Текст книги "Киропедия"

Автор книги: Ксенофонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

* * *

Ксенофонт издал свое сочинение «Воспитание Кира» (обычно называемое латинизированным греческим именем «Киропедия») около 362 г. до н. э. [537]537
  «Упоминание восстания сатрапов дает нам в качестве terminus post quern… 362/361 год до н. э., что хорошо согласуется со всей тенденцией произведения», – пишет Г. Брайтенбах (Я. R. Breitenbach. Xenophon. – RE, 2. Reihe, Bd. IX, 1967, Sp. 1742).


[Закрыть]Она явилась итогом длительного творческого пути писателя, плодом раздумий человека, прошедшего трудный и сложный жизненный путь политического эмигранта и наемного солдата. Уже на склоне лет, живя в Скиллунте (имении, полученном им при благожелательном содействии спартанских властей), он предался своему любимому занятию – писательству. Писал он охотно и помногу, на самые разнообразные темы, и не только исторические. К моменту, когда он выпустил в свет «Киропедию», ум его еще сохранял полную ясность и свежесть: об этом говорит стиль его произведения, являющегося, может быть, самым выдающимся из всего его литературного наследия. В нем мы находим отражение всей личности Ксенофонта, его склада мышления, чаяний и надежд, политических симпатий и антипатий. «Киропедия» – наиболее яркий образец его литературного стиля.

Дошедшие до нас произведения Ксенофонта дают все же возможность заключить, что основным жанром, в котором он творил, была история. Об этом говорит не только его монументальная «Греческая история» – историческая проза по традиции занимала выдающееся место в греческой литературе IV века до н. э. Она была тесно связана с политической жизнью, более, чем другие жанры, давала автору возможность увязать прошлое с настоящим, нарисовать картину широких межгосударственных связей, открыто высказать свои симпатии и антипатии. Усиливая элемент тенденциозности и вымысла, здесь легко можно было перейти от истории действительности, подтверждаемой документально, к истории вымышленной и приукрашенной. Вымысел мог и вовсе подавить историческое начало в подобного рода повествовании: так, вероятно, и родился жанр, в котором написана «Киропедия». Греческая историография, где субъективный элемент выражен особенно четко, где художественное начало часто является определяющим (отсюда и речи действующих лиц, драматизированный характер рассказа, особая дань занимательности сюжета и т. п.), была благодарной почвой для рождения этого жанра. Грань между искусством и наукой в греческой (да позднее и в римской) историографии не была четкой.

Действие «Киропедии» разворачивается на Востоке, в Персии и Мидии. Интерес к Востоку в Афинах был традиционным. Он основывался на давних торговых связях и поездках путешественников на Восток (еще Солон ездил в Египет, побывали на Востоке Платон и многие другие). Политические связи Эллады и Персии были особенно тесными, персидский царь пристально следил за отношениями, складывавшимися между греческими государствами, и постоянно в них вмешивался. Греческие политические эмигранты начиная с Гиппия, Фемистокла и других находили в Персии убежище: в свою очередь, персидские изгнанники находили пристанище в Афинах (от одного из них, Зопира, сына Мегабиза, почерпнул, по всей видимости, много сведений Геродот – III, 160). Интерес самого Ксенофонта к Персии был вполне естественным по той причине, что он довольно долго общался с персидским царевичем Киром Младшим, и затем, после неудачи похода десяти тысяч, Ксенофонт руководил армией греков, отступавшей по территории Персии. Его сердцу военного человека особенно импонировало единоначалие персидских царей, их огромная ничем не ограниченная власть.

