355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Kellerr » Задержи дыхание (СИ) » Текст книги (страница 1)
Задержи дыхание (СИ)
  • Текст добавлен: 25 ноября 2019, 03:00

Текст книги "Задержи дыхание (СИ)"


Автор книги: Kellerr


Жанр:

   

Фемслеш


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Часть 1. ==========

– Глупо.

Это стало первой фразой Эстель с тех пор, как они с Реми вышли из кинотеатра. Сегодня состоялась премьера фильма «Одинокий» одного знаменитого режиссёра, поклонником которого являлся Реми. Там рассказывалось о молодом человеке, перенёсшем трагическую утрату любимого пса, и с тех пор у него постепенно развивалась фобия потери каждого живого существа, с которым он сближался.

Фильм был излишне драматичным, главный герой при каждом удобном и неудобном моменте вёл себя крайне эмоционально, будто специально выжимал из зрителя слезу. Реми даже несколько раз тоже шмыгал носом. И вот сейчас, когда они уже десять минут сидели на скамейке около кафе и доедали оставшийся попкорн, Реми так ничего и не произнёс. Эстель решила начать первой.

– Что? – Реми повернулся, закинув в рот очередную порцию попкорна.

– Фильм. Вернее, сюжет.

– Ты не оценила, – усмехнулся он, и в его глазах проскользнули дьявольские огоньки. Реми был готов отстаивать свою позицию до последнего.

– Не думаешь, что всё слишком… наивно? Главному герою не десять лет, чтобы отстраняться от людей из-за смерти собаки.

Реми на время отвёл взгляд, протянув монотонное «ммм».

– Просто у тебя никогда не было собаки, – выдал он весомый аргумент.

– Зато были рыбки.

– Ты даже не замечала их.

– Потому что они не заметные, – Эстель пожала плечами. – Не нападай на меня.

Перегнувшись через подлокотник, Реми выбросил опустевшую банку в мусорку и теперь был готов посвятить всего себя разбору только что увиденного фильма.

– В этом твоя проблема. Знаешь, я думал, что попытка начать взрослую жизнь столкнёт тебя с ситуациями, которые сделают из тебя человека, а не дерево. Но, похоже, всё только усугубилось. Лет десять назад ты ревела бы над фильмом.

Реми выглядел весьма довольным, когда выдал столь эмоциональную триаду. Эстель взглянула на него, не зная, обижаться или просто попробовать посмеяться над собой. Когда-то кудрявые волосы Реми придавали ему настолько глупый вид, что над ним смеялись все дети, живущие по соседству. Однажды он стащил машинку для стрижки из отцовского шкафа и обрился наголо. Получилось ещё забавнее, чем было до этого. Мама Реми долго смеялась, вспоминая ту ситуацию, показывала фотографии сердитого сына и выстриженную клочками причёску на затылке.

Сейчас же даже кудрявые волосы не веселили её. Реми возмужал, его некогда высокий голос сломался, и хоть на лицо оставался весьма смазливым, некоторые вещи, которые он говорил, заставляли Эстель учиться относиться к нему иначе.

– Лет десять назад я такие фильмы не смотрела.

– Ты и сейчас не смотришь. Разве что из-за меня.

– Да, и искренне пытаюсь понять, что ты нашёл в этом режиссёре.

Отряхнув джинсы от крошек, Реми встал, развернулся к Эстель лицом, за что она была готова отблагодарить – он заслонил собой слепящее июньское солнце.

– Просто такова жизнь, Эстель. Поверь, многие люди хотят вести себя так же, когда случается что-то плохое, но рамки жизни вынуждают их продолжать двигаться вперёд.

– Это плохо?

– Это не плохо и не хорошо. Иногда нужна пауза, чтобы передохнуть. Например, я считаю, что такая же пауза нужна и тебе.

Эстель нахмурилась.

– Хочешь, чтобы я начала вести себя так же, как тот парень? Я повторю ещё раз: у меня не было собаки, из-за которой мне нужно было бы страдать.

– Вместо собаки у тебя была работа, – продолжал настаивать Реми. – И не просто работа, для тебя это была цель, мечта, смысл жизни, если хочешь. Неужели будешь продолжать отпираться?

