Текст книги "То, что имелось в виду (ЛП)"

Автор книги: Kirinin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Дра-а-ако, – заныл он.

Опухшие глаза Драко прищурились.

– Клянусь всем на свете, – прохрипел он, – если не уберешь отсюда голову, я тебя ее лишу.

Занавески сомкнулись – Винсент поспешно ретировался. Его голос, негромкий и раскаивающийся, удалился как минимум на метр:

– Ты обещал сегодня помочь мне с трансфигурацией, – сказал он мягко, почти умиротворяюще.

Драко сомневался, что хоть кто-то из тех, кто был знаком с Крэббом, мог заподозрить его в способности говорить таким тоном, но именно это позволяло тому успешно общаться с напуганными зверюшками и Драко Малфоем.

Сегодня это было практически одно и то же.

– Я болею, – выдавил Драко, и в животе послушно взбаламутилось при мысли о том, чтобы выйти в мир в его текущем… состоянии.

Раздался грустный и неуверенный шорох.

– Но кто мне поможет, если ты?..

– Грейнджер, – ответил Драко и поморщился. Черт.

– Гермиона Грейжир?

«Гермиону» он выговорил, а «Грейнджер» не смог. Разум Винсента Крэбба – странное и мрачное местечко.

– Она тебе поможет, – уверенно сказал Драко. – Иди, Винс, ты справишься… с помощью Грейнджер, – против воли добавил он справедливости ради: без помощи кого-нибудь умного, терпеливого и находчивого Крэбб точно не справится на уроке, который ведет Макгонагалл.

«Последнее можно зачеркнуть – «на любом уроке» будет вернее», – с усмешкой подумал Драко.

Снова неуверенная возня. Драко вдруг захотелось вскочить с постели и трясти Крэбба, пока тот не сбежит в ужасе за дверь, и в то же время – закопаться поглубже в постель, как зверек, спрятаться от шума и заснуть. Он отмахнулся от обоих порывов как от явных признаков, что зелье разъедает ему мозги.

– Тебе… тебе надо в Больничное крыло?

– Нет, Винс, просто… – он умолк, захлопнув рот. – Меня тошнит.

– Ну ладно, – сказал Винсент. – Поправляйся, значит.

Драко кивнул и тут же закатил глаза от собственной глупости.

– До скорого, – ответил он вслух.

В отсутствие соблазна яростная жажда придушить кого-нибудь постепенно сошла на нет, а желание стать маленьким и закопаться стало непреодолимым: можно ведь сделать себе логово, натянув над собой одеяло и простыни. Люди будут заглядывать за занавески и думать, что он ушел. Он зарылся обратно под одеяло и крепко зажмурился, мечтая, чтобы мир исчез.

И как раз тут распахнулась дверь, с грохотом ударившись об стену и прервав безупречный поток уныния.

– Что за черт! – возмутился в подушку Драко. – Поспать уже нельзя человеку?! Сколько раз повторять, оставьте! Меня! В покое!

Большая рука перевернула Драко на спину. Он уставился на раздраженную физиономию своего декана и выразительно пискнул.

– Ах, но ведь это вы должны были прийти ко мне, мистер Малфой, – мягчайшим тоном заявил Снейп, – это у вас сегодня зелья первым уроком!

– Но я… я… – болею, я болею, дело не в том, что я… – жутко боюсь сказать то, чего не надо, профессор, вы же понимаете, вы тоже под зелье попали…

– И я, тем не менее, встал еще до треклятого рассвета, чтобы исправить план уроков на сегодня, мистер Малфой. Проснулся, оделся и… сделал все те мелочи, что полагаются в начале дня. Позавтракал в Большом зале, выслушивая шутки Альбуса целых двадцать убийственных минут. И вот я здесь, спасаю прогульщика от плохих оценок, отсутствия достойных предложений на получение мастерства и от дальнейшего существования в качестве посредственности.

Драко сел и насупился.

– Я вовсе не прогульщик, профессор, урок еще не начался.

– Начнется через… Темпус!.. пятнадцать минут. Постарайтесь не опаздывать.

Драко прикусил губу и состроил самое невинное выражение лица.

