Текст книги "Скажи это по-французски (СИ)"

Автор книги: kira.kraizman

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Гермиона весело рассмеялась, вероятно, вообразив милую картину «семейного ужина у Малфоев», и мы, пожелав друг другу спокойной ночи, аппарировали каждый в своем направлении.

«Спокойной» эта ночь явно была для всех, кроме меня. Вернувшись домой, я перво-наперво послал Малфою сову с указанием места магической дуэли – двор давным-давно заброшенного борделя в Лютном переулке (кто-то из бывших соратников по ОД упомянул при мне об этом местечке) – а потом спустился в холодный зимний сад, окружил себя чарами Конфиденциальности и начал отрабатывать заклинание за заклинанием. Пусть Малфой помнил меня неуклюжим гриффиндорским увальнем и неумехой, которому удалось всего лишь один-единственный раз отличиться, отрубив голову змее Волдеморта! Я покажу ему, что тоже кое-чего стою.

========== Глава 5 ==========

До рассвета оставалось еще по меньшей мере два часа. Я решил аппарировать на место дуэли пораньше, чтобы осмотреться, но Драко опередил меня. Он подвесил над будущим местом сражения светящуюся сферу и теперь расхаживал по усыпанной гравием площадке и нетерпеливо постукивал по бедру волшебной палочкой.

– Что, не спится, Лонгботтом? – усмехнулся он вместо приветствия.

– Ты, как я погляжу, тоже ранняя пташка, – парировал я. – Ну что, начнем?

– Ты не хочешь договориться об условиях? До первой крови, до первого обморока или есть иные предложения? Кто позаботится о раненых или убитых, вдруг что-нибудь пойдет не так?

Я почувствовал, как мои щеки заливает краска стыда: я еще ни разу не участвовал в подобном «мероприятии» и оказался совершенно не готов ни к его вопросам, ни к возможным последствиям дуэли.

– Убивать тебя я не собираюсь в любом случае, – буркнул я, боясь предстать в его глазах трусом или слабаком, – а если ты принесешь прилюдные извинения Гермионе, мы могли бы…

– Так я и думал, – разочарованно протянул Малфой, расстегивая свою щегольскую зимнюю мантию и небрежно-элегантным жестом кидая ее на землю. – В тебе нет ничего гриффиндорского! Видимо, и меч из Шляпы ты вытянул со страху, а не от какой-то невиданной отваги. Змей боишься, Лонгботтом?! Серпенсортия (1)! – без подготовки крикнул он. Огромная змея, похожая как две капли воды на ту, что принадлежала Волдеморту, шлепнулась прямо передо мной, раскрыла пасть с раздвоенным языком и угрожающе зашипела.

– Экспульсо (2)! – заорал я, и скользящую ко мне гадину разорвало в клочья. – Слагулус Эрукто (3)!

– Протего (4)! – завопил Малфой, и мое заклятие, срикошетив от незримого щита, разметало вокруг сотни слизняков. – Эванеско (5)!

Воспользовавшись тем, что Драко все еще счищал с рубашки и брюк мерзких склизких существ, я метнул в него Эверте статум (6)!

Малфоя отбросило назад и перевернуло в воздухе, но даже из такого неудобного положения он умудрился выпалить в меня Локомотором Виббли (7) (его я успешно отразил), а вслед за ним – Фурункулюсом (8), от которого я вмиг покрылся ужасно болезненными нарывами.

– Фините Инкантатем (9)! – провыл я, направив палочку на себя, а затем почти вслепую махнул ей в сторону Малфоя: – Таранталлегра (10)!

Драко непринужденно отбил его, а в меня полетело Жалящее заклятие (11). Не выстави я вовремя щит, оно наверняка положило бы конец дуэли. Меня захлестнули азарт боя и обида: Малфой словно играл со мной. Он нарочно не пользовался боевыми заклинаниями, будто с ним дрался зеленый юнец. Честно признаться, я был уверен, что уж без применения Круцио он не обойдется. Но Драко раз за разом выбирал из своего арсенала заклинаний далеко не самые травматичные, и я, естественно, тоже не мог использовать против него ничего особенно опасного.

