Текст книги "Девочка из стали (СИ)"

Автор книги: Killed your thoughts

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== 1. ==========

Алкоголь тонкими разрядами пульсирует под кожей молодых людей. В воздухе витает стальное напряжение, которое бы обязательно поддалось обнаружению, если бы не оглушительно-раздирающая музыка, врезающаяся в уши, пытаясь навечно поселиться внутри ушных раковин.

Каждый новый звук отпечатывается в голове молодого человека невыносимой болью. Но эта боль не мешает ему по-королевски развалиться на диване лучшего друга,ти только подталкивает бутылку с крепким алкоголем к губам.

Огненная неприятно-обворожительная жидкость медленно стекает в его организм, обволакивая и притупляя каждую клеточку. Пухлые губы растягиваются в ухмылке, когда миндально-карий взгляд видит одну из своих танцующих жертв. Платиновые волосы разлетаются из стороны в сторону, всё больше и больше привлекая его внимание. Боль остаётся сидеть на том самом диване, где секунду назад сидел обладатель чертовски привлекательной внешности.

Его «объект», чувствует как крепкие мужские руки сжимают её бедра, медленно изучая изгибы тела девушки, поднимаются к талии и прижимают к своему телу. Она не сопротивляется ему, а разворачиваясь, жадно целует его в губы. Ловя себя на мысли, что девушка ужасно целуется, он берет инициативу в свои руку (вернее губы) и спускается от её скулы к шее. Он хитро улыбается своей новой игрушке и, беря её за руку, уводит на второй этаж, в давно излюбленно-знакомую ему комнату. Комнату, в которой желания Кристофера Шистада исполнит любая девушка.

Нура Сатре в который раз ловит непослушную чёлку и укладывает её за ухо Вильяма Магнуссона. Он смотрит на неё так, будто она его вселенная. Она улыбается ему так, будто никогда никому не улыбалась так чисто и искренне.

Снизу доносятся отдаленные звуки вечеринки, а откуда-то сбоку приглушённые стоны новой игрушки Кристофера Шистада.

– Сделал бы всё, чтобы ты этого не слышала, – правый уголок губ Вильяма тянется вверх, в то время как Нура смыкает руки у него на шее.

– Это же Крис, – он чувствует как Нура улыбается ему в шею. – Его уже ничто не исправит. Но я верю, что однажды, он изменится.

– Ох, Нура Амалие Сатре, именно поэтому я тебя и выбрал. Ты умеешь видеть только хорошее в самых гиблых людях, – Вильям зарылся носом в макушку девушки, молясь о том чтобы она резко, в своей манере, не посмотрела ему в глаза и не увидела пустоту, заволакивающую душу, и боль, сочившуюся из глазниц.

Именно это и увидела девушка, сделанная из мрамора заглянув в глаза мальчика из гранита. Она приложила свою маленькую ладошку к его щеке, заглядывая в его глаза своим лучистым взглядом и как бы говоря ему: «Все твои тайны – мои тайны. Ты это знаешь. Мы же повязаны.»

Девушка видит, как его бородышка слегка дергается. Знает, что эта дрожь пробирает его только тогда, когда он думает об еще одной любимой девушке в своей жизни. Рони Стод.

– Вильям, ты же знаешь, что с ней всё хорошо, – робко говорит блондинка, боясь болезненной реакции парня.

Парня пробивает током несколько раз. Он чувствует свою беспомощность. Вина растекается по нему раскаленным свинцом. Вильям, не высвобождаясь из объятий любимой, оседает на край кровати вместе с ней.

– Хорошо, – глухо отзывается он. – Было хорошо, – добавляет он. Лет 10 назад.

Их переезд в Лондон «насовсем», совсем не увенчался успехом. Нура не выдержала напора страшного города, а Вильям не выдержал без Нуры. Сейчас всё вернулось на круги своя: школа, вечеринки, стоны и звуки ломающейся кровати Кристофера Шистада, сухое «Скажи, что ты жива.» «Я жива»,– строго по пятницам и строго в четыре утра. Всё те же стычки с Якудзами, всё те же попытки рассорить его с мраморной девочкой.

