Текст книги "S-T-I-K-S. Капкан (СИ)"

Автор книги: Корвин Вас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Корвин Вас
S-T-I-K-S. Капкан

***

– Сколько будет дважды два?

Голос пробивался сквозь муть сознания. Слышался как будто через несколько слоёв ваты. Словно спрашивающий находился где-то далеко. И понять, что он требует, не доходило до затуманенного сознания. В голове шумело. Горло нещадно саднило сухостью пустыни. Губы спеклись и полопались, нестерпимая жажда не давала ни на чём сосредоточиться. Голос не успокаивался.

– Сколько будет дважды два?

– Четыре! Курва. Четыре!

Не произнёс, а просипел я. Горло отозвалось вспышкой дикой боли, словно через него протянули не самую мелкую свёрнутую в рулон наждачку. Всё тело дико ноет. Рук и ног не чувствую, словно их вообще нет. В голове набатом бьёт дикий шум. И жажда! Сводящая с ума ЖАЖДА!

– Сколько будет пятью пять?

Да что за издевательство! Что тут урок математики что ли?

– Двадцать пять.

Через силу прохрипел, даже не прохрипел, а просипел я убитым горлом.

– Вот так-то лучше, свежачок. Надо же, да ты счастливчик. Ещё пять минут и схарчили бы тебя за милую душу, повезло тебе, что я вовремя проснулся.

Голос что-то говорил и объяснял, но до измученного сознания ничего не доходило.

В голове бил молотом пульс крови. Каждый удар сердца причинял боль. Ничего в мире сейчас для меня не существовало кроме сводящей с ума жажды и вспышек боли после каждого удара сердца.

Чья-то рука грубо схватила голову и задрала к верху, в губы уткнулось горлышко непонятного сосуда, раздвинуло зубы, и в измученное горло полилась какая-то дрянь. Сил сопротивляться, просто нет. Сделал судорожно несколько глотков, с надрывом закашлялся и провалился в тёмное беспамятство.

Проснулся или скорее очнулся неизвестно через сколько. Тело чувствовалось всё. И руки, и ноги, и каждая отдельная клетка. Впечатление такое, будто побывал в руках изощрённого садиста, который долго и вдумчиво издевался над моим телом, не пропуская ни одного сантиметра, ни одного клочка. Причём времени у него было предостаточно, оторвался по полной программе. Глаза открывать не хотелось. В них, кто-то насыпал песка, по жмени в каждый.

– Сколько будет дважды два?

– Да ты издеваешься что ли? Четыре млять!

– Сколько будет пятью пять?

– Двадцать пять твою мать!!! Что за приколы?

Удивительно. Но слова удалось произнести почти нормальным голосом, да и горло уже драло не так жутко. Боль осталась, но сравнить с прошлым так это и не боль вовсе, а лишь её остатки. А к боли, за последние полгода я уже почти привык. Послышалось непонятное хрюканье, а затем неизвестный голос произнёс.

– А ты сильно не ершись, свежак, а то выглядишь как натуральный пустыш, и вот я думаю. А стоит на тебя живец переводить или проще сейчас грохнуть, чтоб потом хлопот не было! Поэтому и спрашиваю тебя о математических примерах. Заражённые даже на ранних стадиях теряют способность логически мыслить. А видок у тебя сейчас, ох какой не фотогеничный, уж ты мне поверь. Просто неохота тратить, не дешёвый натурпродукт на тело, которое может через полчаса голодно заурчать и попытаться меня сожрать. Я-то пустыша и голыми руками могу порвать, но вот лишний геморрой он ведь никому даром не нужен.

В руки уткнулась солдатская фляжка. Глаза я по-прежнему не открывал, но опознать предмет, не раз державший в своих руках, труда не составило.

– Давай, сделай три-четыре глотка. Потом через время ещё раз. Сразу не части по многу. Но судя по твоему виду у тебя споровое голодание и выпить тебе надо много, но не сразу.

Только тут я понял, что руки и ноги у меня связаны. Вернее не связаны, а стянуты пластиковыми хомутами. Через силу подняв свинцовые веки, тупо уставился на свои руки. Три полоски хомутов нашлись на запястьях и четыре на щиколотках. Сам я оказался прислоненным спиной к какому-то дереву. Вокруг небольшая полянка, заросшая высокой травой. Обладателя голоса нигде не видно. В мыслях шевельнулось бредовая мысль, что у меня глюки. Но вот фляжка в руках намекала, что это не так.

