Текст книги "Лебединая верность (СИ)"
Автор книги: Kitty555
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
Отвлекаясь от размышлений о будущем, Гермиона насмешливо приподняла бровь. От Гарри она подобного заявления не ожидала, но в конце концов, прошло столько лет. Теперь друг был прочной частью волшебного мира и явно осведомлён о его традициях. А ещё, непрошено, в сознание прокралась мысль, что в подобных вещах прежде всего может иметь значение мнение отца, то есть, Драко. Что ж, это будет ещё один нюанс, который они должны обсудить с Малфоем.
Меж тем сам предмет их разговора, напоследок кивнув Забини, подошел к Грейнджер и Поттеру. Протянув Гарри руку, которую тот незамедлительно пожал, Драко окинул давно ставшего другом мужчину оценивающим взглядом и покачал головой:
– Тяжёлая ночка? А то больно ты сегодня выглядишь помятым.
– Срочный вызов, – Поттер пожал плечами, и Гермиона перевела на него вопросительный взгляд. А ведь она даже не заметила, что друг действительно выглядит немного уставшим. Впрочем, она его столько лет не видела, что вряд ли могла бы оценить лёгкие изменения внешности, частично скрытые зельем бодрости. Как и не смогла для себя не отметить, что от внимания Драко они не укрылись. Меж тем, Гарри продолжил.
– Зато у тебя сегодня замечательное утро. Что, за один день стал отцом самой желанной невесты в волшебном мире? И теперь все идут на поклон? Прям, воплощение мечты Малфоев.
– Намекаешь, что тоже заинтересован? – Драко усмехнулся и сделал шаг к Гермионе, слегка приобняв за талию. – Представляешь, дорогая, мы теперь можем просить, что угодно, у стольких семей. Все сочтут за честь оказать «маленькую услугу», ведь их сыночки уже рвутся присоединить к своему семейному дереву новую веточку. От Малфоев.
– О, подобных дополнений к родословным в волшебном мире чуть ли не тысячу лет не было, – Гермиона усмехнулась, и тут же пожала плечами в ответ на приподнятые в нескрываемом удивлении брови Драко. – Что? Я же видела ваше древо. Девочек у вас в роду чуть ли ни с самого его основания не было.
– Совершенно верно, мисс Грейнджер, – когда к ним успели присоединиться Люциус и Нарцисса, Гермиона не заметила, но теперь старший Малфой избрал вклиниться в разговор. – И как вы верно заметили, многие древние семьи очень заинтересованы.
– Так что, Поттер, тоже решишь оставить официальную заявку, или понадеешься на свою дружбу с Гермионой? – Драко насмешливо подмигнул избранному.
– А ты хочешь сказать, – Гарри прищурился, скрестив руки на груди, и теперь был совсем не похож на друга детства, которого Грейнджер помнила. Перед ней стояла строгий глава Аврората. – Что будешь рассматривать предложение рода Поттеров наравне со всеми? Как-то нелогично для Малфоев. Всё-таки, мир изменился за последние одиннадцать лет.
– Господа, – Гермиона сделала решительный шаг, стратегически поместив себя между мужчинами, и выставила руку вперёд. – Мне кажется, ваша дискуссия бессмысленна. Дети сами разберутся. То есть, когда придёт время, Изи сама выберет, кто ей по сердцу. Надеюсь, никто здесь не настаивает на том, чтобы заставлять собственных детей или заключать какие-то старомодные сделки?
Драко и Гарри переглянулись, то ли намереваясь согласиться с Грейнджер, то ли оспорить её аргументы, но внезапно в разговор, легко и задорно рассмеявшись, вступила Нарцисса.
– Ваша дискуссия и правда бессмысленна, господа, – миссис Малфой сделала особенное ударение на последнем слове. – Хотя и не по той вполне логичной и романтичной причине, которую нам озвучила мисс Грейнджер.
– Нарцисса, что тебе известно? – Люциус нахмурился, оборачиваясь к супруге.
– Только то, что я уже успела приметить на руке Изабеллы браслетик тетушки Доротеи Блэк. А поскольку это семейная реликвия его прабабушки, хоть Джеймс
и сообразил представить свой маленький презент, как запоздалый подарок на день рождения, передача девушке подобных фамильных драгоценностей в нашем мире имеет особенное значение.