– Дантисимус (12)! – выкрикнул я. Заклинание не попало в цель, но зато отвлекло Малфоя, что позволило мне вновь атаковать его Риктусемпрой (13). Это заклятие я вычитал в одной из книг, хранившихся в нашей библиотеке. В книге говорилось, что иногда оно вырубает противника не хуже настоящих боевых чар. Так, собственно, и случилось.

Драко согнулся пополам от сотрясавшего его хохота.

– Лонгботтом, – простонал он сквозь слезы, – умоляю, прекрати! Сними его! Я до смерти боюсь щекотки! Я сегодня же пошлю твоей Грейнджер корзину роз и письмо с глубочайшими извинениями прямо в Министерство, а если хочешь, сам преподнесу ей цветы… только отмени эти мордредовы чары!..

Не успел я произнести Отменяющее заклятие, как воздух вокруг нас завибрировал, и из него материализовались несколько фигур, облаченных в алые аврорские мантии.

– Малфой! Ты опять за старое?! – раздался голос Рона Уизли. – Лонгботтом? А ты что здесь делаешь?

– Уизли? – Малфой смерил нашего бывшего однокурсника, а ныне аврора при исполнении, презрительным взглядом. Он все еще тяжело дышал после полученной от меня Риктусемпры, а глаза предательски блестели от слез. – Чем обязаны?

– Видишь ли, Малфой, на этом участке произошел ряд очень неприятных дуэлей со смертельным исходом. Вот мы и навесили сюда следящие чары…

– Долго же вы собирались! – усмехнулся Драко. – А если бы я с ходу запустил в Лонгботтома Авадой и аппарировал восвояси?

Рон побагровел до корней рыжих волос. Похоже, Драко только что обнаружил весьма слабое звено у наших бравых авроров.

– Порассуждай мне тут! – огрызнулся он. – Сам пойдешь или мне применить силу?

Рон застегнул на Драко браслеты антимагических наручников.

– Может, отпустим Невилла? Для первого раза? – нерешительно спросил еще один знакомый голос, и я узнал Симуса Финнигана.

– Ни в коем случае! – рявкнул Рон. – У него и так слишком много свободного времени! Меньше с девушками в кафе будет штаны просиживать!

«Ах вот оно в чем дело! – догадался я. – Скорее всего, Рон видел меня у Фортескью с Гермионой и банально ревновал к бывшей невесте, которую сам же и бросил!»

Наши конвоиры аппарировали нас прямиком во внутренний двор Аврората.

– Вы хоть сами соображаете, до чего все это выглядит смешно и нелепо? – обратился Малфой к Рону, вероятно, угадав в нем старшего в отряде. – Мы с Лонгботтомом просто захотели слегка поразмяться на свежем воздухе. Неужели и это запрещено законом?

– Не держи нас за идиотов, не понимающих разницы между тренировкой и магической дуэлью, Малфой, – окрысился Рон. – Ничего. Посидите пару дней в камере, выплатите штраф, может, и отпадет охота устраивать «игры на свежем воздухе».

Нас сопроводили в двухместную камеру предварительного заключения.

– Если не будете выпендриваться – к тебе, Малфой, в первую очередь относится! – через два дня выйдете на свободу, – пообещал Уизли, запер дверь камеры заклинанием и ушел, что-то весело насвистывая себе под нос и унося наши волшебные палочки.

– Вот же говнюк! – вырвалось у меня.

– Не могу с тобой не согласиться, Лонгботтом. Но заметь: говнюк – облеченный властью, пусть и минимальной. Так что отнесемся серьезно к его совету. Насчет «не выпендриваться». По крайней мере, пока отец не узнает. Думаю, что к полудню у аврора Уизли резко испортится настроение. А сейчас предлагаю поспать. Койки тут, конечно, узковаты, но после нашей с тобой «тренировки» и такие сойдут. Надеюсь, здесь нет клопов, – пробормотал он, вытягиваясь на жестком матрасе и укрываясь тряпицей, заменявшей в этом заведении одеяло.

Честно говоря, я и сам чувствовал, что мне не помешает отдых. Адреналин стремительно убывал, оставляя после себя неимоверную усталость. Я решил последовать примеру Драко и почти сразу же провалился в сон.

