Текст книги "Соседи (СИ)"

Автор книги: kira.kraizman

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Силенцио! Круцио! – я даже не вполне осознаю, что эти слова – уже не пустой звук. Что магия каким-то непостижимым образом вернулась ко мне.

Человек со спущенными штанами молча извивается на полу. Его рот открыт в немом крике боли. Я способен сейчас запытать его до смерти. Мне безумно хочется сделать это, но сперва я должен позаботиться о Поттере.

– Обливиэйт! – глаза насильника бессмысленно тускнеют. Похоже, заклинание вышло гораздо мощнее, чем я рассчитывал. Вряд ли этот подонок вообще когда-либо что-нибудь вспомнит. Но мне плевать!

Брезгливо морщась, я натягиваю на него боксеры и джинсы, натыкаюсь на кисет, достаю его и принюхиваюсь. Сомневаться не приходится. Это явно наркотики. Бросаю его рядом с пускающим слюни грузчиком. Пусть думают, что говнюк обкурился своей травы. Кроме кисета с гашишем, в одном из глубоких карманов обнаруживаю загранпаспорт и билет в Карачи (2). Значит, он собирался бежать из страны. Я внезапно с ужасом догадываюсь, что все преступления в нашем районе за последние полгода, скорее всего, совершил этот беспомощно лежащий передо мной мужчина. Только страх за Гарри заставляет меня остановиться и не заавадить ублюдка. Я коротко размахиваюсь и изо всех сил бью его несколько раз по ребрам, а затем по яйцам. Надеюсь, что отбил ему все самое ценное и сломал хотя бы парочку ребер.

Теперь, когда судьба насильника уже меня не заботит, я наконец бросаюсь к Поттеру.

Я отвязываю его руки от трубы, снимаю с шеи туго затянутую петлю ремня, склоняюсь над ним и сразу же радостно выдыхаю: водитель почти не успел ему навредить. На всякий случай провожу над Гарри волшебной палочкой, ставшей вдруг снова столь привычной в моих руках. Небольшое сотрясение мозга представляется мне сущей ерундой по сравнению с тем, что могло с ним произойти, не подоспей я вовремя. Я осторожно одеваю Гарри. Его практически полностью обнаженное тело впервые за несколько месяцев не вызывает у меня никакого плотского желания. Лишь бесконечную нежность и потребность быть с ним рядом и защищать от таких вот подонков. Еще одно движение палочкой, и все следы пребывания Гарри в этом помещении исчезают. Не хватало нам еще вмешательства полиции!

Я набрасываю на Поттера куртку, поднимаю с пола и прижимаю к себе. По моему лицу катятся слезы облегчения. Кажется, я готов отдать за этого мальчишку всю свою вновь обретенную магию.

***

От волнения я едва не забываю обезопасить нас Дезиллюминационными чарами, но вовремя спохватываюсь. Не дай Мерлин, меня бы так и увидели: поздней ночью с бесчувственным телом Поттера на руках! Маньяк и насильник во всей красе! Гарри тихо стонет – вероятно, начал понемногу приходить в себя. Его голова доверчиво прижата к моему плечу, и я с трудом удерживаюсь, чтобы не поцеловать его. Впрочем, сейчас нам точно не до романтики. Утром в супермаркете уже будут полицейские, и до того времени мне с Гарри нужно исчезнуть, да так, чтобы следствие не вышло на нас никоим образом.

Отпереть дверь – что при помощи ключа, что волшебной палочкой, когда у тебя заняты руки – задача практически непосильная, но Магия, похоже, сегодня добра ко мне. Совершенно ни на что не надеясь, я шепчу: «Алохомора!» – и дверь с негромким щелчком отворяется. Я устраиваю Поттера на диване в гостиной, накладываю заклинание Незримого расширения на портфель, с которым хожу на работу, и быстро запихиваю в него наши с Гарри нехитрые пожитки и прежде всего его волшебную палочку, несколько банок с консервами, пачку печенья, кофе и коробку с пакетиками чая. Если нам снова придется начинать жить с нуля, то хотя бы не с абсолютного.

Когда со сборами покончено, я подхожу к дивану и присаживаюсь около него на корточки.

