Текст книги "Капитан Америка (СИ)"

Автор книги: kiriko-kun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– К Джеффу перееду, – пригрозил Баки, с благодарностью коснувшись губами запястья Брока, поставившего перед ним тарелку с лазаньей. – Он мне яйца одним своим видом крутить не будет.

– И не отсосёт в душе.

– Это смотря как я попрошу, – Баки многозначительно поиграл бровями.

– Выдеру так, что встать не сможешь, – пригрозил Брок, нахмурившись, чувствуя, как в груди поднимается удушливая волна злой ревности.

– А я помогу, – в тон ему отозвался Стив.

– Вам бы это единодушие да в мирное русло.

Самым забавным было то, что к Стиву ревновать Баки совершенно не получалось, даже не хотелось, не дергало внутри ничего. Они жили мало того что в одном доме, так и спали теперь в одной постели, и Брок нет-нет да заставал их вместе. И если поначалу Стив ещё хоть как-то дергался, стараясь вести себя относительно прилично, то, попривыкнув, со временем перестал обращать на присутствие Брока какое-либо внимание, то и дело зажимая Баки то в коридоре у входной двери, то хватая за задницу на кухне или отсасывая на диване в гостиной. Броку иногда даже казалось, что Стив специально ловит моменты, чтобы он в этот момент был дома, видел их вместе, слышал, насколько хорошо Баки. Да Стив и сам, по всей видимости, не особо был против понаблюдать за ласкающим их общего возлюбленного Броком. Но вот если кто посторонний имел неосторожность приблизиться к Баки ближе допустимых двух метров, зверели оба. И если Стив лишь нависал сверху неудачника, имевшего наглость «заметить» Баки, сверлил его тяжёлым взглядом, то у Брока напрочь отключался мозг, выпуская на свободу всю его демоническую суть.

– Успокойся, – Стив дёрнул Брока на себя, с силой прижал спиной к груди, стиснул плечи, не давая полностью обернуться. – Этот мальчик лишь хочет продать свой кофе, а не забрать Баки себе, не бесись.

Брок рыкнул, в последний раз рванулся из хватки и затих, расслабился, привалившись к груди Стива, наблюдая за веселящимся у стойки Баки. Как давно они не были так близко, не касались друг друга, стараясь отговориться случайностью, Брок и не мог вспомнить. Последние дни превратились в какую-то игру на опережение, но с обидными тычками, подножками. Каждый норовил уцепиться за Баки раньше «соперника», утянуть его на диван, на кухонный стол, в их общую постель, подмять под себя и…

Зажмурившись, Брок прикусил губу, чувствуя, как во рту становится солоно от крови. Не хотелось двигаться, дышать, хоть как-то тревожить хрупкое единение между ним и Стивом. И пусть в груди обречённо и как-то болезненно ныло, тянуло, намекая на чересчурную, не положенную ему по возрасту наивность, Брок не двигался, разрешая себе робкую надежду на пресловутое сказочное «долго и счастливо», на которое он не имел никакого права из-за собственной природы и сволочного характера.

Вот только Стив удивил, не стал отталкивать, едва Брок успокоился и сумел взять себя в руки, обуздав беспричинную ревность. Он снова перевернув все с ног на голову, одним прикосновением губ к чувствительному месту за ухом расставил всё на свои места, вернул мир на привычную ось, напоминая Броку о том, как у них всё было «до».

– Нам давно стоило поговорить, – хрипло прошептал Стив, сильнее сжимая объятия, ласково погладил по предплечьям.

– Да, поговорим.

Брок шёл домой, слепо смотря перед собой, уцепившись за руку о чём-то весело рассказывающего Баки, не слушая его, не слыша, и думал. Хотелось верить, что все он понял правильно: и прикосновения больших ладоней к плечам, и горячее дыхание на загривке, гулко барабанящее в груди Стива сердце, и уверенность во взгляде. Хотелось, верилось, мечталось, но Брок не мог не оглядываться назад, не искать собственных проёбов, из-за которых снова мог бы остаться не у дел, однако весь серьезный настрой летел в трубу, стоило только поймать непривычно тёплый после последних событий взгляд Стива, ощутить молчаливую поддержку Баки, знающего и понимающего чересчур много для вчерашнего отмороженного киборга.