– Другими словами, мистер Поттер, – теперь пришла очередь Люциуса расхохотаться. – Если вы ещё не поняли, ваш «пострел уже поспел». И свое место прочно застолбил.
– Какая неудача для вас, мистер Малфой, – глаза Гарри сверкнули опасным, зелёным огнём. – Упустили такую возможность заключить союз с кем-нибудь из ваших «священных родов».
– Да бросьте, мистер Поттер, – Люциус явно провокацию не принял, легко отмахнувшись от Гарри. – Я предвидел нечто подобное ещё вчера. Теперь мне вот только одно интересно: это Тедди-несостоявшийся-Блэк, явно наслушавшись рассказов бабушки Андромеды, надоумил вашего не по годам шустрого отпрыска, или Джеймс сам сообразил?
– Брось, дорогой, – махнула рукой Нарцисса. – На самом деле, ему столько людей могли подсказать, что даже пытаться гадать не стоит. Но да, забавно, что он выбрал вещицу из рода Блэк.
– Просто, для него доступ к браслетику прабабушки Доротеи по видимости был легче, чем к фамильным драгоценностям Поттеров, – пожав плечами, предположил Люциус.
– Если это та рубиновая вещица гоблиновской работы, которую Джинни обычно носит, не снимая, и которой как раз сегодня я на её запястье не видел, – Гарри закатил глаза. – То у Джеймса явно была сообщница.
– Ясно, – Люциус хмыкнул, одарив самого Гарри насмешливым взглядом. – Уизли снова взялись за свои трюки. Окрутить маггловоспитанных, пока те ещё не успели сообразить, что к чему.
– Одним словом, дорогой, – перебив супруга, слишком явно намекавшего на когда-то «окрученного» точно таким образом самого Гарри Поттера, подытожила Нарцисса и обернулась к Драко. Утверждения Люциуса переходили на опасную стезю. – Особых «услуг» тебе не светит. А каким образом юного мистера Джеймса не отправили на Слизерин, это мы потом как-нибудь узнаем, но что-то мне подсказывает, что как многие «истинные слизеринцы» до него, оказавшиеся на Гриффиндоре, он просто попросил Шляпу.
***
Вечером, в башне Гриффиндора, спальне первого курса…
Тедди Люпин, развалившись на своей постели, наблюдал за Джеймсом. Лучший друг вернулся в их комнату вполне довольным и счастливым. Хмыкнув, сын оборотня и метаморфа приподнялся на локте.
– Я так понимаю, брат, что твоя операция по «устройству будущего рода Поттеров» прошла вполне успешно?
– Ты что этим хочешь сказать? – Джеймс приподнял бровь, одаривая лучшего друга насмешливым взглядом зелёных глаз.
– Только то, что тебе удалось все задуманное. Маменька без лишних возражений отдала браслет, а Изи приняла подарок, даже не подозревая о присутствии второго дна. Кстати, если верить моей бабушке Андромеде, – Тедди подмигнул. – Это называется «провернуть классическое Уизли».
– Да бросай ты свои намеки, – Джеймс недовольно поморщился. – И кстати, я предупредил Изабеллу, что этот браслет в моей семье уже много лет.
– И конечно же, каждая ведьма, воспитанная магглами, прекрасно знает, что это значит, – Тедди насмешливо закатил глаза.
– На самом деле, брат, если тебе так нужно знать, – лицо Джеймса Поттера приняло серьезное выражение. – То я ей объяснил. Потому что только идиот бы не предусмотрел, что любая чистокровная девчонка ей через пять минут все растолкует.
– И Изабелла приняла твой подарок? – на лице Тедди Люпина теперь читалось выражение непередаваемого изумление. – То есть, добровольно согласилась?
– Я добавил, что этот браслет ничего такого не подразумевает, – Джеймс небрежно пожал плечами. – И ни к чему не обязывает. Это всего лишь подарок на день рождения.
– И она тебе поверила?
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, друг, что я не перестаю изумляться твоему внутреннему слизеринцу. Похоже, легенды о твоем отце действительно имеют глубокую основу.