– Эээ-то чё за дела? Нахрена ты меня связал? И где ты вообще есть, глас с небес?

– Связал, потому что не уверен, что ты иммунный. – Раздалось сзади.

– И решил пока присмотреться, вдруг ты заражённый. Пей, давай. Тварям живчик не нужен, а вот нам, ещё как!

С трудом отвинтив крышечку связанными руками, поднёс горлышко к носу и нюхнул. Запах доверия не внушил. Что это такое? Может неизвестный обладатель голоса хочет меня травануть?

– Пей, давай! Что я тебя как маленькую девочку уговаривать должен? О тебе же забочусь! Легче сразу станет, Ульем клянусь!

Недоверчиво сморщившись, сделал три глотка, как было сказано. Мдяяя! Дрянь та ещё!!! Но как бы это объяснить то. Самочувствие то моё стало реально получше. Если вспомнить, что перед последним отрубоном в мир тьмы я и слово сказать не в силах был, то сейчас, можно сказать, соловьём разливаюсь.

– Слышь, дух святой, а имя-то у тебя есть, да и тело тоже?

Снова послышалось похрюкивание. И до меня дошло, что невидимка так смеётся.

– Да это я о твоей невинной психике переживаю, поэтому на глаза и не лезу. Вдруг у тебя нервы слабые, и тебя Кондратий хватит от вида моей прекрасной тушки. Ладно, шутить потом будем. Сколько дней ты уже в Улье? То, что ты не на земле, я надеюсь, ты уже понял.

Вопрос вызвал удивление. Попробовал напрячь мозг и вспомнить, что же вообще произошло. Вспомнил первый вечер и как стал заикаться на закате, когда солнце подкатилось к горизонту, но не зашло, как положено, а почернело и взорвалось чёрными кляксами, после чего наступила темнота. Таких закатов помню три, но я не уверен. Сколько раз терял сознание со счёта сбился, был не в адеквате полном.

– Три дня точно! Потому что помню три диких заката. Но не уверен. Не знаю, сколько раз терял сознание.

– Не, так дело не пойдёт! Ты мне скажи, когда ты в улей попал и точно!

– Да откуда мне знать?

– Ну да! Ты же свежак, момент перехода понять не мог. Вспомни, когда ты попал в туман, который вонял такой кислятиной, что даже на языке кисло было. Кстати, как самочувствие? Глотни ещё живчика.

Самочувствие и правда улучшилось. Можно сказать прямо ожил. Песок из глаз исчез. Горло больше не саднит. Тело тоже вроде в порядке. Всё ещё муторно, но в сравнении с тем как я себя чувствовал, когда очнулся, небо и земля. Внял невидимому собеседнику и отпил ещё четыре глотка из фляжки.

– Ну и дрянь же это пойло!

– Но-но-но!!! Не надо напиток жизни оскорблять непристойностями! Живчик, ты теперь будешь пить до конца жизни, длинной или короткой как повезёт, но если сдохнуть не хочешь, будешь лакать как миленький. Итак, когда ты попал в улей?

– Мы приехали на поляну где то в шесть вечера. Пока расположились, то сё, потом я уплыл на остров, парни пили на берегу. Туман поплыл в десять вечера. Получается, сегодня в десять вечера будет четверо суток как я здесь.

– Ну, ты силён бродяга!!! Охренеть!!! Почти четверо суток!!! Да ты и вправду везунчик!!! Сказал бы кто такое, морду брехуну начистил бы. Теперь можно быть уверенным, что ты обладаешь иммунитетом и в тварь не обратишься. Тебе надо поспать и набраться сил. Спи.

Глаза закрылись сами собой. И тут я почувствовал, как пластиковые хомуты, стягивающие руки и ноги, распались. Но смотреть на моего спасителя было лень. Повернулся на правый бок, сполз на землю и тут же провалился в омут сна.

Но лучше бы я не спал вообще! Вместо спокойного сна, или тёмного беспамятства, когда вечером отрубился и утром открыл глаза, перед внутренним взором, как кадры кинохроники понеслись воспоминания последних дней, моего персонального кошмара.

