Текст книги "Неприкаянная (СИ)"

Автор книги: KOSHKAWEN

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Лицо Клауса наполнено удивлением, каким-то немым протестом и целым набором противоречивых чувств, отчего я ощущаю легкую неловкость от этой встречи, желая быстрее покинуть это место.

– Меньше всего ожидал увидеть тебя здесь… – я практически не слышу его слов, читая их смысл по губам. – В Лондоне… Спустя два года. Что произошло тогда? Почему ты сбежала?

– Я не сбежала, Клаус! – легкий смешок вырывается из моей груди. – Я просто ушла, решив покинуть тебя окончательно.

– Оставив короткую записку? – его взгляд становится стальным и холодным, он так и не научился держать свои эмоции под контролем. – Честно сказать, я не поверил ни слову из нее. Но когда я начал искать, все вокруг твердили, что видели двух счастливых девушек, которые спешно покидали Лондон. Проверив имена, я понял, что люди не лгут.

Кая… Моя бесшабашная Кая подстраховалась, заметая следы. Возможно, так было лучше. Боже мой, что хочет теперь этот чужой для меня мужчина?

– Ты хочешь, чтобы я что-то прокомментировала? – немного грубо спрашиваю я, смотря ему прямо в глаза.

– Что с тобой, Кэролайн? Что произошло за эти несчастные два года? Что произошло в тот день, когда ты отправилась к Кае только с одной целью – попрощаться? – заметно, что злость и желание докопаться до правды берут над ним вверх, что немного веселит меня, позволяя насладиться тем, что до сих пор я имею власть над ним.

– Ты уверен, что я не лгала тогда, в тот самый день, когда предаваясь напускной любви к тебе обещала отречься от дружбы с Каей и уехать с тобой? – тщеславная улыбка замирает на моих губах, когда я подаюсь к Клаусу ближе, тихо и вкрадчиво убивая в нем все то, что он лелеял годами. – Я никогда не любила тебя, Клаус. Ты никто для меня, кроме вампира-социопата, который когда-то очень давно обратил меня, дабы скрасить за мой счет свои бесконечные пресные будни. И та последняя ночь была только для того, чтобы ты наконец-таки успокоился и отстал от меня.

Ему не обязательно знать всех подробностей моего становления бесчувственной сукой. Главное снять все вопросы и внятно объяснить ему, что он для меня настолько же ценен, как и бармен за моими плечами, истекающий кровью.

С холодной улыбкой, провожу ладонью по его щеке, не без удовольствия впитывая в себя этот непонимающий скорбный взгляд сильнейшего вампира на земле.

Сильно и больно он перехватывает мою руку, сжимая кисть так, что кости запястья не выдерживают и с глухим хрустом ломаются, врезаясь в плоть, разрывая тонкую кожу, отчего от запястья до локтя размеренными струйками начинает бежать моя кровь, пачкая наши руки.

– Лучше не попадайся мне на глаза… – зло рычит он мне в лицо, продолжая сжимать мою руку, желая, чтобы я задохнулась физической болью в ответ на боль душевную, которую только что причинила ему. – Иначе я раз и навсегда сотру твою лицемерную улыбку с лица!

Резко он отпускает меня, разворачиваясь и уходя сквозь толпу безмятежно развлекающихся людей.

Сжимаю искалеченную руку, прижимая к ней салфетку, сжав зубы, терпя невыносимую боль, пока рана еще не исцелилась. Клаус в городе, отчего мне надо быть осмотрительнее, учитывая то, какую ненависть я разожгла в нем по отношению к себе. Боюсь, что сломанной рукой мне не отделаться, если нам доведется встретиться еще раз.

– Скотт! – крикнула я, не оборачиваясь к барной стойке. – Скотт, мать твою, где ты?!

Обернувшись, и посмотрев за барную стойку я увидела, что парень без сознания лежит на полу, окруженным неровным кольцом кровавой лужи.

– Черт! – вздыхаю я, направляясь к выходу, с целью найти себе другое лекарство для скорейшего исцеления.

========== 49. Лихорадка в крови. ==========

Совсем не важно вода утоляет жажду или кровь

Главное, что сейчас сердцем движет любовь.

Ты заблуждаешься – черты супер героя

Никак не говорят о том, что я чего-то стою.

Я создан убивать, я не достоин мира.

Зачем этому миру такие ориентиры?

