Текст книги "Все дороги ведут в Рим (СИ)"

Автор книги: Katunf Lavatein

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Я рассчитываю на ваше благоразумие и искренне надеюсь, что ваше возвращение на юг никак не связано с той аварией, – выдал отец, и Марсель обомлел. Он только что полчаса сочинял на ходу восхитительную легенду насчёт предложений для нового филиала и старого товарища по институту, который крутится в сфере пиара и мог бы чем-то помочь, и на тебе. – Возможно, то, что вы найдёте, вам не понравится.

– Прошу прощения за паузу, я не знал, что вы настолько осведомлены.

– Я осведомлён ровно настолько, насколько нужно, – обстоятельно ответил собеседник. – Насколько нужно мне, разумеется. Откровенно говоря, у меня вызывают опасения некоторые знакомства, заведённые вами в тот период.

– И поэтому вы молчали?

– Естественно. Вы, будучи человеком беспечным и, на мой вкус, чересчур доверчивым, ухитрились связаться с мафией, к счастью – не от имени фирмы, к сожалению – всё остальное. Предполагаю, вы это уже знаете.

– Да, немного. Не переживайте, имидж предприятия не пострадает, что бы я там ни делал.

После небольшой паузы батюшка проговорил:

– Я хотел бы отметить, что имидж предприятия важен в той же мере, что и ваша многострадальная голова. Или даже меньше. Постарайтесь проследить за тем, чтобы она тоже не пострадала.

– Спасибо, – он даже немного осип от неожиданности. Эдакое проявление тёплых чувств было завуалировано целиком и полностью в отцовском духе, но всё же оно было. – Отец, вы сказали, что я подружился с итальянской мафией?..

Закинув удочку, Марсель немного подождал. Он специально изобразил некую интонацию незавершённости, надеясь, что батюшка выдаст что-нибудь ещё. Батюшка не выдал.

– Именно так я и сказал, – сухо ответил отец. – Ваше дружелюбие порой весьма наивно, а упрямство – непробиваемо. Захотите подружиться с убийцей – вам и это не составит труда, чего нельзя сказать об убийце. Думаю, я рассказал достаточно. Всего хорошего.

О да, более чем. Всего лишь подтвердил, но подтвердил весомо. Марсель не хотел так сразу это признавать, однако батюшка прав насчёт доверчивости. Раньше приходилось сомневаться в каких-то людях, а в каких-то – не приходилось, но это всегда можно было проверить. Так и появлялся со временем круг самых близких, и именно этот круг решил обвести его вокруг пальца. Во благо, конечно. Ложь во благо – звучит прекрасно. Сладенько так и очень безопасно, никаких тебе приключений и вообще интересной жизни.

От отца хотя бы ждёшь… если не беспокойства, то твёрдого намерения. Во всяком случае, Марсель не мог на него обидеться, в отличие от Марианны, на которую полагался во всех мелочах касательно своей несчастной памяти, и как же искусно она врала! Разумеется, друзья хотели как лучше, пусть им его и не хватало (Марсель был твёрдо убеждён, что так оно и было, несмотря на отсутствие прямых доказательств и на выражение лица Рокэ при виде него). Рано или поздно он бы перестал задавать вопросы, примирился бы с тем, что есть, и – это уж точно – прожил бы увлекательную и весёлую жизнь, полную всяческих событий, без выдранного из головы лоскута памяти.

Но отнятое надо возвращать.

Спрятав мобильник в карман, Марсель небыстро прошёлся по скверу, располагавшемся вблизи от вокзала. Время ещё было, а Рокэ уже не было. Ну, он где-то здесь. Наверное. Может быть… Во всяком случае, туманно обещал. При мысли о том, что, не встреться они случайно в поезде, ничего бы не изменилось, стало как-то не по себе. Очень сильно не по себе, как если бы по сердцу резанули ножом.

Столько нетипично негативных эмоций за последнее время – просто ужасно. Марсель решительно заткнул просыпающегося внутри одомашненного нытика. А как заткнуть грёбанную правду, во всю глотку кричащую о том, что всё складывается не так весело и прекрасно, как он всегда любил? Что ж, значит, придётся смириться. На какое-то время.

