Текст книги "Фотография, изменившая жизнь (СИ)"

Автор книги: Kasatad

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Ну, как знаете, – взволнованно откликается он. Только бы слепой не заметил, что парень был очарован ею. Однако Китнисс, будучи на кураже, не обращает на это особого внимания. Все равно потом выветрится из головы.

После того как они расходятся Китнисс чувствует себя ещё хуже. Этот снимок напоминает ей о том, что она посмела быть счастливой в день смерти отца. Улыбаться, двигаться вперёд и жить дальше? Как это сделали остальные.

Но их там не было. Не было. Конечно, сама Китнисс не всегда могла вспомнить ключевые детали того события и все равно она не могла просто так взять и забыть. Не смогла бы. Виновата ли она? Предательство ли это?

Никто не мог ответить на данный вопрос.

С целью отвлечься она наблюдает за природой. Тонкие ветки оголённых деревьев без привычного бордового покрова смотрятся уродливо и убого, как и «вся моя жизнь» горько отмечает про себя Эвердин. Да и ледяные капли нагрянувшего дождя, будто солидарны с ней, нещадно смывают рубиновую краску. Кожа саднит и горит, но Китнисс привыкшая к самоистязанию все стойко выносит. Повезёт, если завтра она не сляжет от простуды, но пока будет идти медленно, чтобы повысить вероятность заболеть. Да, она заболеет и смоет это прегрешение.

Проходит целый час пока она черепашьим шагом добирается до кампуса, успевает ненароком поссориться с охранником и еле находит дверь от своей комнаты. Мирта, покусывая губы до крови, ждёт её в комнате. Она была на взводе, оттого что оставила подругу одну на улице. На телефонные звонки Китнисс не отвечала, потому Реггадсон даже не знала, что и предполагать, отчего и просто листала страницы в интернете. Наконец дверь распахивается и в комнату входит Китнисс. На пол стекают тёмно-алые капли, пока Эвердин в грязной обуви расхаживает по комнате.

– Явилась. Возвращение блудной дочери. Прослезиться можно, – как можно саркастичнее произносит Мирта, – ты почему на звонки не отвечаешь?

– Вот только не надо начинать. Разборки оставим на завтра, а то сейчас час ночи.

– Вообще-то сейчас три часа ночи, – недовольно бурчит Реггадсон и размещается на кровати со смартфоном в руках.

Китнисс удивлена тем, что соседка не ложилась спать столько времени. Она же вроде не маленькая, чтобы пугаться темноты. Неужели она дожидалась её? Такое невозможно.

Обычно никого не заботит, что с Китнисс. Финч украла у неё Прим, а мать была сосредоточена на отчиме и сыне. А о ней никто и не беспокоился. Поскольку Китнисс становится немного неловко, она немного смягчает тон, в её понимании. Наверное, стоит признать неправоту. Попросить прощения за резкое выражение чувств? Это уж слишком. Нет, для начала хотя бы объясниться.

– Ну, сотовый разрядился. Я его специально не заряжала, чтобы не отвечать на звонки Прим и мамы. Но фотку запостила, – не совсем извинение, но даже это удаётся Китнисс с трудом.

– Какое достижение, – иронично отвечает соседка и, почувствовав запах спиртного, сухо добавляет, – ты что пьяна?

– Немного выпила, чтобы отвлечься. Да и твой Джейсон какой-то бханг просил тебе передать. Только я его выпила. Ничего, наверное, в супермаркете продаётся. Я тебе денег дам.

Мирта вздыхает. Глубоко, тяжело и как-то безнадёжно. Идиот. Думал, что она на это купится? Она же ведь брала элективные курсы по странам Южной Азии в прошлом семестре. Нужно проучить этого морфлингиста. И пытается как можно спокойнее прояснить Китнисс сложившуюся с ней ситуацию.

– Китнисс, он предложил тебе напиток с наркотиком. В бханге содержится конопля.

– Оу, – щеки брюнетки наливаются пунцом. Девушка, не сдержавшись, прыскает над нелепой ситуацией, – значит, меня облапошили.

– Смейся, смейся, – цедит сквозь зубы веснушчатая, – надо на него подать в суд за такое злонамеренное действие. Ты тоже хороша. Пьёшь от рук неизвестного.

