Текст книги "Спасение клана Учиха (СИ)"

Автор книги: Кицунэ Миято

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)

Глава 10. Переступить боль

– Некоторые методы лечения могут приносить больше вреда, чем пользы, – мерно покачивая белой головой, сказала Хиса-сан.

Карин ещё тогда была согласна с наставницей из Рьючидо, но сейчас ей предстояло сделать нечто ужасное. Практически пытать человека, который ей очень нравился.

Конечно, стойко терпеть боль и лишения умел каждый уважающий себя шиноби. Это – прописная истина их мира. Иначе и вовсе не выживешь, проявишь малейшую слабость – сожрут и не подавятся.

Но Карин однажды испытала на себе то, что собралась делать с далеко не безразличным ей Учиха.

Хиса-сан, обучавшая её, говорила, что многие вещи ирьёнин должен попробовать на своей шкуре, чтобы понять, как это работает и стоит ли что-то вообще применять. В тот единственный раз, когда наставница принудительно восстанавливала её после небольшого чакроистощения, те пять минут она кричала как резаная и чуть не описалась. Было похоже, что под кожу одновременно проникли тысячи игл, а потом эти иглы начали путешествие внутри, протыкая и раздирая органы, сосуды, мышцы, связки. А, в отличие от Итачи, у которого был серьёзный застой чакры после лечения обширного сепсиса и сильного истощения, настоящих проблем у Карин не наблюдалось.

Испытываемый пациентом болевой шок превышал пользу от подобного восстановления. Такая слегка видоизменённая «помощь», как сказал Кабуто, применяется в отрядах пыток и допросов. Ещё старший сводный брат поделился, что многие разработки Орочимару-отоо-сана по увеличению сил шиноби были связаны как раз с принудительным разгоном чакры химическим способом, к сожалению, все они закончились смертью испытуемых. Теперь Кабуто называл их «пилюлями последнего шанса». Именно таким препаратом воспользовалась мать Карин в последнем бою.

По идее, по правилам госпитализации, вылеченный парень должен был пролежать в больнице около двух-трёх недель, восстанавливаясь самостоятельно и постепенно возвращаясь в норму. Но этого времени у них не было. Сам Итачи первым делом попросил провести «разгон чакры», чтобы «быстро встать на ноги». Кабуто, осмотрев Учиха, сказал, что тот выдержит, но к такому восстановлению будет готов лишь через сутки. И ещё сутки проваляется «в отходняке».

Карин, закусив губу, посмотрела на спящего парня. Его ресницы подрагивали, а волосы разметались по циновке. Измождённый, по-прежнему худой, но всё равно очень красивый. Но дело было не только во внешности, она знала, что Итачи добрый и хороший человек, это чувствовалось по его чакре. Парень вздрогнул и открыл глаза, встретившись с ней взглядом.

– Пора? Они ушли?

– Да, рассвет, – кивнула Карин, присаживаясь на колени. Она потёрла ладони друг об друга, согревая.

– Мой брат?

– Шисуи-онии-сан сказал, что отправит его спать.

– Хорошо. Приступай.

– Мне придётся принудительно циркулировать твою чакру по кейракукей, чтобы ты быстрее восстановился. Это будет… крайне неприятно для тебя…

– Я капитан АНБУ, – спокойно сказал Итачи. – Я знаю.

– Прости… – прошептала Карин, пытаясь унять позорную дрожь в руках.

– Делай, что должна, – посмотрел на неё Итачи и даже слегка улыбнулся.

Карин протянула специальную деревянную плашку, обмотанную тонким кожаным ремешком.

– Закуси… Ничего обезболивающего я тебе сейчас дать не могу.

Итачи послушно последовал совету, вгрызаясь крепкими ровными зубами в предложенный кляп. Карин сняла с себя очки и отложила подальше. Будут только мешать.

* * *

– Вот так… Всё хорошо. Вот и всё… – тихо приговаривала Карин, утирая свои слёзы плечом, потому что руки были заняты.