Рокэ нашёлся: опасный убийца сидел на скамье, пил третий стаканчик кофе и меланхолично крошил птичкам какой-то чешский бублик. Крылатые радостно жрали – живое напоминание о том, что для счастья надо не так уж много, и со зверюг следует брать пример.

– А мне? – поинтересовался Марсель, плюхнувшись рядом и запуская руку в пакет с бубликами.

– Тебе покрошить или сам справишься? – отозвался Рокэ, пристально наблюдая за одной нагло жравшей птицей. О, да это же ворона. – Как думаешь, это она или другая?

– По-моему, все дуры. У них же принято каркать, когда никто не просил.

– Я раньше не замечал, сколько у тебя общего с воронами.

– А вот не обижусь. Буду болтаться под ногами и лопать твои бублики…

– Зря… Я бы на твоём месте был осторожнее. Ты ничего не знаешь и срываешься в другую страну с практически незнакомым человеком, который, между прочим, слегка вооружён.

– Но я же тебя помню, – а вот можно было промолчать, между прочим. Сомнительное заявление… Рокэ обернулся, наконец оставив трапезничающих ворон, и посмотрел ему прямо в глаза, ища то ли доказательств, то ли, напротив, обмана или дурной актёрской игры.

– Да ну? И что же именно?

– В общих чертах, – Марсель не мог точно определить, растерялся он или смутился, но что-то стало неуютненько. – Нечто среднее между плохо запомнившимся сном и общим… впечатлением.

– Как это твоё впечатление поможет определить, вру я или нет? Вряд ли оно прямым текстом говорит, на какой станции мне приспичит выпустить тебе пулю в лоб. Это может быть искусно выстроенная ложь, а за твою голову кто-нибудь мог бы отвалить немалую сумму.

– Тогда бы ты давно меня прикончил. Чем сильнее отводишь глаза, тем меньше это работает.

Марсель смутно догадывался, что за эти слова его прикончат с большей вероятностью, чем за настоящий заказ.

– Досадно, – заметил Рокэ, но интонация у него была скорее довольная. Марсель перевёл дух, и в этот момент ворона всё-таки каркнула. Знакомо так. Переглянувшись, они почти одновременно швырнули в неё остатки бублика, и птица осталась в полной растерянности – обижаться или жрать, пока не отобрали. Какая всё-таки сложная штука эта жизнь!

*

В купе было тепло и уютно, чего не скажешь о погоде за окном – она испортилась, полил дождь, а в узком коридоре между купе люто свистел ветер. Поход в вагон-ресторан превратился то ли в испытание, то ли в марафонский забег, но кушать хотелось сильнее – похмелье отступило, голод с жаждой, соответственно, вступили в свои права. Да и вообще, немножечко страдать не означает подохнуть с голода.

Наевшись и согревшись, Марсель поймал себя на том, что совершенно не хочет слушать про всякие гадости. Неловко как-то, он же сам об этом просил. Впрочем, в этом плане ему крайне повезло со спутником: Рокэ по доброй воле ничего рассказывать не собирался, и в кои-то веки сия дурная привычка оказалась на руку. Вытянув ноги и старательно делая вид, что он пялится в окно, Марсель украдкой пялился на друга; во всяком случае, на того, кто по всем параметрам этим другом являлся, но, кажется, не считал нужным вести себя соответственно. Всегда ли так было? Определённо да, потому что не удивляло. Тем не менее, Рокэ пока был единственным, кто рассказывал ему правду. Не считая того, что приходилось упрашивать три часа. И, разумеется, не считая и того, что он же эту правду скрыл.

Чёрный без узоров свитер казался до боли знакомым, как и обстановка – и вовсе не потому, что они не так давно столкнулись в поезде. Возможно, это было раньше… Кто б теперь знал точно, что было на самом деле, а чего не было!

– А самолётом было бы быстрее, – брякнул Марсель, нарушая тишину.

– Не хочу самолётом, – категорично, ничего не скажешь.

– Зато без пересадок…

В голове тут же вспыхнула картинка, не очень чёткая, но достаточно яркая – они сидели на полу аэропорта в три часа ночи, поскольку задержали второй самолёт, и… с кем это было? Кто – они? Почему вкус кофе и картонный стаканчик с изображением самолётика помнится лучше, чем всё остальное?

