Текст книги "Поиски одного капитана (СИ)"
Автор книги: Кошka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
– Упс, ошибочка вышла. Пардон… – извинился неизвестный, и Андрей, радостно выдохнув, открыл глаза.
В сумраке их тюрьмы выплыли знакомые очертания попугая. Свет бил из его новых крыльев и, судя по всему, они не претерпели изменений. Бластера у Андрея больше не было, зато все оружие имелось у Вахмурки – то ли Крокс предпочел забыть о собственном изобретении, то ли просто решил не сдавать старого друга. Вспоминая капитана, которого увидел несколько секунд назад – на самом деле времени прошло куда больше, но для Андрея пролетели секунды, – парень просто не знал, о чем думать и что считать правильным.
Подопечный Баюна вспоминал усмешку на губах кэпа, его странный, пустой и жестокий взгляд, который никогда не видел – даже в их самую первую встречу, – и ужасался. Мурашки бегали по спине. Андрей не знал, чего ждать от этого Крокса и не мог предположить, потому что, оказывается, не знал своего многолетнего кумира.
Ему не хотелось верить своим глазам и своим наблюдениям. Вспоминая те события, которые произошли совсем недавно, Андрей пытался обращать внимание на мелкие детали: на то, как он себя держал, как выглядел и как вел. Увы, сказать по этому поводу сам парень мог немногое, потому что все-таки не был знатоком Крокса, в отличие от попугая. Теперь нужно было плавно подвести их начинающийся разговор к Звездному Страннику – можно было и прямо, но этого Андрей не хотел совершенно.
– Попугай? – выдохнул парень. Это можно было и не говорить, потому что глаза видели превосходно, а голова начинала более-менее проходить – точнее, боль все еще пульсировала в районе затылка и капитан не мог сказать, что чувствует себя хорошо, но способность связно думать уже вернулась. – Где мы?
– А ты подумай, дубина, своей пустой головой, – посоветовала птица и для выразительности постучала своим клювом по голове. Естественно, не по своей.
Голова у Андрея снова загудела, словно в один миг стала большой и чугунной. Вахмурко, беспокоясь, как бы подросток не отомстил ему за эту проделку, поспешил отлететь в другой угол их клетки. Камера была совсем небольшая и при желании ее можно было пересечь за три шага, но у Андрея подобного желания не возникло, и хакер мог быть спокоен. Вообще, у подопечного Баюна сейчас было одно единственное желание – чтобы эта адская боль поскорее прошла.
Андрей уже принялся припоминать все известные ему ругательства, чтобы наградить пернатого всеми лестными эпитетами, которые объяснили бы ему, кто он такой и что из себя представляет. Увы, даже этой возможности спустить пар его лишили.
– Продолжишь в том же духе, извергая потоки ругательств, я тоже продолжу свое любимое дело. У Грохотушки, правда, и голова побольше, и материал другой, и гудит она очень громко и мелодично так, ну да ладно… За неимением лучшего, как говориться, сойдет и то, что есть. Так что, хочешь поберечь свою головушку… Думай, чугун, думай.
– Почему это я чугун? – не понял Андрей, недоуменно глядя не друга.
– Потому что ты дуб… хотя, подождите-ка, чему я учу детей, как говорит всем нам знакомый… всем нам знакомая груда металлолома. Береза ты. Или ива. Или клен. Тут как кому больше нравится, – ехидно сообщила птица, а потом, чуточку подумав, все-таки сообщила и продолжила. – Ладно, не напрягай свою несуществующую прямую извилину. Никуда мы с Опеса не делись. В программу нашей экскурсии не входило посещение тюрьмы, но наши общие знакомые, как оказалось, имели совершенно другое мнение. Ну ничего, ты же все равно хотел сюда попасть, верно? – под конец птица почему-то совсем развеселилась.
– Мы… мы в тюрьме? – заикающимся голосом поинтересовался Андрей, оглядываясь по сторонам.
– Агась, – все так же весело подтвердил попугай.