Смоченной в травяном успокаивающем настое губкой она протирала лоб Итачи, на котором выступил кровавый пот. Парень тяжело дышал. Во время процедуры пришла мысль, что она в чём-то провинилась перед Кабуто, раз названный брат попросил проделать всё это с её возлюбленным. Но, с другой стороны, Карин понимала, что во время такой болезненной процедуры у Итачи просто могла «слететь» фуин, запирающая его кольцо из «Акацуки», и тогда появившемуся в пещере Лидеру сложно будет объяснить, что делает рядом с его подчинённым подручный Орочимару.

Учиха держался очень хорошо, измочалил кожу на деревяшке, но только быстро и шумно втягивал воздух носом. Даже стона не издал. Но в то, что ему было не так уж и больно, всё равно совершенно не верилось.

– Карин! Что с ним? Я проснулся, почувствовав всплеск чакры нии-сана!

Она замерла, услышав весьма обеспокоенный голос Саске, который остановился в нескольких шагах от неё. Почти физически ощущалось, как сбилось его дыхание, а чакра окрасилась беспокойством и тревогой.

– Всё уже прошло, – глухо сказала Карин, не оборачиваясь. – Всё уже хорошо. Теперь он окончательно поправится и завтра уже будет на ногах. Иди, Саске. Тебе не стоит быть здесь. Итачи не хотел, чтобы ты видел его таким.

– Может, я могу чем-то помочь? – совсем тонко спросил Саске с такой надеждой, что еле получилось сдержаться, чтобы снова не зареветь.

– Можешь принести воды? Ему сейчас надо много жидкости пить, – выдохнула Карин, прекрасно понимая состояние младшего братишки. У неё была спрятана в свитках еда для Итачи и имелась вода во фляжке, но отказать она не могла.

– Я мигом, – убежал Саске.

* * *

«Гости» в количестве двоих шиноби прибыли к ним через двое суток после того, как Итачи смог подняться на ноги. Карин, ничуть не волнуясь, спустилась к ручью, чтобы постирать одежду, отстранённо думая, что лёгкое самогендзюцу, внушающее, что она простая крестьянка, ухаживающая за раненым парнем и живущая в местной пещере, отодвинуло её переживания на задворки сознания и помогает ей скрывать чакру. Впрочем, с её объёмом резерва, первое, чему её научили – это скрывать свою чакру. А занятия канчидзюцу и ирьёдзюцу у Хисы-сан довели это умение до совершенства. Даже отец похвалил и сказал, что совсем не чувствует в ней куноичи.

Как и каждый шиноби, Карин готова была умереть в любой момент, но и так просто сдаваться не собиралась. И раз выпал шанс помочь людям, которые её приютили, которые дали ей почувствовать, что это – настоящая семья, она сделает всё, что требуется. Итачи, отец, Шисуи и остальные расчитывают на неё, и она ни за что не подведёт. Пора доказать, чего стоит Узумаки Карин.

Руки от ледяной воды покраснели и чуть припухли. Пальцы плохо слушались, с трудом сгибаясь. Карин постирала своё бельё и вещи Итачи, в том числе и отрезанный чёрный «некогда плащ» с красными облаками. Отжала и сложила в плетёную из ивовых прутьев корзину.

Подняла голову и упёрлась взглядом в чёрный балахон, точно такой же, какой только что был в её руках.

– Где Итачи? – очень низко и грубо спросил жутковатый странно сгорбленный мужчина, с тряпкой, закрывающей нижнюю часть лица. От этого короткого вопроса по спине прошлась волна ледяных мурашек.

– Сасори-сэнпай, вы совсем перепугали девочку, – за спиной внезапно раздался слегка визгливый смех. И резко обернувшись, Карин отшатнулась, роняя корзину. Оранжевая маска с одним зрачком напоминала кусок тыквы.

– Не стоит нас бояться, малышка, – продолжил человек в маске. – Где тот шиноби, чью одежды ты только что стирала. Он жив?