Поттер моргает, пытается сфокусировать на мне взгляд, но ему пока трудно это сделать.

– Гарри, ты меня слышишь? – тихо говорю я. – Нам сейчас необходимо аппарировать. Возможно, ты плохо себя почувствуешь, но, пожалуйста, не пугайся. Я все время буду с тобой. Ты меня понимаешь?

– Да… – он морщится, как от сильной боли, и опять закрывает глаза.

Я вешаю портфель на сгиб локтя, поднимаю Поттера с дивана, прижимаю к себе и представляю свой старый дом в Коукворте…

***

Аппарация предсказуемо заканчивается для Поттера приступом жестокой рвоты. Я едва успеваю опуститься на колени, все еще держа Гарри на руках, как его выворачивает на и без того грязный пол. Я пережидаю, когда ему полегчает, вытираю пот с его лба, шепчу Эванеско (благо теперь, судя по всему, беспалочковая магия для меня не проблема) и переношу его на продавленный диван в гостиной.

– Северус, – внезапно вскидывается Гарри, – мы ехали в грузовике, и Мухаммед… он… ударил меня по голове… Я не помню, что было потом… Он… – его глаза наполняются ужасом, – он меня изнасиловал, да? Я должен был выпрыгнуть из машины, как только он принялся рассказывать о том, почему убийца душит свои жертвы… Я должен был догадаться, что он и есть убийца, – Гарри трясет от сухих рыданий.

– Тише, тише, все хорошо! – я укладываю его обратно, успокаиваю, глажу по волосам. – Он не успел тебя тронуть. Он вообще больше никому не причинит зла. Я стер ему память и, кажется, несколько перестарался. Думаю, он отныне и до конца своих дней станет постояльцем психиатрической лечебницы.

– Ты… что ты сделал? – на лице Поттера ужас сменяется недоумением, а затем – сумасшедшей радостью. – К тебе вернулась магия?

– Да, – киваю я, – вероятно, это произошло из-за шока. Я очень сильно за тебя испугался, и вот… Честно говоря, не представляю, что бы со мной стало, если бы этот подонок… – слова застревают у меня в горле, а в глазах начинает неприятно печь. Я вспоминаю ремень, накинутый ему на шею, и с пугающей ясностью понимаю, что, не подоспей я вовремя, Мухаммед, скорее всего, задушил бы Гарри точно так же, как поступил еще с пятью мальчишками до него. – Я бы не выжил без тебя, – вырывается у меня.

– Северус, – слабо улыбается Гарри, – я ошибаюсь или ты только что признался мне в любви?

– Не скрою, я хотел сообщить тебе это при более романтичных обстоятельствах, – усмехаюсь я и собираюсь сказать еще что-нибудь, но он опережает меня, притягивает к себе и прижимается своими губами к моим.

В моей голове словно взрываются тысячи фейерверков, сердце готово выскочить из груди. Желание огнем разгорается в крови. На миг я почти позволяю себе забыть, что с ним произошло менее часа назад. Почти…

– Гарри, не сейчас, – я мягко отстраняюсь от него, ловлю ошарашенный и неимоверно разочарованный взгляд и ласково провожу по его лицу тыльной стороной ладони. – Тебе необходим полный покой. Этот подонок здорово саданул тебя по затылку, и занятия любовью со мной вряд ли пойдут тебе на пользу. Мне – без всякого сомнения, но не тебе. Насколько я могу судить, у тебя легкое сотрясение мозга, а его полагается вылежать. Не смотри на меня так! – строго говорю я и уже намного мягче прибавляю: – Пожалуйста. Мне тоже очень непросто сдерживать себя. И именно потому, что я тебя люблю, нам придется подождать.

– Долго? – с выражением детской обиды на лице спрашивает Поттер.

– Пару недель – точно, – категорично отвечаю я, – пока ты не поправишься. А теперь, будь добр, постарайся не заснуть в ближайшие несколько часов – я все же хочу понаблюдать за твоим состоянием. И, пожалуйста, полежи тихо. Одному мне с этой историей с Мухаммедом и нашим внезапным исчезновением не разобраться, но я, кажется, знаю, кто способен нам помочь.

