Текст книги "Рога и хвосты (СИ)"

Автор книги: Каролина Инесса Лирийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Внутри что-то дрогнуло, дернулось, заскулило. Тихий, отчаянный плач. Замерла Кара, шумно дыша, Влад завертел головой. Не слушая их предостерегающего ворчания, Ян влетел в дом, пробежал – через бывшую светелку, в комнату. Хлипкая крыша еле держалась. Там, среди обломков, скорчившись, кто-то мучительно выл, перепачканный в саже.

– Там ребенок! – ахнула Ишим, забежавшая за ним. – У них был сын… Ян, помоги вытащить…

Она потянула на себя доску, удивительно сильная для такой худенькой девчушки, потом другую, третью, а затем ей стала помогать Кара, и Влад, еще шатающийся, ослабший – полувывернутый превращением. Ребенок выл в беспамятстве, дергаясь и ревя, ничего не видя и никого не узнавая. На узком лице горели безумные страшные глаза, и Кара и Влад его удерживали, чтобы мальчишка сам себя не покалечил… Он был перепачканный, черный, как чертенок, и Ян, мельком осмотрев его, с ужасом заметил на шее воспаленные ожоги.

– За хатой есть колодец, нужно его обмыть, – прикрикнула Ишим неожиданно громко, заставив их всех встрепенуться и забегать.

Они постелили какие-то тряпки, нашли относительно чистые доски. Мальчишка метался, от ведра холодной воды ошалел, застыл, часто хватая ртом воздух. Он был тощий, долго недоедавший, с патлами отросших волос. Кое-как отмыв его, Ишим заахала, увидев царапины, а вид вспухших, еще засаженных ожогов, пузырившихся на шее, заставил ее отвернуться и прижать ко рту ладошку.

– У тебя же есть эликсиры! – Влад за рукав дернул Яна. – Вернуться в Лисоловы не сможем, до следующего селения – хер знает, сколько тащиться. Если сейчас ему не помочь, загнется дорóгой…

– Я не знаю, переживет ли он это. Ведьмачьи эликсиры могут убить человека…

– Он погибнет и так. Янек, ты же видишь, ребенок мучается, – зачастил Влад. – Если он выжил за эти дни, лежал тут, корчась от боли, вытерпит твою гребаную алхимию. Мы не можем его бросить.

Ян наклонился над мальчишкой, бегло осмотрел. Он дышал урывками, закрыл глаза, зажмурился крепко-крепко, напуганный, видимо, незнакомыми лицами, склонившимися над ним – они должны были казаться ему дьявольскими порождениями. Проверил зубы, ногти, хмыкнул. Не стал прикладывать серебро – ребенок и так мучился.

– Он волк. Волчий сын. Возможно, это и сработает.

– Волкодлачонок? – изумился Влад. – Верно, если его отец… Это объясняет, почему он продержался. Но…

– Не волкодлак, это иное… Ты знаешь о людях, которые превращаются в волков; так отчего бы не быть волку, способному становиться человеком? Я знал сына орла и человечьей женщины, судьба его была печальна. Этот мальчишка – наполовину волчонок. Существо грани. Ни звери, ни люди никогда не примут его.

Эликсир, сваренный ночью, он без сомнений отдал мальчишке, сам решив перетерпеть боль: благодаря Владу Яну не слишком-то досталось. Стеклянное горлышко стукнулось об острые зубы, выдающиеся клыки… Смолянистая жидкость стекла в горло, и мальчишка закашлялся, взвился, но они удержали, вынуждая проглотить.

Примочки, которые он тоже сделал, помогали. Мальчик стал дышать спокойнее, ровнее и даже открыл глаза, мутно взглянул на них, а после провалился в глубокий сон. Ян поправил на нем истерзанные, засаженные тряпки, которые нашли в чудом уцелевшей пристройке. Невесомо коснулся лба, проверяя жар.

– Возьмем его с собой, – хрипло предложил Влад. – Мы тоже – грань. Ведьмак, лесная хвостатая нечисть и…

– Я просто привязалась, – краснея, выдавила Ишим, и все облегченно улыбнулись. – Я тоже думаю, нельзя оставлять ребенка, – шепнула она. – Он совсем маленький, пропадет. В лесу он не выживет, а в Лисоловы никогда не сможет вернуться.

– И что ты вздумал – таскать его за собой по тракту? – помотала головой Кара. – Может, ты забыл, но мы убиваем людей? Что каждый день играем в салочки со смертью? Неужто мы сможем вырастить его достойным человеком?