– Д-да… Но он не приходит в с себя уже несколько дней… – пробормотала Карин.

– Ты живёшь в пещере? Одна? – оглядывая местность спросил жуткий горбун. – Как Итачи попал сюда?

– Я… Н-не знаю, господин шиноби, – на глаза Карин навернулись слёзы, самогендзюцу работало просто отлично, ей до ужаса было жаль, и она искренне боялась, что «страшные ниндзя» её прирежут. – Он сам пришёл. Я тут живу недавно. С конца зимы. Я нашла эту пещеру, там были дрова и немного еды… А я… Я не знала, что это его пещера.

– Теперь ясно, где Итачи скрывался до того, как появился в «Акацуки», – хмыкнул горбун. – Веди нас к нему.

– Х-хорошо, господин шиноби, – Карин подобрала корзину с бельём и пошла по узкой тропке. Отец «отсёк» от пещеры все пути через убежище, сделав вход через гору, ниже по течению ручья. Там она соорудила себе постель из старого сена, заготавливаемого ими для птиц и животных, и пару раз зажигала костёр, чтобы был «очаг» и запахи жилого.

– И где он?

Всё-таки самогендзюцу великая вещь: Карин и сама удивилась, когда увидела пустую лежанку Итачи. Возле покинутой постели, слегка разгоняя мрак, горела плошка масляной свечи.

Карин сглотнула, смачивая пересохшее горло.

– Г-господин шиноби… Я н-не зн-наю…

– Ещё тёплое, – потрогал смятое сено тот, который был в маске.

– Тут есть ещё ход? – рыкнул горбун.

– Т-там дальше, кажется, другая пещера, – показала Карин на темнеющий ход. – Но я никогда не ходила туда… Там темно и страшно…

– Тоби, идём, – скомандовал парню в маске горбун.

– А она? – спросил напарника этот Тоби.

– Ты прав, нехорошо оставлять кого-то за спиной.

Карин даже не поняла, откуда была внезапная атака, только услышала хруст своих костей, потом резко нахлынула боль. Перед глазами поплыло, а во рту появился острый вкус собственной крови.

– Симпатичная девчонка… была, – услышала она голос Тоби прежде, чем упасть в невесомую черноту.

Глава 11. Ловушка[29]29
  Если вдруг кто забыл, как выглядит Сасори (а я совсем непонятно описала), то просто напоминаю: http://img1.wikia.nocookie.net/__cb20091031172520/naruto/images/9/9c/Hiruko.jpg http://www.renders-graphiques.fr/image/upload/normal/Akasuna_no_Sasori.png


[Закрыть]

– Отоо-сан, Карин… – не выдержав, прошептал Кимимаро, посмотрев на него, но Орочимару, покачав головой, положил руку на плечо приёмного сына.

Сасори даже предполагаемой «крестьянке» нанёс удар «хвостом» в грудь, да ещё и, скорее всего, впрыснул дозу своего яда, чтобы наверняка.

Помочь Карин до того, как этот параноик из Песка не пересечёт невидимую черту запирающего барьера, было нельзя.

Треть минуты растянулась на пять невыносимо долгих ударов его сердца. Двадцать секунд его родная дочь умирала, но до последнего сдерживала свою стихийную способность к лечению, чтобы не выдать двоим членам «Акацуки» того, что их заманили в ловушку. Орочимару втайне гордился Карин, одновременно боялся за неё, но в то же время верил, что его девочка справится.

Наконец Сасори и его напарник вошли в соседнюю пещеру, желая поскорее разделаться с Учиха Итачи, отсекая от себя все звуки и запахи за своей спиной, и Орочимару выпустил Кабуто и Кимимаро из земляного кокона, в котором пряталась «группа поддержки» для Карин.

Перед тем, как двинуться в толще скалы за «Акацуки», Орочимару успел заметить, как старший приёмный сын начинает лечение с введения антидотов. Годы работы рядом с Сасори позволили взять достаточно образцов используемых кукольником ядов и приготовить всевозможные противоядия. Карин также было предварительно введено несколько препаратов, замедляющих отравление организма.