– Командир, ты чего такой? – улучив момент, когда Стив отвлёкся на заголосивший телефон «для особого пиздеца», Баки дёрнул Брока на себя, внимательно глянул, как умел только он: взрезая кожу тонким скальпельно-острым взглядом, пробираясь внутрь, до самой нежной сердцевины и тут же закатил глаза, будто бы и правда мысли прочитал. – Давай ты не будешь ебать себе мозги? У нас и так Стиви мастер по этой части. Придём домой, наварим кофе и все решим уже наконец.

– Видимо, не давай, – хмуро отозвался Брок, кожей ощущая перемену настроения у их общего пиздеца.

Стив смурнел с каждым словом, если Брок правильно узнал голос, Фьюри, кусал губы, кивая, требовал срочно организовать для него транспорт и место, где можно укрыть семью, рявкал, наплевав на субординацию, пока не получил в ответ именно то, что желал услышать.

– Опять пиздец? – с привычным фатализмом спросил Баки, устроив голову на плече Брока, скорее всего, в голове уже прорабатывая план обороны если не всего Квинса, то хотя бы их дома.

Стоило Стиву только открыть рот, за спиной оглушительно рвануло. И завертелось.

Брок плохо помнил, что творилось вокруг. Всё в голове смешалось, переплелось: кричащие перепуганные люди, те, кого он знал лично, помогал в мелких каждодневных неприятностях, хмурый Капитан Америка – Стивом сейчас его было не назвать, – которому не хватало только его щита, упрямо поджимающий губы Баки, растерявший всю свою цивилизованность, что-то гневно выговаривающий отказавшемуся что-либо слушать Стиву.

– Ты нас не отошлёшь, – словно сквозь вату донеслось до Брока.

Он тряхнул головой, отгоняя малоприятные воспоминания недавнего прошлого. Как бы он ни хотел держаться от войны подальше, она сама нашла его, требовательно протянула костлявые пальцы к самому дорогому, тем, кто был важнее собственной жизни.

– Я не могу вами рисковать, – Стив оглядел их с ног до головы. – Не сейчас, когда только нашёл.

– А мы можем рисковать тобой? – Брок дёрнул его на себя, больно прикусывая нижнюю губу, слизывая кровь, запоминая её вкус, чувствуя тонкую нить протянувшейся между ними связи, выдохнул прямо в губы. – Ты наш, хочешь этого или нет.

Над головой застрекотали винтами вертолёты.

Стив ещё пробовал спорить, снова звонил Фьюри, поторапливая квинджет, что-то объяснял Баки. Но Броку было не до того. В жилах разгоралось злое веселье. Древняя, дремавшая в нем магия, будто бы почувствовав наступление пиздеца и одновременную близость сразу обоих партнёров, зашевелилась, загудела, посылая по венам жидкий огонь, наполняя незримые пока что крылья ветром.

– Похуй, – клыкасто оскалился Брок на попытку Стива усадить его в джет к гражданским. – Пляшем!

И сорвался с места, уверенный, что за ним последуют.

Ветер гудел в ушах, эхом множил злой раскатистый хохот. Брок мчался впереди, перескакивая с крыши на крышу, слыша, как весело гикал за спиной Баки, как, не сбиваясь с дыхания, вполголоса матерился Стив. Сейчас Брок мог наконец раскрыться на полную, дать зверю свободу. Он был в своей стихии, не боялся повредить или покалечить слабых смертных, пытавшихся противостоять ему в обычной жизни. Брок не разбирал дороги, не выяснял, кто его противник. В голове красными точками были отмечены только свои, те, кто при любом раскладе должен выжить, а остальные… по ходу разберётся.

