Текст книги "Девочка из стали (СИ)"

Автор книги: Killed your thoughts

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Я люблю тебя, – её голос надламывается, а он смеётся и кладёт трубку. Стод проводит ладонями по лицу, вспоминая, что спала последний раз два дня назад, когда садилась в самолёт вместе с Хьюго, который сейчас наверняка греет свою задницу на Мальдивах или заседает в казино в Сан-Франциско.

Прежде чем снова отключить телефон, Рони отвечает на все сообщения Кристофера и Вильяма, сообщая о том, что вылетает в Осло.

– Закатим вечеруху, по случаю возвращения нашей малышки, – предлагает Кристофер, когда ребята сидят на лавочке в парке.

– Крис, ты не забывай, что для всей школы она тяжело болеет дома, – усмехается Дилан.

– Резко получшело, – улыбается Шистад, снова перечитывая её сообщения и разжигая в себе старую пластинку: «Убью заразу за то, что долго не отвечала». – Вил, а ты как думаешь?

– Да никак, Кай, – ржёт его лучший друг, пока Шистад гневно шепчет ему «Замолчи, придурок».

– Ребят, привет, – выскакивают из ниоткуда Нура и её подруги. – Мы тут мимо проходили, решили с вами побыть, – Вильям прерывает девушку поцелуем.

Парни меняют тему с вечеринки на бал. Обсуждая то, как они не горят желанием туда идти.

– Да ладно вам, круто же будет, – улыбается Эва.

– Круче наших вечеринок нет ничего, детка, – облизывая свои губы и смотря на её, говорит Шистад. Щёки Мун против её веления тут же воспламеняются, а парень довольно улыбается.

– Это верно, Крис, – она бьёт его в плечо, в то время как он перехватывает её руку и оставляет на кисти поцелуй.

– Что он творит? – тихо шепчет Нура на ухо Вильяма. Кажется, будто бы только Нура Амалие Сатре ещё помнит о существовании такой персоны, как Вероника Стод.

– Понятия не имею, – отвечает ей Вил, когда Шистад сажает Мун к себе на колени, щёлкая её по носу.

– А со Стод вы больше не встречаетесь? – резко задаёт вопрос Сана Бакуш, который так и висит в воздухе.

– Нет, – говорит Кристофер, в то время как лица двух компаний вытягиваются, а Эва сильнее прижимается к нему. – Да сделайте вы свои лица попроще, – начинает хохотать Шистад. – Встречаемся мы, встречаемся. Я ж не трахаю вашу Мун, успокойтесь.

Рыжая разозлено встаёт с его колен, когда он бьёт её по ягодицам, игриво подмигивая и закусывая губу. Все начинают смеяться, пока Шистад, усмехаясь, закидывает голову и смотрит в небо. Где-то там сейчас летит его девочка. И вряд ли она выберется из кровати ближайшие дня два, так как он соскучился и хочет её так, как ещё никогда не хотел. Держись Вероника Стод, скоро ты окажешься в лапах Кристофера Шистада. И тебе несдобровать.

========== 10. ==========

– Блять, Магнуссон, я, кажется, потерялся, – слышит Вильям Магнуссон отчаянный голос лучшего друга, еле сдерживая смех.

– Шист, где именно ты находишься? – стоя у терминала, где встречают прилетевших в Осло, спрашивает Вильям.

– Знаешь, а ты вот мог бы и подождать, прежде чем ехать, – с упреком бурчит Кристофер. – Аэропорт – это гребанные адские дебри и…

– Ты где? – перебивает его Магнуссон.

– Тут короче походу, зал ожидания.

– Господи, за что ты мне такой? – закатывает глаза Вильям и начинает объяснять своему горе-другу, куда именно ему сейчас нужно идти.

Резко Магнуссон теряет зрение и телефон выпадает из его рук. Но он не слышит того, чтобы он упал и ударился. Спустя секунду он чувствует на своих глазах холодные нежные руки. В нос бьет до чертиков любимый запах молочного шоколада.

Он разворачивается и зажимает сестру в своих медвежьих объятиях.

– По тебе асфальтоукладчик проехал? – усмехается Магнуссон, заправляя ее выбившуюся серую прядь и замечая, что пшеничные корни её длинных серебристых волос отросли на несколько сантиметров.

– Как всегда щедр на комплименты, – Стод бьёт его в плечо, заливаясь усталым, но таким же звонким смехом.