Вильям чувствует, как холодные руки Нуры еще крепче сжимаются вокруг его шеи. Это как спасательный жилет, вытягивающий его с терпящего бедствие корабля. Её запах лаванды – как новый вид наркотика, заставляющий забыться от всего, что существует в этом свете.

Дым вяжет во рту и заполняет лёгкие молодого человека. Лисий взгляд с сочащейся пустотой из глазниц наблюдает за тем, как недавняя подстилка собирает свои разбросанные вещи. Её движения резки и озлобленны, в глазах стоят застывшие (до выхода из комнаты) слезы.

Закусывает губу, в эмали словно отражается розоватый цвет кожи, когда она наклоняется, выгибая зад, который помнил его животные удары до космически фиолетовых синяков.

– Повторим как-нибудь? – сквозь призму усилившейся головной боли, доносится до него.

– Ты новенькая что ли? – ухмыляется он, проводя языком по нижней губе. – Все здесь знают мой закон.

– Значит, это… – из глаз катятся слёзы.

– Ничего не значило, – походя к ней в плотную и выдыхая струйку дыма в лицу, шепчет он. Мурашки пронизывают её тело, заставляя ноги подкоситься.

И так всегда. Они влюбляются в его ничтожно-обворожительную оболочку за секс. А он пользуется этим. Грех не пользоваться.

Кристофер ухмыляется и стаскивает с кровати наволочки. Терпеть не может спать на том, на чем трахал. Терпеть не может спать с кем-то.

Он окидывает взглядом комнату, любезно предоставленную ему Вилом, замечая, что в ней нет никого кроме его и прожигающей сердце пустоты. Рука проводит по волосам. Жест, за который тысячи девушек продали бы душу. Но ему не нужны души. Ему нужен секс.

Усталый взгляд останавливается на рабочем столе. Вильям постарался для друга, обустроил всё, как надо, только вот другу нужна лишь кровать. Кристофер мысленно восхищается Магнуссоном и подходит к столу, проводя по дереву ладонью.

Магнуссон хороший друг. Магнуссон с холодной рациональностью подходит абсолютно ко всему. Магнуссон примерный сын. Магнуссон любящий парень. Магнуссон потерял себя, потеряв сестру. Магнуссон нашёл спасение в ангеле по имени Нура. Но в чем найти спасение Шистаду?

– Вил, ты какой-то загруженный, – подмечает проницательный Кристофер, когда они убирают остатки вечеринки. Он вопросительно смотрит на его девушку, но та лишь пожимает плечами, мол «он твой друг, а не мой».

Вильям нервно усмехается и бросает короткий взгляд на дисплей телефона. Время 5 утра. Его сообщение не только не отвечено, но и не прочитано. Волнение растекается по телу парня, как ртуть, поражая все, что в нем есть. Нура понимающе смотрит на него, становится легче, но воздуха по-прежнему катастрофически не хватает.

Худой силуэт бредёт по знакомым улицам Осло. Дом сменяется домом, парк парком. Погода сегодня отвратительна, а произошедшее минут тридцать назад еще противнее. В области правой скулы горит так, будто бы к ней прижимали раскаленную сталь, костяшки горят не меньше, а тело готово рухнуть на ближайшую лавочку и проваляться на ней в состоянии бомжа недели две. Не привыкать.

Девушка отдёргивает легкую толстовку и закатывает рукава. В руках она крутит карточку с деньгами, раздумывая: переночевать здесь, купить квартиру или же направиться в другое место. Ловит себя на мысли, что ни один человек с такими деньгами, как у нее точно не будет спать на лавочках. Но она не все.

Ноги сами приводят её к знакомому до чёртиков дому. Пролёт за пролётом и нужный этаж. Рука застывает над звонком.

Уйти ещё совсем не поздно, Стод. Ещё не поздно снова сбежать, слышишь?

Теряет счёт минутам, стоя в состоянии восковой фигуры. Воск на которой плавится с вселенской скоростью. Пугается того, как глухой звонок разлетается с другой стороны квартиры.

Возьми себя в руки, тряпка. Что с тобой? Сбежать, ведь, еще не поздно, да?

Железная дверь медленно открывается. Лицо брюнета вытягивается, но самодовольная ухмылка стирает навязчивое удивление.

– Ты ко мне, крошка? – она видит, как парень закусывает губу.

