Текст книги "Капитан Америка (СИ)"

Автор книги: kiriko-kun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Готов, Командир!

Барнс замер около машины, вытянувшись по стойке смирно. И вроде серьезный, собранный, даже взгляд знакомый – холодный, пронизывающий до самых костей, но нет-нет, а губы тянула какая-то чересчур мальчишеская улыбка, будто не убивать едут, а на карнавал, кататься на русских горках и объедаться хот-догами.

– Запрыгивай.

И правда не зря.

Броку и делать ничего не надо было. Барнс носился с веселым гиканьем среди ошалевших от страха техников, уворачивался от прямых ударов все-таки пришедшей в себя охраны – кто-то их неплохо натаскал, выучка вызывала легкий налёт уважения, но и только – и замирал на месте, стоило Броку только бровью повести, предупреждая об опасности. Сейчас он был идеальным, таким же правильным, каким всегда казался только Стив, но в то же время невероятно живым, настоящим. Брок никогда не видел Баки Барнса таким и был рад, что разглядел за соперником, боевой единицей такого же потерянного, как и он сам.

Прикурив от пальца, Брок головой покачал, прекрасно понимая —вляпался он по самые уши в этого сероглазого мальчишку, как когда-то в его долбанутого на всю голову сиамского близнеца, разве что со щитом вместо руки. Правильно матушка ещё дома, по ту сторону завесы, говорила – всё у него не как у нормальных демонов, всё рвётся куда-то, доказывать что-то пытается, вот и додоказывался – стоит посреди побоища, ревностно следя, чтобы не дай Абадон кто его сокровище хоть взглядом зацепил. Откуда что берётся?

Кольца, висящие на цепочке рядом с оплавившимся жетоном, ощутимо нагрелись, даже не намекая, а прямо указывая на личность второго, обреченного быть его якорем.

Рядом, у самого уха громыхнуло, осыпая Брока побелкой.

– Барнс, кончай их и ходу, пока уже нас не засыпало! – рявкнул он, стряхивая с себя мусор, оскалился, демонстрируя удлинившиеся клыки, в сторону едва живого техника, жмущегося к стене в дальнем углу лаборатории. – Или детка не наигралась?

Барнс не ответил, лишь отзеркалил оскал, прижался, притираясь к груди и выдохнул в губы Брока, обдавая сложной смесью запахов чужой крови, оружейной смазки и азарта, заставляя едва не заурчать от прошившего тело удовольствия обретения части самого себя.

– Ещё чуть-чуть.

Брок чувствовал его, ощущал как самого себя, видел ту самую нить, соединяющую Барнса, его ласкового – Брок сам не понимал, откуда пришло это знание, – жадного до прикосновений Баки Барнса и Стивена долбаного Роджерса. Видел и больше не завидовал, не глядел ревниво на заиндевевшее стекло криокамеры, потому что больше не был лишним, не стоял между ними дурацкой переменной, а был такой же константой, опорой равностороннего треугольника, у которого до сих пор не хватало одной вершины.

– Развлекайся, – усмехнулся Брок, притянул к себе за бёдра, сжал ладонями крепкую задницу. – У тебя есть полчаса, Искорка.

Хотел ли он когда-нибудь обладать Барнсом, приручить его, оставить себе хотя бы в качестве трофея, доказательства собственной силы, Брок не думал. Он вообще старался не искать в сопернике на внимание Пирса хоть что-то интересное, схожее с самим собой, и очень неприятно удивился, всё-таки обнаружив, пожалев его, взвалив на себя судьбу несчастного потерянного мальчишки. Которого несчастным мог назвать только такой слепец, как он сам. Зимний был идеальной машиной, ублюдком со своими собственными взглядами на жизнь, клыкастым хищником, посаженным на цепь у ног хозяина, и только Брок видел щенка, метущуюся душу, одиночество в больших серых глазах, потому что и сам был таким же клыкастым и опасным.

Брок не хотел Зимнего себе, он ему нужен был рядом – братом, соратником, но любовник – об этом Брок никогда не думал, он вообще не понимал эту сторону человеческой жизни, пока не влетел с размаху в Стивена Роджерса, пока его не перемололо, выстраивая заново, меняя взгляды на всю свою жизнь, мир вокруг, пока он не выковал чёртовы кольца, способные дать ему любовь и в то же время лишить всего, сделать смертным, закрыть дорогу в родной мир навсегда, оставить без посмертия.