– Сэр… я знаю такие тайны, с которыми и правда надо быть осторожнее. О моем отце… о Малфоях, – он даже заговорщически понизил голос, – о Темном Лорде! Не говоря уж про, ну, знаете… личное, – он порозовел, вспомнив, о чем спросил его Уизли. Он точно ему отомстит. – Сэр, пожалуйста?

Снейп протяжно вздохнул.

– Ох, Драко, – сказал он, по-отечески положив руку ему на плечо. – Нет. Даже за целый месяц воскресений. В те моменты, когда я не боюсь за жизнь Поттера, я боюсь, что тебя испортит отец. Мистер Поттер не освобожден от уроков. Чем ты лучше?

Драко, поморщившись, опустил голову. Светлая челка завесила ему глаза. Значит, Снейп и правда так думал, ну или хотя бы правда подразумевал, что Драко – избалованный ребенок.

– Вы правда думаете, что отец меня испортил? – щекам стало жарко, но он должен был знать ответ.

Снейп моргнул.

– Ты услышал так, – это не было вопросом. Он глубоко вдохнул. – Ты очень плохо владеешь собой. Примером может быть твое взаимодействие с мистером Поттером во время приготовления очень сложного и капризного зелья. Даже если ты лично не слишком … привязан к мистеру Поттеру, – сказал он, скривив губы при мысли, что общество Поттера в принципе может быть кому-то приятно, – зрелый человек должен ограничивать свое недовольство выражением лица. Ты часто хочешь того, что не можешь получить, и отчаянно желаешь этого – вплоть до того момента, как получишь. И только что ты попытался пропустить урок у своего же декана, так как решил, будто имеешь на это право. Это – черты тщеславного и дерзкого юноши, которому внушили, что он априори бесконечно лучше всех остальных.

– Но сэр…

– Ты пойдешь на урок, и ты будешь вести себя прилично, пока я за тебя отвечаю. Пошевеливайся.

Драко, все еще моргая от неожиданности и обиды, побрел за брюками.

– Быстрее! Я буду ждать снаружи, так что даже думать не смей тянуть.

Драко в удвоенном темпе заметался по слизеринский спальне – напялил брюки и рубашку-с-кучей-слишком-тугих-пуговиц, набросил мантию, кое-как сунул ноги в туфли. Он даже зубы почистить не успел.

***

Гарри шел к кабинету зелий, изнывая от страха. Да, ему удалось ограничить взаимодействие с Роном и Гермионой кивками и междометиями, а они, как настоящие друзья, не заставляли его общаться и даже не пытались его разговорить, совершенно безобидным способом исподволь включая его в беседу:

– Гарри, ты доделал домашнюю работу по зельям?

– Разумеется, Гарри ее доделал. Мы вместе этим занимались. Мерлин, Гермиона, ты что, не понимаешь? У него и кроме зелий есть, о чем подумать.

– Я думаю, будь он изначально поаккуратнее на зельях, он, может быть, и не попал бы в такие неприятности!..

«И вот они пошли!» – скорчив недовольное лицо, подумал Гарри. Пошли, снова споря о сексе, словно не понимали, что это уже ни к чему. Впрочем, теперь их споры время от времени прерывались довольно свирепыми поцелуями.

И вот таким способом они без происшествий достигли кабинета зелий. Гарри направился к столу справа от Гермионы, поманив к себе Рона: ему точно незачем было снова работать с Малфоем. Увы, Рон был слишком занят препирательствами с Гермионой и не заметил, что Гарри лихорадочно ему машет, а Гарри было слишком страшно открывать рот. Это могло привлечь чье-нибудь внимание, и тогда ему могли бы сказать жуткие и отвратительные вещи. Что-нибудь вроде «отжарь меня, Гарри Поттер!».

Такие вещи не должны рождаться на свет.

Так что Гарри молча сел и продолжал молчать, даже когда вошли Снейп с Малфоем. Снейп грубо затолкнул Драко в класс, так что тот покраснел, чуть не упав и пробежав несколько шагов вперед.

Гарри застонал, осознав, что у него по-прежнему нет партнера, а из всего класса остался только Малфой. Тот подошел к их общему столу и, недовольно хмыкнув, плюхнулся на стул безо всяких следов своей обычной отточенной грации. На голове у него был бардак. Он тут же скрестил на груди руки и полностью перестал обращать на Гарри внимание.