– Ржете все, – доносится до брата и сестры разозлено-запыхавшийся голос Кристофера Шистада.

– Ой, наша потеряшка, – поворачивается к нему лицом Вильям и снова начинает хохотать, его смех подхватывает Вероника.

Кристофер Шистад стоит растрёпанный, в одетой (явно наспех) наизнанку футболке, поверх которая накинута куртка с висящем из кармана её ценником. На светло голубых джинсах красуется небольшое невысохшее пятнышко то ли от кофе, то ли от чая. А в руках он держит подобие на букет цветов, насчитывающий в себе калейдоскоп цветов разного рода.

– Ночка не задалась? – смеётся Вероника, подходя к Кристоферу и смыкая руки у него на шее.

– Да идите вы, – бухтит он, находя её губы и оставляя на них поцелуй. – А ты не могла прилететь часа в четыре дня, а не в три ночи?

– Я могу улететь…

– Ни в коем случае, – Крис крепче прижимает её к себе. Девушка отрывает от его куртки ценник, пока её брат увлечённо рассматривает странный букет.

– Ты ещё и магазин ограбил? – вскидывает брови девушка.

– Ага, вместе с цветочным магазином, – снова начинает смеяться Вильям.

– Во-первых, я не знал какие цветы ей нравятся и я как бы их никогда и не дарил. Так что заткнись. А во-вторых, я чёт слабо соображал, когда одевался.

– По тебе заметно, – Вильям уворачивается от удара друга букетом по его голове.

– Так, цветы отдай, – хмыкает Рони, выхватывая «средство убийства» Вильяма. – Мне нравятся эти, – она вытягивает ярко-сиреневую герберу из всего букета.

– А, я помню, та тетка их называла гейберами, – ухмыляется Шистад, чем вызывает заливистый смех девушки и непонятный взгляд Вильяма, который так же, как и он, не понимает, почему смеётся девушка.

– Из геев тут только вы, ребят, – выдавливает из себя Стод в то время, как один из прохожих морщится, услышав её фразочку. – А это герберы.

Девушка распахивает глаза от того, что чья-то тяжёлая рука лежит на её талии.

– Что за черт? – тихо шепчет она, не рискуя разворачиваться лицом к человеку.

Кристофер вчера уехал к себе домой, Вильям к себе. Вроде не пила и никуда не ходила. Что за черт?

Стод пытается привести свои мысли в порядок, в то время, как её тело наливается напряжением. Резкий толчок и глухой грохот слышится со стороны пола. Девушка резко опускает руку в сумку(благо не стала разбирать её вчера), перезаряжает пистолет и направляет на субстанцию, лежащую на её полу.

– Боже, Стод, ты совсем больная? – кряхтит субстанция, принимая облик и голос Кристофера.

Вероника с ловкостью откидывает ствол в сумку, молясь, чтобы он приземлился не рядом с полом и не выстрелил куда-нибудь.

– Шистад, это ты больной! – повышает голос Стод, обходя кровать и садясь рядом с Шистадом. – Чёрт, – она видит на его виске кровавую полоску, видимо от удара об комод. – Что ж ты за человек-то такой? – упрекает его, пока он валит её рядом с собой на пол.

– Очень хороший человек, – улыбается Пенетратор Крис.

– Ты что вообще тут делаешь? – бьёт его кулачком в грудь.

– Да я уснуть не мог. Поехал к тебе. А у тебя дверь открыта, подумал, что что-то случилось. А ты мирно спала, ну и вот, – пожимает плечами он, показывая на ссадину на виске. – Ты, кстати, провинилась.

– Ты больной, Шистад, – хмыкает сероволосая, поднимаясь с пола.

– Ну теперь-то точно! – он по-детски тычет рядом со своей раной. – Бо-бо!

Синий Lamborghini Aventador подъезжает к школьной стоянке. Новая машина вызывает у присутствующих шквал эмоционального спектра – от восхищения и до зависти. Пенетраторы, как и все, находящиеся во дворе, внимательно смотрят на медленно тормозящего зверя. Вильям толкает Кристофера, чтобы тот наконец оторвался от телефона( а точнее от переписки со Стод) и посмотрел в сторону машины. Шистад всё же успевает отправить «Где ты, твою мать?» и получить ответ «Здесь. Смотри внимательнее». Он озирается по сторонам в поиске длинных серых волос и нигде их не замечая.

