Текст книги "School game (СИ)"
Автор книги: Кокс Найла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
– Пиздишь ты много, пидар, – закричал Микки настолько сильно, чтобы лежавший снизу парень точно его услышал.
Следующий удар пришелся ногой по челюсти, и кажется, кусок отломленного зуба оказался внизу. Пару людей наблюдали за этим зрелищем, но всем было насрать на это. Блондин поскуливал внизу, закрываясь руками и скручиваясь в позу эмбриона, пытаясь защитить жизненно важные органы.
– Блять, Микки, остановись, – покричал Йен так сильно, как мог. Но его голос все еще был тихим, но не настолько, чтобы брюнет не услышал его слов.
Микки запрыгнул наверх парня, полностью и крепко держась на его корпусе. Его лицо выражало страх, и он тихо прошептал: «прекрати». Все тело ломило от боли, но Микки было сложно остановиться, это выше его. И теперь в дело пошли кулаки, и как бы не пытался укрываться от ударов блондин, у него не выходило, и Милкович хорошо впечатал в его лицо. Кровь начала появляться после каждого сильного удара, и парень уже не мог защищать себя от сильной боли.
– Ты же его убьешь, слезь с него, пожалуйста, – и голос Галлагера стал чуть-чуть громче, он попытался встать, но ноги подкосились.
На татуированных пальцах Микки появилась кровь противника, гнев горел внутри, он понимал, что если сейчас не остановится то этот парень – труп.
– Сука, Микки, это моя просьба, прошу тебя, – молил Йен, все еще в попытках настроить картинку, которая плыла перед глазами. Но разъяренные глаза Милковича он разглядеть смог.
И Микки отстранился от парня, слезая с него, отрушивая кулаки от ударов. Блондин все еще лежал, лицо было в крови, а органы будто задыхались от невыносимо тугой боли.
– Нахуй пошел, со своими вечеринками, Галлагер, – его синие глаза имели в эту ночь другую расцветку и из-за света луны они были сероватыми. И Микки просто взял и свалил отсюда как и хотел сделать в самом начале, кладя огромный хер на то, что пообещал быть здесь до конца. Ведь он предупреждал, что это была плохая идея.
Он – словно ядерная бомба. Микки нельзя срываться, это приведет к непоправимым последствием. Неужели Йен это до сих пор не понял? Милковича сложно контролировать.
Комментарий к Вечеринка
жду ваших отзывов или лайков хх
========== Затяжной отходняк ==========
***
Яркие лучи солнца пробивались сквозь плотную штору, которая закрывала окно в комнате Милковича.
Он все еще не мог оторвать голову от подушки, будто она приклеилась туда. Сегодня он положил огромный хер на школу и наглым образом прогуливал ее. Микки хотя бы смог набрать классной руководительнице, дабы сказать, что болеет и с ним все нормально. Молодая учительница сразу ему поверила, сказав, чтобы он быстрее выздоравливал.
После той вечеринки у Милковича еще долгое время болела голова, а костяшки были синего цвета. И не ходил он в школу не из-за Галлагера, которого после всего этого не было и близко на горизонте, а из-за того, что до сих пор не мог протрезветь. После тусовки – он пил, очень много и часто, поэтому решил, что лучше будет отлежаться дома, чем появляться в таком состоянии в школе. Еще была одна вещь, которая его очень сильно смущала, но он успокаивал себя, что это могло случиться сразу же после драки, так это то, что блондин, которого он чуть не убил на той вечеринке, не пошел к копам и не снял побои. А ведь это было вполне реально, да?
Милкович приложил все усилия, чтобы привстать и взять с тумбочки недопитую бутылку водки. Если Микки начинал бухать, его было сложно остановить. Его вообще было сложно остановить. Еще не нашелся такой человек, который мог бы им управлять, как игрушкой. Милкович если что-то начинал, то старался закончить. Будь то всего-лишь одна бутылка, или один удар – без разницы. Все вечно превращалось в хаос. Микки был хаосом.