«Киропедия» начинается с рассказа о происхождении Кира, о системе воспитания детей, принятой у персов. Ребенком мать привозит его к деду, мидийскому царю Астиагу, и там он завоевывает всеобщую любовь мидян благодаря своим высоким душевным качествам, храбрости и красоте. В правление сына Астиага Киаксара ассирийцы решили завоевать Мидию, и Кир, выросший к тому времени, одерживает блестящие победы над ассирийской армией. В ходе войны Кир захватывает Сарды и Вавилон, который превращает в столицу своей мировой державы. Только после этого Кир возвращается к Киаксару. Царь Мидии вынужден признать, что его племянник Кир более достоин, чтобы быть царем, отдает Киру в жены свою дочь. После этого Кир подчиняет всю остальную Азию и приводит в порядок свое огромное государство (учреждает сатрапии, систему почтовых станций и пр.) и мирно умирает после многолетнего счастливого правления.

Нетрудно заметить, что характер заглавия («Воспитание Кира») соответствует только одной, правда, очень важной стороне идейного замысла «Киропедии»: залогом успеха царя и полководца является правильное воспитание (идея по характеру чисто спартанская). Для греческих мыслителей педагогика была частью политики, как справедливо отмечал в свое время Ф. Зелинский. [538]538
  «Педагогические воззрения Платона и Аристотеля», под ред. Ф. Зелинского. Петро град, 1916 (Введение, стр. XIII).


[Закрыть]Воспитание должно было дать обществу совершенного гражданина, и поэтому оно должно было постоянно находиться под контролем государства. Наиболее последовательным образом такой контроль осуществляется в Спарте, перед которой всю жизнь преклонялся Ксенофонт. Идеалы спартанского воспитания Ксенофонт переносит на Персию, одновременно показывая, как благотворно сказалось такое воспитание на примере Кира. Предпосылки, благодаря которым Кир смог стать идеальным полководцем и государем, были происхождение, природные данные, воспитание (I, I, 6). Нет сомнения, что эти принципы Ксенофонт усвоил из аристократической этики своего времени (особенно принцип происхождения), хотя совершенно ясно, что «природные данные» шире «происхождения» и включают последнее в свой состав. [539]539
  S. «Erasmus. Der Gedanke der Entwicklung eines Menschen in Xenophons „Kyrupadie“. Festschrift fur F. Zucker». Berlin, 1954, S. 120.


[Закрыть]Полученные Киром от природы задатки получили столь быстрое развитие, что уже мальчиком он получает оружие эфебов (I, III, 7). Кир вырастал идеально прекрасным, искренним и правдивым, отзывчивым, щедрым, отважным до самозабвения юношей. При этом он проявлял удивительную любовь к знанию (I; IV, 3) – но это знание такого рода, которое необходимо будущему полководцу. Главным критерием, определяющим достоинство человека, является его поведение в бою, и Кир еще юношей совершает подвиги, достойные зрелого мужа (совершенно отодвигая при этом на задний план своего дядю, будущего мидийского царя Киаксара).

Если сопоставить значение таких факторов, как природные данные и воспитание, то, согласно Ксенофонту, одних природных данных вполне достаточно для создания идеального воина. Это положение вытекает из рассказа о перевооружении персов и превращении их в гомотимов (II, I, 13; II, II, 1). Выступающий перед воинами перс Феравл, происходящий «из народа», но, тем не менее, являющийся любимцем Кира, в своей речи наглядно доказывает, что можно стать храбрым воином и не получив соответствующего воспитания. Здесь особенно заметно влияние учения Сократа, считавшего происхождение и природные данные определяющим фактором при воспитании гражданина.

Выше уже говорилось о том, что «Киропедия» по своим жанровым особенностям может быть названа романом (здесь, разумеется, имеется в виду не современный роман, а его античный предок, отличавшийся своеобразными, иногда очень далекими от современного романа чертами).

Проблема романа как жанра античной литературы принадлежит к числу тех, которые стали привлекать внимание ученых сравнительно недавно. Начало глубокому изучению литературных источников этого жанра положил Эрвин Роде в своем капитальном исследовании «Греческий роман и его предшественники», первое издание которого вышло в свет в 1876 г.

Но прежде чем кратко изложить основные выводы, к которым пришел Роде, и сопоставить его характеристику жанровых особенностей античного романа с «Киропедией», целесообразно перечислить произведения античной литературы, обычно относимые к этому жанру. Перечень их содержится в статье академика И. И. Толстого «Повесть Харитона как особый литературный жанр античности». [540]540
  Харитон. Повесть о любви Херея и Каллирои («Литературные памятники»). М.—Л., Изд-во АН СССР, 1959, стр. 158.


