Текст книги "Здесь начинается граница (СИ)"

Автор книги: Kellerr

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Глава I. ==========

Люди не становятся лучше – только умнее.

Они не перестают отрывать мухам крылышки, а лишь придумывают

себе гораздо более убедительные оправдания.

© Стивен Кинг. «Кэрри»

У Ривая болела рука. Этот чёртов волк всё-таки умудрился задеть его лапой, напав слева и вонзив когти в несчастную кобылу. Разумеется, лошадь уже было не спасти. Та, встав на дыбы от внезапного нападения и жуткой боли, сбросила с себя наездника, чем и спасла ему жизнь.

Падение было болезненным до такой степени, что на мгновение у Ривая всё потемнело перед глазами. Он забыл, где находится и что нужно делать. В ушах застыл звон, усиливавшийся с каждой секундой, а глаза нагло врали, коверкая действительность.

Он пришёл в себя в тот момент, когда большой волк тёмно-серого окраса медленно крался к нему на согнутых лапах, рыча и злобно оскалившись. Позади него лежала без движений лошадь. На пегих боках животного виднелись глубокие раны от когтей, а горло было перегрызено мощными челюстями. Шкура грязными клочьями свисала до земли, обнажая кости.

Морда волка была выпачкана лошадиной кровью. Этот волк – его личная смерть.

Ривай не боялся смерти. Она вот уже несколько лет шла бок о бок с ним, постоянно напоминая о себе и демонстрируя силу.

Он взглянул на руку, на которой волк оставил три неглубокие царапины. Когтями. Слава Стенам, всего лишь когтями.

Впрочем, светлая радость была недолгой, ведь Ривай прекрасно понимал, что без лошади ему не спастись. Да, у него есть ружьё, упавшее рядом, но он не успеет дотянуться до него – волк быстрее.

А может, попытка не пытка? Умирать – так с гордостью.

Он приподнялся на локтях и слегка повернулся, вытянув здоровую руку. Волк зарычал сильнее и ниже пригнулся к земле, готовясь к прыжку.

Две секунды. Нет, три. Целых три секунды!..

Левее…

Левее!..

Перезарядить.

Выстрелить.

Зажмуриться.

***

– Ривай! Командир Ривай!..

Он открыл глаза, прислушиваясь к ровному стуку копыт лошади под собой. Лошадь одного из погибших, имени которого он даже не знал. Кто-то погиб, а лошадь осталась. Здоровая молодая кобыла. Выносливая.

Ривай повернулся на звук голоса. Петра Рал подхлестнула свою лошадь и теперь ехала рядом, озадаченно поглядывая на повозку в паре метров от них.

– Вы уверены, что везти этого волка в Трост – хорошая идея?

– Предлагаешь бросить его посреди леса?

– Нет, просто… Это опасно. Мы ведь даже толком не знаем, на что он способен.

– Ханджи разберётся, – нахмурился Ривай. – Будет ей подарок. Те волки, которых мы поймали в прошлый раз, сдохли от голода.

– Ханджи пришла к выводу, что они не могут жить в неволе.

– Или не хотят. Наверное, очень неприятно, когда добыча держит хищника в клетке, как считаешь? – язвительно заметил Ривай, натянув удила, чтобы та шла медленнее. – Уверен, посади мы их рядом, они бы перегрызли друг другу глотки.

Петра замолчала, задумавшись.

Повозка ехала в самом центре, а около неё находились двое солдат с ружьями наготове. Если волк очнётся в неподходящий момент и проявит агрессию, его просто-напросто пристрелят. Только вот этот волк не был простым, по крайней мере, по поведению, и Риваю не хотелось бы его терять.

Уже давно в армии ходили слухи о том, что в лесу обитает белоснежный волк, который помогает солдатам, попавшим в беду. Когда первый солдат взахлёб рассказывал, как волк с белой шерстью загрыз трёх других волков, окруживших беднягу, его сочли сумасшедшим. Зачем волку помогать человеку? Волки и люди – враги, взаимопомощи и быть не может!

И всё бы ничего, но вот другие поверили, словно в детскую сказку. Когда солдаты сопровождали повозки с продовольствием и прочими необходимыми вещами, они стали полагаться не на собственные способности, а на белого волка.

