Текст книги "Жизнь, которую я изменю. Книга 1: Спасение клана Учиха (СИ)"
Автор книги: Кицунэ Миято
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)
Как сказал Кабуто, в идеале их дети должны стать полноценными Учиха. Все они, несмотря ни на какие метки и игры сознания, будут индивидуальны, и, скорее всего, до возраста в два-три года, пока мозг не разовьётся до достаточного уровня, малыши не будут помнить и осознавать «прошлой жизни». Из-за этого, уже по словам Шисуи, и должны выйти разные дети, так как становление личности и основные черты характера проходят в детстве.
– Пусть подготовят вызов двенадцатого июня в полдень, – сказал Итачи посланнице. До этого времени он планировал посетить ближайшее убежище «Акацуки» в горах недалеко от Цучидо. В самом городе Страны Земли также находился и пункт обмена, куда им надо было сдать труп нукенина. Маленькая чёрная гадюка высунула язычок и уползла из номера, чтобы уйти в измерение змей, не привлекая внимание всплеском чакры, к которой был так чувствителен Кисаме и его ненасытная Самехада.
Как подозревал Итачи, благодаря этой поглощающей чакру твари, Хошигаки и добился такого огромного резерва чакры, что заслужил прозвище «бесхвостый биджуу». Впрочем, Итачи для использования Мангекё Шарингана, чтобы остановить Кисаме в случае нападения, хватало и пятидесятой части своего резерва. Поэтому, чтобы, как говорил Орочимару, «полностью раскрыть свой потенциал», Итачи в свободное время тренировался до упаду, отрабатывая свою вторую стихию и техники, используемые напарником. Тот не возражал, а иногда даже принимал участие в спаррингах, при условии исключения из боя гендзюцу.
Скорее всего, Учиха Обито желал, чтобы «последний представитель» его клана был сильным, к тому же это вполне подходило к легенде «жажды силы», по которой Мангекё Шаринган Итачи получил после убийства своих родителей и младшего брата.
========== Часть 2. Глава 18. Тайна лаборатории ==========
– С-сас-ске, – поприветствовал Хэбики.
Четырёхметровый крапчато-жёлтый питон как всегда грелся на камнях недалеко от загона с козами, которые от такого соседства не желали возвращаться в стойло и ночевали в поле. Комацу-сан вместе с Миной приходилось ловить их, чтобы подоить. Но Хэбики сказал, что эти камни ему очень подходят, поэтому никто спорить с призывным животным не стал.
– Поделиться с тобой чакрой, Хэбики-чан? – предложил Саске и посмотрел на небо, определяя который час. – Скоро полдень. Время призыва Кабуто.
– Да… Но с-сначала поймай для меня того опос-с-сума, что сидит в ста метрах западней мес-ста, где ты с-стоиш-шь, – лениво пошевелил хвостом питон.
Саске усмехнулся, но спорить не стал. Медлительным Хэбики казался лишь на первый взгляд, и, скорее всего, змей просто не хотел тратить чакру для охоты, а, следовательно, подсчитал, что сам Саске израсходует на это меньше сил. Потери при передаче чакры у Саске составляли около двадцати пяти процентов. А чтобы змею хватило на человеческий «обратный призыв», необходимо было влить в Хэбики почти две трети резерва.
Контракт со змеями Рьючидо Саске подписал весной, в конце марта, когда Орочимару сообщил, что система циркуляции и объём резерва выдержат призыв. Сначала Саске мог призывать только посланников, на вид самых обычных змей, и тех не самых крупных, но постепенно объём резерва увеличивался, впрочем, он до сих пор не мог перетащить из Рьючидо кого-то вроде Хэбики. Крапчато-жёлтый питон был призывом Кабуто: названный брат оставил змея, когда Орочимару, Шисуи, Наруто и Кимимаро ушли в Танзаку.
Задачей Саске было поддерживать Хэбики и делиться с ним чакрой, а раз в несколько дней помогать змею призывать из Конохи Кабуто, который присматривал за каким-то опытом в лаборатории.
Опоссум был оглушён броском гальки и принесён на тёплые камни. Хэбики заглотил зверька, невероятно широко раскрывая пасть. Как Саске объяснил Кабуто, у змей подвижные кости черепа, поэтому они могут, как чулок, «натягиваться» на добычу, которая вроде бы, на первый взгляд, не должна пролезть в рот. Съеденный обед заметно «проскользнул» внутри «шеи» змея и пропал в более толстой его части.