Андрей не спорил – побывать в этой тюрьме ему очень хотелось. Много ли за свою шестнадцатилетнюю жизнь он видел тюрьм? Бывал на Деметре, когда они всей дружной командой вызволяли Крокса, а заодно и родителей Лависсы, но это было совсем не то. И дураку было понятно, что не сравниться обычная общественная тюрьма с тюрьмой пиратской, где каждый камень, каждый кирпичик валялся не просто так.
Но побывать здесь хотелось в качестве туриста, просто пройти по коридорам и вздыхать: «И когда-то в таких условиях содержали людей!» Встать на место тех самых людей, которые, должно быть, даже подвергались жестоким пыткам и погибали в нечеловеческих условиях, Андрею не улыбалось.
Поэтому ему не терпелось начинать что-то делать.
– И долго я здесь провалялся в отключке? – вполне бодро поинтересовался он у пернатого друга.
– Да порядком. Сейчас я сверю свое время с местным и деметртанским… ого, да оно сходиться! Я общем, у вас сейчас ночь, и тут сейчас ночь – а улетали мы утром. Так что да, многовато ты провалялся без сознания. Ну ничего, скоро будет светать, и здесь тоже станет чуточку светлее.
Андрей выдохнул – неестественной яркий свет фонаря начинал раздражать его глаза, и хотелось уже увидеть естественный свет. Парень помнил, что местное светило быль не слишком ярким, но довольно далеким, поэтому особо ярких дней ждать не стоило, но все же…
– И что нам теперь делать?
– Ты можешь не делать ничего, – сообщила птица. – Да, лучше совершенно ничего не делай. В случае чего, задействуй все свое актерское мастерство и делай вид, что нас здесь двое. Охранники здесь вряд ли будут слишком умные, скорее на Грохотуна похожие. В противном случае все – тю-тю. Но ладно, не будем о грустном, – быстро добавил попугай, пока у Андрея не испортилось настроение, а сам парень уверовался, что живыми им отсюда не выйти. – Полетел я, а ты сиди и не высовывайся. Иначе действительно – тю-тю. Был мальчик – и нету мальчика.
Свет мигнул и исчез, сам попугай тоже, еле слышно шурша крыльями, куда-то пропал. Глаза Андрея, привыкшие хоть к какому-то освещению, не сразу настроились на тьму, и поэтому парень так и не понял, куда делся пернатый хакер. Чуть позже зрение восстановилось, и молодой капитан снова смог различать силуэты – но ничего более так и не разглядел. Попугая в камере уже не было, и Андрей остался сидеть в темноте, слушая исключительно тишину.
Время текло очень медленно, словно нехотя. Парню хотелось рассмотреть их маленькую камеру, чтобы хотя бы определить, как смог выбраться Вахмурко, но пока что это можно было сделать только на ощупь, потому что кроме каких-то очертаний Андрей так ничего и не видел. Вставать, двигаться и хотя бы что-то делать, если честно, подопечному Баюна не хотелось совершенно, и он продолжал сидеть, прислонившись к холодной стене, сделанной из неизвестного материала.
Чтобы хоть как-то ускорить время – как известно, когда чего-то ждешь, это происходит не скоро, – Андрей попытался думать на разные темы, какие только пришли на ум. Увы, все время мысли возвращались либо к Кроксу, либо к Лигнуму. На душе было паршиво, и из-за этого молодой капитан ощущал себя преданным. Впрочем, так оно и было – кэп, о встрече с которым Андрей грезил уже три года, начиная с дня расставания, действительно казался предателем. Парень твердил себе, что, быть может, это вовсе никакой и не Крокс, но Лависса, долгое время отстаивавшая свою точку зрения о изменившемся капитане, должно быть, все-таки убедила его.
Особое положение в его мыслях занимал этот Лигнум. Неизвестный человек, вдруг ставший капитаном Звездного Странника. Андрей не понимал, как Крокс мог отдать ему свой любимый звездолет, и в этом находил свою надежду – капитан бы так никогда не сделал.
