Текст книги "Спасение клана Учиха (СИ)"

Автор книги: Кицунэ Миято

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

Глава 21. Странные знакомства

Безумная кошка приближалась. Наруто увидел отчаяние и решимость на лице Саске, который перехватил поудобней кунай, словно задумав отдать свою жизнь подороже.

– Я задержу её, – очень спокойно сказал ему друг. – Бери Юми и беги. Найди Ракурэй-сана и остальных.

«Защитить друзей», – болезненно стукнуло в сердце Наруто, отдавая в висках. Горячая волна чувств кипятком обдала тело, и неожиданно он очутился в странном месте.

Наруто моргнул и заозирался, разглядывая непонятно откуда взявшийся серый прямоугольный коридор с проводами, трубами и водой на полу. Первой мыслью было, что та кошка использовала гендзюцу. Вот только Итачи, когда показывал им эту технику, чтобы научить распознавать её и избавляться, говорил, что гендзюцу чаще используют на одиночном противнике, потому что товарищ может легко прервать технику и ранить того, кто использует гендзюцу, потому что для него требуется сильное сосредоточение.

Попытка прервать течение своей чакры не увенчалась успехом, но за прошедшее время Наруто, как сказали Ракурэй и Шисуи, улучшил свой контроль и навыки манипулирования. Чему, по мнению самого Наруто, сильно поспособствовало изучение им доступного фуин-дзюцу. Всё-таки там требовались терпение и точность. Шисуи, как и обещал, научил его всему, что знал сам по техникам печатей. После этого намного легче дались и техника преображений – «хенге-но-дзюцу» – и напитывание, для большей бронебойной способности, чакрой нэкотэ. И то же тайдзюцу, когда чакра стала поддаваться управлению, пошло намного лучше. Теперь в учебном поединке Саске выигрывал два раза из трёх.

Вспомнив о друге, Наруто нахмурился, решив, что надо поскорее выбираться из странного места и спешить на помощь. Вооружившись кунаем, он побежал по коридору, ориентируясь на доносящиеся из конца странные звуки, похожие на рокот.

Звук капающей воды разрезал странно осязаемую темноту впереди. Все ощущения смешались и исковеркались, и он словно чувствовал на языке едкую, ядовитую ярость, в направлении которой упрямо двигался, уже начиная догадываться, что его ждёт впереди.

Сразу вспомнился разговор с незнакомым ещё тогда Шисуи перед уходом из Конохи. О том, что он – Наруто – сосуд для девятихвостого демона-лиса, того самого Кьюби-но-Йоко, который разрушил часть деревни восемь лет назад. Джинчуурики. Что его родителями были Намикадзе Минато, Четвёртый Хокаге, и Узумаки Кушина – вторая джинчуурики девятихвостого демона. Родители погибли, запечатав Лиса в него ценой своей жизни, защищая его и Коноху. От пришедшей в голову мысли Наруто остановился. Если бы клану Учиха позволили остановить вырвавшегося биджуу, его родители были бы живы?! Не было бы унижения, ненависти, его бы любили с самого детства? Наруто мотнул головой, избавляясь от странной щемящей боли где-то внутри, и побежал вперёд, чтобы увидеть причину своих страданий и камень преткновения, ставший надгробным для почти двухсот человек клана Учиха. К Лису он не чувствовал ни злости, ни обиды, потому что это всё равно, что обижаться на меч, об который порезался. Если и искать виновного в случившемся, то это скорее тот, кто держит меч в руке. Себя он воспринимал, скорее, ножнами к этому мечу и так и не понял, почему ненавидели его. Шисуи объяснил ему, что он защищал деревню, сдерживая сам того не зная обоюдоострое оружие в себе.

Выбежав из коридора, Наруто замер перед невообразимо гигантскими решётчатыми вратами, уходящими куда-то вверх и скрывающимися во мраке.

Сначала появился взгляд. Огромные, словно две красные луны, глаза с вертикальным зрачком посмотрели на него, как на букашку, пытаясь смять своим величием и яростью. Но Наруто больше волновался о друзьях и беспокоился, как бы ему поскорее выбраться из этого места. Демон его впечатлил, особенно когда из тьмы соткались клыки, каждый с него ростом, отчего Наруто отстранённо подумал о том, что теперь понимает выражение «на один зуб».