– Полдень, – удовлетворённо сказал Хэбики, и Саске коснулся тёплой, гладкой и красивой шкуры питона, отдавая чакру.
Он не понимал, как змеи могут пользоваться ниндзюцу без рук и пальцев, хотя Хэбики был довольно общительным и не делал из этого секрета, признавшись, что мускульными сокращениями тела пережимает некоторые каналы системы циркуляции чакры, как делает шиноби-человек, пользуясь печатями. Только у змей кейракукей сильно отличается от людской, что, впрочем, не мешает им быть на высоком уровне развития среди призывных животных.
Мускульные сокращения чувствовались рукой, и с лёгким хлопком воздуха на поляне появился Кабуто, а Хэбики, наоборот, исчез, потратив на призыв всю чакру.
– Что такой невесёлый, Саске-кун? – поправив очки, спросил Кабуто, слегка улыбнувшись. Парень любил всех слегка поддразнивать, задавая каверзные вопросы или показывая проницательность, распознавать настроение и эмоции.
– Просто сегодня день рождения Итачи, а его не предвидится, – решил поделиться Саске. Иногда куда более разговорчивый, чем Итачи, Кабуто заменял ему старшего брата. Появлялся ирьёнин в убежище куда чаще, чем шпионящий в «Акацуки» родной брат.
– Приготовил подарок для своего нии-сана? – усмехнулся Кабуто.
– Ну, приготовил, – насупился Саске, но, услышав тихий смех, расслабился.
– Ничего, подаришь через пару дней, – склонился к нему Кабуто, заглядывая в глаза. – Орочимару-отоо-сама сообщил, что они прибудут послезавтра, так что, думаю, и Итачи-кун захочет навестить нас. Совсем скоро потребуется его помощь.
– О, так все скоро вернутся?! – не удержался от радостного возгласа Саске, улыбаясь.
Его меланхолия, нахлынувшая от того, что друзья и старшие братья ушли, отступила. Конечно, особо скучать было некогда, младшие требовали постоянного присмотра, да и тренировки никто не отменял, но вечером, когда он смотрел на две пустые кровати в их с Наруто и Кимимаро комнате, становилось грустно. А ещё Саске переживал за друзей, за Итачи, за Шисуи и даже за Орочимару-сана, хотя тот точно был весьма и весьма сильным шиноби.
– Гурэн с Казуки всё ещё на миссии? – поинтересовался Кабуто.
– Да, они должны вернуться завтра, – кивнул Саске.
Миссию по охране и сопровождению аристократки из Страны Мороза до Страны Водопада кристальная куноичи взяла две недели назад и даже сама предложила взять себе в компанию его троюродного брата. А обычно Гурэн выполняла задания одна или с Шисуи. Их контракт должен был уже закончиться, но от Страны Водопада ещё дойти до дома требуется.
– Понятно, – поправив очки, хмыкнул Кабуто.
Саске знал, что у них сложные отношения с кристальной куноичи, кажется, они оба ревновали друг друга к Орочимару-сану. Гурэн, бывало, пользовалась своими способностями, чтобы заключить в аметистовую тюрьму Кабуто, когда сильно на того злилась, но чаще парень был начеку и не позволял ей этого делать. И обычно едко комментировал поведение девушки или делал ей замечания, впрочем, не сильно нарываясь. Да и Шисуи с Орочимару запрещали им драться. Хотя когда её не было в убежище, то Кабуто спрашивал про Гурэн и посматривал на кристаллы, которые лучше всего говорили о её самочувствии.
А однажды, когда Саске с Наруто и Кимимаро случайно, но довольно сильно ранили Гурэн на тренировке, у них потрескалась вся посуда из аметиста. Кабуто, которого вызвал Орочимару, прибыл, уже зная, что ему предстоит лечить девушку. Конечно, недовольным тоном прочёл целую лекцию «о самовлюблённой и мнящей себя круче всех девчонке», и та даже не спорила, но тогда всем было ясно, что Кабуто переживал за Гурэн.
– Кстати, скоро обед будет… Комацу-сан хотела приготовить кролика и сладкий тофу, – прервал Саске затянувшуюся паузу.
– Я сначала проверю, как дела в лаборатории, – кивнул Кабуто. – А потом можно и пообедать. Я тоже захватил с собой кое-что из Конохи.