– Что, голова болит? – внезапно поинтересовался Рокэ, поднимая на него глаза. Марсель от неожиданности обалдел:

– Нет, что ты… Не беспокойся, – судя по тому, что этот беспокоящийся недоверчиво прищурился, фыркнул и заржал, фраза была лишней.

– А ты уверен, что ни с кем меня не путаешь? Единственное, что я собирался уточнить – какое чудо произошло, чтобы ты молчал…

– Сейчас как перестану, – мстительно сказал Марсель, и спутник изобразил досадливую гримасу. – Да-да, конечно… Я просто понять не могу, ты расскажешь что-нибудь ещё или это бесполезно.

– Расскажу.

– Но ты же не хотел.

– Передумал… – Рокэ наконец отложил книгу и, откинувшись на спинку сиденья, уставился в окно. – Не обольщайся на свой счёт, это нечто среднее между долгом и чувством ответственности. Если б я не явился по твою душу после того, как ты начал что-то находить, остальные бы меня просто сожрали.

– Я думал, они тебя безоговорочно слушаются.

– Оговорочно, – съязвил он. – Хотя результат меня устраивает – слушаются, да. Надо полагать, ты всё ещё дуешься на Марианну?

– Немного… Я же у неё все подробности выпрашивал, зная, что она была со мной в Риме. Представляю, как ей было нелегко скрыть столько народу и событий.

– Пока ты дрых на диване, эта чудесная женщина устроила мне разнос. На кухне утром. Не отрицаю, что ей и впрямь было нелегко, но она сама на это пошла – можно спросить Констанса, он тоже в курсе дела.

– Так сама пошла или ты заставил?

– Никого я не заставлял, – поморщился Рокэ, – не настолько страшный, хотя и с пистолетом… Мы договорились, что так будет лучше, все были согласны. Но если бы Марианна решила рассказывать тебе правду и только правду, что бы я сделал? Имела полное право, хотя и не стала им пользоваться.

– Неужто всю правду?

– Почти. Примерно та же история, только без моего участия.

Марсель попытался представить, как выглядела бы такая версия. Пожалуй, с югом всё просто – на фотографиях, которые он успел увидеть, Рокэ появлялся редко, видимо, не любил, а что до предыстории – да что угодно, хотя бы Луиджи. Вполне достоверно: ехать на юг, чтобы заключить деловую сделку, и сгребать по пути все знакомства с итальянцами, тем более, приятные знакомства. Но всё равно…

– Раз всё повторяется, значит, так надо для мирового равновесия, – проговорил Марсель вслух. – Без тебя мозаика не складывается.

– А со мной она забрызгивается кровью.

– Да ладно, ты же не…

– Не убийца? Убийца.

– Ну что ты привязался к этим убийствам? – возмутился Марсель. – Может, мне нервы пощекотать захотелось.

– Сам бы не привязался, – отозвался Рокэ, глядя на смазанный дождём пейзаж и явно не воспринимая переносный смысл фразы. – Равновесие, кстати, хорошо звучит. Лучше, чем «судьба»… По сути, то, что называют судьбой, является отсутствием выбора: что бы ты ни делал, в конце окажешься в одной и той же точке.

– А как же «выбор есть всегда» и прочее?

– Очаровательно, но только на бумаге. Я в молодости тоже считал, что, если захочешь что-то сделать, можно с лёгкостью наплевать на весь мир и совершить задуманное, кто бы тебе ни перечил. Оказалось, что нельзя. Между прочим, слова «нельзя» в моём великолепном плане тоже не было.

Марсель слушал внимательно: всё внутри кричало о том, что это он слышит впервые. Перебить по привычке хотелось, но он сдержался.

– Выбор, конечно, всегда есть, – Рокэ продолжал говорить, щурясь на что-то невидимое за окном. Казалось, ему всё равно, слушает кто-нибудь или нет. – Когда этот выбор за тобой. Если за тебя решили другие, становится сложнее. Если эти «другие» так или иначе к тебе привязаны – просто безнадёжно.

– Кхм, и поэтому насчёт моих воспоминаний решали вы?