Но то Стив – честный, идеальный, правильный во всем, преданный Броком. Барнс другой: неоднозначный, странный и так похожий на самого Брока в своей неидеальности. Он словно другая сторона насквозь положительного Капитана Америка. И это примиряло со сделанным судьбой ходом, с двумя кольцами, висящими на цепочке, с толстой нитью, тянущейся сквозь время, связывающей этих двоих, с огнём, вскипающим в крови Брока, стоит ему подумать, что он может лишиться хотя бы одного.

– Уходим! – рявкнул Брок, повинуясь внутреннему чувству опасности.

На базе живых не было, но там, за ее пределами, гудело, ширилось что-то знакомое. То, с чем Брок пока был не готов столкнуться лицом к лицу.

– Там Стив, – прислушавшись в глухой тишине и задрав голову к потолку, беспомощно выдохнул Барнс. – Он идёт сюда.

Чертыхнувшись, помянув недобрым словом свою родню и неугомонного Роджерса, выбравшего почему-то именно эту базу и именно сейчас, Брок дёрнул на себя растерянного Барнса, прижал к себе одной рукой, а вторую поднёс к губам.

Он был слишком юн для такой магии, мало знал о ней, не успев толком научиться, не до того было, рвался доказать наставнику свою взрослость. И сейчас одновременно жалел о собственной горячности и не хотел ничего менять, потому что судьба могла повернуться совсем по-другому. Но другого способа уйти, не сталкиваясь со Стивом, он просто не знал. Воевать не хотелось. Брок понимал, что не сможет ударить, рука не поднимется атаковать свою невольную половину, ведь сейчас на нём нет метки хозяина, нет поводка, вынуждавшего подчиняться даже самым нелепым приказам, но и забрать Барнса Брок не позволит, пока тот сам не решит, что готов увидеться со Стивом. А значит, придётся использовать последнее, что есть в арсенале малообученного – теперь-то он это слишком хорошо понимал —демона.

Грызанув запястье до крови, Брок запел, заговорил на своём родном гортанном наречии, чувствуя, как вокруг них сгущается воздух, как из самых темных уголков разрушенной базы, шипя и сталкиваясь боками, сползаются чёрные плотные тени, ложатся у ног, разевая беззубые пасти, подвывают, подхватывая единый ритм. Как мир меняется, расцвечиваясь всеми цветами оранжево-бордового, вспыхивает почти адским пламенем, пульсирует, оживает, наполняясь невидимыми обычному человеческому глазу существами.

– Не бойся, – шепнул Брок, коснулся губами виска замершего в его объятиях Барнса, оставляя кровавый отпечаток на бледной коже, словно своеобразную метку.

– Я не боюсь тебя и никогда не буду бояться, – ответил тот, вскидывая восхищенный взгляд, ласково коснулся пальцами живой руки скулы Брока и потянулся за поцелуем.

Стоило их губам соприкоснуться, мир вспыхнул нестерпимо ярко, полыхнул, опаляя, вплавляя одно сердце в другое, соединяя их уже навсегда, без возможности разделиться, отказаться от предложенного.

Брок и сам полыхал, наполняясь незнакомой силой, пока плохо подвластной. Он смотрел в глаза своей половины и тонул в серебристом туманном мареве, совершенно не замечая, как человеческая личина трескается, осыпаясь, оголяя настоящее. Не видел слетевшей с петель двери, не слышал громкого крика их третьего, пока не разделившего с ними мир и часть своей души. Брок был полностью счастлив и готов шагнуть за грань, взлететь в небо, расправив пока ещё слабые кожистые крылья, провалиться в бездну, сделать всё, что пожелает его «сердце», его Баки, Барнсом язык не поворачивался его назвать, слишком рвало душу грубостью и пока ещё не зажившими до конца шрамами из одного на двоих прошлого.

– Пойдём отсюда? Нам пора домой, – улыбнулся Баки, глянул через плечо на безуспешно пытающегося пробиться через полыхающее вокруг пламя Стива и попросил. – Найди нас. – И снова поцеловал, утягивая Брока в ничто.