Неприятно было признавать правоту Реми. Эстель страшно хотелось возразить, прокричать, что он ошибается и ничего страшного не случилось, но Реми действительно был прав. В конце концов, не зря ведь она сорвалась со съёмной квартиры, куда переехала, чтобы удобнее было добираться на работу, и вернулась к родителям в свою детскую комнату.

Работа была её собакой.

Эстель поморщилась от того, как отвратительно звучала эта фраза. Вздохнув, она посмотрела на свою одежду: платье до колен, тонкий лаковый ремешок на талии, чёрные капроновые колготки и туфли на небольшом каблуке. Когда-то она сделала бы всё, чтобы избежать такого внешнего вида. Впрочем, она так и поступала. В подростковые годы гардероб Эстель был забит десятком вариантов джинсов и миллионами футболок. Насколько она могла вспомнить, на всякий случай у неё оставалась пара юбок и платьев, купленных по настоянию мамы, «а вдруг пригодится или тебе захочется».

А потом Эстель превратилась в ту, которую когда-то она была готова ненавидеть.

– Тебе не идёт это дурацкое платье.

Она подняла удивлённый взгляд на Реми.

– Это классика.

– Ну-ну. Как там вы их называете? Маленькое чёрное платье? Я могу понять, почему твой гардероб для работы превратился вот в такое чудо, но почему ты носишь это даже на прогулке, я понимать отказываюсь.

Эстель пожала плечами. Действительно, почему она решила одеться именно так?

– Наверное, я просто привыкла.

– Самое ужасное, что я ожидал услышать. Ты привыкла. Привыкла. Та Эстель, которую я знал раньше, услышав такое, убежала бы сразу переодеваться.

– Я на каблуках, Реми, далеко не убегу, – улыбнулась она, подавляя желание поступить именно так.

– Только не говори, что привезла весь обновлённый ужасный гардероб.

– Конечно! Я заплатила за эти вещи, не выбрасывать же их!

– Бьюсь об заклад, мама тебя не узнала.

Они рассмеялись.

Нужно было возвращаться.

Реми, идя рядом, возвышался над Эстель на полголовы. Когда они были совсем детьми, то она всегда смотрела на него сверху вниз. Поначалу Реми даже отказывался общаться из-за этого, аргументируя тем, что не может воспринимать высоких девочек.

В отличие от неё, Реми никогда не стремился уехать далеко-далеко. Он всегда говорил, что ему хорошо здесь, там, где родился. Реми не собирался жертвовать комфортом ради призрачных идеалов о карьере или перспективной хорошо оплачиваемой работе. Когда Эстель впервые узнала о том, что он устроился работать барменом, то долгое время ждала весточки о смене работы. Казалось, что Реми повзрослеет и скажет, что был неправ, но этого так и не случилось. Реми и по сей день оставался за барной стойкой и никогда не жаловался на неудачную работу или что-то подобное. Наоборот, Эстель всегда только и слышала, что ему нравится такая жизнь.

Ноги начинали гудеть. Обычно на работе Эстель не успевала заметить, насколько устала от ходьбы на каблуках, но сейчас её мысли не были заняты важными делами, поэтому она пожалела, что достала первые попавшиеся вещи из коробки.

– Как только вернусь домой, первым делом найду спортивные штаны, мягкие тапочки и любимую футболку, купленную в мужском отделе.

– А вот теперь ты мне снова начинаешь нравиться! – одобрил Реми.

– Брось, девушки в спортивных штанах выглядят совершенно непривлекательно.

– Может быть, но мягкие тапочки – это же обалденно!

Эстель шутливо толкнула его плечом.

Те три года, что она провела в чужом городе, Реми частенько связывался с ней. Он любил отправлять бумажные письма и всегда писал от руки, а не печатал на компьютере. Раньше у Эстель не было друзей по переписке, и она не сразу прониклась странной идеей Реми, но теперь была рада, что в её ящике хранится около сотни конвертов.

И вот сейчас, когда они наконец-то вновь могут проводить время вместе, ей не давала покоя одна-единственная мысль: они уже не дети. Они не могут с утра до ночи бегать на улице, есть сладости, смотреть фильмы и играть в видеоигры. Она – несостоявшийся дизайнер без работы, с небольшим запасом денег и абсолютным незнанием, что делать со своей жизнью дальше. Он – бармен, который никогда и не думал что-то делать со своей жизнью.