Бледноликий с клыками порождение бед,

Но со своим инстинктом он подписал завет,

На человеческом мясе поставивший крест,

А для любви в его сердце нет свободных мест.

Но как известно жизнь меняет силу

Случай и луч солнца развеет может тучи.

Неважно кто ты, не важно с сердцем или без,

Бог или Сатана, не важно ангел или бес.

Наблюдаю за кошачьим передвижением Каи, меряющей свой кабинет, напряженно что-то соображая. Мне кажется, с годами эта вампирша становится все менее проникновеннее. Редко уже ее красивый лоб не украшает глубокая складка, а взгляд глубоких глаз похож на две застывшие льдинки, даже на йоту не напоминая глаза живого человека. Скорее то был взгляд животного. Агрессивного и постоянно готового к прыжку. Вся она была словно натянутая струна, готовая в любой момент сорваться и нести разрушения всему, что встало на ее пути.

– Кто-то подбирается к «Миллениуму» все ближе… – ее губы сжимаются, превращаясь в узкую полоску. – Под меня постоянно кто-то роет, наводя справки обо всем, что здесь происходит… А хуже всего то, что я не могу понять с какой стороны вытекает информация!

Мне нравится ее злость. Вообще мне нравится наблюдать за Каей, когда ей бывает плохо. Хотя вряд ли когда-либо она пребывает в подобном состоянии, скорее она как стальной человек – чувствует ущерб, не более.

Я не сказала ей, что Клаус в городе. Пусть это будет моим маленьким секретом. Пусть эта бестия еще какое-то время поломает свою безупречную головку, раздумывая над тем, кому могла перейти дорогу. Отчасти, я не думаю, что Клаус всерьез занялся сведением с ней счетов, но все же сама мысль, что Кая паникует заставляет мою загнанную душу ликовать внутри.

– Не считаешь же ты, что я могу кому-то сливать тебя?! – поведя бровью, спрашиваю я, затянувшись длинной ароматной сигарой, которую позаимствовала у своей наставницы только что.

– Нет, несомненно, ты на это не способна… – кривоватая улыбка немного расслабляет мышцы ее лица. – Прежде всего это исключено из-за того, что я не мало постаралась, очищая твой разум от всякой подобной чепухи! И потом твои угасшие чувства не способны ни полюбить кого-либо, ни предать…

Не без удовольствия она объясняет мне в лицо, почему я ее безвольная кукла. Меня совсем не задевает это, просто желание затушить сигару об ее белоснежное тело растет с каждой минутой все больше.

– Пока не пойму кто именно проявляет интерес ко мне лично и моим делам, придется все силы бросить на охрану «Миллениума». Здесь слишком ценные экземпляры, которых я не могу лишиться по собственной глупости и непредусмотрительности. Ты тоже задержись сегодня, поможешь мне в подвале.

Подвал «Миллениума» вызывал в моей памяти отрывистые воспоминания. Не помню, сколько времени я сама провела там, запертая в клетке. Что-то около года. За этот год я едва не лишилась рассудка, оставшись совсем одна, поглощая просто нереальные объемы человеческой крови. И когда мне дозволено было выйти из заточения, первое что я сделала, это растерзала охранника парковки, кровь в жилах которого я почувствовала за несколько метров. С тех пор меня не нужно было запирать за решеткой. Я сама оказалась пленницей своего собственного ненасытного тела. Сначала это пугало, а с отключением чувств мне стало просто все равно. Кая имеет весомую власть надо мной, буквально заново обучая меня жить в этом мире. Жить так, как нужно ей.

На часах одиннадцать вечера. Заточенные вампиры в клетках стихают, устав от собственных криков и мольбы освободить их. Кая торжествующе обходит клетки, радуясь тому, что совсем скоро у нее соберется целая армия вампиров, отличающихся повышенной жестокостью, стоит только всеми известными ей путями донести до них свои желания.

– Запомни, девочка, отсюда начнется строение нового мира! – глаза Каи загораются лихорадочным блеском собственного тщеславия.

– Мир – неподходящее слово для описания преисподнии. – равнодушно вздыхаю я, кидая взгляд на экраны, отображающие видео наблюдение по всему «Миллениуму».

Изображения на экранах заметно подрагивают, затем резко одновременно гаснут, покрываясь мерцающей пеленой.