Где-то в центре ухало тяжелое оружие, вздрагивали здания, осыпая улицы стеклянным крошевом, ревели пустые болванки Старка, поливая свинцовым огнём упрямо лезущих из портала, словно саранча, непонятных тварей, идентифицировать которых пока никак не получалось. Брок видел – люди не справляются, падают один за другим, панически оглядываются по сторонам в поисках хоть какого-то укрытия. Только Мстители стояли непоколебимо, словно бессмертные, бросались на врага, давая уйти хоть кому-то, готовые, как обычно, пожертвовать собой, а дальше будь что будет. Этого позволить Брок не мог, и у него было только одно средство точно знать, где носятся его неугомонные возлюбленные.

– Стой! – рявкнул Брок, не давая Стиву метнуть щит в сторону разявленной пасти очередной твари, дёрнул подальше от края крыши, Баки тоже затормозил и опустил винтовку. – Погоди.

Сорвав с шеи цепочку, Брок сдернул с неё заветные кольца, зная, что они хоть и дадут ему многое, отнимут несоизмеримо больше, но он согласен был на всё, лишь бы успеть защитить своих, и протянул вперёд руку ладонью вверх.

– Чем бы не закончился сегодняшний день, – с трудом проговорил он, чувствуя как смещаются зубы, удлиняются клыки, а лицо оплывает, принимая истинную форму зверя, чудовища «Гидры». – Я ваш и вы мои! Пусть так будет хотя бы сегодня, прошу!

Лицо Стива сделалось сложным, он молча смотрел на поблескивающие багряным кольца, совершенно позабыв о творящемся вокруг. Брок видел, как в его Капитане борются самые противоречивые чувства, практически кончиком языка ощущал его неуверенность, рвущее душу неверие.

– Пожалуйста, – повторил Брок, когда Баки забрал своё кольцо и без каких-либо разговоров надел на безымянный палец правой руки.

– Брок, – Баки побледнел, покачнулся, на миг зажмурился и потянулся вперёд, касаясь пальцами живой руки его лица, очертил скулу, засветился изнутри каким-то особенным светом.

– Не сейчас, – качнул головой тот, прекрасно понимая каково его, теперь уже, полноценному супругу. Брок знал как тяжело и одновременно сладко вибрирует только установившаяся связь, обрушивая все чувства, мысли, эмоции твоей половины, открывая его полностью, давая ощутить всем собой то, что творится в его сердце, чем он живёт и как сильно любит. – Стив…

Здание под ногами крупно вздрогнуло, застонало знакомо, слишком отчетливо напоминая Трискелион. Но Брок упрямо не двигался с места он смотрел и смотрел Стиву в глаза, готовый вот-вот сжать второе кольцо в ладони, стиснуть так, чтобы пересилить боль, и выкинуть его, швырнуть так, чтобы и сам не смог бы найти.

– Мой, – повторил Стив, улыбнулся одними глазами и забрал кольцо, сжав в мимолетной ласке протянутую ладонь. – Но мы все равно потом поговорим.

Брок, не сдерживая радости, заорал в голос, расправил крылья и взвился в небо, впервые он был цельным, полностью живым. Он чувствовал не тонкие нити связей со своими супругами, а толстые корабельные канаты, оплетающие их троих, связывающие, спаивающие души на каком-то глубинном, недоступном ранее уровне. Брок видел, стоило зажмуриться, мир глазами Стива и Баки, знал, где они, с точностью до нескольких метров, мог исказить время и оказаться рядом, пусть и выжимая себя почти досуха. Брок чувствовал их любовь.

Сейчас он был по-настоящему силён, мог без усилий сдвигать здания, швыряться остовами автомобилей в раззявленный зев портала. Брок не чувствовал привычного напряжения в мышцах, не ощущал, как из него по капле вытекает магия, он был сам магией, всем сущим разом, шалел от собственных возможностей и в то же время не давал себе уплыть, раствориться в собственном практически безграничном величии, потому что были двое, перед кем он готов был пасть на колени, расстаться с магией, возможностью вернуться домой, чем угодно, лишь бы иметь возможность быть рядом, принадлежать именно им.