– Ты позвал меня на этот фильм не потому, что его снял твой любимый режиссёр, ведь так? – вдруг догадалась Эстель.

Реми обречённо хмыкнул.

– Поймала с поличным.

– Ты хотел, чтобы я переосмыслила себя?

– Ну, по крайней мере попыталась взглянуть на себя со стороны, а не расписывала варианты самоуничтожения.

Эстель покачала головой. В детстве они с Реми жили в соседних домах на окраине города, расположенных друг напротив друга, сейчас же он снимал небольшую квартирку, хотя частенько оставался ночевать у родителей. Буквально через пару участков начинался редкий лесок, где можно было отдохнуть от шума улиц. Реми всегда нравилось это место, Эстель же жаловалась, что здесь и без леса слишком уж тихо.

– Обещаешь пойти разбирать вещи, а не валяться на диване и рыдать в подушку? – спросил Реми, когда Эстель поднялась на ступеньку крыльца.

– Я тебя умоляю, дома мама, меня заставят сначала поужинать, потом обсудить все местные новости, о которых я не слышала, и лишь после я смогу отправиться в комнату разбирать вещи. У меня совершенно нет времени на валяние на диване.

Улыбнувшись, Реми поднял оба больших пальца вверх и помахал рукой на прощание.

– Если я не завалюсь спать утром после ночной смены, то непременно спрошу о твоём прогрессе.

– Идёт, – согласилась Эстель.

***

– Твои любимые творожные оладьи с персиковым повидлом и какао, – подмигнув, Эмма – мама Эстель – поставила на стол перед ней целую тарелку ещё горячих домашних блинчиков.

– Ох, мам, – восхитилась она, с удовольствием втягивая аромат выпечки, – так я растолстею быстрее, чем планировала.

– Польщена, что ты вообще планировала толстеть от моей стряпни.

– Такими темпами это случится очень быстро, – Эстель свернула первый блинчик и обмакнула его в повидло.

Мама подкараулила её сразу после возвращения, не дав возможности даже заглянуть в комнату. Грузчики побросали коробки с вещами на проходе, но у Эстель не было сил ругаться с ними, поэтому она молча заплатила и порадовалась, когда те сразу же ушли. Хоть дорога и не была слишком дальней, Эстель успела вымотаться за последние несколько дней метаний и раздумий. Но если говорить честно, она просто несколько суток провела в размышлениях и просмотрах сайтов с вакансиями, однако никуда так и не позвонила. В голове царил полнейший сумбур, когда утром последнего дня она впопыхах закидывала вещи в коробки.

Когда она оказалась в своей старой детской комнате, то с добрых полчаса лежала на кровати и смотрела на заставленный пол, после чего встала и попыталась отодвинуть коробки ближе к стене.

– Как поживает Реми? Мы часто с ним пересекались на улицах, но в последнее время я его редко вижу, – сообщила мама, отмывая сковороду.

– Точно так же, как и три года назад. По-моему, Реми никогда не изменится.

– Но он точно повзрослел.

– Внешне, но не внутренне, – ответила Эстель и поняла, что ей нравится этот факт. – Он работает в баре и смотрит ужасные фильмы. Как и раньше.

Реми посоветовал ей остановиться, взять паузу. Эстель испытывала смешанные чувства, так как в последние года ни о какой паузе и речи быть не могло. Она только и делала, что работала круглые сутки, лишь изредка отвлекаясь на развлечения, просмотры телевизора по вечерам или прогулки по магазинам. Магазины тоже стали восприниматься как часть работы из-за того, что она уже не могла просто ходить между рядами одежды и что-то выбирать на свой вкус, постоянно думая о том, как на неё, одевшуюся вон в ту шёлковую блузку, отреагируют коллеги.

Господи, да она умудрилась вырядиться как на работу даже теперь, когда этой самой работы у неё нет! Ей точно не помешает хорошенько отдохнуть.

И вот здесь крылась самая главная проблема: Эстель больше не умела расслабляться.