– И на что ты сейчас намекаешь? – Поттер насмешливо изогнул бровь, но в зелёных глазах задорные черти ламбаду плясали.
– Только на то, что я преклоняюсь перед твоей смекалкой. Ведь даже если Изабелла рассматривает этот браслетик только как подарок, даже если ты сам сейчас на него смотришь именно так, – Тедди даже с кровати поднялся, изображая шутовской поклон. Притом, довольно низкий. – То все остальные в волшебном мире присутствие этой семейной реликвии Блэков на её изящной ручке просто обязаны воспринимать совершенно с другим подтекстом. Моё бесконечное восхищение, брат.
– Ну, знаешь ли, я не могу нести ответственность за то, что там может подумать «кто-то» в волшебном мире, – Джеймс театрально пожал плечами, отворачиваясь в сторону.
– Это твой папочка так говорит? Наша эмблема честного и прямолинейного Гриффиндора?
– Нет, – а вот теперь Джеймс позволил себе довольную ухмылку, многозначительно подмигнув Люпину. – Моя мама.
– Как я уже сказал, «классическое Уизли», – наверное, если бы в руках у Тедди был бокал, он бы отсалютовал своему другу. Но поскольку ничего такого у него сейчас не было, парень всего лишь изобразил ещё один шутовской поклон.
– Придурок ты, Тедди Люпин, – юный Поттер громко рассмеялся.
– Как знаешь, – в ответ тот лишь пожал плечами. – Только помни, от кого ты это всё в первую очередь узнал.
– И что мы этим хотим сказать?
– Что с тебя очередной должок на будущее, брат.
И с этими словами Тедди Люпин, впрочем, тоже с очень довольным выражением лица, отвернулся к стене, всем своим видом показывая, что ему пора спать. Через мгновение Джеймс залез в собственную постель, не менее довольный, чем его лучший друг. Делить им было абсолютно нечего, а взаимные «услуги» обычно только шли обоим на пользу.
Да и вообще, они ещё с детства считали себя чуть ли не братьями, выращенные практически вместе и всегда имеющие друг друга в напарники для игр и шалостей. А вот о традициях чистокровных Джеймсу рассказывали намного меньше: отец и сам далеко не все знал, а мать не особенно следовала традициям. А вот тётушка Андромеда считала, что знания – это сила.
Что ж, в них всех текла горячая кровь семейки Блэк. Потомственных слизеринцев.
========== Часть 29 ==========
Комментарий к
Помнится, все хотели знать, о чем говорили Драко и Гермиона после воссоединения… что ж, пришла пора рассказать.
Положа руку на сердце, Грейнджер должна была признать: она была очень удивлена, когда в первый же день по прибытии Изабеллы в Хогвартсе, Гермиону, наконец, нашли. Впоследствии, выслушав восторженный рассказ дочери о произошедшем на распределении, волшебница, которую все единогласно признавали весьма эрудированной, вновь столкнулась лицом к лицу с фактом, как мало ей всё-таки было на самом деле известно об артефактах волшебного мира.
Например, неожиданные способности Распределительной Шляпы явились полным сюрпризом для довольно начитанной и знающей каждую строчку «Истории Хогвартса» практически наизусть магглорождённой волшебницы. Оказывается, Шляпа ещё и видела родословные. Конечно, это многое объясняло, но нигде в волшебной литературе не описывалось.
Поэтому, когда по мановению волшебной палочки Гарри Поттера все в комнате маггловской лечебницы застыли на месте, Грейнджер отреагировала инстинктивно. Как и когда-то на втором курсе, она с разбегу бросилась на шею лучшего друга. С Гарри ей всегда было комфортно, и почему-то изначально воспринимавшая парня, как брата, обычно сдержанная и воспитанная в строгих английских традициях, Гермиона никогда не стеснялась показывать свои чувства к нему на людях.
А вот впоследствии Невилл Лонгботтом однажды объяснил однокурснице, что это её «проявление восторга» после излечения от взгляда василиска, например, стоило девушке довольно дорого. Все юные волшебники мгновенно в своем сознании провозгласили Грейнджер и Поттера парой, и посягать на «подружку» избранного никто до появления Виктора Крама на четвёртом курсе не решился. А потом они все были очень удивлены, когда в конце концов осознали, что кроме дружбы, Гарри и Гермиону ничего не связывает.
