Текст книги "Жизнь, которую я изменю. Книга 3: Эпоха возрождения (СИ)"
Автор книги: Кицунэ Миято
Жанр:
Попаданцы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 32 страниц)
Звёзды в Скалистых Пределах были невероятно крупными, и они, раскинувшись звёздами, лежали на воде, устроив головы друг у друга на плечах, и смотрели на небо.
– Сейчас, как будто мы одни во всей вселенной… – прошептала Темари. – На краю мира и только с тобой…
– Наслаждайся моментом, – хмыкнул Саске, вытянув руку и погладив жену. – Завтра здесь будет уже не протолкнуться. Голыми точно не искупаться.
Вдалеке рокотал океан, отрезанный барьером, волны ласково покачивали, Луна вычерчивала дорогу к берегу.
– Пора выбираться, – вздохнул Саске. – Нас сносит.
Темари молча отцепилась от него и поплыла, красиво и чётко, и не скажешь, что полжизни провела в пустыне. Саске последовал за ней, нырнув и рассматривая толщу воды шаринганом. Здесь тоже было всё в порядке, никаких скрытых ловушек, пещер или крупных морских хищников, которые встречались в Море Водоворотов. По пути он поймал парочку тех самых редких рыбин и вышел к костерку, который Темари успела разжечь из местного редкого плавня и сланца, хранившегося в свитках. Жена распустила намокшие волосы и сушилась у огня, не спеша одеваться. На чёрной земле уже был расстелен плед и лежала пока собранная палатка.
Саске помнил Темари ещё немного угловатым подростком, участвующую в экзамене на чуунина в то время, когда ему с друзьями было по двенадцать. Помнил девушкой, согласившейся выйти за него замуж. Сейчас её фигура стала по-настоящему женственной, с мягкими линиями высоких полных грудей и округлых бёдер.
– Я принёс добычу, моя женщина, – воскликнул Саске, потрясая уловом.
Темари изогнула в улыбке губы и тихонько засмеялась, рассматривая его из-под опущенных ресниц. От этого взгляда накатывало томление и разгоралось желание. Всегда. Саске бросил рыбу, быстро сполоснул руки и двинулся к жене.
– Но сначала моя награда!..
*
Следующий день оказался загружен по самую макушку, но после столь длительного бездействия это радовало. Саске выбрал подходящее место для установки телепортационной печати, распределил репера, раскатал огромный свиток с фуин, в который были запечатаны не только сама схема, но и клоны Наруто. Пока они с Темари путешествовали, сливали чакру в специальный накопитель-преобразователь, который когда-то придумал Катасукэ Тоно. Относительно простой и лёгкий прибор позволял превращать свою чакру в особый концентрат, вроде пилюль. Как выяснилось в результате исследований, наиболее эффективно использовать пилюли, полученные таким способом, именно со своей чакрой, полностью тебе подходящей. С чакрой других людей при запечатывании пяти ген усваивается и возможно применить лишь два из них, а то и меньше, если, например, сильный перекос в стихийной составляющей. То есть от чужой пилюли ты получишь от десяти до сорока процентов изначально запечатанного резерва. Разве что от родных процент был повыше. Например, пилюлю Итачи Саске мог потребить на восемьдесят процентов. Ооцуцуки, потреблявшие чужую чакру, тоже теряли больше половины по этой же причине, вот кто на самом деле был паразитом.
Конечно, если ситуация критическая, твой резерв пуст, а товарищ предлагает тебе свою пилюлю, выбирать не приходится, но всё же гораздо приятней было восстанавливаться собственной запасённой чакрой. К тому же, появление такого прибора и чакропилюль в принципе не только изменило многие тактики ведения боёв и тренировок, которые обычно заканчивались вместе с опустошением резерва, но и позволило не ограничиваться одним резервом для каких-то открытий или операций тех же медиков. В общем, со слов Орочимару-сана, это решало многие проблемы и являлось величайшим открытием современности.
Месяц бездействия позволил накопить достаточный запас чакры для того, чтобы запитать фуин. Помогающие клоны послужили заодно и сигналом к готовности: неизвестно было, дотягивается ли чакра биджуу на такое расстояние, так как на той же Луне Курама-сама был слеп, несмотря на их кулоны.
– Думаешь, долго?.. – договорить Темари не успела, так как установленная печать портала вспыхнула зеленью.
