Текст книги "Выкорчевать Уизли, или как избавиться от нежеланного брака за триста шестьдесят пять дней (СИ)"

Автор книги: Kitty555

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

В 9:00 в Среду начались переговоры по пункту «супружеская верность». Бедная сова буквально полиняла и сбросила половину своего веса, но под конец дня пункт о «супружеской верности» был улажен. Джинни клялась жизнью и магией, что будет верна своему супругу, Гарри Поттеру, и нарушение этого пункта каралось немедленным разводом. Пункт о верности Поттера тот вписал сходу, в факт чего и ткнул пальцем еще при их хорошо запомнившейся встрече с Молли.

Весь четверг и часть пятницы ушёл на пункт об отцовстве детей Джинни. Четко сформулированная Гермионой фраза гласила: «Джиневра в девичестве Уизли клянётся жизнью, что отцом её ребёнка может стать только Гарри Поттер». Гарри же клянётся, что в браке с Джинни-теперь-Поттер у него могут быть дети только от супруги. В принципе, совы в этот день летать не замотались. Уизли что-то решали весь день, но в итоге Артур поставил подпись под всеми пунктами.

Наконец, к субботе были улажены все формальности возможных причин расторгнуть соглашение и аннулировать брак. Сторона, высказывающая намерение разорвать брачный контракт и подать на развод, теряла шанс на любую финансовую поддержку от бывшего супруга и выплачивала неустойку. Другими словами, если на развод подавала Джинни, то Гарри не должен был выплатить ей ни кната. В случае подачи на развод самим Гарри, Джинни получала приличное содержание. Запрет на рукоприкладство был добавлен Артуром, хотя Драко Малфой считал, что этот пункт защитит Поттера, а не Джинни.

Контракт был подписан, свадьба назначена. Правда, Поттер настоял, что празднество состоится на его территории. Молли начала протестовать, но Гарри вновь включил режим, с которым в будущем ознакомится весь Аврорат: «будет так, как я сказал». Много лет спустя в такой ситуации все просто знали, что им лучше соглашаться, не задавая больше вопросов. Всё равно ответ всегда был один: «потому, что я так сказал». Но на данный момент Гарри было только семнадцать лет, он не был главой Аврората и снизошёл до объяснений. Джиневра вступает в род Поттеров, а не Гарри в род Уизли. Мероприятие пройдёт на его территории. С этим пунктом помог Малфой…

– Итак, Поттер, подведём итоги первых трёх недель Операции: «Выкорчевать Уизли», – Драко Малфой торжественно поднял вверх кружку с кофе. Отличным кофе, нужно сказать, сваренным Гарри буквально пятнадцать минут назад. Отмечать алкоголем в десять часов утра Гермиона категорически не разрешала. Люциус тоже был с ней в этом солидарен, да и сам Драко особенно не рыпался: в конце концов, не на Паркинсон женится. И не на Астории Гринграсс.

– Подведём, – Гарри отсалютовал ему своей кружкой, хотя порыпаться хотелось. Алкоголя чувствительно не хватало, настроение было явно не такое приподнятое, как у Малфоя, и объяснялось все очень просто: в отличии от Драко, ему-то как раз и предстояло жениться в лучшем случае на Астории Гринграсс или Паркинсон, а пока что на Джиневре.

– Позволь воспользоваться этим моментом, чтобы торжественно поздравить тебя с окончательным и бесповоротным подписанием брачного контракта, – Драко говорил пафосно, с таким торжественным выражением лица, будто толкал речь перед всем Визенгамотом. Вот интересно, Малфоям зелье пафосности с рождения в молоко добавляют, или ждут первых шагов? Меж тем, сделав глоток из своей кружки, Драко продолжил. – Тебе удалось протолкнуть столько скользких моментов, что сам Салазар был бы тобой горд, а шляпа уже, наверное, съела сама себя.

Мужчины вновь отсалютовали друг другу кружками с кофе, и Малфой приступил к позднему завтраку. Гарри даже не собирался спрашивать, чем это они там с Гермионой занимались, если оба выползли из камина усталые, помятые, явно пятнадцать минут, как из постели. Правда, причёска Грейнджер теперь всегда выглядела безукоризненно, в отличие от всех лет в Хогвартсе. Секрет заключался в том, что Гермиона прозвала «дополнительные бонусы знакомства с Нарциссой».