* * *

Началось всё с того что меня должны были положить на операцию по удалению части желудка. Рак будь он не ладен. Узнал я о нём, как и всегда так бывает, слишком поздно. Грешил на гастрит. Потом думал язва. А лечиться всё было некогда, работа, работа, работа. В итоге, когда кинулся, было поздно. Врачи после кучи анализов, УЗИ и проглоченных катетеров вынесли вердикт об удалении части желудка. Операция должна была состояться через две недели.

И вот тут-то нарисовались мои друзья. Их у меня всего трое. Но это настоящие друзья! Они предложили безумный план!

Ты, мол, после больниц никакой будешь. А сейчас уже сезон охотничий пошёл, мы две лицензии взяли, на лосяшку да на мишку косолапого. Давай собирайся и айда на недельку в лесок на природу и вольный ветер. Сам я не большой любитель охоты, больше с удочкой люблю посидеть, но и пострелять ради удовольствия могу. К тому же не знаю почему, но друзья всегда удивлялись, талант у меня к стрельбе что ли. Бью чётко в цель, пуля всегда ложится туда, куда целюсь. Собирались недолго, все привычные, по три-четыре раза за год выезжаем в лес. Да и место было подобрано заранее. Выехали мы в пять утра и к шести вечера были на месте. Палатки, дрова, костер, всё привычно и отработано на раз-два. Накрыли полянку, и пошло по-накатанному. Первый вечер и второй день парни всегда отрывались на полную катушку. Ну, ещё бы. Дома жёны у всех, лишний раз не выпьешь, что бы не возбуждать у дорогой половинки желание побухтеть. А тут никто не видит – значит, не знает.

Я выпил с парнями три стопки, но дальше синьку жрать не стал. Не в моём состоянии напиваться до розовых слоников, боком выйдет. Накачал лодку, закинул арбалет и рыболовные снасти, не забыл про червей и отплыл на островок посредине озера. Санька, Витька, и Генку предупредил, что, может быть, до утра не приплыву. До острова было метров триста. Островок небольшой, метров двадцать на тридцать. С десяток старых елей, с пяток молоденьких, трава по пояс и одиночество. То, что мне сейчас и требовалось.

Я вообще, по складу характера, одиночка. Тяжело с людьми схожусь, и одному мне не в тягость. Из-за этого были вечные проблемы с напарниками по шабашкам. Единственно близкие мне люди сейчас глушат водку и домашний первачок на берегу озера. Витёк, сосед по лестничной площадке, дверь напротив нашей, – кент с детства. Ещё наши родители семьями дружили, ну и мы друг к другу прикипели, не разлей вода. Санёк и Генка прилепились к нам позже, в третьем классе.

Два брата близнеца перевелись из какой-то другой школы. Как это всегда бывает, сразу пошли выяснения: кто круче и сильней. Но вот беда! Братья были неотделимы один от другого, и если кто-то начинал задирать одного, второй, недолго думая и не заморачиваясь, что двое на одного нечестно, сразу бил в ухо противнику.

С нами у них нашла коса на камень! Мы с Витькой, конечно, не братья, но друг за друга тоже стояли стеной. После месяца взаимных синяков, ушибов, разбитых губ и фингалов, да ещё и до кучи вызванных не раз в школу родителей, мы успокоились и объявили перемирие. Через какое-то время, так уж получилось, мы стали нормально общаться. Ну а в конце учебного года наша спаянная четвёрка не давала спуску никому. Даже пятиклассники старались к нам не цепляться. Потому что-то знали: дашь кому-нибудь из нашей четвёрки тумака, подзатыльника или пендаля и огрёбёшь в ответку в четыре раза больше! И по барабану нам было, что противник старше на год или два, и крупнее он и сильнее! Нет, мы не были такими уж разгильдяями и охламонами. Мы нормально учились в меру своих способностей, участвовали в школьных мероприятиях, но вот наезды и оскорбления не прощали никому.

Так мы и взрослели и продолжали держаться друг друга. Ну и на почве охоты сошлись ещё ближе. Витёк – потомственный охотник. У него батянька всю жизнь по лесу дичь промышлял. И не всегда законно, браконьер он тот ещё! Много нам чего на эту тему рассказал и научил. Я был хвостиком за Витькой. Ну а Саня с Генкой после всего одной совместной вылазки на природу тоже влюбились в это дело.