– Няствуйте, няликий Кьюби-сама! – вежливо поздоровался Наруто, решив, что с демоном надо говорить на няговоре, потому что кошки и лисы должны быть близки и этот язык биджуу будет более понятен.

Красные глаза стали чуть больше, а потом сузились. Улыбка-оскал пропала.

– А? – как-то удивлённо переспросил девятихвостый.

От замешательства биджуу давление Ки несколько уменьшилось, отчего Наруто вздохнул чуть свободней.

– Кьюби-сама, верните-ня меня обратно-ня, – зачастил он. – Ня нялжен спасти-ня своих-ня друзей-ня! Ня хотел-ня с вами-ня познякомиться, но сейчас-ня ня няс няпала безумняя няко-ниндзя, и мои-ня друзня нястались одни-ня!

– Что? Почему ты так странно говоришь? – чёрный туман стал потихоньку рассеиваться, и Наруто увидел очертания лиса, у которого за спиной действительно было девять хвостов.

– Извините, Кьюби-сама, – с нетерпением воскликнул Наруто, переключаясь на обычный язык, – я подумал, что вам так будет понятнее. Верните меня обратно, пожалуйста! Моим друзьям нужна помощь! Нас всех могут убить! – начал втолковывать он демону, заключённому где-то у него внутри. – Я не понял, как сюда попал.

– Тебе нужна от меня сила? – с пафосом громогласно спросил девятихвостый, отчего Наруто снова чуть пригнуло к мокрому полу.

– А? – теперь уже удивился он. – Сила? А у вас она есть?

– Что? – снова сбился Кьюби. – Ты сомневаешься, сопляк?!

– Нет-нет, – быстро ответил Наруто, пытаясь успокоить возмущённого демона, лихорадочно соображая, как бы того уговорить вернуть его. – Вы такой большой, я не сомневаюсь, что вы очень-очень сильный, оябун сказал, что вы половину Конохи разрушили как нечего делать. Такое под силу только очень могучему существу.

– Эм… Да, – отвёл взгляд девятихвостый, как будто ему неприятно было об этом вспоминать. – Странный ты какой-то джинчуурики, мелкий.

– Извините, я только учусь, – смутился Наруто. – Так вы вернёте меня, Кьюби-сама?

– Бери силу и проваливай! – рыкнул девятихвостый, и Наруто вдруг почувствовал странное: его закружило и, открыв глаза, он увидел Саске, по-прежнему сжимающего кунай, и кошку, которая, оскалившись, неслась на них. Словно не прошло и секунды.

Ощущался дикий прилив сил, как будто вся кровь вскипела, и на невероятной скорости Наруто метнулся к монстрокошке.

– Я не позволю тебе навредить моим друзьям! – сбив её с ног, вцепился Наруто в ноздри сиамке, отчего та совсем не по кошачьи взвизгнула.

– Нят! Нят! Нятпусти! – выла кошка, из её голубых глаз потекли слёзы.

– Зачем ты напала на нас? – потянув ещё и за тёмное ухо, спросил Наруто. – Мы же не виноваты в том, что твоих котят уже нет. Мы сами – ещё котята. Ты тогда ничем не лучше, раз хочешь убить других котят.

– Челонячек… – удивлённо расширились глаза сиамки, которая начала уменьшаться, пока не превратилась в кошку привычного для няко-ниндзя размера.

Держать её за нос уже было невозможно, и Наруто отпустил, отступив на шаг. Сила, которую непонятным образом дал ему Кьюби, немного улеглась, но совсем не исчезла, и он всё ещё чувствовал невероятную бодрость.

– Челонячек, у нябя глазки-ня… Голубые-ня, няк у няих няшек… – всхлипнула кошка, всё ещё внимательно посмотрев на него, и Наруто не знал, что и делать.

– Ты… Больше не будешь на нас нападать? – спросил он всю какую-то поникшую кошку, та помотала головой, всхлипнула и начала умываться лапкой.

– Наруто! – подбежал к нему Саске, напряжённо вглядываясь в их недавнюю противницу. – Ты… Всё в порядке?

– Кажется, да…

В этот момент раздался взрыв, и из появившегося прохода вывалились мастер Ракурэй, Тэкиноину, Мина, Казуки и почти вся команда Зеро.

– Рэйкоку-сама! – хором воскликнули оба кота, переглянувшись и с опаской поглядывая на продолжающую умываться сиамку. Их шерсть заметно вздыбилась на холке, а хвосты, как по команде, распушились, на что сиамка лишь фыркнула.