Нечто подобное произошло и во время её спасения из маггловского мира. Гермиона инстинктивно и без какой-либо задней мысли бросилась на шею Гарри Поттера, мгновенно взбудоражив подозрения Рона Уизли и вызвав горечь Драко Малфоя. Свою ошибку Гермиона осознала, только когда её рыжий друг и первая любовь чуть не напал на отца её дочери.
Попытавшись прояснить ситуацию, насколько это было возможно, Грейнджер избрала незамедлительно расставить все точки на «и». Похоже, Драко тоже решил действовать напрямую. Или, это было частью его очередного коварного плана, например, вновь втереться в доверие видимостью выбора, но признаться по правде, Гермионе было уже безразлично.
Одним словом, когда все присутствовавшие при её возвращении в волшебный мир ручейком потянулись из кабинета теперь уже директора МакГонагалл, Малфой и Гермиона незаметно задержались. Дождавшись, пока они останутся наедине, Драко подошел к девушке. Его взгляд был полон сдержанной решимости, но Гермиона видела ту бурю чувств, которая скрывалась на дне серых омутов. Драко боялся.
– Гермиона, – мужчина слегка помедлил, словно все ещё пытался найти правильные слова. – Я не уверен, как много тебе успела рассказать Беллатрикс, но ты должна понимать, что тётке удалось разрушить наш непреложный обет.
– Да, я знаю, – Грейнджер кивнула. – Ты не представляешь, с каким упоением она мне об этом рассказывала на протяжении долгих месяцев.
– Даже не сомневаюсь, что тётя Белла гордилась своим достижением безмерно. Подумать только, разрушить непреложный обет, использовав свое право главы рода, которое она практически узурпировала, – Драко закатил глаза, но в его голосе Грейнджер безошибочно узнала горечь и злость. – Практически по её вине ведь погиб Регулус Блэк, и она собственноручно убила Сириуса. И теперь такая власть! Быть способной разрушить союз, заключённый даже не наследником рода Блэк, да ещё и по «технической» причине, связанной с гербом её рода. Похоже, мы все-таки не отдавали тётушке Белле полного кредита.
– Драко, – Грейнджер вздохнула, положив руку на предплечье молодого мужчины. – Что ты пытаешься мне сказать?
– А ты ещё не поняла? Твое обещание больше недействительно, и ты вольна поступать так, как хочешь. Больше тебя со мной не связывает обет, и ты можешь воспользоваться этой лазейкой. Ты свободна, Гермиона. Данная мне после побега Поттера и Уизли клятва над тобой больше не тяготит.
– А твоя клятва мне, Драко, – Гермиона вопросительно приподняла бровь, сделав шаг ещё ближе. – Тяготит ли она над тобой?
– В отличии от тебя, моё предложение и клятвы тебе никогда не были мне в тягость. Я любил тебя ещё в школе, любил тебя, когда мы обменялись обещаниями быть вместе, не переставал любить все эти годы и люблю сейчас. Если ты ещё не поняла, Гермиона, все это время я носил твое кольцо на цепочке вокруг шеи. Именно его Люциус трансфигурировал во временный медальон рода для Изабеллы.
– Я поняла, – Грейнджер сделала шаг вперёд, теперь оказавшись в непозволительной близости от молодого мужчины. Запрокинув голову, она заглянула ему в глаза. – Я не собираюсь отступаться от своих слов, Драко. Моё обещание тебе в силе.
Губы Малфоя дрогнули в легкой, едва заметной улыбке, а глаза потеплели, словно растаяла корка льда, покрывавшая его душу уже много лет. Серое пасмурное небо в них сменилось безоблачным, и Гермиона не сдержала ласковой улыбки. Сделав шаг вперёд, Драко провёл тыльной стороной ладони по её скуле, очерчивая контур, и молодая женщина прикрыла глаза в ожидании поцелуя.