Она резким толчком заталкивает его в знакомый ей коридор не рассчитав силы. Шатен бьётся спиной об стену.

Два раза моргнув, снова появляется самодовольная усмешка.

– Так меня ещё никто не хотел.

Приглушённый свет в коридоре становится ярким. Зашедший Вильям, замирает в замешательстве, Нура роняет из рук три бокала, которые с грохотом и серебристым звоном дарят полу свои осколки. В звук им, с плеча гостьи падает спортивная сумка.

Она не говорит абсолютно ничего, лишь покоцанные губы принимают добродушную усмешку.

Взгляд Шистада приковывается к незнакомке. Кожа белее, чем у девушки его друга, настолько белая, что ему кажется, что он видит синие вены на её руках. Глаза кристально-серые, усталые. В них проглядываются, если не огни ночного города и осколки фонарей, то разбитая холодно-пустая вселенная. Макияж на лице смешался с кровью и кровоподтёками. Взгляд скользит по горящей пламенем скуле, скатывается на раны на полноватых губах, поднимается по скатывающейся алой струйки к виску. Крашенные серо-серебристые волосы измазаны опасно красным. Не её красным.

Тонкая чёрная толстовка и грязно-голубые бойфренды, чёрные ботинки. Просто и, если бы не весь её смертоносно-мученически-страшный вид, Кристофер даже сказал бы, со вкусом и непременно оценил бы её зад.

С костяшек, прямо на тонкие пальцы, скатываются несколько капелек вязко-красной жидкости.

Вильям срывается с места и зажимает незнакомку в объятиях. Несколько секунд девушка боится поднять руки и обнять в ответ.

Давай же, Стод.

Руки медленно сжимаются в кольцо вокруг талии парня, сильнее притягивая его к себе, заставляя задохнуться запахом стальной крови, пота и невероятного запаха молочного шоколада.

Кристофер смотрит на Нуру, изучая реакцию девушки, но та явно в шоке не от того, что её расчудесный Вильям обнимает другую. Переводит усталый шоколадный взгляд, пытаясь отыскать за тушей друга девушку. Но она настолько маленькая, что кажется, ее и не было.

– Похоже, я один тут не в курсе, что за хер здесь происходит? – взрывает молчание Шистад.

– Шист, это Вероника Стод. Моя сестра, – разворачивается к другу Вильям.

– В смысле сестра? То есть она знала, а я нет что ли? – упрекает ребёнок Нуру и Вила, переросший давно детский возраст.

– Привет, Нур, – пытается улыбнуться девушка, но вместо этого получается болезненный оскал.

Блондинка, вспоминает, что находится в реальности и кидается с обниманием на девушку, до боли сдавливая ей рёбра.

Выскользнув из объятий, Стод проходит в уже убранную гостиную.

– Вильям, подожди! Какая сестра? Она же мертва или что? – не понимая лепечет Шистад, догоняя друга.

– Это долгая история,– отнекивается Магнуссон, рассматривая ссадины и ушибы Стод.

– Чего, блять? Долгая история? Я как бы твой лучший друг, а вообще этой истории и не знаю, – взрывается Шистад. Его головная боль достигает апогея.

– Это штука когда-нибудь замолчит? – даже не смотря в сторону Криса даёт о себе знать серебристый голос.

От возмущения глаза Кристофера хотят самовольно выкатится в ладони рядом стоящей Нуры.

– Боже, Рони, что с тобой приключилось? – опускаясь перед ней на колени, спрашивает Вил.

– Со мной ничего, а вот парочка ваших Якудз точно уедет сегодня в больницу, – самодовольная ухмылка играет на её губах, в то время как Нура громко ахает, а глаза Кристофера уже не хотят выкатится, а выкатываются.

– Что ты вообще здесь делаешь? На кой черт полезла в драку? Где ты, блять, пропадала и почему никогда не отвечаешь на эти гребанные звонки? Отец не знает, где ты уже 5 лет, а я рву на себе волосы, изводясь каждый день жива ли ты! Нельзя быть такой гребанной эгоисткой, Магнуссон! – крик Вильяма наверное был слышен на пару кварталов вперёд.

– Всё? – устало подняла на него глаза девушка.

– Всё, блять! – шумно выдыхает Магнуссон.