– Ня ухожу-ня, – заявила кошка, махнув хвостом, и, посмотрев в глаза Наруто, сказала: – Нящо увинямся, челонячек…

– Ня – Наруто, – растерянно сказал он, поймав на себе удивлённые взгляды Саске и всех представителей няко-ниндзя.

– Юмико! – воскликнула Мина, подбежав к их подруге, находящейся всё ещё без сознания.

И все словно отмерли и засуетились. Тэкиноину-сан подхватил Юмико на лапы, и они всей процессией вышли из тренировочного лабиринта.

* * *

На выходе их встретили оба весьма взволнованных старших Учиха. Итачи схватил Саске и быстро ощупал брата на целостность.

– Сам Нэкомата-сама сказал нам, что Рэйкоку-сан вышла на охоту и что вы можете быть в опасности! – выдохнул Итачи, убедившись, что с его младшим братом всё в порядке. – Что с Юмико?

– Она просто без сознания и потратила почти всю чакру, – успокоил брата Саске. – Что это вообще за Рэйкоку-сан?

– Поговорим об этом позже и не здесь, – остановил его вопросы Итачи.

Шисуи в это время сканировал Наруто своим шаринганом, отчего он тут же вспомнил о других красных глазах.

– Я почувствовал… – запнулся старший из Учиха, покосившись на Саске.

– Я… Я с ним познакомился, – Наруто сразу понял, чью чакру почувствовал Шисуи. – Ой… Я только своё имя сказать забыл… И поблагодарить за то, что помог нам…

– Вы о ком это? – сощурил глаза Саске, пытливо разглядывая его.

Старшие братья переглянулись и одновременно вздохнули.

Глава 22. Приоткрытые тайны

Шисуи пропустил двоюродных братьев и Наруто в комнату и закрыл дверь. Пока они шли от лабиринта, нервное напряжение немного уменьшилось.

* * *

Их с Итачи нашёл сам хозяин замка, великий белый кот Нэкомата, который, как говорили, при желании мог становиться как размером с обычную кошку, так и немногим уступать какому-нибудь биджуу. К ним Нэкомата заявился непривычно маленького двухметрового роста, и Шисуи узнал его лишь по раздвоенному хвосту и длинным, тонким чёрным отметинам, похожими на шрамы, пересекающим большие жёлтые глаза.

Первым сориентировался Итачи и, пока Шисуи невежливо разглядывал появившегося перед ними в лесу главного кота, встал на одно колено, ударив кулаком в промёрзшую землю.

– Здравствуйте, Нэкомата-сама, – сказал Итачи, склонив голову.

– Давно не виделись, Итачи-кун, – хмыкнул кот, оскалив множество острых зубов в подобии улыбки. – Ты значительно вырос с тех пор, как я видел тебя в последний раз.

Шисуи поспешно повторил позу младшего брата.

– Моё почтение, Нэкомата-сама. Мы решили поохотиться, пока младшие заняты тренировкой и соревнованием, желаете присоединиться к нам?

– О, нет, благодарю, – махнул лапой Нэкомата, усаживаясь на камень. – Хотя это не в моих правилах, но всё-таки вы мои гости. И, как хозяин, я должен предупредить о сложившейся щекотливой ситуации.

Шисуи переглянулся с братом и снова посмотрел на кота, ожидая продолжения.

– Пожалуй, я расскажу вам одну историю… – усаживаясь поудобнее, сказал тот. – Когда-то, когда я был немного моложе, а на дереве Шинджу в очередной раз созрел плод, одна человеческая женщина съела его, и появились люди, обладающие чакрой…

– Погодите, – невежливо перебил Нэкомату Итачи, – вы сейчас говорите о легенде сотворения мира и про мать Рикудо-сэннина, легендарную демоническую принцессу Кагуя Ооцуцуки?

– Сотворение мира! – фыркнул Нэкомата, передразнивая Итачи. – Это было каких-то пару-тройку сотен лет назад, но людская память такая короткая, что я ничему не удивляюсь. Мне недосуг было знакомиться с той сумасшедшей женщиной, перекачанной силой, которую, в конце концов, запечатали собственные сыновья, – Нэкомата погрузился в воспоминания, пробурчав себе под нос о невоспитанности молодого поколения линии Индры.