Пещера, в которой за столь короткое время они организовали ловушку, была настоящим произведением барьерного искусства. По сути, пещеру превратили в подпространственную каверну, в которую был только вход, но не было выхода: всё равно, что запечатать всех в свиток. И эту идею предложил в своё время Наруто, когда ещё полгода назад Джирайя поделился печатями защиты от телепортации. Даже Камуи, как техника пространства, скорее всего, не должна была работать совсем или, как минимум, ограничивала перемещение объёмом самой каверны.

Ловушку контролировали Наруто и Саске, запертые в особом кристалле Гурэн и сокрытые иллюзиями Шисуи. Они были их «обратным билетом» наружу. Также основной задачей джинчуурики была «подпитка» столь большого барьера в случае попытки прорыва со стороны «Акацуки». Со слов Наруто, когда Курама-сама узнал, что ловушка предназначалась для того самого шиноби, который выпустил и поработил его с помощью шарингана десять с половиной лет назад, заставив напасть на Коноху, то с радостью пообещал в случае чего поделиться своей чакрой. Девятихвостый, к огромному удивлению Орочимару, через своего джинчуурики даже дал несколько ценных советов по устройству барьера.

В скале, для того, чтобы Орочимару мог присоединиться к битве, были оставлены два входа в барьер. Он сделал клона, который направился ко второму ходу, расположенному на стороне братьев Учиха, а сам просочился внутрь, но пока не спешил показываться и выдавать своего присутствия. Гурэн вознамерилась попробовать свои силы против Сасори. И это было неплохим испытанием сил его старшей дочери, которую Орочимару страховал.

Старшие Учиха забрали себе в противники парня в маске, но Шисуи тоже до поры до времени прятался, используя свои земляные техники.

Тем самым они решили ввести противников в заблуждение, чтобы Сасори и Обито считали, что выступают двое на двое, да ещё и против шиноби намного младше себя.

Поэтому, когда оба нукенина «вошли», за их спинами вход был закрыт кристаллами, чтобы они не сразу догадались, куда на самом деле попали.

– Он кукольник из Суны, – услышал Орочимару наставления «умирающего» Итачи для Гурэн. – Будь осторожна, всё его оружие отравлено. С новичком я разберусь сам.

– Кажется, с противниками мы определились, – подытожил хриплый голос Сасори. – У тебя интересная техника, девочка. Стихия кристалла. Я о такой даже не слышал. Ты будешь отлично смотреться в моей коллекции. Тоби, тебе достаётся Итачи-кун.

– Но… У него же великий шаринган, сэнпай! – визгливо и наигранно напугано возразил напарник Сасори.

– На тебе же маска, – заворчал кукольник. – Просто не смотри ему в глаза, используй дальние атаки и мои ядовитые шашки. Я позволю тебе забрать его додзюцу. Мне оно всё равно без надобности.

– О, это другое дело! – обрадовался Тоби. – Вы очень щедры, Сасори-сэнпай!

– Подержи его хотя бы до того, пока я не закончу с куноичи. Она кажется довольно сильной, – закончил раздавать указания «новичку» кукольник. – Против меня у Итачи-куна в любом случае нет ни единого шанса. Я очень неудобный для него противник.

– Это точно, Сасори-сэнпай, – поддакнул Тоби.

– Стена кристалла! – воскликнула Гурэн, которой, по-видимому, надоело слушать дифирамбы в сторону кукольника, и розовый аметист разделил пещеру надвое. По обеим сторонам стены оказалась пара противников.

– Впечатляет, – проскрипел Сасори, скидывая с себя плащ и показывая Хируко – куклу, в которой сидел. – Вижу, что ты тоже не любишь ждать. Как зовут тебя, девочка? Мне нужно твоё имя, чтобы я мог как-то назвать куклу, которую сделаю из твоего тела. Ты станешь двести двадцать седьмой в моей коллекции.