***

Проснулись мы от шума в коридоре.

– Вы вообще знаете, кто я такой? Или мне послать сову к Министру, чтобы он лично явился и разобрался с этим пустяковым делом? – раздавался за дверью возмущенный до глубины души голос Люциуса Малфоя.

– Ого! Отец уже в курсе происходящего, – Драко поднял голову с плоской, как блин, подушки, зевнул и довольно улыбнулся.

– Мы, конечно же, осведомлены о вашем близком знакомстве с Министром Шеклболтом, мистер Малфой, – мямлил в ответ Рон, – но и законы тоже надо соблюдать! Ваш сын и Невилл Лонгботтом дрались на магической дуэли. Не подоспей мы вовремя…

– Тогда почему, позвольте спросить, их не отправили в лазарет при Аврорате, если уж состояние этих двоих правонарушителей внушало вам беспокойство? – не на шутку рассердился Малфой-старший. – Учтите, аврор Уизли, я все равно встречусь со своим сыном. Минутой раньше, минутой позже – это целиком и полностью на вашей совести. Но берегитесь! От того, что именно я увижу, зависит продолжение вашей так называемой карьеры! Это я вам клятвенно обещаю! А теперь, после уплаты штрафа, я требую немедленно пропустить меня к Драко!

Драко, уже совершенно проснувшийся, приводил в порядок измявшуюся одежду, застегивал мантию и приглаживал волосы. Вероятно, в этом странном семействе даже арест и заключение не являлись уважительной причиной для расхлябанного внешнего вида. Не успел Драко «навести марафет», как замок на двери щелкнул, и в камеру царственной походкой вошел его отец в сопровождении пунцового от гнева Рона.

– Рад, что с тобой все отлично, сын, хотя мистер Уизли пытался уверить меня в обратном! – кивнул он Драко. – Думаю, у наших бравых стражей правопорядка нет более поводов удерживать тебя здесь.

– Да, он может идти, – кисло согласился Рон, – а вот Лонгботтому придется провести тут еще несколько дней, – мстительно добавил он. – Похоже, за него никто не горит желанием уплатить штраф.

– Это еще почему? – презрительно сощурился Драко. – Сколько?

– Десять галлеонов! – сверкнул глазами Рон, посчитав, что Малфои не захотят раскошеливаться ради какого-то там Лонгботтома.

– Только-то? – усмехнулся Драко. – Отец, сделай одолжение, дай аврору Уизли десять галлеонов за освобождение Невилла из-под стражи. Последнему рыцарю магической Британии не место за решеткой.

***

Я, разумеется, ничего не рассказал о наших с Малфоем похождениях ни бабушке, ни Гермионе и на следующий вечер, как обычно, стоял перед дверью ее квартиры. Гермиона была чем-то крайне взволнованна. Она молча схватила меня за руку, потащила за собой в гостиную, ткнула пальцем в сторону корзины, полной великолепных белых роз, и лишь тогда пояснила:

– Ты не поверишь, Драко сегодня явился ко мне в архив с корзиной цветов, встал передо мной на одно колено и…

– Сделал тебе предложение, – закончил я за нее.

– Не мели чепухи! – мне прилетел неслабый для столь маленькой ручки подзатыльник. – Никаких таких предложений он мне не делал. Он просто извинился за то, что на свадьбе Гарри и Сн… Северуса позволил себе непочтительные высказывания в мой адрес. Представляешь?

– Еще бы, – улыбнулся я, вспомнив, как Малфой умолял меня снять Чары Щекотки. – Кстати, тебе, кажется, доставили письмо…

На подоконнике действительно сидела сова, нет, две совы…

– Невилл, а ведь это… это… это, наверное, из магической Сорбонны! – ахнула Гермиона и, подскочив к окну, растворила его настежь, впустив внутрь комнаты вместе с холодным порывом февральского ветра замерзших птиц.

– Нев, открой их сам, – попросила Гермиона, нервно кусая губы, – у меня руки трясутся.

– Думаешь, я так с ходу без словаря смогу понять, какие новые поправки мне придется внести в свою работу? – грустно усмехнулся я.