– Что это? – нахмурившись, Кая подходит ближе к приборам наблюдения. – Камеры полетели? И что все сразу?

– Вторжение! Вторжение! Вторжение… – звучит металлический голос системы безопасности, перед тем как свет в подвале также начинает подрагивать.

– Твою ж мать… – шипит Кая, связываясь по внутренней связи с охранной «Миллениума».

Охранники что-то кричат ей в ответ, затем их голоса резко обрываются. Ничего не понимающая вампирша, спешно подходит к выходу из подвала. К ней присоединяются еще несколько приближенных ей вампиров, приготовившись к отражению любого нападения.

Я апатично отхожу вглубь помещения, застыв в узкой полозке света, идущего от последнего уцелевшего светильника.

С грохотом массивная дверь слетает с петель, а в подвал врываются несколько людей. С тем остервенением, с каким они бросились в атаку, я понимаю, что «Миллениум» захватили вампиры. Они достаточно легко одолевают кучку приспешников Каи, а затем, расступившись пропускают вперед кого-то.

Понимаю, что была не далека от истины, назвав этот подвал преисподней, когда перед Каей возник сам Дьявол в лице Клауса Майклсона.

– Ты… – шипит Кая, сквозь сжатые зубы, непроизвольно отступая назад, чувствуя, что эта ночь станет решительной в ее судьбе.

Клаус внимательно вглядывается в ее лицо, слегка наклонив голову. На его губах застывает едва заметная улыбка. Я узнаю этот взгляд. Взгляд показано равнодушной ненависти, предвкушение того, что совсем скоро древний вампир утолит свой зверский голод, наслаждаясь смертью своего врага.

– Только попробуй… – хрипит Кая, снова делая шаг назад, но кол с необычным покрытием, медленно и как-то по особому постепенно погружается в ее грудь, пробивая грудную клетку.

Вампирша хрипит и задыхается собственной кровью, когда Клаус еще сильнее нажимает на кол, вводя его все глубже в ее плоть, заставляя визжать и извиваться от боли.

– Я рад нашей встрече… – Клаус касается ее щеки ладонью, наслаждаясь тем, как скоропалительно гаснет ее взгляд. – Я ждал этого с великим нетерпением последние несколько лет…

Когда грудь вампирши начинает обхватывать пламя, Кая резко оборачивается ко мне, протягивая руки, будто пытаясь дотянуться, находясь на расстоянии в несколько метров.

– Помоги мне! – кричит она мне, бешеным взглядом, умоляя, чтобы я сделала для нее хоть что-нибудь сейчас. – Помоги!

Я же застываю на месте, наблюдая, как Кая оседает на пол, по-прежнему протягивая ко мне руки. Мне не жаль ее. Я не приложила ни малейшего усилия, чтобы спасти ее. Сосредоточенно и равнодушно я наблюдаю за горящим телом вампирши, которая навеки стихла в этом месте, с которого должен был начаться ее новый мир. Быть может, где-то там, на другой стороне обретет она мир. А я… Что будет теперь со мной?… Впрочем это уже не важно.

Клаус подхватывает кол из кучки пепла, медленно подходя ко мне. Машинально я отступаю назад, прижимаясь к бетонной стене. Впервые за долгие годы я ощутила страх. Не знаю, был ли это страх за свою жизнь, но взгляд гибрида, его решительный настрой заставляют меня пятиться дальше, прижимаясь к стене, будто надеясь найти там хоть какое-то укрытие.

Сделав решительных несколько шагов, Клаус оказывается напротив меня. Я прижимаюсь к стене настолько сильно, насколько это возможно, будто желая слиться с ней, опустив голову, чтобы не встречаться с этим пронзительным жестоким и равнодушным взглядом.

Секунды тянутся мучительно долго, до тех пор, пока он не приподнимает ладонью мое лицо, заглядывая в мои глаза, наслаждаясь тем страхом, который застыл в них.

– Что же ты не помогла подруге? – тихо спрашивает он, а я ощущаю как острый конец кола впивается мне в грудь в области сердца. – Она ведь так просила тебя… Так надеялась, что ты не предашь… Но видимо, предавать вы учились друг у друга.