Гарри именно этого и хотел, так что ответил взаимностью.

– Берем чугунные котлы номер шесть из шкафа в конце комнаты, – резко сказал Снейп. – Следуем инструкциям на доске. Ставим опыт. Гематит толчем ОЧЕНЬ осторожно, иначе он взорвется.

Гермиона подняла руку.

– Пока я говорю, руки НЕ поднимаем. Даем мне спокойно насладиться похмельем.

Драко усмехнулся.

– Да, сэр, – буркнул Гарри и пошел за котлом, а Малфой стал выбирать ингредиенты.

– Мистер Поттер, мистер Малфой?

Гарри почувствовал, как у него дернулся подбородок – как всегда, когда профессор Снейп его зачем-нибудь звал. Он поставил тяжелый котел на их стол и пошел в переднюю часть класса, к Малфою.

– Если вы считаете, будто я позволю вам двоим снова работать вместе после вчерашнего провала, вы значительно глупее, чем я думал.

– Я за это уже извинился, сэр, а вы сняли баллы, – твердо сказал Гарри… и тут же захотел отвесить себе пинка. Он же должен скакать от радости, что Снейп захотел дать им других партнеров, а вместо этого ведет себя, как ребенок, которого не подпускают к дорогому фарфору.

– Уверяю, справедливость меня не интересует, – заявил Снейп. – Поттер, вы с Ноттом. Малфой, вы с Паркинсон.

Малфой расправил плечи и отрицательно покачал головой.

– Мое терпение на исходе, мистер Малфой. С какой стати мне позволять вам с мистером Поттером приближаться к котлу ближе, чем на двадцать футов?

– Потому что я этого хочу, – сказал Драко.

– Простите?

Драко на миг замялся, но потом отчеканил:

– Хочу, чтобы вы видели, что я могу… то, о чем мы говорили. Сэр.

Гарри с удивлением заметил, как на лице Снейпа мелькнула до странного теплая улыбка – до того короткая, словно просто померещилась.

– Хорошо, – сказал он. – Но знайте, что рискуете вдвойне, мистер Малфой. Если вы умудритесь снова напортачить, мое мнение о вас падет неизмеримо низко.

– Я это понимаю, – ответил Малфой и, взяв Гарри за рукав, торопливо потащил к столу, словно опасался, что Снейп передумает.

– О чем это вы? – спросил Гарри.

– Принеси лиловый дербенник, – приказал Драко, – и мелко порежь.

– Нет, – уперся Гарри.

Малфой с яростным лицом собрался было возмутиться, но помедлил, открывая и закрывая рот, словно лосось, беспомощно трепыхающийся на берегу. Выражение лица у него странно менялось – сперва хмурое, затем льстивое, надменное, отчаянное.

Так, понятно. Из-за всех этих дел Малфой сошел с ума.

– Быстро же ты, – пробормотал Гарри себе под нос.

– Хорошо, – холодно сказал Малфой. На лице у него застыло презрение. – Сам схожу.

Гарри с отвисшей челюстью наблюдал, как Драко – настоящее воплащение грациозности – вернулся с длинными соцветиями, словно это был дивный букет, который он намеревался вручить котлу. Вместо этого тот вручил букет Гарри, который взглянул на цветы с некоторым смятением.

– Пожалуйста, отдели листья и цветки от стебля, а я их порежу.

– Нет.

– Поттер, никакой помощи от тебя! – воскликнул Малфой. Потом его черты снова разгладились, но в этот раз без лицевой гимнастики. – Неважно. Я сам сделаю зелье. Просто… постарайся не мешать…

– Я не буду тебе помогать и не уйду с дороги, пока не расскажешь, что задумал, – отрезал Гарри, расставив руки.

Драко изящно приподнял брови в безупречно невинном выражении.

– Извини?

– Слушай, Малфой, я тебе вчера, конечно, помог… но я не настолько наивен, чтобы поверить, что ты благодарен. Я хочу знать твои планы на это зелье, причем прямо сейчас!

– Планы?.. – Драко имел наглость по-прежнему изображать непонимание.

– Ага, планы! – бросил в ответ Гарри. – Как я понимаю, раз ты хочешь со мной работать, значит, ты задумал что-то плохое!

Малфой немного пожевал губу.