Но никаких особенных усилий, чтобы прочесть письма из магической Сорбонны, мне прилагать не пришлось. На двух пергаментах значилось, что месье Невилл Лонгботтом и мадемуазель Гермиона Грейнджер зачислены на первый курс Травологии и Трансфигурации соответственно. Как будущим иностранным студентам, нам требовалось в течение ближайшего месяца прислать в университет официальное разрешение Министерства магии Британии, а также заполнить бланки на выплату стипендии, если, разумеется, кто-то из нас отвечал приведенному ниже перечню критериев для ее получения.

***

Оставшиеся до нашего отбытия в Париж месяцы пролетели совершенно незаметно. Бабушка вполне предсказуемо пришла в небывалый восторг, когда я показал ей письмо о зачислении в старейший университет Европы, и вызвалась оплатить мне не только учебу, но и жилье в самом сердце магического квартала Парижа. О том, что я собираюсь делить найденную ею через посредников двухкомнатную квартиру с молодой незамужней девушкой, я благоразумно умолчал.

Когда мы в последних числах августа прибыли к месту нашего жительства, в Париже стояла просто немыслимая жара. Несмотря на это, дождавшись вечера, так и не принесшего с собой благодатной прохлады, мы отправились исследовать магический квартал.

– Мерлин, сколько здесь магазинов одежды! – воскликнула Гермиона после примерно пятой или шестой лавочки, где в витрине были выставлены мантии разнообразных оттенков и подходящие к ним в тон шляпы. Куда там было магазинчику мадам Малкин «Одежда на все случаи жизни»! Вероятнее всего, в жизни магов Британии происходило гораздо меньше интересных «случаев», дававших повод столь красиво и изысканно наряжаться. Пестрая гомонящая толпа вокруг нас выглядела так, словно дружно собралась по крайней мере на бал.

Создавалось впечатление, что французских магов заботили исключительно три вещи: элегантная и модная одежда, вкусная еда и… секс. Заведения с броскими вывесками совершенно определенного направления попадались нам не реже, чем всевозможные кофейни, кондитерские и лотки с деликатесами. Причем на абсолютно любой вкус. Гермиона периодически вспыхивала, когда до нее доходил смысл той или иной вывески, и дело тут было явно не в царившей вокруг духоте.

В конце концов, вдоволь побродив по узким, мощенным булыжником улочкам, мы обосновались в кафе, где я заказал нам по рожку восхитительного мороженого, ничуть не уступавшего тому, которым мы лакомились у Фортескью.

– Уф, проклятая жара!.. – сказала Гермиона, обмахиваясь меню, точно веером. – Надеюсь, до начала учебного года хоть немного похолодает, а то мне даже думать тяжело…

– А ты не думай, – улыбнулся я, – просто наслаждайся жизнью.

Честно говоря, я уже давно не чувствовал себя таким спокойным и счастливым. Мы были совсем одни в городе, дышавшем любовью и романтикой. Может, через месяц, два или полгода мне все-таки удастся стать для Гермионы не только другом?

– Знаешь, я не слишком хорошо умею это делать, – она враз помрачнела. – В смысле, наслаждаться жизнью. Да и времени свободного скоро вообще не останется: вот погуляем еще несколько дней по Парижу – я очень хочу посетить Лувр (14) и музей Орсе (15) – и начну искать работу. Стипендия – стипендией, а питаться и покупать книги на что-то надо. Мне и так ужасно неудобно от того, что ты оплачиваешь квартиру…

– Прекрати молоть чепуху! – я накрыл ее руку своей. – И, между прочим, обидную для меня чепуху. Ты – мой друг… Мой лучший, нет, пожалуй, мой единственный друг. Ты не представляешь, какую радость я испытываю от возможности хоть немного помочь тебе. Давай больше не будем говорить на эту тему. А в Лувр и Орсе я и сам с удовольствием с тобой схожу…

_________________________________

1. Серпенсортия (англ. Serpensortia) – заклинание, вызывающее появление змеи из палочки волшебника.