Похоже, будущая свекровь научила её семейному заклинанию Блэк. Тому самому, которое испокон веков использовали все члены благородного семейства, благословленные своими знаменитыми, пышными, кучерявыми кудрями. Когда-то заклинанием пользовались и Сириус, и Беллатрикс, но после своего сумасшествия Белла на причёски не обращала внимания и пользоваться им перестала. А Сириусу же даже в голову не пришло поделиться этой информацией с мисс Грейнджер.

Бродяга вообще еще с периода полового созревания облизывался на свою эксцентричную кузину, что очень тщательно скрывал, а своими локонами, непослушной причёской, силой воли и железным характером Гермиона напоминала ему Беллатрикс. Одним словом, о «заклинании послушных волос, достойных наследницы аристократического рода» Сириусу рассказывать магглорождённой волшебнице смысла не было. А вот Нарцисса первым делом поделилась.

Малфой приступил к завтраку, который поглощал с огромным аппетитом и идеальными манерами. Яичница, бекон и картошка шли на ура, и Драко не переставал нахваливать кулинарные таланты Поттера. Гермиона, сидевшая напротив, с отвращением морщила нос на запахи, исходившие от тарелки Малфоя. Сегодня ей явно нездоровилось, и выглядела она неважно.

Когда Грейнджер отказалась от классического завтрака, Драко лишь пожал плечами и пробурчал что-то вроде «дело хозяйское, но ты много теряешь». Когда она вяло покрутила в руках тост с джемом и отложила в сторону, Драко приподнял бровь. Когда предложенный ей апельсиновый сок отправился в мусорку, парень окинул её внимательным взглядом, но когда перед ней вдруг оказались малосольные огурцы и мороженое, Малфой неожиданно просиял:

– Дорогая, ты мне ничего не хочешь сказать?

– Что именно? – Грейнджер выглядела опасной. В своё время Гарри и Рон быстро выучились к ней близко не подходить, когда подруга выглядела и наполовину такой раздражённой. – От запахов из твоей тарелки меня воротит, сок слишком сладкий, булка чёрствая и просто мерзость, мороженое не шоколадное, и ты меня, кстати, тоже раздражаешь.

– Ничего не пропустила, дорогая? – Драко многозначительно приподнял бровь.

Гермиона прищурилась и видимо сосредоточилась, проигрывая список претензий в голове. Через несколько мгновений она покачала головой и уже хотела ответить, когда пулей вылетела из-за стола и понеслась к ближайшей уборной.

– Что-то не так с солёным огурцом? – нахмурился Гарри Поттер, поднял овощ с тарелки и с явным подозрением его понюхал. – Она ведь ничего больше не ела.

Драко, до этого с самодовольной улыбкой на лице провожавший Гермиону взглядом, теперь перевёл его на Гарри, взирая на Героя Магического Мира с удивлением, если не шоком:

– Поттер, я уверен, с огурцом всё в порядке, а вот Люциусу пора нанести визит Артуру.

– А при чём тут Люциус? – моргнул Гарри.

– Поттер, включи мозги, – Драко приподнял бровь и подмигнул избранному.

– Нет… – Гарри устало уронил голову на руки. Теперь тошнило его.

Через несколько минут в комнату вплыла Грейнджер. Быстро окинув взглядом обоих парней и оценив обстановку, она подошла к Драко:

– Ты прав, Малфой. Я действительно что-то пропустила. Три дня, как должно было начаться…

– Умница, – Малфой поцеловал её в лоб. – И давай уже, начинай называть меня Драко. Потому что скоро ты сама станешь Малфой.

Гарри Поттер с силой несколько раз ударился головой о стол, хотя они ведь этого и добивались?! А без пяти минут чета Малфоев скрылась в камине: аппарировать Гермионе Малфой уже успел запретить.