Если о Кроксе думать не хотелось, то о человеке-палке думалось – и вполне неплохо. Андрея удивляло его странное и даже довольно красивое имя – Лигнум, хотя не трудно было понять, что оно вовсе не настоящее. Об этом сказал сам пират – должно быть, он все-таки был пиратом. Сказал, может, и не совсем прямо, но понять это было можно. Андрей не совсем понимал, почему незнакомцу потребовалось придумывать это имя – друзья, скорее всего, никогда не выйдут из этой тюрьмы и не смогут рассказать о новом галактическом разбойнике кому бы то ни было.
Было довольно интересно, почему человек-палка представился Лигнумом. Если бы Андрей знал древние языки очень хорошо, он бы сразу все понял, но ни он, ни Лависса не имели такую грандиозную память, как роботы. Расспросить попугая капитан не успел – друг улетел в неизвестном направлении, и оставалось только гадать о значении этого имени.
Время продолжало течь очень медленно. Андрей слышал только собственное дыхание и старался дышать как можно громче, чтобы звук был громче. Тишина почему-то давила очень сильно. Должно быть, именно поэтому он слышал какую-ту возню и стоны за стенкой – скорее всего, это было лишь игрой его воображения, а никак не реальными звуками.
Как и обещал попугай, вскоре начало светать. Светило было тусклым и далеким, более того, Андрей не видел его, но сейчас, после темноты ночи Опеса, эта звезда показалась ему ярче сотен Солнц. Не стоило ожидать, что с наступлением дня все вдруг озарится ярким светом, но вскоре Андрей смог хотя бы разглядеть свою вытянутую вперед руку и дверь напротив себя.
Камера, как и предполагал капитан, была маленькой. Скорее, ее даже можно назвать крошечной, потому что двум людям здесь было не уместиться. Андрею еще повезло, что с ним вместе оказался попугай – появись здесь Лависса, пришлось бы совсем не сладко. В углу было небольшое углубление, а рядом с Андреем валялись крепко прикрепленные к стене кандалы – то ли капитана просто не приковали, то ли его освободил попугай. Зная пернатого хакера, первое было более возможно.
Дверь напротив парня была на первый взгляд самая обыкновенная. Но то было только на первый; после можно было понять, что она довольно интересна. Судя по всему, материал был очень прочный и пуленепробиваемый. Еду пленникам подавали через маленькое отверстие в правом нижнем углу, которое обычно было закрыто, а открывалось только с той стороны. В центре двери было то самое окошко, через которое и пробивался весь свет. А наверху виднелась маленькая щель – Андрей не сразу ее заметил. Щель находилась очень высоко, и даже огромный робот вряд ли до нее достал бы, а еще была довольно маленькой, но попугай сумел в нее поместиться.
Возвращения пернатого хакера пришлось ждать довольно долго. Андрей уже несколько раз думал о том, что птицу поймали, и помощи ждать неоткуда. Пару раз парню казалось, что за стенкой продолжают стонать, и тогда капитану хотелось поскорее удостовериться в том, что там действительно никого нет.
Время текло, подобно песку. Андрей не знал, который час сейчас на его родной планете, потому что его любимые часы пропали. Их отсутствие парень обнаружил, когда вспомнил про тиканье: сам капитан эту функцию не отключал, но в камере было очень тихо. За эти часы было так же обидно, как и за ножик – их ему не дарила Лависса, но на эту модель подопечный Баюна копил целый год – и так быстро ее лишился.
Когда послышался характерный для крыльев Вахмурки звук, Андрей не сразу поверил в возвращение попугая. Лишь когда из того самого небольшого отверстия под потолком вынырнул хакер, парень поверил, что ему это не кажется. По виду соратника Крокса нельзя было сказать, доволен ли он, закончилась ли успехом его экспедиция, но хакер как-то хитро наклонял голову.
Когда Вахмурко приземлился на одну из досок, прикрепленных к стене в метре от пола и выполнявших роль кроватей, Андрею показалось, что птица ждет вопросов. Просто так рассказывать птица ничего не собиралась. Однако парню, которому, может, и не терпелось узнать побольше о друзьях, не хотелось вновь заваливать бывшего президента Деметры новым потоком вопросов – он и так корил себя за прошлый порыв.
