Текст книги "Бессилие (СИ)"

Автор книги: Кайнэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

А вырванный у нее силой поцелуй… Тогда она сама ошиблась, решив, что пред ней стоит Ваня… Он требовал от нее… Его поцелуй был так холоден, как веящий сейчас ветер с севера. Одно слово – некромаг.

Он не умел любить…

А сейчас?

При взгляде на своего возмужавшего брата ей хочется прикоснутся к нему. Она желает, чтобы он не отводил от нее своих глаз, желает, чтобы он всегда был и находился только рядом с ней. Она сходит с ума по его мягкому голосу, запаху тела и от черных как смоль волос. Его поцелуи что-то переворачивают у нее внутри, разжигают неведомое пламя, и ее душа словно парит на невидимых крыльях в облаках.

Его руки и прикосновения к ней нежны, аккуратны. Он относится к ней как к сокровищу… бережет, любит, помогает. Он уважает ее и ее мнение. У него такого же цвета глаза как и у нее самой, и она постоянно видит в них нежную и трепетную любовь, обращенную к ней. Он естественно ведет себя, плюя на свою известность и всеобщую к нему ненависть, возникшую на том, что Кубок по какой-то странной причине выбрал именно его Четвертым Чемпионом.

Но ему трудно – почти все перестали с ним общаться; он рассорился с лучшим другом; его сторонятся даже преподаватели, задирают и унижают морально ученики. Его имя в газетах поливают исключительно грязью и морем лжи. Приходят ругательные письма и письма с проклятиями в его адрес. Но Гарри Поттер почему-то не падает духом и идет мимо них с высоко поднятой головой. Это качество в нем восхищает ее.

Она его любит. И она не может лгать самой себе – брат ей не безразличен…

***

– Ягге, – захлебываясь слезами, выговаривает с трудом Таня, – что мне делать? Я влюбилась в собственного брата…

– Он тебе кузен, по отцовской линии… – заметила старушка. Ранее она прикрыла их обоих от наблюдения. Таня, не выдержав, поделилась с ней своей тайной и страхами.

– Все равно! – она всхлипнула. – Это плохо! Это же настоящий грех, и я не могу противостоять и противиться зову души и сердца. Помоги! Помоги мне избавиться от порочных чувств! Пожалуйста, – она зарыдала и уткнулась медведьме в плечо. – Найди лекарство или средство, чтобы избавило меня от этого!

– Это невозможно, Татьяна… – покачала головой Ягге, и мягко отстранила ее от себя. – Нет на свете такого лекарства, зелья или яда, чтобы избавило тебя от мук любви… Я видела тебя с Гарри… Он тоже тебя любит не обычной любовью к сестре, это видно.

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что вы оба должны быть очень осторожны. Если кто узнает – разразится скандал. Гарри и тебя сразу вышвырнут из школы, и вы оба бесславно останетесь без дипломов. Вытри слезы с лица и послушай меня. Если ты не сможешь разлюбить его, а Гарри соответственно не сможет разлюбить тебя, то… – тут Ягге тяжело вздыхает, -…вам тяжело придется. Брак зарегистрировать здесь будет невозможно. У нас – это возможно, сама знаешь. О вашем родстве мало кто знает, а в России – почти никто.

– Знает Гробыня. И академик. Склепова под «Разрази Громусом».

– Это ты зря сделала. Я ей сотру память. Сарданапал вообще не должен об этом узнать, как и остальные. Я дам тебе амулет – он сохранит на тебе постоянный блок. Нигде его не снимай. Но сама будь начеку – мало ли что… Старайся не думать о Гарри постоянно. И, да, потом зайдешь ко мне с Гарри. Я поговорю с тобой и с ним откровенно на некоторые темы. У вас обоих нет родителей, и поэтому некоторые вопросы… вам незнакомы. Особенно это касается тебя, Татьяна.

– Я поняла, о чем ты говоришь, Ягге, – Таня наконец вытерла слезы и даже попыталась слабо ей улыбнуться. – Я обязательно приду к тебе с Гарри…

– И, еще. По всем вопросам – бегом ко мне. Я уж тебя так не брошу, Татьяна.

– Спасибо, – благодарно сжала старческую ладонь Таня. – Спасибо огромное!

Женщина ей улыбнулась. Девушка, уже более веселая, вскочила со своего места и направилась к выходу.