Когда схлопнулся последний портал, а на улицах не осталось в живых никого из незванных гостей, Брок спикировал вниз, снова становясь самим собой. Он хотел было сразу подойти к Стиву, попытаться вправить выбитое плечо, но замер на месте без возможности двинуться, предупредить криком, даже банально вздохнуть. Горло знакомо сдавило удавкой хозяйского ошейника.

Сердце замерло, пропуская удар за ударом, сжалось от боли, обреченной волчьей тоски по свободе и собственной стае вынужденного снова вернуться в клетку зверя.

Взвыв отчаянно, Брок рванулся из невидимых цепей, но не произнёс ни звука, не сдвинулся ни на дюйм. Он стоял посреди безлюдного проспекта, безвольно опустив крылья и с видом обреченного на смерть смотрел вперёд, ничего, впрочем, не видя перед собой.

Он снова попался, снова стал чьей-то собственностью, забавной и крайне смертоносной марионеткой, без собственной воли, желаний, без жизни, без Стива и Баки.

Скрипнув зубами, Брок против воли оскалился, зарычал сначала сипло, едва слышно в гуле зависших над улицей вертолетов и уцелевших старковских болванок. В горле першило от собственной крови, болели прокушенные губы, но Брок рвался, натягивал поводок, сильнее затягивая на шее удавку чужой воли. Он никогда всерьез не бодался с Пирсом, не рвал жилы, лишь бы только дотянуться, так как никому был не нужен, не за кого было воевать и выходить на передовую. А сейчас Брок готов был сдохнуть, но только бы предупредить, обезопасить своих супругов.

– Баки… – просипел он, сделал один шаг вперёд, захрипел, забулькал горлом, зная что Стив не услышит, пока не услышит. – Баки…

И тот услышал, почувствовал отчаянный, из последних нечеловеческих сил, рывок связи, обернулся, недоуменно глянул на Брока, бледнея лицом.

– Господи, Брок!

Баки бросился вперёд, подлетел к застывшему изваянием Броку, коснулся ладонями лица, заглянул в стекленеющие от боли и накатывающего ужаса глаза и подхватил болтавшуюся за спиной винтовку, зарычал, ощетинился, выцеливая кого-то на соседней крыше.

Брок не видел ничего, кроме ремней, перетягивающих грудь Баки, не слышал, не ощущал действительности, уплывая куда-то в темноту. В нем снова не было ни сил, ни магии, лишь оглушающая пустота и чужая довлеющая давящая воля.

***

– Николас, прекрати, зачем все это? – расслышал Брок смутно знакомый взволнованный голос откуда-то издалека.

Он плыл в вязком удушливом мареве, готовый встать в стойку, как только хозяин соизволит его позвать. Он хороший слуга, хозяин сможет гордиться им.

– Он опасен, Стив. Ты видел, на что способно это существо. Видел своими глазами. Его нельзя спускать с поводка, давать волю.

Брок дёрнулся, как от удара плетью. Хозяин злился. Хозяин был недоволен.

Не открывая глаз, Брок поднялся на колени. Ему не нужно было зрение, чтобы видеть хозяина. Он знал его по запаху, по ощущению твёрдой руки на загривке, по снисхождению к юному демону, попавшемуся в ловушку вызова, он помнил холодный взгляд, сжатые в тонкую линию губы и брезгливость. Хозяева были все на одно лицо. И этот ничем не отличался от предыдущих, кому его дарили, словно вещь. Брок бы посмеялся над иронией ситуации, но рядом с его новым хозяином ярким знакомым пламенем горели двое самых важных.

– Его следует держать в узде или вернуть обратно в его мир. Ты помнишь сколько он всего наворотил не так давно?

Брок поднял тяжёлую голову, с трудом разомкнул веки.

– Хозяин, – просипел он, хотя смотрел только в синие, словно весеннее небо над Альпами, глаза. – Стив…

– Молчи, – велел хозяин и голос пропал.

Брок мог только раскрывать рот, но звук голоса будто бы выключили, но он знал, он помнил человека со щитом, помнил его имя, звук биения сердца, улыбку, помнил что обещал себя ему… им.

