сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
Селена хрипло засмеялась, а Роб довольный своей провокацией, быстро наклонился вниз… поднял полотенце и, напоследок шлёпнув девушку по ягодице, направился в сторону душа.
— Я вижу вам уже лучше, мисс. Не хочу быть причиной вашего опоздания.
Селена резко обернулась и возмущённо прошипела:
— Я тебе это припомню, засранец!
Роб только улыбнулся и скрылся за дверью, оставив ее наедине с почти остывшим кофе и чувством обмахнутых ожиданий. Которые он, впрочем, с удовольствием оправдает чуть позже. Сейчас же ему хотелось немного подразнить возлюбленную, столь прекрасную в гневе.
Спустя некоторое время они мирно завтракали, кидая друг на друга двусмысленные взгляды. Селена, успевшая полностью собраться на предстоящее совещание, чинно восседала на стуле, как на троне, и всем своим видом показывала, что от возмездия ему не уйти.
Но неожиданно ее взгляд стал серьёзным и она заговорила о том, о чем Роб сейчас предпочёл бы не вспоминать.
— Тебя в последнее время часто мучают кошмары. Что тебе снится?
— Ты уверена, что нам нужно это обсудить именно сейчас? — Роберт недовольно посмотрел на экран телефона, надеясь найти повод сменить тему.
— Да.
Как назло, повода не нашлось.
— Ничего не снится. Просто темнота и противный голос, который зовёт меня Румпельщтицхеном. Кто это вообще такой?! А потом я просыпаюсь и мне кажется, что творится какая-то дичь.
Селена вздрогнула.
— Румпельштицхен. Герой из сказок. Он исполнял желания.
— Прекрасно. Мне стало все намного понятнее, — Роб раздраженно отставил чашку и добавил чуть сдержаннее, — а если серьезно, это наверняка нервное. Работы много. Вчера пришлось тащиться в Браунс*, и обратная дорога была не очень удачной. В общем, денёк был паршивый.
Роберт специально упомянул этот не самый благополучный район, надеясь увидеть реакцию Селены. Напрямую спрашивать о ее странной встрече с незнакомцем он пока не хотел, но и молчать было ему несвойственно. Прямолинейный детектив Штицхен всегда предпочитал сразу расставлять все точки над i, но неоднозначная ситуация вынуждала его действовать более аккуратно.
Так или иначе, Селена нисколько не изменилась в лице, словно не она вчера тайком заглядывала в этот треклятый Браунс.
— Мне стоит волноваться, Роб? — В ее голосе было столько участия и неожиданной нежности, что ему стало не по себе от своих же мыслей.
Он накрыл ее ладонь своей рукой и твёрдо произнёс:
— Нет. Только если у тебя есть на это причины, не связанные со мной.
Глаза в глаза. Долгий взгляд.
— Я поняла тебя. Причин нет.
Напряжение повисло в воздухе, словно дамоклов меч над ними обоими. Очарование игривого утра рассыпалось в пух и прах.
Телефон, не спасший Роба пять минут назад, ожил и завибрировал.
— Нойзман.
Селена кивнула и посмотрела на часы.
— Мне пора.
Мимолётный поцелуй и запах ее духов на его щеке. Не сказать, что это разрядило обстановку, но ответил на звонок Штицхен уже в более благоприятном настроении.
— Слушаю.
— И тебе доброе утро. Ты не забыл, что твой выходной уже прошёл? А то у меня тут для тебя три новости. Все плохие.
Роб мысленно послал Нойзмана к собачьим чертям, но вслух посоветовал ему не тянуть кота за причинное место и выкладывать свои плохие новости.
— Первое, твою Селену вызывают на допрос…
— Допрос?! На каком основании?
— С ней хотят побеседовать о ее погибших подчиненных. Ну не допрос, ладно. Но все чин чином, под протокол.
Роб сжал челюсти так, что Нойзман наверняка услышал скрип зубов.
— Дальше. У нас снова труп.
— Псих решил убивать не только по средам?
— Судя по состоянию тела, ему не меньше месяца, — Коллега увлечённо хрустел каким-то снеком, и Роберта передернуло.
«Нойзман, больной ублюдок, как можно есть и говорить об этом?!».
— Женщина, жила одна. Замужем никогда не была, единственный родственник, племянник, пропал около полутора лет назад, признан погибшим. Если бы не коммунальные службы, ее могли ещё долго не найти. Но суть не в этом. Шеф в таком бешенстве, как будто дело нам месяц назад скинули, а мы нихрена не сделали. Ждёт на ковёр.
— Я тебя понял, буду через полчаса, — не слушая жевания напарника, Штицхен скинул звонок и заметил Селену, притихшую в дверном проеме. — Ты ещё не ушла?