Однако, вместо того, чтобы прижаться к её губам своими, Драко лишь привлёк её к груди, обнимая. Застыв на месте, он крепко прижимал к себе вновь обретенную возлюбленную, словно боялся, что если разомкнёт объятия хоть на миг, если отпустит, она вновь исчезнет. Испарится из его жизни, как видение, как сон, все эти годы навещавший его в тиши ночи и покидавший с первыми лучами солнца.
Не разрывая объятий, Малфой слегка переместился, заглядывая Гермионе в глаза, а потом тряхнул головой, словно все ещё силясь поверить в реальность происходящего. Грейнджер едва заметно кивнула, одарив мужчину ещё одной ободряющей, лучезарной улыбкой, и Драко склонился к ней, соприкасаясь лбами и нежно сжимая в пальцах её лицо.
– Знаешь, я не могу избавится от ощущения, что все это сон, – голос Малфоя звучал глухо и практически срывался, предавая чувства своего хозяина. – Понимаешь, я столько лет мечтал, что найду тебя, видел во сне и грезил наяву. А теперь просто боюсь, что кто-то насмешливо процедит «финита инкантатем», и все закончится.
– Драко, это не сон, – в ответ, Гермиона ласково провела ладонью по его щеке, и мужчина тут же повернул голову, прижимаясь к её руке губами. – Я здесь, и никуда не исчезну. Мне просто нужно несколько дней, чтобы привыкнуть к волшебству и освоиться. А Хогвартс идеальное для этого место, ведь здесь все и начиналось. Здесь мне помогут восстановиться лучше, чем где либо в другом месте. Но если хочешь, меня осмотрит и ваш лекарь. Я не против.
Драко только кивнул, не собираясь спорить. Она была права, вот только как же не хотелось вновь ждать! Как же хотелось прижать Гермиону к себе и никогда, никуда не отпускать! Переместиться с ней в менор и не выпускать из спальни с месяц, удовлетворяя накопившийся за эти годы голод. Давая выход нежности и любви, показывая ей, как сильно по ней скучал, доказывая, что и она по нему скучала.
А потом Драко опустился перед возлюбленной на колени, вновь сжимая в объятиях. Грейнджер гладила его по лицу, продолжая шептать, что теперь она здесь и никуда больше не исчезнет. Опустив руку в карман, Малфой поднял глаза и почти несмело протянул молодой женщине фамильное кольцо, когда-то принятое в знак согласия связать с ним жизнь и судьбу. И потом сиротски оставленное лежать в центре стола их тайной обители, сорванное с пальца Гермионы сестрой его матери, уже праздновавшей свою победу Беллатрикс.
– Гермиона Джин Грейнджер, когда-то я уже просил тебя оказать мне честь и стать моей женой. Чужая магия и обстоятельства помешали нам, разбив наши клятвы, но быть может, это и к лучшему. Без шантажа и принуждений, теперь я вновь прошу тебя: стань моей женой и сделай меня самым счастливым человеком.
Невольно застыв на месте, Гермиона замерла, отчетливо осознавая, что Драко, с протянутой рукой все ещё стоявший перед ней на коленях, затаил дыхание в ожидании её решения. Словно вердикта, буквально значившего для него либо поцелуй дементора, либо жизнь и надежду.
Наконец, незаметно сморгнув слезу, Гермиона кивнула, на самой грани слуха почти беззвучно выдохнув:
– Да.
Грейнджер протянула вперёд руку, и мужчина тут же надел на её палец фамильный перстень. Поднявшись с колен, Драко улыбнулся, прижавшись губами к теперь уже украшенной кольцом руке возлюбленной. Гермиона непонимающе моргнула, когда вдруг поняла, что Малфой собирался уйти.
– Что, даже не поцелуешь по-настоящему? – легкая насмешка в голосе граничила с полным изумлением. Это было неожиданно.
– У нас тут зрители, – Драко усмехнулся, едва заметно кивнув в сторону лестницы, и вмиг обернувшись, Гермиона качнула головой. Затаив дыхание, там стояла Изабелла, внимательно следя за каждым движением своих родителей. Джеймс Поттер вполне предсказуемо маячил рядом.