– Белый волк спасёт нас, если другие решат напасть!

– Белый волк наш спаситель!

– Слава белому волку!

Иногда волк действительно спасал обменные операции между городами, иногда же он не появлялся. Слухи о странном волке быстро подхватили горожане. Среди людей появилась надежда, что чудо наконец-то произошло и Всевышний услышал их мольбы.

Чтобы прекратить волнения, главнокомандующий отделением армии в Тросте Эрвин Смит приказал бросить в тюрьму первого спасённого волком.

– И так будет с каждым, кто посмеет надеяться на чудо-волка, а не на своих товарищей и серебряные пули в ружьях! – объявил Эрвин Смит, пригрозив незадачливым солдатам.

И вот сейчас, после стольких попыток опровержения, слухи подтвердились.

Ривай никогда не видел белого волка лично, поэтому тоже считал его простой выдумкой, рождённой затуманенным сознанием и непоколебимой верой. Однако он никогда не мог даже предположить, что волк явится и спасёт его, выбрав для этого самый неподходящий момент.

Волк лежал в повозке на боку; белая шерсть на груди была выпачкана кровью из огнестрельной раны. Он тяжело дышал, но оставался жив.

– Кто же в него стрелял? Бедняжка, – сочувственно произнесла Петра, прижав руку к лицу.

– Я, – отозвался Ривай и, поймав удивлённый взгляд, поморщился. – Я целился в другого волка, который убил мою лошадь, а этот выскочил из кустов. Всё произошло слишком быстро.

– Извините за вопрос, сэр, но какими патронами было заряжено ваше ружьё?..

– Если бы патроны были обычными, волк давно бы смог исцелиться.

– Да, но…

– Ханджи ему поможет, если тебя это волнует. Серебряные пули убивают только в том случае, если попасть волку в голову или в сердце. Ранения в другие части тела делают им больно и не позволяют быстро исцелиться, как при ранах от обычных пуль. Эту рану он запомнит надолго. Конечно, если не сдохнет от голода, как другие, – Ривай хмуро посмотрел в сторону повозки.

– Заживать она будет долго. Точно так же, как и у обычных людей.

– Но этот волк спас вам жизнь… – прошептала Петра. – Зачем же так жестоко…

– Во-первых, я стрелял ненамеренно. Во-вторых, он всё равно волк, даже если по каким-то неведомым причинам помогал нашим солдатам. В-третьих, жестокостью было бы бросить его в лесу умирать с серебряной пулей в груди. Вот тогда он точно бы не выжил. Разве ты не согласна?

Петра прикусила губу.

– Так точно, сэр. Согласна.

Петра Рал была умелым охотником и метким стрелком, участвовала во многих операциях, когда приходилось направляться в лес за древесиной и дичью или же сопровождать торговые повозки до другого города. Она могла попасть волку в голову на скаку с первого раза.

О Петре даже ходили шутки, что она спокойно может жить и за пределами города, ведь ни один волк не хочет быть застреленным такой меткой девушкой.

– Если бы я тебя не знал, то решил бы, что тебе жаль волка.

– Никак нет, сэр. Просто когда мы грузили его в повозку, он посмотрел на меня… никогда ещё не видела таких глаз.

– Волчьих? – уточнил Ривай.

– Нет, сэр. Человечных.

***

Когда они подъезжали к Тросту, Ривай приказал укрыть волка с головой, чтобы встречающие их люди не подняли панику. Лапы волка были прочно связаны верёвкой, а челюсти сдерживал намордник.

Ривай посмотрел на свою оцарапанную руку – будет болеть ещё долго. Оставалось только надеяться, что у Ханджи завалялась какая-нибудь мазь из трав, ускоряющая заживление и снимающая боль.

Когда открыли ворота, Ривай приказал одному из солдат скакать вперёд, найти Ханджи Зоэ и предупредить, что они поймали волка.

Люди, проходившие мимо по обе стороны от дороги, бросали восхищённые взгляды на вернувшихся солдат. В нескольких других повозках находились порубленные деревья, которые удалось погрузить без происшествий.