– Ладно, – медленно сказал он. – Ты знаешь, что я могу говорить только правду, как я ее понимаю.

Гарри настороженно кивнул.

– Так вот, у меня нет никаких особенных планов на это зелье, кроме как сделать его, как положено, – продолжил Драко, – и доказать тем самым, что профессор Снейп на мой счет ошибается. Я не балованный и не заносчивый, и я могу сделать это правильно, – он пронзил Гарри взглядом, словно думал, что тот станет возражать. – Могу.

– Я ничего не говорил.

– Я видел, что тебе хочется.

Отрицать было незачем – Малфой все равно услышал бы, что Гарри думает на этот счет.

– Я могу с тобой работать, Поттер, а ты можешь работать со мной. Разве тебе не хочется доказать, что он не прав… насчет нас обоих? – на лице Драко застыло упрямство, но в глазах была мольба.

В сознании Гарри возник образ Снейпа, заглядывающего в котел и, если зелье будет хорошим, не способного об этом промолчать – ведь Гарри узнает, что тот думает на самом деле, как бы тот ни критиковал его на словах. Он растянул губы в улыбке-оскале.

– По рукам.

– Отдели листья и цветки от стеблей, – приказал Малфой.

Насмешливо покачав головой, Гарри взялся за дело.

***

Последний этап зелья был сложнее всего, и Гарри был уверен, что именно поэтому Снейп выбрал это зелье из всех, удовлетворяющие основным критериям (по цене ингредиентов и требующемуся навыку): если ученик делал ошибку, приходилось начинать с самого начала. Лаванда и Парвати у них за спиной уже этим занимались; Крэбб и Гойл делали это второй раз.

Гарри и Драко добрались до конца в почти полном молчании, время от времени прерывавшемся торопливыми вопросами и осторожными командами. Оба положили со своей стороны котла по открытому учебнику, чтобы вместе следить за инструкциями и проверять, чтобы другой не ошибся.

Гарри взял со стола стеклянный флакончик и всмотрелся в насыпанные в него ярко-оранжевые пыльники.

– Шафран очень неустойчив, – сообщил Драко.

Гарри уставился на него. Эта информация не была обязательна для их общего дела.

– Почему?

– Почему неустойчив?

Гарри кивнул, и Драко помедлил, словно решая, стоит ли отвечать. Гарри вряд ли мог его за это винить: они, казалось, ссорились всегда, стоило им заговорить.

– Корни стабильны. В них более тяжелые элементы – металлы, сильные, прочно связанные энергии. Когда высвобождаешь их магию, она мощная, но медленная – выходит потоком.

Гарри моргнул.

– А в цветах, значит…

– Меньше тяжелой, глубокой силы – больше легкой, нестабильной. И вся их магия высвобождается разом, словно они не могут толком удержать ее в себе.

Гарри приоткрыл рот от неожиданного озарения:

– Так вот почему их надо толочь очень мелко?

– Иначе они не смогут нормально взаимодействовать со смесью, – кивнул Драко. – Каждый крупный кусок шафрана выпустит магию в определенной части котла, и все может…

Гарри оглянулся на стол Лаванды и Парвати, заляпанный полуготовым зельем: хорошо еще, что конкретно это зелье было неядовитым и под конец приготовления относительно инертным.

– Это интересно, – всерьез сказал он.

– Я… правда? Наверное… может быть. Но ты тоже.

Гарри не знал, что услышал Драко, но предположил, что сделал ему комплимент. Он пожал плечами.

– Я никогда… в смысле, я еще не думал, чем заняться после школы. Разве что… – Малфой покраснел.

– Продолжить семейное дело, – закончил за него Гарри, успевший за время работы над зельем привыкнуть к странным поворотам разговора.

Драко помрачнел.

– Давай не будем об этом… если не хочешь, чтобы нас снова обдало зельем.

Гарри покачал головой.

– Долго еще?

Драко посмотрел на песочные часы.

– Минуты две.

– Тогда лучше начну это толочь.

Гарри открыл фиал пыльников шафрана и отсыпал в самую маленькую ступку, какая нашлась в классе зелий. Он работал прилежно, поворачивая запястье, чтобы шафран точно хорошо перемололся. Работа была сложнее, чем он думал: пыльники, даже не свежие, были упругими из-за содержавшихся в них масел и не особенно хотели становиться порошком.