[Закрыть]Это «Повесть о любви Херея и Каллирои» Харитона; «Эфесская повесть» (или «Повесть о „Габрокоме и Антии“») Ксенофонта Эфесского; «Левкиппа и Клитофонт» Ахилла Татия; «Эфиопская повесть» Гелиодора; «Дафнис и Хлоя» Лонга; «Лукий или осел» Псевдолукиана; «Золотой осел» Апулея; «Сатирикон» Петрония. К перечисленным можно еще присоединить «Вавилонскую повесть» Ямвлиха, излагавшую историю удивительных приключений влюбленной пары, Синониды и Родана (повесть эта сохранилась лишь в кратком эксцерпте Фотия). Значительно отличается от названных «История Александра Македонского», перегруженная фольклорными деталями и ошибочно приписанная в древности историографу Александра Каллисфену (поэтому автора повести обычно называют Псевдокаллисфеном).

Жанр, который мы условно называем античным романом, имеет глубокие генетические связи с предшествовавшими жанрами греческой литературы. [541]541
  Вряд ли можно согласиться с Б. Перри, который писал в своей книге, что новые литературные формы свободно создавались античными авторами с позитивной художественной целью (см. В. Ретту. The Ancient Romances. Berkeley and Los Angeles, 1967, p. 8; H. А. Позднякова. Новый взгляд на историю античного романа. – ВДИ, 1974, № 4, стр. 150).


[Закрыть]Об этом говорит и сам «книжный» характер античного романа с его многочисленными реминисценциями из литературных произведений (хотя в нем можно встретить и мощные фольклорные пласты). В исследовании Эрвина Роде «материнскими» жанрами для греческого романа выступают эротическая литература эллинизма и фантастические повествования на этнографические темы. Пройдя через ораторские школы II в. н. э. (периода расцвета так называемой второй софистики), они дали жизнь интересующему нас здесь жанру. Соответственно этому три части исследования Роде посвящены эротическим повествованиям эллинистических поэтов, этнографическим утопиям и греческой софистике римской императорской эпохи.

Из схемы Роде выпадает греческая новелла, оставленная им в стороне совершенно сознательно. К ней он собирался вернуться позднее, но приложенная к последнему изданию его книги статья «О греческой новеллистике и ее связях с Востоком» не восполняет пробела. [542]542
  E. Rohde. Указ. соч., стр. XVII. См. также стр. 578 слл.


[Закрыть]Между тем современники Роде, как, например, В. Крист, безоговорочно причисляли новеллы Аристида Милетского к предшественникам античного романа. [543]543
  W. Christ. Geschichte der griechischen Litteratur. Nordlingen, 1889, S. 602.


[Закрыть]Осталась вне поля зрения Роде и «Киропедия», хотя из трех предшественников античного романа, указанных Роде, она довольно близка к так называемой «этнографической утопии».

К сожалению, исследование античного романа упирается подчас в непреодолимые трудности. Из всей длинной цепи развития выпали самые существенные звенья: до нас не сохранились образцы эллинистического романа, которые могли бы значительно облегчить наше понимание генезиса этого жанра. Все же мы имеем право утверждать, что «Киропедию» сближает с античным романом ее характер рассказа о жизни героя, изложенного «свободной» речью, наличие целой цепи эпизодов, претендующих на историческую достоверность, но в действительности вымышленных (служащих для раскрытия авторской идеи), многочисленные речи и диалоги, драматизирующие повествование. Сближает «Киропедию» с дошедшими до нас античными романами своеобразный исторический фон, способствующий большей правдоподобности рассказываемого. Этот исторический фон характерен, например, для романа Харитона, где выведен действительно живший в конце V в. до н. э. политический деятель Сиракуз Гермократ (упоминаемый, например, в «Греческой истории» Ксенофонта). С определенными оговорками можно утверждать, «что почти все известные нам первые греческие романы так или иначе связаны с исторической темой, хотя сюжет их… мало отражает действительность». [544]544
  Т. И. Кузнецова. Историческая тема в греческом романе. – Сб. «Античный роман», под ред. М. Е. Грабарь-Пассек. М., 1969, стр. 186.