– Нет, не всё! Я всё так же ни черта не понимаю! – снова начал свою пластинку Крис.

– Боже, – выдыхает Рони, вставая на диван. – Люди, послушайте меня! Сейчас мне до лампочки все ваши бурные всплески! Мне нужна банальная аптечка и фразочка : “Сестрёнка, я скучал!”, а ещё, в идеале, хотелось бы напиться и переспать с кем-нибудь! Так что вы можете сейчас все дружненько захлопнуться, а?

К удивлению Кристофера, голос девушки звучал спокойно, словно всё идёт так, как должно быть. Что начинало бесить его ещё больше.

– Да пошли вы все! – психанул молодой человек, вылетая из квартиры.

– Ну и че стоите? Ты, – повернулась Рони к брату, – за виски, ты, – устремила свой взгляд на Нуру, – за аптечкой. Ну, а я, за вашей истеричкой.

Кристофер только сделал затяжку, как сигарета растворилась в его руках. Изумлённо молодой человек посмотрел вниз, увидев перед собой серебристо-кровавые локоны. Рони молча сделала затяжку и выпустила идеальное колечко. Никто из них не нарушал молчания, наблюдая, как идеальное кольцо, отдаляясь становится бесформенно уродливым. Свежий ветер ласково трепал её волосы, а разгоряченно-шоколадный взгляд изучал её, ища хоть какое-то сходство с другом. Но он не находил абсолютно ничего, разбиваясь о тонкие черты лица и серебристо-переливающееся колечко в носу девушки. Сестра Вильяма Магнуссона. Ну надо же.

– Вероника, значит, – привычно ухмыляясь, утверждает он.

– Рони, истеричка, – обрезает его девушка. Шистад усмехается дерзости этой девушки.

– Не злись на него, – тушит сигарету об периллу. – У него выбора не было. Да и Нура узнала обо мне случайно. И не считай себя всеми обиженным, все мы тут обиженны друг на друга, – снова начала она.

– Мне плевать, – холодно произносит Крис, встречаясь с её взглядом.

Холод тысячи Арктик пронизывает их тела. Она такая же, как и братец. Холодно-расчётливая. Не позволяющая лезть в свои дела. Она такая же, как Кристофер Шистад. Лечит свои проблемы алкоголем и убивает головную боль сексом. Она такая же, как Нура Амалие Сатре, продолжает верить в счастливых людей, любовь и мир во всем мире. Но здравая часть Вероники Стод и шрамы на её руках тупой болью напоминают, что это не так.

Шистад усмехается ей самой пошлой ухмылкой.

– Ты что-то про секс говорила, – ведет бровями он.

– А ты что-то истерил, – повторяет его жест она, наблюдая как возмущение на лице парня возрастает и он, подмигивая ей, и скрывая возмущение, скрывается в дверях дома.

– Весело тут, – усмехается Рони, смотря на дрожащие пальцы рук и то, как первые машины начинают своё бесконечное движение вокруг города.

========== 2. ==========

– Погоди-ка, – остановил Вильяма Крис, укладывая рукой свои волосы и пытаясь переосмыслить всё, что рассказал друг.

За окном уже вовсю светило солнце, заставляя Шистада щуриться и то и дело прогибаться в спине от неудобного сна на диване (его комнату Вильям без вопросов отдал сестре). Ему казалось, что он ловит на себе её ледяной взгляд, и осознавал, что либо кажется, либо она реально смотрит сквозь стены.

– Давай ещё раз, – устало выдохнул Крис. – Она не умирала, так? Ты и отец нашли её в попытке мнимого самоубийства, которое подстроил Нико. Именно из-за этого они уехали в Лондон. – Вильям кивнул. – Чудесным образом Нико узнал об этом и приехал довершить свою «миссию», так? А она сбежала, не предупредив отца и тебя?

– Да, всё так.

– Погоди-ка, щас ей 17… Она что убежала из дома в 12 лет? А в 7 лет её пытался убить собственный брат? Охереть, – Кристофер ошарашенно уставился в ту сторону, где должна была спать девушка. – А как же она выживала-то? И где? И откуда знает Якудз? Стоп, а где они с Нурой познакомились?

– Крис такое ощущение, что она твоя сестра, а не моя, – глухо усмехнулся Магнуссон.