Сейчас они на берегу отрываются. Так уж вышло, что парни все женатые, а я вот холостяк. Нет, был и я женатый, да не ту взял в жёны. После двух лет нервотрёпки и скандалов, битья посуды, слёз и глупых обвинений, я не выдержал и развёлся. Сейчас считаю, надо было разбежаться сразу, через полгода после свадьбы. Сколько нервов бы не сжёг! А вот парням повезло, нормально всё у них. Семьи крепкие, и жёны умницы, понапрасну бучу не заводят. Правда иногда они начинают меня третировать и зазывать в гости на определённый день. Ага!!! А там меня поджидает очередная перспективная девушка, которая, по их мнению, просто обязана мне понравиться и стать моей женой!!!

Я вытянул лодку наполовину из воды на берег, чтобы каждый раз не мочить ноги, и стал готовиться к ночному лову. Собрал два спиннинга для донок, может, какой сомик на ночной кормёжке соблазниться на крупного червя-выползка. Установил крепления да и закинул выше по берегу подальше друг от друга, чтобы не путаться, если вдруг кто-то возьмётся. Затем приготовил телескопичку, люблю смотреть на поплавок и ждать момента поклёвки. Ночью даже больше нравится, чем днём: тишина, спокойствие, никто не мешает. Только маячок светлячка и ты.

Течения в озере почти и нет сосем. Да и откуда ему взяться, если впадает речушка шириной восемь метров, а вытекает семь. Так что промерил глубину, подогнал для ловли со дна да и закинул. Разложил походное кресло, умостился и стал ждать.

Время незаметно подошло к десяти, стемнело уже давно, но вот что удивительно: ни одной, даже самой слабой поклёвки не было! Вроде всегда на вечернее время у рыбы жор должен быть: хоть какой-то маленький карасик должен кинуться на редкого в лесном озере червя! Но нет! Полная тишина. Такое впечатление, что рыбы тут вообще нет. Да и не плюхалась она сегодня, почему-то. Мы были уже на этом месте. Прошлый раз рыбка бралась отменная. И на уху с жарёхой хватило, и домой немало привезли засоленой. А сегодня как отрубило! Не клюёт и всё тут!

Я поёрзал в кресле. Желудок снова начало противно жечь уже привычной болью. Последние три месяца моей жизни были сплошным адом. Боль, рвота и диеты кого угодно доведут до белого каленья. Нет, алкашом, топящим горе на дне стакана, я не стал. Но вот выпивать стал на постоянной основе. Да и характер скурвился, ну а что вы хотели? Поэтому парни меня сильно и не тормозили, когда я на остров, на ночь глядя, лыжи навострил. Три стопки хорошего домашнего самогона вечером и резкая сводящая с ума боль становится тупой и терпимой. Самогоном меня снабжал Витёк, батянька у него не только лесовик! Вообще мужик – на все руки мастер!

Я достал фляжку, открутил алюминиевую крышку на цепочке и сделал три хороших глотка. Закусывать ничем не стал. По опыту знаю, что вывернет. С шумом несколько раз вдохнул и выдохнул. На глаза навернулись слёзы. Первачёк-то у Митрича, пятьдесят пять градусов, не всякий с непривычки выпить может. Зато натуральный продукт: без всякой химии и не из древесных опилок спирт. По горлу прокатилась тёплая волна и мягко упала на дно многострадального желудка. В стороны шариком потеплело, и боль из грызущей стала терпимой. Нет, знаю, что пить мне нельзя! Но снявши голову, по волосам не плачут. После операции у меня останется в лучшем случае полжелудка. И это в лучшем случае! Если не склею ласты на операционном столе! А это что значит? А то, что в двадцать восемь лет я стану калекой, до конца жизни сидящий на всяких диетах и лёгком труде!!! Где вы в наше время видели лёгкий труд? Вот то-то!