[Закрыть]

Из особенностей, свойственных современному роману, его античный предшественник обладал широтой охвата действительности. Но если в современном романе эта широта обусловлена развивающимся вглубь психологическим анализом характеров, то в античном романе эта широта есть только широта рассеяния, результат нагромождения чисто внешних событий. Не обладая глубиной изображения человеческих типов, античный роман стремился заинтересовать читателя различными чужеродными вставками, занимательными новеллами, зачастую искусственно введенными в главную сюжетную линию. Вместо художественно значительного, как отмечает Роде, авторы античного романа прибегали к эффекту необычности и занимательности приключений. [545]545
  E. Rohde. Указ. соч., стр. 182.


[Закрыть]

Вставки типа новеллы встречаются в «Киропедии». Такова история ассирийского вельможи Гобрия, рассказанная им самим (IV, VI). Ее можно назвать «новеллой об охотничьей зависти». Единственный сын Гобрия гибнет от руки ассирийского царя, возненавидевшего его только за то, что сын Гобрия оказался более ловким и удачливым охотником, чем он сам. Необузданность страстей и свирепость восточного владыки заставляют вспомнить рассказанную Геродотом новеллу о Ксерксе и Артаинте (IX, 108).

Совсем уже близка топике античного романа новелла об Абрадате и Панфее, начало которой мы находим в IV книге «Киропедии», продолжение – в V и VI, а конец – в VII книге. [546]546
  Новелла распадается на ряд отдельных эпизодов: IV, VI, 11 до V, I, 18; VI, I, 31–49; VI, 111, 35—VI, IV, 11; VII, I, 29–32; VII, III, 2-16.


[Закрыть]Панфея, прекрасная сузианка, жена ассирийского вельможи Абрадата, оказалась пленницей Кира. Она предложила своему новому властелину привлечь Абрадата с его войском на сторону Кира. Это ей удалось. Провожая мужа в бой, любящая его до самозабвения, Панфея заказала для Абрадата роскошный доспех, отдав для него все свои драгоценности. В речи, обращенной к мужу, она клянется их супружеской любовью, что готова сойти в могилу, только бы он, ее супруг, оказался храбрым воином на поле брани. Когда же Абрадат погиб, Панфея покончила с собой, заколовшись у тела своего мужа.

В этой истории чистой супружеской любви, где на первый план выступает гражданственное начало (в отличие от проникнутых эротикой любовных сюжетов эллинистической эпохи), Панфея, сохранившая и в плену у Кира верность своему супругу, предстает истинной спартанкой. Воинской славой своего мужа она дорожит больше, чем собственной жизнью. Ее мужественный поступок, героизм ее любви могли быть сюжетом местной спартанской новеллы, перенесенной автором «Киропедии» на восточную почву. Этико-психологический настрой новеллы полностью соответствует идеалам автора, всю жизнь преклонявшегося перед спартанским образом жизни.

Новеллистический элемент во всем произведении Ксенофонта преследует в первую очередь морализирующе-поучительные цели. Кир проявляет свою высокую нравственность и воздержанность тем, что избегает встречи с прекрасной пленницей. Новелла о Панфее и Абрадате искусно переплетена с другим рассказом – о любви к Панфее приближенного Кира, Араспа, которому было поручено стеречь прекрасную сузианку (IV, VI). Арасп поклялся, что не влюбится в Панфею, но любовь оказалась сильнее его. [547]547
  Как подчеркивает С. Тренкнер (5. Trenkner. The Greek Novella in the classical period. Cambridge, 1958, p. 26) рассказ о любви Араспа к Панфее является одной из самых ранних рационалистических версий широко распространенного среди греков представления, что Афродита мстит всем, пренебрегающим ею (ср. мифы об Ипполите, Дафне, Аретузе, Аталанте и др.).