– Вил, я твой лучший друг. А ты скрывал от меня эту историю, заживо хороня Веронику.

– Выживала она просто. Папа сразу заметил пропавшую кредитку и чуть ли не каждую неделю пополнял ее на приличную сумму. Когда деньги начали списываться – мы поняли, что она жива.

– А че вы не отследили то ее? – нахмурил брови Крис.

– Она бы сбежала ещё раз и ещё. Считает, что это только её проблемы, – хмыкнул Магнуссон.

– Да, это самая дебильная черта у Магнуссонов, – слегка хлопнул по плечу друга Крис.

– Где она была – одному Богу известно. А с Нурой познакомилась в Лондоне, когда мы уезжали, помнишь? Она Нуру в переулке от каких-то дебилов защитила, а та в благодарность притащила Рони на чай. И какого было моё удивление, когда на моей собственной кухни пили чай две любимые девушки.

– Да уж, представляю, – парни рассмеялись так, словно вспомнили старый анекдот.

Кристофер задумчиво посмотрел в окно. Со стороны могло показаться, что его волнует судьба девушки и её вчерашние побои. Но эту мысль он не допускал ни в единый закоулок его мозга.

– А Якудзы? – всё так же наблюдая над качающимся от ветра деревом, спросил Шистад.

Листья безмолвно шелестели за окном, отливая ярко-зелёным на солнце. Какой-то странный покой поселился в жерле вулкана, готового взорваться в любую секунду. Приступы гнева Кристофера не беспокоили, даже тело было расслабленно на столько максимально, что он невольно сравнил с себя с этим шатающимся из стороны в сторону деревом.

В гостиной было на удивление спокойно, даже не смотря на то, что на голову Магнуссона свалилась его сестрица. Кристофер перевёл взгляд на друга. До чёртиков вымотанный, а из глаз сочится счастье и тепло. Не такое, как когда он находится рядом с Нурой. Другое. Будто бы многовековой груз упал с его плеч вместе с тяжёлыми оковами с рук. Вечное беспокойство отпустило его и всё вокруг Вильяма расцвело.

– Шист, ты слушаешь меня? – пощёлкал пальцами перед его лицом Вильям.

– Да-да, конечно, – самодовольная ухмылка стёрла с его лица вселенскую задумчивость.

– Лан, повторю. Про Якудз я её предупредил в одном из своих сообщений. На случай, если в своих путешествиях она наведается в Осло. Сообщение она, конечно, не прочла, – ухмыльнулся Магнуссон, смотря на то, как Крис в очередной раз потягивается и, сладко зевая, кивает ему головой.

Боль. Первое, что чувствует девушка, раскрыв ясные глаза. Щека невыносимо горит, будто бы за ночь по ней били минимум раз сто. Кисти рук еле сгибаются. Каждый вдох приносит невыносимую, всепоглощающую боль. Остатки выпитого алкоголя за непродолжительный сон выветрились. Во рту разбилась её величество пустыня.

Подушка приятно пахла свежими простынями и мужским одеколоном. Вильям никогда так не пах. Видимо, это комната его друга. Как он его называл? Кристоф? Кристиан? Не важно.

Веки, налитые свинцом, тяжело поднимаются и тут же захлопываются от изобилия света.

– Чёртово, солнце, – хрипит Рони, не узнавая свой голос.

Она медленно, с закрытыми глазами, принимает сидячее положение и зажимает голову руками. Нутро на излом.

– Так больше продолжаться не может, – шепчет она, проводя своей холодной ладонью по свежей ране на щеке. Облизывает пересохшие, потрескавшиеся губы. Должно быть, у неё сейчас ещё тот видок.

Ловко соскочив с кровати, будто бы всё, что было несколькими минутами ранее просто сон. Она быстро натягивает, вытащенные из сумки лосины, обтягивающие её упругую попу. Меняет футболку на чёрную майку. Упор лёжа. Несколько подходов отжиманий. Смена положения. Несколько подходов пресса.

В голове шум как в старом телевизоре в хороших ужастиках, а в дверном проходе наблюдающий и незамеченный Кристофер Шистад. Он изучает каждый миллиметр девушки.