– Слушай, ты какая-то неуравновешенная в последнее время. Зачем так беспокоишься? Ну, сдохну я. Кого это волнует? – «меня», – думает Мирта, но хранит молчание.

Но неотрывно смотрит на неё, а затем сдержанно дополняет:

– Знаешь, когда человек хочет отравить тебя каким-то напитком, невольно задумываешься, чтобы надрать ему задницу. Есть тут один парень, зовут его Катон. Заплатишь ему, сделает всю грязную работу за тебя. Завтра ему напишу, надеюсь, что он не повысил расценки за свои услуги. Если что совместно скинемся.

– И откуда только ты находишь таких людей? – презрительно кривится Эвердин. Китнисс редко фальшивит, так Мирте не трудно понять, что она не особо рада к такому исходу событий.

– Нужно, чтобы выжить. Впрочем, неважно, – говорит она изумлённо, пока смотрит университетский сайт, – мне кажется, что сюда выложили твоё фото. Это ты?

Китнисс напряжённо вглядывается в экран. И да, это правда, она. Её фото красуется в университетской статье про холи. Да как он посмел? Она сказала ему, что фото неплохое, но не давала разрешение на публикацию. Несомненно, она могла бы сказать ему точнее, чтобы он не опубликовывал, но что но? Уже опубликовали, а ей остаётся лишь разбираться с последствиями самой.

– Ты не довольна, Китнисс. Я вижу. Опубликовали без твоего разрешения? – деликатно интересуется соседка.

– Откуда ты нашла это? Обычно-то статьи публикуются утром, – неожиданно спрашивает Эвердин.

– Я просто подписана на премиум версию. Мы раньше всех получаем рассылку, – вдумчиво объясняет Мирта, а затем ещё раз взглянув на надпись под фото, ошеломлённо выпаливает, – тут пишут, что фото снято неким Мелларком. Его имя случайно не Пит?

– Да, – теперь удивляется Китнисс, – а что, ты его знаешь?

Мирта сосредоточенно что-то ищет в телефоне и одновременно разговаривает с ней.

– Напарник он мой на курсах арт-терапии. У меня есть его номер в «ватсапе». Высылаю тебе ссылку. Он сейчас онлайн. Проверим «снэпчат». Судя по статусу, он на данный момент сидит в третьем корпусе. Там, кажется, расположена редакция газеты. Пойдём рано утром. Просто выглядишь ты сейчас неважно. Прямо как Кэрри после школьного бала, только брюнетистая версия.

– За комплимент спасибо, – недовольно смотрит на неё Китнисс и жёстким тоном добавляет, – но я пойду туда прямо сейчас. И выскажу ему все, что о нем думаю.

========== Глава пятая. ==========

Мелларк поперхивается ледяным кофе со сливками, когда дверь чуть не слетает с петель. В проёме показывается разгневанная девушка с промокшими от дождя волосами. Хоть и в комнате Эвердин оперативно вытирает влажным полотенцем остатки красок, но в пути ещё и успевает упасть в лужу из-за того, что неудачно пересекает мокрую лужайку.

В свою очередь, ассистентка профессора, увидев студентку в таком грязном виде, с возмущением жалуется на неаккуратность посетителей. Как-никак их департаменту еле удалось выпросить деньги на ремонт комнаты, а тут всякие проходимцы портят дорогой паркет из палисандра.

– Ничего страшного, Эффи. Это Китнисс, моя знакомая, – поспешно приостанавливает её Пит, – что тебя привело сюда, солнышко?

Молчание. Какое, черт возьми, она солнышко? Обычно так обращаются к её сводной сестре, потому что Финч со своими золотисто-оранжевыми кудрями и вправду похожа на солнце. Но с какой стати он так обращается к ней?

И этот его фамильярный тон, которым он произнёс «дорогая» чуть ли не доводит итак-то разъярённую девушку до белого каления. Лишь робкая улыбка парня сдерживает Китнисс от публичной сцены. К тому же её отчим собирается баллотироваться в сенат, так что ударить парня при свидетелях кажется ей затеей неудачной, потому Китнисс колко улыбается и зовёт парня за порог кабинета, чтобы поговорить. Цивилизованно.