Услышав о прародителе клана Учиха, Шисуи снова переглянулся с Итачи и благоговейно вытаращил глаза на живого участника событий глубокой древности.

– Вы знали Учиха Индру? – шёпотом спросил Итачи. – Того самого?

Нэкомата снова фыркнул.

– Я играл с ним ещё тогда, когда первенец Хагоромо[14]14
  Хагоромо Ооцуцуки, он же Рикудо Сэннин (六道仙人, досл. Мудрец Шести Путей), был легендарной личностью и основателем искусства ниндзюцу в мире шиноби. Победив Десятихвостого и запечатав его в своём теле, он стал первым джинчуурики. Его сыновья Индра и Асура считаются прародителями кланов Учиха и Сенджу, соответственно.


[Закрыть] пешком под стол ходил. Мне было любопытно посмотреть на жизнь людей, которые обладали частью божественной силы, и я стал их… домашним животным, – хихикнул в лапу кот, выглядевший весьма довольным собой. – Индра раскусил меня, когда ему было около десяти лет… С тех пор и живёт наша «Игра» с кланом Учиха, – показав свои нежно-розового цвета подушечки на лапе, усмехнулся Нэкомата. – Впрочем, за последние пару сотен лет клан Учиха измельчал, и Итачи был последним, кто добрался до меня, преодолев мои гендзюцу.

Пушистый долгожитель снова захихикал, а Шисуи, пользуясь его хорошим расположением духа, спросил:

– Так получается, что люди были не первыми обладателями чакры?

– Нет, конечно, – хмыкнул кот. – Священное дерево Шинджу цвело и росло с очень давних времён, и есть его плоды было запрещено. Но его листья часто ели многие животные и насекомые. А если некоторые животные не ели сами листья, кто-то съедал улиток и слизней, или жаб, которые съели слизня или гусеницу, погрызшего священное дерево. Не у всех животных, но у многих появились свои мудрецы, потомки которых заключали с людьми договоры и контракты о сотрудничестве. Из таких я знаю кланы Гама, Намекуджи, Кариину, Докухэби, Маатэн, Нихонзару, Камэ и некоторых других.

Шисуи кивал, о жабах он слышал, их призывали Четвёртый Хокаге и его учитель – Легендарный Саннин Джирайя. Намекуджи – скорее всего клан слизней, призыв не менее легендарной Сенджу Цунаде, а Докухэби – по всей видимости, те, с кем сотрудничает третий из «Легендарной троицы» – Орочимару. С кланом Кариину, скорее всего, подписали договор Хатаке, а с Нихонзару – Сарутоби. С призывом куницы и черепахи он ни разу не сталкивался[15]15
  Призыв куницы (ласки) был у Тэмари, а черепах мог призывать Майто Гай.


[Закрыть].

– О чём это я? – задумался Нэкомата. – Ах, да… Когда отец Индры умер, то разделил духовную суть и чакру перерождения Шинджу, которое некоторые зовут «десятихвостым демоном», на девять частей. Так получились биджуу…

Шисуи во все глаза смотрел на выдающего им секреты их мира Нэкомату. Шисуи знал об этом из тех снов, которые снились ему каждую ночь, но одно дело – сон, а другое – получить такую информацию от практически участника тех событий.

– Мататаби… – вытащил его из воспоминаний голос Нэкоматы, и Шисуи вспомнил, что так звали двухвостую биджуу-кошку. – Моя малышка, ниби-чан… Конечно, у меня уже были дети и своё измерение, но наша дочь, Саюри… И, да, кстати! – спохватился кот, хлопнув себя лапой по лбу. – Как раз поэтому я к вам и пришёл. Дело в том, что вчера в замок вернулась Саюри, моя маленькая лилия, теперь, правда, она откликается на другое имя – Рэйкоку, и в некоторых человеческих городах в стране Неба её называют «аоимоку-но-бакэнэко».

Шисуи напрягся, «Рэйкоку» означало «безжалостная, бессердечная», да и «аоимоку-но-бакэнэко» – «голубоглазая кошка-демон», тоже не внушало радостных надежд. Внутри всё сжало от плохого предчувствия. Нэкомата смотрел на него, словно ожидая чего-то, и он спросил:

– И почему же госпожу Саюри так называют?