[Закрыть]

Наряду с новеллами, мы встречаем в «Киропедии» рассказы, которые можно было бы назвать «солдатскими анекдотами». Этот жанр народного прозаического рассказа должен был получить особое развитие в среде наемников, с которой связал свою жизнь Ксенофонт. Он был не первым, кто почерпнул из этого источника материал для своего произведения. Еще отец истории Геродот находил здесь занимательный материал, общаясь с потомками греческих наемников, живших в Египте. Фривольная история о дочери египетского фараона, которая отдавалась в публичном доме всем желающим и получала в качестве «сверхгонорара» огромные камни (из которых затем была сложена маленькая пирамида на поле пирамид – см. Геродот, II, 126), представляет собой, скорее всего, такой солдатский анекдот, возникший в среде служивших в Египте греческих наемников.

Во II книге «Киропедии» гости, собравшиеся в палатку Кира (это были командиры, которых Кир время от времени приглашал к себе на обед), ведут «светские» разговоры, имевшие целью, как и все остальное, что затевал Кир, воспитать образцовых солдат. Один из офицеров, таксиарх Гистасп, рассказал анекдот о том, как за обедом один из солдат был наказан за свою жадность. За ним другой офицер сообщает забавный анекдот о непонятливом новобранце. Эти рассказы, вполне соответствующие уровню и интересам слушателей, вызывают смех у всех, за исключением таксиарха Аглаитада, угрюмого и желчного офицера. Немедленно начинаются шутки и в его адрес – шутки, от которых несет спартанской казармой…

Вопросы обучения воинов, стратегии и тактики занимают в «Киропедии» особенно большое место. В том, что они анализируются до тонкостей и с большим знанием дела, нет ничего удивительного – Ксенофонт, выражаясь современным языком, был «кадровым офицером», и военному делу посвятил значительную часть своей жизни. Способы обучения войск рукопашному бою, построениям во время марша, охрана лагеря, боевые охранения, военные хитрости – обо всем этом ведется речь на многих страницах романа, и античный полководец мог почерпнуть для себя немало полезного из сообщаемых автором сведений. [548]548
  Отсюда понятен тот интерес, который питали к этому произведению римские политические деятели, – ср. известие о том, что «Киропедия» была любимой книгой Сципиона Младшего (Cic, Ad Quint, fr. I, 1, 23); Цицерон сам особенно любил это произведение Ксенофонта (Ad fam., IX, 25, 1).


[Закрыть]Взаимоотношения командира и солдат рассматриваются с таким глубоким знанием чисто психологического аспекта, что наблюдения автора могли бы быть полезными даже для современного офицера (особенно то, что говорится о личном примере командира в VI главе I книги).

Картина наступления гоплитов, нарисованная в конце III книги «Киропедии», является необыкновенно впечатляющей: автор описывает ее с подлинным вдохновением. Конечно, здесь описана атака спартанской фаланги: воины наступают в строгом соответствии со спартанским боевым уставом, запев военный гимн (пэан), обращаясь друг к другу с ободряющими восклицаниями и обмениваясь паролем, переходящим по рядам. В том воодушевлении, с которым Ксенофонт описывает эту атаку, чувствуется душа «военного человека».

Теория и практика военного дела занимает автора повсюду (особенно до пятой главы VII книги). Более того, в конце I книги «Киропедии» (I, VI, 12 слл.) мы находим настоящее наставление по военному делу, и даже можем выделить в нем отдельные главы, где вводные фразы служат заголовками. [549]549
  Н. R. Breitenbach. Указ. соч., стр. 1722.


[Закрыть]Это наставление изложено в форме беседы, происходящей между Киром и его отцом Камбисом, в которой затронуты следующие вопросы: снабжение войска, забота о здоровье воинов, искусства, необходимые в военном деле, умение воодушевлять войска, воспитание воинской дисциплины, построение войска перед сражением, искусство вождения войск днем и ночью по различным дорогам, разбивка лагеря, боевое охранение и караульная служба, тактика наступления и отступления, осада крепостей, форсирование рек, защита от вражеской конницы, лучников и т. п.