Я достаю из кармана волшебную палочку, прикрываю глаза и вспоминаю наш поцелуй, произошедший всего двумя минутами ранее:

– Экспекто Патронум!

В комнате тут же возникает призрачная лань.

– Шеклболт, мы с Гарри ждем тебя в моем доме в Коукворте. Это срочно, – диктую я послание. Патронус растворяется в воздухе.

________________________________________

1. Митаи – своеобразные конфеты из сиропа, муки, молока или сливок.

https://www.world-card.ru/strana-pakistan/4500-kukhnya-pakistana-blyuda-i-retsepty-pakistanskoj-kukhni

2. Кара́чи (урду کراچی‎, англ. Karachi, синдхи ڪراچي) – портовый город на юге Пакистана, административный центр провинции Синд, крупнейший город страны и один из крупнейших городов мира. С населением от 12 млн до 18 млн человек Карачи является одним из крупнейших городов мира по численности населения и 7-й крупнейшей агломерацией в мире. Это главный финансовый, банковский, промышленный и торговый центр Пакистана. Здесь расположены крупнейшие корпорации страны, развита текстильная и автомобильная промышленность; а также индустрия развлечений, искусства, моды и рекламы; издательская деятельность, разработка программного обеспечения, проводятся медицинские и научные исследования. Город является крупным центром высшего образования в Южной Азии и в исламском мире.

Карачи был первой столицей независимого государства Пакистан (до переноса столицы в Равалпинди в 1958 году). Порты Карачи и Касим – одни из самых крупных и оживлённых портов на Индийском океане.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Карачи

========== Глава 7 ==========

Северус

– Как вы тут оказались? Что вообще происходит? – разбуженный посреди ночи, явно еще не до конца проснувшийся Кингсли в ярком халате смотрится довольно странно в центре запущенной, покрытой пылью и паутиной гостиной.

– Если в двух словах, то ко мне внезапно вернулась магия, а нам с Гарри требуется твоя помощь, – невозмутимо произношу я.

– Нам… с Гарри? – Министр совершенно сбит с толку и пропускает мою фразу насчет магии мимо ушей. – Вы что, пара?

– А вас, Министр, это коробит? – раздается с дивана раздраженный голос Поттера. – Вы разве поселили нас в одной квартире, рассчитывая, что мы переубиваем друг друга?

– Поттер… – я подхожу к нему и еле заметно качаю головой. Содействие Шеклболта нам сейчас необходимо как воздух, и вовсе незачем его злить. – Помолчи, пожалуйста, и дай взрослым поговорить.

Гарри закусывает губу и отворачивается лицом к стене.

– Теперь, когда нас, как я надеюсь, не будут перебивать, я обрисую тебе ситуацию…

Я рассказываю Кингсли о серийном убийце, жертвой которого едва не стал Поттер всего несколько часов назад, о том, что не сдержался и стер насильнику память, о нашем поспешном бегстве и о Магии, так неожиданно вернувшейся ко мне.

– Да уж… – чешет в затылке Шеклболт. – И как, по-твоему, я должен справиться с такой колоссальной проблемой?

– А вот это меня уже совсем не волнует, Кинг, – холодно цежу я сквозь зубы. – Мне кажется, ты и вся магическая Британия немного виноваты перед нами. Не лишись мы с Поттером способности творить волшебство, то были бы героями, почетными членами общества, но стоило нам потерять магию, как нас выбросили на задворки маггловского мира. Я не требую от тебя ничего невыполнимого. Я лишь хочу, чтобы преступника наказали по заслугам, а имя Поттера вовсе не упоминалось в связи с этим преступлением. Было бы неплохо, если бы хозяева того супермаркета, где он работал, вообще забыли о его существовании.

– Если я сделаю то, о чем ты просишь, я могу рассчитывать на твое возвращение в Министерство? – Кингсли торгуется так, словно находится на восточном базаре. – У меня как раз свободна должность заведующего секретной лабораторией. Как я понимаю, утром на месте происшествия будет полиция, а значит, мне придется задействовать практически всех сотрудников Комитета по выработке объяснений для магглов, а также Штаб-квартиру стирателей памяти.