Волки напали только под самый конец, когда отряд уже собирался уходить. Обычно они редко нападали при солнечном свете. Основная опасность таилась в ночи, которая заставала путников во время перемещения из одного города в другой. Под покровом ночи волкам было проще охотиться – в это время погибало в три раза больше людей, чем днём.

Но сейчас…

На них напали в восточной части леса Марии. Никогда раньше волки не нападали, когда люди отправлялись рубить лес в восточную часть.

Пять человек ранено. Никто не убит.

– Командир Ривай! – его догнал Гюнтер Шульц – один из наиболее приближенных к Риваю солдат. – У нас раненый!

– У нас их пять.

– Нет, нет! – он прикрыл рот ладонью, перейдя на шёпот. – Его укусили, а не поцарапали.

Ривай мысленно подсчитал время. Дорога до леса занимает примерно полтора часа. Обратно они шли в ускоренном темпе, значит, прошло около сорока-пятидесяти минут.

– Кто? – односложно спросил Ривай.

– Эрд Джин, сэр.

– Почему не доложили сразу?

– Потому что… страшно.

– Страшно? – прошипел он. – А если бы мы шли медленнее? Ты знаешь, что случается с человеком, если в первые два часа после укуса ничего не предпринять?

– Он… тоже станет волком, – обречённо ответил Гюнтер.

– Вот именно! Вы позволили вернуться укушенному обратно в город, ничего при этом не сообщив.

– Простите, сэр.

– Одним «простите» в такой ситуации не отделаться. Я уже отправил Петру к Ханджи. Отправляйся следом и скажи, что у нас укушенный, пусть подготовит целебную настойку. Время ещё есть, но оно может быть упущено, если не поторопишься.

– Так точно, сэр! – воскликнул Гюнтер и, пришпорив лошадь, унёсся вперёд.

Большинство любопытных лиц осталось позади.

Волк в повозке лежал не шевелясь. Когда отряд въехал на пустую улицу, Ривай слез с лошади и подошёл к повозке, положив руку на бок волку поверх грубой ткани, которую всегда брали на всякий случай, чтобы защититься от дождя.

Вдох, выдох.

Белый волк всё ещё был жив.

***

Мёртвых хоронили за пределами городов. Около каждого города находилось кладбище, буквально в десяти минутах пути от ворот. Каждая семья погибшего самостоятельно изготавливала таблички для крестов с высеченными на них именами – так можно было найти нужную могилу.

Навещали могилы всегда массово.

Раз в неделю, на седьмой день, организовывалась группа желающих пойти на кладбище. Их собирали у ворот утром, вместе отправляли нескольких солдат на случай, если волки всё же осмелятся напасть в такой близи от Стены.

Шли в молчании, проводили у могил совсем немного времени, а потом так же молча уходили.

Ривай предпочитал обходить кладбище стороной. Это было холодное место, где никто не разговаривал; взгляды людей были потуплены, а лица выражали скорбь. Здесь расслаблялись даже солдаты, сочувственно смотря на людей, которых должны защищать. Здесь, в присутствии сотен мёртвых, он чувствовал себя слабым. Чувствовал себя не таким, как все они.

Это угнетало.

– Эрд выжил, – сообщила Петра, садясь рядом с Риваем в столовой с плошкой похлёбки и куском серого хлеба.

Он посмотрел на неё, долго и выжидающе; Петра как-то испуганно потупила взгляд и отправила ложку в рот.

– Действие Волчьей инфекции удалось остановить спустя час после заражения?

Петра неуверенно улыбнулась.

– У Ханджи потрясающие руки.

– У Ханджи потрясающие мозги, руки здесь ни при чём, – равнодушно откликнулся Ривай.

– Она напоила Эрда какой-то настойкой и смазала рану. Сначала у него был жар, а потом… спал. Ханджи говорит, что его жизнь вне опасности.

Ривай не ответил, продолжая есть.

Пересолено.

Однозначно пересолено.

***

Эрвина Смита видели редко. Чаще всего он просиживал много часов подряд в кабинете, разбираясь с горами бумаг, подписывая и сортируя их. Иногда он отправлялся в путь вместе с какими-нибудь торговцами, чтобы встретиться с командующими подразделениями в других городах и обговорить важные идеи касательно защиты торговых путей от нападения волков.

Впрочем, редко удавалось ввести что-то новое.