– Поэтому ты сейчас со мной едешь, – огрызнулся спутник, и Марсель притих. – Согласен, неприятно, когда скрывают правду, но иногда лучше перебеситься и забыть.

– И как же я, по-твоему, проверю, стоило перебеситься или не стоило? – притих ненадолго. Не держать же язык за зубами, когда тебя поучают. – Не попробуешь – не узнаешь. А если мне не понравится, значит, равновесие наконец-то устаканится и оставит нас в покое. К слову, что ещё такого я должен знать? Переговоры, сотрудничество, эм… и сразу автокатастрофа?

– Спроси Луиджи, – интонация была убийственно любезна, с упором на «убийственно». – Уж он-то темнить не будет, не то что я.

– Я убивал кого-нибудь? – напрямую спросил Марсель.

– Нет, – казалось, Рокэ удивил его вопрос. – Почему ты вообще об этом подумал?

– Не знаю. Когда связываешься со всяким криминалом, могли и заставить шлёпнуть кого-нибудь.

– Считай, обошлось. Не все наши занимаются исключительно чёрной работой. Сотрудничество – подходящий термин, ты именно что сотрудничал, причём на добровольной основе, без всяких формальностей и подписей – считай, по-дружески помог парочке головорезов. Но за деньги. Насколько я знаю, эти средства потом пошли на твою же операцию. Что до Рима, ничего особенного ты там не делал…

– Вот спасибо…

– Цыц. Не считая собственных, то есть отцовских, дел и этой канители с аварией, ты был типичным туристом и практически не вмешивался в наши дела.

– Практически?

– Об этом спроси Елену. Вы такие разные, а вмешиваетесь примерно одинаково.

Елена… Грустная улыбка, строгое платье, поход в театр, чёткий классический греческий профиль, блеск лезвия в хрупких руках… Почему это всё так тоскливо? Ведь они же не расстались врагами, что вообще произошло?

– А она ответит? – рассеянно спросил Марсель, постукивая пальцами по столу. Всё было так странно и до жути зыбко, казалось, отвлечёшься на долю секунды – забудешь и то, что вспомнил с таким трудом.

– Конечно, куда денется. Не переживай на этот счёт, тебя все любят, – после этого он опять уткнулся в книгу, а жаль, Марсель упустил выражение лица Рокэ при слове «любят». Одиннадцать из десяти, что оно было брезгливым, но чем чёрт не шутит.

Усиливающийся ливень и размеренно покачивающийся вагон будто бы сговорились и дружно склоняли ко сну. По небу хрен разберёшь, но ночь, наверное, тоже наступила. Вот бы и сон пришёл так же незаметно, ан нет – не повезло. Раньше, не считая того момента, когда он впечатался машиной в машину, Марсель мигренями не страдал – некоторые считали, что поэтому он всему и радуется. Бред, конечно, но прямо сейчас он был готов согласиться. Стоило прилечь и закрыть глаза, как тупая непрошеная боль начала перекатываться туда-сюда по несчастному черепу, словно какой-нибудь дурацкий мячик. Убедить себя в том, что это своеобразное похмелье, и всё… Ну конечно! То же самое ведь – расплата за давнишнее веселье. Интересно, если бы он не лез обратно в прошлое, не лез бы сейчас от боли на стенку?

Размышляя о том, как он умудрился стать главным героем низкопробного боевика про амнезию, Марсель то ли заснул, то ли сделал вид – так или иначе, показалось, что заснул, а сознание тем временем демонстрировало всё подряд. Картинки из далёкого прошлого, неловкие ситуации с первого курса (отвратительно), круговорот замужних и незамужних девушек и женщин в его личной жизни, много Марианны… Надо перестать на неё дуться, хотела как лучше… Сколько знал отец? Пользовался ли он когда-нибудь услугами наёмников, чтобы устранить опасных конкурентов? А переговоры прошли хорошо, он был на высоте… Брно, какое смешное название для города, будто кто-то ворчит во сне…

– Я рада, что ты сейчас с нами, – Елена редко улыбалась широко, будто стесняясь слегка выступающих вперёд зубов, но Марсель в первый же день сказал, что они прекрасны, и подруга сияла чаще. Они стояли в театральном фойе в ожидании второго акта – в простом, но элегантном платье и в костюме соответственно.