– Боже, это не нормально, – Мэнди зашла в комнату, положив руки на талию. Она была в своей униформе, в которой ходит в закусочную недалеко от дома.
– Можно просто Микки, – пошутил брат, и продолжил большими глотками опустошать бутылку, периодически кривляясь от горького привкуса.
Мэнди только вскинула брови вверх, изображая сильное удивление. На часах было около восьми, а её брат уже во всю бухал, он вообще собирается останавливаться?
– Тебе в школу нужно. Прекращай пить, – оповестила сестра, будто Микки сам этого не знал, но привести себя в норму было сложновато.
– Не знаешь, как там он? – слишком резко спросил Микки, ставя в ступор не только себя от этого вопроса, а и сестру тоже.
Она остановилась в дверном проеме, опуская глаза в пол, закусывая нижнюю губу. И отрицательно помотала головой, быстро покидая комнату.
Милкович правда всеми силами пытался забыть тот день, когда чуть ли не убил своего отца, но это было сложно, все это будто на повторе стояло в его голове. Вспоминая всхлипы сестры и кровь на своих руках. Это воспоминание до сих пор сложно ему давалось.
Скорая приехала вместе с полицией, паркуясь прямо возле нужного дома. Врач сразу забежал в дом, крича по пути, чтобы носилки были сейчас же. Микки неподвижно наблюдал, как его отца выносят на носилках, а медики кричат что-то не разборчивое, пытаясь вернуть его в сознание. Примерно двое копов зашли внутрь дома, изучая все на месте преступления. Именно в тот момент, его скрутили, надевая наручники говоря о какой-то херне: «Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может, и будет использовано против вас в суде…» и остальные слова Микки и не старался слушать, пока его садили на заднее сидение полицейской машины. Мэнди кричала, чтобы его отпустили, что он не виноват, что он даже не совершеннолетний, но коп только крепко хлопнул дверью.
Непонятно сколько времени прошло, но Милкович так и не покинул кровать. Голова шумела, а пьяный рассудок думал о не совсем продуманных вещах. Он точно решил, что навсегда попытается забыть о этом всем, что это – глупая ошибка, и главное то, что он сейчас на свободе. Главное то, что его не привели к серьезной ответственности, а дали условное осуждение. Потому что в этом нет его вины, что его отец, блять, гребанный мудак, который набухался и чуть ли не изнасиловал его сестру. Ярость, гнев, страх и отчаянье повисло на его плечах, когда он не слишком вовремя пришел, а Тэрри даже не испугался, потому что знал, что сын не сможет этого сделать. Но он смог. И с того момента все изменилось. Несмотря на то, что теперь Милкович должен доказать свое изменение, при этом его контролируют специальные органы, с ним все еще проводят воспитательные беседы, считая что он – потерянный мальчик. Даже если он потерянный, ему не нужна помощь. Микки сам в состоянии вытащить себя из этого дерьма, в котором скоро утонет.
Так как звонок в их доме не работал уже слишком давно, обычно в их дверь стучали. Но сейчас Микки был не особо рад такому громкому стуку, который разносился по всей голове такими же сильными ударами. Непонятно было одно, кто так серьезно был настроен и что он хотел? Стуки не унимались уже более десяти минут, и, казалось, что человек на том конце двери уже сбил костяшки в кровь. Оторвать свое вялое тело от кровати было все так же тяжело, ноги чуть-чуть подкашивались от того, что на завтрак Микки допил бутылку, и его слегка водило в сторону в коридоре, но дверь он все-таки открыл, умоляя себя не врезать этому человеку.
– Привет, – сказал рыжий, и слабо улыбнулся.
Милкович прямо сейчас хотел захлопнуть дверь, чтобы не видеть его лица.
– Ты что делаешь у меня, блять, дома? – спросил он, пытаясь твердо держать речь, но язык заплетался в словах.
– Классуха попросила тебя проведать. Думает, если мы сидим за одной партой, то друзья, – еще сильнее улыбнулся Йен, самоуверенно продвигаясь внутрь и прикрывая дверь.
Микки чуть-чуть пошатнулся, но не отменял его действия.