========== День 25 ==========

На встречу Люциуса Малфоя с Артуром Уизли герой всего магического мира прибыл, как в театр. Представление по всем признакам ожидалось знатное, и поэтому Гарри Поттер, которого брать с собой не собирались, возник в нужном месте, то есть в Норе, в назначенное время под банальным предлогом, что просто проходил мимо. Гермиона закатила глаза и прошипела что-то типа «мы с тобой это потом обсудим», но Гарри лишь беспечно пожал плечами. Обсудят они потом, а выражение лица Артура и Молли он увидит уже сейчас.

Последние дни ушли на некоторые приготовления к визиту. В частности, Люциус и Нарцисса обвесили Гермиону многочисленными артефактами от сглаза и проклятий, одно из которых наблюдательная Грейнджер тут же приписала какой-то Африканской культуре. Но, судя по всему, бывшая мисс Блэк очень опасалась «пожеланий» Молли и намеревалась оградить своего будущего внука от порчи. Ну, и потенциальную невестку заодно.

Факт, что Гермиона носит «под сердцем», хотя в данный момент это было ещё намного ниже, наследника Малфоев мужского пола, был установлен в тот самый день после завтрака. Люциус потирал руки, поскольку это делало его переговоры намного проще. Впрочем, до самих переговоров Малфои добрались лишь через несколько дней, и дело было не только в амулетах. В портретной галерее менора был чистой воды бунт.

Все началось с того, что Люциус по всем законам нанёс имя матери следующего наследника рода Малфоев на семейный гобелен, предварительно и очень предусмотрительно отправив мисс Грейнджер домой, а Драко, намеревавшегося смотаться следом за ней, попросил задержаться. Всё по обычаям. Как и полагалось в волшебном мире, пока без прочных, чётких линий. Просто два слова напротив рамки его сына. И буря не заставила себя долго ждать.

Портреты почивших Малфоев потребовали присутствия в галерее обоих живых потомков менее, чем через пять минут. Судя по возмущённым крикам, если бы нарисованные предки могли, живыми Люциусу и Драко оставаться было бы недолго. Абраксас, отец нынешнего главы клана и один из основных спонсоров Лорда Волан-де-Морта, тут же объявил внука предателем крови, а собственного сына – его пособником. Люциус не мог и слова вставить в нескончаемую тираду отца, а Драко боялся пикнуть. Его собственный отец вынужденно молчал, хмурясь.

Почтенный дед самого Люциуса вообще не подавал голоса с самого момента победы над Волан-де-Мортом. Потому что истинный Малфой всегда видит, когда облажался и надо срочно менять коней, а истинным Малфоем он несомненно был. И теперь, слушая вопли Абраксаса, который уже забыл, как вбивалась в его собственную голову идея чистоты крови отцом, лишь хмурился. А ещё вспоминал двух прелестных белокурых крошек, родившихся на рубеже века и по слухам являвшихся последствием путешествия его собственного отца по Европе: могли ли Марлен Дитрих и Любовь Орлова быть его сестрёнками?! А почему бы и нет. Марлен вон даже названа в честь Мерлина, а Любовь… дитя любви, что ещё скажешь?! Впрочем, и он сам не безгрешен, как оказалось, когда знаменитая Мерлин Монро (даже именем щёлкнула по носу, зараза) улыбнулась с плакатов.

Меж тем, вопли Абраксаса начинали раздражать, и благородному родителю пришлось вмешаться:

– Абраксас, достаточно, – Драко удивлённо приподнял бровь: команда прадеда звучала так же, как и приказы собственного отца. – Истинный Малфой всегда должен знать, когда ветер изменился. Или ты не в состоянии видеть дальше своего носа?

– Но папА! – взревел Абраксас.

– Господи, неужели малыши за ум взялись? – у Драко чуть челюсть не отвалилась. Он вообще когда-нибудь раньше слышал голос Люциуса первого? – А то такой сброд в менор таскали последние годы, Дарвин бы в гробу перевернулся. Выродки.

– А ты откуда Дарвина знаешь? Всё по своей маггле рыжей скучаешь? – выплюнул Абраксас.

– Во-первых, он рассказал, – Люциус первый ткнул пальцем в портрет современника великого учёного. – Во-вторых, для тебя, Её Маггловское Величество Елизавета, и в-третьих, угомоните уже этого щенка.