Девушка дёрнулась, будто ее резко вытащили из собственных мыслей. Исподлобья посмотрев на Роберта, она медленно произнесла:
— Допрос?
— Беседа, — Роб взъерошил волосы, словно извиняясь, — это было ожидаемо.
— Я не о том, — Селена, наконец, пришла в себя, — это будет официально или?..
— Официально, под протокол. Мне не доверят в любом случае, сама понимаешь.
— Понимаю, — Роб на ходу приободрял ее, — прости, все уточню позже, теперь я тоже тороплюсь.
— Еще кого-то нашли?
— Тебе лучше не знать, ты же не знакома с одинокими женщинами, которых месяц никто не искал?
Селена побледнела.
— Н-нет.
— Ну и отлично.
Они вместе спустились на парковку, где Селена отказалась, чтобы он ее подвёз к офису.
— Я справлюсь, не переживай. Тебе тоже уже нужно быть на работе, — отмахнулась она, когда Роб предложил ей сесть в машину.
Когда он отъезжал, в боковых зеркалах было видно, как девушка достала телефон, набрала номер и приложила трубку к уху. Даже издалека была заметна нервозность Селены, и Роберт подавил в себе желание проследить за ней. В конце концов, возможно, она просто вызывала такси.
В этот раз дорога обошлась без происшествий, и на работу Штицхен успел вовремя.
В отделе было шумно. Всегда флегматичный Нойзман отрывисто что-то печатал вместо своего обычного пасьянса. На подоконнике, сдвинув горшки с полумертвыми фикусами, примостились ребята из другой опергруппы. Роб не смог вспомнить их фамилий, но не сомневался, что не раз видел их в коридорах. Шеф, грузный мужчина с пышными усами, важно восседал за столом Штицхена, недовольно барабаня пальцами по столу.
— Мистер Уолдорф, Нойзман, — Роб кивнул своим и посмотрел на двух других детективов, — добрый день.
— Уайт и Стенфорд, — подсказал шеф, все ещё не переставая злиться, — Штицхен, где тебя собаки носят?
Роб поджал губы.
Мистер Уолдорф вздохнул, прекрасно зная, что дальнейшие препирательства бесполезны. Несмотря на достаточно высокую должность и грубые манеры, к своим подчинённым он относился достаточно лояльно, негласно благодаря их за хорошую службу.
— Ладно, раз все в сборе, можно начинать. Что мы…
Речь шефа прервал стук в дверь. Посетитель, не дожидаясь приглашения, зашёл в кабинет и обвёл взглядом присутствующих. Мистер Уолдорф побагровел от такой наглости, но Роб едва ли обратил на это внимание.
Раздался хруст и в руке Штицхена остались обломки карандаша.
На пороге стоял мужчина, с которым Селена встречалась тайком вчера.
*Браунс — аналогия с Браунсвиллом в Нью-Йорке, но так как город, где происходят реальные события в каноне не указан, автор взял на себя смелость провести параллель именно с Большим Яблоком
========== Часть 5 ==========
Страх.
Первобытный, всепоглощающий.
Он парализует, не позволяет вымолвить и слова. Расползается по всему телу, сковывает руки и ноги.
Кем бы ты ни был, что бы ты о себе ни думал, перед ним ты беспомощен. Все, что остаётся — подчиниться.
Закончить начатое.
Острое лезвие легко распарывает тонкую ткань, холодит кожу, входит в плоть, как в мягкое масло. Поначалу нет ничего — ни боли, ни осознания.
Они приходят через несколько мгновений, когда кровь наполняет рот, стекает по лицу.
Горячая, густая.
Алые капли на белоснежной блузке.
Черт, вот же она, эта блядская боль. Наполняет легкие, жжет в груди. Как же трудно дышать…
Вдох. Выдох. Хрип. Ноги больше не держат.
Тело плашмя валится на ледяной пол, своим весом вгоняя нож по самую рукоятку.
Вдох.
Нет сил открыть глаза. Слух улавливает голоса, чей-то крик. Пальцы судорожно сжимаются, словно надеясь уцепиться за последние секунды в этом мире. Бесполезно.
Боль затихает. Становится тихо.
Выдох.
***
Мужчина огляделся и произнёс официальным тоном:
— Добрый день, господа, прошу меня простить, — его взгляд остановился на Роберте, — я к детективу Штицхену. Если можно.
Первым отмер Уолдорф.
— Как вы вообще сюда попали?
Посетитель остался невозмутимым.
— Я таролог.
— Кто, простите? — Роб собрал со стола остатки сломанного карандаша, глядя на него исподлобья.