– Не знала, что мы с вами перешли на «ты». Когда мы успели так сблизиться, мистер Мелларк? – насмешливо произносит девушка.

– Извините, пришлось притвориться. Сложно объяснить людям, что по какому резону посторонние заявляются в редакцию в полчетвёртого, – начинает сбивчиво оправдываться парень, – я даже кажется, понимаю причину вашего визита.

Китнисс мрачнеет, ей хочется выплеснуть агрессию и толкнуть парня на пол за то, что испортил её настроение дурацкой публикацией. Но вместо злостного шипения, она твёрдым голосом требует объяснений.

– Мистер Мелларк, я вам не давала разрешение на публикацию моего фото. Насколько мне помнится, я сказала вам, что снято неплохо. Разве я конкретно говорила, что даю согласие? – брюнетка сухо чеканит каждую фразу, упорно глядя ему в глаза.

– Во всяком случае, фото уже передано в печать. Изъять его уже нельзя. При желании вы можете на меня подать в суд, но не думаю, что судья будет рассматривать такое незначительное дело, – ровным голосом отвечает юноша.

Эвердин упорно глядит на парня, но он не спешит отвести взгляд. Наоборот, бессовестно вглядывается своими льдистыми глазами в лицо девушки, словно хочет запомнить каждую черту её лица. Китнисс лишь улыбается холодной улыбкой политика, который не ожидает чего-то хорошего от окружающих.

– Вы правы. Возможно, никто и не будет рассматривать, – ядовито она бросает ему в лицо слова, – но таким омерзительным поступком вы изрядно отравили мне жизнь. Вы даже себе не представляете, каково мне увидеть себя в таком месте. Бессовестная гадюка вы.

Пит чувствует себя виноватым. Может, не стоило так торопиться с фотографией, ведь его в арсенале были и другие материалы. Он, наконец, отводит взгляд.

– Ну, не в «Playboy» же вас разместили, – необдуманно выпаливает парень и сразу же жалеет о сказанном. Нужно было извиниться, а не отшучиваться думает он. И тут же получает хлёсткую пощёчину.

Кто-то испуганно ахает, пока эти двое смотрят на прибывшую фигуру. В коридоре стоит Мирта, переминаясь с ноги на ногу. В руках у неё дождевик. Взглянув изучающим взглядом на ссорящихся, она несмело подаёт голос.

– Ты так быстро убежала Китнисс. А на улице дождь, – неловко указывает на картину за окном, – вот я и захватила дождевик для тебя, чтобы ты не промокла, когда будешь возвращаться в комнату.

Китнисс напоследок метнув взгляд в сторону Мелларка, гордым видом собирается уходить, пока Пит пытается извиниться.

– Может чашечку кофе? – девушки смотрят на него с презрением, – есть ещё зелёный чай. Эффи прикупила немного апельсиновых кексов.

Китнисс настолько противно с ним разговаривать, что она даже не смотрит в его сторону, оттого в диалог вступает Мирта.

– Ты серьёзно? Я знаю, что это в твоей компетенции решить проблему. Но ты почему-то не хочешь этого делать. Я слышала ваш разговор. Целиком. Глупо апеллировать на совесть того, у кого её просто нет.

Эти слова болезненно бьют по самооценке Пита. Он всю жизнь старается быть альтруистичным человеком, но иногда увлёкшись работой, не замечает, как переходит границы дозволенного. Да и вид понуро стоящих девушек разбивает ему сердце. Лично Эвердин не сильно волнует само фото. Просто тот факт, что она выглядит на нем счастливой, мучает её изнутри. Она чувствует себя виноватой перед отцом. И осадок неостывшей обиды сжигает её, но она упорно молчит, чтобы ненароком никому не выдать боль в голосе.

– Ладно, Мирта, ты меня подловила. Я уберу эту фотографию. Вы довольны? – устало бросает Пит, не отрывая взгляда от девушек. Никто из них не решается прервать тягостное молчание, но Китнисс первая поворачивается в сторону выхода, а за ней следует Мирта. Никто из них не оборачивается назад. Пит впервые стоит таким ошарашенным, хуже только может быть оплеуха матери за подгоревший хлеб.