Орочимару знал, что у бывшего напарника множество «живых марионеток», сделанных из тел побеждённых тем шиноби, но точное число услышал впервые.

– Я разрешаю тебе атаковать первой, – милостиво позволил Сасори, не замечая, что атака куноичи началась и без его одобрений.

Не теряя времени Гурэн, распылила в воздухе чакру, сразу решив использовать свою технику массового уничтожения, превращающую все живые организмы в кристаллы. Единственная проблема была в том, что Хируко был куклой…

Раздался специфический треск, и Орочимару ухмыльнулся.

В данном случае происхождение Хируко от живого человека сыграло с Сасори злую шутку. Будь марионетка деревянной, атака Гурэн пропала бы втуне. Нити чакры, которыми кукловод управлял марионеткой, и откликающаяся на это управление живая ткань – и вот Хируко закристаллизовался, не успев продемонстрировать ничего из своего богатейшего арсенала. Сасори дёрнулся внутри, пытаясь освободиться, и его кукла распалась блестящей пылью.

– Теперь, я так понимаю, моя очередь, – голос Сасори, который открыл своё юное лицо, стал значительно мягче и мелодичнее. Из его рукавов выскользнули свитки.

Орочимару чуть не выдал себя, подавшись вперёд, чтобы лучше разглядеть происходящее.

– Что? – удивлённо воскликнул красноволосый кукольник, когда у него не получилось призвать ни одной своей марионетки.

– Что-то не так? – ехидно спросила Гурэн.

Орочимару видел, что в первую же атаку приёмная дочь вложила довольно много чакры, не размениваясь на «пробу сил и разогрев». Ловушка с каверной позволила им ещё и отойти от стандартного ведения боя, когда скрывающимся шиноби, чтобы их не обнаружили враги, требовалось практически остановить ток своей чакры. Отсюда среди ниндзя и практиковались приветственные разговоры и несколько простых пробных атак сюрикенами или тайдзюцу, чтобы постепенно ускорить ток в кейракукей и подготовить каналы для более мощных техник.

Сасори не ответил, но понял, что по какой-то причине не может воспользоваться своими свитками, снял плащ, оставшись в одних штанах, и обнажил до половины своё кукольное тело. За спиной, напоминая скелет крыльев летучей мыши, выдвинулись лезвия. Вместо брюшины в кукольном теле была ниша, заполненная тугими кольцами крепкого даже на вид металлического троса, острый конец которого, капая фиолетовым ядом, опасно шевельнулся.

– Что ж, раз я не могу использовать других кукол, то использую себя, – усмехнулся Сасори, ринувшись в атаку и не давая Гурэн ни секунды, чтобы снова повторить свою технику распыления кристалла, для которой требовалось определённое сосредоточение.

Несколько минут Гурэн уворачивалась, демонстрируя чудеса ловкости и крепость кристальной брони. Но Орочимару знал, что его приёмная дочь всё это делает не просто так, а заманивает кукольника в заранее подготовленную зону посева кристальных цветов. Наконец Сасори вступил в нужную область, и его ноги были захвачены. Это дало Гурэн несколько мгновений, чтобы закончить технику, и её противник был заключён в кристальную темницу. Причём из-за того, что «темница» была в разы меньше, чем обычно, так как эту технику его приёмная дочь применяла для заключения групп шиноби в кристалл, и тот мог достигать диаметра в километр, то стены получились очень толстыми. Настолько, что куклу Сасори практически раздавило, не давая ни шанса, ни какого-либо манёвра для освобождения.

Орочимару сам когда-то помог Сасори почти до конца стать куклой. Его заинтересовали эксперименты Красного Скорпиона, который на момент их знакомства уже избавился от своих ног и рук, заменив те на кукольные протезы. Сейчас единственной живой частью кукольника оставалось запечатанное в специальный контейнер сердце с очагом чакры и привязанная с помощью запретной техники душа.