Так они долго смотрели друг на друга, словно играя в гляделки. Попугай был упрямой птицей, но и Андрей тоже не был лыком шит.
– Ну что? – наконец нетерпеливо поинтересовалась птица. По всему ее виду было видно, что ей хочется поделиться добытой информацией, но так же сильно ей хочется, чтобы ее попросили ею поделиться. – Ничего не хочешь у меня спросить?
Андрей некоторое время раздумывал над ответом. На ум тут же пришли законы робототехники, и парень в который раз безумно обрадовался, что когда-то выучил их все для споров для Баюном. Один из этих законов гласил, что робот не может скрывать от человека информацию, от которой зависит его жизнь и здоровье. Правда, раньше бы воспользоваться этим законом капитан не мог – на детей тот не распространялся, а взрослым в данном случае считали с пятнадцати лет. Андрею было шестнадцать.
– Согласно законам робототехники, – привычно начал Андрей. За годы тренировок он научился говорить это непринужденно, голосом заправского адвоката, и, хотя с Баюном подобное редко получалось, сейчас парень наделся на успех.
Увы, попугаю было начихать с высокой колокольни не все эти законы робототехники. У него они хранились в резервной памяти, но обычно Вахмурко о них не вспоминал, и жилось ему при этом очень хорошо. Вспоминать эти законы сейчас птица не хотела и не собиралась.
– Да ну? – вполне натурально удивился пернатый хакер. – Законы робототехники, говоришь? Дай-ка запишу. За-ко-ны ро-бо-то-тех-ни-ки, правильно? Хотя нет, не буду записывать. Знаешь ли ты, о человек, сколько законов робототехники я знаю? А ведь кроме законов робототехники есть еще законы неробототехники, а их намного больше. И их я тоже знаю.
Под напором попугая Андрей растерялся, замолчал, а после послушно начал спрашивать. В этой дуэли более опытный попугай оказался куда сильнее и победил вполне залужено.
– Что с Баюном и Лависсой?
– А с чего ты взял, что мои поиски увенчались успехом? – наткнувшись на грозный взгляд Андрея и вспомнив, как несколько дней назад они вместе с Лависсой вполне уверенно обставили его, попугай передумал разыгрывать комедию, тем более что времени он и так потянул изрядно. – Ладно, ладно, нашел я их.
Рассказ о «Похождениях Великого Вахмурки» растянулся, должно быть, на час. Попугай привычно иногда пускался в рассуждения, иногда пел оды самому себе, и на него приходилось иногда шикать, когда хакера заносило уж слишком далеко.
В целом, экспедиция пернатого пирата оказалась довольно успешной. Тюрьму он знал, как свои пять пальцев и даже лучше, и, даже не подозревая, где могут содержать остальных пленников, выбрал единственное верное направление. Через десять минут и пару обследованных коридоров бывший президент Деметры нашел дочь своего предшественника и старого робота-няньку. Их тоже посадили в одну камеру, наподобие той, которая досталась капитану и пирату, и Кольцова поспешила высказать свое фи. Баюн не возмущался, но переживал за своего подопечного ужасно.
–…Даже вместо приветствия и восхвалений великого меня я услышал о тебе: тут же, как только появился – и сразу о тебе! – жаловался попугай, который на тот момент уже готовился принимать благодарности, а получил только вопросы. – Я не успел их увидеть, как наша груда металла кинулась на меня с расспросами о тебе: жив ли, здоров ли… В общем, я ответил, что ты мертв, поэтому при встрече не забудь притворится эдаким мертвяком. У-у-у! – прокричал Вахмурко, но это больше напоминало вой приведения.
– Как будто мы с ними когда-нибудь увидимся, – тихо и грустно пробормотал Андрей, но датчики попугая все равно уловили еще шепот.
– А ты что это, помирать собрался?