Посмотрел на светляк поплавка, тот стоял на месте, не шелохнувшись. И тут я почувствовал запах кислятины. Не просто душок, а противнейший духан, забил ноздри до рези в глазах. Оглянулся вокруг, а со всех сторон наползает туман, не идёт откуда-то с одной стороны, а словно тут, на месте, возникает из ниоткуда, и от самой земли поднимается вверх, и заполняет собой всё пространство вокруг. Зрелище завораживало. В тумане клубились сгустки и завихрения, хотя даже малейшего дуновения ветра не было и в помине. В голову полезли глупые мысли по поводу химического выброса с какого-то завода или комбината. Кислая вонь не давала покоя. Но откуда тут такое может взяться, если ни предприятий, ни заводов на триста километров в округе нет! До ближайшей полумёртвой деревни, в которой осталось доживать век десяток стариков, тридцать км. Да ну! Бред! Это не хим. заражение.

Туман сгустился до неприличия. Вытянул руку и не увидел кончиков пальцев. С таким ещё не сталкивался, но ведь я не всю жизнь в лесу провёл, мало ли? Вдруг так изредка бывает? Вот только духан этот! Сколько так продолжалось, не знаю. Может пять минут, может десять. Реальный мир растворился в непроглядном мареве. Засечь время даже мысли не возникло. Только подосадовал, что не взял с собой рацию из лагеря. Сейчас бы с парнями связаться, узнать как там у них и что. Незаметно, как-то робко, так внезапно нахлынувшее марево стало рассеиваться. Сперва удалось рассмотреть пальцы рук, потом проглянул нос лодки, вот уже виден конец удилища. После того, как увидел светлячок на поплавке, туман резко, как по мановению волшебной палочки, испарился, как и не было его. Встал, потянулся, огляделся вокруг, перезакинул удочку и опять плюхнулся в кресло.

С этим непонятным явлением природы даже боль отпустила. Дурная вонь кислятины пропала без следа. Вот и гадай, а что это было? Денёк выдался тяжёлый, дорога по лесным просекам то ещё удовольствие, а похвастаться отличной физической формой я сейчас никак не могу. И меня начало морить в сон со страшной силой. Веки просто слипались. Задремал прямо в кресле, вытянув ноги.

Но спал недолго. Что меня разбудило, в первый момент не понял. Вскинул голову, оглянулся, и тут хлопнул выстрел! Следом второй! И пошла потеха! Стрельба шла от нашего лагеря, и стреляли из трёх стволов. Что-то кричали и голосили и лупили от души. Слов за выстрелами было не разобрать. Ну, ясно! Посидушки у костра с водовкой и первачком вышли на славу! Попёрла бычка, у кого ствол круче, и как он классно стреляет. Меня даже злость взяла! Только так сладко прикимарил, и на тебе! Парни решили пострелять! Молотили минуту или полторы. Первый сделал три выстрела, может четыре, проснулся то я не просто так, второй отбил весь магазин на десять патронов. А вот третий не упокоился и выбил два магазина, после чего наступила тишина.

Зло выматерился, сплюнул и глянул на часы, 23:20. Значит, подремал примерно полтора часа. Достал фляжку, глотнул от души и злости, сколько смог, и тяжело засопел, вдыхая и выдыхая прохладный от озёрной свежести воздух. Прикрыл глаза и начал считать баранов, которые прыгают через канаву с водой. Помню сорок пятого.

День первый

Проснулся в семь утра. Поднялся, потянулся, подошёл к кромке берега, зачерпнул ладонями воды и с удовольствием умылся, прогоняя остатки сна. Уже рассвело, но солнце над деревьями ещё не поднялось. Вокруг тишь да гладь, божья благодать. Оглядел поверхность воды в поисках поплавка и не нашёл его. Аккуратно схватил удочку, легонько подсёк и почувствовал на том конце хорошее сопротивление. Не торопясь, без рывков, подматывая катушкой, подводил упирающуюся добычу к берегу. Поднял на поверхность, и пленник хлебнул воздуха. Ну а теперь дело техники. Стараясь, чтобы только голова рыбы была над поверхностью воды, повел её к берегу. Подсачек в воду. Хоп! И первый трофей в садок. Карась. Но какой красавец! Больше килограмма веса и длиной сантиметров сорок!

Клёв пошёл. Рыбка бралась хорошо! Торопливо перекусил захваченными с вечера бутербродами. На спиннингах снял двух сомиков: одного на три, другого на пять килограмм. Не успел оглянуться, а время уже десять. Как не жаль было завязывать с ловом, но надо плыть в лагерь.