В центре образовалась настоящая толпа: Орочимару-сан, Кабуто, шестеро их помощников, среди которых Саске знал лишь Сенджу Цубаки, дочку Цунаде-сан и Джирайи, и бывшего ученика Гурэн, который когда-то попадал в переделку у Катабамэ – Хаяши Рэна. Ещё четверо шиноби-медиков были из других деревень, самым юным среди них оказался Кано, когда-то гостивший в их клане со своим братом Хаку. Ещё Саске знал куноичи, кажется, Амено, её весьма хвалил Агара, а двое мужчин из Облака и Камня были знакомы на лица, но их имён он либо не знал, либо не запомнил.
Из второго ряда галдящих медиков показались широко улыбающийся Наруто и Таро с Дейдарой.
– Мы уже заждались! – первым из границы печати выскочил Наруто. – Вы заставили нас поволноваться.
– Просто долго не могли найти проводника в эти места, – пожал плечами Саске.
– Хн, значит, вот каков – Край Мира! – Дейдара поковырял носком чёрную землю и посмотрел шаринганом в сторону барьера. – Впечатляет.
Впрочем, через минуту стало не до разговоров: народ закопошился, учёные начали распечатывать своё оборудование. Сенджу Цубаки с помощью стихии дерева выстроила временные дома и помещение для лаборатории. Все занялись делами.
*
– Саске, идём, наловим рыбы на ужин, – позвал Наруто, который только что установил фуин-родник, чтобы пополнять запасы пресной воды. – Заодно расскажешь, как вы добирались.
Саске улыбнулся и кивнул лучшему другу. Припасов пищи у них было в достатке, но Наруто, наверное, просто соскучился и хотел поболтать.
Чем старше становишься, тем быстрей несётся время, иногда некогда уделить время даже лучшим друзьям. Миссии, дела, семья, не замечаешь, как бегут годы. Но на краю мира время замедлило свой ход, позволяя снова, как в детстве, не думать ни о чём, наслаждаясь моментом.
– Как думаешь, они откроют барьер? Подберут к нему ключ? – спросил Наруто, когда Саске закончил повествование о своём путешествии на край земли.
– Не знаю, – ответил он. – Может, да, а может, и нет. Но пусть лучше изучают этот барьер, думают над внешней разведкой и как туда попасть, чем…
– Чем воюют, – закончил Наруто.
– Да, – согласился Саске. – Всё лучше, чем война…
Они как всегда понимали друг друга с полуслова.
Комментарий к Часть 3. Глава 25. Легенды будущего
Фанарт к главе https://vk.com/photo-119634594_457244430
========== Часть 3. Глава 26. Акацуки ==========
Рассвет над Аме как всегда вызывал у Наруто странные чувства. Город Древних протыкал шпилями низкое розоватое небо, из которого когда-то родилась организация «Акацуки» и её эмблема: красные облака на тёмном фоне. Всё имело свой конец и начало. «Акацуки» пришли в этот мир, чтобы изменить его, и были уничтожены, но мир всё же изменился.
С того момента, как он ещё ребёнком покинул Коноху, чтобы спастись с остатками клана Учиха от «Акацуки», прошло целых сорок лет, и сейчас, эти сорок лет спустя, он любуется первым рассветом своей первой внучки, которую дочь назвала Акацуки, что означало «рассвет».
Все, кого Наруто помнил совсем мелкими, все, кто родился, пока он был юн, выросли, обзавелись собственными семьями и теперь рожали своих детей. Клан Учиха наконец достиг той же численности, какая была до резни: около двухсот человек.
У Нагато было трое отпрысков. Фусо вышла замуж за одного из своих, кажется, какого-то ученика Конан-сан. А вот с Исэ и Яхико получилось примерно так же, как когда-то с Юмико, Саске, Темари и Агарой: обмен невестами, в результате которого Исэ вышла замуж за Сенджу Наваки, а старшая дочь Наруто – Хия – стала женой Яхико. Впрочем, подобный обмен совершился и с Суной: Соно стала женой Йокомару, а младшая дочь Кадзекаге вышла замуж за Учиха Мадару; и с Кири: дочь Кимимаро, Мэдока, владеющая шикотсумьяку, вышла замуж за Кано, а младшая дочка его брата – Хаку, вошла в будущий клан Узумаки и стала женой сына Наруто.
Во время мира, длящегося почти пятьдесят лет, шиноби спешно создавали новые родственные связи. Потому что воевать против своих намного сложней, чем против чужих.