– Избегаем показывать свои чувства на публику, – Гермиона понимающе кивнула и не без изумления добавила. – Даже такой заинтересованной в исходе публике?
– Особенно такой заинтересованной публике, – Драко подмигнул ей, но не удержался, вновь ласково проведя пальцами по щеке. Гермиона видела, каких усилий ему стоило удержаться от поцелуя, но воспитание брало свое. Сперва подумав, что над этим она будет работать позже, Грейнджер внезапно поймала себя на мысли, что все-таки испытывает облегчение. Оказывается, она тоже не была готова демонстрировать свои чувства при людях, и особенно при Изабелле.
***
– Значит, ты всё-таки был прав насчёт Снейпа, – когда Поттер, извинив себя, исчез в пламени камина, Люциус и Нарцисса тоже незаметно испарились, а Драко с Гермионой остались наедине, задумчиво проговорила Грейнджер.
– Ты о чем сейчас? – Малфой нахмурился. Гермиона все ещё осмысливала информацию, щедро вылитую на неё за последние часы.
– Помнится, когда-то ты намекал, что со Снейпом не всё чисто. То есть, что его поведение заслуживает дополнительного внимания, и всё вполне может быть не так, как кажется на первый взгляд.
– А, ты о нашем давнишнем обсуждении событий на Астрономической башне, – Малфой кивнул, припоминая все детали их далекого разговора. – Совершенно верно. Снейп оказался двойным агентом. И на самом деле он был человеком Дамблдора.
– Он передал Гарри свои воспоминания? – Гермиона задумчиво провела рукой по несуществующим складкам платья, сейчас очень напоминая Драко его мать. Нарцисса нередко так делала, когда обдумывала свои дальнейшие слова и действия.
– Да, перед смертью, – Малфой тяжело сглотнул. Даже после всех этих лет потеря декана отдавалась в груди мужчины глухой болью. Всё-таки, чувства Северуса к матери Гарри Поттера очень напоминали Драко его собственные.
– Кто его убил?
– Тёмный лорд, – Малфой не смог до конца подавить дрожь в голосе. – Оказывается, он подозревал, что палочка Дамблдора не слушается его, потому что директора убил на самом деле Снейп. Каково же было его удивление, когда это оказалось не так.
– Что ты имеешь в виду? – Гермиона нахмурилась. На момент своего исчезновения она ещё даже не начала обдумывать значимость и механику даров смерти, и информация о палочке старейшего была для неё полностью новой.
– На самом деле, поскольку профессора Дамблдора обезоружил именно я, палочка и слушалась меня. А поскольку Поттер в свою очередь меня обезоружил, то своим владельцем она признала его. Ещё одна ошибка Тёмного Лорда.
– Ещё одна? А какая была первая?
– Похоже, Лорд недооценил силу любви, – Малфой хмыкнул. – И это я сейчас не столько о себе говорю, а больше о Снейпе.
– Его чувства к матери Гарри, – Гермиона кивнула. – Я постоянно выпускаю их из виду.
– А это совсем не романтично с вашей стороны, мадемуазель, – Драко усмехнулся. – Нам с этим, дорогая, нужно будет что-то делать.
– Непременно, – Грейнджер прищурилась, поднимая взгляд на Малфоя, и сделала шаг вперёд. – И что именно вы собираетесь с этим сделать, милорд?
– На самом деле, много чего, – Драко звучал совершенно серьезно. – Начнём с приглашения на свидание? Уж простите, мадмуазель, но я не могу послать официальное предложение вашим родителям. Хотя бы по той причине, что мистера и миссис Грейнджер тоже уже больше десяти лет никто не может найти. А все пытались, от Поттера до Тёмного Лорда и его приспешников. Кстати, куда ты их спрятала? И почему они сами никогда не пытались тебя отыскать?
– Я стерла им память и отправила в Австралию, – Гермиона нахмурилась, вмиг став печальной. – В случае нашей победы, я собиралась попытаться вернуть им память. Но сейчас прошло слишком много лет, это вряд ли возможно. Во всяком случае, я не уверена, что на сегодняшний момент стоит даже пробовать. А если бы меня убили, то им лучше об этом не знать.