– Николас, хватит! – рявкнул Стив так, что стекла задрожали. – Я не буду спрашивать про призыв! Про то, как он оказался у Пирса! Про то, откуда ты знаешь так много обо всём этом. Но Брок, – Стив обернулся, с беспокойством поймал его взгляд. – Он живой, он не должен быть рабом!

– Не надо мне о сегрегации, – нахмурился хозяин.

– Николас, мне проще свернуть тебе шею, чем оставить всё как есть.

Волна чужой отчаянной злости накрыла с головой, придавая сил. Кое-как поднявшись на ноги, Брок пошатнулся. Удавка всё ещё стягивала шею, давила на гортань, не давая нормально дышать, но зацепившись взглядом на багряное сияние кольца на пальце Стива, его, чёрт возьми, Стива, он больше ни о чём не мог думать.

– Отпусти, – просипел Брок, переведя взгляд на хозяина. – Отпусти… я… не хочу… тебя… убивать. Отпусти.

– Николас, я ручаюсь за него. Отпусти его или тебя убью я, – Стив сжал в ладони крепление щита.

Броку был слишком хорошо знаком этот взгляд его Капитана, и он заранее сочувствовал тому, на кого он был направлен. Сейчас, когда он начал борьбу с чужой волей, чужим влиянием, затягивающим разум мутной пленкой, Брок вспоминал: «Гидру», Зимнего, Баки, Стива, свою тягу к ним, их последние месяцы вместе и в то же время слишком далеко, будто на разных полюсах, друг от друга и последние мгновения перед боем, когда они действительно стали едины. Вспоминал захлестнувшее его счастье, уверенность в том, что теперь-то точно у них всё образуется.

– Никогда не думал, что доживу до того, что мне станет угрожать Капитан Америка, – усмехнулся хозяин и сдёрнул с шеи тяжёлый амулет. – Учти, если что – спрошу с тебя, полковник Роджерс.

С глаз будто пелену сдернули одним движением. Сознание прояснилось. Дышать сразу стало проще. Брок растер ноющую шею, прокашлялся, прочищая горло, и наконец смог вдохнуть полной грудью, зло глянул на ухмыляющегося и явно довольного собой Фьюри. Желание придушить старого циклопа только прогрессировало, вытесняя из головы всякую осторожность.

– Благодарить не буду, – оскалился Брок, демонстрируя ровный ряд вполне человеческих зубов, разве что клыки были немного длинноваты. – Да и мне ваша сраная благодарность не нужна.

– Не за что, – в тон ему ответил Фьюри и подтолкнул к Стиву амулет.

Больше всего, даже больше логичного желания забрать себе наконец уже рабскую золотую медальку, чтобы не быть больше ничьим инструментом, переходящим призом для сильных мира сего, Броку хотелось наконец оказаться дома, на маленькой кухне, толкаться с Баки около плиты, переругиваясь и отбирая у него колбасу, проходя мимо Стива, поставить перед ним честно заслуженный завтрак и коснуться губами плеча в мимолетной ласке.

– Поехали домой, пока Баки ЩИТ штурмом не взял или не перестрелял всех к херам собачьим, – выдохнул Брок, чувствуя, как губы растянуло улыбкой.

Баки был рядом, даже не находясь в одном кабинете со Стивом и Фьюри, именно он контролировал происходящее, наблюдая в прицел тяжёлой снайперской винтовки за всеми попытками Стива «договориться миром» с соседнего здания. Брок знал, дёрнись циклоп, улыбнись как-то неправильно, слишком подозрительно – и его голова разлетелась бы кровавым конфетти, украшая светлые стены кабинета. И нет, Баки бы нисколько не сожалел о таком поступке, скорее наоборот. И, по мнению Брока, был бы совершенно прав, но кто и когда его спрашивал?

– Домой, а то поздно уже? – спросил Брок, остановившись рядом с машиной, глянул на зажатый в руке Стива амулет. – Или?..

– Никаких или, – ответил за него, выступивший из темноты Баки, закинул чехол с не понадобившейся винтовкой в багажник. – Лично я хочу жрать и трахаться.

– Хороший план, – отозвался Стив, повернул ключ в замке зажигания.