Так и кончается ночь.

Настаёт суббота. Китнисс беспокойно спит, поворачиваясь из стороны в сторону, пока Мирта ранним утром собирается на пробежку. Тихонько отперев дверь, она обнаруживает роскошный букет из чайных роз с изящным конвертом. Мирта была особой крайне любопытной, но сдерживала себя, зная, что это неэтично читать чужие записки. В корзинке букету прилагается конверт подписанный Мелларком.

Реггадсон стоит в ступоре. Перед ней была дилемма, которую нужно было срочно решить. Она знает, что Китнисс тошнит от роз любого вида. Ведь в старшей школе Эвердин изрядно натерпелась от мистера Сноу, учителя химии, который любил заваливать целые классы своими жёсткими методами обучения. А носил он в лацкане пиджака как раз белую розу, в общем, у Китнисс были явно плохие ассоциации с этим видом цветов.

Мирта мысленно предполагает, что если Китнисс получит корзинку роз от Пита, то точно возненавидит его. Она даже знает, где он мог бы приобрести этот букет, просто посмотрев на эмблему конверта. Девушка жутко сомневается, но затем нерешительно берет в руки корзинку и идёт в ближайший цветочный магазин, чтобы поменять букет на более приемлемый вид.

На улице прохладно и людей мало, так что никто не смог бы её уличить в этом опасном деле. Добежав до круглосуточного магазина, она с трудом открывает массивную дверь, пока девушке не помогает сотрудница магазина. Мирта переводит дух и замечает, что на бейджике красуется имя симпатичной работницы.

– Мисс Эвердин, как же я вам завидую. Ваш парень так усердно выбирал букет цветов для вас. Это самый дорогой букет, который мы вчера продали, – мечтательно подмечает она, – кстати, я Рута. Приятно познакомиться.

Мирта ухмыляется. Надо же, она похожа на девушку, которой дарят цветы?

– Здравствуйте, но я не та мисс Эвердин, про которую вы говорите. Я младшая сестра той, которой предназначался букет. Я Примроуз, – протягивает к ней руку Реггадсон, пока Рута недоуменно смотрит на посетительницу.

– Так вы тогда по какому здесь поводу? Неужели вашей сестре не понравилось? – недоверчиво смотрит на неё флористка.

– Понимаете ли, у моей старшей сестры аллергия на розы. Так как Пит не успевает, я пришла вместо него, чтобы поменять букет на что-то другое.

Рута хмурится, как и всякий сотрудник, когда сталкивается с проблемным клиентом.

– Мы не возвращаем полную стоимость букета после её продажи.

– Нет, не волнуйтесь насчёт этого. Я не собираюсь требовать денег, наоборот даже доплачу, чтобы его поменять, – настойчиво уверяет её Мирта.

– И что же может заменить столь прелестный букет? – скептически обращается к ней Рута.

– Обычные полевые цветы. Я возьму тот букет из васильков и ромашек. Моя сестра их очень любит. Она сама девушка простая и ценит незатейливость в цветочных композициях.

Пока Рута достаёт букет с верхней полки, Мирта оглядывается по сторонам, и пересчитывает деньги, чтобы посмотреть хватит ли ей денег на ещё один букет. Хватает.

– И дайте мне ещё букет тех нарциссов, они прекрасны, – вдохновлённо изрекает она, а затем впопыхах возвращается в общежитие. Хорошо, что в старших классах она занималась лёгкой атлетикой, бежать не так уж больно. Главное бы успеть до пробуждения соседки.

Когда Китнисс просыпается, она первым делом замечает, что в комнате что-то изменилось. Откуда-то взявшиеся букеты полевых цветов и бледно-жёлтых нарциссов украшают стол. Мирта, заметив немой вопрос в глазах соседки, радостно щебечет:

– Смотри, что принёс тебе Мелларк. Кажется, хочет извиниться.

Но Китнисс становится угрюмее, чем вчера ночью. Ещё чего. Думает, что какие-то жалкие цветы изменят её мнение о нем? Эвердин недовольно встаёт из кровати, подходит к столу и со всей яростью бросает букеты в мусорное ведро. Рвёт конверт на маленькие частички и усаживается рядом с Миртой.