Диалогическая форма изложения основ военной тактики все время напоминает нам, что мы имеем дело с учеником Сократа. Но очень часто морально-философские и политические воззрения автора и его героев изложены в форме монологов.

Кир выступает в «Киропедии» со множеством речей, произносимых по различным поводам, а иногда и без всякого повода, и речи эти утомляют современного читателя. В древности, однако, дело обстояло иначе. Время расцвета творчества Ксенофонта, как уже отмечалось выше, совпадает с веком расцвета аттического красноречия. В это время творят наиболее выдающиеся аттические ораторы. Искусные, изощренно-витиеватые речи Кира построены по всем правилам риторики, длинные периоды, состоящие из систем нанизанных сложных предложений, проникнуты внутренним ритмом и изящно закруглены, само звучание их рассчитано на тонкий и взыскательный вкус ценителей изящного слова (не случайно Ксенофонт получил в древности имя «аттической музы» или «аттической пчелы», как говорится в словаре Суды). Ни в одном другом произведении Ксенофонта мы не найдем таких распространенных и многоречивых систем периодов, как в «Киропедии». Искусно построены и речи сподвижников Кира, часто служащие только фоном, отражающим выдающуюся индивидуальность и величие их вождя. [550]550
  J. Bigalke. Der Einflub der Rhetorik auf Xenophons Stil. Diss, Postberg, 1933, S. 32.


[Закрыть]

Особенно характерно введение «Киропедии», в котором автор выражает свое восхищение личностью Кира. Энкомиастический, хвалебный тон его имеет яркую риторическую окраску. Уже первые строки «Киропедии» («…какое множество демократий было ниспровергнуто… какое множество монархий и олигархий пали… как много лиц, домогавшихся тиранической власти, очень быстро ее лишились…») содержат характерное мерное повторение одного и того же слова в начале сходных по ритмике и синтаксической структуре словосочетаний (теоретики ораторской прозы называли этот прием анафора). Часто встречается эпанастрофэ – повторение слов, заканчивающих одно предложение, в начале другого; парономасия – игра сходно звучащих, но имеющих различные значения слов: гомойотелевта – мерно повторяющиеся слова с одинаковыми окончаниями; гомойоптота – повторяющиеся слова, стоящие в одном и том же падеже и т. п. Эти риторические фигуры соединяются в одном или нескольких периодах, например: … стадо отправляется в путь туда, куда его ведут, пасется там, куда его пригонят, не идет туда, куда его не пускают… (7, Л 2)

Здесь несомненно проявилось влияние риторической школы Исократа на стиль «Киропедии». [551]551
  J. Bigalke. Укая, соч., стр. 34.


[Закрыть]

Риторическими фигурами украшены и диалоги – ср. I, VI, 2—46; III, I, 15–30; III, III, 49–55; V, I, 7-17; VIII, III, 36–47 и др.

Диалогов и монологов в «Киропедии» намного больше, чем действия, и это сильно отличает ее от более позднего античного романа (и приближает к жанру «сократического диалога», о котором говорилось выше). Но, как справедливо отмечает Шварц, [552]552
  Указ. соч., стр. 62.


[Закрыть]риторические рассуждения, которыми так густо оснащена «Киропедия», могут оказаться интересными и даже увлекательными, если последовательно восстанавливать точки соприкосновения авторской мысли с его личным жизненным опытом.

Тесную связь «Киропедии» с жанром сократического диалога можно легко проиллюстрировать, сравнив диалоги «Киропедии» с диалогами Платона.