Дороги были проверены многими годами, и изменять маршруты никто не собирался. В лесную чащу люди не заходили – охота на животных велась редко. Выращивали их прямо в городах, в специальных местах, довольствуясь мясом небольших птиц и мелкого скота. Мясо чаще всего готовили только по праздникам. И дело было вовсе не в том, что его не хватало – так люди стремились показать свою индивидуальность.

Ривай ненавидел стучать в деревянные двери и ждать, когда низкий голос с той стороны разрешит ему войти. Та секунда, что проходила между стуком и ответом, почему-то раздражала и заставляла гордость пошатнуться. Эрвина Ривай не видел уже трое суток, с того момента, как прошли приготовления к отправке за древесиной. Эрвин не явился и после возвращения отряда.

– Игнорируешь?

Эрвин поднял голову только после прозвучавшего вопроса.

– Просто немного занят.

– Опять бумажками? – усмехнулся Ривай.

– Только не смей так неуважительно обращаться ко мне на людях.

– Как будто тебя это волнует.

Эрвин снова устремил взгляд на бумагу, лежащую перед ним, обмакнул перо в чернила и поставил подпись в углу.

«Игнорирует», – недовольно подумалось Риваю.

– Эрда Джина укусил волк, – продолжил он.

– Знаю.

– Ханджи ему помогла.

– Без последствий?

– Без.

– Тогда хорошо. Пусть отдохнёт несколько дней, а потом может возвращаться.

И снова замолчал.

По глазам можно прочитать многое – эмоции, чувства, даже слова. Эрвин Смит всегда так себя вёл, когда ему было что скрывать. Он уходил с головой в работу, мало разговаривал и никому не смотрел в глаза.

Ему было что скрывать.

– Мы доставили в Трост белого волка.

Рука Эрвина замерла. Ривай понял, что попал в цель.

– Он существует. И он жив.

Взгляд Эрвина помрачнел.

– И что ты хочешь от меня услышать?

– Помнишь того несчастного, которого ты отправил в Северную темницу Троста? Он ведь до сих пор там. По твоему приказу.

– Я не намерен отменять приказ только потому, что белый волк существует. Это может быть самый обычный волк.

– Этот волк нападает на себе подобных, Эрвин. Я видел собственными глазами.

– Один раз.

– Рассказы очевидцев не считаются?

– И что ты хочешь? Чтобы я объявил людям о том, что сказки о спасителе-волке правдивы? Это только усугубит положение. У людей появится надежда, которой на самом деле нет. Один волк не противник сотне других, даже если он действительно такой, каким его описывают.

Волки предпочитают нападать стаей. Поодиночке никто не сможет справиться с группой вооружённых людей так, чтобы впоследствии ещё и выжить. Люди сильны тогда, когда находятся вместе. Волки могут выжить и при меньшей численности: они физически сильнее, и им не нужны ружья с пулями, чтобы защищаться. Их оружие всегда при них.

– Он уже вернулся в человеческое обличье?

– Нет. Пока ещё нет.

– Сильный волк. Обычно после ранений серебряными пулями они не могут долго поддерживать волчье обличье.

– Ничего, осталось недолго ждать.

***

Ждать пришлось четыре дня. Ханджи сообщила, что волк вернулся в человеческое обличье спустя сутки после того, как его привезли в Трост и извлекли пулю. Ещё спустя сутки Эрвин настоял на том, чтобы его отнесли в темницу на случай, если он при пробуждении поведёт себя неадекватно. Волку потребовалось ещё два дня, чтобы восстановить силы после того, как смертельное для него серебро соприкоснулось с кровью и вызвало сильное отравление.

В камере было темно и прохладно, как и во всей темнице. Свет от пляшущих огней в факелах на стенах отбрасывал сквозь решётку замысловатые отблески, и Ривай с трудом разглядел лицо парнишки, сидящего в углу на кровати. Руки его сковывали тяжёлые металлические оковы, но тонкие пальцы крепко сжимали край одеяла, которым тот уязвлённо прикрывался.

– Оставьте нас, – бросил Ривай стражникам.

Те не двинулись с места.

– Я неясно выразился?

– Сэр, у нас приказ – сторожить волка круглые сутки, – отчеканил один из них, холодно глядя куда-то в стену.