– Сделаешь то, о чем я тебя прошу, – с нажимом произношу я, – вот тогда мы и поговорим. Не раньше. А что до технических подробностей… Когда я варю то или иное зелье, обычно никому неинтересен процесс. Важен только результат. Мне в данном случае тоже важен результат, Кингсли.

– А что с твоей работой в этой маггловской фирме? Ты уволишься по собственному желанию сам или…

Я на несколько секунд задумываюсь. С одной стороны, у меня остался весьма перспективный незавершенный проект, с другой – мне необходимо сейчас побеспокоиться о Поттере, а с маггловским миром так или иначе все равно придется расстаться. Так лучше сделать это с любезной помощью Кингсли.

– Или… – усмехаюсь я, – ненавижу выслушивать дифирамбы в свою честь, а они непременно последуют, если я подам заявление об увольнении.

– И на что вы собираетесь жить, пока ты не получишь первое жалование в Министерстве? – неожиданно спрашивает Шеклболт. Надо же! Какая трогательная забота!

– Выкрутимся как-нибудь, – беспечно говорю я. Разумеется, я могу позволить себе быть беспечным, ведь наверху в спальне, в глубине шкафа, находится запертый сложнейшими заклинаниями сейф, а в нем – пачки маггловских денег и мешочек с золотыми галлеонами, припрятанными мной на крайний случай. Так что без средств к существованию мы с Гарри отныне не останемся.

– Ладно, – вздыхает Кингсли, прикинув объем предстоящей работы, – если у тебя нет больше никаких «пожеланий», я, пожалуй, пойду отдам соответствующие распоряжения. Действовать придется быстро и слаженно.

– Сочувствую, – ядовито изрекаю я, – а теперь разреши мне заняться Поттером. У него выдалась непростая ночь.

– Конечно. И, Снейп, я рад, что магия вернулась хотя бы к тебе.

– Постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы она вернулась так же и к Поттеру, – парирую я.

Шеклболт выходит за порог дома и тут же аппарирует. Я оборачиваюсь к дивану и тихонько поминаю Мордреда сквозь зубы. Наплевав на все мои рекомендации, Гарри крепко спит.

***

Следующая неделя тянется, словно кто-то намеренно замедлил время. Утром после нашего первого поцелуя у Поттера получается слабенький Люмос. Его радости нет предела, но магия исчезает так же внезапно, как и появилась, и нам приходится довольствоваться призрачной надеждой, что когда-нибудь его магический потенциал все же восстановится. А еще я в который раз убеждаюсь в правоте Дамблдора, утверждавшего, что любовь способна творить настоящие чудеса. И я был бы счастлив, если бы в отношении Гарри это сработало как можно скорее.

Поттер потихоньку идет на поправку. Голова у него уже не болит и не кружится, но в глубине его глаз я замечаю выражение глубокой печали.

– Может, признаешься, что тебя тревожит? – не выдерживаю я, пребывая в полной уверенности, что ответ будет непременно связан с так пока и не возвратившейся магией.

– Я ненавижу себя за то, что не понял, кто напал на Омара, – чуть слышно шепчет Поттер. – Мухаммед больше всех возмущался тогда и грозил насильнику самыми страшными карами, попади он ему в руки. Если бы я заподозрил, если бы сразу рассказал тебе… столько бы жизней удалось спасти!

– Ты не аврор и не полицейский! – успокаиваю я его. – Думаю, что и я бы не догадался, будь на твоем месте.

– Как он умудрился так долго притворяться? – Гарри в гневе ударяет кулаком по подушке. – Ведь и я полагал, что Мухаммед – очень хороший человек.

– Зло многогранно, порой оно успешно носит личину добродетели, пока наконец не прорывается наружу. Ты действительно не мог знать. Не казни себя!

Я еле сдерживаюсь, чтобы не добавить: «Ты и сам едва не сделался его жертвой». Не стоит говорить с Гарри на подобные темы. Тем более сейчас, когда его травма еще слишком свежа.