– Спасибо, конечно, но почему? Я ничего не делаю, путаюсь у Рокэ под ногами и спаиваю Луиджи. Или вам нужен был галантный кавалер для походов в театр? Тогда всё складывается прекрасно.

– Не всем нужно делать что-то конкретное, – теперь она не улыбалась, но серьёзно смотрела ему в глаза, решительно сжав пальцами запястье спутника. Пальчики у Елены хрупкие, казалось бы, а хватка – ого-го. – Мне трудно объяснить это вслух, но ты просто присутствуешь в нужное время в нужном месте. То, что ты оказался с нами, как будто предначертано судьбой – что-то ещё должно произойти… А может, и не должно, но нашей мрачной компании не хватало кого-то независимого. И весёлого.

– Не такие уж вы и мрачные, – Марсель скромно пропустил мимо ушей остальные комплименты.

– Сами по себе – нет, но занимаемся мрачными делами. Казалось бы, я привыкла к такому с самого детства, как бы отец ни пытался устранить нас с Юлией от бизнеса и от того, какими методами бизнес ведётся иногда… Но всё равно каждый раз беспокоюсь за них.

– За кого ты там беспокоишься? Луиджи достаточно только свистнуть, чтоб за его спиной выросли эти вот киношные мафиози с сигарами в зубах, а Рокэ на моих глазах уложил пятерых, ни разу не промахнувшись.

– Да, всё так, – она рассеянно отвела взгляд, будто услышав вместо одних слов совершенно другие. – Всё это не значит, что нам не нужен кто-то другой. Ты словно…

В этот момент открыли зал, хлынула толпа, и они не договорили. Марсель бы многое отдал, чтобы дослушать, но, вероятно, не судьба. Не предначертано.

*

Рокэ растолкал его достаточно щадящим методом, но всё равно в голову как будто били чугунным утюгом. Марсель даже не пытался сделать вид, что сейчас запорхает бабочкой – мало того, что вставать, так ещё и больненько слегка. Он вообще спал? Видимо, да.

– Уже?

– Надо пересесть на другой поезд, если не хочешь оказаться в депо. Вещи я уже собрал, – добавил он, когда Марсель потянулся за рюкзаком, валявшимся где-то на полу. – Ты обычно копаешься, так что…

– Копаются кроты, – с достоинством простонал Марсель, зажмуриваясь обратно. – А я задерживаюсь.

– Задерживается поезд, а ты опаздываешь, – парировал Рокэ. – И рискуешь задницей. Если я ещё в теории способен на жалость, то о проводниках этого не скажешь.

И ведь правда. Преодолев все муки Ада, Марсель наконец выбрался на платформу – даже не посмотрев, какого города – и вдохнул с облегчением свежего воздуха. Ладно, не помер, и так сойдёт. Хотя вид у него, наверное, потрясающий. Сногсшибательный. И убийственно непривлекательный, но кадрить тут вроде некого, а Рокэ обещал не удирать.

В каких же они отношениях с Еленой? Кроме того, что в хороших? Марселю не нравилось то, что он по-разному помнил разных людей – с Луиджи в голову приходили ассоциации вроде крика чаек или запаха морской воды, а также выражение лица; память о Елене принесла вполне понятный, но ни о чём не говорящий эпизод… Он также не смог бы рассказать ничего толкового о Рокэ, но каким-то образом то ли знал, то ли чувствовал его самого, предугадывая реплики, реакции и улавливая перемену настроения. Неужели они за те десять месяцев успели так притереться? И почему сейчас не получается? Впрочем, учитывая его категорическую скрытность – Марсель не был уверен, что он и раньше смог бы что-нибудь рассказать.

– А зачем приезжала Марианна? – до смерти хотелось узнать другое, но, пожалуй, не сейчас.

– В основном с тобой повидаться, – отозвался Рокэ, изучая расписание поездов. Табло висело на стене и противно мерцало, так что Марсель тут же отвернулся, поморщившись. Ну к чёрту, какая разница, в какой он стране. – Ей показалось забавным, что из всех возможных кандидатов я выбрал тебя, её старого приятеля, совершенно об этом не подозревая. Больше ей так не кажется, какая же досада.

– Да уж… И что же, мы правда мотались по городу и фоткались с достопримечательностями?