– Хорошо, что он не выбрал розы. А то бы колючками изрезала бы ему шею. Этим, по крайней мере, его не убьёшь.

– Да, не убьёшь, – вздыхает Мирта и грустно улыбается. Что ж, во всяком случае, не розы. Не так ли?

========== Глава шестая. ==========

Пит сидит в кромешной темноте. Ни один луч с улицы не пробивается сквозь зашторенные окна. Ноутбук выключен. А его сосед Катон неизвестно где пропадает, чему Мелларк очень рад. Он бы стал задавать вопросы, а Пит не горел желанием объяснять, почему и как обидел девушку, которая ему понравилась.

Парень, чтобы отогнать неприятные мысли медленно подходит к окну и слегка приоткрывает шторы. А на улице тем временем идёт тоскливый дождь. Лишь одна мысль греет ему сердце. Хорошо, что малознакомая ему мисс Эвердин смогла вернуться в кампус в дождевике. Значит, не простудится. И то хорошо.

Однако безмятежную тишину прерывает неожиданный звонок. На дисплее смартфона высвечивается имя абонента. Звонит миссис Мелларк. Пит, заранее натянуто улыбается навстречу меланхоличной тишине, чтобы обмануть свой мозг, словно у него намечается приятная беседа. Возможно, в этот раз всё пройдёт лучше. Пит нехотя берет телефон и угрюмо вздыхает, прежде чем ответить.

– Мама, привет. Рад, что ты звонишь. Я уже думал, что ты забыла о моем существовании, и заволновался, – непринуждённо смеётся он, воображая себя на интервью у Цезаря Фликермана, который числился одним из самых знаменитых комедиантов во всей Северной Америке. Правда он позже переквалифицировался в ведущего, который на собственном шоу берет интервью только у звёзд из A-листа.

– Пит. Я знаю. Не надо притворяться, – холодно высказывается глава семейства и строгая мать троих сыновей.

Пит колеблется, но быстро берет себя в руки и как ни в чем не бывало, продолжает:

– Я решительно отказываюсь понимать, о чем ты говоришь, – и начинает стремительно обдумывать перспективы дальнейшего диалога, громко барабаня пальцами по столу. Что он успел в этот раз натворить?

– Ты почему мне не сказал, что Уилл скрывался у тебя? – Уилл был старшим из детей. Недавно в университете он бросил престижный факультет биохимии, чтобы стать кондитером. Скрывался у Пита, зная, что родители не одобрят его решение. А потом уехал первым рейсом в Ирландию и теми деньгами, которым его снабдил Пит.

Пит не торопится ответом, взвешивая каждое слово. Если он скажет, что он не знал, мать будет психологически давить на старшего брата за несказанную ложь. Лучше промолчать, позволив ей излить на него тираду недовольства. Пит сильнее Уилла, он выдержит нападки без ответной агрессии.

– Пит? Ты меня слышишь? Думаешь, если промолчать, как твой никчёмный отец, проблема решится сама собой?

Губы Пита непроизвольно расплываются в хищной улыбке, когда он слышит сравнение с ним. Тема о непутёвом отце могло бы стать его спасительной соломинкой в море негатива.

– Мама, прошу тебя. Не расстраивайся. Почему ты обижена от отца? Он опять оставил велосипед около супермаркета? Забыл отправить заказ? – с наигранным сочувствием отвечает матери. Ему уже было все равно, как миротворцу, пытающемуся ежедневно примирять две враждующие стороны. Он сделал все, что смог. Пусть теперь сами тушат пожар ненависти.

– Хуже. Вчера я обнаружила, что он просматривал аккаунт какой-то Эль. Говорит, что его одноклассница и вздыхает, смотря на её фото. А эта тупая швабра, наверное, даже не подозревает о его существовании. Но это цветочки. Вчера Рой притащил домой какую-то канадскую девицу…

– Мама, ты и сама из Монреаля. Так что мы все отчасти имеем французские корни, – тихо проговаривает Пит. И фокусирует взгляд на одной точке. Пусть это поможет ему отвлечься и дожить до конца разговора.