– Приказы отдаёт Эрвин Смит. Можете доложить ему о том, что я вас временно отпустил.

– Но, сэр…

– Уйдите! – в конце концов рявкнул Ривай так громко, что парнишка за решёткой подпрыгнул и ещё сильнее забился в угол.

Он редко повышал голос и изменял интонации. Обычно до этого просто не доходило дело: умные солдаты понимали его с полуслова, а с неумными Риваю приходилось общаться довольно редко. Теперь уже до стражников дошло, что им нужно было сделать, и они, переглянувшись, торопливо удалились по длинному коридору к выходу.

Открыв тяжёлый замок, Ривай ступил в пределы камеры и остановился около решётки. Он долго внимательным взглядом изучал сидящего прямо напротив него парнишку, а тот в свою очередь изучал его.

Белый волк оказался подростком с большими ясными глазами и красивыми чертами лица.

– Вот, – Ривай протянул ему кружку с водой и кусок хлеба. – Вы, оборотни, предпочитаете свежее мясо, но для тебя нет свежего трупа. Ешь что дают.

Парнишка озадаченно похлопал ресницами, переводя взгляд с еды на Ривая и обратно. Ну, конечно же. Он ведь вообще может не понимать человеческую речь!

Около сотни лет назад оборотни считались защитниками и жили бок о бок с обычными людьми, в одних городах и в соседних домах. Однако случилось страшное – волк загрыз ребёнка насмерть. Семья подняла бунт, требуя наказать убийцу.

После долгих разбирательств оборотня признали виновным и отрубили ему голову. Он был невменяем и считал людей грязными лицемерами, смотрящими на них, оборотней, свысока и за спинами обзывая их позором для человеческого рода. Начались массовые восстания и недовольства.

В конце концов, правительству пришлось издать указ о том, что каждый оборотень будет изгнан из городов ради безопасности людей, так как несмотря на долгий союз могут найтись те, кто последует примеру волка-убийцы.

Никто не знал, что произошло с волками за прошедшую сотню лет. Никто не знал, как и где они жили. После того случая люди видели только волков и ни разу – их человеческое обличье. Все посчитали, что они растеряли всякую человечность, а возможно, и понимание человеческого языка.

Те особи, которые были пойманы ранее, не разговаривали и не реагировали осмысленно на то, что им говорили.

К удивлению Ривая, парнишка откусил кусок хлеба и, прожевав его, запил водой.

– Как тебя зовут?

Парнишка посмотрел на него внимательным взглядом, но, как и ожидалось, ничего не сказал.

– Видимо, способность к разговорам вы потеряли за сотню лет, – вздохнул он, смотря в маленькое окошко под потолком. – Ты меня понимаешь?

Ответом ему был озадаченный наклон головы влево и замедленное движение челюстей.

– Что ж… – Ривай взял из его рук кружку, когда та опустела, поставил на пол рядом с кроватью и медленно потянулся к предплечью, где была рана.

Парнишка резко дернулся и отполз в сторону, учащённо засопев.

– Мне нужно проверить рану. Не дёргайся, – жёстко сказал он.

Бинт уже пропитался кровью, и его явно нужно было сменить. Казалось, волчонок решил, что ему хотят причинить боль, поэтому когда Ривай нашёл край бинта и стал его разматывать, то он сидел весь в напряжении, громко сопя и всячески стараясь обойтись без соприкосновений.

Кожа волка в человеческом обличье была тёплой и мягкой. Парнишка вздрагивал словно от кипятка всякий раз, когда чужие пальцы касались его кожи. Ему было знакомо чувство стыда. Он сильнее натянул на себя одеяло так, чтобы оно закрывало не только нижнюю часть тела до пояса, но и поясницу сзади.

Но если за прошедший век они растеряли человечность, то откуда же этот стыд и порозовевшие щёки?

Края раны стянулись. Не было ни гноя, ни раздражения. Всё-таки Ханджи действительно могла сотворить чудеса. Неудивительно, что ей удалось вытащить Эрда с того света.

========== Глава II. ==========

На второй неделе первого месяца зимы с неба посыпались белые хлопья снега. Те, кто начинал работу с самого рассвета, выходили на улицы и замирали с открытым ртом.