– Ты в курсе, что это поистине умный, довольно предусмотрительный, нужно признать, но уж слишком холодный и расчётливый для ученицы Гриффиндора поступок? – Драко, прищурившись, изучающе смотрел в глаза возлюбленной.
– Тогда мне это виделась единственным выходом из положения, – Гермиона пожала плечами. – Молодости свойственно рубить сплеча. Это с возрастом мы начинаем обдумывать все возможные последствия своих поступков, в восемнадцать лет все видится лишь в белом и чёрном цвете. Максимализм. В любом случае, после стольких лет обливиэйт практически необратим. Сказать тебе по правде, я давно уже перестала даже надеяться обратить заклинание. Просто, ещё одна моя потеря войне: родители. Но я все-таки надеюсь, что они живы и счастливы в Австралии.
Драко кивнул, вновь восхищаясь той, которую любил уже столько лет. Каждый раз она не переставала удивлять его, и хотя Малфой был далеко не уверен, что сам был бы способен на подобный поступок, восхищение от этого не убавлялось. Не говоря уже о том, что обливиэйт – это серьезная магия для седьмого курса. Подобному учат в Аврорате после многих тренировок.
– В любом случае, – Гермиона слегка прочистила горло, переводя тему. – Нам нужно поговорить о нас.
– Ты передумала и хочешь вернуть мне кольцо? – Малфой побледнел.
– Отнюдь, – Грейнджер успокаивающим жестом положила руку на его предплечье. Как раз в том месте, где красовалась метка. – Мне кажется, что я готова вернуться в менор. Я много думала об этом, и это самый логичный следующий шаг.
– Потому, что так будет лучше для Изабеллы?
– Потому, что так будет лучше для всех нас, включая и меня, – Грейнджер усмехнулась. – И не надо намекать, что это какая-то очередная жертва с моей стороны. Потому что у меня и в мыслях не было ничем жертвовать. Пора нам тоже просто жить и быть счастливыми. Как быстро твоя мать может спланировать небольшую церемонию в садах менора?
– На самом деле, довольно быстро, – Малфой, не удержавшись, закатил глаза, но в них теперь плескались умиротворение и счастье. – Порой мне кажется, что у неё уже все спланировано. Или это стандартное торжество, с минимальным количеством аккомодации к конкретным новобрачным. То есть, там цветы поменять на любимые невесты или скатерти перекрасить в другой оттенок. А всё остальное домашние эльфы и так могут устроить по одному слову.
– Значит, договорились, – выдохнула Гермиона и, поднявшись на цыпочки, прижалась к губам Драко поцелуем.
Малфой ответил на поцелуй. Сперва робко, словно пробуя на вкус и вновь давая ей возможность привыкнуть к себе, он постепенно усилил натиск, вкладывая всю свою любовь и страсть. Показывая, как скучал все эти годы, как сильно всё ещё любит. Его руки гладили её спину и плечи, зарывались в пышные волосы и ласкали скулы, когда он на мгновение отстранился, чтобы перевести дыхание. А потом они вновь прижимались к губам друг друга, обещая наконец обретенное счастье. Оставляя позади все невзгоды…
И под сводами старинной школы Волшебства и Магии вновь и вновь звучали такие простые, но каждый раз сказанные, как в первый раз, слова. И казалось, что сами стены Хогвартса принимают их признания, как клятву, как обещание будущего. Как знак, что всё, наконец, будет хорошо…
Я люблю тебя, Гермиона…
Я люблю тебя, Драко…
Конец, но эпилог следует
========== Эпилог ==========
Генри Уилкинс, широко распахнув глаза и впитывая в себя малейшие детали, с интересом оглядывался по сторонам. Платформа 9 и 3/4 вокзала Кингс-Кросс, Лондон, Хогвартс-экспресс. Как же так случилось, что жизнь обычного, хоть и умного австралийского парня в одночасье так кардинально изменилась, буквально перевернувшись с ног на голову?
Профессор Лонгботтом появился на крыльце дома родителей в небольшом и ничем не приметном городке Австралии неожиданно в день одиннадцатилетия Генри. Просто материализовался из ниоткуда, возник на пустом месте из воздуха, а потом принялся рассказывать ошеломлённым родителям, что Генри на самом деле волшебник и должен отправиться в школу магии и волшебства Хогвартс. Да не просто абы какую, а в далекой Англии.