О Кингсли и его деятельности нет ни слуху ни духу. Я уже понемногу начинаю волноваться, но в конце недели он присылает нам с совой последний выпуск «The Daily Telegraph» (1), и на его первой странице красуется заголовок: «Ньюэмский (2) маньяк-душитель пойман». Под заголовком помещена фотография Мухаммеда с заретушированным лицом и статья, где подробно рассказывается о жестоком убийце и насильнике, в течение полугода державшем в страхе один из беднейших районов восточного Лондона. Как следует из полицейского протокола, в ночь на десятое ноября насильник нашел очередную жертву – вероятно, юношу из числа незаконных иммигрантов – и заманил его в подсобку супермаркета, где работал водителем. А дальше события развивались совсем не по намеченному убийцей сценарию. Возможно, виноват в этом был наркотик, под воздействием которого находился маньяк, а возможно, он просто выбрал себе противника не по зубам. Так или иначе, хозяин супермаркета обнаружил его утром избитым и в совершенно невменяемом состоянии, в котором он пребывает и по сей день. Давшего ему отпор молодого человека найти не удалось.

– Судя по довольно топорно проведенному расследованию, тут не обошлось без изрядного количества Конфундусов, – заявляет Гарри, ознакомившись со статьей. – Но, по крайней мере, Мухаммед получил по заслугам. Это же ты его избил?

– Насколько мне известно, больше поблизости никого не было, – усмехаюсь я.

– Хотел бы я это посмотреть! – мстительно произносит Поттер. В дальнейшем на эту тему он со мной не заговаривает.

Хотя Магия еще не вернулась к нему, но Гарри просто необходимо чем-то занять себя, пока я не разрешу ему вставать с кровати. Я приношу ему несколько трудов по артефактологии. Пусть уж лучше пополняет запас знаний, чем лежит, уставившись в потолок, погружаясь порой в весьма невеселые размышления.

– Северус, а ты не обманул меня, когда сказал… ну, что любишь? – внезапно спрашивает он. – А то иногда мне кажется, что мне все привиделось из-за сотрясения: и твое признание, и наш поцелуй…

Я невольно улыбаюсь. Гарри явно меня провоцирует, а ведь ему еще как минимум неделю предписан строгий постельный режим.

– Не привиделось, – отвечаю я и в доказательство легко касаюсь его губ своими. Он тут же вполне предсказуемо обнимает меня за шею, притягивает к себе, не позволяя отстраниться… Мерлин, как же я его хочу!

– Мистер Поттер! – я неодобрительно качаю головой, когда мне все же удается высвободиться и немного унять бешено колотящееся в груди сердце. – Если вы сию секунду не уйметесь, через неделю я назначу вам отработку, после которой, боюсь, вы какое-то время не сможете сидеть.

– А нельзя назначить мне ее прямо сейчас? – соблазнительно облизывает губы наглый мальчишка, призывно глядя мне в глаза.

– Нет, – твердо отрезаю я, – еще неделю попьешь Укрепляющее, а там – посмотрим.

– Посмотрим, – эхом вторит он мне и тяжело вздыхает. – Ты совершенно невыносим!

– Вот и поразмысли над этим, прежде чем мы с тобой станем…

– Любовниками? – подсказывает он мне.

Все. С меня хватит! Я больше не могу вести с ним этих разговоров, от которых возбуждаюсь как измученный гормонами старшекурсник. Я с достоинством выхожу из своей спальни, отданной Поттеру по праву гостя, и мчусь в ванную. Слава Мерлину, я успеваю наложить на дверь мощное Заглушающее, и Поттер не слышит, как я кончаю, выстанывая его имя.

Гарри

У меня совершеннейшее ощущение дежа вю. Как будто мы с Северусом вновь вернулись во времена нынешнего сочельника. Только с точностью до наоборот. Теперь пациентом оказался я. Это мне не позволяют вставать с постели, провожают до старомодного туалета и читают вслух. Правда, вместо маггловских антибиотиков, которые зимой приходилось принимать Снейпу, я глотаю сваренные им зелья. Наверное, если бы я не хотел его так, это вынужденное ничегонеделание было бы даже в радость. А сегодня оно становится почти мучительным. Я очень остро реагирую на любое его прикосновение, а сбегать в ванную комнату, чтобы подрочить, пока он рядом, нет никакой возможности. Лишь ночью, когда Снейп уходит спать на диван в гостиную, я могу наконец немного выпустить пар. Одной мастурбации мне уже категорически не хватает. Кроме того, мне хочется подготовить себя к сексу с Северусом, а заодно и почувствовать – каково это. Я расставляю ноги пошире и осторожно пытаюсь протолкнуть в анус смоченный слюной палец. Поначалу ощущения – так себе. Я бы даже сказал – неприятные. Однако затем, по мере того как я, осмелев, продвигаюсь глубже, я нащупываю крохотный бугорок, задеваю его и… Мерлин! Кажется, я кричу! Из глаз брызжут слезы. Я и не предполагал, что это может быть настолько… неожиданно восхитительно. Впрочем, на лестнице уже слышны торопливые шаги. Не стоило тебе так бурно выражать свои эмоции, Гарри Поттер! В панике я лишь успеваю кое-как натянуть спущенные вместе с пижамными штанами трусы на возбужденный до предела член и принять самую невинную позу. Дверь распахивается.