Саске давно разбирало любопытство, что же делается в лаборатории, в которой часто бывал не только Кабуто и Орочимару, но и Шисуи, а Итачи забегал туда сразу, как появлялся в убежище.
– Кабуто-онии-сан, а… Можно мне с тобой? – тихо спросил Саске, опасаясь получить отказ. – Я ничего не буду трогать, обещаю.
Кабуто несколько секунд его разглядывал и, наконец, кивнул.
– Ладно, но ничего не хватать. Всё равно ты когда-нибудь узнаешь. Но если что, то это наш с тобой секрет.
– Конечно! – чуть не подпрыгнул от нетерпения Саске, но на этот раз сдержал свои порывы.
Всё-таки шиноби должны быть спокойными в любой ситуации. Но, пусть Кабуто, посмотрев на него из-за стёкол круглых очков, и промолчал, Саске всё же понял, что его невысказанная радость не осталась незамеченной названным братом.
*
В лаборатории царил приятный полумрак. На столах стояли реторты, колбы и непонятные ёмкости с разными жидкостями. Всё, как Саске и представлял: свитки, различные печати, подключённые к каким-то системам.
– Если ты хочешь мне помочь, то разотри эти травы, мне надо приготовить питательный состав, – Кабуто распечатал из свитка кучу сухих листьев и подал каменную ступку с пестиком. А сам достал из ещё одного свитка большую бутыль, литров на сорок, наполненную зеленоватой жидкостью. И в другой ступке стал крошить разноцветные пилюли, внешне похожие на кроветворные, чакровосстанавливающие и ещё какие-то.
Саске занялся работой, незаметно поглядывая по сторонам. В лаборатории также стояли батареи ёмкостей, с залитыми частями тел, похожих на человеческие, но точно он не стал бы утверждать. Скелеты небольших животных, шкурка белой змеи в аквариуме, даже засушенная рука с кольцом на мизинце, почти таким же, какое было у Итачи. Попискивал компьютер, к которому были присоединены множество проводов, тянущихся от железного круглого бака в углу.
Кабуто забрал готовый травяной порошок и вместе со своими пилюлями смешал всё в бутыли. А потом прошёл к баку и, коснувшись печати, открыл его. Оказалось, что бак стеклянный, просто закрыт железным листами, отъехавшими в разные стороны и раскрывшими щель шириной примерно в метр.
Саске подошёл, активировав шаринган, чтобы разглядеть, что же там такое, пока Кабуто присоединял к помпе бутыль и закачивал полученный ими раствор в бак. Подсоединённые тонкими трубками к непонятному куску чего-то полупрозрачного и явно живого в баке находились яйца или что-то на них похожее, потому что на скорлупе были видны тонкие венки, по которым текла чакра. Нечто похожее описывал брат, когда рассказывал о бьякугане клана Хьюга.
– Что это? – спросил Саске, касаясь тёплого стекла. – Это ведь что-то живое? Я вижу потоки чакры.
– У них появились потоки. Это прекрасно, – довольно улыбнулся Кабуто. – Все шесть в порядке?
– Нет, у того второго справа не такой хороший поток чакры, как у остальных, – ответил Саске, ещё раз посмотрев на странные яйца, внутри которых угадывались тёмные запятые зародышей.
Кабуто покусал нижнюю губу.
– Надеюсь, он доживёт до прихода Итачи и Шисуи, – со вздохом пробормотал названный брат, делая какие-то пометки в журнале.
– Может быть, я могу чем-то помочь? – Саске проникся сочувствием к непонятным проблемам с яйцом. – Кстати, а что вы такое выращиваете? Это какие-то птицы?
– Яйца бывают не только у птиц, – усмехнулся Кабуто. – Ещё у черепах и змей. Но это не первые, не вторые и не третьи.
– А чьи же? – удивился Саске, разглядывая всего из себя загадочного Кабуто.
– Эти яйца играют роль женских маток, и мы выращиваем в них человеческих зародышей. Им уже четырнадцать недель, то есть, если считать, как с женщиной, закончился первый триместр беременности. Ты же в курсе, как появляются дети, Саске-кун?
– Конечно в курсе, – даже обиделся он на поддразнивание названного брата, – об этом ещё в предакадемическом классе рассказывают. И тогда… – Саске снова посмотрел на яйца. – Если они – это заменитель женщины, то кто отец?