Вскрикиваю, когда кол вонзается в мою грудную клетку. Ощущаю, как грубое дерево проходит в дюйме от моего сердца. Кровь стекает по нему, орошая каменный пол подо мной. Слезы боли и отчаяния вырвались из моих глаз, но Клаус не позволил мне опустить голову, заставляя смотреть ему прямо в глаза. Глаза его, холодные и равнодушные, заглядывали вглубь меня, словно ища там отражение моей души, но не находили такового. Будто издеваясь, он перебирал пальцами пряди моих волос, путаясь в них, вдыхая их запах.

– Пожалуйста… – шепчу я, собирая остатки своих сил. – Сделай это быстрее… Умоляю тебя…

Легкая улыбка касается его губ, а рука глубже погружается в мои волосы, точно так же, как деревянный кол проникает в меня все явственнее, все ближе к сердцу.

– Ты не в том положении, чтобы умолять меня о чем-то. – выдыхает он мне в губы, перед тем, как резкий спазм боли пробивает мою шею, и наступает глубокая болезненная тишина, заставляющая обмякнуть мое тело, а разум забыться в этой темной вечности.

========== 50. Пламя ада в ее глазах. ==========

Совсем не важно вода утоляет жажду или кровь.

Главное, что сейчас сердцем движет любовь.

Ты заблуждаешься, черты супер героя

Никак не говорят о том, что я чего-то стою,

Я создан убивать, я не достоин мира.

Зачем этому миру такие ориентиры?

Страх в твоих глазах, но ты не боишься меня.

Беспощадная овечка влюбила в себя льва,

И ничего не надо, я просто буду рядом,

Твоя любовь проникает в мое сердце ядом,

Где бы ты не была, я буду очень близко.

Звон бьющегося стекла, скрежет металла, громкие голоса доносятся до меня сквозь пелену плотного тумана. Где-то далеко пронзительно протяжно разрывается сирена полицейской машины, или же скорой. Я снова погружаюсь в щемящий пустотой и тишиной мрак, не улавливая уже ни одного звука. Так спокойно здесь, в этой беспросветной темноте… Так маняще притягательно, надежно… Этот мир, лишенный красок, без сомнений был мне близок. Здесь не было боли, жажды, принуждения. Здесь впервые я осталась наедине сама с собой, со своими мыслями и мечтами, со своим до того закрытым прошлым. Кажется, ко мне подходил священник. Он что-то читал и читал. Свет. Люди появляются и исчезают. Они гладят меня по щекам, поправляя сбившиеся путанные волосы. Потом уходят. Мне приятна эта забота. Быть может, мой дух взмыл высоко в небо и внушил ангелам, что его душа вовсе не была грешной? И теперь я окружена их заботой. Они холят и лелеют мою душу до тех пор, пока не увидят пламя ада в ее глазах, не почувствуют пустоту, окружающую ее…

Резко я распахиваю глаза, тут же садясь на мягкой поверхности постели. Будто нахлебавшись воды, я откашливаюсь и глубоко дышу, отчего мои легкие разрываются от неожиданного притока воздуха. Осматриваюсь в полутемной комнате, замечая девушку, замершую у порога. Длинноногая блондинка первая приходит в себя от моего неожиданного пробуждения. Стремительно она подбегает ко мне, протягивая высокий стакан с ярко-алой жидкостью, обладающей манящим ароматом крови.

– Что за черт?! – злобно сжимаю зубы, ударяя по руке услужливую барышню, отчего стакан осколками разлетается по полу, выпустив на волю все свое содержимое. – Где я?! Кто ты?! Что я здесь делаю?!

Мой взгляд горит ненавистью ко всему живому, что я могу видеть перед собой сейчас. Еще мгновенье и я буду готова вцепиться в глотку этой чужой девушке, если она не прекратит непонимающе на меня пялиться. Блондинка спиной пятится к двери, затем скрывается за ней, заперев меня в этой незнакомой комнате. Я машинально откидываюсь на подушки, переведя дыхание. Усталость правила сейчас моим телом, любое движение давалось мне с трудом. Я была истощена настолько, что вид свежей крови не вызвал у меня привычных эмоций. Все суставы моего тела ломило, а каждый вдох отзывался болью в легких. Воспоминания медленно возвращались ко мне, а вместе с ними и последний лик Каи, умоляющей спасти ее от карающей участи. Странно, что я не отправилась вслед за ней. Сломанная шея была маленькой толикой того, что мог уготовить для меня гибрид.