– Тебе точно было удобно ходить вон в тех ужасных туфлях?

Эстель отвлеклась от поедания оладий. Какой это уже по счёту? Третий или седьмой?

– Они на низком каблуке, мам. Удобно.

– Вот именно! – закивала головой она. – Каблук должен быть либо высоким, либо его вообще не должно быть. Какой смысл делать что-то среднее?

– Если бы тебе пришлось столько же времени проводить в каблуках, то ты бы сразу поменяла своё мнение, – засмеялась Эстель.

– Хорошо, что я домохозяйка, милая моя, и по дому я могу позволить себе ходить в дизайнерских тапочках с местного рынка.

На ней красовались пушистые тапочки в виде кроликов, которые выглядели даже излишне мило, чем могли бы.

– А для меня таких не найдётся?

– Завтра же принесу, – улыбнулась мама, явно довольная такой просьбой. – Как раз куплю перед тем, как забрать из бассейна твоего брата.

Конечно же, брат. Леон.

Эстель не видела его уже очень давно, с тех пор, как уехала из родительского дома. Мама несколько раз посылала фотографии на электронную почту, но Эстель едва ли успевала насладиться снимками. Ей не хватало домашнего уюта и места, где можно расслабиться, поговорить об обычных каждодневных делах, надеть мягкие смешные тапочки и съесть за раз много выпечки.

– Не удивлюсь, если он уже успел стать на голову выше меня.

– Брось, мальчики растут куда медленнее, у тебя ещё есть в запасе несколько лет, – махнула рукой мама. – Что планируешь делать завтра, дорогая?

Эстель задумалась. Планов у неё не было, разве что перво-наперво нужно было привести комнату в должный вид.

– Разберу свои вещи. Не очень-то мне сегодня понравилось спотыкаться ночью о коробки, идя в туалет.

– Хорошо, что мы оставили твою комнату такой, как она и была. Никогда не знаешь, когда твоей дочери понадобится её кровать.

– То есть ты ждала, когда я уволюсь?

– Я ждала, что ты хотя бы будешь приезжать на праздники.

Она была обижена. По голосу мамы Эстель всегда понимала, что она чувствовала на самом деле. У кого-то глаза – это зеркало души, а в данном случае – голос, интонация.

– Мам, я ведь уже извинялась, – вздохнула Эстель. – Я просто пыталась хорошо работать.

– Если работа превращается в целую жизнь, где у тебя нет времени на родителей, то это уже не работа.

Мама умела говорить метко. Пристыженная, Эстель замолчала. Она всегда откладывала поездку, считая, что обязательно вырвется в следующий отпуск или праздничные дни, но этого так и не произошло. Да, они постоянно созванивались и обменивались электронными письмами, но такая связь никогда не сможет заменить живого общения. Эстель была виновата, но ей нравилось ощущать возвращение каждой клеточкой тела. Старые кухонные шкафы вдруг стали жутко интересными, неприметные обои завлекли её своими узорами, которые раньше не замечались, а из окон второго этажа открылся прекрасный вид. Стоило ли это того, чтобы отсутствовать три года?

***

Эстель долго не могла решить, что ей делать с горой платьев, юбок и всевозможных блузок, которые сейчас выглядели совершенно бесполезными. Она не могла исключать варианты, что эта одежда всё-таки когда-нибудь пригодится, поэтому просто решила оставить её в дальнем углу шкафа, благо позволяло наличие места и вешалок. Платья, которые ей действительно нравились и не выглядели слишком вычурными, Эстель оставила на виду, однако на первый план всё равно вышли всевозможные майки, футболки, лёгкие кофточки, шорты, повседневные юбки и джинсы. Также она оставила несколько теплых свитеров и кардиганов на случай, если погода преподнесёт неприятный сюрприз в виде дождей и холодов.

Несколько вещей она отложила в стопку «отдать при первом возможном моменте». Если бы Реми увидел, какой она стала барахольщицей, то вряд ли бы одобрил.

– Долой шпильки! – провозгласила Эстель, оставив неудобную обувь в коробках.

Раньше у неё было много пар обуви на плоской подошве: всевозможные кроссовки, кеды, мокасины, босоножки – и всего одна пара туфель, которая хранилась по настоянию мамы «на всякий случай».