Снег был здесь редким явлением, особенно осенью. Зимой иногда каменные улицы покрывались тонким снежным слоем, а дети сразу устраивали войны со снежными снарядами. Иногда даже удавалось слепить снеговиков, украсив их старым дырявым ведром и морковкой, стащенной с маминой кухни.

Из-за тёплой погоды снег был мокрым.

Ривай зябко поёжился и застегнул утеплённую армейскую куртку до упора, выпуская изо рта клубы пара.

– Красиво, правда? – Петра неслышно подошла сзади и, раскинув руки в стороны, запрокинула голову и с восхищением взглянула на небо. – Словно воспоминания осколками осыпаются на землю.

Ривай неодобрительно посмотрел на неё. Сентиментальность – минус для солдата. Но… Снежные хлопья на светлых рыжих волосах были не так заметны, как на его тёмных.

Ей шёл снег.

– Простудишься, – почти равнодушно бросил он. – Застегнись.

Опустив голову, Петра тепло улыбнулась и взялась за движок на молнии куртки.

– Не холодно ведь.

– Снег – это всегда зима.

Зимой холодно.

И они зашагали на запад – туда, где располагалась местная лечебница, а через пару домов от неё, в опасной близости от стены – темница.

***

Эрд Джин после лечения у Ханджи Зоэ выглядел как новенький – так говорили все его знакомые. Только вот саму Зоэ он теперь старался обходить стороной или убегать сразу, как только та здоровалась с ним.

С Ханджи Риваю было сложно находиться в одной комнате дольше пяти минут. Благо, что Зоэ редко участвовала в сопровождении людей при выходе за пределы города, потому как занималась изучением волков и совершенствовала лекарства от их укуса. Было хорошо, когда у неё имелась парочка волков на цепи. Тогда её не видели точно так же, как и Эрвина. Но когда волки умирали от голода, ей срочно нужно было выйти из города, чтобы словить нового.

– Он потрясающий, этот белый волк! – восхищалась она. – Какая шерсть, какие челюсти! А какие глаза! Ривай, ты видел его глаза? Золотистые, такие красивые!

– У него и в человеческом обличье такие глаза. Только чуть темнее.

– Правда? Что-то я не приглядывалась, – озадачилась она. – Нужно срочно проверить!

– Да оставь ты его в покое хотя бы на день. Он – первый волк, который ест в неволе и не ведёт себя агрессивно.

– Ты тоже считаешь, что он потрясающий?! – воскликнула Ханджи и для пущей уверенности, сложив руки перед грудью в замок, обернулась вокруг своей оси.

Ханджи Зоэ всегда питала слабость к этим существам, природы которых люди толком не знали. С того времени – сто лет назад – практически не осталось никаких сведений. Люди знали, что оборотни жили рядом с ними, знали, с чего началось разделение. Но то, что случилось потом, после изгнания волков из городов, оставалось тайной.

Никто кроме Ханджи не стремился понять этих существ, изучить их, пронаблюдать повадки. Она всегда находилась в опасной близости от острых клыков, которые никогда не могли достать до неё.

Она рисковала, но всегда выходила сухой из воды.

– Потрясающий, – фыркнул Ривай скорее с насмешкой, чем с согласием. – Обычный волк без мозгов.

– Вот не надо! То, что они не живут с людьми, ещё не значит, что уровень их мозговой деятельности понизился! Ты видел, как они себя ведут, когда нападают? Слаженная коллективная работа! Подача сигналов друг другу! А в неволе? Умирают с голоду, чтобы не стать на всю жизнь подопытными шавками! И после этого хочешь сказать, что волки – глупые?

После выданной тирады Ханджи тяжело дышала и яростно сверкала глазами, словно готовилась запустить в Ривая чем-нибудь тяжёлым. Он несколько секунд стоял в ступоре, совершенно не понимая, как эта женщина могла испытывать настолько тёплые чувства к существам, способным убить человека одним движением.

– И за что ты их так любишь? – пробормотал он, отводя взгляд.

– А за что ты их так не любишь?

Ривай посмотрел на неё как на идиотку и посчитал нужным не отвечать на столь глупый вопрос.

– Попробуй подумать – может, и поймёшь.