Дверь машины открывается, из неё появляется девушка со спортивно-худощавым телосложением. Тёмно-коричневые ботинки, шнурки которых обвязаны вокруг щиколотки, брюки цвета хаки, из-под огромной чёрной кожанки выглядывает свитер цвета вина. Заблокировав машину, девушка движется к Пенетраторам. Её волосы, длиной чуть короче, чем у Нуры Амалие Сатре, выпрямлены и покрашены градиентом от тёмно-серого до серебристого к кончикам. В приближающейся фигуре Кристофер сначала узнаёт свою куртку, а только затем уже и свою девушку.

– Твою налево, – выдыхает Шистад ей в ухо.

– И вам привет, – она скромно машет рукой парням. Человек, приехавший на Lamborghini Aventador, скромно машет рукой и даже слегка стесняется. Здравствуйте, в этом вся Вероника Стод.

– Куда ты дела свои длинные волосы? – выходит из состояния оцепенения Магнуссон.

– А, они мне надоели, – отмахивается девушка. – Не нравится?

– Я бы трахнул тебя прямо здесь, – еле слышно шепчет ей на ухо Шистад, а девушка победно улыбается.

– Ты ж вроде на Range(который Rover – прим.автора.) ездила, – ухмыляется Зак Шелби, не отрывая взгляда от машины.

– Начальство новую подарило, – хмыкает девушка, доставая карточку из кармана. – Здесь 400 штук, – переходит на шёпот она, – снимешь 200 в ближайшем банке и отдашь своему Оуэллу, – она протягивает карточку Вильяму.

– Откуда у тебя такие бабки? – дергает бровями Кристофер, под недоумённые взгляды Пенетраторов.

– Места надо знать, – хмыкает девушка. – Чёрт, – она резко встаёт перед Шистадом, прячась от кого-то.

– Мисс Стод, я вас вижу! – к девушке приближается разгневанная учительница. Интересно, а она бывает в хорошем настроении? – Как мне говорила Нура, вы тяжело больны.

– Резко получшело, – пожимает плечами девушка, в то время, как Магнуссон сдерживает смех, когда вспоминает как его друг сказал точно такую же фразу в её адрес несколько дней назад. – Пришла повидать друзей, – Стод обнимает нескольких Пенетраторов, насколько хватает её коротких рук.

– Хороших же вы друзей себе выбрали, – с упрёком бросает женщина.

– А вы не завидуйте, – кидает ей Шистад.

– А вы, Шистад, к директору, – в его же манере проговаривает она и уходит в противоположную сторону.

– Рони! – со спины на неё напрыгивает Нура, в то время, как остальная часть её друзей подтягивается к парням, все же оставаясь на приличном расстоянии. – Волосы! Господи, где твои волосы?!

Стод улыбается этой искренней реакции своей подруги. Пожалуй, Нура Амалие Сатре стала не просто подругой для неё, а сестрой. Девушкой, которая, как солнышко, осветит её самые темный уголки души и поймёт без слов.

– Слезь, ты мне сейчас сестру сломаешь! – Вильям снимает свою девушку с сестры, целуя Нуру в макушку.

– Малышка, домой? – крепче прижимая к себе Стод и одновременно подмигивая Мун и, стоящей рядом с ней, Берг, спрашивает Кристофер.

– Неужели папочка Шистад не наведается к директору? – развеселившаяся с реакции Берг на подмигивание Кристофера, сюсюкается с ним Стод.

– Папочка наведается к очень плохой училке, – облизывает он губы и снимает с её головы солнцезащитные очки, надевая их на себя. – Парни, мне идёт?

– Идите отсюда, извращенцы! – выкрикивает кто-то из парней, в то время как Вероника и Крис начинают смеяться.

Сумерки сгущались над холодным Осло. Люди торопились домой, кто-то к своим семьям, кто-то к одиночеству. Люди, погруженные в свои проблемы. Из их закрытых черствых душ слышится крик о помощи. Крик, который разбивается об каменные джунгли городов.Каждый второй скрывает за собой страшную тайну, каждый шестой хранит в своём сейфе в шкафу пистолет. Вот он – радужный и добрый мир, в котором живут люди. Люди, которых призывают быть добрыми и бескорыстными всякие книжки и сериалы, пишущиеся и снимающиеся людьми, у которых охрана, насчитывающая тридцать человек и ствол под каждой подушкой. Радужный и светлый мир.