Парни после вчерашней пьянки, наверное, дрыхнут ещё без задних ног. Надо сварить ухи да поджарить рыбки. Собрал вещи, загрузил в лодку и стал на веслах огибать остров, потому что расположился я с другой стороны, чтобы холмик скрывал отблески костра и не раздражал ночью глаза. Не спеша и не напрягаясь лишний раз, грёб к лагерю. Куда спешить? Впереди неделя лесной жизни на природе! Кайф! Поглядывая через плечо, корректировал свой курс, чтобы сильно не отклонятся в сторону. Причалил к берегу, выбрался из лодки, слегка замочив ботинки, подтянул её повыше, чтоб не унесло случайным порывом ветра и пошёл оживлять костёр.

Сушняк, приготовленный парнями с вечера, лежал в сторонке готовой кучкой. Пошурудил веткой в пепелище костра, но угли еле-еле отозвались слабой россыпью огоньков. Делать нечего. Встал на колени и давай раздувать. Когда угли, собранные в кучку, розово заискрились, подкинул мелко поломанные веточки и оживил костерок. Ну, теперь вперёд! Сейчас наскипидарим костёр и можно готовить похмелятор. Рыбу почистил и выпотрошил ещё на острове.

Стараясь сильно не шуметь, установил треногу над костром, благо она лежала готовая рядышком, налил воды в чугунок и покидал куски рыбы, теперь ждать, пока закипит.

Парни спали. В лагере тишина. На этой полянке мы располагались уже второй раз. Ну а что? Удобно! Полянка, метров двадцать в диаметре, окружённая по периметру деревьями, предлагала все удобства для отдыха. Травка, тенёк и возвышение над озером, метра на три. Красота! Пологий берег, где при желании, можно построить целый причал на несколько лодок. Вода в котелке закипела. Я подкидывал ветки сушняка по мере надобности и радовался, тому, что, когда парни проснутся, покормлю их свежесваренной ухой. Пришла пора чистить картоху да лучок. Время подошло. И я пошёл наверх: к палаткам и шмотью.

Поднялся на полянку, прошёл по инерции несколько шагов, направляясь к сваленным в кучу припасам картошки, лука и морковки, которые мы сложили у первой палатки, и тут-то меня накрыло! Я даже не сразу понял, что вижу!

Первым делом, упал на колени, и меня вывернуло наизнанку! Блевал страшно, до судорог! Нет. Я не слюнтяй, который от вида капли крови бледнеет, и падает в обморок! Сколько раз свежевали тушки медведей, лосей и кабанчиков! Зайцы, лисы и птицы вообще не засчитываются!

Но вот вид твоего друга, растерзанного на куски!!!

СЦУКА! УРОД! МАТЬ ТВОЮ!!! ПЬЯНЫЕ ПАРНИ ПРИКАЛЫВАЮТСЯ?

Если бы я сразу кинулся вчера к лагерю! Может хоть кого-то смог бы спасти!

КАК ЖЕ ТЫ, УРОД, ПРОСТО УВАЛИЛСЯ СПАТЬ?

Рвать больше было не чем. Меня тупо выворачивало наизнанку, но из пустого, измученного нутра, извергшего всё, что там было, выходить было нечему. Судороги рвали тело, спазмы к рвоте шли одна за другой, но выплёвывалась только тягучая противная слюна! Шатаясь от слабости, побрёл к берегу озера, по пути пнул треногу. Нахрен кому эта уха нужна, если живых нет! Упал в воду всем телом, плашмя, и хотел сдохнуть!

Вода слегка остудила. Первая мысль – менты! Надо снять и задокументировать всё, что вижу!

Чтобы на меня не повесили! Хотя мне похрен!!!

Вторая мысль убила! Сцука! Что я скажу девчонкам и родителям парней!!!

Я, млять, полутруп, выжил и здравствую, а нормальные парни все убиты, и не просто убиты, а разорваны на куски!

Поднялся на колени. Руки трусятся как у последнего алкаша. Тример бьёт, как будто я только и делал, что последние десять лет пил горькую!