– Ну, и как называется твоя болезнь? – спросил Галлагер, снимая ветровку. – Алкоголизм? – не унимался рыжий и старался шутить.
Он выглядел довольно-таки бодрым, хотя на той вечеринке он выворачивался от боли в животе. Что с ним вообще не так? Милкович выпил больше, но по сравнению с ним выглядел намного лучше. А сейчас в день отходняка, когда люди должны скулить от боли в голове и все еще опустошать бутылки из-под алкоголя, Йен выглядел так, словно он был в прекраснейшем отпуске.
– Галлагер, свали нахуй, – слишком грубо начал Милкович диалог, но выгонять гостя не стал.
– Чувак, ты обещал остаться до конца, но свалил, – напомнил Галлагер.
Микки прямо сейчас хотел сказать все, что он думает про эту ебанную во все дыры вечеринку, от которой не стало нихрена легче, а только в несколько раз хуже. Странно, как этот рыжий парень всего лишь своим присутствием мог сделать все так, будто он совсем не виноват. И винить его особо не хотелось.
Йен не обратил внимание на слишком грубого утреннего Милковича, от которого за километр несло выпивкой, и продвинулся в гостиную, плюхаясь на потрепанный диван, Микки сделал тоже самое, только намного медленнее. Неуверенно в своих действиях он сел рядом, вскидывая брови вверх, будто ожидая слов. Зелёные глаза уставились прямо на Микки, смотря твердо и настойчиво. Брюнет словил себя на мысли, что в его глазах даже в лютый холод видится весна, но отбросил свои слишком сопливые и пьяные мысли в сторону.
– Если ты хочешь спросить, почему тот блондин не подал на тебя в ментовку, то спрашивай, – рыжий еще удобнее устроился на диване. Он чувствовал себя в безопасности, хотя тот Микки, которого он видел пугал его.
Он не понимал, откуда в человеке может быть столько злости и гнева. Но наверняка знал, что сможет это остановить, не зря же он усиленно следит за своей физической подготовкой, чтобы в силах удержать такого неуравновешенного парня. Просто он склонял все к тому, что на пати он был пьян, слишком, чтобы хоть как-то оттащить Милковича.
– Совсем срать на то, сколько раз тебе пришлось брать в рот, – Микки тоже сидел на диване, и он все сваливал на свой тупой опьяневший мозг, который был не в силах взять ублюдка за шиворот и вытолкнуть за дверь.
Йен показал что ему все равно на его слова, но внутри злился. Злился, что Милкович думал, что он все может решить только так. Хотя он сам понимал, что такой образ «шлюшки» он сам себе составил, так что в этом его вина присутствовала тоже.
– Почему ты такой долбаеб? – не выдержал Йен, и вскочил с дивана, собираясь уходить. – Я всегда вытаскиваю тебя из задницы, а ты не можешь сказать простого: “спасибо”, – не выдерживал парень и кричал на весь дом.
Хотя Галлагер точно даже для себя не мог сказать, зачем он это делает. Чтобы втереться к нему в доверие? Чтобы показать себя героем? Чтобы реально ему помочь? Это все еще был план – да. План по соблазнению , но так как Микки был не самой простой персоной, это был единственный выход. Наверное, ему не хотелось, чтобы тот оказался в данный момент в тюрьме.
Милкович попытался встать на ноги, чтобы тоже что-то ответить, но в силу алкоголя в крови не смог. Водка на голодный желудок давала о себе знать.
– Да не психуй ты так, – еле выдавил из себя брюнет, смотря, насколько сильно краснеет Йен.
В один момент он хотел взять его и выкинуть на улицу, а в другой посадить на диван и смотреть в его глаза. Когда смотришь в глаза Галлагеру становится теплее, и сразу хочется выпить травяного чая, чувствуется, будто ты – дома. А когда он злится глаза темнеют, и ты будто попадаешь в омут, становится страшно и хочется остановить его. Микки готов был поклясться, что ненавидит и обожает одновременно чувство, когда он пьяный.