Дверь снова распахнулась, привлекая мое внимание. На пороге возникла фигура, черты лица которой я не могла рассмотреть через яркий свет, идущий снаружи. И лишь когда дверь за вошедшим захлопнулась, я узнала в нем Клауса. Поджав колени к подбородку, я отпрянула на кровати как можно дальше, к самой стене. С подозрительностью дикого волчонка я наблюдаю, как он медленно приближается к кровати, как останавливается в полуметре от меня, не скрывая своего интереса рассматривая меня. Сжимаюсь в комок от того, что протянув ко мне руку, он медленно скользит ладонью по моей щеке.

– Что с тобой случилось, Кэролайн? – тихо спрашивает он, убирая руку, видимо поняв, что мне неприятно его касание.

О чем он спрашивает? Что ему вообще нужно от меня?!

Мои немые вопросы прерывает вошедшая снова девушка. В ее руках поднос с несколькими стаканами и донорским пакетом крови. Она оставляет поднос на прикроватной тумбочке и вновь покидает комнату.

Клаус разрывает пакет и выливает его содержимое в стакан. От поверхности стакана поднимается тоненькая дымка, исходящая от замороженной крови. Яростно сжимаю губы, отворачиваясь от протянутой мне емкости с этим смердящим, едва походившим на кровь, напитком. Издаю гортанное рычание, когда Клаус сжимает мои плечи, заставляя обернуться и приблизиться к стакану.

– Убери от меня эту гадость! – шиплю я, с остервенением отмахиваясь от ненавистного поила.

Мои отмашки увенчались успехом, когда очередной стакан разлетается, разбиваясь о противоположную стену, заливая кровью треть комнаты. На звук тут же является блондинка, начиная подбирать осколки с пола.

Клаус замирает, нахмурившись глядя на меня. Между его бровей ложится глубокая складка, а губы сжимаются в узкую полоску. Что это? Он зол? Удивлен? Шокирован? Неужели то, что я не пью вонючий заменитель крови так впечатлило его!

– Рейчел, подойди сюда. – обращается Клаус к девушке, занятой уборкой комнаты.

Девушка зомбировано приближается к Клаусу, который тут же приподнимает рукав на ее правой руке, затем подводит ее запястье ближе ко мне.

– Посмотрим, насколько будет по вкусу тебе это… – произносит он, напряженно наблюдая за мной.

Мне снова хочется отвернуться, но пульсирующая жилка на запястье девушки призывно манит меня, заставляя прислушаться к биению сердца незнакомки, к ее неровному дыханию. Коснувшись пальцами ладони девушки, я легко сжимаю ее руку, тут же ощущая, как кровь приливает к ее кисти.

– Не бойся… – Клаус внушает Рейчел свое очередное желание, тут же снова переведя на меня свой взгляд.

Чувствую, как темные вены собрались вокруг моих глаз, как заострились скулы, а ногти врезались в нежную кожу рук девушки. Со змеиной скоростью я впиваюсь клыками в запястье моего донора. Желанная кровь струей ударяет в саднящее от жажды горло. Утоляя свой голод, я поднимаю взгляд на Клауса, видя в его глазах какое-то немое отчаяние. Знаю, что сейчас мои зрачки налились кровью, и взгляд нельзя назвать человеческим. Знаю, что сейчас я напоминаю демона, в котором нет ничего от человека. Быть может, так и есть. Демоном я чувствую себя внутри, а сейчас он вышел наружу, поражая своим видом.

Слышу, как с хрустом ломаются кости в запястье девушки, как своей рукой я безжалостно дроблю ей суставы пальцев, наслаждаясь еще большим притоком крови. Но кто-то резко останавливает все это, ударяя меня по рукам, отбрасывая на кровать как можно дальше от моей жертвы.

– Все! Достаточно! – вне себя от гнева кричит Клаус, выставляя Рейчел за дверь, пока мое лицо медленно приобретает человеческие черты. – Что с тобой сделала эта тварь?! – Клаус рывком оказывается рядом, прижимая мои плечи к подушкам, вглядываясь в мои пустые, лишенные всякого блеска глаза. – Что произошло за эти два долбанных года?! Говори, Кэролайн!

– Она научила меня быть тем, в кого ты обратил меня когда-то… – с едкой улыбкой произношу я, не без удовольствия впитывая в себя его негодование, примешанное к застывшему ужасу в его глазах. – А именно – быть зверем!