Кабуто тихо рассмеялся и потрепал его по макушке.
– В нашем случае можно говорить о трёх отцах. Это Орочимару-отоо-сан, Шисуи-кун и Итачи-кун. Мы соединили их клетки, чтобы получить зародышей. Я мог бы уже получить А-ранг ирьёнина с этим исследованием, вот только такой фокус больше ни у кого, кроме меня и Орочимару-отоо-сана, провернуть не получится. Да и не стоит это нашей тайны, верно, Саске-кун? Тем более, что для возрождения клану Учиха понадобятся… люди.
Саске лишь шокировано кивнул и новым взглядом уставился на стекло, за которым уже ощутимо бились шесть крошечных сердечек.
========== Часть 2. Глава 19. Место, где тебя ждут ==========
– Так ваше убежище находится в Стране Рисовых Полей? Я слышал толки, которые ходили в барах на границе. Что некий неизвестный клан шиноби забирает львиную долю миссий по охране караванов на приграничном тракте и что за последний год было вырезано и пропало без вести множество банд. Но я думал, что имелся в виду клан Фуума, да и на него жирно намекали, мол, там появился невероятно толковый, хотя и молодой, лидер. Фуума весьма сильны и держат часть территории Страны Рисовых Полей, – сказал Джирайя, когда они вышли из Танзаку и направились в сторону убежища.
– Мы сотрудничаем с кланом Фуума, возможно, поэтому они не опровергают тех разговоров, да и нам, и им полезны эти слухи, – кивнул Шисуи. – Их клан занимает несколько больших кварталов в столице. До скрытой деревни, конечно, не дотягивает, но они действительно могущественны по меркам своей страны. Фуума хотят объединиться с кланом Кинута путём брачного соглашения, – припомнил он последние известия от своего постоянного покупателя. – Правда, это будет лет через шесть-семь. Пока только помолвка состоялась. Сасаме-чан ещё совсем малышка, да и Досу-куну, сыну главы клана Кинута, насколько я помню, лет двенадцать, не больше.
– Вижу, что вы не сидите безвылазно под землёй, – хохотнул Джирайя, потрепав по макушке Наруто, который шёл рядом с ним.
– Быть в курсе политической ситуации страны, в которой живёшь, как минимум необходимо для выживания, – пожал плечами Шисуи. – Нам было, что предложить этому клану. А чтобы вырастить большую семью шиноби, нужно много денег. Наруто очень нам в этом помогает.
Узумаки даже чуть порозовел, но широко улыбнулся, похвастав деду:
– Я уже почти полтора года изучаю фуиндзюцу!
– О! Фуиндзюцу довольно сложная наука, – прищурил тёмные глаза Джирайя. – Пожалуй, мне тоже стоит тебя чему-то научить.
– Крутые техники?! – зажглись огнём голубые глаза. – Джи-дзи-сан*, научи меня чему-то крутому! А у тебя есть призыв? Саске уже умеет призывать змей, я тоже хотел, но Орочимару-сан сказал, что мне этот призыв не подходит.
– Согласен с Оро-чан, – ехидно покосился на своего старого друга Джирайя. – Но у меня действительно есть договор призыва, который тебе подойдёт! И я, и твой отец заключили его примерно в твоём возрасте.
– Супер! Ты невероятно крут, Джи-дзи-сан! – Шисуи показалось, что Узумаки просто выпрыгнет из штанов, столько было в мальчишке энергии.
На этих словах жабий отшельник приосанился, а Орочимару издал короткий смешок. Видимо, его тоже ситуация забавляла.
– Кто это?! Наверное, твой призыв это супер-тигры?! Красивые и мягкие… Или это орлы, которые летают, и у них мощный клюв и острые когти?! Нет! Я знаю, это гигантские муравьи, они очень сильные и кусаются очень больно! Или…
– Это жабы, Наруто, – остановил поток словоизлияний разошедшейся фантазии джинчуурики Орочимару.
– А? – разочарованно вытянулось как всегда очень подвижное лицо Узумаки. – Ж-жабы? Но у них же… ничего нет… Ни когтей, ни зубов, ни крыльев, ни шерсти, ни толстой и прочной шкуры…
Джирайя обиженно засопел, недобро поглядывая на змеиного саннина. Наруто же посмотрел на Шисуи, словно искал у него поддержки.