– Ладно, не буду. Я вообще ничего не буду делать, – сжал зубы рыжий, в нем было действительно много злости. И опять же, не только из-за брюнета, а из-за многих мелочей, который копились в нем слишком долго, а Микки в таком состоянии – лучший человек, на которого можно бесконечно долго кричать и устраивать истерики.
– Как тебя бы заткнуть, господи? – вслух спросил Микки, слыша как Галлагер матерится.
Голова и так болит, а этот буйный подросток не может унять свою огненную речь. Ну, ладно, помог разочек, он же с этим Лейхи в кентах был, подумаешь. Ладно, умял историю с Айзеком, но это тоже не было слишком тяжело. Супер, помог каким-то магическим образом с этим ебырем, которого он сам где-то откопал. Это не стоит совсем ничего, хули же так кричать?
Милковичу явно было сложно понять логику рыжего, а Йену сложно было понять логику Микки. Это какой-то чертов круговорот двух уебанов в природе.
Пару секунд назад Йен был готов выбежать с дома Микки с потоком матюков, которые вырывались из его рта, но сейчас он чуть-чуть остыл. Тишина окутала комнату, никто из них не знал, что говорить или предпринимать. Микки громко вздохнул, все так же сидя на диване упираясь взглядом на Йена. А тот будто метался в своих мыслях, искал выход из этой тишины. Просто уйти, или может что-то сказать?
– К чёрту, – и Йен с рывком залез на Милковича, который от резких и приятных прикосновений начал давать подачу.
Голова Микки кружилась, будто карусель раскрутили слишком быстро, все плыло, но образ Йена, который сидел на нем сверху, крепко прижимаясь коленями к талии он четко мог разглядеть. Будто все – брак, а рыжий точно фокусируется. Дыхание у обоих парней было слишком надрывистое, даже Йен, который делал это тысячу раз, немного нервничал, прижимаясь теплыми губами к шее брюнета, который отодвигал её для поцелуев. Оба боялись что-то сказать, потому что если скажут, все может пойти чуть-чуть по другому. Милкович то ли был слишком пьяный, то ли слишком сильно хотел этого, но он молчал, подаваясь природным инстинктам.
Микки чувствовал себя последней шлюхой, когда на его бледной коже оставались красноватые засосы, которые чуть-чуть побаливали. И сейчас было неважно: кто зайдет, как это выглядит. Потому что брюнет боялся, что это чувство сексуального прилива исчезнет так же быстро, как и пришло.
Йен, слегка боясь своих действий, но потом наблюдая как Микки одобрительно кивает, стягивает с него слегка мятую розоватого оттенка футболку.
– Тебе идет розовый, – шепчет рыжий, но проклинает себя за это, когда парень слишком сильно его отталкивает.
Галлагер с грохотом плюхается на задницу, не понимая, что это блять было.
– Пошел отсюда нахуй, – резко, слишком резко отвечает Микки. Будто только что не закрывал глаза от влажных поцелуев.
Галлагер вскидывает брови вверх, и чувствует себя слишком маленьким подростком, которого застукал отец за мастурбированием. Его щеки пылают непонятно от какого чувства. Кажется, все захватило его разум.
– Заставь меня уйти, – снова чувствуя себя самцом, сексуально хрипит, подходя ближе к Микки, который стоит без футболки, его грудная клетка будто вибрирует.
Теперь на место глупого школьника становится Микки, который боится всего этого, но безумно хочет, а Йен уверенно становится тем, кем есть – соблазнителем, перед которым сложно устоять. Набирая внутрь столько уверенности, сколько существует в этом мире. Ну же, план наполовину сделан, осталось совсем-совсем ничего.
Резким движением руки он сваливает не слишком трезвого парня на диван, который прогибается под его весом, и теперь оставляет поцелуи на его теле, уходя ниже и ниже, поглядывая, как выглядит Микки в этот момент. Потому что – да, он непредсказуем, и если сейчас Галлагеру влетит по бошке, и он будет валяться в больнице – это будет неудивительно. Именно поэтому рыжий все делает обдуманно и слишком нежно, с трепетом.