В один момент мое лицо снова искажают животные черты, а глаза наливаются кровью, отчего взгляд становится острым и беспощадным. Молниеносно я сажусь в кровати, смахивая с себя, удерживающие руки, впиваясь своими руками в плечи Клауса, тут же раздирая его кожу сквозь пиджак, глубоко впиваясь когтями в его тело:

– Зверем, которому не свойственны иные чувства, кроме голода, и желания растерзать свою жертву, выпив ее всю! До последней капли!

========== 51. Она лежала на земле… ==========

Она лежала на земле,

Глазами целясь прямо в небо,

Так никогда с ней ласков не был

Весь мир, кипящий на огне.

Холодной тенью в тишине,

Раскинув руки, выгнув тело,

Обняв огромный мир несмело,

Она лежала на земле…

Чувство голода теперь навсегда стало моим спутником. С тех пор, как Клаус приютил меня в своем доме, жажда моя была неиссякаема. Тщетно пыталась я заглушить ее донорской кровью из пакета. От этого голод лишь увеличивался, а все внутри сгорало в предвкушении того, что вскоре мой организм должен пресытиться должным питанием, но такового не поступало. День переходил в ночь, затем снова наступал день, и с каждым рассветом я теряла счет времени, думая лишь о том, что так сильно мучает меня.

Наивен тот Бог, который породил на свет подобное исчадие ада, коим я сейчас являлась. Разве возможно существовать с таким голодным, злым, лишенным блеска взглядом? Возможно ли думать только о своей жажде, о желании пролить человеческую кровь? Знаю, что давно лишилась человечности, но осознание этого, казалось, пришло только сейчас. Как много дорого мне было раньше, как мало нужно мне сейчас…

Казалось, Клаус был в замешательстве перед тем, что ему открылось. Он не был готов увидеть животное в моем лице, чей разум поразила неиссякаемая жажда крови, чье тело иссыхало из-за отсутствия таковой. Страх и неопределенность в его глазах отчетливо запомнились мне с тех пор, как он последний раз был в этой комнате. Он никогда не привыкнет к моему способу наслаждаться желанным нектаром, в котором я пачкая пальцы, выводя на стенах и полу замысловатые узоры, забывалась в минутах, часах, днях… До тех пор, пока источник моей непоколебимой силы не иссякал, как мне казалось, невозможно стремительно. Безумна ли я? Наверно… Голодна ли? Всегда… Навсегда я пленник этой горячей буро-алой жидкости, что бурлит в человеке, которым когда-то я являлась.

Дверь в комнату открылась, вновь впуская Рейчел, каждый день приносящую мне свежую донорскую кровь, которая едва ли могла заглушить мое бешеное желание насытиться. Видимо, я представляла собой жалкое зрелище: сжавшись в углу, тяжело дыша, с покрытым испариной лицом, я судорожным взглядом наблюдала за тем, как девушка выливает содержимое пакета в стакан. Должно быть, от меня не исходит никакой видимой угрозы, иначе бы Рейчел так не медлила. Я слишком устала, слишком голодна, слишком обессилена… Однако, глупо недооценивать даже самого никчемного вампира, ибо мы являемся хищниками даже тогда, когда спим. Струя крови из пакета медленно наполняет стакан, ударяясь об стеклянные стенки, звучно отражаясь в моей голове, запуская тот охотничий механизм, который не срабатывал уже давно. Мне совсем не интересна кровь, наполняющая прозрачную емкость. Мне интересен звук бурлящей живой крови в теле девушки, который я слышу сейчас. Кажется, я знаю каждую ее венку, спрятанную и не скрытую одеждой. Каждый ее вздох, убыстряет движение ее крови, качаемой крепким молодым сердцем… Мои вены на лице спазмируют в темп бурлящей крови в теле человека, который не подозревает о том, что находится в клетке дикого зверя, не придавая значения тому, насколько обманчив может быть вид раненного животного…

Мое рычание доносится будто со стороны, а звук разрываемой плоти музыкой растекается по комнате вместе с той самой желанной жидкостью, ради которой я совершила этот рывок, собрав последние силы. Жадно разрываю шею моей несчастной кормилицы, утоляя тот самый сводящий с ума голод, заглушая его хотя бы на какие-то жалкие несколько минут…