Мимо их котла прошелся профессор Снейп, заглянул внутрь, втянув пары своим внушительным носом, и смерил котел таким взглядом, словно тот оскорбил его мать. Без единого слова он ушел дальше.

– Думаю, профессор Снейп считает, что лучше промолчать, чем сказать что-то хорошее, – пошутил Гарри, передавая ступку и пестик Драко.

Малфой тихонько хихикнул, выискивая пестиком остатки пыльников. В часах упала последняя песчинка, и оба, Гарри и Драко, с крайней осторожностью бросили в зелье по щепотке шафрана.

Гарри затаил дыхание.

Очень медленно содержимое котла приобрело ярко-золотой цвет – цвет подсолнухов, светлячков и индийских тканей. Дыхание Драко прервалось, он поспешно отошел от котла на шаг. Гарри, бросив на него тревожный взгляд, последовал его примеру.

Из котла раздалась серия мягких хлопков; несколько капель зелья брызнуло на стол, слегка окропив учебник Гарри яркой краской. Затем последовало тихое шипение.

– Все правильно, – сказал Драко, неподвижно глядя на медленно застывающее содержимое котла. – Мерлин правый, Поттер, все правильно! Гаси огонь, быстро!

Гарри нащупал палочку и погасил пламя. Мгновение он недоверчиво смотрел на образовавшуюся в котле пасту. Она была правда… приятной на вид, более нежного оттенка, чем раньше – как пчелиный воск или затвердевший ланолин. И пахла она неплохо.

Гарри только тут понял, что смотрит на нечто, напоминающее противошрамовый бальзам, тот самый, что всегда держит под рукой мадам Помфри.

– Ух ты, – прошептал он.

– Мы гениальные зельевары, – произнес Драко, подняв взгляд и обменявшись с Гарри победной улыбкой.

– Это решать мне, – отозвался профессор Снейп, склоняясь над их чугунным котлом номер шесть.

Гарри подумалось, что если бы он не смотрел так пристально, то легко мог бы попустить выражение крайнего изумления, мелькнувшее на лице профессора. Но то, что казал Снейп после, пропустить он точно не мог:

– Задержитесь после урока.

У Гарри опали плечи, и он увидел, что Малфой рядом тоже ссутулился. Что они сделали не так? Оно же выглядит прямо как в учебнике! Гарри покосился на котел Гермионы и Невилла. Даже у них получилось не так идеально и гладко.

Гарри, сердито топая, сходил в передний конец класса за стеклянными банками. Они с Малфоем старательно переложили в них зелье, пока оно не успело застыть. Гарри попытался стереть капли со своего учебника, но смог только более-менее равномерно размазать веселую желтизну по всей странице. Они собрали вещи и стали ждать.

– Ты правда думаешь, что я хороший учитель? – спросил Драко после целых двух минут тишины.

Гарри хмыкнул. Наверное, для Малфоя это был личный рекорд.

– Когда я это сказал?

– Когда я рассказывал про магию в корнях и цветках, Поттер, когда еще? – он вздохнул, догадываясь: – Ты этого не говорил.

– Нет, – подтвердил Гарри.

Они еще посидели в молчании, и Драко становилось все неуютнее.

– …но я должен был это подразумевать, – добавил Гарри. – В смысле, ну должен ведь. Снейп нам точно никогда такого не рассказывал. Откуда ты это знаешь?

– От репетиторов, – объяснил Драко.

– А.

После еще одной паузы, покороче, Малфой заговорил снова:

– Я правда благодарен, кстати.

– А? За что благодарен?

Малфой облизнул губы, рассматривая истертый и запачканный зельями пол.

– Ты сказал, что не настолько наивен, чтобы предположить, что я тебе благодарен за вчерашнее. Но это так, разумеется. Ты мне помог, я тебе признателен.

Гарри коротко и нервно хихикнул.

– Ты бы себя слышал… ты точно не знаешь, что говоришь.

– Знаю, разумеется, – резко сказал Драко. – Ты забыл вчерашнее? Я больше не могу лгать, и я слышу… – он сморщился, найдя взглядом своего декана. – Все слышу.

– Тогда зачем?..