Тело горит, и пылает, пухлые губы исследуют тело Микки. Теперь глаза рыжего, даже не с удивлением, смотрят на стояк, который во всю выпирает из потертых домашних штанов. Возбудить? Вообще легкотня. Быстрыми движениями пальцев, он стягивает спортивки, а за ними и боксеры – это было чертовски легко, и не пришлось возиться с молнией, терзая обоих в сомнениях.
Милкович шепчет что-то неразборчивое, с потоком матерщины, он потерян, но остановиться не может. Или не хочет. Рыжий с легкостью проводит языком по головке, будто дразня, от чего Микки сжимает диван, впиваясь когтями в дряхлую обивку. Все – он попал в сети и даже, если минет не входил в планы Галлагера, наблюдая, как ерзается Милкович – лучшее занятие. Теперь Йен старался набрать темп, как совсем юная школьница, боясь сделать все слишком быстро. Его горячий язык все еще вводил по стояку, от чего парень скулил, как маленький щенок, хотя большего.
– Ты заебал, Галлагер, – первая мольба о продолжении, его голос выше на пару тонов, и теперь без капли сожаления. Будто он действительно этого хочет. Он. Не его возбужденное тело, не его пьяный мозг. А именно Микки Милкович хочет минет от Йена Галлагера.
Рыжий ухмыльнулся, показывая свое умение парню, он полностью обхватил член, от чего щеки впали вовнутрь. Милкович же опустил свою ладонь на затылок, слегка давая нужный темп. Галлагер и не возражал, он полностью захватил его агрегат, и Микки почувствовал, как его член упирается рыжему в глотку, от чего все тело буквально дрожало, подаваясь ощущениям. Таким неизменным, и уже давно забытым ощущениям.
Чувствуя, как орган уже на исходе, Йен со чпоком убирает свои пухлые губы от него. И вот он: сладкий миг его жертвы, брюнет со стоном кончает, от чего тягучая жидкость оказывается на полу. Галлагер встает, отряхиваясь и вытирая свои губы, ни стыда – ничего. Конечно, он не на это наделся, но такое завершение многого стоило.
Микки пару секунд, будто в эйфории валяется на диване, а уже потом полностью надевает на себя откинутые вещи. Кажется, трезвое мышление снова приходит к нему. Он ненавидит себя, но любит этот момент до дрожжи в коленках. Это было не слишком долго, потому что его тело было на исходе, а Галлагер слишком профессионал в своем деле, но настолько шикарно. Смотря на взъерошенные волосы Йена, который с жадностью заглатывает орган, с полной уверенностью. Микки бы ни за что не променял этот минет ни на какие другие, которые у него были.
Дело не в самом Йене, а в его рту, пожалуй. Он создан для этого не слишком правильного занятия. Точнее, это охуительное занятие, от которого хочется взорваться, но оно такое неправильное. Это же, блять, дом Микки. Он не подумал о последствиях, просто его тело – ебанный предатель.
– Было бы охуенно, если бы ты сейчас просто ушел, – выдавливает Милкович, протирая свое красное лицо.
Это то, что нужно. Не сядут же они теперь смотреть сериалы, за бутылками холодного пива? Пусть Галлагер покинет дом, и Микки уже потом миллионы раз проклянет себя за содеянное.
Рыжий только расплывается в странной и непонятной улыбке. И это до чертиков пугает. Ни криков, ни слов о том, что выгонять после минета – чертовски плохо, просто гребанная улыбка. Будто это нормально. Кажется, Микки стал считать его объебанным психом, но этот момент он вспомнит еще и не раз.
Микки думал, что это он избавился от Галлагера после интимного момента, который понравился им обоим. Но на самом деле, это всего лишь подлый и только начинающийся план. Кто-то должен будет дать по тормозам.