– Гарри, что случилось? Почему ты кричал?

«Потому что нашел простату, разве непонятно?»

– Кошмар приснился, – притворно сонно моргаю я, – ничего страшного. Иди отдыхай.

– Не придумывай! – он устраивается в кресле поудобнее. – Я тебя одного не оставлю.

Северус откидывается на спинку кресла и закрывает глаза. А я кладу руки за голову и изо всех сил стараюсь успокоиться. И, конечно, у меня не получается. Член прямо-таки ноет и требует, чтобы я дотронулся до него. Еще какое-то время я мужественно борюсь с собой и своим вышедшим из-под контроля телом, а потом, заметив, что Снейп задремал, медленно веду рукой вдоль живота, подныриваю под резинку трусов, обхватываю член ладонью и продолжаю прерванное Северусом приятное занятие. Эх, если бы можно было снова почувствовать то крышесносное ощущение, когда я стимулировал простату! А впрочем… Я плюю на пальцы свободной руки и опять начинаю растягивать себя, надеясь нащупать заветный бугорок… Мордред! Как же это… Ох, я, кажется, слишком громко застонал!

Северус моментально вскакивает с кресла и нависает надо мной.

– Гарри, все в порядке?

Я больше не могу сдерживаться. Бросив на произвол судьбы свой член и задницу, я притягиваю его к себе и буквально впиваюсь ему в губы поцелуем.

На какое-то мгновение он замирает, а затем отвечает мне, да так, что у меня почти останавливается сердце. Его язык врывается в мой рот, ласкает, исследует, точно пробует меня на вкус. И в этот миг я с тихим вскриком кончаю.

Снейп явно не ожидал столь бурной реакции на поцелуй, пусть даже и очень страстный. Он пытается отстраниться. Сейчас, наверное, вновь прочтет мне лекцию о необходимости полного покоя, но я не даю ему такой возможности и крепко прижимаю к себе.

– Северус, давай ты уже прекратишь издеваться над нами обоими, – шепчу я прямо ему в ухо. – Я совершенно здоров и хочу тебя. До звезд перед глазами. Или я чего-то не понимаю, или Северус Снейп отчаянно боится.

– Боюсь, – честно признается он. – В первый раз это может оказаться не слишком приятно, а я не желаю причинять тебе боль!

– Тоже мне Круцио! – с облегчением выдыхаю я. – К твоему сведению, я уже пробовал себя растягивать. Вышло, конечно, так себе, но, уверен, ты справишься с этим гораздо лучше.

В отличие от Снейпа, я почти не нервничаю. Мне кажется, я действительно готов. Если я пальцами практически довел себя до оргазма, то как же потрясающе будет почувствовать внутри его член.

– Глупый и самонадеянный мальчишка, – ворчит Снейп, не торопясь разорвать объятия, – думаешь, сумеешь соблазнить меня разговорами о сексе?

– А тебя нужно соблазнять? – коварно улыбаюсь я, понимая, что выиграл эту битву.

– Нет, – коротко бросает он, – подвинься, чудовище.

Все происходит как в тумане, я не очень хорошо помню, когда и как оказываюсь без одежды, помню лишь его руки и губы на своем теле. Везде. В какой-то момент я ощущаю холодок Очищающих чар и невольно ежусь.

– Волнуешься? – сразу же спрашивает Северус.

– С чего бы это?! – бравирую я.