– Мы семья, Кара. Ему нужна семья.

Ян осторожно коснулся волос спящего ребенка, прислушался к себе. Не к медальону, перетряхнувшему цепочку, а к стуку своего сердца. Прикрыл глаза, охнул, потому что навстречу ему метнулось что-то цветастое – сгусток света, видение. Он взглянул на минуту – и отшатнулся в ужасе.

– Его кровь, – вздохнул Ян. – Я чувствую. В нем старая, сильная кровь. Tedd Deireadh. Час Конца. Когда сбудется пророчество Итлины и падет Белый Хлад, когда прогремят сумерки богов, подобные ему – или он сам – пожрут Луну и Солнце.

– Всего-то и нужно, – сказал Влад, помедлив, – что научить ребенка не совать в рот всякую гадость. Он выглядит достаточно взрослым, чтобы уяснить такую простую вещь. Так вы связаны, ведьмак?

Ян поглядел на Кару и заметил, что она весьма паскудно ухмыляется. Вполне вероятно, эту улыбочку она подглядела у некоего Геральта из Ривии.

– Ты веришь в Предназначение, Войцек? – спросил Ян у Влада.

– Нет. Я уже говорил, мне не нужны боги.

– Я верил. Теперь, с вами, сдается мне, можно нить Предназначения перепрясть.

Они ждали, пока ребенок очнется, Ишим поила лошадей, ласково похлопывая их по шеям. Казалось, эта хрупкая девочка выдержала испытания куда лучше их.

Ян поймал себя на мысли, что очень хочет закурить.

– У тебя тоже провалы в памяти? – не утерпев, спросил Ян, когда Влад, миролюбиво ухмыляясь, с чем-то обратился к нему.

– Нет, я отлично все помню. Помню, что ты остановился. Я видел, как ты можешь драться, и, если бы ты действительно хотел меня убить, тебе понадобилась бы ровно половина мгновения.

Влад быстро приходил в себя – заживало как на собаке.

– Регенерация при смене облика? – заинтересовался Ян.

– Не надо меня лапать! – ощерился Влад, забил хвостом. – Он… блядь, чувствительный. Ноет. Еще болит спина – ударился, наверно…

Они помолчали, глядя на проясняющееся небо. Кара нашла в пристройке к дому лопату, вместе с Ишим они копали большую братскую могилу для того, что осталось от селян. Отдельно похоронили найденные в доме кости. Беса решили бросить так после того, как Ян, превозмогая что-то вроде стыда, покопался в нем.

– Может быть, нам не нужны люди, – устало вздохнул Влад, помогая ему вынуть третий глаз беса, обрезая нервы. – Чем больше я смотрю, что они творят…

Он тихо зарычал, и Ян осторожно потрепал его по шее.

– Ишим, – напомнил Ян.

– Что – Ишим? – спросил Влад, оглядываясь на трудящихся сестру и девчонку.

– Она спасла нас, рискуя собой. Не сбежала, когда увидела ваши хвосты, первая решила помочь волчонку. Таких мало, очень мало, но надежда все-таки есть. И меня учили защищать их – людей, достойных спасения. В этом смысл всей моей жизни.

Влад пожал плечами.

– Жаль твой меч, – сказал он наконец. – Могу подсказать хорошего оружейника в Новиграде, если хочешь, творит со сталью чудеса!

– Спасибо, – оборвал Ян. – Я обязан вам. Обязан жизнью, а для ведьмаков такое священно. Если когда-нибудь вам с сестрой понадобится помощь, можете рассчитывать на меня.

– Не разбрасывайся такими клятвами, Янек. Я освобождаю тебя от долга. Мне достаточно будет знать, что я сделал хоть что-то хорошее. Столько лет на тракте я грабил и убивал, ради разнообразия… знаешь, приятно чувствовать, что творишь справедливость. Спасаешь кого-то.

– По-настоящему справедливо, – загнанно рявкнула Кара, подходя к ним, – будет вернуться в деревню и показать им гнев…

Она тяжело дышала и опиралась на лопату.

– По-хорошему, они и похорон не заслужили. Пришли убить тех, кому отказали в крове и пище, пришли ночью. Но ты попросил, ведьмак, так что…

– Уедем отсюда, как мальчик поправится, – взмолилась вся перепачканная в земле Ишим. – И забудем все. Однажды им воздастся по заслугам. Я так устала от этого болота…

Странное спокойствие накрывало Яна, хотя он устал после схватки и шатко стоял на ногах, но рад был видеть их бессмысленный спор, разгоревшийся будто бы случайно. Он никогда не путешествовал с кем-то – как-то сопровождал важных особ в паре не особо трудных заказов. Те люди выставляли ведьмака в охрану, будто хвастались самым злобным псом в охотничьей своре.