– О, это довольно печальная история, – нахмурился хозяин замка имени самого себя. – Долгое время биджуу были свободны, но потом почти все они были пленены с помощью техник стихии дерева потомком младшего брата Индры – Асуры, которого вы знаете, как Первый Хокаге. Когда Мататаби поймали и запечатали, я был далеко. А она, пытаясь скрыть наше дитя, заставила превратиться Саюри в красивую голубоглазую сиамку, внушив той с помощью гендзюцу, что она просто кошка. Саюри подобрали паломники и привезли в страну Неба, где и оставили в храме Тодороки. Монахи сочли Саюри знаком небес: по всей видимости, чувствовали в ней скрытую силу и чакру. Но Саюри ощущала себя обычной кошкой и однажды влюбилась в какого-то местного кота и понесла от него. Храмовники посчитали размножение странной кошки нежелательным. Они забрали её котят и утопили, а пока Саюри-чан, обессиленная, отходила после родов, местный ирьёнин с помощью медицинской чакры стерилизовал её. Вливание чужой чакры развеяло гендзюцу, наложенной Мататаби на дочь, и та осознала себя, – со вздохом умолк Нэкомата.

– Саюри убила всех? – спросил Итачи, нарушив тишину. – Я как-то читал в архивах донесений об ужасной резне, устроенной в Стране Неба, которая началась в храме Тодороки, когда некая страшная сила вырвалась оттуда… Расследование АНБУ так и не пролило свет на случившееся там около семидесяти лет назад. Лишь несколько выживших упоминали что-то о голубоглазом монстре, которого не могли описать.

– Да. С той поры она называет себя Рэйкоку… И, – кот замялся. – Саюри ненавидит людей и отправилась на охоту, услышав, что в моём замке есть представители вашего вида. Не убедило её и то, что вы наши гости… Так что советую поторопиться… Вам, возможно, ещё удастся спасти хотя бы нескольких.

От этих слов у Шисуи словно выдернули из-под ног землю, и он вместе с братом помчался в сторону замка. И лишь только, когда увидел невредимых детей, понял, что Нэкомата для своего долгого с ними разговора использовал гендзюцу, которого он – герой войны и капитан АНБУ – не заметил.

* * *

Шисуи посмотрел на притихшего и задумавшегося Наруто и снова порадовался про себя хорошей идее взять с собой такого удачливого джинчуурики, к которому искренне привязался. Перехватив его взгляд и поместив в гендзюцу, Шисуи спросил:

– Наруто, ты хочешь, чтобы о твоём секрете узнал Саске?

Узумаки удивлённо распахнул свои голубые глаза и стрельнул взглядом в сторону друга.

– Не волнуйся, ты в неполной иллюзии, и только ты меня сейчас слышишь, – успокоил его Шисуи.

– Я… Я, наверное, хочу… – улыбнулся Наруто, но по его сбившемуся дыханию и немного кривоватой улыбке Шисуи понял, что мальчик нервничает, скорее всего, переживая, как его лучший друг вообще воспримет такую новость.

– Не волнуйся, думаю, Саске… примет тебя таким, какой ты есть, – Шисуи постарался ободряюще улыбнуться и развеял гендзюцу.

– Вы обещали всё рассказать! – ультимативно сложил на груди руки самый младший Учиха в комнате.

Глава 23. Информация к размышлению

Итачи слушал, как Шисуи рассказывает притихшим ребятам историю Саюри-Рэйкоку, и удивлялся, как же всё-таки Наруто смог одолеть эту бакэнэко. Последний, кстати, захлюпал носом, когда дошло до убийства котят.

– Она сказала, что у меня такие же голубые глаза, как и у её деток, – утеревшись рукавом, пояснил Узумаки.

– Но это уже было после того, как ты смог победить её! Как тебе это удалось? Я видел, что в тебе почти не осталось чакры, и тут… – растерянно спросил Саске.

– Я… Понимаешь… – Наруто посмотрел на Шисуи, словно запрашивал помощи.

– Наруто является третьим джинчуурики девятихвостого, Кьюби-но-Йоко, – помог тот. – Он стал им в ночь своего рождения, когда биджуу вырвался из его матери, Узумаки Кушины, ослабшей в процессе родов и недостаточно защищённой. Его отец, Четвёртый Хокаге, ценой своей жизни запечатал девятихвостого в Наруто, единственного, кто смог бы удержать биджуу в своём теле. После извлечения хвостатого зверя, джинчуурики умирает. Но Узумаки Кушина была жива ещё какое-то недолгое время и помогла мужу с запечатыванием, после чего передала Наруто, назвав его имя, подоспевшему к месту событий Сарутоби Хирузену, который на следующий день снова стал Хокаге. Это я знаю из засекреченных отчётов АНБУ.