– Так и знала, что найду тебя здесь, – хмыкнула за спиной Конан.
– Хорошее место для мыслей о вечном, – обернулся Наруто. – Как Акацуки-чан?
– Она в порядке и сейчас уже спит, – кивнула Конан, после чего неожиданно подошла ближе, хотя всегда сохраняла дистанцию, и присела рядом.
Наруто знал, что Нагато использует на своей жене Вакаи-гун-фуин, когда-то созданную Цунаде для поддержания молодости Джирайи и Орочимару: этой женщине было уже за шестьдесят, но она выглядела не старше, чем на тридцать. Впрочем, Нагато за прошедшие годы вообще нисколько не изменился, даже стал выглядеть лучше после того, как полностью восстановился от своей болезни. Особенности чакры Узумаки, которые поддерживают живучесть и молодость, достались им от прародительницы Ооцуцуки, когда произошёл «делёж» способностей. Ничего принципиально нового ещё не было придумано: все техники шиноби были описаны в библиотеке клана Ооцуцуки, найденной на Луне. Просто у каждого народа сыграла какая-то особенность, которую затем кланы старательно сохраняли и пестовали. Чем старее был клан и «прямей» его родство с пришельцами, тем больше потенциал. Поэтому Наруто был рад, что Аджисай тоже из клана Узумаки – они должны были взрослеть и, что самое главное, прожить примерно одинаково. Он уже видел это: лёгкую печаль во взгляде Нагато, когда тот смотрел на Конан-сан. Вакаи-гун-фуин, даже постоянно подпитываемая, всё же не панацея. Особенно когда твоя продолжительность жизни может отличаться на сотни лет.
– Когда-то ты дал мне хороший совет, Наруто-сан, – нарушила рассветную тишину Конан.
– Совет?..
– Ты сказал, чтобы я не теряла времени, потому что его нет и у сильнейших из нас, – она посмотрела на свои руки, и Наруто отметил, какие худые у неё запястья. – Я никогда не думала, что доживу… Что вообще когда-то у меня будут дети и внуки. Я всегда знала, что умру молодой.
– Жизнь шиноби коротка, – хмыкнул Наруто, сказав известную поговорку. – Но… чтобы жить, не обязательно быть шиноби.
– А зачем тогда?.. – тихо спросила Конан. – Сегодня я не смогла создать простейший цветок, который умела делать ещё в десять лет…
– Ты… – Наруто прикусил язык, чему жизнь его и научила, так это тому, что не стоит напоминать женщине, что у всех наступает время увядания.
Активная жизнь для обычных шиноби это период с тринадцати до двадцати четырёх, время роста, когда изнуряющими тренировками можно раскачать объём резерва, натренировать кейракукей на максимальную проходимость для техник. Потом резерв не прибавляется, и в период становления шиноби оттачивают мастерство, ускоряют применения техник и работают над контролем чакры. После сорока наступает время увядания, когда потраченный резерв восстанавливается не за день-два, а долгими неделями и даже месяцами. Чем старше становишься, тем дольше длится этот восстановительный период, а резерв начинает уменьшаться. Кабуто даже упоминал какие-то цифры, коэффициенты скорости и зависимости одного от другого. Пара ген в месяц или вроде того. Несколько чуу в год, которые увеличиваются в какой-то там прогрессии. Но в любом случае, однажды наступает такой момент, когда резерв исчезает. Ты становишься простым человеком. Стариком. В лучшем случае физически развитым.
Наруто не так давно исполнилось сорок восемь, но он принадлежал к клану долгожителей, у которых до сорока ещё длилось время роста, но и он почувствовал, что остановился в развитии и не может увеличить резерв ни на ген.
Конечно, были и другие исключения. Шиноби уровня Каге, с очень большими резервами чакры, тоже долго держались. Но Конан к таким не относилась. Да, она была сильна, но её резерв даже в юности вряд ли превышал пятьдесят-шестьдесят чуу. Разница с Нагато почти в восемьдесят раз.
Вакаи-гун-фуин поддерживала внешний вид и здоровье, но не влияла на собственную чакру и резерв человека.
– Наступило моё время, – невесело произнесла Конан.
– Шиноби не могут пользоваться чакрой вечно, – осторожно сказал Наруто. – Никто из нас…
– Просто… – Конан закусила губу, – на первый взгляд кажется, что ничего не изменилось, но на самом деле изменилось всё. А я чувствую себя такой… беспомощной. Я не смогу защитить их, если… Я не смогу помочь. Я стала обузой.