Лениво запускаю ладонь в спутанные, пропитанные вязкой влагой волосы Рейчел. Ее тело безропотно растянулось на полу, а взгляд застыл на какой-то одной ей видимой точке в потолке. Вглядываюсь в ее остекленевшие глаза, пытаясь понять о чем мечтала девушка, чего могла достичь, не перейди ей дорогу вампир… Ее глаза прозрачные, лазурно-голубые, глубокие, не лишенные блеска даже после смерти… Черты лица правильные, красивые, губы нежные и слегка приоткрытые… На вид ей не больше восемнадцати. Волосы… Волосы выглядят ужасно после того, как свалялись в собственной крови, несуразными клоками обрамляют они прекрасное лицо. Касаясь окровавленной шеи девушки чувствую, как под пальцами противно хлюпает от того, что весь пол залит ее кровью. Брезгливо отталкиваю тело от себя подальше, выводя кривые линии в луже крови, скопившейся вокруг меня. Все как всегда… Все как прежде…

Мою негласную идиллию нарушает с грохотом распахнувшаяся дверь. Тоненькой струйкой кровь, собравшаяся в комнате, перетекает ее порог, прокладывая себе путь в полутемном коридоре. На пороге замирает Клаус, стремительно переводящий свой взгляд с Рейчел на меня, с меня на мою окровавленную жертву…

– Что ты делаешь?! – его крик содрогает стены, но меня совершенно не тревожит, я продолжаю выводить узоры на полу в одной из комнат его дома, кидая робкую улыбку на ту, которая позволила мне подобное творчество. – Что ты, мать твою, творишь?!

Молниеносно Клаус оказывается рядом, он хватает меня за плечи, поднимая на ноги в этой кровавой жиже, что под нами. Он что-то кричит, сжимая мои руки, его взгляд готов проникнуть сквозь стены… Но только не сквозь меня. Равнодушно я поднимаю перепачканную кровью ладонь, прижимаю ее к его щеке, с нежной улыбкой поглаживая ее, также пачкая ярко-алыми мазками…

Теряя терпение Клаус толкает меня на кровать, нависая сверху, продолжая кричать мне в лицо. Его слова обрывками долетают до моего разума. Медленно я обвожу взглядом комнату, видя истерзанную девушку, залитый кровью пол… Смотрю на свои руки, которые по локоть в крови той же девушки… На свою одежду, изрядно пропитанную этой же кровью… Отчего-то мои глаза начинает резать… Слезы самопроизвольно застилают мой взгляд, а руки, те самые, что совсем недавно терзали безвольное тело жертвы, начинают робко дрожать…

– Что мне сделать?! – голос Клауса отчетливо звучит вокруг меня, я позволяю себе его услышать. – Что мне сделать, чтобы это все прекратилось?! Скажи мне, Кэролайн, что я должен сделать?!

В какой-то момент наши глаза встречаются, и я явственно вижу в его взгляде слезы, подобные тем, что застыли в моих глазах. Так вот значит, как выглядит слабость самого сильного существа в мире… Каждый умеет плакать… Ведь так?

Снова кончики моих пальцев пробегают по его щеке, в какую-то долю минуты ловя на себе его горячую скупую слезу. Мы оба сломлены сейчас… Как никогда равноправно, как никогда до глубины существа каждого из нас…

– Убей меня… – тихо прошу я, стирая его вырвавшуюся отчаянную слезу. – Убей меня и все закончится! Разве ты не понимаешь? Моя душа навсегда останется неприкаянной, а мою боль не заглушить ничем теперь… Останови это! Убей меня…

Молча и холодно Клаус всматривается в мое осунувшееся лицо. Его пальцы перехватывают мою ладонь, сильно сжимая. Мысленно я призываю его не мучить меня больше… Все, что сделано, того уже не вернуть, а зверь внутри меня правит всем моим существом. Я обрету покой только познав саму смерть, о чем молю его сейчас, обмякнув в его руках. Вот такая я… Слабая… Неприкаянная… Готов ли он был увидеть меня таковой? Способен ли смотреть на это дальше?