Мир схлопнулся.

Брок не помнил перехода, лишь чувствовал ручейками вытекающую силу, странное опустошение в том месте сердца, где всегда жил и царствовал Стив, хотя если признаться честно, хотел его увидеть все эти дни, сколько помнил об их недоотношениях.

Вывалившись на пол посреди гостиной, Брок пошатнулся и упал бы, не подхвати его Баки. Тело болело, как после Трискелиона. Он словно снова оказался зажатым под плавящимися от жара бетонными блоками рухнувшего сверху здания, только сейчас жить хотелось не в пример сильнее.

– Он нас найдёт, – уверенно сказал Баки, на мгновение прижавшись губами к пульсирующему болью виску Брока.

– И пристрелит меня, – тяжело опершись на бионическую руку Баки, Брок невесело усмехнулся. – Ничего, Искорка, есть жизнь и после бывшего.

Баки пытался что-то возражать, но Брок привычно отмахнулся, отговорился обещанием позвонить Джеффу, отчитаться перед «птенцами» и ещё тысячей незначительных в любое другое время дел. Не хотелось ему говорить о Стиве, бередить незаживающую рану, оберегаемую и лелеемую. Кто бы знал, что у демона не только есть душа, но и что она умеет так страдать.

Больше Брок не гнал из своей постели Баки. Даже скорее, наоборот, сам к нему тянулся, старался хоть как-то прикоснуться, погладить, стать как можно ближе, и сердце предательски ёкало от того, с какой готовностью когда-то такой же цепной, привыкший к вечной обороне зверь подставлял горло, раскрывался, позволяя брать, владеть собой, как дрожали длинные пушистые ресницы.

– Искорка, – шептал Брок, прикасаясь губами к тонкой нежной коже внутренней стороны бедра, выцеловывая, вылизывая.

Барнс… Баки не боялся, не отводил взгляда, когда, теряя над собой контроль, Брок начинал меняться, лишь облизывал припухшие от поцелуев губы, томно выдыхал, прогибаясь в спине, подаваясь навстречу толчкам, раскрывался, хрипло постанывал, когда Брок чувствительно прихватывал острыми клыками тонкую кожу под подбородком, прижимался сильнее. И потом, лёжа обессиленный рядом, не требовал ответов, не ждал пояснений, а… любил, безоговорочно верил. Ласково касался, когда уже нельзя было слепоту списать на страсть, пока ещё очень слабых крыльев, рассматривал их, поглаживая тонкие перепонки, и смотрел, будто бы ничего более прекрасного никогда не видел. И засыпал, уверенный, что Брок укроет его своими крыльями от всего мира, защитит, не позволит разрушить всё то, к чему они так долго шли.

***

– Ещё немного, и я должен буду переписать на тебя свой магазин, – Джефф отсалютовал Броку пивной бутылкой.

– Чего ради? – не оборачиваясь поинтересовался Брок, старательно расставляя на полке консервированный горошек.

Снова чувство опасности сбоило, вибрировало натянутой струной где-то в подреберье, призывая не дёргаться, не ходить никуда, вообще запереться в квартире, окопаться в гнезде с Баки, жрать пиццу, пить пиво и смотреть бейсбол. Но кому, как не Броку, знать – с судьбой бесполезно бодаться. Она дама упрямая и прекрасно знает, когда и кого стоит огреть по темечку, чтобы знал и не сопротивлялся. Вот только по течению Брок плыть не умел и не любил.

– Сюда покупатели только из-за твоей рожи и ходят.

– Так я здесь единственный красавчик! – Брок оскалился, демонстрируя крупные клыки. – Только краситься вечно забываю.

– Или отблагодарить, – покивал Джефф, пригладил бороду. – Сегодня у тебя пока без добрых дел обошлось или опять котят с деревьев снимал по дороге в магазин?

– Сегодня обошлось малым: несостоявшийся угон, попытка изнасилования – вот какого Абадона они трахаться идут ровно под мою дверь? – и у Люси шарик улетел и за ветку зацепился.

Джефф улыбнулся, кивая каким-то своим мыслям.

– Я и говорю – герой. Капитан Америка Квинса, даже фамилия у тебя подходящая.