– Ну это уже глупости! – возмутился Наруто. – Никакая ты не обуза. Да и Яхико с Нагато могут сами вас защищать и Хия тоже, знаешь, не пальцем деланная. Тогда… Я говорил не только о времени, но и о чувствах. Нагато любит тебя, до сих пор любит и волнуется. Он хочет быть с тобой как можно дольше. Не разбивай ему сердце.
– Знаешь… Когда-то, ещё в «Акацуки» мы разговаривали с одним парнем. Он называл себя «Тоби»… Он рассказал мне одну историю о своей бабушке.
– Историю? – напрягся Наруто, потому что вспомнил, кем был тот «Тоби».
– Да… – Конан рассеяно поправила волосы. – Он сказал, что его бабушка очень любила своего мужа… но потом серьёзно заболела и перед смертью выбрала ему новую жену, чтобы та о нём заботилась. Он сказал её имя, имя новой жены: Кэйко. Обожаемая… Я почему-то запомнила. Точней, я вспомнила об этом, когда заочно познакомилась с…
– Учиха Кэйко? – Наруто вздрогнул, так как одну из младших дочерей Шисуи звали так, вроде бы как раз в честь матери оябуна.
Он не слишком хорошо знал погибших в резне клана, но был уверен, что Кэйко из рассказа «Тоби» – та самая. Да и Учиха не скрывали, что Обито был их близкой роднёй, то ли двоюродным, то ли троюродным братом Итачи и Саске.
Кэйко-младшая родилась в марте восьмого цикла года Крысы, тот год был богат на детей и свадьбы: весной поженились Таро с Шикару, а осенью Шикамару Нара с Яманако Ино, ещё женился отец Ино на Куренай-сенсей, подруге Гурэн и Анко, женился Акимичи Чёджи на скромной девушке Нара Шихо. А ещё кроме Кэйко и её братьев чуть раньше тройню парней родила Шизуне.
В итоге Кэйко по возрасту была близка к Хии, которая родилась через год, и девочки были подружками.
– Я слышала о том, что случилось с её подругой, от Хии-чан, но без подробностей, – Конан посмотрела прямо в глаза, и Наруто вздохнул. Ну конечно, такое не могло пройти мимо Хии, к тому же учитывая компьютерные сообщения, которые можно было отправлять и получать почти мгновенно. А ведь дочери не стоило волноваться во время беременности. Но с такой техникой Наруто пока был на «вы», но более юные, в том числе его дети, работали со всеми этими новинками только вперёд, так что заблокировать подобный обмен информацией никак бы не смог.
– Да, недавно Кэйко-чан стала вдовой, – кивнул Наруто, нахмурившись. – Её муж был медиком, но он погиб… в результате своего эксперимента. Он хотел попробовать внедрить в себя чакру Ооцуцуки, которого превратили в плод во время вторжения. Но выяснилось, что это чревато… Всё же Ооцуцуки не совсем люди и отличаются от нас.
Он вспомнил этого придурка, который внезапно захотел стать сильней. История на самом деле вышла не самой красивой. А Кэйко точно сильно разочаровалась в мужчинах и, видимо, искала поддержки, раз Хия всё узнала.
– Хия-чан много говорила о ней, какая она сильная и красивая… – отвела взгляд Конан. – Она скучает по подруге. Было бы неплохо, если бы Кэйко-сан получила долговременную миссию в Стране Дождя. Я слышала, что она весьма сильна в стихии земли и огня?
– Э… Да, – смутился Наруто от такой неуклюжей попытки.
– В горах Страны Дождя когда-то пролегали торговые туннели, которые были завалены или запечатаны во время войн. У нас нет подходящих специалистов, которые бы смогли их вновь открыть. Возможно, это была бы подходящая миссия для Кэйко-сан.
– Ты что, правда?.. – Наруто осёкся, посмотрев в глаза Конан.
– Я просто хочу с ней познакомиться… Это всё, – грустно улыбнулась та. – Я пока не планирую оставлять Нагато… В некоторых вопросах он всё ещё такой беспомощный.