Вероника Стод стальной хваткой зажимает кружку с горячим чаем и смотрит на развалившегося на её диване Кристофера Шистада. Горячий шоколад прожигает кристально-серый омут. Он ещё никогда так долго не состоял в отношениях ни с одной девушкой. И ему нравится чувство, что ему принадлежит вселенная в лице Вероники. Ей нравится, что они живут в одной вселенной.

– Малышка, я не смогу сегодня остаться, – его дыхание обжигает ей кожу так же, как горячая кружка обжигает пальцы. – Сегодня сбор с парнями.

– Мальчишник? – дергает бровями она.

– Дамочка, ты в каком веке живешь? Что это за слово такое? – он выхватывает у неё кружку и нависает над девушкой.

– Ой, ой, ой, – Стод показывает ему язык, который он вовремя прикусывает зубами. – Ай! Шистад! – слышит, как он тихо смеётся.

– Вы отдали Сиду долг? – спрашивает она у Криса.

– Да, Вильям написал мне где-то в пол 3 дня. Всё кончено, – он серьезно смотрит ей в глаза. – Малышка, где ты взяла столько денег? Я не Вильям. Я не поведусь на радужные рассказы о Стае, только потому, что наслышан об их похождениях от отца.

Вероника отталкивает Кристофера и садится к нему на колени.

– Какая разница откуда они у меня? И кто твой отец?

– Давай так, ты говоришь, в каком ранге ты в Стае, а я говорю, кто мой отец, – хитро улыбается он. – Больше скажу, я даже устрою вам встречу, как-нибудь. Тем более, он сам просил познакомить его с тобой.

– Привилегированный статус Стаи, – хмыкает девушка.

– То есть грязную работу ты не выполняешь? – недоверчиво косится на неё Шистад. Чёрт, конечно, выполняю. Больше обычного выполняю. Думаешь, Коршун так просто возьмёт и передаст управление девушке, которая и убивать не умеет?

– Нет, – пожимает плечами Стод. – Твоя очередь.

– Харрисон Шистад… – начинает говорить Кристофер, когда Стод его перебивает.

– Из Сколов что ли? – челюсть у девушки отваливается до пола, когда она узнаёт знакомую имя и фамилию. То есть, этот парень в курсе про группировки, которые заправляют наркотой? Более того, он является сыном Харрисона Шистада, который в свою очередь, является лучшим другом Александра Коршунова. Судьба, однако ж, странная штука.

– Ты знакома с ним? – настороженно спрашивает он.

– Нет, конечно, нет, – снова ложь. Ложь, которая гложет её изнутри. – Крис… А что ты знаешь?

– Да, не многое, на самом деле. Что Сокол, Стая и ещё несколько «банд», – показывает пальцами кавычки, – работают с дурью. У нас в семье это что-то семейного бизнеса, – хмыкает Шистад. – Но я не работаю на отца, если ты об этом. Не хочу, да и не готов, – его голос слегка срывается.

– Ты не должен говорить, если не хочешь, – она крепче прижимает его к себе, пока он вздыхает её запах.

– Да нет, ты должна знать. Мою мать убили из-за этого. Отец говорит, она была крутой. В миллиард круче его, а потом её убили. Перерезали тормоза в машине. Расследовать это наша доблестная полицая не стала, всё ж и так ясно. И каким бы правовым государством не была Норвегия, эти права боятся наркобаронов и уважают их. В итоге убийц отец так и не нашёл, да и вряд ли найдет, – усмехается Кристофер.

– Мне жаль, – шепчет девушка, утыкаясь ему в шею.

– Поэтому я не хочу терять родных мне людей из-за такой хрени, как эти шайки.

– Я понимаю, – Рони ещё крепче принжимается к нему, а он чувствует, что рассказал ей, чего не знает даже его лучший друг. На душе сразу становится легче. Осознание её поддержки – придаёт ему новых сил.

Тонкая, худая фигурка беззвучно идёт по миллиардам бесконечных коридоров. Ей удаётся оставаться незамеченно в толпе, будто бы сливаясь со стенами. Она стучится в дверь кабинета с номером «25». Медленно входит в него, без приглашения войти, запирая за собой дверь. Лицо мужчины, сидящего за столом смотрит в её холодное, безучастное выражение лица.