По-хорошему им действительно стоило бы поговорить, объясниться наконец, но Брок настолько устал нести чужие кресты, отвечать за руку хозяина, что не был уверен в собственных силах, в том, что не сорвётся, не наговорит лишнего. Шея до сих пор ныла, отзываясь на любое движение. Ощущение незримого ошейника не пропадало, а взгляд то и дело прикипал к золотой фиговине, небрежно брошенной на приборную панель. Брок был уверен, что Стив никогда не воспользуется своей властью и не даст никому другому, но само наличие амулета нервировало. Тогда, много десятков лет назад, первый хозяин снял его с шеи совсем ещё юного демона, заключил первый и единственный контракт с ошалевшим от собственных сил ребёнком, передавая поводок, как истинное наследие «Гидры» из рук в руки – раба и его «винтовку». А сейчас он наконец-то был действительно свободен.

– Хочу мороженого! – ни с того ни с сего возвестил Баки, высунувшись между передних сидений и ткнул пальцем в лобовое стекло. – Там ещё открыто! Успеем!

– Дома есть, – напомнил Брок.

Ему хотелось домой, забраться в постель, обложиться любовниками и не двигаться несколько дней, а лучше неделю, не отвечать на телефонные звонки, не открывать дверь, не ходить на работу, не делать ничего.

– Дома только шоколадное и ванильное, а я хочу фруктового, – принялся канючить Баки, хитро сверкая глазами, прекрасно зная, что ему не откажут, отвезут куда просит.

Стив молча крутанул руль.

Видимо, они трое представляли настолько своеобразную картину: грязные, в подранной местами одежде, с синяками и кровоподтеками на открытых участках кожи – что хозяин маленькой кондитерской лавки лишь смог беспомощно икнуть и тихо попытаться сползти в обморок под стойку. Но никто не позволил ему самоустраниться. Стив молча подхватил малохольного кондитера под руки, усадил на стул, похлопал по щекам и попросил четыре фунта клубничного мороженого и, искоса глянув на зевающего Брока, большой латте с ореховым сиропом и сливками.

– Да, я помню, как ты пьёшь кофе, когда очень устал, – ответил он на незаданный вопрос, улыбнулся.

Кондитер, видно поняв, что убивать и грабить его никто сегодня вечером не собирается, расстарался на максимум, и вскоре перед Баки стояло несколько контейнеров с мороженым, упаковка клубничного сиропа, а Броку чуть ли не в руки пихнули пинтовый стакан горячего дымящегося кофе.

– Значит, всё-таки демон. – Стив сел напротив, устроив щит на соседнем столике.

Брок в ответ оскалился.

– А не похож?

– Похож-похож, – поддакнул Баки, оправляя в рот изрядное количество сладкого лакомства.

– И «Гидра», то, что говорил Николас, это правда?

– Не знаю, о чем он тебе наврал, – Брок откинулся на плетёную спинку стула, сложил на груди руки, краем глаза наблюдая за притихшим в углу кондитером. – Большую часть времени в космосе проплавал.

– Что амулет лишал тебя воли.

– Правда.

Стив скрипнул зубами, нахмурился, явно что-то для себя решая. Брок слишком хорошо знал это выражение лица, тревожную складку между бровями. Его Капитан нашёл себе нового врага, скорее всего, в самом себе, и теперь снова готов бросаться на амбразуру, прикрывая всех и вся своей грудью.

– С тобой я трахался по своей воле, так что не надумывай. И влюбился в тебя я тоже сам, – Брок усмехнулся, видя как лицо Стива меняется от каждого сказанного слова, вспыхивает лихорадочным румянцем, как и в первый их раз. – Знай Пирс о моём светлом к тебе чувстве, не сидели бы мы так. Он умел пользоваться чужими слабостями и правильно отдавать приказы.

Брок потёр шею. Даже оказавшись на воле, он всё ещё ощущал тяжесть рабского ошейника и, наверное, никогда не сможет забыть, каково это – терять себя, подчиняясь чужим приказам, заносить руку для удара по тому, кого действительно любишь.