В первой главе III книги Кир, захватив в плен армянского царя (бывшего данником Мидии, но отказавшегося выполнять взятые на себя обязательства), заставляет его держать ответ в присутствии всего войска, а также семьи армянского царя и знатных армян. Искусно поставленными альтернативными вопросами (предполагающими однозначный ответ) Кир заставляет армянского царя признать, что, он, царь, вполне заслужил, чтобы ему был вынесен смертный приговор:

Кир. Если у тебя какое-либо должностное лицо совершит преступление, ты оставишь его на занимаемой должности или же поставишь вместо него другого? Царь. Поставлю другого.

К и р. А если у него окажется много денег, ты оставишь ему его богатство, или же сделаешь его бедняком? Царь. Разумеется, отниму все, что у него окажется.

К и р. А если ты узнаешь, что он перешел на сторону врага, как ты поступишь в этом случае?

Царь. Казню его. Чем умирать, будучи изобличенным во лжи, я лучше умру, говоря правду.

Сравним этот диалог с разговором, происходящим между Сократом и Федром в одноименном произведении Платона (это тем более уместно, что у Платона здесь идет речь о сущности суда и судебного процесса вообще):

Сократ. Скажи мне, что делают на суде тяжущиеся стороны? Не спорят ли они, или назвать это как-нибудь иначе? Ф е д р. Нет, именно так. Сократ. Спорят о том, что справедливо и что несправедливо? Федр. Да.

Сократ. И тот, кто делает это искусно, сумеет представить одно и то же дело одним и тем же слушателям то справедливым, то, если захочет, несправедливым? Ф е д р. И что же?

Сократ. Да и в народном собрании одно и то же покажется гражданам иногда хорошим, а иногда наоборот. Ф е д р. Это так. [553]553
  Платон. Федр, 261 е (Перев. А. Н. Егунова).


[Закрыть]

Сущность сократовского понимания суда, изложенная здесь, становится совершенно ясной из сцены суда над армянским царем в «Киропедии» (она находит подтверждение и в цитированном месте платоновского диалога). В то время как Кир заставляет армянского царя признать, что он, царь, заслужил смертную казнь, сын армянского царя Тигран при помощи ряда софистических доводов убеждает Кира, что тому выгоднее оставить царя в живых и даже сохранить ему царский престол. Здесь мы находим живую иллюстрацию, к ходячему обвинению в адрес софистов, которые могут «кривую речь сделать правой» и наоборот.

Как предположил Эд. Шварц, [554]554
  Указ. соч., стр. 69–70.


[Закрыть]Ксенофонт в «Киропедии» изобразил своего учителя Сократа. Армянский принц Тигран, выступающий в романе в качестве человека, принадлежащего к окружению Кира, рассказал ему историю о своем учителе, которого он, Тигран, некогда полюбил за его человечность и мудрость. Но отец Тиграна повелел казнить этого учителя, сумевшего сделать так, что Тигран полюбил его больше, чем родного отца. Перед смертью мудрец просил Тиграна не гневаться на своего отца из-за несправедливо вынесенного приговора, ибо царь сделал это по неведению. Услышав этот рассказ, Кир посоветовал Тиграну простить своего отца, совершившего свойственную людям ошибку.

Возникает соблазнительная гипотеза, что в образе мудреца, учившего Тиграна, Ксенофонт изобразил Сократа. В армянском царе в данном случае автор дал персонифицированный образ афинского демоса, казнившего Сократа из-за непонимания истинной сути его учения.

Действующие лица «Киропедии» обрисованы в общем довольно схематично, без углубленных психологических характеристик, поэтому они несколько бледны. [555]555
  «Он не старается придать речам говорящих у него лиц соответствующий колорит», – справедливо замечает С. И. Соболевский (Указ. соч., стр. XXIV).


[Закрыть]Перед нами выступают не живые люди, а носители определенных идей: отсюда та риторичность и известная сухость, которые отличают это произведение Ксенофонта. Эпизоды, в которых эти действующие лица выступают, и ситуации, в которых они высказывают свои убеждения и взгляды, в ряде случаев лишены пространственных и временных характеристик: обстановка повторяется иногда до мельчайших деталей (это или войсковой круг, или палатка военачальника, или совещание полководцев). Герои «Киропедии» больше рассуждают, нежели действуют. Но наряду с этим мы встречаем в «Киропедии» сцены, выгодно отличающиеся в художественном отношении. Так, в описании поведения мальчика Кира на обеде у своего деда, мидийского царя Астиага, великолепно переданы черты детской непосредственности и живости, отличающие тогда Кира.