– У Годайме Конохи, Сенджу Цунаде, призывом является гигантский слизень, который имеет много чакры и способен к исцелению. У него нет ни твёрдой шкуры, ни зубов, ни крыльев, Наруто, – сказал Шисуи. – Жабы тоже много чего могут. Насколько мне известно, жабы отлично выполняют ниндзюцу, могут показать класс в тайдзюцу, а некоторые способны к гендзюцу. Потом, из физиологии жаб явно следует, что они также могут использовать кендзюцу, то есть работу с оружием, вроде катаны, дзютте** или парных мечей. У жаб длинный язык, которым они могут атаковать. И ещё много тузов в рукаве. Так что не спеши расстраиваться, Наруто, думаю, и твой отец, и Джирайя-сан доказали многим, что жабы – это отличный призыв.
– Спасибо, оябун! – снова просиял Узумаки и посмотрел влюблёнными глазами на жабьего отшельника.
– Тогда заключим договор! – обрадовался Джирайя.
*
Через десять дней, когда они достигли убежища, Наруто уже мог вызвать жабу размером с два мужских кулака, и эти представители клана Гама даже могли разговаривать. И, хотя Джирайя был недоволен и считал, что его внук должен пользоваться чакрой Лиса, чтобы выполнять призыв, его осадил Орочимару, сказав, что спешка нужна только при ловле блох, а учитель из «Джи-тяна» аховый. Никакого терпения и выдержки, а так с детьми нельзя. Шисуи был согласен со змеиным саннином, тем более, что он прекрасно помнил свой сон, в котором гигантская жаба разнесла несколько гектаров леса, «не признавая» права на свой вызов от маленького мальчика. Тем более, что Наруто, в отличие от того двенадцатилетнего генина из видения, ещё только девять с половиной лет. Да и вызов разозлённой жабы величиной с небольшую сопку мог нехило всполошить всю округу.
Когда они прошли барьеры и полосу звуковых гендзюцу, их встретили Мина и Саске. Точнее, Мина и Саске сидели в укрытии и наблюдали за ними, за что получили мысленную похвалу Шисуи. С ними был чужак, и ещё неизвестно, вдруг они его привели по принуждению, так что поведение младшего братика и названной сестры было верным.
– Ни с места! – остановил их строгий голос Гурэн. И из земли начали расти кристаллы, которые сковали их стопы.
– Это мы, Гурэн, – спокойно сказал Орочимару. – С нами мой старый товарищ Джирайя. Он не враг нам.
– Неужели это твоя приёмная дочь, Оро-чан?! – восхищённо оглядел с ног до головы кристальную куноичи, одетую в домашние топ и шорты, Джирайя. – Девушка просто красавица!
– Даже не смотри, старый извращенец! – неожиданно дал Джирайе подзатыльник Орочимару. – Ей шестнадцать! Нечего тут пускать слюни.
– Ты что?! – возмутился Джирайя. – Мне нравятся женщины постарше! Девочка очень симпатичная, я комплимент просто сделал.
Шисуи и остальные с интересом слушали перепалку старых друзей, а у Гурэн зарумянились щёки.
– Орочимару-сама… – робко спросила Гурэн, привлекая к себе внимание змеиного саннина. – Почему ваш друг назвал меня…
– Ну вот, Джи-тян, ты испортил сюрприз, – ворчливо пихнул жабьего отшельника Орочимару, подошёл к Гурэн и что-то зашептал ей на ухо.
– Шисуи-онии-сан! Кими-кун! Наруто! – Мина вышла из укрытия, чтобы их поприветствовать.
– Попался, онии-сан! – Саске подкрался со спины, точнее, попытался это сделать.
Шисуи поймал двоюродного брата на подлёте к себе и, со смехом потрепав его топорщащуюся шевелюру, отправил здороваться с друзьями. Саске в последнее время придумал эту игру, чтобы ластиться «не как малявка», а вроде как отрабатывая навыки «неожиданного нападения». Правда, предупредительный возглас с этим никак не вязался, но Шисуи прекрасно понимал Саске, памятуя, как сам, будучи уже «взрослым», прошедшим войну шиноби, в восемь лет встречал отца с миссий.
Наруто тут же начал рассказывать Саске и Мине об их путешествии и хотел призывать жабу, Кимимаро тоже не отставал от шумного и говорливого Узумаки. Мальчишки наперебой делились впечатлениями, оба вцепившись в радующихся их возвращению младших Учиха, которые выбегали из убежища.