Он мог понять Войцеков – в них было много звериного, стайного. Может быть, слишком честного. И они привязались крепко – опасно крепко. Ян знал, что оканчиваются такие сильные связи – горем и одиночеством. Отчасти он завидовал – у них были не только кровные узы, а нечто иное. Не мучительно стягивающие нити Предназначения, а что-то настоящее.

Но Ишим, ласково стершую густую бесовскую кровь с его щеки, Ян понять был не способен.

***

Впереди было перепутье, раскрещенная земля пахла мокро и густо. Еще в спину глядело болото, вязкое, топкое. Дышало тяжело, не желая отпускать. Кривой указатель без надписи острием тыкался куда-то к горизонту, где вставало солнце. Рыжие лучи долго ложились на бурую землю.

Ребенка вез Влад, и мальчишка доверчиво ник к нему, растерянно молчал, но Ян чувствовал любопытные взгляды. Он и видел его мечи, и чуял наверняка серебро, губительное для его рода, но Ян специально отъехал подальше, чтобы не пугать волчонка, однако держался достаточно близко, чтобы оттащить его от Влада, если что-то случится. Напряжение все еще дрожало в позвоночнике струнно.

Лошади пофыркивали, но шли ровно, устало, и даже обрадовались, потому что под копытами перестало болотно чавкать, вот и шагали веселее, и каким-то образом это передалось и им. Улыбаясь, Кара размышляла о чем-то, устало рассказывала Ишим какую-то затянутую, не слишком красивую историю. Ишим сидела позади и, как заметил Ян, заснула, ткнувшись носом ей между лопаток.

– Эй, ведьмак! – окликнул его Влад. – У меня к тебе деловое предложение. Контракт! Да я не шучу! Я отказался от твоего долга, потому что тащить кого-то против воли – это не по мне. Но если желаешь…

– Чем же ты станешь платить мне? Я знаю, у вас три орена в кармане.

– А у тебя – один! Мы договоримся.

Ян молчал; он знал, чем это закончится, но почему-то не находил желания развернуться в противоположную сторону.

– Зачем вам нужен Вернон Рош? – проговорил Ян. – Командир Синих Полосок, партизан… У этого человека нет ни родины, ни надежды. И денег для вас, полагаю, не будет.

– Не сразу, но найдутся, – туманно высказалась Кара.

– Как ты смотришь, Ян, на убийство короля? – ухмыльнулся довольный, даже почему-то счастливый Влад.

И он почему-то ухмыльнулся тоже.

========== 2. ==========

Комментарий к 2.

Герои агрессивно счастливы, но мне показалось забавным столкнуть их с Геральтом из пост-финала Дикой Охоты (до Каменных Сердец).

Потом говорили, эти нелюди пришли со стороны южных новиградских ворот… Говорили – потому что первое впечатление получилось лихим и громким, как бросок самумной бомбы в курятник.

Стражник наклонился и отловил мальчишку за ухо. Тот завыл и задергался, сквозь зубы шипя и как будто отплевываясь проклятиями; не умолял, однако, о пощаде и не заискивал, как новиградская босота, а грозно, с заметным вызовом глядел, что аж кулаки чесались. И извивался ужонком, точно надеялся рано или поздно вывернуться из крепкой хватки стражницкой лапищи.

– Да ты смотри, Мыкола, одежка на нем приличная, чистая, – бормотнул второй стражник, почесывая затылок. Он был постарше и поумнее – ровно настолько, чтобы прочесть в исподлобья глядящих глазенках нечто необычное. – Не ровен час какого-нибудь графенка схватишь, тьфу, пусти от греха подальше. Проблем не оберешься.

– Вы, дядька, разве видели, чтоб графенки без слуг гуляли? – упрямо заспорил Мыкола, поглощенный азартом. Много с мальчонки не стрясешь, но все какое-то развлечение. – Дак я вам истинно говорю, шмыгал тут, на воротах, вынюхивал. Небось карманник.

Угрюмо молчал пойманный, только носом шмыгал. Чувствовалось – хотел разреветься. От унизительной боли в захваченном ухе, от обиды и бессильной злости. Стражник в нечищеных доспехах возвышался над ним горой; несло от него дешевым пивом и кислым потом. А еще у него был меч – не абы какой, но наверняка заточенный, иначе бы не поставили его в дозор к воротам.