В соответствии с указанными выше художественными особенностями «Киропедии», центральный образ романа, завоеватель Кир, представлен как воплощение абстрактной идеи. Лишенный человеческих слабостей и недостатков, он – благородный царь и полководец, отец и воспитатель своих воинов, устроитель громадной мировой империи. Хотя в начале романа Кир и его воины поступают на службу к мидийскому царю Киаксару в качестве наемных воинов, это обстоятельство нисколько не умаляет его достоинств в глазах автора. Вспомним, что и земной прототип Кира, спартанский царь Агесилай (которым Ксенофонт всю жизнь восхищался и дружбой с которым, необыкновенно гордился) служил за деньги персидскому сатрапу Ариобарзану, поднявшему восстание против своего царя, [556]556
  Ксенофонт. Агесилай, 7, 2.


[Закрыть]а затем египетскому фараону Таху. [557]557
  Плутарх. Агесилай, 36.


[Закрыть]Ксенофонт даже склонен считать это обстоятельство особой заслугой своего кумира: «Он совершил поистине удивительные деяния: и те, кто считал себя обязанными ему, и те, кто были вынуждены бежать от его воинов, – все давали ему деньги». [558]558
  Агесилай, 2, 27.


[Закрыть]

Кроме Агесилая, перед глазами Ксенофонта, создававшего в лице Кира идеальный образ царя и полководца, постоянно был и хорошо знакомый ему Кир Младший, в войске которого он служил. Характер Кира Младшего, описанный в «Анабасисе» (I, 9), во многом напоминает нам героя «Киропедии».

Фигура идеального героя романа контрастно оттенена образами Астиага, Киаксара, Креза – властителей, далеко не обладающих теми качествами, которые автор считает совершенно необходимыми для великого полководца и царя. Они ведут роскошный, изнеживающий тела и души образ жизни, не проявляют мужества в бою, невоздержаны и вспыльчивы и т. д. Поэтому все они должны сойти с арены политической деятельности, уступив место Киру.

Хотя исторического в «Киропедии», как давно замечено и античными и современными критиками, очень мало, иллюзия историчности в ней сохраняется. Жизнь и быт персов напоминает нам жизнь и быт спартанцев; напротив, то, что действительно было свойственно, например, персидскому войсковому строю, стратегии и тактике, – приписано автором ассирийцам.

«Киропедия» знаменует собой значительный шаг вперед в развитии искусства повествовательного жанра, самой техники литературного мастерства. Повествовательный прием, который заключается в том, что сообщаемое автором выдается за услыщанное от третьих лиц, применял еще Геродот. Но отец истории, употребляя оборот «говорят», действительно отсылал к источнику, из которого черпал информацию; напротив, в «Киропедии» обороты «рассказывают», «повествуют» – не более чем литературный прием, создающий впечатление объективности изложения. Этому приему была суждена долгая и плодотворная жизнь (к нему Ксенофонт приходил постепенно – уже в «Анабасисе» он говорит о себе в третьем лице, и впоследствии к этому же приему прибегнул Гай Юлий Цезарь в своих «Комментариях о галльской войне»). В «Киропедии» Ксенофонт оставил нам один из первых опытов создания литературного прозаического произведения с единым героем в центре, род историко-биографического и философского романа с ярко выраженной политической тенденцией, выражающейся в прославлении монархии. Роман излагает жизнь и деяния героя от детских лет до кончины и заключает в себе значительное идейное богатство, отражающее думы и чаяния определенных социальных групп в Греции эпохи Ксенофонта. У римлян, а позднее и в Византии «Киропедия» пользовалась большой популярностью. Она послужила образцом для появившихся в Европе XVII–XVIII вв. философских романов.