Драко снова выпучил глаза: Люциус первый сверкал ледяными очами на отца Абраксаса. Тот сглотнул и гаркнул сыну приказ «угомониться». Драко перевел взгляд на собственного папеньку: живой Люциус просто сиял, наслаждаясь клизмой, которую получал Абраксас. Взаимные пререкания продолжались еще долго, каждый отстаивал точку зрения своего века, и выходило, что за многие десятилетия Люциус первый и его единомышленники оказались на высоте. Да уж, политика – это качели.

Наконец, уставший от криков усопших предков, ныне живущий патриарх откашлялся:

– Базар окончен, господа. Ветер переменился, мир изменился, и мы намерены меняться вместе с ним.

– Ты примешь в род грязнокровку, щенок? – взвыл Абраксас.

– Магглорождённую волшебницу, отец. И очень сильную. Плюс, способную помочь восстановить нашу репутацию. И я не только приму мисс Грейнджер, я ещё наложу заклятие немоты на любой портрет, который не закроет свой рот сам. Это я, как хозяин менора говорю.

Следующие часа два портреты предков препирались друг с другом, потому как живые Малфои покинули галерею. В результате, ни на кого заклинание немоты накладывать не пришлось: через два дня все портреты поклялись не только держать своё мнение при себе, но и изменить его. Даже Абраксас.

А Люциус первый уже мечтал о том дне, когда дочь Драко и Гермионы выйдет замуж за принца Англии. Или их сын женится на принцессе. Будущий отец ещё не родившегося отпрыска избрал не упоминать, что вероятнее всего, их чадо свяжется с потомком Поттера. Зачем терять такого сильного союзника, как Люциус первый, чуть не ставший королём Англии?

И вот сейчас, несколько дней спустя «открытия» о деликатном положении Грейнджер, которого все уже давно с нетерпением ждали и над которым некоторые усиленно трудились, Гарри был готов запасаться попкорном. Все действующие лица занимали свои места. Люциус выглядел по-королевски элегантным. Драко светится самодовольством, придерживая Гермиону за талию. Грейнджер смотрела в пол. Артур и Молли почувствовали неладное сходу.

– Признаться, я очень удивлён просьбой о встрече, Малфой, – как хозяин Норы, Артур заговорил первым. – Не ожидал визита. Особенно, от всех вас. Гермиона, девочка моя, пойди к Молли. – Уизли нахмурился. Всё это ему очень не нравилось.

– Тогда позволь перейти к цели нашего посещения, – кивнул Люциус и обернулся к девушке. – Гермиона, извольте оставаться на своём месте.

Впрочем, девушка и не собиралась двигаться.

– Её место не рядом с твоим сыном, – тут же вспылил Артур.

– Забавно, что ты так считаешь, – парировал Люциус и прищурился.

– Гарри, а что ты тут вообще делаешь? – насторожилась Молли. Последние недели общения с будущим зятем заставили её задуматься, если на самом деле у Поттера только одно положительное качество: его счёт в Гринготтс.

А теперь его присутствие здесь откровенно напрягало и заставляло быть начеку.

– Не обращай на меня внимание, Молли. Считай, что я не здесь. Можете даже чаю не предлагать, я уже напился сегодня, – успокоил её Поттер.

– Итак, Малфой, – Артур перевёл взгляд с Гарри обратно на Люциуса. – Чем обязан?

– Одному досадному недоразумению, – Люциус привычно растягивал слова.

– А Рон-то что натворил, – вздохнул Артур и тут же встрепенулся. – Что?! Как ты смеешь так говорить о моем сыне?!

– Забавно, а я даже имени не назвал, – Люциус задумчиво почесал переносицу. – Впрочем, понимаю. Если бы дело шло о близнецах, это было бы два крупных недоразумения. Впрочем, я имел в виду не это.

– Тогда уже говори, что ты имел в виду, – Артур прищурился.

– Ситуацию, Уизли, я имел в виду ситуацию. Вы раструбили на весь волшебный мир, что мисс Грейнджер выходит замуж за вашего младшего.

– А тебе что? – встряла Молли. – Так оно и есть. Не правда ли, Гермиона, дорогая?