Саске осмысливал информацию рассматривая друга во все глаза. Наруто от этого немного засмущался.

– Ну, что скажешь? – неуверенно пробормотал Узумаки, нервно сжимая ткань запачканных грязью шорт.

Итачи тоже посмотрел на задумавшегося брата и, повинуясь наитию, слегка растрепал золотистые волосы раскрывшего инкогнито джинчуурики.

– Мне всегда было непонятно, почему люди в деревне так предвзято к тебе относятся. После смерти твоих родителей наша мама хотела забрать тебя, но, – взглянув в увеличивающиеся голубые глаза, покачал головой Итачи, – ей не разрешили. Они с Кушиной-сан были подругами, я помню её, она была улыбчивой, весёлой и непоседливой, очень яркой. Ты похож на своего отца внешне, но характером – точно в неё… С тобой не разрешали общаться никому из нашего клана, также Учиха было запрещено принимать тебя на своей территории… Для Саске, как твоего одноклассника и ребёнка, не в курсе всей ситуации, было сделано исключение. Хотя, возможно, у Хокаге были свои планы… – Итачи обратился к младшему брату. – Возможно, поэтому мама, хотя очень переживала за Наруто, не могла позволить ему приходить к нам в гости и о вашей дружбе не сказала отцу.

Брат заторможено кивнул.

– Но почему? Почему все боялись Наруто? Я же… Тоже это почувствовал! – спросил Саске, решительно хлопнув Узумаки по плечу, словно показывая, что совершенно не боится.

– Помнишь, я говорил тебе, что люди ненавидят ниндзя, ненавидят чужую силу? – вопросом на вопрос ответил Итачи. – А в Наруто сокрыта очень большая мощь. Чакра биджуу потрясает воображение. Их боятся и ненавидят, перекидывая свои страхи на джинчуурики. Я слышал, что почти во всех деревнях так. Джинчуурики воспринимаются, как оружие деревни, которым можно пригрозить другим, но само оружие может обратиться против в любой момент. Так считают старые шиноби, которые не умеют доверять. Так считал Шимура Данзо, который видел только один выход из ситуации с нашим кланом – смерть всем Учиха. Но на самом деле это был ложный путь, прямой и лёгкий, – Итачи прикрыл глаза, сдерживая нахлынувшие эмоции. – Такой политики придерживаются во многих скрытых деревнях – нападай, предавай, манипулируй, лги. Шиноби топчут собственные идеалы и веру, не понимая, что предают самих себя. Я сам только недавно понял, что нельзя полагаться на ложь – она не поможет тебе найти товарищей, которым ты можешь доверить собственную жизнь. Кроме того, ложь заставляет тебя забыть, кто ты есть на самом деле. Я верю, что если бы нам с Шисуи дали шанс, мы бы смогли всё изменить, всех изменить…

Шисуи понимающе улыбнулся и кивнул, разделяя его слова.

– Так ты… – Наруто покосился на руку Саске на своём плече, которую тот так и не убрал.

– Я всё равно твой друг, – улыбнулся Саске. – Я же очень хотел разгадать твою тайну! Но я так и не понял, как ты победил Саюри-сан.

– А… Это… – почесал затылок Узумаки. – Я так перепугался за вас. И я… Не хотел, чтобы ты или Юмико погибли. Это было так… Страшно. А потом я очутился в странном месте. Какие-то трубы, вода капает. Там я обнаружил огромную клетку, точнее, я только ворота увидеть смог, они о-очень большие, – Наруто начал показывать, махая руками.

– Ты видел девятихвостого? – заинтересовался Саске.

Итачи тоже было очень любопытно, но он держал себя в руках, радуясь про себя нетерпеливости брата.

– Ага. Он такой. Такой. Такой, – словарный запас Узумаки при описании заточённого в нём биджуу как-то быстро закончился. – Большой, – наконец нашёлся Наруто. – И зубастый. И хвостов так много-много. И красивый. Рыжий такой, как солнце на закате.

Саске приоткрыл рот, и Итачи понял, что тоже смотрит на джинчуурики, некультурно свесив челюсть.