– Иди ты знаешь куда? – беззлобно огрызнулся Брок, прекрасно понимая, что Джефф прав во всём. Все эти происшествия – неудачами их назвать язык не поворачивался – словно липли к нему, притягивались, как к магниту, а он почему-то не мог пройти мимо, не помочь, не сделать хоть что-то.

– Долбанный Роджерс, – ворчал Брок влезая на дерево за шариком, вытаскивая ключи мадам Гросс из ливнёвки, переводя очередную старушку через дорогу, встряхивая за шкирку горе-грабителей.

А Баки только добавлял абсурдности всей ситуации. Нет чтобы дать по шее, оттащить от очередного невинно обиженного – отморозок, наоборот, гордился своим командиром, своим любовником и смотрел так, что у Брока в груди всё обмирало и хотелось наивно верить в лучшее. Но зато он явно успокоился, не рвался теперь сквозь толпу, завидев смутно знакомое лицо, не просыпался посреди ночи, падая с кровати на пол, стараясь нашарить оружие, не кидался на Брока.

– Он нас ищет, – улыбался и упрямо твердил одно и то же.

– Ищет-ищет, – кивал Брок, согласный уже поверить во что угодно, лишь бы Баки не переставал улыбаться, просыпаясь у него на груди, лишь бы продолжал оживать.

Да и самому хотелось, чтобы действительно искал, чтобы это не было слепой надеждой всё ещё по-детски наивного Баки Барнса.

По-хорошему, Брок понимал, что они засиделись на одном месте, примелькались местным жителям, служителям правопорядка, приросли к Квинсу, начали считать его своим домом. Обзавелись друзьями, связями, обросли вещами, гнездо из спальни сделали почти полноценное, но Броку было неспокойно с самого утра. С Баки тоже творилось что-то непонятное. Брок очень удивился, когда не терпевший обычно поспешности в постели Искорка зажал его на кухне, собственнически облапал, будто бы стараясь запомнить, запечатлеть в памяти, жадно поцеловал, прикусывая губы и бухнулся на колени, стянув с Брока домашние штаны вместе с бельём. Не то чтобы он сильно протестовал против таких действий любовника, всё же пухлые губы Баки не раз возносили его до небес, но в сознании Брока он своими действиями словно кричал, молил запомнить его навсегда.

– Эй, малыш, что такое? – кое-как отдышавшись, Брок дёрнул его на себя, поднимая с колен, стёр большим пальцем тонкую струйку слюны.

– Не исчезай! – взмолился Баки, отчаянно хватаясь за Брока, до боли стискивая в объятиях. – Что бы ни произошло, не оставляй меня одного.

– Откуда такие глупости в твоей голове? – спросил Брок, внимательно вглядываясь в его лицо, стараясь разглядеть то, что так мучило и пугало Баки.

Тот не ответил, лишь прикусил пухлую нижнюю губу, стиснул в крепких объятиях и отпрянул.

– Ты мне обещал, – хрипло выдохнул, не оборачиваясь.

Брок хотел было дёрнуть его обратно к себе, обьяснить на деле, что совершенно никуда не собирается, но Баки с легкостью ушёл от прикосновения, отстранился, скорбно сгорбившись, понурив плечи, словно доподлинно знал – они прощаются, и сегодня Брок не вернётся домой.

– Иди, Джефф ждёт.

Брок потёр затылок, скривился, поставив банку консервированного горошка на полку. Лучше бы он и правда остался сегодня дома в гнезде, обнимал Баки, кормил его разной вкусной дрянью и подарил бы одно из чертовых колец, а потом бы вылюбил этого фаталиста со всем пылом и любовью, на которые вообще способен, попробовал бы вбить в его промороженную голову, что никуда не собирается деваться.

– Значит, ты и есть Капитан Америка?

Брок зажмурился.

Лучше бы он остался дома.