Ханджи только картинно хохотнула и отошла к противоположной стене, переводя дыхание.

С ней всегда было так. Она распалялась, когда речь заходила о волках, и начинала нести всякий бред, сетуя на их всё ещё не утерянную человечность и – наоборот – жестокость людей. Ханджи Зоэ считала, что люди сами навлекли на себя беду, изгнав волков и объявив их своими злейшими врагами. Причём она была чуть ли не единственной, кто говорил об этом так открыто – другие боялись, что их сочтут предателями.

– Он не называл своё имя?

– Он вообще ничего не говорил.

– То есть с речью всё-таки проблемы, – разочарованно протянула Ханджи. – Значит, будет просто Волчонком.

– Смеёшься?

– Нет, – она подняла на него серьёзный взгляд. – А что? Мне нравится.

– Это всё равно что вывести его на городскую площадь и позволить людям закидать его камнями.

– Он ещё не полностью вылечился после пули, так что никаких прогулок по городу не планируется, – заверила Ханджи. – Раньше мне только однажды приходилось лечить волка от ранения серебром.

– И сколько времени потребовалось?

– Не знаю. Волк умер от голода, а я так и не узнала, насколько быстро такая рана заживает. Но, похоже, медленно.

– Этот волк здесь уже неделю. Есть результаты?

– Небольшие. Рана стягивается, но временами всё равно кровоточит. Иногда поднимается температура, и его начинает тошнить. С ним тяжело. Он боится прикосновений.

– Я заметил, – Ривай вспомнил, как тот забивался в угол кровати при малейшем движении в его сторону.

– Ты часто бываешь у него?

– Нет. Только один раз – в тот день, когда мальчишка очнулся. Кто за ним сейчас ухаживает кроме тебя?

– Армин Арлерт. Хороший мальчик, опрятный, исполнительный. Он быстро нашёл общий язык с волком, – Ханджи хихикнула. – Чувствую, они подружатся.

– Как же, – усмехнулся Ривай. – Подружиться с тем, кто даже слова сказать не может. Да и бессмысленно это – волк не будет оставаться здесь вечно.

– Пока я его не отпущу, пусть остаётся.

– Эрвин…

– С Эрвином я справлюсь. Это, между прочим, в его интересах. Чем больше мы о них узнаем, тем будет лучше для людей.

Ривай искоса посмотрел на неё, но всё же сдался. Ну что за женщина.

– Ладно. Справляйся.

– Ты в порядке? Выглядишь слишком уставшим. Отдохни, Ривай.

– Нельзя. Через четыре дня нужно сопровождать повозки с медикаментами в Гермину. Они пережили нападение волков – слишком много пострадавших.

– Может, мне тоже следует отправиться туда? – заволновалась Ханджи.

– Нет, – сразу оборвал её Ривай, – ты нужна здесь. Приглядывай за белым волком. К тому же я там надолго не задержусь – максимум на сутки. Плюс нужно передать послание от Смита тамошнему командиру Пиксису.

Ханджи сразу озадачилась.

– Он хочет сообщить им о нашем волке? Сдурел?

– Нет, – он снова покачал головой. – Ещё рано. И Эрвин это понимает.

– Тогда какое послание? – заметно успокоилась Зоэ.

– О нападении на нашу группу, когда мы и поймали белого волка. Нападение средь бела дня в восточной части леса. Эрвин считает это странным.

– Ты считаешь это странным, а Эрвин прислушивается к тебе. Ты используешь его доверие, – она нагло улыбнулась.

Ривай раздражённо закатил глаза. Прошло уже больше пяти минут его нахождения здесь, и терпение начинало заканчиваться. Петра навещала Эрда Джина, но явно задерживалась, а Ривай не был готов провести рядом с Зоэ ещё полчаса.

– Я буду на стрельбище. Если Петра будет искать меня, скажешь, где, – он развернулся и пошёл к двери.

– Она хорошая девушка, правда?

Он удивлённо поднял бровь.

– И что?

– Да ничего, – Ханджи махнула рукой. – Просто мысли вслух.

***

По иронии судьбы стрельбище тоже располагалось за городской Стеной, в опасной близости от кладбища. Чаще всего сюда приходили в хорошую погоду. Но сегодня из-за снега стрельбище пустовало, однако несколько смельчаков всё же нашлось.