– Как будто ты знаешь, что делать…
Попугай, несомненно, знал, потому что весь лучился оптимизмом и и гордостью по отношению к себе. Можно быль даже не удивляться, что у Вахмурки был очередной план, который на деле должен был оказаться импровизацией.
– Конечно, знаю. Бежать нам нужно, только и всего. Драпать отсюдова, и всех остальных захватить. Только подлатать тебя маленько надо – я у Баюна некое лекарство вытребовал, но твой нянька настаивал, что пить его нужно только во время еды и никак иначе. Ты, случайно, не видишь здесь еды?
Еды Андрей не видел и создавать ее из воздуха пока что не умел. Все, что могло им помочь, или осталось на звездолете, или предусмотрительно было изъято пиратами Лигнума, поэтому оставалось надеяться, что рано или поздно о них вспомнят и принесут еды.
Пираты, казалось, слышали их мысли, потому что вскоре в коридоре послышались шаги. Это мог быть только кто-то из пиратов, потому что никого другого здесь просто не было. Створка открылась, и чья-то огромная рука просунула в камеру две тарелки с каким-то противным коричневым комком.
– И мы это должны есть? – брезгливо поинтересовался Андрей, поглядывая на свой завтрак и с тоской вспоминая нелюбимые супы на звездолете. Прав был тот, кто сказал, что все познается в сравнении.
«Интересно, – примерно в это же время подумал Андрей. – Как выглядят местные разносчики пищи?»
– Нас хотя бы кормят, – сообщил попугай, подвигая тарелку к Андрею.
– Кто это там говорит? – пророкотали вдруг за дверью так, что капитан аж подпрыгнул. – Старая модель! Свернуть бы тебе шею, да кэп не разрешил. Я сломаю голову попугаю голому, – вдруг продекламировал Грохотун, должно быть, вспомнив просьбу Крокса сочинять про природу. Довольный своим выступлением, боевой робот отправился дальше.
– До чего, – вздохнул попугай, прислушиваясь к тяжелым шагам. – До чего довели здесь Грохотуна… Нет, даже уборщиком ему куда лучше – уборщик он хотя бы свой. А ты чего тут смотришь – ешь, жуй, глотай. Я от тебя не отстану – мне все нужны здоровые, а если я тебя здесь забуду, твой Баюн мне действительно… голову сломает.
Коричневым комком оказалась каша, до ужаса противная и какая-то липкая. Попугай действительно не отстал, пока Андрей не доел свою тарелку и даже проследил, чтобы парень принял лекарство – должно быть, Вахмурко загорелся идеей стать врачом. Капитан, чувствующий себя отвратительно после такого ужасного завтрака, с тоской смотрел на бодрого и готового к новым свершениям попугая. На данный момент сломать голову Вахмурке хотелось именно ему.
Андрею не терпелось расспросить попугая относительно его плана и дальше, но фортуна, судьба и Вселенная – все три разом – были как-то против этого. За стенкой вновь послышались привычные звуки, и списать все на разыгравшееся воображение теперь у парня не получилось.
– Ты тоже это слышишь? – нервно поинтересовался он, косясь туда, откуда и шел звук. – Я думал, что все это выдумал мой мозг, но…
– И давно за стенкой… кхм… стонут? – живо спросил попугай, подлетая поближе к двери и даже поднимаясь повыше – видимо, пернатый хакер уже приготовился лететь и расследовать соседнюю камеру.
– Да прилично.
Андрей некоторое время наблюдал, как попугай делает что-то со своими крыльями, вновь чуточку светящимися – должно быть, он проверял их работоспособность, чтобы бластеры не подвели в самый неподходящий момент. Затем Вахмурко Попугайло взлетел и собирался покинуть помещение, но это совсем не устраивало капитана.
– Подожди! – крикнул он довольно громко. – Если ты сейчас ее вытащишь меня отсюда, я…
– Что? – поинтересовалась птица, замерев. – Бластер у тебя забрали, другое оружие тоже. Ладно-ладно, не ори только. Сейчас.