Будто в ответ на все мои немые вопросы, Клаус поднимается с кровати, стремительно выходя из комнаты, даже не заперев дверь за собой. Не во мне одной что-то сломалось сегодня. Этот сильный вампир, всемогущий человек впервые в жизни не мог ничего сделать сейчас… Впервые в жизни он терпел поражение, борясь внутри себя со своими вечными спутниками-демонами…

Раскинув руки, я лежала вглядываясь в потолок, возможно, в ту самую точку, которую рассматривала и Рейчел после смерти… Возможно…

Ночь наступила стремительно и незаметно. Из-за приоткрытой двери чувствовался легкий ветерок, расходившийся по дому из открытых окон. Словно после тяжелой болезни, я приподнимаюсь в кровати, затем медленно соскальзываю с нее. Выйдя за дверь, мне приходится всматриваться в темноту, царящую в коридоре. Несмотря на то, что дом мне не был знаком, я без труда нахожу лестницу, ведущую в холл. Огонь в камине вздрагивает, протяжно треща, казалось, реагируя на мое появление. Клаус сидит спиной ко мне в кожаном массивном кресле. Его мысли витают где-то далеко отсюда, я ощущаю лишь его боль, которая нависает над ним, лишая способности принимать решение сейчас. Тихо и невесомо ступаю я по паркету, подходя к нему совсем близко. От бликов огня, или же от одной мне понятной боли, слезы снова готовы сорваться с ресниц, когда я касаюсь ладонью плеча Клауса. Он никак не реагирует на мое появление, будто сейчас ему стало все равно. Провожу рукой по его предплечью, медленно оседая на пол у его ног. Пряча лицо на его коленях, касаясь губами его руки, я даю волю рвущимся слезам. Так бесцеремонно… Так просто… Так привычно… Словно тогда, как несколько лет назад, будучи еще человеком я приходила к нему, в поисках того, что может мне помочь… В поисках его крепкого надежного плеча, сумеющего меня защитить от всего окружающего мира… От самой себя…

– Умоляю, помоги мне… – шепчу я, чувствуя, как его пальцы зарываются в мои волосы, нежно перебирая перепачканные кровью и путанные локоны. – Пожалуйста, не оставляй меня… Если не в силах помочь, лучше убей меня… Только не оставляй…

– Я никогда тебя не оставлю… – его тихий шепот приглушают мои жалобные всхлипы. – Где бы ты ни была, кто бы ни была – я никогда не оставлю тебя. Я всегда буду рядом… В каком бы мире ты не прибывала, любовь моя…

========== 52. Дом ее памяти. ==========

Я иду навстречу солнцу ,

Я дышу порывом ветра,

В голове одни вопросы

И ни одного ответа.

Наконец все изменилось,

Разделилось до и после,

Я ловлю себя на мысли

Кто я без тебя.

Впереди темно и страшно,

Я сильней своей тревоги.

Я могу, я выну сердце

Чтобы осветить дороги.

Я последний или первый,

Я герой или убийца,

Что скрывают мои лица?

Кто я без тебя.

Глоток дождя попал мне в горло,

Я захлебываюсь счастьем,

Я живу, я плачу снова,

Я как роза на песке в своей тоске,

В твоей любви я раскрываюсь,

Я вишу на волоске, я потеряюсь без тебя.

Сегодня утром самолет, которым мы летели с Клаусом приземлился в Нью-Йорке. Из-за каких-то своих соображений Клаус решил вернуться со мной в Америку. Мне же по большому счету было все равно, куда я отправлюсь в ближайшее время. Меня окружал другой мир, не понятный ему, не известный ни для какого любого другого существа. Я замкнулась в нем, весь мир меня окружающий был за пределами моего понимания. Да и хотела ли я теперь что-либо понимать? Теперь для меня не существовало ничего важного, а более сильного чувства, чем собственный голод я не испытывала. Наверное, сейчас меня можно сравнить с животным, запертым в клетке: все как у всех, живу, питаюсь, пользуюсь пространством, отведенным мне, но вырваться на волю и проявить все скрытые инстинкты я не могу. Отчасти, меня останавливает тот, кто обязался быть со мной рядом до того момента, пока может это делать, до самого конца… Вопрос только в том, когда все это закончится… Если бы я верила в Бога, будучи смертной христианкой, то попросила бы его послать мне быструю смерть, но теперь я не могу обратиться к всевышнему, так как вера во все неземные силы, давно покинула меня. С некоторых пор я верю только в себя и себе. И то во что я верю медленно убивает меня, уничтожая хрупкую тень еще теплящейся души в теле монстра, который поработил мой разум, выбросив из него все, что некогда было так дорого…