Наиболее известным контрзаклятием является Випера Эванеско.

http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Серпенсортия

2. Экспульсо (англ. Expulso) – мощное заклятие, вызывающее взрыв, сопровождающийся синим светом. Напоминает по действию «Остолбеней», но сильнее, опаснее и труднее в использовании. Кроме того, заклинание способно отбросить человека в стену, оставляя при этом раны от взрыва.

http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Экспульсо

3. Ешь слизней (англ. Eat Slugs; также Подавись слизняками) или Слагулус Эрукто (англ. Slugulus Eructo) – заклинание, которое применил Рон Уизли к Драко Малфою. К сожалению, сломанная палочка Рона срикошетила заклинание в хозяина, и давиться слизнями пришлось ему. Друзья – Гарри и Гермиона – отвели бедолагу к Хагриду, но полувеликан лишь дал Рону кадушку и велел сплёвывать слизней туда. Мол, сами закончатся. То ли к такому «самодельному» заклинанию нет контрзаклятия, то ли Хагрид его не знал. А обратиться к преподавателям ребята постеснялись. Возможно, контрзаклятием было бы заклятие из серии «Финита».

http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Ешь_слизней

4. Щитовые чары (англ. Shield Charm ) или Протего (образовано от лат. Protego – защищать, скрывать) – заклинание защитной магии, отбивающее нападение противника. Создаёт как бы волшебный невидимый щит между нападающим и защищающимся. Слабое заклинание может срикошетить обратно в нападающего. Заклинание считается простым, однако и для его успешного применения нужна практика. Когда Фред и Джордж Уизли начали шутки ради выпускать «Щитовые шляпы» (шляпы, снабжённые щитовыми чарами), они неожиданно для себя получили заказ от… Министерства магии.

http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Щитовые_чары

5. Эванеско (Заклятие исчезновения) (англ. Vanishing Spell) – трансфигурационное заклинание, заставляющее исчезнуть одушевлённый или неодушевлённый предмет. В Хогвартсе его изучают на 5-м курсе.

http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Эванеско

6. Эверте Статум (англ. Everte Statum) – заклятие, которое отталкивает противника так, что он при этом летит кувырком в воздухе. Показано только в фильме «Гарри Поттер и тайная комната». На втором курсе Драко Малфой применил его в поединке в дуэльном клубе к Гарри Поттеру.

http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Эверте_Статум

7. Локомотор Виббли (англ. Locomotor Wibbly) – заклинание ватных ног. По-другому его еще называют Ножным заклятием. После применения этого заклятия ноги жертвы не могут двигаться, и их приходится волочить. Заклинание подробно описывается в книге Виндиктуса Виридиана «Как наслать проклятие и защититься, если проклятие наслали на вас».

http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Локомотор_Виббли

8. Фурункулюс (англ. Furnunculus) – заклинание появления на теле противника ужасных нарывов. Последствия заклинания убираются Зельем для излечения фурункулов. Заклятие упоминается в книге Виндиктуса Виридиана «Как наслать проклятие и защититься, если проклятие наслали на вас».

В сочетании с Ножным заклинанием покрывает лицо мелкими щупальцами.

http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Фурункулус

9. Фините Инкантатем (англ. Finite Incantatem) – распространённое массовое контрзаклинание. Отменяет эффекты многих других заклинаний на некоторой площади.

Заклинание изучается на 2 году обучения в Хогвартсе и есть в «Стандартной книге заклинаний. 2 курс».

http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Фините_Инкантатем

10. Таранталлегра (англ. Tarantallegra) – сглаз, заставляющий человека танцевать помимо его воли. Изучается на втором курсе на уроках Заклинаний в школе Хогвартс. Заклинание подробно описано в книге Миранды Гуссокл «Учебник по волшебству, 2 курс».

http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Таранталлегра

11. Жалящее заклинание (англ. Stinging Jinx) – действует аналогично укусу пчел или ос. Гермиона обезобразила этим заклинанием лицо Гарри, когда стало ясно, что они окружены егерями. Однако при тщательном просмотре лица пораженного человеком, знающим лицо жертвы перед заклинанием, можно обнаружить настоящую личину пострадавшего. Также наличие примечательных черт на лице остаётся, но всё же немного раздувается.