– Я должен говорить правду, Поттер. Может быть, до конца своих дней. По-моему, лучше к этому привыкнуть. А ты как думаешь?

Гарри присмотрелся к нему в слабом свете настенных рожков и фоновой магии. Драко казался… несчастным, но полным решимости сделать все, как надо. Гарри очень хорошо знал это чувство.

– А ты не заметил, как редко мы друг друга не понимаем? – продолжил Малфой. – Ты ведь тоже к этому привык?

– К чему? – Гарри сглотнул, но в горле было сухо.

– Говорить правду. Мне, по крайней мере. Да? – не отступал Драко.

У Гарри внутри затрепетало беспокойное чувство, хоть он и не понимал, почему ему так тревожно признаваться в этом: очевидно было, что Драко уже сам все понял.

– Д… да, – выдавил он.

– Ладно, – уверенно заключил Драко.

Гарри так увлекся разговором, что не замечал, что урок закончился, пока мантия кого-то, проходившего мимо, не мазнула ему по щеке. Он стряхнул странное чувство и по привычке встал, но вспомнил, что им надо остаться и поговорить со Снейпом.

Когда класс окончательно опустел, Снейп стремительно подошел к ним. Он взял одну из их банок и, подбросив в воздух, поймал одной рукой.

– Пять баллов Слизерину, – сказал он. – Пять баллов Гриффиндору. – Он прожег их обоих взглядом. – Больше я ничего не скажу, так что вон с глаз моих.

***

Рон и Гермиона ждали Гарри в коридоре возле класса зелий. Гермиона трещала про свое зелье, в явном восторге от того, что смогла сделать такое непростое и полезное дело. Рон изредка вставлял фразы:

– Да, Гермиона, я в жизни не слышал ничего зануднее.

– …а потом я подумала, что, может быть, добавила слишком много окопника… или слишком мало…

– …официально признаю это второй по занудству вещью из всего, что я слышал.

– …так что я решила нейтрализовать его гидрастисом, и…

– …Мерлина ради, Гермиона, какая же ты зубрилка.

Гарри покраснел за свою кучерявую подругу. Рон это не всерьез…

Но нет, он говорит всерьез. Это так. Иначе не могло быть.

Драко грубо протолкался между Роном и Гермионой, так что Рон в итоге остался с помятым ребром и отдавленной ногой.

– Да что с ним такое?

Гарри, пряча улыбку, подумал, что с Драко то же, что и с ним, и со Снейпом тоже. Он закинул руку Гермионе на плечи и улыбнулся ей.

Гермиона зарумянилась и посмотрела на него из-под густых коричневых ресниц.

– Ты в хорошем настроении? – застенчиво спросила она.

Гарри подумал над этим.

– Если не считать странных побочных эффектов зелья, день у меня очень даже неплохой.

========== 5. Всегда есть, куда хуже ==========

Снейпа, эту квинтэссенцию слизеринского гадства, казалось, совсем не волновал тот факт, что Гарри и Драко понимают его истинное отношение к любому вопросу. Он продолжал отчитывать учеников, даже класс Гарри, хотя при этом Драко и Гарри ясно слышали, что он пьет по выходным, что он сам не понимает, как стал преподавателем в Хогвартсе, и что он отчаялся донести до большинства суть своего предмета.

– Вы должны за ним наблюдать, понимаете? – вещал он классу, склоняясь над образцом зелья на своем столе и сосредоточенно прищуриваясь. – Заметить, как пар станет перламутровым. Может ли кто-нибудь сказать, почему это происходит? Поттер?

– Зелье густеет, сэр.

По тому, как Снейп изогнул губы, Гарри понял, что тот в своем типичном стиле его разносит, но смысл его слов был даже обиднее:

– Лишь бы попроще отделаться, да, Поттер? Нашел что-то хоть немного осмысленное – и сразу замолчал и перестал думать. Ты прекрасно сознаешь, что ответ не полон.

Гарри покраснел и опустил голову. Может быть, Снейпа потому и не смущало, что Гарри слышит правду: так ему гораздо лучше удавалось его пронять, чем своим привычным недовольством.