– Истинно гриффиндорское безрассудство, – усмехается он и опять целует меня. Сперва в шею, ключицы, прихватывает зубами соски, отчего я непроизвольно вскрикиваю, а потом нежно дует на них. Губы Северуса спускаются ниже, язык щекочет пупочную впадину. Он трется щекой о мой уже снова совершенно возбужденный член, облизывает головку и яички, а затем без всякого предупреждения берет его в рот. И вот уже я мечусь, не в силах сдерживать стоны. Стискиваю его плечи. Жадно толкаюсь вперед, буквально требуя взять как можно глубже. Снейп ускоряется, но, когда я уже почти готов кончить, внезапно выпускает член изо рта.

Я издаю разочарованный возглас. А он вдруг, словно куклу, переворачивает меня на живот и тянет на себя, вынуждая приподнять задницу. Одной рукой он продолжает ласкать мой жаждущий разрядки член, а другой массирует промежность. Пальцы Северуса, смазанные чем-то прохладным и приятно пахнущим, кружат вокруг ануса, не проникая в него, а потом неожиданно кончик его языка ввинчивается в меня, заставляя кожу покрыться мурашками от никогда прежде не испытанного удовольствия. Я подаюсь навстречу этим невероятно интимным ласкам, дрожа, всхлипывая и умоляя его не прерываться. Однако он и не думает останавливаться. Его рука на моем члене движется все быстрее, тогда как язык входит в меня все глубже. Я ощущаю себя полностью в его власти. В какой-то момент я изо всех сил сжимаю подушку зубами, чтобы не закричать в голос, и выплескиваюсь ему в кулак. Мне неимоверно стыдно, что я реву от нахлынувшей волны эмоций, как девчонка, и я пытаюсь вытереть мокрые щеки о наволочку, но Северус разворачивает меня лицом к себе, нависает надо мной, сцеловывает слезинки одну за другой и тихо шепчет:

– Ты не представляешь, как я тебя люблю.

И я понимаю, что это – абсолютная правда. Ведь и я чувствую по отношению к нему то же самое. И хотя я просто немыслимо вымотан, но сегодня хочу пойти до конца. Я хочу принадлежать Северусу без остатка.

– Возьми меня, – прошу я.

– А ты не устал? – в его голосе столько нежности, что на моих глазах снова наворачиваются слезы.

– Возьми меня, – упрямо повторяю я.

Вместо ответа он сгибает мою ногу в колене, гладит внутреннюю сторону бедра. В воздухе опять разливается приятный запах, а его пальцы становятся скользкими от смазки. Когда первый палец проникает в анус, я не чувствую ни малейшего дискомфорта. Наоборот. Мне почти нравится это ощущение заполненности. Со вторым и третьим дело идет несколько хуже, и я осознаю: вероятно, все же будет немного больно. Впрочем, Северус растягивает меня так долго, что мое терпение лопается, и я начинаю постанывать и требовательно насаживаться на его пальцы. Он поднимается на колени, закидывает мои ноги себе на плечи и осторожно толкается в меня. Мерлин, как больно! И это только головка! Я едва ли не до крови закусываю губу и зажмуриваюсь. Северус замирает.

– Больно? – спрашивает он очевидное.

– Нормально, – со свистом втягивая воздух, шепчу я и изо всех сил стараюсь расслабиться.

Он входит чуть глубже. Снова останавливается.

– Прошу тебя, не молчи! – требует он.

Мне невероятно приятно, что он так бережно ко мне относится, но все же я не хрустальная ваза и не выпускница Шармбатона.

– Я в порядке, – мои глаза все еще закрыты, иначе он сразу обо всем догадается, однако, чтобы приободрить его, я выдаю бледную улыбку.

Северус начинает двигаться. Медленно протискивается внутрь, пока его член не оказывается весь во мне. Ждет моей реакции.

– Хорошо, – выдыхаю я.

Он усмехается. Я пытаюсь обмануть сильнейшего легилимента. Действительно обхохочешься!

– Я тебя хочу! – я наконец открываю глаза и вкладываю в свой взгляд всю любовь к нему. Надеюсь, это придаст ему уверенности. Он ведет себя так, будто не занимался сексом по крайней мере лет двадцать. Впрочем, при его прошлом это вполне возможно.