http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Жалящее_заклинание

12. Дантисимус (англ. Densaugeo) – заклинание быстрого роста верхних резцов, после которого они становятся очень длинными, могут доставать до подбородка. Вероятно, будут продолжать расти, пока их не остановят заклятием. Для возвращения нормальной длины зубов требуется специальное зеркало.

http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Дантисимус

13. Риктусемпра или Чары Щекотки (англ. Rictusempra) – заклинание, вызывающее у противника неукротимые приступы смеха. Насылается в виде серебряной молнии. Используется в дуэлях. Заклинание подробно описано в книге Миранды Гуссокл «Учебник по волшебству, 2 курс». Изучается на втором курсе в школе Хогвартс на уроках по Заклинаниям или ЗОТИ.

http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Риктусемпра

14. Музей Лувра (фр. Musée du Louvre, часто используется просто название Лувр) – один из крупнейших и самый популярный художественный музей мира (9 260 000 посетителей в 2014 году, третий в мире по занимаемой площади: 160 106 квадратных метров, из которых на 58 470 располагаются экспозиции). Музей расположен в центре Парижа, на правом берегу Сены, на улице Риволи, в 1-м округе столицы.

Здание музея – старинный королевский дворец (Palais du Louvre). Конная статуя Людовика XIV обозначает точку начала так называемой исторической оси Парижа.

Лувр – один из старейших музеев с богатой историей коллекционирования художественных и исторических реликвий Франции, начиная со времён династии Капетингов и до наших дней.

В Лувре собиралось всё, этот музей можно назвать универсальным. Его коллекции покрывают огромные географические и временные пространства: от западной Европы до Ирана через Грецию, Египет и Ближний Восток; с античности до 1848 года.

Европейское искусство новейшего периода времени – с 1848 года и до наших дней – представлено в Музее Орсе и Центре Жоржа Помпаду, а азиатское выставляется в музее Guimet. Искусство Африки, Америки и Океании экспонируется в музее набережной Бранли.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Лувр

15. Орсе́, или Орсэ, музей Орсе, или музей д’Орсе (фр. Musée d’Orsay) – музей изобразительных искусств, находится в Париже на левом берегу Сены, одно из крупнейших в мире собраний европейской живописи и скульптуры периода 1850—1910 гг. Третий по популярности музей Парижа и десятый – в мире. Основу коллекции составляют работы импрессионистов и постимпрессионистов. Коллекция богата также произведениями декоративного искусства в стиле ар-нуво, фотографиями и предметами архитектуры.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Музей_Орсе

========== Глава 6 ==========

Глава 6

Целую волшебную неделю мы наслаждались Парижем. Музеи, конечно, были прекрасны, но я предпочитал любоваться не выставленными в них картинами и скульптурами, а Гермионой. Порой, когда ее рука случайно касалась моей, я чувствовал, что сейчас не выдержу и поцелую ее, а уж потом – пусть хоть Непростительным в меня бросает! С каждым днем я любил ее все больше и больше. Она стала для меня абсолютно всем: воздухом, которым я дышал, теплом солнечного света, Магией… И все же я изо всех сил сдерживал себя. Мне хотелось – глупо и наивно хотелось – чтобы она сама сделала первый шаг ко мне.

Между тем незаметно подкрался сентябрь. Начались занятия, и теперь мы с Гермионой виделись только поздно вечером, когда оба, утомленные и измученные, еле доплетались до нашей квартирки. Мне было страшно неловко, что она вынуждена работать, тогда как я мог позволить себе скромное, но безбедное существование на деньги, выделенные бабушкой, поэтому я нашел место помощника продавца цветов в оранжерее на отшибе магического квартала Парижа, а Гермиона устроилась официанткой в одном из многочисленных кафе рядом с Сорбонной. Готовиться к занятиям у нас получалось лишь ночью, и мы оба ужасающе выматывались от недосыпа. Невзирая на усталость, Гермиона находила время подтягивать мой французский – увы, все еще далекий от идеала. А ее слова: «Скажи это по-французски», – стали для нас чем-то вроде пароля.