После того, как они сделали обычное количество записей, Снейп прошел по классу, раздавая проверенные контрольные по зельям правды. В них было несколько вопросов по этике, простых фактических, а также схемы приготовления. У Гарри на верхней части работы жгуче-красными чернилами было написано «О». Кое-где в работе встречались комментарии вроде: «странно, что даже подобный личный опыт не в силах преодолеть ваше безразличие к учебе» и «орангутан и то мог бы обосновать лучше». Гарри уже знал, что Снейп говорит неприятные вещи в основном когда разочарован, но все равно почувствовал, как внутри у него разгорелась злость: он правда старательно учил, или… ну, много думал на эту тему.

Снейп взглянул на него с чем-то, похожим на злость, и вслух поинтересовался:

– Тебе действительно безразлично, что с тобой происходит, Поттер, или ты просто считаешь, что Темного Лорда тебе не пережить?

Гарри побелел, застигнутый врасплох – знакомое чувство, которое он уже не раз испытывал в обществе профессора. У Снейпа был настолько иной взгляд на мир, что иногда от этого просто шла кругом голова.

– Я постараюсь быть очень осторожным, – убедительно сказал он.

Снейп чуть улыбнулся и встретил взгляд Гарри, неожиданно разделив с ним шутку:

– Ты не перестаешь это говорить, так что это, должно быть, правда, – пробормотал он. – Так вот, в будущем старайся лучше. Жизнь существовала до него и будет существовать после. Тебе стоит на это рассчитывать.

Гарри кивнул, потрясенный, и снова посмотрел на свою работу. Ему не нужны «отвратительно» за школьные контрольные, потому что однажды у него будет своя жизнь, и кто знает, что ему тогда пригодится. Он понимал это умом, но было трудно вообразить жизнь без Волдеморта, который может все испортить.

И ему пришлось задуматься, что в его собственном словаре на самом деле значило слово «осторожный».

***

Всю неделю Малфой был на зельях в паре с Гарри. Они вместе резали и мешали, толкли и выжимали, общаясь в основном выразительными жестами или показывая пальцем. Но только когда Драко просто потянул его за рукав и с чувством показал три пальца: «Нет! Три бубонтюбера!» – Гарри начал что-то подозревать.

– Эй, Гермиона, – спросил он негромко, когда Малфой, обогнав их, ушел на чары, – ты в последнее время слышала, чтобы Малфой что-нибудь говорил?

– Ну разумеется, – ответила Гермиона.

Через минуту к ним присоединился Рон, балансирующий своими учебниками по зельям и чарам и недозакрытой чернильницей.

– Рон, – начал Гарри, как только тот собрал свои пожитки в более-менее аккуратную стопку, – вопрос, может, и странный, но ты в последние дни слышал, чтобы Малфой с кем-нибудь разговаривал?

– Да этого гада не заткнешь, – рассеянно ответил Рон.

Гарри поначалу решил, что это повлияли комментарии Снейпа насчет того, что на галлеоны всего не купишь – так же, как повлияли на Гарри призывы к благородству. Драко больше слушал, казался подавленным и задумчивым. Теперь Гарри начал понимать, что видел не задумчивого Малфоя, а отсутствующего.

Гарри нахмурился. Неужели он один заметил, что Малфой предпочел молчать, лишь бы не говорить то, что имел в виду? Он не знал, то ли это грустнее всего, что он когда-либо слышал, то ли просто умный, стратегический, слизеринский ход.

– Гарри!

Гарри помотал головой.

– Гермиона… извини. Отвлекся на минуту.

– Мы на чары, балда, – тепло сказала она. – Пошли, Рон.

Рон последовал за ними, и они нашли соседние свободные места в конце класса. Гарри, однако, заметил пустое место рядом с проблеском платиновых волос и сел с Малфоем, чтобы проверить свои подозрения.

В класс чар вошла Панси Паркинсон, за ней – пара хихикающих слизеринок. Панси поймала взгляд Драко и с неожиданной застенчивостью улыбнулась. Драко кивнул в ответ, и этом жесте было что-то чуть более душевное и чуть менее величественное. Гарри затруднился бы сказать, что именно.

Урок начался с повторения пройденных в этом месяце чар, влияющих на настроение, а потом они стали проходить Интроспектус – чары, с помощью которых можно было тщательно обдумать новую идею или переработать старую.