Попугай скрылся в коридоре на некоторое время, отбивая что-то своим клювом – должно быть, он делал что-то важное, но для Андрея это был просто какой-то неизвестный ритм. Парень не знал, сколько ему придется ждать, но все же был приятно удивлен, когда дверь совершенно бесшумно, без малейшего скрипа открылась, словно пираты вовсе не покидали свою базу не многие годы.
Капитан с радостью покинул свою обитель, приютившую его на несколько часов. Лекарство Баюна помогло, и Андрею казалось, что он может свернуть горы. Боль в голове давала о себе знать, но и сидеть без движения уже не хотелось.
Коридор, в который попал парень, был самым обыкновенным, разве что потолок находился очень высоко – даже самый огромный робот не дотянулся бы до него. Если честно, от пиратской тюрьмы, даже от коридора и камер, как и от всей планеты, Андрей ожидал чего-то действительно грандиозного, а не этих серых стен, темноты и каких-то шумов вдалеке, словно там топали даже не слоны, а все динозавры Деметры.
Следующая камера, судя по внешнему виду, не отличалась от предыдущей, и Андрей снова испытал разочарование. Попугай справился с замком еще быстрее, и парень уже хотел зайти внутрь, но…
– Если тебя размажут по стенке, после по той же самой стенке размажут и меня. Стараниями Баюна, – сообщил Вахмурко Попугайло, уже приготовившись к любой опасности. Впрочем, никакие меры предосторожности даже не были необходимы.
Едва увидев Василису, связанную, избитую, с кляпом во рту, Андрей вновь испытал разные чувства. Он был рад девушке, близкой подруге Крокса, но в то же время ее вид оставлял желать лучшего. Ни секунды не думая, парень кинулся развязывать ее.
– Кляп, дубина, – ехидно вставил свое слово попугай, только мешаясь. – Кляп сними.
– Вот сам и делай, если тебе это так надо, – огрызнулся Андрей, но все-таки обратил свое внимание на нужный предмет.
– Как ты уже мог заметить, у меня слегка нет рук.
Увы, раз за разом в словесных поединках, в которых бывший президент Деметры был настоящим профи, Андрей претерпевал поражения. Вот и теперь он был вынужден выполнить пожелания попугая, довольного подобным поворотом событий.
Василиса была в сознании, и как только способность говорить вернулась к ней, она потребовала:
– Где Крокс?
– Ну вот, – обиделся Андрей. – Ее спасают, а она, вместо того чтобы выразить свою искреннюю благодарность, требовательно спрашивает: «Где Крокс?».
– Где Крокс? – уверенно повторила девушка, глядя огромными глазами на друзей.
Андрей оглянулся на попугая, взглядом передавая право слово пернатому хакеру. Что сейчас говорить Василисе, которая явно не хочет слушать рассказ об изменившемся Кроксе, он не знал.
– Жив, здоров, – ответил попугай, которому тоже не особо хотелось лгать на эту тему. – Скоро вы с ним увидитесь. Только вот… только вот сначала мы отсюда сбежим.
Комментарий к Глава 9. В плену
Следующая глава будет немного – ну прям чуточку – больше обычного, но, надеюсь, она скоро выйдет.
Прошу прощения за все ошибки и опечатки – выделяйте их в ПБ, пожалуйста, и я буду вам очень благодарна.
========== Глава 10. Побег ==========
Комментарий к Глава 10. Побег
Дорогие читатели (если вы конечно есть. Судя по отсутствию комментариев, вас все-таки нет),
у “Поисков одного капитана”, можно даже сказать, маленький юбилей – это его десятая глава. Именно сейчас фанфик становится макси. Когда начинала писать, я боялась, что не дотяну до такого размера, однако, как видите, все получилось…
Десятая глава, может, не такой уж важный юбилей, но я все-таки решила сделать эту главу чуточку больше.
Теперь, увы, к плохим новостям. Пока я болела и валялась дома, у меня была время на написание новых глав, но теперь вновь появилось много дел. Извините, но не знаю, когда будет глава. Надеюсь, что все-таки до 9 мая.
Спасибо вам, если вы до сих пор со мной. Приятного прочтения.