Родители приняли новость на удивление хладнокровно, Генри даже показалось, что в их глазах мелькнуло нечто, подобное дей-жа-ву. Словно когда-то это с ними уже случалось, и они были готовы к подобному стечению обстоятельств. Почему из далёкой Австралии его пригласили в Англию, профессор Лонгботтом и сам не знал, но имя мальчика в положенный день просто появилось именно в школе учеников Хогвартса. В колонке магглорождённых.
А потом они переехали в Англию, потому что родители хотели быть ближе к сыну. Накануне профессор Лонгботтом отвёз Генри в Кривую Аллею, и они закупили всё нужное для школы. Родители магглорождённого волшебника были дантистами, и проблем с деньгами не было, хотя профессор и намекнул, что для нуждающихся учащихся существует специальный фонд.
И вот теперь юный мистер Уилкинс с интересом оглядывался по сторонам, наблюдая за происходящим. Книги по истории волшебного мира Генри, всегда любивший читать, приобрёл сразу же, притом, вызвав этим снисходительно-мягкую улыбку декана Гриффиндора, купил несколько и сверх школьной программы. И конечно же, к моменту отъезда в Хогвартс он уже их успел прочесть, поэтому сейчас во все глаза смотрел на легендарного героя магической Англии, мистера Гарри Поттера.
Избранного и победителя самого тёмного волшебника современности Генри узнал сразу. Помимо описания, в книге были портреты знаменитого мага и начальника Аврората. Впрочем, сейчас мистер Поттер стоял возле двух мальчишек, один из которых был постарше, а второй по всей вероятности являлся ровесником самого Генри Уилкинса и отправлялся в Хогвартс впервые.
– А что, если меня распределят на Слизерин? – прошептал младший мальчик на самой грани слуха. Его брат насмешливо хмыкнул, закатил зелёные, как у отца глаза и неспешно отошёл в сторону, а мистер Поттер потрепал волосы сына.
– Альбус Северус Поттер, ты был назван в честь самого отважного человека, которого я знал. И он был деканом Слизерина, – преклонив колено, мягко проговорил мужчина, и мальчик кивнул, явно успокоенный его словами.
– Кроме того, Ал, мне доподлинно известно, что твоего отца Шляпа когда-то хотела отправить именно на этот факультет, – к семье Поттеров подошла элегантно одетая женщина, в которой Генри мгновенно узнал Гермиону Грейнджер. Её портреты мальчик тоже уже видел в книжках.
Внезапно, Генри почувствовал на себе любопытный взгляд и обернулся, встречаясь глазами с мужчиной явно итальянской наружности и одетого в мантию профессора с эмблемой Слизерина. Вежливо кивнув будущему преподавателю, Генри отвёл взгляд, а итальянец поспешил к Избранному.
– Поттер, тебе этот магглорождённый парень никого не напоминает? – Блейз Забини изогнул бровь, кивая в сторону Генри.
– Забини, – Гарри закатил глаза и чуть не подавился воздухом. Год назад именно после аналогичного замечания в отношении Изабеллы-нынче-Малфой в Волшебный мир вернулась Гермиона Грейнджер. Не то, чтобы Поттер имел какие-либо возражения… – Ты о ком сейчас?
– Да вон о том парнишке возле Лонгботтома.
– Что ж, давай познакомимся, – Поттер вздохнул и махнул бывшему сокурснику. – Невилл, не представишь ли ты нам своего протеже?
К Гарри уже спешили Джеймс и Изабелла, причём девочка приветливо улыбалась магглорождённому первокурснику. Джеймс ревниво хмурился, а Альбус с интересом смотрел на потенциального друга. Гермиона и Драко отвлеклись и сейчас были заняты маленьким Скорпиусом, которого держал на руках гордый отец. Малфои явно избавились от своего родового проклятия «одного ребёнка», когда избранницей Драко стала Гермиона. Сама Грейнджер же накладывала последние чары на сумку Изабеллы, одновременно проверяя, ничего ли они не позабыли в суете сборов с младенцем.