Надо же, а она еще сексуальнее, чем вчера показалась ему. Новая жертва выбрана. И никакие нравственные принципы вроде её брата не помеха. Да и потом, он сам сказал, что его сестра – девочка сильная.

Замечая на себе пристально-голодный взгляд, девушка резко поднимается с пола и скрещивает руки перед грудью, пряча тем самым свои шрамы на руках.

– А куда делась твоя грудь, малышка? – неудовлетворенный передним видом девушки, протягивает Шистад.

– Сдулась, когда тебя увидела, – впилась в его тёмно-шоколадный взгляд Рони. Не идеальная, но такая же горячая.

Кристофер в пару шагов сокращает между ними расстояние, вдыхая её запах. Перегар, молочный шоколад и капельки выступившего пота. Он медленно облизывает нижнюю губу.

Девушка не отступает от него, а лишь поднимает голову, пронизывая его миндальный взгляд своим кристально-холодно-серым. Она медленно проводит своей ладонью по его прессу, всё так же пряча свои руки.

– Твёрдый, – улыбается она, эта фраза заводит его, заставляя подумать и о другой затвердевшей части его тела.

– Играть со мной опасно, девочка, – страшно усмехается он, смотря на то как её глаза темнеют.

– А я хочу попробовать, – загадочно улыбается она, не убирая руки с его торса. – Ты ведь всегда получаешь то, что хочешь?

Эта фраза глухо отражается в его голове. Да как она смеет?

Тяжёлый вдох. Ты ведь всегда… Выдох. Поучаешь то, что хочешь?…

Он стоит не двигаясь, с интересом наблюдая за дальнейшими действиями девушки. Она стоит не подвижно, разгадывая палитру эмоций на его лице. Её рука скользит вверх к ключице. На его коже появляются лёгкие движения ногтя, вырисовывающего узоры.

– Наверное, многие девушки хотят это тело? – задаёт она вопрос, продолжая изучать его оболочку. Легкая рука резко скатывается к ровно стучащему сердцу парня. – А что там?

Он перехватывает её руку и прикусывает на ней кожу.

– А там такой орган, который носит название сердце, – самодовольно усмехается молодой человек, мысленно поражаясь этой дерзкой девушке.

Его брови чуть приподнимаются, когда она выдёргивает свою руку из его и скрещивает их на своём животе. Они смотрят друг другу в глаза, изредка моргая. Она чувствует, как его горячее дыхание сталкивается с её мокроватым от пота лбом. От этого становится в миллиард раз жарче.

– Я не понял, – входит в комнату Вильям, руша какую-то недосягаемо-сумасшедшую ауру.

– Доброе утро, братец, – улыбается ему Рони, продолжая гипнотизировать взглядом Криса. – Я так понимаю это комната… – девушка с усердием пытается вспомнить имя парня. – Кстати, а как тебя зовут?

Вильям усмехается, узнавая в этом свою сестру. Иногда простейшая и ненужная информация растворялась в ее голове с такой скоростью, что она с лёгкостью могла стереть не то что имя, а целого человека из своей головы. Ловя взгляд сестры он понимает, что секса между этими двумя не избежать. Рано или поздно они уложат друг друга, но только один выйдет победителем. И в этот раз это будет не Кристофер. Почему? Потому что он слишком хорошо знает Веронику Стод.

Вероника наблюдает за тем, как лицо парня напротив неё вытягивается. В глазах бушует гнев. Как она смеет не знать его?

Она бесит каждую клеточку его тела. Не была бы это сестра его лучшего друга – Кристофер давно бы уже перестал с ней церемониться. Стоит перед ним такая самоуверенная, со своими правилами и стереотипами, холодна как миллиард айсбергов. Его обязанностью становится влюбить её в себя. Опустить её на землю. Вернее, опустить её под себя.

– Кристофер Шистад, – сдержанно проговаривает он, поправляя свои волосы.

– Ах, Кристофер! – восклицает Рони и парень уже становится довольным от своего жеста. – А я то, лёжа кровати, всё думала чья это комната: Кристофа или Кристиана. Слава Богу, что ты Кристофер, – явно издеваясь над ним, произносит девушка.

Сейчас взгляд сестры и брата полностью одинаковый. В глазницах пляшут одни и те же черти, готовые никогда не прекращать войну и свои дьявольские проделки.