Ей ведь нужна пауза не только от работы, но и от каблуков и платьев со стразами? Значит, вряд ли понадобится даже одна пара туфель. Решив именно так, Эстель с удовольствием выставила любимые кроссовки на первый план.

По подсчётам сбережений, она спокойно могла сделать перерыв на несколько месяцев. Другой вопрос состоял в том, что ей делать в это время. Конечно, поначалу будет приятно и просто ничего не делать, отдыхать, посвятить время бесполезным занятиям. Но что потом? Нужно вспомнить, чем можно заняться в родном городе.

Когда Эстель закончила с уборкой, пришло смс от Реми:

Завтра утром я напомню тебе, как нужно жить без бешеного ритма! А пока что спокойной ночи мне.

Реми взял на себя вопрос о занятости. Эстель решила согласиться, так как проваляться целый день на кровати ей всё равно не хотелось.

Отец ушёл на работу ещё до того, как Эстель проснулась, а мама отправилась за Леоном двадцать минут назад, напомнив, что обязательно зайдёт за тапочками. Не то чтобы Эстель они были сильно нужны, но ей нравилось вновь чувствовать себя ребёнком, за которым ухаживают родители. За время жизни в одиночестве ей сильно не хватало заботы, поэтому она и предпочитала с головой уходить в работу, чтобы силы оставалось только на дорогу домой, где её ждала мягкая кровать.

– Эстель! – послышался радостный детский крик сразу после того, как Леон настежь распахнул дверь её комнаты, не удосужившись даже постучаться.

Эстель от неожиданности отпрянула от комода, и уже в следующую секунду на ней повис младший брат, крепко обхватив её руками.

– Я уже отвыкла от твоей активности, – засмеялась она, потрепав его по светловолосой голове. – Ты такой же активный и после школы?

– Мне нравится школа, – Леон поднял на неё довольный взгляд; его личико сияло от счастья. – А теперь, когда ты снова здесь, школа в новом году понравится мне ещё больше.

– Не вижу связи между мной и школой.

– Эстель, милая, я же говорила, что добуду их, – следом за Леоном в комнату вошла мама, показывая коробку с обувью. – И только посмей их не носить. – Она посмотрела на преобразившуюся комнату и кивнула. – Так-то лучше. Кто-нибудь из вас собирается ужинать? Пока Эстель устраивала здесь мировой переворот, я приготовила вкуснейшие кабачки с мясом, которые ваш отец отведает лишь вечером после работы.

– Мне двойную порцию! – воскликнул Леон.

– Только после того, как ты помоешь руки, – пригрозила мама.

Леона и след простыл. Эстель услышала, как хлопнула дверь в ванную и зашумела вода.

– Ух ты, не припомню у него такого аппетита.

– Просто я пошла на кулинарные курсы и теперь могу готовить куда вкуснее, чем раньше, – призналась мама. – Знаешь, это довольно интересное дело, когда ты домохозяйка с маленьким ребёнком на руках. Курсы, я имею в виду. Иногда очень необходимо выбираться из дома, встречаться с посторонними людьми, делать что-то помимо своих обычных обязанностей.

– Рада, что ты не скучаешь, – Эстель улыбнулась.

Мама тепло посмотрела на неё.

– У меня такое ощущение, словно ты опять ребёнок.

– У меня тоже.

– Что ж, думаю, ты можешь себе немного позволить отвлечься от своей сумасшедшей работы, – она сделала крутящий жест около виска и поманила Эстель за собой.

– Реми сказал мне примерно то же самое.

– Так послушай нас обоих и перестань быть такой напряжённой. Пойдём, уверена, ты давно не ела ничего вкуснее этой дурацкой еды, которую доставляют на дом.

Облегчённо вздохнув, Эстель обернулась, посмотрев на прибранную комнату, и пошла вслед за мамой. Она непременно может позволить себе хоть ненадолго отбросить все свои сомнения и тревоги в сторону.

========== Часть 2. ==========

Реми так и не рассказал, как собирался напоминать ей об обычной жизни. Утром другого дня Эстель встретилась с ним там же, где рассталась после прогулки в кинотеатр. Было достаточно прохладно, поэтому она порадовалась, что не стала прятать все тёплые свитера, дополнив образ старыми джинсами и кроссовками.