Сработало! Напряженное лицо Снейпа расслабляется. Он легонько покачивает меня, поддерживая под ягодицы. Его член скользит внутри, и сперва мне очень некомфортно, но постепенно боль и жжение уступают место чему-то иному. Это нельзя описать словами. Чувство единения, принадлежности другому человеку, нежность – захлестывают меня. Я тяну его на себя, переплетаю ноги у него за спиной, заставляя входить в меня еще глубже. Я полон Северусом до краев. Я люблю его. Когда он отбрасывает к Мордреду свой хваленый самоконтроль и начинает кричать при каждой фрикции, мне хочется петь от счастья. Ему хорошо со мной! Одной этой мысли оказывается достаточно, чтобы взорваться бурным оргазмом. Третьим за эту бесконечную, чудесную ночь. Я кончаю в его руках, не переставая повторять, словно мантру:

– Я люблю тебя! Я люблю тебя…

Он глухо стонет в ответ и прижимает меня к себе. Я ощущаю, как пульсирует во мне его член, и шепчу прямо ему в губы:

– Я люблю тебя, Северус Снейп.

Северус

Гарри спит, не выпуская меня из объятий. Я слушаю его сонное дыхание и боюсь пошевелиться. Я так счастлив, что мог бы, наверное, создать сейчас дюжину Патронусов, даже не прикоснувшись к волшебной палочке. То, что сделал со мной и для меня этот мальчишка, не поддается никакому логическому объяснению. Кроме одного. И единственно правильного. Я люблю его и хочу посвятить ему свою жизнь. Всю, без остатка.

– Северус… – шепчет он во сне, тесно прижимаясь ко мне. За прошедшие двадцать лет я никого не подпускал настолько близко. После исчезновения Регулуса мое сердце было заперто абсолютно для всех, и вот теперь я снова испытываю эти давно забытые чувства любви, нежности и желания защищать. Я бережно целую Гарри в висок и закрываю глаза…

***

Сон это или явь? Впрочем, наяву Регулус вряд ли остался бы таким же юным, ведь прошло без малого двадцать лет! Он протягивает руку и ласково проводит по моей щеке.

– Как я счастлив опять увидеть тебя, Северус, – грустно улыбается он.

– Я скучаю по тебе, – тихо говорю я.

– Теперь уже нет! И, признаться, я невероятно рад этому! Ты был очень одинок все эти годы, но отныне твоему одиночеству пришел конец. Я больше никогда не потревожу твой покой. А еще у меня есть для тебя прощальный подарок. Уверен, он тебе понравится… Я всегда буду любить тебя…

Воздух вокруг Регулуса становится зыбким. Его силуэт делается все прозрачнее и вскоре исчезает совсем.

***

Когда я вновь открываю глаза, лохматая голова Поттера по-хозяйски покоится у меня на груди.

Я лежу неподвижно еще некоторое время, воскрешая в памяти свой странный сон.

– Северус! – Гарри резко садится на постели. Он кажется встревоженным и абсолютно проснувшимся. – Мне приснился Регулус Блек.

«Надо же! И мне тоже!»

– Он сказал, что рад за нас обоих и теперь совершенно спокоен за тебя… У вас с ним что-нибудь было? – от волнения Поттер, похоже, даже перестает дышать.

– Было, – честно отвечаю я, – один раз. И очень давно. Прямо перед самым его исчезновением.

На миг лицо Гарри мрачнеет, он словно вспоминает какой-то очередной кошмар из своего прошлого.

– А еще он сказал, что хочет сделать мне подарок. Где моя палочка?! – неожиданно спрашивает он и вдруг без предупреждения восклицает: – Акцио!

Ящик комода распахивается сам собой, и спустя секунду в руках Поттера оказывается знакомая мне знаменитая Бузинная палочка.

– Мерлин, – лихорадочно шепчет Гарри, судорожно сжимая артефакт в пальцах и не веря своим глазам. – И все же – это всего лишь Акцио. Я должен попробовать кое-что еще… Экспекто Патронум!

Сумеречную спальню озаряет серебристое свечение, и через мгновение перед нами появляется красавец олень.