Гюнтер Шульц и Ауруо Боссард, по-видимому, соревновались друг с другом в попадании в яблочко. Завидев их, Ривай снял с плеча ружьё и выбрал самое крайнее свободное место, чтобы избежать навязчивой беседы.

– Эй, командир! – крикнул Ауруо, и Ривай краем глаза заметил, что он махнул ему рукой.

Отделавшись сдержанным кивком, Ривай зарядил ружьё и, сняв его с предохранителя, сделал одиночный точный выстрел, эхом разнёсшийся по поляне.

– Браво, командир! Точно в цель! – поддакнул Гюнтер.

Обычно за Стены приходилось брать не только ружьё, но и пистолет. Пистолет был легче по весу и проще в обращении, когда в движении требовалось попасть в нападающего волка. Также за поясом всегда имелся нож из серебряной стали, используемый при близкой встрече с волком. В такой ситуации руки крепче обхватывали рукоять ножа, нежели пистолета, да и всадить лезвие в бок напавшему на тебя волку было удобнее, чем выстрелить в него.

Услышав парные шаги, Ривай усилием воли заставил себя не поворачиваться, а зарядить следующий патрон.

– Командир Ривай, – отчеканил Шульц, – доброе утро!

Пришлось всё же повернуться.

– Доброе, – тихо ответил он.

– Как ваша рана? Помнится, на вас напал волк.

Ривай озадаченно взглянул на руку, которая иногда ныла, но в целом не беспокоила его. Удивительно, что люди запоминают такие мелочи, о которых он сам порой забывает поразительно быстро.

– Это было неделю назад.

– Царапины от когтей волка быстро не заживают, по себе знаю, – Ауруо хлопнул себя по груди.

– Ну так зачем спрашиваешь?

– Вы же командир, так положено!

– А я снимаю с вас обоих эту задачу. Можете не беспокоиться. Идите, стреляйте дальше. Хва…

Ривай не успел договорить. Снег посыпал сильнее, и именно в этот момент раздался протяжный вой из глубины леса Марии.

***

В тот же день Эрвин Смит отдал приказ ставить на дежурство на вышках по два человека, обеспечив их достаточным запасом патронов. Волков после воя не видели, но тревожные вести разнеслись по Тросту со скоростью ветра. Те, кто слышали вой, находясь у окраины города, бросили дела и кинулись домой, чтобы предупредить родных и близких.

Вечером на улице похолодало ещё сильнее, будто бы сама погода предупреждала о надвигающейся беде.

– Не нравится мне всё это, – пробормотал Ривай, смотря на зажжённые факелы около главных ворот и вышек.

Эрвин стоял рядом, тревожно смотря на то, как двое дежурных с ружьями наготове бродят взад-вперёд по небольшому квадратному пространству на вышке.

– Раньше волков не было в лесу Марии, – сказал он.

– Теперь есть. По крайней мере, с недавнего времени.

– Ты уверен, что в тот день солдаты не сделали ничего такого, что могло бы разозлить волков?

– Ничего. Я лично за ними следил.

– А лесорубы?

– А что они могли сделать? Рубить деревья слишком громко? Это их работа, – выплюнул Ривай. – Здесь что-то другое.

– Не видишь связи?

– С чем?

– С белым волком.

Ривай усмехнулся.

– Ну и какая здесь связь? Мы и раньше захватывали волков. Никто даже не пытался вернуть их, если ты к этому клонишь. Ради выживания они готовы бросить тех, кто попал в беду.

– Этот волк особенный, – сказал Эрвин и, заметив подозрительный взгляд, добавил: – Сам ведь говорил.

– Я говорил не так. Не коверкай мои слова.

– Смысл тот же.

– Нет, – упрямо возразил Ривай, гневно посмотрев на Смита, но получил от него укрощающий взгляд.

Эрвин был странным. В этом Ривай убедился давно.

Снаружи он был вполне приятным человеком, который умело излагал мысли, справлялся с большим количеством бумажной работы и запоминал большой объём информации. Он мог быть приятным в общении и производить положительное впечатление на собеседника, но Ривай знал, что где-то глубоко внутри у него полно прячущихся демонов.