Мимо в эти самые ворота протолкалась тяжело груженная телега. На козлах сидел облезлый мужичок, нетерпеливо погонял лошаденку. Другие стражники подошли к нему, проверили грамотку и мирно пустили в город. Следом, возвращаясь от реки, прошмыгнула мощная баба с коромыслом…

– Мальчика отпустите, это мой сын, – раздался тихий, немного вкрадчивый голос. Кто-то мог бы произнести эти несколько слов с угрозой, но сейчас они действительно звучали как вежливая просьба. Достаточно холодная, чтобы не подкреплять ее звоном клинка – обещание стали шуршало в нем самом.

Мыкола толком не заметил, как он подошел. С виду молодой, неприметный, высокий. Бледный, с неловко связанными льняными волосами… Но с правильного, немного нелюдского лица смотрели кошачьи глазищи, а за спиной торчали рукояти двух мечей. Стало как-то не по себе, и стражник невольно попятился.

– А? – ухнул дядька, почесывая засаленные усы. Уставился на пришельца нехорошим, уже сердитым взглядом. – Ты, ведьмак, нам голову не морочь, у вас ублюдков не рождается, это все знают! – Тон явно говорил: «Ну и поделом!» – Или… А-а, ворованный, – осенило его. – Увел мальчишку из дома, а, нелюдь?

Ведьмак поморщился. За его спиной замаячила вторая тень, вынырнувшая из толпы. Что-то в этом человеке было такое: взъерошенный, как ворон, и такой же темноволосый, а пряди торчали, точно перышки. Со злой ухмылкой и саблей – если с ведьмаком еще можно было договориться, то этот явно привык рубиться прежде, чем думать.

– Значит, мой сын, – поправил второй. – Похож же? Отдавайте, и мы с миром разойдемся.

Вокруг собралась небольшая толпа. Люди всегда были охочи до зрелищ, а поглядеть, как ведьмак разделывает стражников, было страсть как интересно. Мыкола сразу понял, что расклад не в их пользу.

– И правда ж похож, – слабо выдавил, кивая на пацана.

Не ясно, чем бы дело кончилось, но тут послышалась сдавленная ругань, и через толпу, перегородившую дорогу, принялся протискиваться какой-то конный, обещая передавить, но почему-то не орудуя плетью. Оглянувшись на шум, Мыкола почувствовал, как сердце его окончательно сползает в пятки. Горожане загомонили.

– Войцек? – раздался усталый хрипловатый голос, и ехавший остановился, снимая капюшон плаща. Теперь еще лучше было видно белые волосы и янтарные глаза с узенькими зрачками. Этот ведьмак был стражнику знаком: часто шастал из Новиграда туда и обратно.

– Здравствуй, Геральт, – помахал рукой тот, что страшно напоминал разбойника с большой дороги. В руке его блеснула обнаженная сабля – и когда успел… – Давно не виделись! Погодь минуту, сейчас мы порешаем…

Геральт оглядел собравшихся, хмыкнул озадаченно. Когда же увидел второго – точнее, первого, – ведьмака, резко остановил лошадь. Его лицо приобрело настороженное и даже хищное выражение.

– Кот из Зарниц? – удивился Геральт.

– Белый Волк? – ответил любезностью ведьмак. – Удивительная встреча. Все дороги ведут в Новиград.

– Проблемы? – изрек Геральт многозначительно и потянулся к мечу.

Мыкола тихо взмолился богам и, кажется, услышал чей-то смех. Или это заржали в толпе – или небожители насмехались над ним, по собственной вине угодившим в переплет. Он мигом разжал руку, отпуская мальчишку, даже не спросив разрешения старшего. Ребенок, по-прежнему ругаясь, выкатился к тем двоим.

Кот из Зарниц притянул его к себе, мельком осматривая красное ухо, потрепал по волосам, по-прежнему не отпуская далеко. Едва ли на такой привычно-бережный, заботливый жест способен похититель детей, показалось Мыколе, но он поспешил отогнать эти мысли. Дядька всегда говорил, что с их работой лучше не задумываться.

***

Шли они медленно, топча пыльную сухую дорогу: уже почти месяц не было дождя. Встречая по пути таких же странников, стекавшихся в Новиград, с интересом провожали взглядами, упирались им в спины. Сами стремились подальше от тяжелого шумного города – в небольшое сельцо в его преддверье, где удалось недорого снять удобные комнаты.