Сосуд с живой частью Сасори пульсировал внутри кристалла.

– Кажется, и я оказалась для вас очень неудобным противником, Сасори-сан, – довольная собой, хмыкнула Гурэн, прислонившись к многогранному кристаллу нежно-малинового цвета. – Меня зовут Акира Гурэн. И я приёмная дочь вашего создателя – Орочимару-сана.

Глава 12. Без права на ошибку

– Кажется, мы остались одни, Итачи-кун, – сменил тон Тоби, заговорив баритоном после того, как пещеру разделила непрозрачная стена кристаллов Гурэн.

– Неужели ты решил сбросить свою маску? – спросил Итачи. Слова он намеренно стал произносить выше обычного. – Может быть, мне тоже снять свою?

Обито наклонил голову, словно задумавшись.

– О чём ты? Ты что, не Итачи? – озадаченно протянул отступник клана Учиха. – У тебя странная чакра… Кто ты?

Сила ниндзя в его скрытности и внезапности.

Им надо было сделать так, чтобы Обито и не подумал никуда слинять из пещеры. В надёжности барьера против Камуи у них были серьёзные сомнения. Никто из них не знал полный спектр возможностей этой способности и каким законам мироздания та подчиняется. Из свитков или из других миров-сателлитов[30]30
  Под мирами-сателлитами в данном случае понимаются миры призывных животных. Сателлит (от лат. Satelles) – государство, формально независимое, но находящееся под политическим и экономическим влиянием другого государства и пользующееся его протекционизмом на международной арене.


[Закрыть] призыв был невозможен. Точнее, из-за искривления подпространства в их ловушке, призыв должен был осуществляться в пустую пещеру, тогда как они находились в другом её измерении. Но был ли выход из этой ловушки для Обито? Непонятно. Провести исследования они не могли. Орочимару сделал расчёты, но и у него выходило «пятьдесят на пятьдесят». А значит, права на ошибку не было.

План, как всегда, был безумным и дерзким.

Как сказал Кабуто, в госпитале имелись архивы с образцами крови всех шиноби Конохи. Это было необходимо для идентификации в случае смерти, а также потому, что многие медики могли подделывать трупы. В случае с их кланом все спасённые дети не были даже генинами, поэтому их образцов в базе не было. Единственный шиноби, личность которого оставалась под сомнением после гибели клана Учиха, был сам Итачи. Его подделанный в своё время няко-ниндзя труп настолько обгорел, что он был опознан по некоторым личным вещам и номеру на хитае.

В конце декабря Кабуто выкрал из архивов образец крови Нохара Рин. Шисуи и Итачи были против нечестивого воскрешения девушки, которое предложил Орочимару, чтобы сбить с толку Обито. Но они всё равно воспользовались её образцами. Клонирование клеток той крови и принудительная их циркуляция позволили создать псевдо-очаг чакры Рин. Нечто подобное проделал в своё время Орочимару со своим напарником Сасори. Разве что в том контейнере, который лежал в заплечном рюкзаке Итачи, не было души.

– Сними маску… – взволнованно попросил Обито.

– Ты первый. Я должна убедиться, – используя по отношению к себе слова женского рода, попросил Итачи[31]31
  В японском языке нет женского рода, но обращения «я» по отношению в себе мужчины и женщины отличны.


[Закрыть].

Рука Обито дрогнула, но мужчина стащил с себя оранжевый круг с отверстием сбоку. Левый глаз был прикрыт, а правая половина лица была одним жутким шрамом.

– Обито-кун… – изображая волнение, прошептал Итачи. – Это всё-таки ты…

– Рин? Ты ведь Рин, верно? – сделал к нему шаг Обито.

Итачи было даже жаль своего бывшего соклановца, столько безумной надежды было в его голосе.

– Не подходи. Твой напарник сказал, что ты хочешь убить меня, – остановил он.