– Молли, не лезь в разговор патриархов, – осадил её Люциус.

– Да как ты смеешь! Ты, павлин некрашеный!

– Дорогая, прошу, – Артур поморщился. Малфой явно был здесь, как патриарх рода, и пришёл поговорить о Гермионе… Артур задохнулся от ужасной догадки. – Малфой, я убью твоего щенка!

– Это серьёзные угрозы, Уизли. Кто-нибудь записывает? – Люциус окинул молодняк холодным взглядом.

– В омут скинем, – отмахнулся Гарри, жестом приглашая Люциуса не отвлекаться и продолжать. И Люциус продолжил.

В самых высокопарных словах, которые только можно было вообразить, и значение некоторых из которых Гарри намеревался потом спросить у Грейнджер, хотя смысл был ясен, Люциус объяснил ситуацию. Гермиона ожидала ребёнка от Драко, более того, это был мальчик и будущий наследник, плюс, потенциально очень сильный волшебник. Одним словом, дементора лысого теперь Уизли увидят «беби-маму» наследника Малфоев и могут сходу отправляться в пролёт. Но как красиво Люциус всё это сказал! Прямо Шекспир, Ромео и Джульетта. Или Леди Макбет, если посмотреть на Молли Уизли.

Рыжие сперва побледнели, потом покраснели, потом пошли пятнами. Слов не было. Гарри не пожалел, что заглянул в гости, твёрдо решив копию этой картины оставить себе для периодического пересмотра в Омуте Памяти. Даже если Артур пошлёт в него Аваду, оно того будет стоить. Впрочем, Люциус под конец добавил ложку мёда в бочку дёгтя, напомнив, что Рональд, безоговорочно, является отменной добычей для любой охотницы за женихами. А несомненно печальная для семьи Уизли потеря мисс Грейнджер отнюдь не конец света. И многозначительно посмотрел на Гарри. Поттер закашлялся: некстати пришла на ум фраза Драко, что он «не во вкусе Малфоя». Вот гады! Но как всё изящно…

После чего, не дожидаясь, пока к Уизли вернётся дар речи, Малфои удалились. Гарри последовал за Люциусом, Драко и Гермионой. Представление было окончено, впечатления были потрясающие, а попадаться под руку Артура и Молли, когда они придут в себя, не хотелось. Гриммо 12 было безопаснее. Впрочем, его уже пригласили в мэнор на ужин в честь помолвки Драко и Гермионы: Золотая девочка выходила замуж за обещанные ей золотые горы и чувствовала себя, как за каменной стеной. Притом, ненаносимой, коей и являлся неприступный Малфой-менор.

========== День 31-й ==========

Свадьба Драко Малфоя и мисс Грейнджер не стала событием века, но прогремела на весь волшебный мир. Гермиона настаивала, чтобы мероприятие было скромным, ей совсем не хотелось видеть среди гостей весь волшебный мир, но смириться с присутствием его верхушки пришлось: Люциус ей вежливо напомнил, что Гермиона согласилась стать их билетом обратно в элиту. Впрочем, золотая девочка с этим не хотела спорить, свои честолюбивые планы у неё тоже имелись, и несмотря ни на что, она прекрасно понимала: всё это часть движения вверх.

Присутствие чистокровной элиты стало однозначной демонстрацией, что её приняла аристократия. Присутствие министра магии и практически всего правящего кабинета было признаком начала реабилитации Малфоев в глазах общественности. Как дополнительная галочка в их пользу, на торжестве присутствовали её родители.

Впрочем, мистер и миссис Грейнджеры никаких прав в волшебном мире Великобритании по-прежнему не имели, и поэтому к алтарю по настоянию Люциуса Гермиону вёл Гарри Поттер. Как «спасаемые от Уизли» уже успели понять, их тандем отныне в волшебном мире для всех представлялся, как названных брата и сестры.

Гермиона даже в какой-то момент заподозрила, что Малфой будет настаивать, чтобы Гарри принял её в свой род. Люциус о подобном даже не заикнулся: с предками он уже всё категорически выяснил, а в магическом мире вне менора ему нужен был совершенно другой месседж. В чистокровный род Малфоев вступила магглорождённая волшебница.