– Ты очень странный джинчуурики, – хмыкнул Итачи, вернув лицу прежнее выражение спокойствия и подумав, что большинство шиноби при описании биджуу использовали бы совсем другие слова: «опасный», «сильный», «злой»…

– Во! Он тоже так сказал почему-то! – обрадовался Наруто, широко улыбаясь. – Я попросился обратно, так как волновался за Саске и Юмико, а Кьюби-сама сказал: «бери силу и проваливай». А потом я очнулся там же в лабиринте, словно и секунды не прошло, и почувствовал, что у меня полно чакры, больше, чем обычно, и что я смогу остановить Саюри-сан.

– Ты молодец, Наруто, – похвалил Шисуи. – Мы с Итачи тоже здорово перепугались за вас.

Узумаки просиял и, казалось, улыбнулся шире собственных щёк. Потом его довольная мордашка озадаченно вытянулась:

– Оябун, а как мне снова туда попасть? Я хотел поблагодарить Кьюби-сама за то, что он нам помог. И я своего имени не сказал, торопился… Как-то неудобно вышло.

Итачи, который в своё время интересовался некоторыми техниками запечатывания и свойствами других шаринганов, пояснил.

– Это похоже на технику «Камуи», и, скорее всего, твоя печать образует что-то вроде внутреннего измерения, где и скрыт такой… «большой» девятихвостый. В моменты смертельной опасности или глубоких душевных переживаний ты, точнее, твоё сознание, переносится туда само собой. Но, чтобы делать это специально, требуется концентрация и медитация. Попробуй для начала вспомнить своё состояние, когда ты туда попал, и отследить, что происходит при этом.

Наруто, сосредоточенно слушая, кивнул.

– С помощью шарингана можно усмирить Кьюби, – сказал Шисуи. – Если он попытается из тебя вырваться. Но пока он этого не делает, мы не можем попасть с тобой или без тебя в это измерение или отправить тебя туда одного. Ты должен постараться сам, Наруто.

– Я понял, я буду стараться!

– А теперь идите и приведите себя в порядок, – красноречиво посмотрев на грязную одежду Узумаки, сказал Шисуи.

– Хорошо! – хором воскликнули мальчишки и выбежали из комнаты.

– Как думаешь, кто-то успел в нашу ловушку попасться, пока мы всё выясняли? – тяжело выдохнул старший брат, откинувшись на спинку дивана.

Итачи вспомнил о том, что они поставили силки перед тем, как Нэкомата почтил их своим присутствием.

– Надо вернуться и проверить, а то завтра уже будет нечем ужинать, – ответил он.

– Да-а… – усмехнулся Шисуи. – Не представляешь, как мне хочется данго… С этими детьми я поседею раньше времени.

– Скоро, когда пойдём на разведку в Коноху, съедим там данго, – хмыкнул Итачи, проглотив набежавшую слюну, данго и он очень любил.

Последние месяцы их рацион был в основном мясным и травяным. Рис, не говоря уже о сладостях, они ели нечасто. Экономили деньги.

– У старика Теяки, где мы часто в детстве зависали, отличные данго… – мечтательно протянул старший брат, словно специально поддразнивая.

– Да, – согласился Итачи. – Кто будет следующим? – перевёл он животрепещущую тему недоступных пока вкусностей в деловое русло.

– Надо приглядеться и обновить данные, – помолчав, ответил Шисуи. – Но скорее – Хомура Митокадо…

– Возьмём с собой Наруто? Будем искать что-то по фуин-дзюцу в бывшем квартале Узумаки?

– Ох, – тяжело вздохнул Шисуи. – Даже не знаю… С одной стороны надо бы, но с другой…

– Боишься, что он решит остаться в деревне? – предположит Итачи. – Или что нас с ним могут обнаружить?

– Боюсь, что нам и Саске придётся с собой брать и ещё кого-то… А не то они вдесятером устроят погром…

– Ракурэй с Тэкиноину присмотрят за оставшимися, – неуверенно сказал Итачи. Одних они детей не оставляли и ходили на миссии по очереди.

– Ага, две недели? – скептически пробормотал Шисуи. – Мину оставить за старшую. Потянет?

– Думаю, да.

– Тогда возвращаемся в лес, надо заготовить побольше еды и попросить Старую Кошку сохранить запасы и заодно присмотреть за нашими охламонами.