Радостных объятий и возгласов перепало всем, и Орочимару, закончившему разговор со счастливо улыбающейся Гурэн, и даже Джирайе. Тот со странным выражением лица подхватил на руки Нацуми, которая прибежала последней.
– У дзидзи очень тёплая чакра! Нацуми-тян её чувствует, – пояснила свой выбор самая младшая Учиха, прижимаясь к белой гриве волос и пытаясь обнять за мощную шею.
– У вас очень дружная и большая семья, Шисуи-кун, – дрогнул голос у жабьего саннина.
Шисуи улыбнулся. Он был дома, и дома было очень хорошо, у него на сердце стало так легко и радостно. Потому что дом – это то место, где тебя ждут.
– Да, согласен…
*
– Это тебе, – протянул Шисуи свёрток с подарком. Он пригласил кристальную куноичи в свою комнату сразу по возвращению. – Завтра у тебя день рождения, но я заранее.
– Что это? – чуть сощурились тёмные глаза, но на щеках девушки вспыхнул предательский румянец.
– Можешь развернуть при мне, я не возражаю, – пожал Шисуи плечами.***
Гурэн, хмыкнув, сорвала цветную бумагу и развернула тёмно-зелёное кимоно с рукавом в три четверти из плотного шёлка с цветами белой камелии по подолу и на спине. Шисуи купил его в Химачи, заметив сходство с тем одеянием, которое было у Гурэн в его снах.
– Видишь фуин-печати на внутренней стороне? – спросил он. – Они укрепляют ткань и позволяют ей впитывать чакру, почти как одежда, сделанная из чакропроводящей металлической проволоки. От сильных ударов не спасёт, но от скользящих защитит и не испачкается сильно.
– Это… Спасибо…
– Считай, что это подарок не только от меня, но и от Наруто с Орочимару-саном, это они нанесли фуин-печати, – улыбнулся Шисуи, с некоторым удовольствием разглядывая смущённую девушку.
– Я скучала… – вдруг призналась Гурэн.
– Я…
– Шисуи! Срочно! В лабораторию! – бесцеремонно ворвался к нему Саске. – Скорее! Тебя Орочимару-сан и Кабуто зовут!
Комментарий к Часть 2. Глава 19. Место, где тебя ждут
* Джи-дзи-сан. Можно сказать, что Наруто смикшировал имя «Джирайя» и обращение «дзидзи» – дедушка. Кстати, в пользу моей теории о том, что Джирайя всё-таки отец Минато, говорит то, что если прислушаться к оригиналу, то иногда Наруто зовёт его «дзидзи», но переводят «старик», хотя один из переводов этого слова ещё и «дед, дедушка» (так называл Конохомару Третьего Хокаге).
** Дзюттэ (джуттэ, дзитте) – японское холодное оружие, применяемое ниндзя, с клинком в виде цилиндрического или многогранного стержня без лезвия. Рукоять с круглым навершием и половинчатой гардой, загнутой в сторону клинка, что представляет собой ловушку для оружия противника. Общая длина 30 – 60 см.
http://www.robertg.com/images/Jutte2.jpg
*** В Японии считается неприличным разворачивать подарки при дарителе, чтобы не смущать того, и в случае чего не показывать своё разочарование или расстройство от дара.
========== Часть 2. Глава 20. Прощение ==========
Орочимару медленно сливал свою чакру в накопитель лаборатории. Вошедший следом за Кабуто Шисуи тут же без напоминаний уставился красными глазами на яйца, одно из которых даже и без шарингана выглядело темнее других.
– Кажется, вот то, второе справа… У него почти отсутствует поток чакры, – показал Учиха на тёмное яйцо.
– Присоединяйся, – кивнул Орочимару на ещё одну печать для заряда накопителя чакры, которая, смешиваясь, заменяла яйцам материнскую систему циркуляции.
Шисуи послушно положил руку и начал делиться своим резервом.
Орочимару вздохнул. Потери в таком эксперименте неизбежны. Изначально ему подсаживалось больше двух сотен неоплодотворённых змеиных яиц – яйцеклеток, которые он, с помощью техники проклятой печати, заполнял своим ДНК. Такое замещение было менее «смертельным», чем когда он ставил печать на людях. По статистике, выживал один из десяти подопытных, а в случае с яйцами выживало одно из пяти. Но этот процент в каждом последующем эксперименте неуклонно падал. В конечном итоге на шестой заход из кладки выжило всего одиннадцать яиц, которые получилось оплодотворить. Два из них погибли на первой и третьей неделе во время пребывания в брюшной полости, ещё три – во время отсоединения от неё. И вот теперь ещё одно, уже трёхмесячное, скорее всего, не выживет.