Стив был единственным, против кого у Брока никогда не срабатывало чувство опасности, кто мог, совершенно не таясь, подойти и остаться незамеченным. И тут дело было даже не в том, что Брок не ждал от него подставы или нападения, не сейчас точно, не после «Гидры» и Озарения, не после предательства и Барнса, не после базы в Уилмингтоне. Тут и сам Брок понимал, что не заслужил от бывшего любовника ничего хорошего, кроме контрольного в висок за все свои тайны и проёбы, но сам не мог ничего ему противопоставить, слишком любил, слишком привык оставаться открытым, уязвимым рядом с ним, хотя и никогда не говорил об этом, вечно держа лицо, стараясь сохранить себя за маской из сарказма и пошлых шуточек, надеясь, что Стив сам разглядит его чувства.

– Можно и так сказать, – невесело усмехнулся Брок, собираясь с силами. – Считай, Кэп, что я подручный Санта Клауса.

– Где Баки, Рамлоу?

Покачнувшись, Брок схватился за полку.

А чего он, собственно, ожидал? Он мало того что не ответил тогда на робкое признание в любви, так ещё и через несколько дней оскалившись втирал про «ничего личного, Кэп». И наплевать, что это были не его слова, что горло крепко стискивал хозяйский ошейник и поводок ощутимо дёргал. Брок сам прохерил всё возможное, не рассказав раньше, пока ещё мог говорить, надеясь справиться самостоятельно. Не справился. А Стив всегда был чертовым идеалистом, правильным, упрямым. Получив под дых, он вставал и шёл дальше, но уже не оглядываясь на предателя.

Брок мысленно отсчитал до десяти.

– Дома, ждёт домой супруга и готовит ужин, – отчаянно фальшивя, оскалился Брок, развернулся на пятках, чтобы Стиву не надо было додумывать.

А ведь Баки чувствовал, знал, что сегодня грянет буря, ощущал по тихо вибрирующей между ним и Стивом связи, потому и вёл себя так странно, не мог перестать касаться, трогать, одновременно не хотел отпускать и выпихивал навстречу с судьбой в лице Стива Роджерса.

– Я не знаю, что ты такое и что сделал с Баки, но либо ты его отпустишь…

– Либо? – Брок склонил голову набок.

– Либо я убью тебя.

Стив смотрел прямо, в глаза, нисколько не тушуясь. Броку хотелось бы ошибиться, принять холодность за обиду, желание наказать бывшего любовника, но ни слепым, ни дураком он не был.

– Джефф, я отлучусь ненадолго? – бросил он застывшему за прилавком другу.

– Ты, это, береги себя.

– Обязательно.

Брока и правда очень любили соседи, переживали, волновались за его судьбу. Всю дорогу до дома он ловил на себе встревоженные взгляды тех, кого выручал не раз, ни разу ничего не попросив в благодарность. Мадам Милз и вовсе, заступив им дорогу, окинула Стива неприязненным взглядом и поинтересовалась, всё ли у Брока в порядке и не стоит ли обратиться в полицию, слишком уж у молодого человека лицо подозрительное, чем ввергла Стива в шоковое состояние. Видимо, не ожидал настоящий Капитан Америка, что может оказаться в числе «подозрительных личностей», в то время как террорист, предатель и пособник «Гидры», наоборот, своим в доску парнем, на защиту которого вставали все от мала до велика.

Открыв дверь своим ключом, Брок прошёл в дом, не останавливаясь в коридоре надолго, лишь разулся и повесил куртку на крючок, не видя смысла оттягивать неизбежное – они с Баки всё равно увидятся, воссоединятся, срастутся заново, и кто знает, может, и для Брока останется место в их маленьком тесном мирке, рассчитанном только на двоих.

– Обувь сними, Баки только утром полы мыл, – велел Брок, проходя в гостиную.

– Идите сразу на кухню, мясо как раз должно было подойти, – позвал Баки.

Брок видел, что тому явно не по себе, так же как и самому Броку в магазине Джеффа. Баки трудно было поднять глаза, взглянуть на Стива, а потому он молча подался вперёд, привычно здороваясь с Броком, обнял, оплёл руками, ощупывая, чтобы удостовериться – любовник цел.

– Всё со мной нормально, Искорка, – искренне улыбнулся Брок, коснулся губами высокого лба. – Иди, поздоровайся, пока Кэпа удар не хватил.

Наблюдать за их воссоединением Броку отчаянно не хотелось, но он прекрасно понимал, что теперь ему не нужны были глаза, чтобы чувствовать, как Стив трепетно, чересчур аккуратно коснулся Баки, словно не в силах был поверить в его существование и до последнего момента боялся, что тот рассыпется яркой сияющей пыльцой, осядет на пальцах, вновь оставшись лишь сладким воспоминанием из далекого прошлого.