Как только Татьяна Гроттер скрылась из глаз, Ягге всплеснула руками. В ее глазах отразилась так тщательно скрываемая грусть и боль…

========== Шаг. ==========

Он такой сильный…

Она обессилено закрывает глаза и молча делает шаг вперед, к нему, беспрекословно подчиняясь.

Он прикасается к ее щеке своими губами. Она чувствует его поцелуй на себе, и ее щека начинает гореть пламенем. От его поцелуя у нее начинают предательски слабеть ноги.

Она распахивает свои веки, и Гарри берет ее за руку, ведя к невесть откуда появившейся постели. Девушка уже почти падает в нее, Гарри наклоняется, нависает над ней, и они начинают страстно целоваться. Она подчиняется его властным движениям, она уже готова буквально на все, на все…

***

Она подскакивает в своей постели, вся мокрая от пота. Таня тяжело дышит – такое ощущение, что на шее удавка. Сновидения не шли вот уже третью ночь.

Гроттер повернула голову на сопящую напротив в своем мягком гробике Гробыню Склепову. Ей-то хорошо, не то что Тане. Видит сны о своем Гуне, и только он ее… Их любовь возможна, не проклята, как их с Гарри.

Она легла на подушку и слезы сами брызнули из глаз. Так она беззвучно проплакала до рассвета, прикусывая уголок собственной подушки, когда рыдания все же прорывались наружу.

***

Гарри всю ночь ворочался в кровати, не в силах заснуть. Неясная тревога тревожила его сердце и душу, не давая сомкнуть глаз. Рано утром он понял – поспать не удастся, и пошел к башне, где занимали место гости из Тибидохса.

Таня сама вышла к нему, когда он уже собирался стучать в дверь. Она была бледна и под глазами залегли тени.

Гарри без слов взял ее за руку и отвел на этаж ниже, в пустой класс. Девушка, как только дверь за ними громко хлопнула, прижалась к нему, словно ища спасение на его груди. Парень обнял ее за плечи.

Так они простояли долго; Тане потребовалось время, чтобы взять себя в руки; Гарри чувствовал, что ее трясет.

– Как подготовка? – к полной неожиданности спросила у него Таня, вывернувшись наконец из объятий и контролируя себя. Она села перед ним на деревянную поверхность парты. Гарри же остался стоять на ногах прямо перед ней.

– Готовлюсь. Гермиона помогает. Не беспокойся обо мне, сестренка, – Гарри грустно улыбнулся ей, – правда, я сам не знаю, к чему…

– Я сделаю для тебя все, и даже невозможное, брат, – выдыхает девушка. – Я обязательно узнаю, что именно сулит тебе первое испытание…

– Спасибо, сестра. Боюсь, ты единственная и Гермиона, кто верит, что я не кидал свое имя в этот чертов Кубок… – Гарри отвернулся от нее, скрывая на своем лице боль.

– Есть и другие. Я не верю, чтобы все были исключительно против тебя… Брат.

Гарри повернулся к ней. В его глазах Таня прочитала дикую, едва сдерживаемую им, муку.

– Таня… – произнес Гарри срывающимся голосом, – скажи мне: за что? За что мне такое… Такая сильная ненависть…

Он согнулся и спрятал голову в ладони. Плечи его тряслись как ранее у самой Тани.

– Я не знаю, брат. Не знаю. Но знаю одно – даже если весь мир ополчиться против тебя, то ничто не заставит меня бросить тебя одного…

Девушка спрыгнула со стола. Гарри поднял от удивления голову. Она опустила свою ладонь ему на плечо.

Парень положил свою ладонь поверх, и повернул голову к ней чтобы взглянуть в распахнутые зеленые глаза, так похожие на его. Поддержка сестры сейчас так много стоила…

– Я тебя люблю, – прошептал он, – Таня…

Девушка вместо ответа или возражения, резко (рывком), обняла его за талию, прижавшись к его спине. Гарри был чуть выше ее. Она вдыхала его запах, наслаждалась ощущением его тела под своими руками.

– Люблю, – прошептала Таня ему в ухо. – Люблю до безумия…

***

Первый тур неотвратимо надвигался. Таня каждый раз тревожно смотрела на календарь – дни летели как ее контрабас, пущенный на «Торопыгусе угорелусе». Гарри становился все бледнее и худее – отношения с однокурсниками так и не пришли в норму, поэтому сейчас единственными живыми людьми, с кем он общался, были сестра и Гермиона. Его это очень расстраивало; он старался есть попозже, чтобы избежать лишних пересуд, ссор и склок. Зато он начал заниматься физической подготовкой – все ради своей Тани, которая не могла здесь летать в полную силу, и компенсировала это бегом и упражнениями на свежем воздухе.

Они почти с ней не расставались. Гермиона, может, и понимала все это, но молчала и не показывала виду, что их отношения давно вышли за грань «брат-сестра». Гарри был благодарен ей не только за это – без Гермионы он бы точно не справлялся с горой домашних заданий, и не занимался бы с ней дополнительно из-за Турнира…

Узнав от Тани (которая нагло подслушала разговор судий), что на первом испытании у них будут драконы, Гарри не смог сходу сообразить, как с ними справиться. Зато подсказала как раз-таки Татьяна, которая почти мгновенно поняла, как нужно пройти первый тур…

– Гарри, если ваше оружие – только волшебная палочка, то, пожалуйста, вспомни, что дается тебе очень легко…

– Квиддич и полеты…

– Именно. Как тебе получить метлу?

– Так… – и тут до Гарри только теперь дошло, – это же манящие чары! Ты будешь держать мою метлу, я призову ее заклятием и все! Господи, Таня! Как же это просто! – юноша хлопнул себя рукой по голове, – браво! Спасибо, ты меня очень-очень выручила! Спасла!

Он закружил ее по пустому кабинету, откуда предварительно были убраны все столы и парты со стульями. Таня и Гермиона славно поработали над защитой кабинета – теперь в него невозможно было проникнуть, и парень или девушки могли беспрепятственно приходить сюда в любое время. Допуск на вход был только у них троих… Заклятия и чары распознавали только их. На окна тоже были наложены чары.

Гермиона, которая тоже находилась в кабинете, захлопала в ладоши:

– Действительно, Таня, браво! Просто и для уровня Гарри приемлемо. Гарри, притяни нам этот кусок мела, для демонстрации…

Девушка швырнула его в скопище нагроможденных друг на друга парт и стульев.

– Акцио, мел! – покорно произнес Гарри, взмахивая волшебной палочкой.

Мел выплыл откуда-то снизу, и ударился в протянутую навстречу ладонь молодого человека.

– Ну, вот, – смущенно произнес Гарри, кладя мел в желобок под грязной, с белыми разводами, школьной доской, – осталось чуть-чуть попрактиковаться с метлой на улице и все…

– Ты прав, – Гермиона взглянула на свои наручные часики, – ребята, мне пора. Гарри, обещай, пожалуйста, закрепить щитовые чары, ладно?

– Обязательно попрактикуюсь. – Кивнул Гарри. – Пока.

Гермиона ушла. Гарри с Таней остались одни в полутемном кабинете, с замусоленными, пыльными окнами.

Юноша подошел ближе. Гораздо ближе, чем допустимо. Таня уперлась спиной в кирпичную кладку стены, которая холодила ее спину, чуть отрезвляя и возвращая в настоящее… Где она влюбилась в собственного брата, а брат желает видеть рядом с собой только ее одну…

И совсем не обращает внимания на Гермиону, которая смотрит на него каждый раз такими влюбленными глазами…

Да, Татьяна никогда не считала себя глупой. И то, что подруга влюбилась в друга – храброго, сильного гриффиндорца, который когда-то ее спас от смерти, считала вполне естественным…

« – Таня, – выдыхает Гермиона, – я так больше не могу…

Обе девушки сейчас стояли на полянке перед Запретным лесом. На лице Гермионы Грэйнджер было написано отчаяние, боль.

– Ты чего?! – поранилась вмиг изменившемуся тону подруги Гроттер.

– Гарри. Твой названный брат, – девушка закусила губу. Потом отвернулась от Тани.

– Что – Гарри? Он в чем-то перед тобой провинился? Он обидел тебя?

Таня, наоборот, вышла из-за спины подруги и с участием уставилась ей прямо в глаза.

– Нет, – казалось, сейчас впервые в жизни отличница не могла подобрать нужных слов и выражений, – он меня не обижал…

– Так в чем же дело? – девушка из Тибидохса совсем перестала понимать гриффиндорку.

– В… тебе и Гарри. – Тут Гермиона, к полному удивлению Тани, схватила ее за шиворот мантии (девушка начала одеваться как брат – в черную, рабочую у здешних магов одежку) обеими руками и притянула к себе. – Я вижу, – зашептала она ей в ухо, – как вы обменивайтесь с ним говорящими взглядами… как ты краснеешь… а Гарри иногда лжет о свободном времяпрепровождении, говоря мне, что просто гулял на свежем воздухе… Ты его любишь, – это звучало как обличение и как обвинение, – он тебя тоже… мне ли не знать моего друга, первого за все мои годы существования. – Тут она улыбается: – Но вы – родная кровь… вы хоть понимаете, во что вляпались?!

– Понимаю, – одними губами произнесла Таня, крутанув головой в сторону и вынуждая Гермиону отпустить ее.

– Но у нас обеих (друг меня сейчас не волнует), есть проблема…

Гермиона отошла от застывшей в изумлении Татьяны Гроттер. И только после бросила, сжав зубы:

– Я тоже его люблю.

Глаза девушки стали круглыми. Но в душе, глубоко-глубоко, она понимала – она это и ранее подозревала… А сейчас это просто вылилось в слова.

– И что нам делать? – спросила вслух Таня, разрывая столь тягостное молчание. – Мы не можем…

– Подожди, – резко сказала Гермиона, останавливая Татьяну жестом. – Я хочу высказаться и расставить все точки над „i“. Я знаю, что он никогда не будет моим, – она впервые грустно улыбается, и выражение ее лица делается фраза от фразы, жестким, едва ли не жестоким, – знала это еще раньше. Он тебя любит, Тань. И только тебя… Именно поэтому я помогаю и тебе, и ему – он очень дорог мне. Мне, конечно, больно осознавать – он с каждым шагом отдаляется от меня, и я ничего не могу с этим сделать… Раньше была слабая надежда, ныне пустая и совсем бессмысленная…

– Герм, – выдыхает Гроттер, жалея девушку.

–…но я обещаю вам не мешать. Не ставить палки в колеса. Клянусь своей честью…

Гроттер протянула ей руку; Гермиона ответила на ее жест, скрепив их рукопожатие. Мир, хилый и шаткий, между ними был теперь обеспечен…»

Он очень близко. Его горячее дыхание опаляет ее щеку. Его вытянутые руки упираются в стену, не давая ей путь к отступлению. Их губы соприкасаются и они оба сливаются в жарком, страстном поцелуе. Его язык хозяйничает у нее во рту; она откликается на все его движения…

Он прерывается на миг лишь для того, чтобы они оба глотнули воздуха. И снова нырок – в это жаркое, опаляющее дыхание страсти…

Ее руки ныряют ему под мантию; она чувствует его напрягшиеся под тканью мышцы спины и пресса. Она гладит, очерчивает кончиками пальцев, касанием и прикосновениями… Гарри сдавленно хрипит (или стонет) – ему очень приятно. Она сквозь черное полотнище его мантии чувствует, как горит жаром его кожа.

На его лице написана решимость; зрачки от удовольствия расширенные, дыхание частое, прерывистое, пульс учащается… Он почти вжался в нее, она…

Она чувствует у себя внутри такой же жар. Она желает, чтобы он гладил, ласкал ее… Она желает его объятий и поцелуев. Горячая волна поднимается будто бы из недр ее организма, застилая разум и все чувства. Ноги начинают предательски слабеть и подкашиваться…

Они отрываются друг от друга с нечеловеческим усилием.

– Мы, – тяжело дышит Таня, пытаясь удержаться на дрожащих ногах и отстраняется от него, – можем сейчас совершить непоправимое…

Гарри тяжко дышит вместе с ней:

– Да. Ты права…

Страсть и любовь все еще не ушла из его глаз, как и его желание. Но Татьяна права – нужно было остановиться…

–… мы можем подарить друг другу кое-что другое. Если сдержимся.

Сестра с интересом глядит на брата – он начинает расстегивать мантию, и снимать футболку. Он полуобнажил, оголил свой торс и улыбнулся. Таня чуть смутилась, рассматривая его, такого красивого и сильного.

– Твоя очередь, сестренка… – протянул лениво он.

Она откинула свои пышные, рыжие волосы назад; Таня, глядя Гарри прямо в зеленые глаза, в свою очередь тоже расстегивала пуговки на своей мантии; ей сейчас казалось, это бесконечный процесс. Мантия упала к его ногам как тряпка, сброшенная с плеч.

Блузку тоже, спустя некоторое время, постигла та же участь. Она осталась перед ним лишь в лифчике и в старых, стертых джинсах.

Гарри шагнул к ней; казалось, сейчас мир сузился до них обоих.

– Ты, – он медленно провел ей по обнаженному плечу; ее пробила дрожь, – так прекрасна…

– Спасибо, – тихо произнесла она, с усилием пытаясь не зажмуриться и побороть в себе желание прикрыться. Но все же отвела взгляд и уткнулась пустым взглядом в пол. Ее грудь в лифчике чуть вздымалась от ее быстрого дыхания.

– Ты, – он нежно провел ей рукой по шее и поднял ее голову за подбородок, заставляя взглянуть ему в глаза. – Самая красивая девушка на свете…

Он прикоснулся губами к ее щеке. Таня дернулась от неожиданности, но взгляда от него храбро не отводила. Его рука медленно прикоснулась к лямке лифчика на левом плече. И оттянул ее, спуская вниз…

– Не надо, – услышал он тихий и слабый, протестующий голос девушки. Но Гарри не остановился, и произвел такую же операцию со второй лямкой. Сам же он взял ее теплую ладошку и положил к себе на левую грудь. Она была изрядно удивлена его жестом; Гарри же, словно говоря ей глазами «давай», ждал ее дальнейших действий.

Она, чуть осмелев, провела кончиками пальцев по его телу. Прикоснулась к темному соску. Гарри накрыл ее пальцы сверху своей рукой.

Они изучали тела друг друга.

– Теперь я не буду стесняться, – сказала Таня, и, заведя руки за спину, расстегнула застежку…

Полуобнаженные оба, они стояли в темном кабинете, прижимаясь к друг другу. Таня глядела в зеленые глаза Гарри, а сам Гарри перебирал ее своими пальцами рыжие локоны струящихся волос, иногда вдыхая слабый, цветочный аромат духов, исходящий от них. Она грелась в его сильных, мужских руках; он прижимал ее к себе, ощущая в душе небывалую гармонию и спокойствие.

Но теперь Таня знала одно – она никогда перед ним не будет стесняться…

Он действительно принадлежит ей…

========== Первое. ==========

– Гробыня! Помоги! – девушку с эффектными желто-зелеными волосами (в этот раз) и в тон такими же ногтями, этот призыв о помощи застал за завтраком. Та поперхнулась, закашлялась, но справилась с собой:

– Ты смерти моей хочешь, Гроттер?! – взвизгнула Склепова. – Всегда знала – белым магам доверять нельзя…

– Склеп! – с нажимом произнесла Татьяна Гроттер. – Идем за мной… Пожалуйста! – и девушка что-то зашептала ей на ухо.

Наступил день первого тура Турнира. Гарри дико нервничал, но Таня здорово успокоила его. Тур должен был состоятся почти в самый обед – чтобы все чемпионы успели дойти до загонов с драконами. И уроки был специально сокращены.

По мере выслушивания торопливого шепота, глаза Гробыни Склеповой становились круглыми как чайные блюдца, а на лице появилась какая-то непонятная ухмылка и торжество.

– Идем, Гроттерша. Мне с тобою предстоит очень много работы…– отстранилась с этими словами от нее ученица темного отделения, – учти – ты согласилась на все!

Гроттер обреченно кивает. Гробыня порывисто встает со своего места; брошенная ею ложка жалобно звякнула о столовый прибор, ударившись о ребро тарелки. Она быстро, как ей позволяют ее туфли на высокой платформе, идет прочь из Большого зала, а Таня спокойно идет за ней следом…

***

Гарри все утро и все уроки просидел как на иголках. Еще и Таня куда-то запропастилась, а ведь ему нужна ее поддержка. Гермиона в этот день села рядом с ним и безмолвно успокаивала его.

Вот и конец занятиям. Гарри, не слыша ни радостных напутствий, ни злобных пожеланий вслед, как во сне дошел до нужного ангара. И вошел в него.

В углу, на низком деревянном стуле, сидела красавица-шармбатонка Флер Делакур. Она сразу бросалась в глаза: бледная, на лбу капельки пота. Куда делся ее обычный самоуверенный вид! Вот как поменяло ее первое задание! Виктор Крам еще сильнее хмурится – похоже, очень сильно нервничает. Седрик ходит как маятник из угла в угол. Увидев Гарри, он слегка улыбнулся, Гарри ответил тем же, с трудом двигая мышцами лица, которые точно одеревенели.

Сердце желало и рвалось увидеть Таню. Только она была ему сейчас так сильно нужна! Она бы улыбнулась, провела ему рукой по волосам, заключила в такие нужные сейчас объятия…

В палатку впорхнул (другими словами не назовешь) Бэгмэн. Бэгмен был одет в старую мантию с черно-желтыми, как у осы, полосками. Толстый, веселый, он выглядел карикатурой в окружении бледных, напряженных и нервных чемпионов.

– Итак, все в сборе. И я сейчас сообщу вам, что делать! – чересчур бодро заявил Бэгмен. – Когда зрители соберутся, я открою вот эту сумку. – Он поднял небольшой мешочек из красного шелка и потряс им. – В ней копии тех, с кем вам предстоит сразиться. Все они разные. Каждый по очереди опустит руку и достанет, кого ему послала судьба. Ваша задача – завладеть золотым яйцом.

– Хорошо, – произнес Гарри, с трудом скрывая внутреннюю дрожь.

Все остальные чемпионы просто промолчали.

***

Очень скоро послышался топот множества ног. Зрители шли, шутя, смеясь, возбужденно переговариваясь… Они все казались Гарри просто гостями с другой планеты. Им было неведомо то, что происходит в этой месте. Тем временем Бэгмен уже развязывал шелковый мешочек…

– Леди, прошу вас, – объявил он, предлагая мешочек Флер, как единственной здесь девушке.

Она опустила внутрь дрожащую руку и вынула крошечную точную модель валлийского зеленого с биркой номер два на шее. Тот негромко взревел у нее в ладони, и чуть не обжег. Флер не выказала ни малейшего удивления, скорее осознанную обреченность.

Гарри понял – она знала…

Вторым номером выбирал Крам. Дурмстрангцу выпал китайский огненный дракон, шар с номером три. Крам не моргнул и глазом, просто смотрел себе под ноги.

Седрик вытащил из алого мешочка сине-серого шведского тупорылого под номером один.

И Гарри понял, что его ожидает. Таня предупреждала его, и именно об этом злосчастном драконе. Он сунул руку в мешочек – и правда, венгерская хвосторога, номер четыре. Гарри взглянул на злобную дракониху – та растопырила крылья, стукнула шипастым хвостом и оскалила крошечные клыки.

– Ну вот! – сказал Бэгмен. – С этими драконами вам предстоит встретиться. На шее у дракона номер очереди. Все ясно? Тогда вынужден вас оставить, я сегодня еще и комментатор. Мистер Диггори, по свистку первый войдете в загон, ясно?

Гарри не услыхал его слов обращенных к Седрику, но понял, что сейчас нужно собраться и успокоиться. Иначе его ждет непоправимое…

Метла уже наверняка у Тани в руках. Если бы что – то она бы нашла способ сообщить…

Прозвучал свисток.

Белый как смерть Седрик вышел из ангара… Гарри, Флер и Крам услышали, как снаружи взревели зрители. Значит, Седрик уже в загоне лицом к лицу с живой копией своего дракончика. От комментариев Бэгмена просто можно было с ума сойти…

Потом Гарри просто отключился, настаиваясь на своей задаче – манящие чары, метла и яйцо, золотое яйцо… Не успел он и толком прийти в себя, как прозвучал второй звук свистка. Значит, Седрик справился с заданием. Флер дрожала с головы до ног, у Гарри даже шевельнулась внутри капля сострадания.

Она покинула палатку с высоко поднятой головой, сильно сжимая в руке палочку. Гарри и Крам остались вдвоем; они сидели в разных углах, избегая взглядов друг на друга.

Гарри почувствовал сильнейшую ненависть к тому, кто ему так удружил. Он мысленно поклялся отомстить тому, кто подложил его имя в чертов Кубок огня…

– Мистер Крам, ваш выход! – объявил Бэгмен.

Юноша дернулся как от удара. Крам, ссутулясь, вышел, и Гарри остался один.

Никогда он не был в таком напряжении: сердце колотится, пальцы дрожат от страха, и как будто никакого ангара нет и в помине – словно видит и зрителей, и единоборство с драконом…

Он судорожно, глубоко вздохнул и, к полной своей неожиданности, успокоился и собрался.

Он ждал. Вот и свисток. Гарри вышел из ангара. Он брел мимо деревьев, брел, брел и, наконец, загон…

Дракониха в реальной жизни гораздо опаснее копии… Гарри ее осмотрел, не торопясь, пока она его не заметила. Крылья полураскрыты, свирепые желтые глазки уставились на злоумышленника. Громадный чешуйчатый хвост, как у ящера, и весь в пиках, бьет по промерзлой земле, оставляя глубокие, метровой длины следы. Она восседала на яйцах как обыкновенная курица…

В последние дни с помощью волшебства здесь воздвигли трибуны. С них на Гарри смотрели сотни чужих ему лиц. Зрители шумят невообразимо. Болеют они за него или нет? Какая разница! Пришла пора действовать… Предельно сосредоточился… Это единственное спасение…

Он увидел Гермиону в толпе. Та жутко за него нервничала, впиваясь ногтями в щеки. А потом он увидел и Таню…

Его сестра спускалась по лестнице, идя ближе к загону. Но ее вид…

Она сейчас была без мантии. Сильно обтягивающие ее фигуру, сияющие, черные кожаные штаны, сидели на ней идеально. Вдобавок, они были с сильно заниженной талией… Вместо блузки или привычного свитера – черный топ без бретелек, но короткий – он закрывал узкой полоской грудь. Впрочем, вздымающуюся от волнения грудь было тоже видно…

Девушка была на высоченных каблуках, в туфлях на платформе. Как она шла, да еще и спускалась по лестнице в них – загадка.

Она накрасила губы ярко-алой помадой. Глаза явно были подведены, ресницы накрашены. На вид она показалась сейчас ему самой настоящей прожженной стервой-ведьмой. Ее узкие бедра и идеальный, плоский живот явно вызывал зависть у некоторых, сидящих здесь и разглядывающих ее.

Все-таки тяжелые тренировки квиддича и драконбола очень сказываются как на фигуре, так и на здоровье.

Сзади нее шла улыбающаяся во все лицо Гробыня Склепова, с которой Гарри вполне мирно общался. Та несла его метлу. И у нее, в отличие от Татьяны, была очень короткая юбка и в меру (что удивительно) открытый топ. Даже несмотря на холод, девушки шли без всяких накидок. Хотя…

Накидки летели следом за хозяйками, подвешенные заклинаниями. А сами девушки были явно под согревающими чарами – наверняка они нанесли их прямо на одежду…

Таня демонстративно достигла середины трибун. И она, метнув ярко-зеленую искру заставила развернуться самому по себе огромному транспаранту, с надписью на русском:

«Брат, ты – лучший!»

Гарри заулыбался, и с новыми силами поднял волшебную палочку…

***

Таня в глубоком волнении встречала брата у выхода из загона. Ранее Яге, по-тихому, передала Гроттер качественную противоожоговую мазь. Тот прошел испытание, но получил легкий ожег – зацепило пламенем почти в самом конце. Золотое яйцо было у него в руках.

Гарри, плюя на все, снял мантию, обнажая свою покалеченную залпом огня из пасти драконихи руку. Таня бережно втирала ему мазь прямо в ожог: та с шипением впитывалась, и новая, белая кожа постепенно приходила на смену покрытой неприятными волдырями и страшно покрасневшей. Кожа вскоре заросла.

– Спасибо за все, сестренка, – Гарри осторожно обнял ее, кинув золотое яйцо под ноги, на свою мантию, что лежала теперь у его ног. Он хотел было ее поцеловать, но это сейчас вызвало бы вопросы и новые разговоры, неприятные им обоим. – Ты для меня…

– Да, – бросила коротко Таня, поняв его намерение: спросить.

– Классный прикид. Вам не холодно обеим? – обратился он к Гробыне, что переминалась с ноги на ногу.

– Не-а, – хмыкает аловолосая (так Склепова покрасилась в этот день), – магия творит чудеса…

Таня с Гарри хихикнули.

– С меня пять коробок конфет, мисс Склепова.

– Заметано, Поттер.

И все трое обернулись к судьям в ожидании оценок.

У Гарри было второе место.

***

Гермиона с трудом пробилась к им через толпу наперебой поздравляющих их судий. Указания финалистам были даны – в золотом яйце спряталась подсказка. Время участникам дали до февраля. Таня с Гробыней все-таки натянули на себя их плащи-мантии, и Гарри с сестрой уже собирались уйти в тот самый пустой класс – им всем нужно было отдохнуть, как бледная от волнений девушка раскрыла рот:

– Гарри, ты был великолепен! – зазвенел голос Гермионы, —Потрясающе, Гарри! Честное слово!

– Спасибо, – Гарри обнял ее как ранее и Таню. – Это и твоя заслуга, Герм. Я у тебя в долгу.

– Да ладно… Пойдешь праздновать? – уже более весело спросила она.

– Нет.

К ним подошел и Рон. Гарри же, бесцеремонно схватив сестру за локоть, быстро, почти бегом, бросился с места мимо него, застывшего, с открытым ртом и уже хотевшим что-то произнести.

Парень не хотел мириться как с бывшим другом, так и с собственным факультетом. Слишком много раз он прощал Рона, и слишком много раз тот его потом предавал. А факультет… Раз – бойкот, значит бойкот. Их пути уже давно разошлись.

На полпути к замку навстречу им выскочила репортерша Рита Скитер. Хотела взять интервью. Гарри, лучезарно улыбнувшись ей, сообщил, что не имеет права с ней разговаривать без присутствия учителей, взрослых или опекунов. Та, скорчив дикую мину, быстро метнулась прочь. Таня едва ли не хохотала ей вслед.

***

Гарри с жадным, мужским блеском в глазах, рассматривал ее новый облик, созданный Гробыней. Роковая красотка-ведьма, ну что тут скажешь! По крови все еще летал адреналин, кипела кровь – воздушная гонка на метле и битва с драконом еще сказывались…

К низу живота уже устремилось знакомое ему возбуждение, и он с силой сдерживал себя. Член медленно начал вставать, и Гарри подумалось: как же хорошо, что мешкообразная мантия скрывает это.

Таня под его взглядом покрывалась мурашками. Его пронзительный, голодный взгляд говорил о том, что он не прочь посмотреть, что скрывают ее чересчур обтягивающие брючки…

– Гарри? – спросила она, увидев его исказившееся выражение лица.

Тот от нее быстро отвернулся. Таня положила ему на плечо руку, но он ее сбросил.

– Тань, – честно ответил ей Гарри, – если ты сейчас не накроешься, то… Я зажму тебя у стены. И… может случится непоправимое. Это реакция организма и инстинкты. Я…

– Прости, – только и сказала она. Гарри услышал торопливый шорох одежды, и повернулся – девушка уже послушно закуталась в мантию.

– Я знаю, что ты хотела меня взбодрить, и ожидаемый эффект превзошел все ожидания… Ты не виновата.

Таня вновь шагнула к нему:

– Я хочу, – зашептала она ему на ухо, – чтобы мы сделали это красиво. Чтобы… Мы были хотя бы помолвлены, понимаешь?

– Понимаю. – Гарри все еще чувствовал как неприятно ему внутри. Но от ее слов стало значительно полегче. Вот чего на самом деле она хочет… – А чего бы ты еще хотела? – спросил он, ловя момент.

– Собственный дом. Не важно где, только бы лишь это был небольшой коттедж с садом и террасой. Нас бы окружал лес… Чтобы неподалеку было озеро… Мы могли бы гулять вместе рядом с ним.

– А… дети? Ты бы не хотела ребенка?

– Я… Еще не думала об этом, – тихо проговорила Таня. – Но, если бы можно было бы загадать, то не менее двоих.

– Дом можно купить. Я хочу уехать отсюда, – признался ей юноша, – меня уже давно терзает эта мысль. Я переведу золотые галлеоны в рубли, и нам с тобою хватит на безбедное существование… А если удастся, то хочу устроиться в мире маглов. Никакой магии.