– Боюсь, нам следует отсоединить это яйцо от всех остальных, кажется, оно пытается «запитаться» от других, но так может только погубить остальных. Я вижу один поток, который подбирается к крайнему, – сообщил Шисуи, отвлекая Орочимару от подсчётов потерь.
Он кивнул, поверив Шисуи на слово. Без использования способностей шарингана эксперимент мог продлиться много дольше, и неизвестно, вообще получился бы или нет.
Используя двух выращенных от руки теневых змей, Орочимару заставил удлинившихся гадов нырнуть в бак с питательным раствором и перегрызть чакроканалы бракованного эмбриона. Ещё слегка пульсирующее яйцо было отдано Кабуто.
Парень заворожённо смотрел на ладони, в которых лежал ещё живой не родившийся отпрыск Орочимару.
– Прости, малыш, – избегая встретиться с ним взглядом, прошептал его старший приёмный сын.
– Дождись, пока оно… – Орочимару помолчал, не желая выдавать своих чувств голосом. Шисуи отвернулся и продолжал сливать чакру, но от Учиха тоже чувствовалось напряжение. – Дождись, пока жизнедеятельность прекратится и сделай вскрытие, – справившись с минутной слабостью, спокойным тоном закончил Орочимару. – Мы должны знать, в чём было дело.
*
– У тебя действительно появилась семья, это так непривычно… – разместившись возле него на камне и попивая горячий чай, сказал Джирайя.
Вдалеке на поле Комацу и Мина доили коз, и был слышен смех Нацуми, скрытой в высокой траве, та снова пыталась догнать кролика, чтобы потискать. В конце концов, кролик был загнан к камням и перехвачен девочкой поперёк туловища, и теперь обречённо терпел нежности, грустно повесив серые ушки.
Орочимару усмехнулся, поймав себя на мысли, что снова прокручивает ситуацию с яйцом и думает о том, что этого не произошло бы, если бы он остался в лаборатории. Возможно, что яйцам нужен постоянный обмен новой чакрой, так как до этого они так надолго от них не отлучались. Вскрытие разобраться с ситуацией не помогло.
– После такого чувствую себя одиноким, брошенным стариком. Я рад за внука, но не хочу быть лишним, – не дождавшись от него никаких слов, продолжил Джирайя.
– Просто скажи, что на самом деле ты хотел бы остаться, и я тебе это разрешу, – устало пробормотал Орочимару. – Или пропуск дам, а то, зная тебя, уверен, что долго ты на одном месте не высидишь. Обязательно же на какие-нибудь приключения потянет.
Джирайя кашлянул, захлебнувшись своим чаем, и даже покраснел.
– Орочимару, ты вернёшься в Коноху? – серьёзно спросил его друг. – Сейчас, когда Цунаде стала Хокаге… Ты знаешь о том, что тебя оправдали?
– Да что ты? – провокационно изумился Орочимару. – Прямо-таки оправдали?
– Ну, – опустил взгляд в кружку Джирайя, – ты же выполнял приказы от непосредственного руководства. Тебе, по сути, даже пожаловаться Хокаге было нельзя, потому что это были… – старый друг нахмурился и как-то обиженно надулся. – Я же доверял ему. Учителю. Считал, что он меня… Мне Цунаде сказала, что я сын Нидайме, представляешь? А мать моя при родах умерла, так и не выяснили даже имени её… Точнее, по распоряжению учителя все записи по моему рождению уничтожили, и в приют меня сразу… Про то, кто мой отец, после смерти Тобирамы знал только Сарутоби-сенсей. А я помню, что иногда видел отца, получается… Кажется, наш учитель пообещал Тобираме, что присмотрит за мной… Присмотрел… Не сказать, что не сдержал обещания… Да вот только клан Сенджу тоже мог за мной присмотреть… Если бы… Что уж теперь… Техниками Второй со мной поделился, грех жаловаться, и сыну я кое-что смог передать… Обидно только, что, когда я к Цунаде свататься приходил, она мне всегда говорила, что не может с безродным и бесклановым жизнь свою связать. Никто я и звать меня никак… Джирайя… Просто Джирайя. Несколько семей надо мной опеку брали, да никто из них фамилией так и не поделился, а сам я… – Джирайя замолчал, грея руки о сделанную из аметиста кружку. – Возможно, что это, конечно, просто красивая сказочка, в которую так хочется верить. А я никакой не сын Нидайме… Может, она просто так… извинялась…
Орочимару скептически посмотрел на своего друга и не менее скептически хмыкнул.