Рони водит вилкой по этой гадости, называемой брокколи и яичница. Терпеть не может последнюю. Она усердно выковыривает брокколи и отделяет его от жаренного яйца с таким видом, будто это единственное, что её волнует. Нура довольно уплетает своё творение, поглядывая на то как Вильям одобрил её готовку (а именно жевал всё за обе щёки). Кристофер же, наоборот, отодвигал на край тарелки такую гадость, как брокколи. На его взгляд это было не только не вкусно, но и до жути уродливо. В его глазах вопрос: «Я вам что, корова что ли?» читался сам собой. И Сатре иногда усмехалась, глядя на Шистада. А что он думал, в этом мире всё так, как хочет этот царь?

– Так, ты надолго? – спрашивает Нура, за что получает ногой Вильяма по своей ноге, мол это он должен был спросить.

– Честно, не знаю даже, – не отрываясь от своего занятия, говорит девушка. – Может, уеду дня через два. Может, останусь. Доучиться же нужно. А тут защита в лице Вильяма, – подмигивает ему Рони.

– Оставайся, – серьёзно говорит он ей. – После вчерашнего я тебя точно не отпущу. Да и потом, пора остепениться, а не бегать по городам. Кстати, какой это по счету?

– Тридцать седьмой, – скромно улыбается девушка, заставляя приковать обалделый взгляд Шистада к ней. – И ты так говоришь, будто бы мне 40.

– А как ты учишься, вундеркинд? – спрашивает он, снова смотря в тарелку.

– Сам Шистад спрашивает про учёбу? – удивляется Нура.

– Замолчи, – фыркает он в её сторону, за что получает под столом от Вильяма.

– Месяц там, месяц тут. Везде принимают, потому что деньги делают всё в этом мире. А нам с Вилом повезло, мы мажоры с хорошим папочкой, – ухмыляется Рони. – И, Вил, прекрати толкаться под столом, толкаются в другом месте и не ногами.

Кристофер сдавливает в себе смех. Оценил её пошлую шутку. Оценивает её, в то время как она таит в себе тысячи секретных комнат с миллиардом аллегорий, метафор и убийственно-удушающих мыслей.

С секунду Вильям смотрит на неё зло, но вскоре взгляд смягчается, смотря на то, как девушка усердно откидывает яичницу. Маленькая девочка, которая слишком рано выросла. Она была похожа на него лишь характером. Внешность ей и (черт бы его побрал) Нико досталась от матери: кристальные глаза, светло-русые волосы (от которых девушка избавилась практически сразу, после истории с братом), бледная кожа; всё это было не по линии Магнуссон, а по далёкой линии Стод.

Вероника никогда не любила свою семью. В ней отразились самые яркие черты характера Стодов (ярче, чем в её Вильяме). И эти самые черты не уживались в семье Магнуссон, пока Вильям не стал обучать сестру хитростям «выживания». Именно тогда маленькая Рони поняла, что Вил полная её копия; он единственный, кому доверилась малышка за всё своё существование.

– Рони, я тут подумал, – начал Вильям и посмотрел на сестру самым серьёзным взглядом, заставив стереть с её лица улыбку. – Ты останешься в Осло. Закончишь тут учёбу. Я буду рядом. Думаю, в случае опасности Пенетраторы помогут…

– Еще бы, – смотря на то как, Рони откусывает брокколи и чувствуя этот гадский привкус на языке, пытаясь не сморщиться, говорит Кристофер.

– Так что? – глаза Нуры мгновенно заблестели лучиками счастья. – Ты только представь, будем ходить по магазинам, в кино, на вечеринки.

– Только не это, – Рони как ребенок упала на руки, а Вильям уже заранее знал, что девушка согласна. Потому что если бы она приехала в Осло, намереваясь уехать, он был бы последним человеком у кого Стод осталась бы.

– Кстати, Вил, тебя я стеснять не буду, – улыбнулась скромно девушка. – Сниму квартиру или дом.

– В смысле? – брови Нуры поползи вверх, она с непониманием посмотрела на Вильяма.

– У вас тут и так полна коробочка, – ухмыльнулась Вероника. – Так что, тут я жить точно не буду, и неплохо было бы, если кто-нибудь съездил со мной в автосалон. Пешком я ходить тоже не намерена, раз уж я теперь тут живу.