– Вы мотались и фоткались. Меня не приплетай.

– Ты тоже там есть!

– Мимо проходил и случайно задержался. Поверь, мне чем меньше компрометирующих снимков – тем лучше…

– Что такого в совместной фотке с друзьями на станции метро? – удивился Марсель.

– Да ничего, но один дотошный парень умудрился и из этой фотки раздуть историю, – ехидно улыбнулся Рокэ. Треснуть бы, да нечем.

– Хоть какой-то выбор я сделал, – хмыкнул Марсель, пытаясь перевести разговор в другое русло. Вышло не очень смешно. – Гм, извини. Ты вчера рассказывать начал…

– Считай, что уже закончил, – сухо сказал Рокэ, не дослушав. Метафорическая стена казалась практически ощутимой. – Никаких страшных тайн в моей истории нет, но это не значит, что я люблю её рассказывать. Спроси Луиджи, он случайно знает.

– Как скажешь… Но мне уже жаль Луиджи, ему придётся говорить несколько суток кряду.

– Ну и поговорит, ему полезно. А то иногда всё ещё пытается замкнуться в себе и трагически спиться. Кажется, перестал… Ты помнишь, почему?

– Боюсь ошибиться, но его невеста…

– Да, утонула. За несколько дней до свадьбы. Больше он никого не любил, во всяком случае – старался, но в последний раз, когда я их навещал, выражение лица Юлии говорило об обратном.

Сестру Елены Марсель помнил так же, как её саму – лицо и какие-то намёки на характер. Пышечка была весёлой и доброй, а ещё её тянуло на опасных мужчин, судя по всему. Хотелось бы знать, какой была бедная возлюбленная Луиджи.

Размышляя о том, как бы сделать процесс воспоминания менее болезненным, Марсель отключился от мира реального и просто брёл за Рокэ по платформе, как ребёнок за мамой в магазине. Сравнение так себе, но выглядело смешно. Очнулся он только врезавшись в плечо спутника.

– О, крайний путь, – зачем-то сказал Марсель, глядя на убегающие вдаль рельсы. – Минуточку… Это разве не в обратную сторону?

Рокэ отрешённо посмотрел на табличку, красовавшуюся рядом с краем платформы, медленно перевёл глаза на рельсы, пробормотал «блять» и пошёл обратно. Марсель тоже ускорил шаг, смутно припоминая, что до поезда осталось минуты две, хотя все силы уходили на то, чтобы не заржать. Почему-то складывалось впечатление, что это всё уже когда-то было.

========== Часть 5 ==========

В лицо пахнуло угасающим южным жаром: эдакой вечерней теплотой, слегка разбавленной прохладным ветерком, запахами машин со стоянки, выносного кофе и сигарет. Тёмное небо над привокзальной площадью, освещённое фонарями, казалось мягким – жаль, не дотронешься до него никак. Всё это, опять же, уже было, но Марсель решил больше не придавать значения наплывам дежа вю и вообще не отвлекаться на это всё. Какие, к чёртовой матери, трюки подсознания, когда кругом такая красота!

– Опаздывают… Кричи, если увидишь знакомые лица. Ах да, – ухмыльнулся Рокэ.

– Иди нахрен, – радостно отозвался Марсель. Лиц тут никаких, между прочим, не видно, потому что темно, но он старался. Плохим зрением не страдал, однако физиономии проходящих мимо людей смазывались и теряли очертания, как будто они слепились в одно целое с теми, кто проходил здесь год или полгода назад.

И что-то ещё не давало покоя – раздражаться на дурацкие предчувствия можно было до бесконечности, в этот раз Марсель решил от них не отмахиваться, исключительно ради разнообразия. Он приехал куда хотел и к кому хотел, но предвкушение скорой встречи с близкими, в общем-то, людьми радостным не было – скорее, тревожным. Не мог же он и впрямь, как положено, испугаться… того, от чего его все подряд предостерегали.

– Прошу прощения за занудство, мне тут точно рады? А то мало ли, денег задолжал, – нарочито бодро поинтересовался он. Как и следовало догадаться, обмануть Рокэ не удалось.