Кошka
Звезда, вокруг которого вертелся Опес по своей привычной траектории, была желтым карликом, но светила очень слабо. У этой звезды никогда не было названия и даже порядкового номера, потому что, расположенная где-то на окраине Галактики, она никогда не попадалась на глаза ученым. Крокс, как и все пираты, не страдал желанием давать имена всему, что его окружало – даже планеты стала Опесом просто потому, что ее нужно было как-то называть. Конечно, название могло быть менее красивым – просто Свалка, к примеру, но тогда существовал риск, что их прослушают и все поймут. А греческий знали не все.
Название несуществующей ни на одной звездной карте звезды не волновало никого ровно до этого моменты. Оно бы не было интересно никому и дальше, просто Лависсе правда нечего было делать, и она думала обо все, о чем только могла.
Сейчас рассвело, и местное «Солнце», конечно же, закономерно привлекло ее внимание.
– Баюн, – требовательно и капризно сказала она. – Почему эта звезда такая тусклая? Ну ведь совершенно ничего не видно!
Тут Лависса заметно приврала и сама поняла это, но вовсе не собиралась смущаться. Все, что было необходимо, все же было видно: стены и пол, тарелки с липкой и противной кашей, которые Кольцова отказалась есть, металлический корпус Баюна и многое другое – словом, практически все было видно. Из-за такого плохого освещения девушка лишилась другой радости: совсем недавно она вытребовала у своего отца новый лак, цвет которого должен был меняться в зависимости от ее настроения, и теперь каждую секунду проверяла свои накрашенные ногти. Пока что лак был красным и не собирался меняться, но Лависса боялась, что из-за этих приключений пропустит этот момент: он ей казался самым важным в ее жизни.
Баюна, конечно, волновал любой ребенок, даже если он уже давно вышел из грудного возраста и, более того, через пару лет должен был стать вполне официально взрослым. Однако сейчас больше всего робот все-таки переживал больше за своего подопечного. Бывший здесь попугай вроде как успокоил няньку, и Баюн теперь знал, что Андрей жив-здоров – практически здоров, —, но все же не мог перестать думать о нем.
– Потому что это желтый карлик, – спокойно сообщил робот, словно это объясняло все. Но Лависсе его слова ничего не сказали: она была не сильна в астрономии и, тем более, никогда не интересовалась классификацией звезд – единственное, что она знала: Солнце тоже было желтым карликом. Кольцова была однажды на Земле и смогла запомнить, что там звезда светила намного лучше.
– А-а-а, – тоном знатока протянула Лависса, не желая выдавать своих малых знаний в этой области. – И как этот карлик называется?
Баюн на какое-то время замолчал, заходя в официальный реестр звезд и планет, припоминая, в каком квадрате они находятся. Когда-то нянька, бывший по тем временам очень новой моделью, один из немногих роботов их экипажа имел доступ к реестру и мог даже вносить изменения – порой подобные экспедиции находили новые планеты и звезды и их следовало регистрировать. После это перестало быть нужным, и новые роботы выпускались без этой функции, а старые были отправлены на переплавку. Про то, что Баюн до сих пор жив, не знали, и нянька до сих пор имел доступ к реестру. Наверное, он был единственным роботом, способный зайти в него без проблем: для всех остальных нужны были специальные коды и пароли.
Но, как известно, именно этот желтый карлик Баюн не нашел бы никогда, даже если бы всю свою жизнь посвятил изучению реестра, потому что, по идее, этой звезды, как и планеты, не существовало. Правда, звезде это не мешало светить, а планете – хранить тайны пиратов.
Пару секунд робот потратил на бесполезные поиски.
– Странно, но этой звезды даже не существует.
– Как не существует? – удивилась Кольцова, и ее мозг уже начинал придумывать, чем можно себя занять. – Но она же не светит!
– Не светит, – согласился Баюн, не желая спорить. Сам он прекрасно видел при любых обстоятельствах, но подобное освещение позволило ему перейти на человеческое зрение. – Но Опеса тоже официально не существует…, а нам не легче. Изжил век, а все правды нет.