– Как же долго ты нас искал, Мелкий.

Брок зажмурился, слишком явственно ощущая чужой трепет и волнение, нетерпение, желание переплести пальцы и не отпускать руки никогда. Слишком его тянуло к ним, влекло правильностью момента.

– Вы тут общайтесь, – откашлялся он, чувствуя как в висках начинает звенеть от чужих эмоций, сладким пряным хмелем оседая на языке. – А я вернусь в магазин.

– И не думай, ты не сбежишь. Ни сейчас, ни потом, – упрямо возразил Баки, наконец отлепившись от Стива. – Идите оба за стол, не зря же я прыгал у плиты всё утро.

Ели молча. Брок думал, что ему и кусок в горло не полезет под тяжёлым испытующим взглядом Стива, но мясо было настолько вкусным, что он жевал, не думая ни о чём, потому что уже давно принял решение и отступаться от него не намерен.

– Баки, я искал тебя, – неуверенно начал Стив, искоса поглядывая на молча курящего Брока, когда всё было съедено подчистую, тарелки убраны в посудомоечную машину, а по кухне поплыл уютный запах свежесваренного кофе.

– Я знаю, – улыбнулся в ответ Баки, глянул из-под изрядно отросшей чёлки. – Чувствовал, что ищешь.

– Тогда почему?

Баки пожал плечами, а потом дёрнул уголками губ.

– Броку я был нужнее. Он один бы не справился, а у тебя есть на кого опереться, мелкий. Ты всегда окружен людьми. А нам… мне надо было уложить в голове прошлое и настоящее, понять, кто я.

– Но я бы помог! – Стив вскинулся, подскочил на месте, но сел обратно под тяжёлым взглядом Брока, сжал кулаки до хруста, глянул остро, предупреждая, что спустил такое только сейчас, только потому что Баки рядом.

– Ты чувствовал себя виноватым, – Баки отобрал сигарету у Брока и затянулся. – Легко позволил бы придушить себя, если бы оно мне хоть немного помогло. С тобой я чувствовал бы себя ущербным без памяти, с капитально временами протекающей крышей.

– Вот как? – Стив потемнел лицом, нахмурился, преувеличенно аккуратно отставив чашку с недопитым кофе. – А сейчас ты пойдёшь со мной?

– Куда? – Баки склонил голову к плечу. – У тебя разве есть дом? Не квартира, где ты в лучшем случае только ночуешь, а именно дом?

Стив ничего не ответил, да и Брок прекрасно знал, что нет у него ничего, кроме работы, мифического долга перед уже давно не той страной, ради которой он во всё это вписался, формы и звездно-полосатого щита. Даже друзья – и те были каким-то пластмассовым суррогатом, слишком шумные, сериально суетливые и в то же время невероятно далёкие.

Поднявшись, Брок подошёл к Баки, коснулся ласково его плеча, поцеловал, как делал всегда, когда собирался выйти ненадолго за сигаретами в магазин на углу. Он знал, что им надо нормально поговорить, понимал Стива и его нежелание раскрывать душу рядом с предателем, но все равно на душе сделалось погано, пусть он и заслужил отчасти такое отношение.

Выйдя на крыльцо, Брок пошарил по карманам, наскрёб мелочь ровно на одну пачку и невесело усмехнулся – напиться этого не хватит. Можно было дойти до Джеффа, одолжить у него или у кого из соседей, но он сейчас не выдержит молчаливого сочувствия, расклеится, развалится окончательно. Нет, Брок не откажется от Баки, будет таскаться следом, точно так же, как привык, обнимать, касаться, но что делать с откровенно неприязненными взглядами Стива, он не знал, слишком больно делалось рядом с ним.

Крупно вздрогнув, Брок сильнее запахнул куртку. По телу прошлась горячая волна, сладостной мукой отзываясь в паху.

– Кролики ебливые, – буркнул он. – Не могли подождать, пока уйду подальше.