Реми же, казалось, погода совершенно не волновала: он вырядился в рваные бриджи, футболку с рисунком наушников, а настоящие наушники повесил на шею.

– Холодом тебя не напугать, – заметила Эстель, подойдя к нему.

Музыка в наушниках сразу же стихла, и Реми сунул телефон в карман.

– Уже скоро станет гораздо теплее. Можно перетерпеть. А вот тебе в этой кофточке будет ой как жарко, – он замолчал, окинув взглядом её облик целиком. – Хотя… Так гораздо лучше. Другое дело.

– Лучше мне будет жарко потом, чем холодно сейчас. Я вовсе не собираюсь лежать с температурой в ближайшую неделю.

– Как скажешь. Нам туда, – он махнул рукой в сторону леса.

Эстель удивлённо взглянула на возвышающиеся деревья. Хорошо, что она надела кроссовки, не совершив позавчерашнюю ошибку.

В последние три года ей не хватало шума леса. Всё детство лес был рядом, Эстель воспринимала его как должное. И вот сейчас, вновь оказавшись на границе асфальта и земли, поняла, что предложение Реми направиться именно сюда оказалось гораздо удачнее, чем он мог бы подумать.

– Лес – это, конечно, хорошая идея, но нужно было хотя бы взять продукты, устроили бы пикник, – заметила Эстель, с наслаждением вдыхая прохладный воздух.

– О, поверь, голодной ты не останешься, – лукаво ответил Реми.

– Хочешь поискать съедобные ягоды?

– Нет. Нас угостят, и вовсе не ягодами.

Эстель, конечно, знала, что бывают такие люди, как лесники, которые предпочитают жить вдали от общества и следить за природой, но никогда не предполагала, что у Реми найдутся такие знакомые.

– Брось, прекрати так много думать, мне кажется, ты сейчас сбежишь обратно домой, – громко рассмеялся Реми, едва ли не сгибаясь пополам.

– Тогда просвети меня, – обиделась Эстель.

Нехотя остановившись, он обернулся, чтобы посмотреть ей в лицо.

– Я тебя хочу кое с кем познакомить.

– В лесу?

– За лесом. Здесь удобнее всего срезать путь.

Больше Эстель вопросов не задавала. Раньше они не ходили в этом направлении, но насколько она помнила, в той стороне находилась железная дорога, однако она уходила восточнее.

– Тот, с кем ты хочешь меня познакомить, живёт в поезде?

– Почти.

– Хватит говорить загадками, Реми.

– Ты со своей работой совсем разучилась быть спонтанной, – покачал он головой.

Эстель закатила глаза, радуясь, что Реми шёл впереди и не видел этого жеста. Она понимала, что Реми всячески пытался намекнуть, какой странной она стала. Да и сама Эстель никогда бы не подумала, что сможет настолько сильно измениться. Сегодня она постаралась принять советы к сведению и стать той, кем она когда-то была. Изменения начались, конечно же, с внешнего вида. Как ни крути, а одежда очень сильно влияет на ощущения момента и мысли человека. Эстель могла с уверенностью подтвердить это, ведь её работа была связана с внешностью человека столько времени и она испытала преображения на себе.

Несмотря на то, что ей хотелось отбросить все лишние мысли и просто отдаться времяпрепровождению с Реми, беспокойство не оставляло её ни на минуту. Раньше у неё не было столько свободного времени для размышлений, сейчас же его оказалось слишком много.

Шли они около двадцати минут по узким лесным тропинкам, которые порой и вовсе пропадали. Эстель заметила, что успела отвыкнуть от повалившихся сухих деревьев, насекомых и намокших от росы кроссовок. Неожиданно лес словно прервался, и Эстель увидела широкую пустую полосу без деревьев. Сквозь траву она разглядела спрятавшиеся в ней рельсы, которыми, судя по их состоянию, давно никто не пользовался.

– Почти пришли, – Реми повернул налево, ускоряя шаг.

Чуть поодаль Эстель увидела старые заброшенные вагоны. Почему они стояли не на рельсах, а сбоку от них, в хаотичном порядке, вряд ли кто-то мог ей объяснить.