– Мы же где-то виделись так? – спрашивает он деловито, приглашая девушку сесть в кресло перед его столом и вспоминая её внешность.

– Виделись, Сид Оуэлл, – он узнаёт перелив серебристых колокольчиков и её лицо, когда она садится в кресло.

– Твои Пенетраторы отдали долг, киса, – неприятно улыбается ей он.

– Пришло теперь твоё время отдавать долг, – хмыкает она, доставая пистолет.

– Кто ты? – он резко поднимается со стула.

– Тихо, тихо, тихо, – ухмыляется девушка. – Неужели ты забыл, Сид, как задолжал очень хорошим людям?

– Ты же не выстрелишь в меня, ты же ребёнок! – Оуэлл пятится к стене, в то время как Стод ухмыляется.

– Все твои рабочие ушли домой, сейчас здесь только мы, – смотря на часы, не по теме говорит Вероника. Давно уже не ребёнок.

– Что нужно сделать? Можно как-то договориться со Стаей? – она нервно сглатывает.

– Попробуй, конечно. Сейчас у тебя есть возможность, – она устрашающе улыбается ему, убирая пистолет за спину и разводя руки в стороны. – Короче, – девушка встает с кресла и подходит впритык к мужчине. – Я лично даю тебе два дня, – шепчет ему в губы и быстрыми шагами отходит к двери.

– Правда? – не веря случившемуся, спрашивает Сид.

– Нет, – девушка резко разворачивается и выстреливает ему в живот. Сокращая расстояние между ними, пока он скатывается по стене, оставляя за собой кровавый след, она присаживается рядом с ним на корточки и достаёт из кармана бордовый бутон розы. – В нашем деле никому нельзя верить. А уж тем более предавать. Не хорошо, ой как не хорошо, – облизывает губы, смотрят как он кряхтит. – Счастливого полёта, – хмыкает она, выстреливая ему в лоб. Бледная рука аккуратно укладывает бутон розы на его лоб. Её фирменный почерк. Почерк, из-за которого полиция закроет глаза на это дело, опасаясь того, чтобы такой бордовый бутон они не нашли на ком-нибудь из своей семьи.

Усталые кристально-серые глаза и потрёпанные короткие серые волосы – то, что осталось от Вероники Стод за сегодняшнюю ночь. То, что смотрит из отражения зеркала в её квартире на неё. Далекие четыре года назад она точно так же смотрела на себя в зеркало, после первого убийства. Тогда ей это понравилось. Сейчас она понимает, что лишила человека жизни. И в какой-то момент кто-то ловкий и сильный прокрадётся к ней и точно так же застрелит, потому что перешла дорогу. Потому что не повиновалась. Раньше было всё равно. Сейчас есть люди, которые её любят. Которых могут убить. «А потом её убили. Перерезали тормоза в машине» – глухо отдаётся голос Кристофера в её голове.

Пока ледяная вода вытекает из крана, крик полный отчаяния разрезает тишину квартиры. Чувствует холод на своём лице, умывается в полном беспамятстве. Слышит, как стекло осыпается, костяшки предательски жжёт, а в голове пульсирует фраза Кристофера Шистада.

С каких пор она стала такой впечатлительной? Уже и забыла (к черту, всегда была).

Ночь, в которой она глушит свою боль крепким алкоголем и смотрит на звёздное небо. Такое безумно далёкое и холодное. И почему живые и тёплые люди так любят смотреть на эту ужасно холодную штуку? Его красота всегда обманчива, за которой, по сути, не скрывается ничего. Но, если рассмотреть хорошенько, в каждом человеке есть частичка такого неба.

========== 11. ==========

Музыка отдаётся громкими басами в стены квартиры Пенетратора Вильяма. Подростки танцуют, подростки пьют, девчонки пытаются соблазнить Пенетраторов, но получается это не у всех. Лишь у леди с 90-60-90. Пенетраторам тоже нравится смотреть на красивые тела.

Нура Амалие Сатре не нравятся вечеринки. Нуре Амалие Сатре нравится Вильям Магнуссон. А ради него девушка готова терпеть весь этот хаос в его их квартире. Блондинка сидит на столешнице, окруженная пустыми бутылками и следящая за пьяной Эвой Квиг Мун.