Вот только как уйти, когда всё существо тянется обратно, вернуться в тёплый дом, обнять обоих, стиснуть так, чтобы бежать и не думали, не смогли, не захотели, закрыться в спальне… Брок с злым шипением затушил сигарету в центре ладони, потёр оставшийся ожог, стараясь отогнать морок чужой страсти болью. Он демон, а какая демонам любовь?

Прошлявшись по пустынным улицам до самого утра, Брок подошёл к дому, глянул на темные окна, стараясь дотянуться туда, за стены, понять, ушёл ли Стив или продолжает прижимать Баки к постели, распяв под собой, и ждёт ли его хоть кто-то в постели или Баки всё же поддался на уговоры.

– Баки уснул только недавно, ждал тебя, – Стив выступил из темноты босой, в одних домашних штанах Баки, растрепанный. – Почему ты ему нужен? Почему именно ты?

– Тебя смущает именно моя кандидатура? – оттеснив Стива с прохода, Брок двинулся в сторону кухни.

Голова страшно раскалывалась от мешанины собственных чувств и мыслей и того багажа, что на него разом выгрузил Стив. Брок и хотел бы закрыться, возвести крепкие щиты, отсечь от себя все, что связано с бывшим любовником, но настолько в него врос, что выдирать пришлось бы прямо с мясом, удаляя едва ли не половину сердца.

– Меня смущает, что я не могу свернуть тебе шею. Смущает, что Баки зовёт своего бывшего хендлера, дрессировщика супругом и не может уснуть, волнуясь из-за того, что тот шляется непойми где, – Стив оперся бедром о столешницу, сложив идеальные руки на идеально проработанной груди, заставив Брока на мгновение залипнуть. – Если бы это был кто другой, я бы и слова не сказал. Если Баки счастлив, то счастлив и я, привык бы, притерся, но ты… почему именно ты?

– Стив, – Брок поставил перед ним кофе, слишком привычно всыпав корицу и добавив ложку сахара. – Чего ты от меня ждёшь? Раскаяния? Признания вины? Так не дождёшься. Мне не в чем виниться.

– Какая же ты скотина, Рамлоу, – цокнул языком Стив.

– Какой есть, и раньше тебя это не смущало.

– Раньше я был ослеплён собственными чувствами и не видел всего дерьма в тебе, – покачал головой Стив, аккуратно взял чашку, не без удовольствия отпил несколько глотков. – Но кофе ты всё ещё варишь лучше всех.

– Ебу я тоже на уровне, – оскалился Брок, чувствуя как на загривке шерсть становится дыбом, как удлиняются клыки и между лопаток сильнее с каждым мгновением начинает зудеть кожа, готовая вот-вот прорваться парой крыльев.

– Не растерял ещё навыка? – усмехнулся в чашку Стив, слишком явственно испытывая терпение, нарываясь на драку, чтобы потом нельзя было сказать, что напал первым, а тут все будет честно. Уж кому, как не ему знать тяжёлый взрывной характер бывшего любовника, и Брок прекрасно это понимал.

– Стив, вот зачем всё это? – он разом как-то сдулся, устало потёр переносицу. – Зачем тебе это представление? Что ты за человек такой? Тебе даже нахуй нужно пойти под фанфары.

– Я всё понять пытаюсь, что ты такое, – сделав шаг вперёд, Стив замер, нависнув, пристально вглядываясь в лицо Брока. – Как я мог на тебя повестись?

– У тебя не было выбора, Роджерс, – пожал плечами Брок.

Сейчас радовало, что Стив настолько отличался от феноменально чувствительного Баки, способного расколоть Брока по одному взгляду, неверному, по его мнению, движению, как-то по особенному поджатым губам, понять, расшифровать и сделать верные выводы. Стив так не умел, иначе не стоял бы так опасно близко, сложив руки на груди, не смотрел бы с прищуром.

– Больше не по имени?

– Слишком много чести, – хмыкнул Брок, прикидывая, что им наконец-то пригодится отдельная спальня, потому что по виду полуголого свободно разгуливающего по его дому Стива, тот совершенно никуда не собирался, а делить с ним койку Брок не имел никакого желания, как и отдавать Баки.

Кольца ощутимо нагрелись, раздражая, отвлекая от не самых радостных мыслей. Потянувшись, Брок стащил через голову футболку, размял плечи.