Впрочем, сама церемония была пышной и изысканной. Веками проводимые в саду Малфой-менора, эти мероприятия давно уже были поставлены практически на конвейер. Эльфы знали, что и где размещать, платье невесты создавалась из специально заколдованного материала, на который всего лишь нужно было наложить волшебный фасон. Украшали мисс Грейнджер драгоценности, преподнесённые ей Драко из семейных шкатулок. Гермиону всего лишь попросили назвать желанные цветы.

Мисс Грейнджер в отличие от большинства девушек во всём мире, магическом и немагическом, к своей свадьбе с детства не готовилась и подробный альбом с планами не вела. А Гарри очень сильно подозревал, что если бы ей это было важно – то планы она начала делать бы ещё лет с пяти. Поэтому девушка была счастлива, что от неё практически ничего не требовалось, и отсутствие энтузиазма невесты было списано на уже установившиеся семейные традиции Малфоев. Только фасон платья и цветы требовалось выбрать Гермионе, но и здесь не обошлось без вполне желанных советов Нарциссы.

Ни одного Уизли, за исключением Джиневры, которая технически была уже почти Поттер, на церемонию не пригласили. Когда Джинни «ненароком» обронила эту претензию оскорблённой Молли, Гермиона лишь пожала плечами: Как можно! Она нанесла такое оскорбление всему семейству Уизли, что теперь не может даже мечтать пригласить их. Никогда бы не посмела.

Джиневра зло сверкнула глазами, но была вынуждена промолчать. Люциус Малфой, стоявший неподалёку и в чётких пределах слышимости, слишком очевидно кивал головой. Этот нюанс был оговорен до мельчайших деталей.

После роскошной церемонии гостей ожидала праздничная трапеза и танцы. Гермиона кружилась с Драко, а Поттер демонстративно не приглашал свою невесту. Джинни скучала, но принимать приглашения других парней или приглашать сама боялась. Ей было строго настрого приказано родителями даже не смотреть ни на одного мужчину, кроме Гарри, а свои колени просто склеить вместе. Уизли уже поняли, с кем имели дело, но надеялись, что после свадьбы Джинни всё-таки найдёт подход к мужу. Парню ведь всего семнадцать лет, неужели, не купится на регулярный секс?!

После торжества Драко и Гермиона удалились в отведённое им крыло Малфой-менора, подальше от картинной галереи. Проводив подругу, не ставшую спутницей жизни, взглядом, Гарри доставил собственную невесту в Нору и, добравшись до Гриммо 12, устало опустился на стул: пора было начинать думать и о своей церемонии.

Дни 32-60.

В отличии от Гермионы Грейнджер-ныне-Малфой, Джинни Уизли о своей свадьбе мечтала с детства. Нет, брачный альбом она тоже не вела, но четко знала, какие цветы или угощения хочет на собственной свадьбе. Плюс, она всегда знала, что церемония состоится в Норе.

От идеи выйти замуж в раскладном шатре на заднем дворе отчего дома пришлось отказаться первой. Гарри просто перечеркнул эту идею еще во время переговоров о контракте. В принципе, Джинни была не против. Гриммо 12 ей льстило намного больше. С платьем тоже не было проблем: Гарри вполне равнодушно пожал плечами и выдал, что она может надевать, что хочет. Втайне Джинни надеялась, что ей, как и Гермионе, предложат фамильные драгоценности, но с Поттером этого не случилось. Молли и Артур, скрипя зубами, заплатили за платье, а на шею слегка разочарованной невесты пришлось надеть кулончик тётушки Мюриэль.

Хуже было другое: Гарри настаивал на именно своём выборе во всем. Цветы были заказаны по его вкусу, сам же он выбрал и меню, даже декором Гриммо 12 он занялся без помощи невесты. Джинни злилась и бесилась, хоть открыто закатывать истерики боялась. С контрактом она уже была ознакомлена, и в рыжую голову постепенно пробиралось подозрение, что будущий муж имеет пунктик на контроле.