– Вот скажи мне, вот, что он в ней нашёл? – спрашивает рыжеволосая, смотря куда-то в центр танцпола.

– Кто чего нашёл? – отрывается от своих мыслей Сатре.

– Крис Пенетратор в этой Стод, – Эва отпивает из горла, прожигая взглядом сероволосую.

Вероника Стод двигается в такт музыки, окруженная толпой парней. Её улыбка сейчас похожа на улыбку Пенетратора Криса. В правой руке у неё бутылка пива, а её короткие волосы развиваются в воздухе, приобретая в светомузыке радужные оттенки. Чья-то мужская рука (явно не Шистада) ложится ей на талию, но девушка не отталкивает, а лишь притягивает парня к себе, в итоге, запрыгивая ему на спину. Это оказывается Вильям Магнуссон, который прыгает вместе с сестрой и отпивает из её бутылки алкоголь, выкидывая, в последствие, бутылку куда-то из углов квартиры.

Кристофер Шистад окружен толпой девчонок. Он, по своему обычаю, улыбается им, флиртует с ними, целует, прикусывая кожу в своей манере, руку девушки, которая положила её ему на плечо. «Очень внимательно» слушает то, что ему говорит девчонка и вытаскивает её на танцпол, заставляя Стод посмотреть на него. Но девушка увлечена танцем с Диланом Кейсом, одним из Пенетраторов.

– Они странные, – хмыкает Нура, а затем улыбается, завидев, как Вильям направляется к ней.

– Крис и Рони опять поссорились? – спрашивает у него Нура.

– Да что ты! Сейчас вечеринка, а значит, Шистад это Пенетратор Крис, а Стод это Рони, всё в ажуре, – он целует свою девушку в губы, таща её за собой на танцпол. Дабы его грустная девочка развеселилась.

Какая-то девушка целует в губы Шистада, он вместо того, чтобы оттолкнуть её – прижимает её к себе. Открывает глаза и видит, что эта совсем не та девушка, которая должна стоять перед ним. Отталкивает то ли шатенку, то ли рыжую от себя, подмигивает ей и ищет взглядом Стод. Видит как балконная дверь резко закрывается, почему-то следует туда.

Девушка стоит к нему спиной, выпуская струйки дыма. Сигареты вяжут рот, но ей это нравится. Чувствует знакомый запах, резко разворачивается к нему, ища своими губами его, чувствуя неприятный апельсиновый блеск на его губах.

– Ты красишь губы? – выгибает бровь она.

– Нет, – он сажает её на бетонную перекладину балкона, держа за талию. – Какая то дура полезла целоваться, перепутал её с тобой.

– Я ненавижу апельсины, Крис Шистад, – улыбается она и закидывает голову назад, от его поцелуев в шею.

– Не будешь отчитывать? – не отвлекаясь от её шеи, спрашивает он.

– Нет, – она возвращает его губы к своим губам. Чувствует, как катится вниз с этой периллы, и крепче обхватывает Шистада, – если не хочешь, чтобы я полетела с пятого этажа, то держи меня крепче, – шепчет она ему в губы, а затем прикусывает и оттягивает нижнюю. Чувствует, как его мускулистые руки крепче прижимают девушку к себе.

Шистад отрывает её от от этого бетонного покрытия и с легкостью закидывает на плечо, кусая за ягодицу. Девушка брыкается от неожиданности.

– Будешь дергаться – упадёшь, – усмехается он, затаскивая Стод в квартиру.

Он под завистливые взгляды девушек, несёт сероволосую в комнату, некогда принадлежащую ему. У лестницы он видит Мун и Вильде.

– Вы с нами? – подмигивает он им, когда Стод дергает ногой и чуть не соскальзывает вниз. – Я ж говорил, что упадешь, – Кристофер на несколько секунд отпускает её, заставив про скользить по его спине добрые несколько сантиметров, ловко обхватывает и подтягивает обратно.

– Так, с нами? – снова спрашивает Шистад, пока Мун закатывает глаза и отпивает пиво из баночки. Он посылает им воздушный поцелуй и тащит свою девушку наверх.

Девушка чувствует боль в позвоночнике от неудачного приземления на кровать. Секунда, и её, и без того тонкая футболка, трещит по швам. С неё так же быстро слетают шорты, оставляя девушку перед зверем в нижнем белье. Он облизывает губы, смотря на её тело и не торопясь раздеваться. Медленно, под её хитрый лисий взгляд, снимает с себя чёрную майку, закидывая её куда-то в сторону окна. Его джинсы летят в противоположную сторону.