– Брок, – Стив накрыл его ладонь своей, сжал, делясь тёплом, ощущением нужности, защищенности.

– Ты мне нужен и Баки нужен, – решился наконец он, заговорил, рассказывая о своей жизни от рождения, от момента, когда осознал себя сам. Рассказывал о бесконечной гонке за знаниями, одобрением наставника, гордостью родителей, желанием прыгнуть выше головы, занять место, которое ему не положено. Рассказывал о ритуале, о правильно вычерченной на полу его комнаты гексаграмме, самостоятельно вычерченной, без тычков и уверений в безмозглости от наставника, о сладкой муке первого призыва, не ответить на который он не мог. Рассказал о холодной белой комнате, об экспериментах, приказах и «хозяевах».

Глотнув напрочь остывший кофе, Брок замолчал. Баки доедал мороженое, Стив о чём-то усиленно думал, кондитер шуршал за прилавком, а Броку хотелось домой.

Не думал он, что рассказывать, выворачивая душу наизнанку, одновременно и тяжело и просто. Он хотел рассказать, открыться ещё до всего этого идиотизма, но боялся тогда быть отвергнутым, боялся страха или презрения в глазах Стива. Время прошло. Многое с ними произошло с тех пор. Вот только страх, как выяснилось, никуда не делся. Он жил в самом темном уголке подсознания, подпитываться от сомнений, неуверенности, и ждал своего часа, чтобы сжать холодными пальцами глотку именно сейчас.

Брок выбил из пачки сигарету, закурил, только бы не смотреть Стиву в глаза.

– Домой, – велел Баки, сыто погладив себя по животу.

– Вы карточки принимаете?

Домой ввалились пихаясь локтями и посмеиваясь. Стив, как самый ответственный, подхватил щит и ушёл, разувшись, переодеваться, а Брок физически не мог отлипнуть от Баки, тиская его и слизывая с губ сладкое послевкусие клубничного мороженого. И пусть от них обоих на несколько метров несло гарью, рёбра неприятно болели и желудок нет-нет да напоминал о парочке не самых удачных падений, Брок отчаянно цеплялся за Баки, жался к нему, стараясь сквозь плотную кожу тактического костюма ощутить тепло, дотронуться до сердца.

– Прямо тут? – хохотал тот, подставляясь ласкающим его рукам, открывая шею. – Я воняю.

– Наплевать.

Вытряхнув Баки из одежды, Брок втолкнул его в гостиную к дивану, глухо зарычал. Удивляться потёкшей не вовремя крыше не было никакого желания, перед глазами и так плыло, мутилось от одного вида раскинувшегося на кожаном монстре совершенно обнаженного любовника.

Бухнувшись на колени, Брок с каким-то благоговейным трепетом коснулся фиолетовых синяков на ключицах, рёбрах.

– Скажи, я красавец, – хохотал Баки, откидывая голову назад, дрожал бёдрами, поглядывая из-под ресниц.

Ответить не было буквально никаких моральных сил. Брок дурел, сходил с ума от ощущения гладкой кожи под губами, от того, что чувствовал Баки теперь как самого себя, сам плавился вместе с ним, сгорал заживо, умирал и восставал из пепла, множась в отражении чувств друг друга.

Брок не помнил, как они оказались в спальне. Вроде только мгновение назад сплетались телами, душами на кожаном диване – и вдруг краткий миг полёта, падение вниз на твёрдый удобный матрас. Не помнил, как в спальню проскользнул Стив, лишь накатившую, словно приливная волна, эйфорию, раскатавшую его по мелкой гальке, расщепившую на атомы, мельчайшие частицы. Не понимал, чьи руки, губы касались его, кого именно касался он сам, кого растягивал, вылизывал, заполнял собой, кто сжимался на его члене и чьи пальцы врывались в него, подготавливая для себя.