Комментарий к Затяжной отходняк
жду вашего мнения х
========== Прикосновение ==========
***
Не то чтобы Милкович боялся идти в школу, он скорее переживал из-за той ситуации, которая случилась у него в доме на днях. Но филонить больше нельзя было, потому что злобная директриса уже не раз звонила, говоря, что если Микки сейчас же не появится в школе ему нужно будет идти в поликлинику за справкой. А он, как известно, не болел. А бухал, высушивая бутылки полностью. Давно не было такого, ибо клялся, что завяжет с выпивкой, но после той ебанной вечеринки все пошло чуть-чуть не так, как хотелось бы. Микки не винил себя в этом, а вот Йена очень даже. Блять, да его разум буквально не забывал ту сцену на диване, как у рыжего во рту его член, а потом настолько ядовитую улыбку, что отравляет и западает в сознание. Как у него это получается? Теперь все становится более ясным, в плане, почему по нему все тащатся. Потому что Йен словно клещ, который впивается глубоко под кожу, и его можно только вырвать с дикой болью. Улыбка слегка дернулась на устах, когда брюнет вспомнил всю эту нелепость, которая произошла. Да, это с легкостью можно было назвать именно нелепостью, глупостью, которая до сих пор вызывает дикое возбуждение, но такого больше не повторится. Милкович ненавидит таких надоедливых насекомых, вроде Галлагера.
Когда урок уже начался перед классом стоял Лейхи. На нем был брендовый костюм пурпурного цвета, от чего слегка рябило в глазах. Микки и в душе не ебал, от куда у этого учителя столько денег, что он может позволить себе не только дорогую одежду, а и неплохую тачку, которая припаркована возле здания. Химик был слегка обеспокоенным, говорил не понятно. Хотя, брюнет склонял это к тому, что он – и химия это два разные полюса. Может, поэтому, его речь кажется такой невнятной?
Милкович крутил ручку, периодически поглядывая на дверь. Рыжего так и не было, стул рядом был пустой. Он хотел взорваться от счастья, потому что не увидит хотя бы день этого пидора. Такое не могло не радовать. И все равно с маленькой надеждой косился на дверь, пока Лейхи объяснял новый материал. Хотя в душе парень понимал, что не сможет так же игнорировать его, как делал это с поцелуем. И если он заведет эту тему, то Йен получит по своей наглой морде несколько раз, пока все это не вылетит из его головы тоже.
Дверь со скрипом открылась, показывая высокую фигуру. Неужели, блять. Галлагер как всегда опоздал, это ни у кого не вызвало удивление. Но Милкович игнорировал такой факт. Лейхи, будто забыв о чем говорит, начал улыбаться как маленькая девочка при виде новогоднего подарка. Йен был в слишком хорошем настроении, такое видно сразу. Микки научился понимать, когда тот приходит в хуевом настроении, а когда выглядит так, будто стоит на престоле. Речь химика стала более ясной, и класс начал хихикать, додумывая что Чарли надрачивает на образ Йена на переменах. А что, возможно, так оно и есть. Рыжий выглядел очень привлекательно, такое сложно было не заметить сразу. Волосы идеально зачесанные, такого яркого рыжего цвета, что кажется, будто его голова горит ярким пламенем. Черные джинсы идеально сужали его стройные ноги, а полосатая рубашка облегала каждый мышцу на подкаченном теле. Теперь, сука, ясно чего он опаздывает. Марафет наводит, словно баба. Микки хотелось съежится от такого пидороского видка своего одноклассника, но мысль о том, что он выглядит пиздец каким очаровательным заняла достаточное количество места в его мыслях.
Этот парень – самый странный человек в мире, пожалуй. За все время на учебе он был то слишком опечаленным – суицидником подростком, а в другой день сразу же будто героем сериала «Сплетница» идеально выглаженным и вычещенным, с самооценкой выше небес, ей богу, блять.
Галлагер даже не доставал ничего из портфеля, а сразу же повернул голову на рядом сидящего брюнета, который сразу же невольно дернулся. Взгляд был таким пронзающим, что мог убить. Химик поглядывал больше на последнюю парту, где сидел Микки и Йен. Точнее, поправочка: только Йен. Но когда нервный подросток не понимал, как решать очередную задачу, зависая с мелом в воздухе, учителю пришлось убрать свою интересность в задницу и помочь.