– Не важно, Пит. В общем, эта девица беременна от него. И он как порядочный потаскун собирается на ней женится. Пока мы тут работаем, он приводит домой ещё одну, которую нужно кормить. Я пыталась её отправить на аборт, но она упорно стояла на том, что хочет ребёнка. Она совершеннолетняя, так что я не могу решать за неё. Да ну их. Может мне выгнать этих идиотов?

Рою двадцать два. Он нигде не учится и еле-еле работает в пекарне. Мама хочет, чтобы Пит отговорил её и наставил на путь сострадания. Но он так устал помогать всем, да и братцу стоит научиться брать на себя ответственность. Видимо сейчас ему придётся пойти на крайне непопулярные меры. Тем более Рой, никогда не получавший побоев как любимец матери, смертельно раздражал Пита. Ведь его с Уиллом наказывали за малейшую провинность.

– Мама, вы с папой должны их выгнать. Рой не вчера закончил школу. Он здоров и может работать. Нет, он найдёт работу, – голос юноши становится все холоднее, – от наёмного работника в пекарне будет меньше хлопот, чем от Роя бездеятельного. Ты видела, как он месит тесто? Недоумок. Пусть катится к чертям со своей девушкой. Пора уже повзрослеть. А за нас с Уиллом не беспокойся. Как-то проживём, как и жили раньше, – и резко выключает телефон.

Вот он и сделал шаг ближе к бездне. Раньше он не позволил бы себе разговаривать с матерью вот таким образом. Учителя и родители его одноклассников хвалили Викторию Мелларк за то, что её младший сын был самим воплощением галантности и обходительности. Однако затаённая злоба когда-нибудь должна была выплеснуться из чаши спокойствия. Пит выключает телефон и закрывает глаза, чтобы успокоиться. Может повторно позвонить матери и попросить прощения? Нет. Нет. И нет. Она ни разу в жизни не извинилась перед ним. Даже когда сломала ему руку, не рассчитав привычной удар скалкой.

Мама тоже должна почувствовать себя виноватой. Хотя бы однажды. И заметить, что ему плохо. Но вдруг ей всегда было все равно?

Передёрнувшись от такой мысли, он трясущими руками включает телефон обратно и лихорадочно смотрит входящие вызовы. Нет, мама не звонила. А он как заворожённый сидит и ждёт звонка, как испуганный пятилетний мальчишка. Черт возьми, ему двадцать и пора принять факт, что его семье на него наплевать. Ну, может не Уиллу. Но все же он сейчас занят собственными проблемами.

Внезапно Питу становится страшно находиться одному. Он вздрагивает без явной причины. Пустые серые стены и всепоглощающая темнота кажется ему ожившими, будто пару сотен невидимых глаз впиваются ему в шею. Становится тяжело дышать. Пит, как человек привыкший контролировать каждую деталь своей жизни, заставляет себя встать и направиться к двери. Подальше от этих четырёх бетонных стен. Юноша часто моргает, пытаясь отогнать странные видения, осевшие в мозгу, и потому отчаянно крутит ручку. После минуты мучений она поддаётся.

Выбравшись в коридор, он расслабленно вздыхает. Ему лучше после такого не возвращаться в комнату. Лучше пойдёт в «Котёл». Оно считается довольно-таки абсурдным местечком, где все виды услуг между собой перемешаны паутиной хваткой. Да, он туда пойдёт. То есть в библиотечное кафе с круглосуточным баром, но для этого нужно вернуться в комнату и взять книги, которые нужны для завтрашнего эссе. Он с максимальной осторожностью открывает дверь комнаты и незамедлительно включает свет. Бегом вытаскивает из комода нужную литературу и отправляется в кафе, где круглосуточно заседают все студенты этого городка.

В кафе уютно. Пит чувствует облегчение, находясь в назойливой толпе. Пахнет корицей и ванилью. И он, усевшись на тёплое сиденье, заказывает горячий кофе с коньяком, заодно как раз и избавится от жутких видений, которые с упорством наслаиваются на реальность. В той части заведения, где посетители наслаждаются едой под грустные мысли о пересдаче, освещение неяркое, чтобы плакалось легче.