– Так, слушай сюда, – прищурившись велел он Стиву. – Это мой дом, а значит и правила мои. Хочешь дать мне в морду? Пожалуйста, но за стенами. Запретить тебе приезжать я не могу, если Баки хочет тебя видеть, не проблема, но тогда либо ты участвуешь в закупке продуктов, либо не жрешь здесь.

– А ты, оказывается, мелочный, – цокнул языком Стив.

– Роджерс, я рачительный и кормить любовника Баки не согласен даже за его красивые глаза и охуенную задницу, – усмехнулся Брок, привычно проигнорировав убийственный взгляд. Он ещё за времена ЩИТа выработал иммунитет к любым воззваниям к своей мифической совести. – Спишь в комнате для гостей, один или с Баки, тут уж договаривайтесь сами, но в гне… спальне я тебя видеть не желаю.

Стив нахмурился, поджал губы, но ничего не сказал, отступил в сторону, пропуская Брока в сторону спальни. Не то чтобы ему так сильно хотелось спать, скорее, забраться под тёплый бок Баки, обнять, согреваясь, представить, что никто не ворочается за стеной с боку на бок, пытаясь улечься, не сверлит темноту тревожным взглядом, точно так же не прислушивается к тишине в надежде что позовут.

Баки не подвёл. Стоило Броку открыть дверь, он вскинулся, сонно осмотрелся и улыбнулся.

– Наконец-то, – расслабленно выдохнул, прижался сильнее и снова засопел, давая Броку такую нужную передышку.

Стив появлялся наездами. То о нем не было слышно неделями, и Баки привидением шлялся по дому, посматривал на безжизненный прямоугольник телефона, строчил в пустоту смски, не получая ответа, то оказывался на пороге уставший, вымазанный в каком-то дерьме, но с несколькими пакетами жратвы в руках, вручал их Броку и почти падал без сил в коридоре, тяжело усаживаясь на низкую банкетку, безропотно позволяя себя раздевать в четыре руки, поднимался, опираясь на плечо Баки и брёл в ванную, где неизменно засыпал.

Вскоре Брок заметил в собственном доме вещи, которые не принадлежали ни ему, ни Баки: набор огромных темно-синих мягких полотенец, невообразимое разнообразие чаёв, большую банку робусты, на соседней полке в шкафу обнаружились футболки и три пары домашних штанов Стива, на кухонном подоконнике поселился ощетинившийся колючками кактус, на полке в ванной – третья зубная щетка, зубная паста с зелёным чаем – да и весь дом наполнился жизнью, а не только одна-единственная комната, ставшая для них гнездом.

Брок, возможно бы, и возмутился таким внезапным переменам, если бы самолично не готовил на троих завтрак даже в те дни, когда Стив подрывался и уезжал насаждать светлое, доброе, вечное, пропадая на неопределенное время – варил кофе, разливая на три чашки, скидывал ноги с журнального столика, стоило Стиву показаться в гостиной и говорил «мы», рассказывая «птенцам» о том, как у них дела. Да и сам Роджерс, казалось, не замечал, как старался держать их обоих в поле зрения, как вскидывался, стоило Броку рыкнуть на кого-нибудь в телефонную трубку, иногда прикасался к руке или бедру, проверяя, не мираж ли перед ним, и ни слова не сказал, проснувшись однажды после того, как снова уснул в ванной, не в гостевой спальне, а зажатый с двух сторон горячими со сна телами, в тот же день переехав в теперь уже полностью общую спальню.

Но они не общались, не разговаривали, даже не здоровались, старательно игнорируя друг друга, стоило Баки выйти из комнаты, отправиться за продуктами или выйти из дома раньше обычного, пообещав Джеффу помочь с разгрузкой утренней машины.

– Потрахайтесь вы уже и успокойтесь, – хмыкнул Баки, в очередной раз развалившись на обеденном столе и наблюдая за обоими своими любовниками. – Достали, ей богу.

– Да, Баки, обязательно, – бездумно ответил Стив, не отрываясь от чтения присланных отчётов.

– Ага, бегу, уже раздет и смазан, – оскалился Брок, облизав взглядом покрасневшего Стива, только сейчас понявшего, на что именно ответил согласием.