– Но… Как? Как ты могла остаться в живых? Я же видел… Я сам видел… Я…

– Я выжила. Так получилось. Меня похитили шиноби из Тумана. Они хотели запечатать в меня трёххвостого биджуу. Но Какаши и отряд АНБУ нагонял их. Среди них была девочка. Насколько я поняла, она была из клана, которые меняют лица. Она посмотрела на меня и стала… Как я. Со мной остались двое шиноби, а остальные решили подготовить Какаши и остальным ловушку… После того раза, когда… Меня похитили и ты… и Учиха Обито умер, я… Я стала сильнее. Я пообещала себе, что больше никогда… Я убила своих охранников, выплюнув в них иглы с ядом. А потом побежала к Какаши, чтобы предупредить его о ловушке. Но… Было слишком поздно. На то место пришли туманники, и я скрылась. Не знала, что делать, как быть. Потом заболела… Меня подобрали родители моей названной сестры. Выходили. Я хотела вернуться в Коноху, но… Меня могли посчитать отступницей. Какаши… Он же убил меня… Чтобы я никому не досталась. А значит… Да и не к кому мне было возвращаться… – играя свою роль, поведал Итачи «историю Рин».

Даже без шарингана можно было понять, что Обито в глубоком шоке от этого рассказа.

Кабуто поработал в архиве и выяснил, что Рин была сиротой. Видения Шисуи очень помогали переплетать правду и вымысел. А в искусстве выдавать ложь за истину даже в клане Итачи не было равных, да и годы шпионской деятельности приносили свои плоды.

– Что ты подарила Какаши на нашей последней миссии? – хрипло спросил Обито.

– Это был медицинский набор, – добавив в голос грусти, ответил Итачи. – Его произвели в дзёнины…

– Но… Как ты попала. Почему Итачи… Почему ты здесь?

– Я Нохара Рин, но я и Учиха Итачи. Точнее, я стала Учиха Итачи, – ответил он. – Примерно два с половиной года назад мы с сестрой нашли Учиха Итачи. Он рассказал нам многое. И даже то, что ему кажется, что клан Учиха был вырезан Учиха Обито. Сначала я не поверила ему. В то, что ты жив. Но он рассказал про «Акацуки» и что его ищут. Сестра заметила, что мы с Итачи схожей комплекции, и даже волосы у нас одной длины… И я…

– Так вот почему ты почти постоянно носила маску! – воскликнул, перебив его, Обито. – И я никогда не чувствовал от Итачи его чакры. Он скрывал её. И говорил очень мало. А это на самом деле была ты! Итачи ещё был подростком, поэтому его невысокий рост, который подходит и девушке, ни у кого не вызывал вопросов.

Итачи кивнул, позволив «догадаться» самому, ещё больше запутывая в паутине лжи.

– Но… Как же шаринган?.. – пытливо посмотрел на него Обито.

– Итачи… был ранен после столкновения с каким-то ниндзя. Он болел. Я не смогла его выходить. А потом, через три месяца после нашего с ним знакомства, он умер, а я забрала его глаза. Я захотела быть… Ближе к тебе. Но не могла признаться, что я не та, за кого себя выдаю. Мы почти не виделись… И вот наступил этот день, но ты получил приказ убить меня… Что ж… Знай, что я не собираюсь сдаваться без боя! Я уже не та слабая и беззащитная Рин, которую ты знал…

– Постой, постой! – замахал руками Обито. – Я не собираюсь убивать тебя! Что ты, Рин! Ни за что! Пожалуйста, сними маску. Я хочу посмотреть на тебя.

– Не жди, что узнаешь меня. Я изменилась за эти годы, – он снял маску, глядя на Обито активированным шаринганом. Всем известно, что те, кто получили глаза Учиха, но не обладают их кровью, не могут деактивировать додзюцу. А значит, его красные глаза не насторожат отступника их клана.

– Рин… – выдохнул Обито. – Ты… Почти не изменилась…

– Не подходи, я всё ещё не доверяю тебе, – предупредил Итачи.