– Олаф! – вдруг крикнул Реми и помахал рукой.

Эстель увидела, как он побежал навстречу возникшему из тени вагона человеку, который тепло улыбался и с радостью поприветствовал Реми, сжав его в крепких объятиях. Человек, которого Реми назвал Олафом, на вид был старше и крупнее. Эстель сразу бросилась в глаза простая, изрядно поношенная одежда, хотя сам Олаф вовсе не выглядел грязным или неухоженным.

Она осторожно подошла к ним со спины, в то время как Реми уже активно вёл беседу. Заметив её, Олаф снова улыбнулся.

– А вот и принцесса для Реми.

Реми озадаченно оглянулся, на секунду сбитый с мысли, а после отрицательно помахал головой.

– Нет-нет, это Эстель, мы дружили в детстве.

– Правда? А я уже думал, что ты принялся менять девушек как перчатки после Софии.

Реми снова бегло взглянул на Эстель и тяжело вздохнул.

– Нет, Олаф, София – отдельная тема, Эстель – тоже. Друг к другу они отношения не имеют.

Эстель не была в курсе, кто такая София. Её имя она слышала впервые, да и Реми никогда не упоминал о ней в письмах, хотя, судя по всему, их связывали довольно близкие отношения. Она подошла ближе, уже давно не испытывая странную неловкость в присутствии чужого человека.

– Эстель, это Олаф, мой друг. Олаф, это Эстель, моя подруга.

Олаф выглядел бы опасно, если бы не его добрая улыбка и взгляд. Лицо было покрыто щетиной, волосы отросшими прядками в беспорядке падали на лоб. Клетчатая рубашка кое-где протёрлась, и это вовсе не была дань современной моде.

– И где же пропадала такая красавица, если вы с Реми дружили в детстве? С тех пор, как мы с Реми познакомились года три назад, я тебя не видел.

– Три года назад меня не было здесь, – Эстель пожала плечами. – Зато была… София?

Олаф громко прыснул.

– У вас будет что обсудить, ребята. Видимо, ты вернулась недавно, Эстель?

– Три дня назад. С половиной, – честно ответила она, хотя казалось, что уже прошла вечность.

– Что ж, Реми очень хотел, чтобы сегодня ты присутствовала здесь, поэтому мы с Гретой решили устроить что-то вроде чаепития. Проходи в нашу скромную обитель.

Гретой оказалась очень миловидная девушка, невысокая и хрупкая, рядом с которой Олаф выглядел просто великаном. Она порхала около потрёпанного столика, расставляя кружки. Эстель отметила, что ей очень шло лёгкое платье с неназойливыми цветочными узорами, которое вовсе не выглядело изношенным, в отличие от одежды Олафа.

Олаф, подойдя к ней, стиснул её в осторожных объятиях, и Грета счастливо спрятала лицо у него на груди.

– Мило, – шепнула Эстель Реми.

– Ты не представляешь, насколько мило, – таким же шёпотом ответил он.

– Грета, это Эстель, подруга Реми, – представил её Олаф, когда они подошли ближе.

Грета действительно выглядела радушной хозяйкой, принимающей гостей в загородном домике. В кружках был налит горячий чай, на блюдце в центре лежали разные печенюшки и конфетки. Эстель заметила, что вход в ближайший вагон занавешен палантином с пейзажем и наконец поняла, что это и был их загородный домик.

– Очень приятно с тобой познакомиться, – ещё шире улыбнулась Грета. – Реми редко приводит своих друзей, поэтому нам очень приятно. Присаживайтесь.

Место было неплохим. Несмотря ни на что всё вокруг выглядело ухоженным, включая и саму Грету.

– Я думал, ты придёшь вчера, – начал Олаф разговор с Реми.

– Вчера была тяжёлая смена, мне нужно было отоспаться. Да и у Эстель оставались дела в доме, разбор вещей и прочее.

– Ух ты, переезд? – оживилась Грета, грациозно выпрямившись; её глаза заблестели, словно она услышала нечто очень увлекательное.

Все посмотрели на Эстель.

– Скорее, возвращение к родителям, – пришлось ей пояснить.