– Что, даже номера нет? – требовательно переспросила Лависса, но даже не стала слушать ответ. И так было понятно, что звезду сейчас можно величать только желтым карликом и никак более. Кольцова давно уже поняла, что делать. – Слушай, а давай придумаем ей имя? Как тебе… кхм… звезда Ужас? Или Отчаяние?
Баюна подобная игра не могла развеселить, но он иногда кивал, когда Лависса обращалась к нему с вопросительной интонацией. Впрочем, самой Кольцовой не нужны были его ответы: это вопрос настолько заинтересовал ее, что девушка была готова целые часы перебирать разные названия. Несколько раз она даже предлагала назвать планету кличками динозавриков, и, хотя нянька кивал головой, Лависса тут же отбросила их в сторону.
Через некоторое время она уже перестала воспринимать это, как игру, способную лишь скоротать время, и занялась звездой вполне серьезно. В уме она перебирала множество названий, часть из которых озвучивала – некоторые робот все-таки отбраковал сразу, заявив, что это уже чересчур, но все остальное ему нравилось. Баюн старательно запоминал, потому что Кольцова не была в состоянии запомнить все свои предложенные варианты.
Подобные размышления, конечно, помогали скоротать время, но вовсе не способствовали уменьшению чувства голода, и через какое-то время Лависса выдохлась.
– Есть хочу, – решительно заявила она и посмотрела на свою тарелку с кашей. Со временем коричневая жижа не становилась лучше или симпатичнее. Поэтому тут Кольцова была категорична. – Но это я есть не буду.
Внутри Баюна что-то заскрежетало: робот то ли посмеялся, то ли просто хмыкнул.
– Голодному Федоту и щи в охоту, – спокойно проговорил он.
Но Лависса все-таки была Лависсой, а не Федотом. Ее бы вполне устроили щи, которые ей однажды довелось пробовать, но подобная каша, ей была, что говориться, не «в охоту», поэтому она со спокойной совестью проигнорировала высказывание робота.
Живот заурчал достаточно громко.
Баюн вновь заскрежетал, но в этот раз куда грустнее. Он справедливо полагал, что нельзя потакать всем желаниям ребенка, чтобы тот не вырос эгоистичным и капризным, но и держать Лависсу голодной ему не позволяли законы робототехники. Более того, нянька был вынужден признать, что Кольцова уже выросла, и перевоспитывать ее было поздно.
Баюн не совсем уверенно приоткрыл один из своих ящичков: не тот, в котором хранились самые дорогие сердце вещи, а тот, откуда за считанные секунды можно было вытащить множество предметов первой необходимости. Андрей даже несколько раз шутил, что этот ящик у робота безразмерный, и туда влезет даже какой-нибудь особо крупный стегозавр, если бы он для чего-нибудь оказался нужен. Сам нянька в это время еле слышно кряхтел: по другому хихикать он не умел – и постоянно повторял: «Все может быть».
Лависса голодным взглядом следила, как в руках Баюна появляется синтезатор пищи – это был тот самый синтезатор, из которого быстро уплетали свои блины и котлеты два едва знакомых, но уже враждующих ребенка: чуточку испуганная и обиженная Лависса и такой же обиженный и растерянный Андрей, которые почему-то начали враждовать с самой первой секунды знакомства. Теперь эта самая ненависть переросла в крепкую дружбу.
Кольцова, конечно же, не узнала синтезатор, да и не могла – все они были идентичны. Даже Андрей, подаривший его довольно давно Баюну, заявив, что тому он будет нужнее, вряд ли тоже сейчас узнал бы его.
Но девушку сейчас волновало прошлое синтезатора в самую последнюю очередь. Едва получив свой блин, Лависса проглотила его в считанные секунды, позабыв о правилах, манерах и этикете, а заодно и о том, что она президентская дочка. Блин был не самый вкусный, но все-таки мог утолить голод и был лучше поданной каши. Котлету она получила чуть позже и ела уже не так быстро, потому что особо острый голод был утолен, в идея придумать звезде название не покидала ее.