– Крис, ты мне… Матерь Божия! – появляется голова Магнуссона в дверном проёме и тут же исчезает. Через несколько минут он снова появляется в комнате, надеясь, что парочка постесняется его и разлепится, но этого не происходит.

– Ты что-то хотел? – будничным тоном спрашивает Кристофер, не разворачивая головы в его сторону.

– Я… да… блять, вы можете пока не трахаться? – взрывается Магнуссон, под заливистый смех Рони.

Девушка выскальзывает из-под Криса и поправляет лифчик, так как он держится на одном крючочке(с остальными Крис безжалостно расправился)

– Даю вам 15 минут, а потом общий сбор. Как раз пока вечеринку выдворю, – хмыкает Вильям. – И это, мне дядей пока рано становится, – подмигивает им парень, а Стод вытаскивает подушку из-за головы и кидает в брата, который скрывается за дверьми. Застёжка за её спиной щелкает и лифчик остаётся висеть на одних бретельках.

– Ух ты, он даже сам расстегнулся, – хитро улыбается Кристофер, снова нависая над девушкой.

– Ты мою футболку порвал, как я теперь пойду? – хмыкает девушка, обвивая его шею руками.

– Наденешь куртку, – молодой человек сильно вжимает её в кровать, давая почувствовать своё возбуждение.

– Короче, ребят, тут на днях переговорил с одним из Якудз, – начинает Магнуссон. – Он

работал на Оуэлла. Три дня назад Оуэлла нашли мёртвым.

– Так ему и надо, – усмехается Стод, сидящая на коленях Кристофера. – Ну, а что? – заметив как Пенетраторы и Нура в недоумении на неё смотрят. – Он козёл, а козлы попадают в ад, – хмыкает девушка.

– А ты кровожадная, – шепчет ей на ухо Шистад, пока девушка бьёт его локтем под ребро. – Вил, ты ради этого нас собирал?

– Не, это просто, так скажем, горящая тема нескольких дней, – усмехается он. – Собрал я вас по другому поводу. Оуэлл был напарником нашего отца, – Вильям смотрит на побелевшую Стод. – И отец приедет сюда, чтобы посадить на его место Нико, – напряжённый карий взгляд брата скользит по полуоткрытым губам сестры. Её дыхание учащается, тело обмякает в крепких объятиях Кристофера. В области запястий неприятно жгутся воспоминания. В глазах темнеет. Глаза закрываются.

Порез. Тебе не будет больно, крошка. Лезвие касается руки, образуя длинную красную полосу. Тебе будет хорошо. Лезвие отрывается от руки и поднимается выше. Бизнес отца будет моим. Въедается намного глубже, чем в первый раз. Что молчишь? Что-то не так? Снова проводит. Резать надо вдоль, дебил. Её детский голосок полощет по его ушам. Лезвие опускается ещё глубже, заставляя из её глаз катится слёзы. У нас есть ещё одна рука. В глазах темнеет. Глаза закрываются.

– Рони! – Кристофер в страхе зажимает в объятиях полуобмягшее худое тело в своих руках.

– Вероника! – срывается с места Магнуссон, падая перед Шистадом на колени и начиная оставлять едкие удары на её щеках.

– Аптечка! – орёт Дилан, озираясь по сторонам. – Аптечку нужно!

Испуганная Нура, как в тумане, подрывается с места, трясущимися руками ища в доме Вильяма аптечку. Наконец, находит и достаёт нашатырный спирт. Пытается открыть крышечку ногтями, психует, хватает кухонный нож и разрезает эту чёртову затычку.

Неприятный запах врезается в нос девушки, подавая сигнал мозгу, что нужно проснуться. Так не хочется. Так устала. Душа умоляет не просыпаться. Мозг заставляет резко распахнуть глаза и увидеть над собой перепуганное лицо Шистада, отрешенно-испуганного Магнусссона, впадающую в истерику Нуру и добрый десяток волнующихся Пенетраторов. Один из них, вроде бы, Зак или Гил, подрывается и открывает окно, запуская свежий воздух в комнату.

– Рон, мы с тобой, – шепчет ей Вильям на ухо, гладя по волосам. – Мы поможем, – прижимается своим лбом к её лбу. – Мы будем рядом, детка, – проводит большим пальцем по её мертвенной щеке.