– М, – поднял вилку Кристофер, быстро пережёвывая. – Вил в машинах так себе, свою то без моей помощи вряд ли бы купил. Так что с тобой съезжу я, крошка, – он слегка подмигнул.

– Весело, – простонала Стод, когда Вильям и Нура хитро переглянулись.

В салоне машины Кристофера Шистада приглушённо играла музыка. Миндальный взгляд внимательно следил за проезжающими машинами, кристальный – за ним. Было что-то в этом молодом человеке привлекающего, чертовски завораживающего. Нет, далеко не внешность (хотя и она была как у греческого Бога или миллиардера из списка Forbes). Его душа манила девушку, ей в этот момент больше всего хотелось подноготную узнать всю правду о нём, о человеке, знающего всего от силы день. До чёртиков сексуальная ухмылка и вселенская грусть в глазах не позволяли перевести взгляд куда-либо ещё.

– Красивый? – раздражённо кинул он.

– Очень, – ухмыляется девушка. Ей нравится злить и возбуждать его. Своеобразная игра с огнём.

Молодой человек кривит губы в довольной улыбке и дарит ей взгляд а-ля «Я знаю, что ты меня хочешь».

Он прожигает ещё не зажившие раны на её костяшках.

– Откуда ты знаешь Якудз?

– У них на толстовках это написано, к слову, дебильные, – протягивая букву «е», девушка слегка скатывается по сиденью Шистада, принимая полулежачее положение.

Кристофер лишь хмыкает, продолжая вести машину. Она с ним не говорит, продолжая только наблюдать. Будто бы книгу про него читает, переворачивая листочек за листочком. Но концовка вряд ли ей придётся по душе.

В тишине парню ехать непривычно. Все его «дамы» щебечут без остановки, аж уши вянут. А этот экземпляр ценит тишину и выжидающе смотрит на него.

– Что? – неврно кидает он. – Что-то не так?

– А ты параноик, Кристофер Шистад, – звонко хохочет она. Так искренне и переливисто, что Шистад подхватывает этот заразительный смех.

Вероника же отмечает, что из глазниц его сочится страх в перемешку с огненной грустью. Замечает то, что не замечала никогда ни одна девушка – его маленького мальчика, сидящего внутри похотливого и жестокого зверя. И Стод не остаётся ничего, как сломать его. Сломать до дрожи в голосе, до криков, прорезающихся сквозь сон. Это её маленький фетиш, с которым она ничего не может сделать. Крутит людьми, словно фигурками шахмат, ломает их напополам об доску и уходит, без зазрения совести, но в надежде, что они склеятся. Склеятся, как в своё время склеилась пешка, как в своё время в ней забилось стальное сердце и как маленькая деревянная пешка превратилась в сильную, закалённую временем Королеву.

А в следующие несколько часов они выбирали машину, шутя, подкалывая и иногда толкая друг друга. Они оставили свои замашки мальчика-мудака и девочки-загадки, став обычными людьми, которые со стороны даже казались счастливой парой. Казались.

========== 3. ==========

Новенькая. Выжжено на её спине уже неделю. Жертва Кристофер Шистада. Горит на её спине кроваво красным чуть больше недели. Бежать. Пульсирует в её голове целую жизнь.

Серые волосы собраны в слабый хвост на голове, бледная кожа кажется светящейся на солнце, усталый взгляд и круги под глазами скрывают тёмные солнцезащитные очки.

Рони неподвижно сидит на лавочке в школьном дворе, подставив своё лицо обманчиво теплым солнечным лучам. Нура уже тысячу раз перезнакомила её со своими подругами, но по иронии судьбы, Рони постоянно забывала как кого зовут. Может потому, что не была приучена к дружественным отношениям с девушками, а может потому что ей это было совершенно не нужно.

Она каждый день мечтала уехать в Канаду. Начать всё с нуля (в который раз). После Канады перебраться в Австралию, а там и в Японию. Жизнь полная путешествий и пустоты. Ярких положительных эмоций и вечного скитания души.

На неё смотрят многие, потому что 1) она как никак новенькая, 2) на неё вечно смотрят Пенетраторы, а это не может не настораживать всех девушек школы.