– Чего ты боишься? – вполголоса спросил он, и, признаться, ответить было нечего. Марсель молча пялился на друга в ожидании то ли другого вопроса, попроще, то ли небопадения, то ли ещё чего. Молчать нельзя, все сразу чувствуют подвох, но он и впрямь не мог объяснить этого словами – в отличие от всего остального в этом грешном мире. Глупость, конечно. Но в жизни есть место и глупостям… – В любом случае, уже поздно.

– Меня ждут? Мило…

– Поздно бояться, я имел в виду. Но ты ещё можешь уйти, – пояснил Рокэ, снова всматриваясь в разукрашенную неоновыми огоньками полутьму. В этом освещении он казался каким-то не таким, но, с другой стороны, «не таким» было всё остальное, кроме него. Марсель сдержал неуместный порыв придвинуться поближе, это было бы нелепо и вообще так себе. – Я сказал, что приеду, но о тебе речи не шло.

– Правда?

– Насколько ты можешь мне верить, да. Решил, вдруг ещё передумаешь.

Как ни странно, после этих слов он передумать не мог никак. Трусливо как-то, хотя, чёрт возьми, с каких это пор он храбрецом заделался?! Марсель задумался и никак не мог найти этот момент. То ли когда согласился помочь наёмнику, то ли когда сел за руль в последний раз. В самом деле, больше не садился, но вспомнил об этом лишь теперь.

– Ладно. Хорошо. Ты прав. Очень прав, – быстренько успокоившись, Марсель снова вперился взглядом в автобусную остановку. – А откуда они вообще должны приехать и на чём? И сколько «их»?

– Ещё б я знал. Обычно я опаздываю, – меланхолично поделился Рокэ. И при этом застегнул куртку до горла, да ну не может быть, в такую погоду нельзя мёрзнуть. – Видимо, это месть…

– Холодная?

– Весьма.

– Прям как погода в Риме, да? – удержаться было невозможно. Рокэ закатил глаза, протянул руку и схватил его за оголённое запястье. Когда кусок льда прикладывают, и то теплее становится! Марсель проорал что-то невнятное и шарахнулся в сторону.

Дежа вю усиливалось.

Со стороны площади крикнули что-то в ответ, и Марсель решил было, что разбудил древнее римское зло, но это оказались свои. Как только он их увидел, все дурацкие опасения как в воду канули. Лица оставались вдали, но вот силуэты, как выяснилось, ни с чем не спутаешь. И – да, они спешили сюда… Сейчас главное – не подвиснуть, как старый компьютер, не справляющийся с потоком информации.

– Я так соскучилась! – маленьким, но приятно увесистым вихрем на него налетела Юлия. Пышечка обхватила за шею обеими руками, и Марсель автоматически пригнулся – так бывает, когда постоянно подстраиваешься под рост разных партнёрш и не хочешь ломать шею. – Ты обещал мне фотографии переслать, забыл, что ли?

– Прости, из головы вылетело, – он тут же сориентировался, что Юлии ничего не сказали, и это было понятно – что-то подсказывало, что одна из сестёр не сильно в курсе дела. Пока они обнимались, Марсель вспомнил кое-что ещё: в общих чертах характер этой весёлой пышечки и, гм, одну увлекательную ночку, которой он не просил, но получил. Случайно так.

– А вы быстро, – Луиджи выглядел точь-в-точь так, как должен был. Почему бы этой, прости, Господи, блядской памяти не сработать чуть пораньше? Ведь всё так просто! Столько упущенных возможностей… Марсель ничего не ответил, продолжая утыкаться носом в завитые локоны Юлии, и глупо улыбнулся против своей воли. Луиджи… Хорошо-то как… Тот, видимо, смутился и отошёл к Рокэ поздороваться. – Привет. Ты холодн…

– Да что ты говоришь, – мрачно ответил Рокэ, и рукопожатие едва не переросло в членовредительство, однако не переросло. Что там дальше было, Марсель не видел, потому что Юлия таки отцепилась и уступила дорогу сестре. Елена оказалась именно такой, какой он успел её вспомнить – не столько внешне, сколько внутренне: она не кидалась на шею и вообще молчала, но взгляд был таким живым… Знать бы, о чём она думает сейчас.