– Проветришься, познакомишься с папой, забудь ты об этом хотя бы на несколько дней. Твоя родня, – выплёвывает Кристофер, сжимая руль, – приехала неделю назад и от них пока ни слуха ни духа, а ты себя изводишь, – правая рука ложится на коленку Стод и ободрительно её сжимает.

– Ты прав, – Стод улыбается ему самой нежной улыбкой. В голове уже неделю пульсирует одно слово: «Бежать».

– Тем более, там приехал какой-то друг отца. Говорит, что он весёлый, – усмехается Шистад. – Хотя, зная этих наркоторговцев, все они весёлые, пока стволы в сумках, – Кристофер опускает стекло и обворожительно, в своём стиле, улыбается охраннику, который даёт отмашку, чтобы ворота открылись.

Стод кинула отрешенный взгляд на свою сумку, через зеркало заднего вида. Внутри неприятно засосало. Противна самой себе. В области её сердца большими кровавыми буквами выжжено О Б М А Н Щ И Ц А.

– Да расслабься ты, они ж не дураки, чтобы стволами перед девушкой махать, – весело смеётся Кристофер, когда Стод растягивает губы в подобие на улыбке и тянется к ручке двери, чтобы открыть её, в то время, как Шистад блокирует выход.

– Шист, открой, – бессильно протягивает она, утопая в его запахе.

– Поцелуй меня, – улыбается он, закусывая губу. – Ну что так смотришь? Целуй и выпущу.

– Пап! Па, ты дома? – орёт Шистад с порога, озираясь по сторонам. Проходя, и таща за собой Веронику, он видит двух мужчин, весело смеющихся и одновременно отпивающих виски.

– Кристофер, – обворожительно, прямо как сын, улыбается отец. – А вы, должно быть, Вероника Стод? – Шистад-старший хитро смотрит на хорошо знакомую девушку. Девушку, которая раньше убивала по его заказу. Она посылает ему дьявольскую улыбочку, подмигивая.

– Приятно познакомиться, – она протягивает свою руку для рукопожатия, а он резко разворачивает её тыльной стороной ладони и целует. Сразу видно, что Шистад – это фамилия обольстителей.

– Дети, хочу представить вам моего самого хорошего друга. Александр Коршунов, – мужчина встает за спину Шистада-старшего, пожимая руку офигевшего Кристофера (знавшего об том человеке по рассказам девушки).

– Алекс, – шепчет сероволсая себе под нос, попадая в его крепкие, даже отцовские, объятия. – Живой, – на глазах играют слезы.

– Ненадолго, – с хрипотцой смеётся он. – Я знаю про твоего отца, Мышка. Мы все знаем, что он и братец здесь, – шепчет он ей так тихо, чтобы Кристофер не услышал. – Мы с Харом защитим тебя, – он выпускает девушку из объятий, щелкая по носу.

– Ну, что, молодёжь? Проголодались? – заразительно улыбается Харрисон Шистад, заставляя улыбнуться и Веронику.

– Ну, если вы меня сейчас не накормите, я съем тв… вашего сына, – вспоминая о том, что Крис не знает о тесном её общении с его отцом, она переходит на тон, подходящий для людей только познакомившихся.

– Кто кого съест, малышка, – обворожительно улыбается Шистад, переплетая их руки в замок и ведя на кухню.

Светская беседа сменяется юмористическими шутками и политическими разговорами, и так по кругу. По огромному кругу. Иногда Алекс и Хар увлечённо обсуждают свои рабочие моменты, а Шистад рассказывает Стод об очередной стычке Пенетраторов и Якудз, или подкидывает идеи на счёт фильма, который они будут смотреть вечером.

– Кстати, Алекс, я восхищён твоими людьми, – как бы между словом вставлет Шистад-старший, заставляя Стод внимательно прислушаться к их разговору, то же делает и Шистад-младший, кидая напряжённый взгляд на свою девушку. – Так искусно устранить этого Оуэлла…

– Пап, не за столом, – кулаки Шистада сжимаются. Не любит, когда говорят о такой работе.

– Да ладно, здесь же все свои, – добродушно пожимает плечами отец. – Чудесная работа, – он кивает Вероники, – бордовый бутон – невероятно красиво и устрашающе.