В день собственной свадьбы Джинни была зла, как Снейп на уроках Гриффиндора, когда Невилл взрывал очередной котёл. Все было далеко не так, как она себе представляла, и дело было вовсе не в менее, чем влюблённом взгляде будущего супруга. От салфеток до цветов, это была НЕ свадьба Джинни! Изредка бросая косые взгляды на только что окольцованного Гарри, новоиспечённая миссис Поттер пыталась не концентрироваться на деревьях, упуская из виду лес: она всё-таки стала его женой! Но выходило плохо.

Едва станцевав с новобрачной один обязательный танец, Гарри, казалось, просто позабыл о ней. Он беседовал с новыми и старыми друзьями, среди которых не было больше Рона, зато красовались слизеринцы во главе с Драко Малфоем. Он чокался бокалами и выпивал в честь каких-то тостов, лишь пожимая плечами, когда пили за здоровье молодоженов. А когда празднование окончилось, поднялся из-за стола и поднял свой бокал:

– А теперь, позвольте нам с Джиневрой удалиться, – гости заулюлюкали, но жених лишь поморщился. – Мы отбудем в свою новую квартиру, которую я приобрёл в элитном маггловском районе. Всегда хотел там жить! Адрес пришлю позже, камин в гостиной там не подключён. Благодарю всех за то, что разделили с нами этот знаменательный день.

Кричер, раскланиваясь, принялся провожать гостей, а Джинни-бывшая-Уизли обмерла: квартира… маггловский Лондон… Что?! А потом Гарри взял её за руку, и они аппарировали.

========== День 61 ==========

Утром первого дня своей новой жизни, как миссис Поттер, Джинни проснулась одна. Нет, причиной было не то, что счастливый муж, выбравшись с брачного ложа, решил удивить возлюбленную завтраком в постели. Тот самый муж там не ночевал. И даже не появлялся. С отнюдь не счастливым выражением лица, едва приземлившись в их семейном гнездышке, Гарри отпустил руку Джинни и показал ей на комнату:

– Это твоя спальная.

Джинни кокетливо кивнула, соблазнительно облизала губы и выпятила свои достоинства, положив ладони на лацканы пиджака Гарри и потянувшись за поцелуем. Но удерживая супругу на расстоянии вытянутых рук, Поттер лишь качнул головой:

– Уверен, ты устала. Знаю, что я выжат, как лимон. Предлагаю отправиться спать.

Джинни, естественно, промурлыкала, что не так уж и устала, на кое-что у неё полно сил и энергии, плюс, она не сомневается, что и в её супруге еще остался «лимонад», но Поттер лишь одарил её холодным взглядом. Развернувшись, он молча направился в противоположную сторону квартиры и через мгновение звук запирающегося замка дал Джинни понять, что лимонада в эту ночь не будет.

Впрочем, как говорится в каждой сказке и гласит неоспоримая мудрость веков, не обошедшая стороной и магический мир: утро вечера мудренее. Хотя Джинни не особо-то расстроилась и с вечера – она считала, что Поттера знала, как облупленного. Во всяком случае, все его немудрёные запросы в постели могла удовлетворить, даже не вспотев. А если муж сейчас чувствует себя пойманной в клетку жар-птицей, то придётся лишь доказать ему, что он на самом деле орёл, и их чувства возродятся, как Феникс.

Ободрённая собственной аналогией, а в своих силах и способностях переубедить мужчину Джинни тоже не сомневалась, она отправилась исследовать новое место жительства. Квартира была довольно просторная. Не Гриммо 12, но две отдельные спальни и кабинет, просторная гостиная с камином, обеденная комната и огромная кухня Джинни очень впечатлили. Кабинет Гарри был надежно заперт.

Как истинная дочь Молли, Джиневра полюбовалась на солнечную, выполненную в светлых тонах кухню, но тут же нахмурилась. Во-первых, готовить она не умела, а во-вторых, предназначения половины маггловских приспособлений просто не знала. Несмотря на показной интерес Артура Уизли ко всему маггловскому, детей он не приобщал. Да и не интересовала «электроника» никогда Джинни, она и слово-то выучила, только когда Гермиона и Гарри увлечённо обсуждали, как быстро она перегорает от Магии.