*
На обратном пути Наруто решил сделать небольшой крюк и проведать друзей, благо в это мирное время шиноби уже не столь трепетно относились к границам деревень и в Суну у него был почти свободный допуск. На границе его узнали и провели до дома Агары. Когда-то в глубине души Наруто считал, что надо было очень сильно любить, чтобы согласиться променять яркую и живую Коноху на это унылое жаркое место, затерянное в песках. Юмико навсегда запомнилась Наруто живой и весёлой девочкой, которая никогда не унывала. Боевая, задорная и смешливая малышка, названная сестра, которая выросла в красивую сильную куноичи. Он был рад, что у неё сложилось с Агарой, что два его дорогих человека нашли друг друга и были вместе вопреки всему. И Юмико смогла превратить унылую недоверчивую Суну во что-то немного похожее на Коноху: через многие годы упорной работы эта скрытая деревня утопала в зелени, возле Резиденции был настоящий пруд с источником, всё цвело разными красками и плодоносило необычными фруктами.
Конечно, не одна Юмико этим занималась, да и Соно, ставшая женой сына Кадзекаге, ей помогала и даже Наруто, но всё равно перемены были разительными. Дом Агары был окружён настоящим фруктовым садом и утопал в густой тени.
– Значит, Конан-сан хочет пригласить Кэйко на миссию в Страну Дождя? – лукаво усмехнулась Юмико, подливая чай, когда Наруто рассказал им с Агарой новости из Аме.
С возрастом и рождением детей, она чуть пополнела, в волосах появилась седина, но её глаза и улыбка, от которой по коже расходились лучики морщинок, остались прежними.
– Может, правда, это такое проявление заботы, – вздохнул Агара. – Вряд ли Нагато-сан стал бы сам кого-то искать… Он из старого поколения. Да и в принципе укрепление связей между селениями в случае благоприятного исхода никогда не будет лишним.
– Ну, это надо с оябуном разговаривать, – почесал затылок Наруто. – Что он скажет и как решит. Но Хии на самом деле не помешала бы подруга в Аме…
– Да, с подругами в чужой стране быстро не складывается, – усмехнулась Юмико. – А иногда хочется… Просто поболтать без опасения, что о чём-то доложат.
– Но Хия-чан правда назвала малышку Акацуки? – переспросил Агара.
– Красивое имя для девочки. Теперь оно не вызывает… особых ассоциаций, – пожала плечами Юмико. – Настало другое время.
– Да… – согласился Наруто и пихнул Агару в плечо. – Мы всё-таки сделали это, верно? Заставили всех изменить своё мнение о джинчуурики и биджуу.
– Да… – согласился друг. – Йокомару скоро станет Кадзекаге. Уже назначена церемония инаугурации. А всё его поколение и те, кто чуть младше, выросли в мирное время, без страха…
– Не прибедняйся, милый, – улыбнулась Юмико, – ты очень многое сделал для деревни, чтобы было так.
– Мы все… – Агара поймал руку Юмико и прижался к ладони щекой.
========== Часть 3. Глава 27. Наследие ==========
– Дзидзи-сан! – Орочимару обернулся на тоненький возглас. Малышка лет трёх, которая как-то пробралась в лабораторию, остро напомнила маленькую Ёши, кажется, это была её дочка, а может, дочь Такеши или Шо. Всё же Учиха очень друг на друга похожи, особенно маленькие, а зрение стало подводить… Всё же восемьдесят шесть лет это приличный возраст.
Его очаг начал затухать. Ёши, Кабуто и многие другие его дети и внуки подпитывали Вакаи-гун-фуин чакрой, тело ещё было здоровым и на вид ему нельзя было дать больше пятидесяти, но с уменьшением резерва уже ничего нельзя было сделать.
– Что, милая? – спросил Орочимару у робко мнущейся девочки. – Ты заблудилась?
– Нет… Дзидзи… не уходи, – огромные глаза смотрели просительно, и Орочимару вспомнил, что это дочь Имы с Ранмару и её зовут Рика.
Когда-то он определил в девочке очень высокий потенциал как канчинина и эмпата, а ещё свои способности по выявлению стихий и склонностей к техникам. Внуков и правнуков стало много, а титул самого маленького клана деревни перешёл к Сенджу. Юным Учиха сложно стало уделять время из-за исследований и постоянных «командировок» в исследовательский центр Края Мира, а ещё, как ни прискорбно было это признавать, из-за возраста, который брал своё. Теперь он не всегда мог даже отличить одних от других.
– Я… – Орочимару чуть растерялся, но потом улыбнулся, погладив тёмные пушистые волосы, и поцеловал детский лоб. – Всё будет хорошо, милая. Ты же присмотришь за всеми?