— Таролог. Разбираюсь в картах таро. Вы же сами меня вызвали, — мужчина сделал акцент на последнем слове и продолжил, — по поводу…
Все ещё ничего не понимающий Штицхен решил подыграть ему.
— М-м-м… да, припоминаю, мистер…
— Зовите меня просто Берт.
Берт.
В этом имени было что-то очень знакомое, настолько, что Роб вздрогнул. Ему вдруг показалось, что он знает этого человека, просто… забыл?
Бред.
— Молодой человек, мы так не работаем, — даже флегматичный Нойзман отвлёкся от своего компьютера, возмущённый совершенно невозможной ситуацией, — никто не давал официального запроса…
— Конечно, не давал, — Роб поспешил угомонить коллегу, пока к нему не присоединились остальные, и без того наблюдавшие за разговором с недовольными лицами, — сначала я хотел удостовериться, что это не шарлатан, а специалист.
— Штицхен, да они все шарлатаны.
— А у тебя есть другой вариант узнать, что означают те карты? Погуглишь? — Роб кивнул Уолдорфу, давая понять Нойзману, что разговор окончен. — Разрешите, сэр? Я зайду к вам после.
Шеф хмуро кивнул.
— Ты знаешь, что делаешь?
— Однозначно.
«Однозначно, нет».
Штицхен открыл перед «тарологом» дверь, приглашая выйти. Тот не стал сопротивляться и проследовал за ним.
Роб шёл молча, не оглядываясь. Он точно знал, что Берт не отстаёт, и вёл его прочь из здания. Наконец, они оказались на парковке.
— Ну и какого хрена?
Никаких церемоний. Роберту не нравилось быть в неведении. И один-единственный вопрос, заданный угрожающим тоном, должен был решить эту проблему полностью.
По-крайней мере, ему так казалось.
Зря.
— Да, а ты все такой же.
Берт произнёс это очень тихо, глядя куда-то в сторону, но Роб все равно услышал.
— Повторяю вопрос. Последний раз.
— Да-да, а потом схватишься за пушку и будешь махать ей перед моим носом, — Берт с усмешкой указал на кобуру Штицхена, — послушай…
— Мы не переходили на ты, — Роб грубо оборвал его, подавив желание потянуться к пистолету.
— Это ты так думаешь.
Берт раздражал его. Манерами, голосом, всем своим видом. Он вёл себя слишком странно, но он что-то знал. И это что-то было слишком многим. Он знал Селену, знал что-то про таро.
Чёртово таро, из-за этого кретина Роб даже не успел посмотреть документы по новой жертве.
— Я здесь из-за Селены.
Имя возлюбленной оглушило Роберта. Словно ледяной душ, без предупреждения излившийся на голову.
Штицхен клацнул сигнализацией и сел в машину, изнутри открыв дверь собеседнику.
— Давай по порядку, — Роб вздохнул, понимая, что происходит что-то совершенно ему не ясное.
Не укладывающееся в привычную картину его мира. Разрывающее его изнутри головной болью.
Берт кивнул, словно соглашаясь.
— На ты?
— На ты.
Он явно остался доволен ответом.
— Мне нет смысла рассказывать с самого начала, ты все равно не поверишь. Но прими как факт — я хорошо знаю тебя и Селену. И… жертв этого вашего маньяка. Кстати, вы его не найдёте.
Штицхен напрягся ещё больше, но Берт, не обращая на это внимания, продолжил.
— Все, что могу сейчас тебе сказать — я что-то вроде ее врача. И я действительно врач, хоть уже давно и не практикую. Полтора года.
Полтора года.
Занятно.
— Когда Селена узнала об убийствах, она сразу пришла ко мне. Потому что знакома с каждой из погибших. И это пугало ее.
— Почему к тебе? Почему бы ей не поговорить об этом со мной?
— Потому что ты не понял бы ее. Счёл сумасшедшей. Черт возьми, да я и сам не до конца уверен, что мы не психи!
— Мы?
Ревность.
Ревность от того, что «мы» — это не про него и Селену. А про неё и Берта. Какие, к дьяволу, мы?!
— У нас никогда ничего с ней не было. Единственное, что нас связывает — мы все помним.
— Что вы помните?! Что?!
Роб уже не сдерживался. На его крик оборачивались прохожие, но ему было плевать. Виски словно пронзало насквозь, головная боль становилась невыносимой, давила.
— Я не могу тебе сказать. Ты должен вспомнить сам. Но могу сказать одно — мы все в опасности. Она в опасности.
— Кто — мы все?
Вдох. Выдох.
Воздух проникает в легкие, словно раскаленное железо. Выжигает изнутри.
— Ты, я, но самое главное — она.