– Здравствуй, – Марсель надеялся, что голос звучит достаточно любезно или хотя бы пристойно, потому что все мысли сошлись на молодой женщине в чёрном и сером. Одни привлекают бойкостью или яркостью, Елена была не такой. Острый ум и поразительная храбрость, вот что всплыло в голове.

Она кивнула, разглядывая его как в первый раз, затем подалась вперёд и порывисто, крепко обняла. Ничего интимного, но Марсель не смог бы назвать момента в своей жизни, когда был бы более рад такому объятию.

– Тебя не хватало, – негромко произнесла Елена, прижимаясь щекой к его шее. Марсель в ответ легонько погладил её по спине, находясь в каком-то неописуемом блаженстве и гадая, что бы покрасивее ответить, но она продолжала: – Я не жалею, что мы решили оставить тебя в стороне, но о том, что ты снова с нами, я жалею ещё меньше.

– Какая честность, – пробормотал он, немного сбитый с толку. Ладно, ерунда, зато какая женщина! Отошла так же быстро, как подскочила, но без явного смущения на лице. Просто удивление – точно, им же не сказали. Сюрприз вышел.

– Мы немного задержались на Виа Марсала, – объяснил Луиджи, тряхнув кудрявой головой в сторону нужной улицы. – Не знаю, что там произошло, но проехать невозможно. Ты надолго? Где остановишься?

– Хороший вопрос, – об этом он и впрямь не подумал, но снять номер – не проблема. Марсель улыбнулся и начал излагать что-то пространное об отцовской работе, всё, что угодно, лишь бы не коситься вправо, где Елена встречала Рокэ долгим и чувственным поцелуем, а он ей отвечал. Вот чего в мозаике не хватало. Можно было догадаться… Обидно не стало, вовсе нет, только очень-очень грустно. Казалось бы, куда уж хуже.

– Хватит нести ерунду, – возмутился Луиджи, услышав про гостиницу. Он ничего не заметил, и спасибо ему за это большое: притворяться легче, когда тебе хоть кто-то верит. – Поедешь ко мне, места полно. Трастевере, говоришь? Та же контора, куда ты в прошлый раз дважды ездил?

– Контора? – в свою очередь возмутился Марсель. – Ты поосторожней со словами, это, между прочим, самое важное детище моего отца! Не считая меня и всех остальных… Но я не помешаю? Не то чтобы я за это переживал, но, знаешь, тень вежливости…

– Ого, у тебя появилась тень, – подыграл Луиджи. – Конечно, не помешаешь, я вообще-то тебя ждал.

Поболтали ещё немного, отыскали машину Луиджи – на парковке местами было не протолкнуться. Умиротворение со временем заглушило все остальные чувства, а мысли о предстоящем ужине и вине сработали ещё лучше. Прикидывать, кто и как будет умещаться на заднем сиденье, не пришлось, поскольку Рокэ ехать отказался.

– Как так? – выразила всеобщее расстройство Юлия, уцепившись за дверцу машины.

– Дела, – кратко ответил он, не поддаваясь на уговоры. Марсель случайно поймал вопросительный взгляд и улыбнулся на всякий случай, мол, всё нормально, хотя не факт, что от него требовалось именно это.

– А для кого я Амароне купил? – вздохнул Луиджи, заводя мотор. – Ты же понимаешь, завтра уже не будет.

– Думаешь, я сам не выпью? Давайте, напивайтесь и травите байки, а я на метро, – ничего больше не сказав, Рокэ развернулся и быстрым шагом отправился обратно к вокзалу, где, кажется, был один из входов на подземные станции. Марсель пожалел по другой причине – так ему сидеть впереди, а мог бы сзади, в малиннике, так сказать. Хоть какое-то утешение должно быть у него или нет?!

*

Одно дело – ломать голову над неподвижными фотографиями в гордом одиночестве, совсем другое – рассматривать их же в компании людей, готовых рассказать про каждую трещинку на асфальте, попавшую в кадр. Вспоминать оказалось так просто, и теперь все клише про амнезию, используемые в психологических триллерах, снова казались далёкими и до жути смешными – так же не бывает, ну что вы, в самом деле. А может, ему просто море было по колено из-за количества выпитого – Марсель не разбирался, только радовался, что всё так хорошо закончилось.