Рика серьёзно кивнула.
– Вот и умница, а теперь иди, поиграй с братьями и сёстрами, у дедушки много работы, – Орочимару положил свиток на видное место в лаборатории, достал все свои рабочие журналы по проекту «Хототогису».
С начала его воплощения прошла целая жизнь. Самым старшим «птенцам», не считая тех, кто вырос в клане, было уже около тридцати пяти лет. Орочимару гладил скупые строчки записей, которые когда-то делал, распределяя выращенных в лабораторных условиях детей по всему континенту. Десятки сильных, гениальных, интересных шиноби и куноичи, которые стали оплотами своих стран. Лидерами, супругами Каге, джинчуурики, главами кланов или маленьких деревень. В момент своей первой смерти, когда Шо и Кенджи прервали его существование, он смог коснуться всех их. Почувствовать их. Стать единым целым.
Он рвал страницу за страницей и уничтожал свои записи, чтобы никто не узнал, кто они и кем стали. Это надо было сделать уже давно, но как-то не поднималась рука. Иногда, услышав о каком-то шиноби, он просматривал эти записи и, когда находил нужное имя, тихо гордился. Его наследие миру… Должно быть завершённым.
*
– Снова на Край Мира? – всплеснула руками Мина, которую Орочимару встретил на выходе с клановой территории. – Вы же только неделю как вернулись, Орочимару-сан! Некоторые вас и увидеть не успели. Наруто вот что-то хотел вам рассказать, но он сейчас в Аме, а потом собирался ещё в Суну к Агаре заглянуть… Но Кэйко-чан сказала, что Хия родила девочку и назвала её Акацуки. Ей сообщение пришло и про девочку, и про Наруто…
– Хорошо, – кивнул Орочимару, перебив Мину, которая любила поговорить. – Акацуки… Забавно. Но мне пора…
– Да-да, возвращайтесь побыстрей. Если уж ничего не выходит с этим барьером, может, оставить его в покое? Жили же как-то…
Орочимару только неопределённо пожал плечами и отправился в Центр перехода.
В чём-то Мина была права. За восемнадцать лет изучения барьера они особо не продвинулись. Единственным результатом было то, что они подобрали ключ-чакру, чтобы было возможно преодолеть его… только живому объекту. С высланными на разведку камерами терялась связь ещё на подлёте к барьеру, и они перегорали. А чакра теневых клонов и даже сэн-клонов обратно не возвращалась и не было доподлинно известно, смогли ли они хотя бы сколько то продвинуться за барьер или сразу развеялись на переходе. Отправлять живых людей значило выписать билет в одну строну, без возможности вернуться.
*
В исследовательском центре Края Мира за восемнадцать лет многое изменилось. Некогда голые острова обросли домами, деревьями, были соединены друг с другом мостами. Силами Сенджу создались деревянные понтоны-островки, увеличивавшие площадь застроек и плавучих лабораторий, максимально приближенных к барьеру. Здесь был целый научный городок. Люди не растеряли энтузиазма, а скрытые деревни продолжали выделять средства и людей. Но всё же… требовалось что-то, чтобы подтвердить или опровергнуть одну из тысяч выдвинутых теорий.
Возле центрального компьютера дежурил Юки Кано. Один из «птенцов», выросший в Стране Воды и обладающий ледяным геномом клана Юки. Молодой ирьёнин породнился с Учиха, женившись на дочке Мины и Кимимаро, и возле него крутился ребёнок лет шести, который трещал без умолку, закидывая вопросами.
– Взял младшего сына, – заметив его взгляд чуть смутился Кано, положил руку на голову мальцу. – Очень уж просил…
– Вы Орочимару-сама?! – подлетел мелкий. – А правда, что Край Мира никак не пересечь? А почему? А что будет, если туда бросить камень? Он отлетит назад? Или пройдёт через барьер? А если плюнуть водой или огнём, то есть послать дракона? А если ледяного? Папа может! Только он сказал, что лишь вы курируете испытания…
Орочимару усмехнулся и чуть облизнулся. То, что его «геном сознания» передаётся по наследству, подтверждалось. В мелком любопытном пареньке он точно был. С «птенцами» они никогда не обсуждали вслух ничего, касательно «проекта». Иногда они тянулись к нему, иногда отталкивали, иногда просто жили своей жизнью. Кано относился к первым, тем, кто тянется, пытается узнать своё предназначение, заглядывает в глаза, чтобы прочесть в них что-то своё, но всё же держит дистанцию. Доказывает свою… обособленность, индивидуальность. Пожалуй, в таких, как Кано, Орочимару больше всего узнавал себя.