– Скучал? – спросил Йен, аккуратно кладя руку на ногу Микки.
Тот громко сглотнул, прикусывая губу. Он попытался контролировать все, что происходит, но выходило довольно-таки паршиво. Весь класс был занят своими делами: кто играл в телефон, кто обсуждал очередного ебыря, а кто послушно вслушивался в каждое слово учителя.
Всем было не до них, мальчиков, которые по какой-то глупой случайности сидят вместе.
Длинные пальцы обхватывали ногу, проводя выше нежными движениями. Галлагер с маленькой победой в глазах смотрел на то, как Микки нервничает, не убирая при этом руку. Возбуждение пришло сразу же, а мурашки бегали по всему телу. Одно ебанное прикосновение. Что с ним не так? Рыжий посмотрел на доску, будто интересуется этой хуетой в данный момент. Его рука послушно лежала там же, поднимаясь к бедрам. Брюнет готов был прямо сейчас забить на всех, и отдаться ощущениям. Страх и ненависть к себе появляться не собирались, как обычно случалось, только дикий восторг от ладони Галлагера, которая обхватывала бедро. Микки сидел без слов, снова боясь помешать. Скучал? Да нет, что за бабская хуета. Но длинные пальцы скользнули вниз брюк, дотрагиваясь до оголенной кожи. Попал. Кажется, это ловушка. Как пальцы могут творить такое всего лишь мягкими и тактичными движениями? Йен особо не парился, не догадываясь даже сколько всего внутри его жертвы. Рука скользнула еще ниже, пальцы будто были созданы для проникновения в чужое пространство.
– Маленькая похотливая сучка, – совсем по доброму прошептал Йен, с хрипотой, как он умеет. Уши сводит от сексуальности. Умеет же, гребанный никому не нужный эгоистичный мудак.
И слова Йена снова все испортили, потому что Микки приходит в себя, несмотря на покалывание в область паха.
Резким движением он отталкивает назойливую руку рыжего. Такую, сука, приятную.
Галлагер в недоумении смотрит : «Серьезно?». Понимая, что Микки возбуждается быстрее, чем девственница. Он вскидывает две руки вверх, показывая, что не собирается больше его трогать. Но, кажется, брюнету этого мало, он сомневается еще пару секунд, будто думает, правильно ли то, что он делает. Последнее время он сделал кучу ошибок, но нет ничего что нельзя исправить. Похуй. Его татуированные костяшки сжимаются в кулак. Йен закусывает губу, и уверенно смотрит, в его глазах похоть чистой воды. Мудак.
Нет времени для сомнений больше, и кулак летит прямо в нос, силы Микки никогда не умел рассчитывать.
Зачем? Почему? Ради чего? Все эти вопросы останутся открытыми навсегда. И кто из них теперь мудак?
Галлагер хватается за нос, потому что кровь льется оттуда ручьями. Парта быстро оказывается в красных пятнах, и теперь все головы устремились сюда. Смотрят, сука, как будто никогда не видели человека с разбитым носом. Чарли быстро подбегает к Йену, подхватывая его за талию. Будто этот сукин сын не в нос получил, а сознание теряет. Класс зачарованно смотрит, через пару минут это будет новой темой для обсуждения.
Рыжий отмахивается от него, улыбаясь. Страхи подтвердились в сто процентов: этот парень псих.
Он с легкостью покидает кабинет, все еще держа руку возле удара. Микки сидит неподвижно, пока Чарли не подбегает к нему в плотную и не хватает за шиворот.
– Какого хера? – кричит он, как озверевший.
У всех в глазах теперь паника, никто не видел Чарли таким. Милкович не может ответить ни слова, все произошло слишком быстро, ком в горле так и остался стоять неподвижно.
========== Кто кого? ==========
***
– Я внимательно вас слушаю, – удобно устроивавшись на кожаном кресле, директриса полностью осмотрела Микки.