Это сумасшествие, яркое, слепящее, закручивало сознание в тугую пружину, наслаивало ощущения, чувства, эмоции обоих его партнёров одно на другое, переплетало, расцвечивая мир невероятными красками, которые Брок и не чаял когда-нибудь увидеть. Но ему было не до красоты, не до гармоничности мира вокруг. Он смотрел на Стива и Баки и не мог насмотреться, не мог оторвать взгляда, не мог не касаться. Слишком они были идеальными, когда прикасались друг к другу, переплетали пальцы, когда Баки гнулся, выламывался в спине, подаваясь на член Брока, когда сам врывался в распятого на белых простынях, загнанно дышащего Стива, иступленно стонущего, вздрагивающего всем телом от каждого толчка.

Они были едины. Одним совершенным организмом, собранным из разных, внешне никак не подходящих винтиков. Они жили в этот момент, дышали одним воздухом, функционировали слаженно. Даже сердца, и те бились в едином ритме, поймав его созвучие за одно малейшее касание. Они были друг у друга.

– Охренеть, – выдохнул Баки, без сил повалившись на влажные простыни.

– Поддерживаю. – Стив погладил его по бедру, удобно устроив голову на животе уже практически спящего Брока.

– Да я не об этом. Я живой и у меня два Капитана Америка! Я трахаю сразу оба символа нации. Один для прессы и мировой общественности, – он поднял вверх бионическую руку и загнул палец. – Второй местный, для Квинса.

– Господи, Баки.

– А что? Я счастливейший из смертных!

Брок мог только заржать.

Вся его жизнь, с самого рождения, напоминала русские горки: кратковременные взлёты, головокружительные падения, мертвые петли, от которых хотелось только скулить, забившись в темный угол. А сейчас, вдруг обретя всё и сразу, Брок растерялся. То ни цента, то сразу доллар.

– Брок, это твоё.

Он вздрогнул от звука тихо звякнувшей цепочки, в недоумении глянул глянул на Стива и… зажатый в его ладони амулет, красивое золотое украшение для непосвящённых и рабское клеймо, ошейник для любого не слишком сообразительного демона.

– Ты уверен? – сипло переспросил Брок, не сводя взгляда с амулета.

– Уверен, – Стив улыбнулся, подался вперёд ласково поцеловал. – Ты заслужил свободу. Или его лучше уничтожить?

– Не знаю, – Брок качнул головой. – Уничтожишь – и я стану обычным человеком, без всех этих демонических штучек вроде клыков, крыльев и прыжков по крышам.

Он оскалился.

– И долголетия?

– Я же говорю, стану обычным человеком. Со всеми вытекающими, – Брок пожал плечами. – Но это не страшно. Я готов был к этому, когда кольца вам отдавал, – он погладил живую ладонь сопящего в подушку Баки. – Но магия осталась при мне. Только контроль улучшился да дорога домой закрыта теперь навсегда.

– Не жалеешь?

– Нет, и никогда не буду! – выпалил Брок, дёрнул Стива, заваливая его на себя. – Вы лучшее, что могло со мной приключиться во всех мирах.

– И я не жалею, – отозвался Стив, надел на шею Брока амулет и прижал золотой кругляш ладонью к его груди, там где билось сердце. – Никогда не пожалею.

Брок зажмурился, готовый к светопреставлению, сверканию молнии за окном, вспыхнувшему из ниоткуда пламени, но в спальне было тихо. Баки сопел, обняв подушку, Стив тоже провалился в сон, уткнувшись носом в шею Броку. А он сам лежал, слепо пялясь в потолок, чувствуя, как жжёт кожу там, где лежит на груди амулет, словно вплавляясь в кости, врастая в грудную клетку, чтобы теперь точно никто не имел над ним власти, кроме этих двоих.

Кожа на спине зудела, готовая вот-вот лопнуть, выпуская крылья, зубы смещались, меняя лицо. Но Брок не двигался, боясь потревожить сон своих супругов, потому как что такое личный минутный дискомфорт по сравнению с покоем самых дорогих людей?

У него было всё: чёрная, чуть воспалённая татуировка на груди вместо золотого ярма, супруги, ради которых он готов пойти на всё, давшие ему не только крылья, но и смысл существовать, гнездо, не самые разумные «птенцы». Он был наконец действительно жив и счастлив.