Встал. Заставил себя встать. Достал телефон, включил функцию видео и пошёл снимать! Пересиливая отвращение, не давая себе поблажки, прижал локти к бокам, чтобы телефон не так трусило, и изображение не смазывалось, начал фиксировать триллер.

Виктор умер последним! Он отползал назад, пока не уперся спиной в дерево. Двигал себя спиной вперёд на руках, не оглядываясь, потому что смотрел на тварь, которая рвалась к нему. Тварь валялась в пяти метрах от него. Передние лапы вытянуты в сторону Виктора в последней попытке достать и порвать. На левом боку моего друга, начиная от середины бедра и выше, зияли четыре рваные раны, нанесённые когтями твари. В правой руке пистолет ракетницы, зажатый мёртвой хваткой. А его карабин-тигр, валялся прямо рядом с башкой монстра.

Тварь вытянута в струнку, в сторону Виктора, лежит на брюхе. От кончиков когтей на передних лапах до когтей на задних – шесть метров длины. Гипертрофированные мышцы и сухожилия по всему телу. Будто монстр жрал стероиды и биодобавки упаковками. Башка, раз в шесть крупнее человеческой! Сантиметров восемьдесят диаметром. Покрыта наростами костяной брони, кое-где поцарапанной и сколотой. Глаз нет. Выбиты пулями. Пасть просто нереальная, с таким челюстным аппаратом, что акулы от зависти сдохнут. Шерсти нет. Вообще. Голая морщинистая кожа тёмно-серого цвета в сетке мелких трещин. Кто хоть раз видел слона, тот поймёт. На затылке, прикрытом костяным бронированным гребнем, располагался странный нарост, похожий на крупную головку чеснока, наполовину утопленный в макушку.

На правой задней лапе, ниже коленного сустава, захлопнуты два капкана на медведей. На левой – следы от капкана, и рваный след. Видно, что капкан там был, но тварь его сорвала. В левом боку пулевые раны, но понятно, что особого урона они не нанесли. На широченных плечах торчат шипы до тридцати сантиметров длиной. Когти на передних лапах, те же тридцать сантимов, на задних двадцать. По спине нашлёпки брони, и, судя по видимым частям тела, спереди монстр тоже бронирован.

Пулевые ранения особого урона ему не нанесли. Сдохла тварь не от них. Не знаю, как Виктор ухитрился, но выстрел осветительной ракетой попал прямо в пасть ублюдка. Шея почти перегорела и выглядела кучей шлака. Непонятно, как башка вообще не отвалилась.

За тушей монстра валялась часть тела Геннадия. Нижняя часть.

Я снова упал на колени, выронил телефон, и организм попробовал блевануть. Тщетно! Брюхо уже пустое. Всё, что там было, вылетело перед этим. Вытер рукавом рот. Поднялся, взял телефон и пошёл дальше.

Гену тварь разорвала пополам. Ноги с бёдрами валялись слева, а верхняя часть туловища в семи метрах справа. Рядом с моим изуродованным Козлом. Четыре уродливых борозды вскрытого металла на капоте говорили о том, что мой УАЗ поедет теперь нескоро. Пошёл дальше.

Александр умер первым. Тело изломанной игрушкой валялось рядом с первой машиной. Головы нет. Поискал по сторонам. Нет и всё тут!

Машина убита в хлам. Металл вскрыт ударами когтей, пробегающего мимо монстра, плюс ствол ели, который просто снёс кабину.

У всех компаний есть свои шутки и приколы, которые понятны только в этом тесном кругу. У нас был свой прикол. Каждый раз, выезжая на охоту, мы брали с собой медвежьи капканы. Даже если ехали просто пострелять уток. После того, как лагерь был разбит и обустроен, мы выбирали место и устанавливали капканы. Мы все знали, где они стоят. Хохма была в том, что кто бы ни шёл по малой или большой нужде в кустики, мы начинали друг друга прикалывать. ТЫ ТУДА НЕ ХОДИ, КАПКАН ЗА ЛЯЖКА СХВАТИТ, ТЫ ТУДА ХОДИ!

В этот раз мы не заморачивались. Поставили три капкана на дорогу, а цепи, к которым они крепились, приковали к стволу молодой ёлки.