Наши отношения, к моему глубочайшему сожалению, не претерпели за прошедшие недели никаких изменений. Для Гермионы я по-прежнему являлся преданным другом, человеком, которому можно доверить любые тайны, но и только. Иногда мне казалось, что все совершенно безнадежно. Возможно, она так и не сумела полностью излечиться от своей любви к Рону, и в таком случае у меня вообще не было ни малейшего шанса… А порой она смотрела на меня так, словно… «Нет, – говорил я себе, – наверное, у меня просто разыгралась фантазия, и я потихоньку схожу с ума от неразделенной любви».

Мое положение осложнялось еще и тем, что у меня, как ни странно, появилась поклонница. Хорошенькая француженка по имени Каролин, учившаяся со мной на одном курсе и буквально не дававшая мне проходу. С истинно французскими бесцеремонностью и самоуверенностью она то пыталась пробиться к моему сердцу через желудок, угощая пирожными собственного изготовления, то подкарауливала после занятий, предлагая «пойти где-нибудь посидеть». Я, разумеется, оставался глух к ее заигрываниям, и это несмотря на то, что, по слухам, среди предков девушки имелись вейлы. Каролин сердито надувала губки, а на следующий день меня снова ожидало какое-нибудь лакомство. Однажды, к моему вящему ужасу, она стащила мои конспекты и изрисовала пергамент легкомысленными сердечками и затейливой вязью, складывавшейся в слова: «Невилл плюс Каролин равно amour (1)», – которые мне никак не удавалось свести. Конечно, проще всего было бы уничтожить компромат, но в том-то все и дело, что конспекты требовались мне для сдачи зимней сессии, и я оставил все как есть, старательно пряча свиток на самое дно сумки. Я надеялся, что он никогда не попадется на глаза Гермионе, но этого, естественно, не произошло.

– Кто такая Каролин? – осведомилась она как-то за ужином, столь поздним, что его можно было спокойно счесть ранним завтраком.

– Каролин? – переспросил я, прикидываясь ничего не понимающим простофилей.

– Да. У тебя на столе лежал свиток, я позволила себе заглянуть. Прости, мне стало интересно, что ты изучаешь.

Отпираться было бесполезно. Я покраснел как рак и, кляня свою рассеянность, выдавил:

– Она моя сокурсница.

– И премило рисует, – безжалостно подсказала Гермиона, и в ее голосе почему-то зазвенели металлические нотки. – Те завитушки на пергаменте… Вероятно, ты ей небезразличен. Вот и пригласил бы ее на свидание. Она, должно быть, хорошенькая.

«Немедленно скажи ей, что тебе не нужна никакая Каролин, а только она», – завопило мое подсознание, но в тот же миг я, внутренне содрогаясь от последствий собственных слов, произнес:

– Да, ты права! Она уже давно за мной бегает… Пожалуй, я так и сделаю!

– И замечательно, – металла в голосе Гермионы сразу поубавилось. Она словно сжалась на стуле. – Назначь ей свидание в нашем кафе. Мне будет любопытно на нее поглядеть.

***

Целую неделю я собирался с духом, переживал и злился на самого себя и Гермиону. Я совсем не разбирался в женской психологии и недоумевал, зачем Гермиона с таким маниакальным упорством толкала меня в объятия Каролин. Неужели она не понимала: мне ни к чему эта хорошенькая пустышка.

Чары молодой вейлы в третьем поколении на меня абсолютно не влияли, зато провокационные вопросы Гермионы:

– Ну и как продвигаются твои дела на любовном фронте? – заставляли действовать более решительно. Если Гермиона так жаждет видеть меня с Каролин, так тому и быть!

В конце следующего учебного дня я подошел к Каролин и, постаравшись придать своему голосу непринужденный тон, поинтересовался:

– Ты не хочешь завтра сходить со мной в кафе?

Она кокетливо склонила голову к плечу, немного удивленно посмотрела на меня, а потом, привстав на цыпочки, поцеловала в щеку.

– Конечно хочу!

И унеслась к подружкам, сразу же окружившим ее.