– Не бойся. Я могу не выполнять распоряжения Лидера, – ответил Обито. – Я люблю тебя, Рин. Ты можешь доверять мне.

– Я тоже когда-то любила Какаши, – с нотками горечи ответил Итачи. – Но он… Почему он так поступил?

– Значит, ты больше не любишь Хатаке Какаши? – обрадовано воскликнул Обито, но тут же смутился и коснулся изуродованной части своего лица.

– Я тоже хотела знать, как уцелел ты… Тот обвал… – перебил его, не давая соскользнуть, Итачи.

– Я провалился в чужое убежище. Меня спасли. Восстановили раздавленную часть тела, – хрипло ответил Обито. – Всё это сделало меня сильней. Мне так жаль, что мы тогда разминулись. Я очень хотел спасти тебя.

– Вот как… – вздохнул Итачи. – Обито-кун… Ты доверяешь мне? Моя сестра подала мне сигнал, что она справилась с господином Сасори, но если ты не будешь обезврежен и она не убедится, что ты не представляешь для нас угрозы, то… Я не хочу чтобы кто-то из вас пострадал.

– Ты хочешь связать меня? – уточнил Обито. – Что?! Твоя сестра справилась с Сасори?!

– Она сильная, – Итачи добавил в голос толику гордости. – Я хочу усыпить тебя и связать. Мне надо многое объяснить своей сестре. Но если ты не доверяешь мне, то… – он деланно замялся, позволяя Обито додумать самому эту патовую для него ситуацию.

– Нет, я доверяю тебе, Рин! Я докажу тебе! Что надо сделать?

– Выпей это, – Итачи достал из подсумка бутылёк. – Это сильное снотворное, и оно вносит разлад в систему циркуляции чакры на сутки. Ты будешь беспомощным и не сможешь навредить мне или моей сестре. Только так я смогу довериться тебе.

Даже если Обито попытался бы обмануть или напасть, у них был заготовлен ещё не один план, но тот, видимо, был слишком шокирован и действительно доверял той мёртвой девушке. Итачи увидел, как у убийцы его клана изменился ток чакры, и с лёгким шорохом Учиха Обито обмяк, свалившись на пол.

– Рин… Я люблю тебя, – пробормотал Обито прежде, чем уснуть.

Итачи замер, напряжённо рассматривая безвольное, тихо посапывающее тело. Довольная счастливая улыбка ребёнка играла на губах мужчины, делая его некрасивое лицо намного симпатичней.

– Это было даже слишком просто, – пробормотал он, убедившись, что Обито спит и не притворяется, ожидая от того чего угодно. Даже какой-то хитрой способности управлять током чакры точно так же, как при использовании выданного препарата. Но нет. Всё было по-честному.

– Это была талантливая игра, Итачи-кун, – вышел к нему Шисуи, довольно ехидно улыбаясь. И Итачи по одной этой улыбке вспомнил, что уже играл девчонку, когда они переезжали с детьми в убежище. Жену Шисуи.

Кристальная стена затрещала и рассыпалась, открывая вторую часть пещеры, в которой были Гурэн и Орочимару.

– Я всё увидел через клона, – заявил змеиный саннин, ухмыляясь ещё шире старшего братца. – Сам бы поверил.

– Хм… – хмуро ответил Итачи, недовольно засопев. – Он просто слишком доверчивый.

– Да ладно тебе, Итачи-кун, – подколола Гурэн. – Ты правда похож на ту девчонку, мне Шисуи её фотографию из личного дела показывал. Ты даже красивее, не зря мы тебе личико пудрили и ресницы красили, а ты ещё не хотел, говорил, что он не купится, не такой дурак.

Шисуи, широко и нахально ухмыляясь, обнял Итачи за шею.

– Ты молодец, Итачи! Главное результат. И никто не пострадал. Ты нигде и ни в чём не ошибся.

– Угу, а с ним что теперь делать будем? – спросил Итачи, и все оглянулись на спящего Обито.