Судя по всему, монстр примчался со стороны просеки по следам машин. Врюхался в капканы. Парни услышали. Александр пошёл первым и умер почти сразу. Сколько раз он выстрелил и куда попал – уже неважно. Тварь выдрала с корнем ствол дерева, к которому мы приковали капканы, походя, оторвала голову моему другу и кинулась дальше. Гена кинулся к брату и погиб вторым. Ну а Виктор последним. Хоть он и завалил Ублюдка, но не выжил. Я выключил запись, отключил телефон, чтобы дольше сохранить заряд батареи, и поплёлся на берег. Уселся рядом с кромкой воды и тупо уставился на водную рябь.

Сколько так сидел – не знаю. Сознание как будто выключилось. Мыслей не было никаких, вообще. Взгляд рассеянно скользил вокруг ни на чём не задерживаясь. Пока не упёрся в притопленную сетку из под картошки, заполненную бутылками с горячительным. Я точно знал, сколько спиртного мы привезли с собой и сколько мы вчера выпили. Так вот. После того, как я уплыл на остров, парни не выпили ни капли. Всё спиртное осталось целым.

Плечи затрусились от беззвучных рыданий, а из глаз полились слёзы. Молча. Жутко. Я плакал. Хотелось выть, орать от злости, но челюсти оставались сжатыми до треска зубов, и изо рта не вырывалось ни звука. Приступ прошёл. Умылся, привёл себя в порядок и стал обдумывать план действий.

Машины разбиты, и на них не уедешь. Пешком до ближайшей деревни тридцать км по старой противопожарной просеке. Да и связи в ней нет, кому она нужна в глухом лесном краю. На лодке выйдет быстрее, может и не так, но вот ноги не отвалятся, хотя руки от вёсел могут. Мы специально забирались подальше в глухомань, чтобы людей вокруг не было. Теперь это вышло нам боком. Дальше. Оружие здесь бросать нельзя. Везти с собой тоже – всё же улики. Но вдруг на место побоища заявится какой-нибудь любитель побродить по дальним закоулкам леса? Куча бесхозного добра любого в соблазн введёт! Выход? Надо собрать всё добро и переправить на остров. Тела трогать нельзя. Как это ни жутко, но власти за такое по голове не погладят. И за стволы могут допариться, что с места забрал и переложил. Но из двух зол выбрал меньшее. СКС Александра тварь разрубила пополам, но решил для себя, всё значит всё. У Виктора было два ствола, СКС для меня и тигр для него. У Гены был тигр. Три единицы целых, одна в хлам. Обшмонал машины и вытащил всё ценное, сложил кучей на берегу. Прикинул вес и понял, что за одну ходку никак не управлюсь.

Ладно, деваться некуда. Перевёз первым рейсом оружие и патроны с магазинами да и всякую другую мелочёвку. Вторым рейсом остальное барахло, которого оказалось как-то много, жаба не позволяла просто так без присмотра кинуть шмотки. Сел и прикинул, что мне надо на день пути, ну на два, крайняк. Продукты, вода, кое-какая мелочёвка, всё, о чём думал, сразу откладывал в сторону. Перебрал в голове всё ещё раз, чтоб потом не каяться и добавил арбалет с биноклем. Остальные вещи поднял повыше на островной холмик и тщательно упаковал в целлофановую плёнку на случай дождя. Присел перед дорогой прямо на землю, снял с пояса фляжку с самогоном и выпил за упокой душ парней.

Залез в лодку, оттолкнулся веслом от берега, развернулся в сторону далёкого конца озера, где вытекала река, и монотонно погрёб вёслами. Однообразная работа всегда располагает к размышлениям. И в голове против воли начали роиться мысли. Что это за тварь, и откуда она взялась. Не существовало в естественной природе таких монстров. Эволюция любит поточное копирование и организм в одном экземпляре она не производит. В одном экземпляре может быть мутант отличный от своего вида совсем незначительно. Если мутация полезна и помогает носителю выжить, она закрепится в следующем поколении. Так, шаг за шагом, десятками тысяч лет идёт развитие жизни. Если же мутация очень сильно сразу калечит организм, то он просто не выживет в раннем детстве. Биологические родители или сами убьют урода, или он не вырастет из-за нехватки пищи, остальной выводок, пока он мал и слаб, будет всё отнимать.