Тот в свою очередь лишь пожал плечами. В кабинете еще так же находились Йен и Чарли, они сидели рядом на маленьком диване, настолько близко, что их коленки соприкасались. Учитель обеспокоенно смотрел на Галлагера, который не был несчастным, его нос слегка посинел, но крови уже не было. Оба молчали, ожидая хоть каких-то слов. Но тишина так и осталась висеть в воздухе огромной тучей. С Милковича хер что выпытаешь, даже профессиональный психолог ничего не смог добиться своими разговорами, которые уже заученные наизусть.
– Если ты продолжишь молчать, я приму меры, – женщина была настроена серьезно, но её глаза все время метались смотря на диван. Будто проверяя, как выглядит пострадавший.
А что тут скажешь? Врезал потому, что этот рыжий обсос полез своей рукой, от которой уже хочется кончить, к его жизненно важному органу? И самое противное – он не убрал руку сразу. Как всегда, долбоебина. Милкович протер рукой по лицу, обреченно вздыхая, показывая, насколько эта тема ему не интересна. Ну, подумаешь, что тут такого? В обычной школе этому бы не придали нужного значения. Но тут Микки словно самый опасный преступник, а Лейхи мать-героиня, закрывая своим телом бедного Йена, такого всего невинного, но с кривоватой улыбкой, которая даже сейчас была на его лице, смотря на брюнета.
– Моя вина, Миссис Одри, – начал Галлагер, освобождая себя от надоедливого разговора, который мог бы продлится вечность. Потому что Микки – аквариумная рыбка, которая только блымкает и молчит.
Одри с интересом перевела взгляд на эту сладкую парочку. Теперь, кажется, картинка сложилось. Кто-кого трахал не важно, но Микки не такой тупой, чтобы не понять очевидного. Ему стало до жути противно, представляя как они вместе. То ли маленький процент ревности проскочил внутри, потому что Йен умеет доставлять удовольствие, а этот химик не заслуживает такого. Его дорогие костюмы, айфон, навороченная машина – от всех этих мелочей уже воротило Милковича. Мажорчик ебанный. Он никогда не любил таких людей, а представления о том, что рыжик берет у него в рот просто доводило до жестокой тошноты.
И вот опять, Галлагер впрягается за него. Ну и пусть, он же реально виноват. Его гребанная рука, которая довела Милковича до дикого и почти животного возбуждения. Да блять, что с ним не так? Теперь этот вопрос стал в топ часто задаваемых.
– Вот не нужно покрывать его, Йен, – и не без этого, Чарли как всегда вставил свои слова, почти незаметно дотрагиваясь до руки парня, от чего он быстро дергает ею.
Все это не замечает никто? Да это же очевидно, господи. Это школа для слепых, явно. Потому что каждый говорит: « Лейхи и Галлагер такие хорошие друзья» и прочую поебень. Друзья? Да они заднеприводные, неужели так сложно сложить два плюс два.
Разговоры смешались и превратились в кашу, но Микки не участвовал в этом балагане, он вышел сухим из воды, а это многого стоит. Теперь никаких «спасибо» или тупых просьб. Флаг в руки этому рыжему, хочет быть героем? Пожалуйста, никто не мешает. Милкович не чувствовал ни капли своей вины, если бы Галлагеру было хотя бы плохо и он оказался на больничной койке, тогда вполне реально, что брюнету стало бы немножко его жалко. А так – хуй там был.
Чарли свирепо вышел из кабинета, сильно хлопая новенькой дверью, от чего табличка с именем на ней чуть не отвалилась. Одри сдвинула брови на переносице, но потом кивнула в сторону, чтобы они тоже уходили.
Все решилось лучше, чем могло было. Йен полностью взял вину на свои плечи, сказав, что заслужил. А Милкович не тот парень, который будет терпеть такое. Так эта ситуация и замялась: если двое совершенно спокойны, то есть ли смысл разводить из этого катастрофу? Только вот химик был не в восторге, понятно почему, этого рыжего он защищает, как преданный пес, а Милковича бы убил при первой же возможности. Ну, кто кого, кто кого.