– Сегодня мы обязательно проведём испытания, – кивнул он Кано. – Распорядись, чтобы подготовили понтон.
– А можно?.. – мелкий Юки заглянул в глаза так, словно учился у самой Ёши.
– Да, ты тоже можешь посмотреть, – разрешил Орочимару.
К Краю Мира они поплыли втроём.
– Не включай камеру, – попросил Орочимару, когда Кано потянулся к технике, мимо которой они проплывали. Было установлено безопасное расстояние в триста метров от самого барьера, и камеры фиксировали испытания, чтобы можно было их потом посмотреть хотя бы издалека.
– Но протокол…
– Не надо, – повторил Орочимару и Кано, посмотрев в его глаза, кивнул.
Они приблизились к кромке, которая пенилась и шумела так, что требовалось читать по губам, чтобы понять друг друга. Впрочем, Орочимару давно владел техникой объединения сознания, практикуемой в клане Яманака, так что просто коснулся виска Кано, чтобы поделиться своими соображениями и передать мысль, которую он думал последнюю неделю.
– Но, Орочимару-сама… – округлил рот Кано. – Это же…
– Билет в один конец, – кивнул он. – Но мы должны узнать, что там. Я должен узнать. Увидеть собственными глазами.
– И мы… Вы думаете, что я и… остальные тоже об этом узнают?
– Дух проникает сквозь любые барьеры. Даже из Чистого мира или желудка Шинигами можно вытащить душу. Так что да, думаю, всё получится.
Он не стал говорить о том, что стар и его очаг умирает. Не стал делиться, что напоследок, перед кончиной физического тела, хочет яркого финала. Что желает подарить своим потомкам целый мир, а не двадцатую его долю. Кано и так это понимал. Он был его частью.
– У вас… Вы подготовились? – лишь спросил он.
– Да, – Орочимару показал большую банку пилюль чакры, с которыми он мог сразиться с целой армией, даже с учётом сорокапроцентного усвоения. Кроме всего прочего, для путешествия в один конец у него было множество печатей со всем необходимым. Лодка, запасы оружия, еды, воды, товаров, лекарств, защитных средств и небольшая лаборатория.
– Что требуется от меня?
– Ты запустишь чакроключ и откроешь для меня проход сквозь барьер.
– Он теперь открывается на целых три секунды… Мы смогли увеличить время. Есть другой выход.
– Какой?
– Если вы… Если вы сможете выжить и не умрёте… – быстро заговорил Кано. – Мы будем открывать выход каждые несколько дней, скажем, в полдень, вы сможете послать какой-то знак… Или вернуться.
– Прислать образцы? – хмыкнул Орочимару. – Хм… В любом случае я не собираюсь быстро умирать.
Кано больше ничего не сказал, а его мальчишка, пропустив их разговор, только открыв рот смотрел на полосу словно кипящей воды.
Орочимару раскусил пилюлю и кивнул Кано.
Установка, заправленная чакрой Ооцуцуки, собранная совместными усилиями, зажужжала, и из неё вылетел луч, имитирующей пришельца. В цветном барьере, переливающемся всеми цветами радуги в спектре зрения шарингана, образовалась чёрная брешь.
Орочимару использовал стихию земли, чтобы левитировать на земляном диске, как это мог делать Агара, и через секунду пролетел через дыру, диаметром два метра, которая тут же сомкнулась за спиной.
Впереди, насколько хватало взгляда, бушевал океан. Орочимару распечатал лодку, выставил парус и установил нужный курс.
Пусть его очаг и не был прежним и не восстанавливался, как у молодого, он почти сразу ощутил это: нехватку чакры в воздухе. Похоже было, что «теплица» концентрировала особый фон, чтобы плод Древобога рос быстрей.
Орочимару достал нужную печать и распечатал чистый лабораторный журнал, чернила и кисть. Но прежде, чем заполнить первое наблюдение первооткрывателя нового мира, он вывел своё дзисэй, которое внезапно сложилось в момент перехода, посчитав себя в праве это сделать.
Я жёлудь посадил, и выросла роща.
Не одинок я
У смерти под небом…
Всё время
Поёт со мною кукушка.