– Иногда мы слишком привязываемся к знакомым идеям, – объяснял Флитвик. – Они становятся как старые любимые рубашки. Сентиментальность не дает нам с ними расстаться, даже когда мы вырастаем из них. Интроспектус может помочь разобраться с идеями, убрать те, что утратили значение, сложить на хранение, как памятные мелочи. Я сам применяю это заклинание раз в год… весенняя уборка, – прибавил он, и класс с готовностью засмеялся.

Затем профессор чар попросил их применить все влияющие на настроение чары, начиная с Интроспектуса и заканчивая им же.

Гарри сомневался, что ему подобное необходимо, однако храбро остался работать с Драко и дал тому испытывать на нем чары. Ему показалось странным, что никто из слизеринцев не смотрит на них косо, а Рон и Гермиона даже не попытались с ним объединиться. Он предположил, что все начали привыкать к тому, что он сидит с Драко, еще на зельях, так что теперь не видели в этом ничего необычного. Только вот на зельях их заставил сесть вместе Снейп… поначалу, по крайней мере.

– Интроспектус, – уверенно произнес Драко. Голос у него, однако, звучал тише, чем всегда.

Гарри вдруг понял, что ему, наверное, надо просто с Драко поговорить. В конце концов, тот же не сможет ему соврать. В худшем случае он так и будет молчать дальше.

– Интроспектус, – сказал Гарри.

Драко слегка склонил голову в сторону и посмотрел вопросительно: «Работает?».

– Ты перестал разговаривать. Вообще! Не думай, что я не заметил.

Слизеринец свел брови, побарабанил по столу пальцам, снова вопросительно наклонил голову… и ответил:

– И?

Начало было не хуже прочих.

– Ну… так нельзя. В смысле, ты же не собираешься вообще больше никогда не разговаривать!

Ледяные черты Драко смягчились, и Гарри понял, что тот, наверное, услышал за словами искреннюю тревогу. Малфой снова сделал паузу, прежде чем ответить. Казалось, будто он не говорит на языке Гарри и потому ждет, когда закончат работу некие переводческие чары.

А может быть, он переводил не слова Гарри, а собственный ответ: формулировал его так, чтобы он значил нечто конкретное, не больше и не меньше, чем Драко собирался сказать.

– Разумеется, я буду разговаривать. Я прямо сейчас говорю. С моим горлом все замечательно, оно в восторге. – Он нахмурился. – Полагаю, ты не сознаешь, какая доля твоих слов на самом деле является ложью.

– Я не лжец…

На этот раз ответ последовал сразу же:

– Часто ли ты в последнее время слышал, чтобы люди говорили то, что думают? Мы все лжецы. Я просто собираюсь теперь избавляться от лжи до того, как она прозвучит, – он фыркнул. – Неудивительно, что становится не о чем говорить.

Флитвик прервал их, сказав перейти от Интроспектуса к другим чарам. Хорошо, что он временно прекратил их разговор – Гарри нечего было ответить.

– Может, станет легче, – предположил он. – Привыкнешь, может быть.

– Немного привык, – ответил Малфой и взмахнул палочкой. – Это веселящие чары. Работает?

Гарри почувствовал, как настроение у него резко улучшилось.

– Ага, немножко. Спасибо.

– Не то чтобы я хотел тебя развеселить, Поттер. Они следующие по списку, – сказал Малфой.

А потом чары, наверное, сработали как положено: что-то в невозмутимом ответе Драко заставило Гарри улыбнуться и покачать головой.

– Знаешь, это так странно, – добавил Драко, на этот раз по своему желанию. – У меня теперь есть весь этот собственный внутренний мир, которого раньше не было. Обычно все могли услышать мое мнение по любому вопросу, стоило только спросить. А иногда даже если не спрашивали.

Гарри тоже бросил в него веселящие чары. Драко блаженно улыбнулся.

– Это как стать из проститутки нянькой, – добавил он, и Гарри понял, что тот не сказал бы этого без веселящих чар, сделавших его дружелюбнее и спокойней. – Теперь мне приходится думать, в смысле, по-настоящему думать, прежде чем открывать рот, потому что то, что я думаю на поверхности, может не оказаться правдой в моем представлении, и если это так, я просто стараюсь не говорить, понимаешь? Потому что если скажу, то получится не то, что я имею в виду.