– Недавно я проводил осмотр Наруто и выяснил, что у него есть гены Сенджу. Были у меня кое-какие образцы по… старой работе. Так что мы проверили твоего сына и сравнили его ДНК с образцами Первого и Второго Хокаге. В общем, выяснили, что Минато – внук Тобирамы, так что, думаю, ты действительно его сын. Тем более, что Цу-тян не имеет привычки так неприятно и болезненно шутить. Мне казалось, что ты всегда ей нравился, не зря же она себе фигуру в твоём вкусе нарастила, – ехидно пихнул он в бок друга.
– Так это правда?! – всё-таки слегка ошарашено вытаращился на него Джирайя.
– Ты про грудь или про отца? – не удержался Орочимару от подначки и тут же, ухмыляясь, увернулся от дружественного локтя.
– Змей ты подколодный, – притворно надулся, весело сверкая глазами Джирайя. – Так на вопрос и не ответил… Про Коноху…
– Я всегда не мог этого понять, – вздохнул Орочимару. – Ты пытался вернуть меня в Коноху, но сам постоянно оттуда сбегаешь. У тебя в Конохе даже дома нет, куда вернуться, всё время у меня или Минато кантовался, или по всяким бабам. Так нет же, – снова зовёшь. Или ты меня потому и зовёшь, что тебе жить негде? – ехидно хихикнул он. – Типа «дайте водички попить, а то так проголодался, что и переночевать негде».
– Ну… Я же… – смутился Джирайя, крепко задумавшись. А потом тихо произнёс: – Без тебя и Цу-тян Коноха кажется мне… пустой.
Орочимару промолчал, но эти слова задели давно погребённую и забытую струнку его души.
– А помнишь нашу первую серьёзную миссию? – неожиданно улыбнулся Джирайя. – Я тогда попал в ловушку, а ты меня спас…
– Да, это было в Стране Чая, – снова посмотрев вдаль, кивнул Орочимару. – Кажется, это тогда Цунаде отравила тебя, из-за того, что ты оказывал знаки внимания местной девчонке с большими буферами…
– Блин, а я думал, что просто съел что-то не то… – забавно вытянулось лицо друга, и Орочимару искренне засмеялся.
*
– Сегодня у нас целых четыре праздника, – улыбнулся Шисуи, приобняв за плечи призванного пару часов назад Итачи. – Во-первых, у Кимимаро был день рождения, а мы вместе его не поздравили. Двенадцать лет – это уже настоящий жених, – подмигнул Мине старший Учиха.
Старшая из девочек Учиха не сильно засмущалась, только стрельнула глазками в Кимимаро, и Орочимару подумал, что дети очень быстро растут и что подобная «партия» для его младшего приёмного сына была бы неплохой.
– Во-вторых, Итачи три дня назад исполнилось пятнадцать, – ещё крепче обнял Шисуи брата. – В-третьих, во время путешествия мы нашли дедушку Наруто, Джирайю-сана, и он решил пока пожить с нами. И, в-четвёртых, сегодня Гурэн исполняется шестнадцать лет.
Орочимару смотрел на большое и дружное семейство, которое всё чаще в мыслях называл «своим». Его приёмная дочь сидела в новом зелёном кимоно и вместе со всеми подняла аметистовый бокал, наполненный ягодным соком. Они же с Джирайей поднимали чарки поменьше и покрепче градусом. На душе было легко и спокойно, даже появилась уверенность, что скоро семья станет ещё больше и ещё крепче и всё будет хорошо. Орочимару почувствовал это ещё вчера, после долгого, затянувшегося до половины ночи, разговора с другом, когда вдруг понял, что перешагнул все обиды на учителя, тот период, когда работал на Данзо, обменивая людские жизни на техники и на ещё одну крупицу знаний об этом мире, освободился от гнетущего чувства неправильно прожитой жизни. Он прощён…