– Ты жила одна? Что-то случилось? Ох, бедняжка, – чересчур эмоционально отреагировала Грета.

Эстель сразу почувствовала себя совершенно холодной в сравнении с ней. Она начала понимать, почему Реми так стремился познакомить её с этими людьми. Если Олаф вполне мог являться его хорошим другом, то Эстель здесь явно оказалась из-за Греты. Наверняка если бы тот фильм Реми смотрел с Гретой, они нашли бы много общих тем для обсуждения.

– Я жила в другом городе из-за работы. Работы не стало, новой на горизонте не предвиделось, поэтому я вернулась. Ничего особенного.

– Хорошо, когда есть куда вернуться, – кивнула Грета. – У меня тоже было отличное местечко для жилья, но я решила остаться здесь, с Олафом, – она чмокнула его в щёку и отклонилась обратно.

Вряд ли Грета обратила внимание на то, как изменилось выражение лица Олафа при упоминании «отличного местечка». Эстель решила, что сейчас не лучший момент для выяснения подробностей, хотя ей было очень любопытно, как же так получилось.

– У вас здесь уютно, – кивнула Эстель.

– Спасибо! – обрадовалась Грета. – Уют можно создать в любых условиях, было бы желание.

Некоторое время они сидели молча, попивая чай и заедая его печеньем.

– Так значит, ты потеряла работу? – возобновил разговор Олаф.

– Можно и так сказать, – Эстель пожала плечами. – Просто слишком много всего навалилось, а я погорячилась и… вот результат. Я снова в родительском доме, в комнате, в которой выросла, и не знаю, что делать. Но, наверное, многие через это проходят.

– Я, например, вообще потерял квартиру, которая мне досталась от бабушки, – в голосе Олафа не было и капли грусти. – Не буду рассказывать подробности, но скажу одно: родители порой могут быть очень злыми, если единственный сын поступает не так, как хотелось бы им.

– В итоге ты здесь?

Олаф выпрямился, раскинул руки в стороны и посмотрел по сторонам.

– Да, я здесь. Разве плохо? Тут хорошо, если смотреть на ситуацию здраво. Могло быть и хуже. По крайней мере, я не один и у меня есть способ зарабатывать деньги, а не скитаться по помойкам в поисках объедков.

– Работа?

– Я электрик, – он довольно хлопнул себя по предплечью. – Разбираюсь в том, в чём не разбирается большинство людей, на этом и живу. Как и многие другие.

– Хорошо, что ты не унываешь.

– И тебе не стоит. Знаешь, даже самая отвратительная жизненная ситуация может стать не такой отвратительной, если тебя есть кому поддержать. Реми, например.

Эстель усмехнулась, взглянув на молчавшего друга.

– Конечно, он ведь даже привёл меня сюда. У меня такое чувство, что я на приёме у психолога. В хорошем смысле.

– Олаф умеет донести смысл понятными словами, – согласилась Грета.

Все за столом рассмеялись.

В дальнейшей беседе Эстель не участвовала. Она ушла глубоко в себя, не зная, радоваться ли тому, что Реми упрямо пытался подтолкнуть её к размышлениям о жизни. Ей хотелось послать всё к чертям и ни на минуту не задумываться о том, что произошло до возвращения сюда. Ей хотелось спокойной жизни, пусть и на короткий промежуток, но не такой, чтобы каждый считал своим долгом напомнить о проблеме и сказать, что всё непременно будет хорошо.

Эстель взглянула на улыбающуюся Грету. Интересно, она действительно здесь ночует с Олафом? Как бы Эстель не пыталась избавиться от сомнений, Грета казалась ей далеко не любителем подобной жизни.

Эстель допила чай как раз в тот момент, как позади хлопнула дверь. Послышались быстрые шаги по шуршащей траве.

– Вы бы с утра ещё громче орали.

Олаф повернул голову, в успокаивающем жесте выставив руки вперёд.

– Рейна, не горячись, никто не орёт, просто у тебя чувствительный слух.

Эстель тоже оглянулась. В нескольких шагах от них она увидела мрачную девушку, не сводившую сердитых глаз с Олафа. Она выглядела как человек, который только что проснулся не по своей воле.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю