Текст книги "Все дороги ведут в Рим (СИ)"
Автор книги: Katunf Lavatein
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Вас друг другу представляли, – коротко ответил Рокэ, то ли увлёкшись винной картой, то ли не желая рассказывать больше. Марсель немного подождал, но никаких глюков, связанных с батюшкой Елены, не проявилось.
– На тебя там какой-то товарищ пялится, на пирата похож. Мне кажется, он не очень рад.
– Скорее всего, не кажется, – Рокэ обернулся, нашёл недовольную рожу в паре метров от стола, вежливо улыбнулся и отсалютовал бокалом. Недовольная рожа испугалась и отошла. – Его фамилия, кажется, Карбоне, и он не совсем пират – разве что в Интернете… Однажды ему пришлось попросить у меня помощи, а потом его заклятый враг попросил у меня помощи…
– Хочешь сказать, пришил у каждого по человечку?
– Как-то так. Но недоволен он не поэтому. При первой встрече я случайно назвал его Каброне… Между прочим, не смешно – мне пришлось объяснять, что на слэнге это не только «козёл» в отрицательном смысле, но и похвала. Было нелегко, но, как видишь, жив пока.
Марсель с трудом представил себе эту ситуацию, однако справился. Козёл-пират уже отошёл, так что можно было продолжить дегустировать. В чём прелесть таких мероприятий, если тебе не нужна машина, но ты случайно сюда попал – особая атмосфера светской вечеринки. Не всем такое нравится, но Марсель с самого детства постоянно попадал на подобные мероприятия, в основном благодаря семье, поэтому чувствовал себя в своей тарелке.
Ещё он умудрился встретить коллегу из отцовского филиала, тоже сюда приглашённого, и они быстренько обсудили планы и дела. Как хорошо, что теперь не нужно ехать в Трастевере. Он бы с удовольствием съездил, но ещё с большим удовольствием – послал к чёрту, так что сложилось крайне удачно. Можно сразу позвонить отцу, но поблизости показались дочери хозяина, а за ними – и он сам. Марсель напрочь забыл спросить, как зовут-то батюшку, и приготовился выкручиваться.
Хитрожо… просто очень хитрый товарищ, этот безымянный батюшка. Ведёт себя соответственно статусу, но видно, что умеет не только соответствовать. Чем-то на дядюшку похож, хорошо, что они не знакомы. Марсель убедился, что отец семейства знает его крайне поверхностно, и успокоился – никаких подводных камней не будет. Эта уверенность пребывала с ним до тех пор, пока Фома (наконец-то его окликнули! Хоть бы кто имя на дверной табличке написал, уроды!) не предложил ему пройтись по галерее вдвоём.
– Оставляете меня без кавалера, отец, – возмутилась Юлия. – Марсель, ты же не против составить мне компанию на этот вечер?
– Конечно, не против. Более того, я должен был предложить это первым, – и в самом деле, сглупил, но уже поздно. Рокэ с Еленой стояли чуть поодаль, стоит признать, что они смотрелись потрясающе, как бы ни хотелось верить в обратное. Никакой чёрной зависти он не испытывал – не по характеру, да и, как ни крути, любил обоих, но всё же… – Пойдёмте, конечно, я с радостью прогуляюсь вместе с вами.
Неизвестно, зачем он понадобился этому Фоме: минут двадцать Марсель добросовестно выслушивал не сдавшуюся ему информацию о дорогих автомобилях. Вот уж чем не особенно интересовался, так это машинами, а уж после аварии – тем более. Судя по всему, об аварии Фома не слышал, иначе б постеснялся хотя бы для виду! Как и ожидалось, вскоре пожилой человек с хитрыми глазами перевёл разговор на другую тему.
– Я удивлён снова видеть вас здесь, – приятным голосом сказал Фома, останавливаясь на небольшом выступающем балкончике и глядя на равномерно забитый людьми и машинами зал свысока. – Не подумайте ничего дурного, я не шпион и не сую нос в чужие дела, но предпочитаю знать, чем и с кем занимаются мои родные дочери. Вы всё же решили связать свою судьбу с убийствами за деньги? Или того потребовало благополучие фирмы вашего отца?
– Всё в порядке у нашего отца, – любезно парировал Марсель, чувствуя, что его пытаются задеть через родственные связи. – Лучше не бывает. И нет, я пока не собираюсь менять род деятельности. Почему вы так решили?
– Не могу понять ваших мотивов. Любой другой на вашем месте, поняв, с кем связался, постарался бы больше так не делать, – Фома смотрел вниз, любовно наблюдая за дочками. Юлия болтала с какими-то дамами в блестящих коктейльных платьях, Елена, по-видимому, знакомила Рокэ с какими-то людьми, опираясь на его руку. При взгляде на вторую Фома слегка нахмурился.
– Почему же вас вообще это беспокоит? – можно позволить себе немного дерзости, он тут вообще никто и звать никак, несмотря на отцовскую фамилию. – Простите за грубость, но понять ваших мотивов я тоже не могу.
– Мои просты – я всегда думаю о детях. Вы близки с моими девочками, и я хочу знать, отличаетесь вы от других их друзей или нет, – пояснил Фома. Марсель ему не верил, хотя звучало убедительно. Чего он хочет-то, прости, Господи? Выпихнуть его из Италии немедленно без права на возвращение или что?
– Насчёт друзей вы верно заметили, – он решил сказать правду, чтоб потом не отдуваться за выдуманную на ходу ложь. Пусть подавится. – Меня здесь держат исключительно дружеские чувства, без какой-либо привязки к роду деятельности близких мне людей.
– В вас есть интересный стержень, – неожиданно сказал Фома, – но на первый и на последующий взгляд вы, простите уж, чересчур доверчивы… И легкомысленны в выборе друзей. Поверьте, я говорю всё это из добрых побуждений… – Елена куда-то отошла, но взгляд Фомы не переместился вслед за ней. Стало ясно, что смотрит он на Рокэ. – Люди бывают разные, мой дорогой Марсель. Некоторые, и в этом совершенно нет их вины, на дружбу в общем понимании просто неспособны. И если попробовать вмешаться, можно очень больно обжечься.
Марсель схватил первый попавшийся бокал с подноса проходящей мимо официантки и, сделав вид, что отпил, крепко сжал его в руке. Он от себя такого не ожидал, но больше всего на свете хотелось сбросить этого Фому головой вниз на его любимые машины.
– Мне казалось, что вы несколько выше того, чтобы судить людей по их профессии, – Марсель надеялся, что ещё хоть как-то улыбается и вообще не выдаёт поднявшейся внутри волны гнева.
– Но вы же не будете спорить с тем, что любая профессия накладывает отпечаток. Несмываемый, – улыбнулся он в ответ. – Кровь тоже не всегда смывается. Простите, кажется, мне нужно подойти к старому другу – он не решается нас прервать…
Какое-то время он стоял один, пробуя на вкус то, что оказалось кокосовым ликёром, и тупо пялясь на блестящие капоты внизу. Непонятно было лишь, зачем Фома всё это наговорил. В то, что хотел предостеречь, не верилось. Планирует посватать кого-то из дочурок? Жених из Марселя выгодный, только вот дочурки заняты. Неожиданно пришла в голову мысль, что Фома переживает за выбор Елены, что ж, это хоть что-то объясняло, но всё равно… Обидно было – жуть. И в то же время Марсель был уверен, что похожий разговор у него с кем-то уже был.
– Вы только не увлекайтесь, – заметил Рокэ, когда они стояли на какой-то из платформ польского вокзала в ожидании поезда. – Каждое приключение хорошо в меру.
– Разумеется. Это приключение уже закончилось, а так нам просто по пути, – Марсель скрестил пальцы в карманах пальто, искренне надеясь, что собеседник не заметил, как он подменил билеты в кассе. Главное, чтобы Рокэ не выставил его из купе, когда всё-таки обнаружит… – Вы же не думаете, что я заинтересуюсь настолько, что буду по людям палить? Я не буду. Я не умею…
– Но всё-таки вам следовало бы воспринять это более серьёзно. На ваших глазах убили человека, убили за деньги, по всем нормам морали – несправедливо. Никакое подобие совести у вас там не зачесалось?
– Ничего не зачесалось, спасибо за беспокойство. Как вы уже заметили, я весьма несерьёзен… И то, что не касается меня или важных для меня людей, по большей части идёт лесом.
– Практичный подход, – Рокэ посмотрел на него, обернувшись через плечо, стоял он на самом краю платформы и чисто теоретически мог бы прыгнуть, но, разумеется, не стал. – Но всё же с вас станется по людям не палить, а не в своё дело сунуться. Я понимаю, что головорезы – люди во всех отношениях интересные, но в первую очередь в них (в нас) совершенно справедливо видят именно головорезов.
– Вы это к чему?
– К тому, что вам не помешает сначала проверить зрение, а потом поменять билеты обратно.
– Сейчас обижусь. Во-первых, на то, что вы так откровенно не хотите делить со мной купе, – заявил Марсель, подметив вдали приближающийся поезд. – Я, вообще-то, тоже ничего, и со мной можно поговорить, как вы могли заметить ещё в прошлый раз. Во-вторых, нормальное у меня зрение. И вы что, всерьёз считаете, что я вот смотрю на вас и вижу ходячее оружие? Это же просто глупо.
Рокэ промолчал, через какое-то время отвёл глаза и отошёл от края, когда ревущий поезд пронёсся совсем близко. Марсель пока не понял, что сказал, по его скромному мнению – он говорил совершенно очевидные и недвусмысленные вещи, но был готов поклясться, что железобетонное равнодушие в лице собеседника сменилось откровенным непониманием, пусть и ненадолго.
Сейчас он смотрел вниз с пустого балкончика, рассеянно покачивая туда-сюда пустым бокалом, и думал, что, пожалуй, недооценил своих тогдашних слов. Это должно было обрадовать, но на сердце почему-то стало тяжелей.
Никого из своих в обозримых пределах не наблюдалось, и Марсель невольно проникся симпатией к кокосовому ликёрчику – тот, пусть и не лимонный, тоже оказался ничего. Однако, как и всё хорошее, имел свойство быстро кончаться. Может, именно нелюбовь к быстрым концовкам хороших приключений привела его сюда? Ага, значит, башку разбить – тоже хэппи-энд? Не похоже, ой не похоже…
– Далеко он тебя утащил, – Рокэ подошёл так тихо, что Марсель подпрыгнул и едва не уронил пустой бокальчик кому-нибудь на голову. – Кстати, с этого балкончика очень удобно целиться.
– Как ни странно, я тоже сейчас об этом подумал. Но в другом контексте.
– Бокалом тоже убить можно, – он встал рядом, опершись на перила, и заинтересованно посмотрел вниз, оценивая, скольких человек способен уложить бокал. – Если постараться. Чего Фома наговорил?
– Ерунду всякую, – о которой почему-то не хочется рассказывать, по крайней мере – сейчас. – Если обобщить, Фоме нравятся его дочери, ты ему не нравишься… ещё что-то было… Ах да, его заинтересовал мой стержень.
– С мужчинами такое случается, – хмыкнул Рокэ. – А насчёт себя что-то сомневаюсь. Ему не нравится то, что я нравлюсь Елене, но Фома прекрасно помнит, как он оказался здесь.
– Ты реально всех его конкурентов уложил?
– Лично – только одного, и тогда они не соперничали. Но поспособствовал, хотя в основном этим занимались приятели Луиджи. Он рассказывал?
– Ты придираешься, да? У нас была только одна ночь!
– За одну ночь можно даже человека сделать, а вы поговорить толком не успели?
Марсель хотел что-то на это ответить, но передумал и расхохотался, махнув рукой. Рукой с бокалом… Когда внизу раздался звон, он с трудом заставил себя заткнуться.
– Фома ещё спрашивал, не собираюсь ли я убить кого-нибудь, – добавил Марсель, отпрянув от края балкончика в тень. – Гм. Я, конечно же, сказал «нет».
– Трупов не видно, – лениво заметил Рокэ, глядя вниз. Между прочим, он мог бы и поймать посудину… – Если ты стесняешься, мы можем уйти.
– Мне без разницы, но уйти – звучит здорово. Вообще-то я люблю людей, но эти автолюбители какие-то… неприятные, что ли?
– Есть такое. Я видел коридор, в котором людей поменьше, можно попробовать выйти там.
Основная программа была выполнена, а сопровождение дочерей Фомы весь вечер не входило в расписание – во всяком случае, так сказала Юлия, так что они попробовали. К сожалению, не только Рокэ знал тайные ходы, и на пороге им попались какие-то настырные знакомые (чьи именно – Марсель не разобрал, потому что говорливый картавый товарищ обращался к обоим, а ещё немного косил). В итоге ему показали дорогу обратно в главный зал, и больше они в этой жизни не встречались.
Для своего мероприятия Фома арендовал целую виллу с огромным садом в придачу. Когда они приехали, было уже темно, и Марсель не успел разглядеть, действительно ли они проехали под аркой здоровенной кирпичной стены, похожей на часть старой крепости, но сейчас задержался неподалёку от яркого фонаря и убедился, что так оно и было. И не скажешь, что в роскошном, даже вычурном, доме напротив сейчас горят люминесцентные лампы и красуются новомодные автомобили.
– Нравится контраст? Сейчас ещё покажу, – пройдя под аркой, Рокэ свернул налево, в сторону от центра, надо полагать; пришлось ускорить шаг, чтобы догнать его и не заблудиться (хотя кто здесь путает дорогу, это вопрос). Оказалось, что между продолжением бывшей крепости и жилыми домами находилась ещё одна тесная улица, по которой как раз могли пройти двое. Бордюры были заняты то неправильно припаркованными автомобилями, то какими-то старыми досками, хотя всё это не выглядело грязно, и шли прямо по проезжей части, поскольку машин не было.
Чуть дальше, где стена прерывалась, открывая дорогу к соседней улице, по ту сторону автотрассы виднелась очередная современная вила, в то время как здесь, за крепостью, прятались обычные жилые домики этажей в пять-семь – невысокие, разномастные и добрые. Несмотря на стандартную подсветку современного крупного города, над входными дверями некоторых домов горели старинного вида уличные фонари.
– Вот это действительно впечатляет, – восхитился Марсель, остановившись в той точке, откуда были видны и старые, и новые дома. Рокэ оттащил его назад, и тут же по той же самой точке проехалась машина, возмущённо посигналив им несколько раз подряд. – Ну извините, задумался… Чего он так реагирует, я же не ушибся.
– И в самом деле, это-то его и беспокоило. Хотя я всё больше убеждаюсь, что головой ты ушибся сильнее, чем думаешь.
– Что опять не так? Я роняю посуду, потому что предварительно пью из неё алкоголь, а не потому что…
– Роняй сколько хочешь, только не в меня. Ты за весь вечер сказал меньше, чем я, а это неправильно, – пояснил Рокэ и повёл его дальше по чудесной улице, разделяющей миры.
– Очень тронут твоим беспокойством, но это никак не связано, хотя… Связано, но не напрямую. Столько всего нового, я имею в виду – старого, – слушая себя со стороны, Марсель задумался, точно ли кокосовый ликёрчик был хорошим выбором. Единственным – это факт. – Гм, заново. Просто пытаюсь утрамбовать в голове всё то, что и так в ней раньше лежало, но почему-то выпало. Кстати, последние десять минут я думал о древних римлянах, которые могли воевать за этой стеной. За глинтвейн.
– Ты помнишь такую ерунду? – удивился Рокэ, глядя на стену снова – видимо, с большим уважением к древним римлянам, Марсель не разглядел.
– А может, Луиджи рассказал?
– С трудом представляю себе Луиджи, который начинает рассказ с пьяных посиделок в Праге, пусть они ему и нравятся. Если я хоть немного разбираюсь в людях, ты должен был услышать нечто среднее между семейной хроникой Джильди и моей драматизированной биографией.
– И про девочек.
– И про девочек, хотя, по совести говоря, сказать что-то интересное можно только о Елене.
– Получается, мы ещё и мотались туда-сюда, поскольку были в Праге минимум два раза, – Марсель решил не нарушать канонов самого себя и думать вслух, чтобы всем было уютнее. – И в какой-то из них ты танцевал с Марианной, а в другой – шёл дождь.
– Ты всё перепутал, хотя… Не помню, сколько раз, но Луиджи сразу же уехал обратно. Что-то там без него в порту не ладилось. Ты всё-таки что-то вспоминаешь сам?
– Да, к сожалению. Это самый дурацкий и неудобный способ. Похоже на глюки, – охотно объяснил Марсель. Вообще-то, глюки казались чем-то личным, поскольку были непонятны и могли вызвать лишние вопросы, но это же Рокэ. – Я как-то раз минут на двадцать застрял у кафе, где играли музыку, и не мог понять, почему. А потом померещилось, что мы сидим внутри с Коко и Марианной и заставляем тебя петь.
– Было дело.
– Ура, значит, не глюки. Ещё что-то вроде усиленного дежа вю – не просто ощущение, что я уже был в этой комнате, а чёткое воспоминание о том, что я в этой комнате делал. Почти как в кино, но не совсем… Я бы обрадовался, если бы начал видеть всё в чёрно-белом – ну, знаешь, сразу становится понятно, что ты не сошёл с ума, а просто видишь флэшбэк.
– Ну, знаешь… Если б я начал видеть всё чёрно-белое, я бы как минимум насторожился.
– Ладно, пример не очень… Короче, такого нет, и я просто не понимаю, что происходит. Сижу на диване, зная, что сейчас вечер и нас четверо, потом вижу в кресле тебя – а за окном день. – Когда он сказал это вслух, ситуация стала ещё более бредовой, и Марсель вздохнул. – Так, ладно, хрен с ним. Скоро я всё вспомню и перестану чувствовать себя психом. Скажи, что это в рамках нормы, и я успокоюсь…
– С учётом травмы, с тобой всё нормально, – соврал он или нет, а легче стало в самом деле. – Во всяком случае, врач предупреждал, что подобие галлюцинаций – обоснованных, разумеется – имеет место быть. Раз они похожи на дежа вю, а не на психоделические кошмары с говорящими стенами, причин для беспокойства и вовсе нет.
– А этого он отцу не сказал. Ты там из врача всю мою биографию вытряс, что ли?
– Просто попросил.
– Без оружия, я надеюсь?
– Вежливо попросил, – Рокэ непринуждённо рассматривал чей-то резной балкончик, и Марсель впервые в жизни всерьёз забеспокоился о своём враче. – Насколько я понял, от тебя утаили некоторые моменты, потому что не рассчитывали, что тебе вообще придётся вспоминать.
– Да уж, никому в голову не пришло, что я не поленюсь. Обидно даже, – стоило лишь начать, и язык снова развязался, что от него и требовалось. – Такое ощущение, что я десятилетний школьник, которого не выпускают во двор погулять с друзьями.
– Тебе не десять лет, вот ты и вышел сам.
– Как-то так… Хотя не было у меня в десять таких друзей, чтобы ради них выползать на улицу, когда можно книжку почитать. Зато теперь есть.
Какое-то время шли молча, не наблюдая ни древних римлян, ни глинтвейна. Люди попадались, но по большей части – как силуэты за окнами своих домов. В такое-то время, как ни крути.
– Ты всё ещё в настроении отвечать на мои дурацкие вопросы?
– Почему бы и нет. Дурацких пока не было…
– Это льстит. Как мы познакомились? – Марсель не собирался спрашивать что-то конкретное, но вопрос сам на ум пришёл. Наверное, от него ожидалось что-то вроде «каково это – стрелять человеку в голову, видя его глаза», точнее, не от него, а от кого-то другого, оказавшегося бы на его месте.
– В поезде. Я ехал в Польшу и никого не трогал, ты вломился ко мне в купе…
– Нет-нет, я не про этот раз!
– А ты думаешь, всё так просто? – Рокэ улыбнулся как-то странно, или это в темноте не видно ни черта, но улыбка вскоре погасла. – Было всё в точности то же самое. Естественно, я читал другую книгу, а ты удирал от другой скандальной девушки, но суть та же…
– Не может быть. Так не бывает, – пробормотал Марсель, и не успел он закончить, как понял – всё правда до единого слова.
– Не бывает, однако было. Девушка мириться не спешила, мы разговорились – я как раз искал человека, это ты уже знаешь.
– А в вагоне-ресторане были креветки, – и как он мог забыть?
– Очаровательно, Марсель. Креветок ты помнишь лучше, чем меня, да?
– Не расстраивайся, ты лучше креветок! Просто детали быстрее на ум приходят… Нет, теперь я всё помню. Надеюсь, это не стоило мне очередной мигрени, гм. Я что, правда удрал в чужое купе уже два раза?
– Ничему тебя жизнь не учит.
– Может, в третий раз не буду.
– Разве по той причине, что мы уже знакомы.
За ерундовыми разговорами, напрочь лишёнными смысла, но не обаяния, выбрались из тёмных переулков в более освещённую часть города; дома выше пяти этажей возвращали в современную реальность, примерно как рекламные щиты и значки метро вместо сделанных под старину фонарей и крепостных стен (к слову, они могли быть как реконструированными остатками древности, так и декоративной подделкой более поздних веков – чёрт их знает, эти стены, они (вопреки канонам психоделических кошмаров) разговаривать не хотели). Вспоминалось легко и без глюков, хоть пляши от восторга. От этого Марсель удержался, хотя и с трудом – так и распирало как-нибудь выразить собственную радость.
– Мы с Марианной недавно сетовали на то, что жизнь, состоящая из сплошных непрерывных радостей, радостной не будет всё равно. Мол, всегда должно случаться что-то дурное, чтобы хотя бы ощутить разницу.
– Это я слышал, – кивнул Рокэ, и Марсель вспомнил, что где-то в тот момент он и пришёл. – Ты к чему?
– Не знаю, так… Думал, это всё грустнее закончится. За исключением пары неприятных мигреней, у меня вообще нет претензий к этой жизни. Все нашлись, всё вспомнилось, всё прекрасно.
– Как у тебя всё просто.
– А что не так?
– Не увлекайся, – это он тоже уже говорил, примерно с таким же отрешённым лицом. Только на фоне был вокзал, а не светящаяся в темноте вывеска метро. – Фома, конечно, та ещё хитрая скотина со своими мотивами, но даже он прав насчёт опасных связей. Каждого из нас могут убить в любой момент, врагами обрастаем гораздо быстрее, чем гонораром за их смерти. Что ты дальше будешь с этим делать? Останешься на тёмной стороне, по факту помогая наёмникам искать новые головы?
– Могу не помогать, а приезжать на каникулы, в перерывах между вашими убийственными развлечениями.
– Не можешь.
– Почему? Загадочные законы местной мафии? Нельзя войти в одну реку дважды?
– Да потому что ты не умеешь тихо сидеть в стороне. Скажешь нет?
Марсель развёл руками, думая, как бы уйти от прямого ответа. Вопрос бы рано или поздно встал ребром, но сейчас-то за что? Очевидно, Рокэ не разделял его представлений о приятном весёлом вечере… Откровенно говоря, с таким образом жизни даже завтрашний день представлялся как далёкое недосягаемое будущее; Марсель собирался решать на ходу и по обстоятельствам, и никакого плана, даже для отвода глаз, у него не было вообще.
Прежняя безбедная жизнь и без того была связана с постоянными разъездами, так как он в основном представлял отца в разных странах и городах. Так какая разница, с кем ездить и каким маршрутом? Когда в голове всё встало на свои места (в последние несколько часов), Марсель наконец вспомнил, как сформулировал для себя этот самый ответ уже давно. И сейчас не знал, как об этом сказать, ведь звучало до стыдливости утопично. И уморительно наверняка… Рокэ не оценит… Но кому ещё скажешь, что самыми лучшими за сознательную жизнь моментами стали эти случайные и оттого бесценные встречи на вокзалах, разъезды в дорогих и не очень вагонах, бесконечные километры рельсов и разговоры обо всём подряд между двумя странными и непостоянными работами? Мол, как-то так – дорогой друг, я бы с радостью составил тебе компанию и в следующий раз; мне без разницы, куда ехать, дело везде найдётся, а если нет – можно сменить маршрут; в одиночку наверняка кататься грустно, почему бы, собственно, и нет?
– Вообще-то, была у меня идея. Тебе не понравится, – знать бы ещё, сколько у него времени, чтобы ляпнуть решающую глупость. Марсель поднял глаза на уличный указатель и с изумлением уставился в окна дома Луиджи. – Ой, да мы уже…
– Оставайся в Риме, – Рокэ проигнорировал тот факт, что они пришли, остановившись в нескольких шагах от входа. – Или переезжай в Прагу, как понравится. Возможно, я преувеличиваю, а Фома просто трусит. Дружба с сыном судовладельца и элитной проституткой ещё никого не прикончила.
– Я хочу с тобой.
– Куда? – ровным голосом переспросил Рокэ, не улыбаясь и глядя на него как-то исподлобья; даже не удивился, хотя, может, надеялся, что Марсель удовлетворится предложенным. Он бы с радостью.
– Повсюду, – аж голос охрип, но что ж поделаешь. Кто бы объяснил, что врать любовнице в тысячу раз проще, чем говорить правду лучшему другу. – Гм, звучит глобально, я, конечно, не имел в виду пожизненное рабство… Но, скажем, в качестве попутчика…
По правде говоря, Марсель ожидал чего-то вроде категоричного «нет» и пинка под задницу, но пауза слегка затянулась.
– Если никого из нас завтра не убьют, – сказал Рокэ, – я, так и быть, подумаю над этим.
========== Часть 7 ==========
Оказывается, дома никого не было до обеда, так как Луиджи ездил по делам, а больше никто его не навестил. Марсель обнаружил это задним числом, поскольку до обеда честно дрых без задних ног. Потом сделал два звонка по работе и один – отцу, отец одобрил ситуацию с римским филиалом и предложил провести заслуженный отдых там же, видимо, прекрасно зная, что этим наследник и занимается без лишних указаний. Короче, очередное приятное ленивое утро без подвоха, перетекающее в точно такой же день – пока не затрезвонил телефон. Стационарный, домашний, из-за чего Марсель и засомневался, а стоит ли ему вообще реагировать.
Столько глупых фильмов начинались с того, что главный герой берёт трубку и… А может, фиг с ним? Ведь тогда телефону следовало зазвонить несколько дней назад.
– Добрый день, – вежливо сказал Марсель, и то, что он никак не являлся хозяином дома, волновало его в последнюю очередь.
– Марсель, это ты? Луиджи мне не отвечает, – встревоженный голосок Юлии звенел из трубки, как недавно вся трубка целиком. Кажется, она там взволновалась не на шутку.
– Не переживай, наверное, занят…
– Не в этом дело… Ты один?
– Да, а что?
– Я нашла кое-что, – диапазон эмоций собеседницы скакал от сухого напряжения до грани истерики, и это было не очень хорошо. – Не знаю, как… и знаете ли вы, но, конечно, ничего не знаете… Ты знаешь, где его компьютер стоит? Я отправлю на почту…
– Знаю. Пароль тоже. Это не может подождать до Луиджи? Всё-таки его личный ящик, а я иногда вспоминаю, что копаться в чужих документах…
– Это больше касается тебя, – сдавленно вздохнула Юлия. – Всё, мне пора бежать, а то отец узнает, что я узнала… Никуда лучше не выходи, хотя… хотя, если всё так, ничего не поможет…
На этом она трубку бросила, оставив Марселя в полном замешательстве. Любопытство было сильнее, и он поднялся в рабочий кабинет Луиджи, без зазрения совести занимая его место за столом. Вряд ли там что-то серьёзное или личное, а Юлия наверняка преувеличивает, как это свойственно впечатлительным женщинам. Она, конечно, веселушка та ещё, но перенервничать тоже могла.
Но что такое касается непременно его, и причём тут отец – то бишь Фома? А главное, как послушная дочурка забралась в его файлы? Это более свойственно её сестре…
В свеженьком письме без заголовка и темы висел увесистый файл с текстом и изображениями, в котором Марсель без особого удивления обнаружил досье на самого себя. Никаких страшных подробностей в нём не было – дата рождения, фамилия да имя, контакты, сведения об образовании, о месте работы. Фотография не самая лучшая, но что ж поделаешь. Зачем-то приложены сканы билетов на поезда, судя по датам – прошлая весна, когда он больше ездил по восточноевропейской части… Вот, например, тот самый билет на поезд в Прагу. Подумаешь, кто-то сливает информацию о своих пассажирах богатому дяденьке, тоже мне – новость. Чего Юлии так волноваться? Или не знала, что такие, как её батюшка, могут собирать информацию про кого угодно, просто чтобы? Глядя на пару строк в конце документа, Марсель несколько раз перечитал их, не совсем понимая, что имеется в виду. А смысл был кристально ясен, просто он никак не ожидал этого увидеть. Да и никогда не доводилось читать письменные заказы на убийство. Видеть предполагаемую дату своей смерти, которая, к слову, должна была свершиться около года назад, это ещё ничего – рядом значилось имя Рокэ напротив недвусмысленной надписи «исполнитель».
Не реагируя на вибрацию телефона в кармане, Марсель перечитывал всё это до тех пор, пока глаза не заболели; потом наконец перестал, откинулся на спинку кресла и уставился куда-то поверх крышки ноутбука. Ясно. Понятно. С самого начала Рокэ должен был его убить. Ну, а с чего б ему ещё соглашаться на назойливого попутчика, когда он вообще никаких попутчиков на дух не переносил?
Телефон перестал, надо бы выяснить, кому он был нужен полчаса назад. Из коридора послышались шаги, и в комнату не спеша вошёл Луиджи, удивившись бесцеремонному вторжению, но ничего против не сказав.
– Юлия меня с работы сорвала, – немного разочарованно сообщил он, садясь на место гостя. – Что надо – непонятно. Кофе будешь? Кстати, мне компьютер нужен…
– Да. Кофе – да, – автоматически улыбнулся Марсель и непринуждённо потянулся к столу, надеясь успеть удалить письмо. – Тут ничего такого, она и меня попросила посмотреть…
– Давай уж. Я что, зря с корабля прыгал? Хоть и не в воду, – бедный ничего не подозревающий хозяин дома пересел за стол. Решив, что с этим уже ничего не поделать, Марсель пошёл на кухню, лихорадочно соображая, что к чему.
С одной стороны, он должен был быть мёртв уже давно. Задолго до начала своих весёлых приключений.
С другой, «если никого из нас завтра не убьют…»
Не складывается, как ни крути.
Луиджи был мрачнее тучи, а неподслащённый кофе хватил залпом, хотя слегка об этом пожалел. Какое-то время он метался перед столом, подбирая слова и никак не решаясь, потом выпалил:
– А я-то и поверил! Глупо было думать, что… всё и впрямь так хорошо складывалось… Я ничего не знал, – Марсель ждал, что он ещё умного скажет, но пока было понятно, что и для Луиджи письмецо оказалось сюрпризом. Притворялся он так себе, можно верить. – Наивный придурок. Я про себя, если что… Нет бы додуматься и тебя предостеречь… Вообще-то я обрадовался, когда вы впервые вместе приехали… Сразу хватили на брудершафт, весело было. Нда, очень весело… А он…
– Так, минуточку, – решительно вмешался Марсель. Интонация этого «а он» ему не понравилась совершенно. – Ты не в ту сторону думаешь. Я не…
– Юлия права, – Луиджи его совершенно не слушал. – Сиди дома и никуда не выходи. Она успела мне сказать, что обнаружила это всё то ли в недавно загруженных у отца, то ли где-то там на виду… Раз тебя и впрямь заказали, за тобой могут явиться в любую минуту…
– Луиджи, год прошёл! – пришлось немного поорать. – Это во-первых… Во-вторых, из всех ста с лишним подходящих моментов, чтобы меня убить…
– Вот ты и расслабился, – резко перебил собеседник, останавливаясь напротив стола. – Ты не думай, что заказное убийство – это всегда прийти и пальнуть в лоб. Иногда и впрямь приходится рассчитывать на десять шагов вперёд, чтобы закончить работу. Особенно когда мешают всякие… аварии…
– Я тебя сейчас тресну, – с улыбочкой пригрозил Марсель, и – о чудо – это подействовало. – Меня вот больше беспокоит, что этот файл нашёлся у Фомы. Я ему мешаю или кому-то из его сотрудничков?