Я представлял, как она рассказывает им, что «загадочный британец» пригласил ее на свидание, а в груди все сжималось от боли и отчаяния. Значит, завтра мы с ней проведем вечер в кафе, а после этого… Думать о том, что, вероятнее всего, Каролин ждет от меня каких-то активных действий, было невыносимо и неприятно. С каких это пор подлинную любовь подменяют дешевым суррогатом? Разве способна Каролин сравниться с Гермионой? Умной, желанной и совершенно для меня недоступной!

Я задержался в оранжерее почти до полуночи, а когда наконец вернулся домой, застал Гермиону на кухне. Она спала, положив голову на толстенный фолиант по трансфигурации. Разумеется, самым правильным сейчас было бы отнести ее в постель, но я банально испугался, что не справлюсь с собой. Что стоит мне только коснуться ее тела, и я больше не смогу сдерживаться. Я подошел к кухонному столу и негромко кашлянул.

– Мерлин, Невилл, я, кажется, уснула, – произнесла Гермиона, не открывая глаз. – Через неделю экзамены, а сил уже совсем не осталось…

Она была такой домашней и родной в своей сиреневой фланелевой пижаме с детским рисунком из плюшевых мишек и мягкими тапочками со смешными помпончиками, что моя ладонь сама собой потянулась и погладила ее по волосам. Никакого эротического подтекста в этот жест я не вкладывал, просто дружеское утешение.

– Бедняжка. Отправляйся-ка ты в кровать. Спать на учебнике трансфигурации, наверное, жутко неудобно.

– Ага, – зевнула она, – все щеку отлежала. Кстати, как у тебя с Каролин?

Ну почему надо было все портить неуместными вопросами о дурацкой полувейле?!

– Прекрасно, – процедил я сквозь зубы, – завтра иду с ней на свидание.

– Непременно загляните в мое кафе. Должна же я удостовериться, в чьи руки отдаю лучшего друга, – неожиданно бодро сказала Гермиона. – Пойдем выберем тебе рубашку.

– Зачем? – искренне удивился я. – На дворе – зима, и я собираюсь надеть теплую мантию.

– А вдруг возникнет ситуация, когда тебе придется снять твою мантию? И в чем ты тогда окажешься?

Мне хотелось возразить, что я предпочту вообще не ходить на это мордредово свидание, чем помыслю о возможности раздеваться в присутствии Каролин (а еще хуже – вместе с Каролин), но Гермиона уже схватила меня за руку и поволокла к гардеробу, где на плечиках сиротливо болтались три рубашки.

– Вот эта, белая, – ткнула она пальцем. – Две остальные – слишком будничные. Давай-ка мы ее отгладим, – она провела вдоль рубашки волшебной палочкой. – Пожалуй, единственные бытовые чары, которые мне удалось освоить более-менее прилично, – вздохнула Гермиона. – Честно говоря, я порядком устала выслушивать от Рона отповеди, какая я плохая хозяйка…

«От меня бы ты никогда ничего подобного не услышала! – подумал я про себя. – С тобой я готов всю жизнь стирать в маггловских прачечных и есть еду из супермаркета!»

– Ну вот, теперь мне не стыдно отпускать тебя на свидание! Спокойной ночи, Невилл! – она чмокнула меня в щеку, и от этой незатейливой ласки я покрылся мурашками, а в паху заметно потяжелело.

Той ночью я спал просто ужасно. Мне снилась Каролин, голая и развязная, с распущенными по плечам белокурыми волосами, манившая меня рукой, а Гермиона с совершенно опустошенным видом стояла позади меня и подталкивала в спину.

– Иди, иди к ней! Она так хочет тебя! – приговаривала она, и в ее голосе снова звучал металл.

А потом картинка сменилась другой. Я сжимал в объятиях обнаженную Гермиону, и мы целовались, точно обезумев от страсти. Но внезапно она резко оттолкнула меня и с презрением заявила:

– Иди к своей Каролин, неудачник. Я любила и люблю только Рона.

При этих невыносимо страшных словах я подскочил на кровати и проснулся. За окном все еще было темно. Я весь дрожал и дышал так загнанно, словно за мной гналось стадо разъяренных кентавров. Мерлин, кто бы знал, как мне не хотелось идти на это свидание!