В этой фразе было что-то, что заставило Роба внимательно посмотреть Берту в глаза. В них не было больше никакой бравады. Огонька не было. Но почему же Штицхену казалось, что он там вообще должен быть?
Только какая-то тихая печаль, констатация факта.
— Это она попросила тебя прийти?
— Нет. Я сам, и я бы не хотел, чтобы она узнала о нашей встрече.
— Как она бы не хотела, чтобы я знал о ваших встречах? В Браунсе.
Берт понимающе хмыкнул.
— Именно.
Роберт сдержался, чтобы не застонать. Мигрень сжимала голову в тиски, казалось, что ещё чуть-чуть и голова просто лопнет. Руки не слушались. Накатила тошнота. Голос Берта будто пробивался сквозь вату.
— Я просто прошу тебя, присмотри за ней. Она ни в чем не виновата. Хотя началось все с неё.
Штицхену не хватило сил даже кивнуть. Боль сводила с ума, заставляя задержать дыхание. Ведь с каждым вдохом становилось только хуже.
— Что… что насчёт таро?
— Я соврал. Ничего в нем не понимаю, но по-другому бы ты со мной не поговорил, верно? Просто скажи своим, что я действительно шарлатан.
— Почему бы мне просто не арестовать тебя?
— На каком основании? Я не наркоман, не барыга, — Берт пожал плечами и открыл дверь, впуская в салон порцию холодного, но такого отрезвляющего воздуха, — я просто хочу помочь нам, вот и все.
Роберт не слышал, как он ушёл.
Судорожно открыл окно, дыша ртом, как выброшенная на берег рыба. Боль не ослабевала, но хотя бы перестала доводить до исступления.
Прислонившись лбом к рулю, Штицхен пытался хоть как-то разложить по полочкам все, что только что сказал Берт. Выходило хреново, и только одна мысль прочно засела где-то в мозгу — Селена в опасности.
Селена в опасности.
В кармане завибрировал телефон. Непослушными руками Роберт нажал на кнопку ответа и включил громкую связь.
— Нойзман?
— Штицхен, ты куда запропастился? — взволнованный голос коллеги вгрызался в уши.
— С шарлатаном разговаривал.
— Шли его, Штицхен. У нас новая жертва. Наши уже выезжают.
Роб мысленно застонал от бессилия. Только не сейчас.
Нужно взять себя в руки. Выпить обезболивающее.
Или выпить. Просто выпить.
Провалиться в сон, крепко прижав к себе Селену, чтобы точно знать, что ей ничего не угрожает.
Нойзман диктовал адрес, но Роберт его почти не слышал. Только последние цифры. Кажется, номер дома. Или офиса.
— Повтори, я не успел записать.
Нойзман послушно повторил.
Лучше бы он этого не делал, подарив Робу ещё хотя бы пару минут блаженного неведения.
Мотор надсадно взревел, машина резко вылетела на проезжую часть. Телефон с голосом бубнящего Нойзмана упал на пол, но Роб этого даже не заметил.
Он слишком хорошо знал этот адрес, чтобы медлить.
========== Часть 6 ==========
Роб не помнил, как добрался до нужного адреса.
Улицы. Перекрёстки. Пешеходы. Все слилось в единую серую массу, в которой изредка яркими точками мигали светофоры. Он реагировал на них инстинктивно, словно наблюдая за собой на экране телевизора.
В голове не было ни единой мысли, только пульсирующая боль.
Пустота.
Страх.
Бросив машину едва ли не на проезжей части, забежал в здание, сорвав предупреждающую ленту.
Повсюду суетились люди в форме. Роберт не узнавал их лиц, не обращал внимания на звания. Когда до цели оставалось пара лестничных пролётов, его окликнул знакомый голос.
— Штицхен!
Нойзман. Непривычно сосредоточенный и серьёзный.
— Погоди. Я пойду с тобой.
Вместо ответа Роб, не дожидаясь коллегу, продолжил свой путь, считая ступени. Чем ближе, тем сложнее давался каждый шаг. Ноги наливалась свинцом. Руки не слушались, дрожащими пальцами едва держась за перила.
Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать.
Виски сдавливала мигрень. До темноты в глазах.
Двадцать, двадцать один.
Тошнота.
Двадцать два. Двадцать три. Двадцать… четыре.
Знакомая дверь с яркой начищенной латунной табличкой. Снова черно-желтая полосатая лента разрывается с неприятным хрустом. Одышка Нойзмана за спиной.
Кажется, Роберта пытались не пустить, но он едва ли обратил на это внимание, ткнув в лицо незадачливого полицая своим жетоном.
Пустой стол секретаря со стоящей на нем одинокой красной розой в высоком стакане. Всегда хаотично разбросанные папки с документами сложены в ровную стопку.
Шаг. Второй.