Пит допивает кофе, и делает попытку встать. У него неприятно кружится голова. Он садится обратно и начинает осматривать кафе точно выпавший из реальности. Его внимание привлекает темноволосая девушка в огненно-красной кофте. Удивительно, что её смуглая кожа ещё не расплавилась под пылающей материей. Она недолго обсуждает что-то с другой барышней, и потом они расходятся.

Она присаживается возле барной стойки. И смотрит на парня с отвращением. Можно подумать, и её вчерашний видок был хорош. Но блин! Блёстки на щеках цвета раскалённой лавы и выразительные глаза, очерченные антрацитовой подводкой, так искрились под тусклой лампочкой. Пит был художником и любил он не отдельные цвета, а лишь их определённые оттенки, может и потому у него была тяжёлая жизнь. Но при этом он умел подмечать каждую деталь объекта в классах искусства. Ну, в данном случае, субъекта.

– Что утренних букетов мало? Так ещё и пялишься, – недовольно излагает свои претензии девушка, после того как заказывает чай с чабрецом и шоколадное пирожное.

Пит краснеет.

– Вы говорите, словно я вам несколько букетов подарил. Я просто хотел извиниться. И потому занёс розы с конвертом. Дайте угадаю, что вы разорвали конверт? Хорошо, что я туда ничего и не написал.

Эвердин хмурится. Вот наглец. Подождите-ка. Он сказал розы? Какие розы? Может он так говорит, чтобы её запутать? Впрочем, зачем полузнакомому человеку ей врать?

– Я получила два букета. Один из них был составлен из моих любимых полевых цветов. А другой был из каких-то жёлтых цветов. Но никаких роз, которых я до смерти ненавижу, и в помине не было.

Пит закатывает глаза. Почему с этой девушкой так сложно? Он подарил ей охапку роскошных чайных роз. Не могли же они подобно Золушке перевоплотиться во что-то другое. Да и то, что она назвала один из букетов «каким-то жёлтым» оскорбляет его чувства художника.

– Имейте совесть, Эвердин, – раздражённо хмыкает он, – зачем мне занятому студенту разыгрывать такие игры с таким человеком, как вы? А теперь подумайте очаровательной головкой, кто бы мог заменить цветы с вашего нелюбимого на тот, который вам предпочтителен? Есть одно имя схожее с названием растения с белыми пушистыми цветками, который принадлежит к роду вечнозелёных. Ну? Догадки есть?

Эвердин напряжённо думает. В старшей школе она изучала программирование, а не биологию. Да и дети в современной школе не изучают же ботанику. А может это только в её школе уклон делается в анатомию? Так откуда ей знать, про что он тут загадочно ей толкует? Пит, видя замешательство девушки, спокойно добавляет.

– Это мирт обыкновенный. Символ тишины и примирения. А мою напарницу и вашу соседку зовут Мирта. Как я догадался? Ну, кто кроме соседки примчался бы за вами в полчетвёртого ночи, чтобы сопроводить вас в комнату? Кто кроме неё догадался бы сменить букет, чтобы уменьшить вашу злость на меня? Если мы собираемся ругаться, давайте перейдём на «ты», как в тот день, – изнурённо продолжает он бесцветным голосом.

Заказ Китнисс ещё не принесли, потому ей тоскливо. Так что, наверное, можно и с ним поговорить, чтобы не умереть здесь от скуки. Пока Мирта встретится с Катоном по поводу Джейсона и будет торговаться за цену оказываемой услуги, она может немного поесть и подождать её в компании человека, который её раздражает. Но не так сильно, как вчера.

– Почему ты здесь, Пит? – говорит она, лениво потягиваясь на стуле. Ей все равно, но разговор нужно начинать с чего-то. А она никогда не скажет ему, что поражена тем, как он легко отгадал загадку с розами. И да, работник несёт её заказ.

– Хотел, развеется. И заодно попить кофе. А ты почему здесь? – выражается он, смотря, как Эвердин оживлённо приступает к трапезе. Она даже ест мило, вот только успела испачканной ложкой коснуться щеки.

– Просто пришла за кампанию. У Мирты были дела. Что-то не похоже, что ты пришёл отдыхать, – указывает она кипу книг, расположенных прямо на полу.