Рядом шел Геральт уверенной твердой походкой человека, исходившего тысячи дорог. Вел, крепко держа за поводья, Плотву, а та вышагивала смирно, только иногда, волнуясь, пофыркивала и мотала головой, прядала ушами. Если приглядеться, можно было уловить, как амулет на груди Геральта мелко подрагивает, беспокойно мечется. Внимательные янтарные глаза пристально следили – впервые Ян в полной мере ощутил, как неприятен и неестественен их взгляд…

Новиград уже остался позади, но они все равно чувствовали город рядом. Даже запах был другой, а до чуткого ведьмачьего слуха долетали обрывки дальних разговоров. Много народа толклось в Новиграде, разнообразного, разношерстного, и в нем вполне можно было затеряться.

– Говорили тебе: не суйся один в город! Завтра бы пошли все вместе, и чего тебе на месте не сиделось! – беспомощно ругался Ян на Вирена. Его учили сражаться с восставшими покойниками, упырями и грифонами, но как вразумить любопытного мальчишку, почему-то никто не рассказал.

Идя рядом, Вирен досадливо пинал камушки, разлетавшиеся в разные стороны. Иногда потирал ухо, но не жаловался, понимал: сам виноват. Угрюмо кивая на все возмущения, Вирен внимательно слушал и, оставалось надеяться, запоминал.

– Прости, пап, – буркнул он.

– А передо мной извиниться? – требовательно влез Влад. Доселе молчавший, он немедленно очнулся, оторвался от созерцания особо яркого и рыжего заката, подкрасившего в алый городские башенки.

– А ты меня не ругал, – засопротивлялся Вирен, но, заглянув ему в глаза, повторил то же.

Оглянувшись на Геральта, Ян заметил едва заметную ухмылку. Как показалось, понимающую. Геральт двигался расслабленно, но упускать его из вида Ян себе не позволял, постоянно дрожа в напряжении. Видя повисающую между двумя ведьмаками неловкость, Влад под каким-то несерьезным предлогом отвел Вирена в сторону, в дикое поле, раскинувшееся за хлипкой оградкой. Когда-то здесь, может, что-то растили (наверняка – в войну, когда нечего было есть и горожане пухли от голода), но теперь все поросло быльем. Они остановились.

Геральт по-прежнему был спокоен. Подмечая каждое его движение, Ян готовился прыгнуть наперерез, выхлестнуть меч в один удар сердца. С утра он разминался с Карой, тело сладко ныло и просилось в бой. Что-то напряженно звенело в нем, прежние голоса шумно, тяжело шептались. Ведьмаки убивают чудовищ – иначе не бывает, это ты сломанный, ты неправильно скроенный, что сросся с ночными тварями намертво и зовешь их семьей… А этот убьет, покалечит, сотрет с этой гадкой земли нашего сына, нашего Влада, а потом – наших Кару и Ишимку…

Стараясь остудить разум, Ян дышал медленнее. Ладонь чесалась от желания ощутить приятный холодок рукояти, стиснуть. Ничего по умиротворенному лицу Геральта прочесть было невозможно, и захотелось взвыть от отчаяния. Нападай или милуй – нечего сомневаться!

Убей, – хрипело в голове, – первым напади, он тяжелее, сильнее, надо рвануться и полоснуть, влажно, глубоко – и все будет как прежде, место-то глухое, с концами – и в воду… И никто их у тебя не отнимет! – с жадным удовольствием тянули голоса. Никто не заберет нашу семью, нет, мы не позволим, сами ляжем костьми, сами обагрим руки по локоть…

Ян и не смог бы сказать точно, когда природнился к нечисти настолько, что убить ради них стал готов.

Словно не замечая терзаний, Геральт усмехнулся и дружелюбно хлопнул его по плечу. Ян дрогнул, не в силах сдержаться, закусил губу, чтобы не зарычать и не зашипеть, обнажая нелюдское, а только изумленно глянул. Пересекаясь на тракте, они никогда друзьями не были, обмолвились едва ли парой десятков слов.

– Этот ребенок – Дитя Неожиданности? – уточнил Геральт. – Мне казалось, ты обещал никогда не связываться с этим… «варварским ритуалом».

– Тебе Предназначение принесло больше горя или радости?

Геральт помолчал, задумчиво потрепал по холке Плотву, точно надеялся, что она поможет разрешить вопрос. Он уставился вдаль, к горизонту, на окрашенную всполохами реку, шелково переливавшуюся.