Так, стоп! Если Джинни станет колдовать, она может устроить пожар?! Это в планы новоиспечённой миссис Поттер не входило. Осторожно пятясь назад и не спуская глаз с электроники – мало ли что придёт в голову этим странным предметам – Джинни спиной выбралась из кухни. И как она могла забыть? На втором курсе Гермиона была уверена, что эти маггловские изобретения «имеют своё мнение и разум. И созданы, чтобы нас мучить». Точно! Именно так девочка, вычислившая крестражи Лорда Волан-де-Морта, и говорила. А не Джиневре спорить с Гермионой. Как делать правильно минет – пожалуйста, тут она явно Грейнджер фору даст, но не про «электронику».

Закрыв за собой дверь, Джинни почувствовала себя увереннее. А оглянувшись по сторонам, едва подавила вздох восхищения. Она стояла по центру большой, просторной гостиной. Шикарная мебель, ковры, маггловские неподвижные картины… И огромное окно во всю стену, открывающее шикарный вид на парк. Джинни подошла поближе. Квартира была на первом этаже, и вместо балкона, перед дверью в гостиную располагался небольшой участок, отгороженный перилами, с удобными креслами и столиком. Как веранда.

Меж тем, вид из окна в парк, где было не так уже много деревьев, был просто отличный. Уже планируя поход туда, Джинни вдруг застыла на месте. Из-за поворота аллеи показалось несколько бегущих мужских фигур. Джинни напрягалась: за ними что, гонятся? Уже готовая к бою, гриффиндорка вытащила палочку, когда парни – а они все были приблизительно ровесниками Джинни – остановились и принялись разминаться и делать упражнения. И только сейчас Джинни поняла: в парке занимались спортсмены. Каждый день она сможет наслаждаться видом натренированных, высоких, крепких, накаченных мужских тел, а вооружённой такими имиджами, ей будет нетрудно вечером возбудиться на Поттера.

Меж тем, некоторые спортсмены принялись стягивать с себя через голову майки, и Джинни задохнулась. Последний раз у неё был секс два дня назад с экзотическим танцором, нанятым Флёр для её небольшой, приватной предсвадебной вечеринки. Лаванда и Луна подначивали, сестры Патил улюлюкали, Кэти Белл с ними заодно, и все дружно сокрушались, что не могут провернуть подобное безобразие для Гермионы-теперь-Малфой.

Хотя, ставки делали: какого стриптизера наняла для Грейнджер Нарцисса? На том, что блондина, все согласились, но вот похож ли он был на Люциуса? Высокий, красавец, с длинными волосами? Или, более изящный, пониже ростом, с тонкими мускулами бегуна на длинные дистанции? «Явно, не рыжего», – проржала Кэтти, чтоб её, а Луна глубокомысленно добавила: «И не брюнета, как Гарри». В общем, возбудили все сами себя. Благо, что вечеринка была в Клубе Мужских Стриптизов, и проблем «разрядиться» не составило. Вот только блондинов там было мало.

Меж тем, мысли о её не таком уже и маленьком стриптизере, плюс картины начавших отжиматься и подтягиваться на турниках парней сделали своё дело: Джинни безошибочно почувствовала, что возбуждена. Решив проветриться, она накинула на плечи мантию и вышла на небольшую террасу, делая глубокие вдохи всей грудью.

– Доброе утро, дорогая, – послышался справа явно аристократический выговор какой-то пожилой магглы, и Джинни обернулась. – Вы, должно быть, гостите у этого симпатичного и учтивого молодого человека, который приобрёл квартиру неделю назад. Гарри Поттера. Очень милый молодой человек, очень.

– Я его жена, – гордо парировала Джинни, окинув леди неопределённого возраста за гранью шестидесяти, но выглядевшую моложаво, снисходительным взглядом. Несмотря на ранний час, почтенная дама была одета в безукоризненный костюм, юбка и пиджачок, застёгнутый на все пуговицы, а на шее у неё красовалась нитка идеального жемчуга внушительных размеров. В ушах были крупные жемчужные серьги-пуговицы, и на пальцах, сжимавших изящную фарфоровую чашку с кофе, красовались увесистые перстни. – Меня зовут Джиневра. – Зачем то официально представилась Джинни.