– Да, что-то не сложилось. Ты могла бы пожалеть бедного парня, измученного учёбой и помочь донести книги в его комнату.

Эвердин безудержно расхохоталась.

– Ты серьёзно? Обычно это обязанность мужчин помогать женщинам.

– Эвердин мы же не в пятидесятые живём. То, что ты говоришь это обратный сексизм. Может, мне правда нужна помощь? Откуда ты знаешь? – и молча кусает губы.

– Ладно, только напишу Мирте, потом можно двигаться.

Пит слабо улыбается. Ему бы хотелось, чтобы она позволила ему остаться в её сердце.

– Спасибо, что нашла меня. Китнисс, – шепчет он.

========== Глава седьмая. ==========

В парке не спеша бредут две одинокие фигуры в неясном молчании. Китнисс тяжело дыша, несёт книги на пару с Мелларком. А тем временем полупрозрачный пар изо рта мерно растворяется в ночном воздухе. Молчать неловко, но вести диалог, удерживая в руке несколько книг дело проблематичное. Однако Пит, беспокоясь о том, что его спутница может утомиться от тягостного безмолвия решает начать разговор. Главное, поблагодарить её за то, что не оставила его одного с грядущими проблемами.

– Спасибо, что согласилась сопроводить меня в комнату. Ты, наверное, будешь смеяться, но два часа назад эти книги казались мне легче пушинки. Я почему-то сегодня испугался своей собственной комнаты и в панике покинул её. Это возможно из-за адреналина тащить книги было определённо легче. Сам бы я точно не дотащил.

Китнисс понимающе глядит на него. Но она смущена от его неожиданной откровенности. Даже не знает, что сказать. Да и от волнения она просто неуместно хрипит, словно её ранили. Пит взирает на неё с волнением и решает позже угостить её горячим шоколадом, чтобы согреть. Наверное, она замёрзла. А он даже не успел одеться по погоде, а то мог бы предложить куртку.

– Ты замёрзла? Давай я сам донесу. До комнаты осталось мало. Будет лучше, если ты спрячешь руки в карман, так хотя бы их согреешь.

Китнисс сдавленно вздыхает и мотает головой.

– Не надо, Пит. Мне не сложно донести, тем более ты сам только что сказал, что до комнаты осталось всего лишь ничего, – и кивком указывает к приближающемуся свету от фонарей университетского общежития. Мелларк решает не спорить, уловив её решительный взгляд. Да и мелочи это. Будет что-то важное, то обсудят. Ну, если вообще доберутся до этого этапа.

Пока Китнисс поднимается по лестнице, Пит торопливо подходит к двери, еле держа одной рукой кипу книг, чтобы второй открыть ей дверь. Дышать болезненно, но облегчение, проступившее на лице девушки, немного заглушает его боль в мышцах верхних конечностей. Поднимаются они по лестнице в гробовой тишине, потому что лифт как назло отключили. А добравшись до нужного этажа, Пит ставит книги на пол и ключом открывает обшарпанную дверь. Все-таки при ремонте администрация университета сделала ставку на женское общежитие, посчитав, что это будет более благонадёжным вложением.

В комнате зажигается желтоватая лампочка, озаряя комнату домашним уютом. Китнисс слегка колеблется, но её руки так затекли, что она больше не может держать книги. Да и в последнее время она забросила спорт, потому и мышцы ослабели от отсутствия нагрузок.

Они с Питом ставят книги на стол, после чего Пит как угорелый носится по комнате в поисках чайника. И Китнисс как-то неуклюже садится на односпальную кровать и наблюдает за ним.

– Что ты делаешь? – заинтересованно спрашивает она. Юноша включает электрический чайник и вытаскивает из рюкзака завалявшиеся пакетики сухой смеси.

– Ты замёрзла. Я видел, что ты не сильно, но все же дрожала на улице. Потому и хочу тебя согреть, прежде чем сопроводить до комнаты. Конечно, это всего лишь смесь. Но давай притворимся, что будем пить настоящий горячий шоколад.

Китнисс растерянно смеётся, растирая онемевшие от холода руки.

– Странный ты. И фразы у тебя изумительные под стать. Прямо как у моей соседки, когда она в ударе.