– Пожалуй, без Цири не было бы и меня. Настоящего меня. Она дорога мне, но мне часто думается, что все сложилось бы куда проще и зауряднее, а потому – безболезненнее, если б мы не знались… Недавно она чуть не погибла, спасая этот проклятый мир, – Геральт осекся. – Ты не ответил.

– Все не так легко. – Ян кусал губы и издали глядел на Вирена, резвившегося в поле. – Мы нашли его случайно, он не был никому обещан и, по-хорошему, я не имею на него никак прав. Но родственников у него не осталось, а кто-то должен был позаботиться о ребенке. Дети войны… Раньше таких и подбирали ведьмаки, не так ли?

– Славная история, – решил Геральт. – Со счастливым концом – таких мало на Пути. Если, конечно, он перестанет попадаться стражникам почем зря. Научи его драться, он быстрый и ловкий, – посоветовал, наблюдая за возней Влада и Вирена, гонявшихся друг за другом. – Говорят, Коты еще воспитывают новых ведьмаков?

Ян хмуро поглядел, понимая, куда он клонит.

– Я не стану даже учить его убивать людей, – огрызнулся Ян. Хотя и знал, что защищаться-то Вирен должен уметь, но все откладывал этот разговор. Мальчишек его возраста мучили Испытанием Травами – как мучили и Яна. И поэтому он медлил. – Не смогу!

– Ты играешь с Предназначением, – хмуро осудил Геральт. – Хочешь перекроить, притвориться. Это опасная партия, в ней ошибались люди, куда более хитрые и умелые, чем мы, простые ведьмаки.

– Я сына никому не отдам, – рыкнул Ян. – Если он попросит клинок, спорить не стану, но сам – ни за что!

С легкостью выдержав его яростный взгляд, Геральт кивнул с уважением.

– А что с Войцеками? – спросил Геральт.

– Как у тебя с Йен? – парировал Ян.

– Уел. А ты повзрослел, Кот. Научился зубы показывать… и лучше держать себя в руках, – с удовольствием заявил Геральт. – Если б мы десяток лет назад разговаривали в таком тоне, ты уже попытался бы перерезать мне горло.

– Это все они, – как бы оправдываясь, ответил Ян. – Заглушают все голоса. Иногда я не слышу их целыми днями, и это хорошие, правда хорошие времена. Наверное, никогда я не был так счастлив.

Замолк, опомнившись. Не нужно было открывать такое случайно встреченному знакомому, но Ян не смог сдержаться и не поделиться своим счастьем хоть с кем-нибудь. Может, в этом и было немного хвастовства… А Геральт тоже как будто изменился, раз ничего не сказал.

Хотелось обсудить что-то еще, но тут на дорогу перед Яном выкатился радостный, сияющий мальчишка, поманил его ниже, точно обещая что-то по секрету шепнуть, и Ян, выученный ведьмак, умевший читать движения любого противника, с легкостью, улыбаясь, поддался… Почувствовал, как ему на голову нахлобучили что-то лохматое и пахучее – травяным соком, сладостью, летом…

– Меня Ишим научила плести венки! – похвастался Вирен. – Это тебе!

Покрутив в руках лохматую поделку из одуванчиков, Ян помимо воли беспомощно разулыбался. К ним поднялся и Влад, державший в иссеченных стеблями руках охапку полевых цветов. Едва ли половина из них сгодилась бы на эликсиры, и Войцек знал это по-ведьмачьи хорошо, но, видимо, он решил порадовать дам, оставшихся их дожидаться в корчме…

Они с Геральтом приотстали. Ян все еще держал венок, стесняясь надеть (вид у него точно был на редкость нелепый), но и под страхом смерти не способный выбросить.

– Видишь же, какой он ребенок, – пожаловался Ян Геральту. – Не могу я. А вдруг обозлится, вдруг вырастет – как мы? Нас тоже с детства учили убивать, и разве что-то хорошее из этого вышло?

– Дело твое, – тактично заметил Геральт.

Впереди маячила корчма «Семь котов».

***

В теплоте человеческого жилища они расслабились окончательно, перестали опасаться Геральта и как-то неловко перемигиваться у него за спиной. Нападать в зале, заполненном ужинающими и заливающими глотку людьми, ведьмак не стал бы: он вовсе не был мясником, как гласила народная молва. Не без опасений Влад вызвался проводить Вирена наверх, к Каре и Ишим, и оставить сорванца там, чтобы больше ничего не натворил.

Ян с Геральтом заняли стол в углу, плотно прилегающий к стене. Столешница была немного грязная, липковатая, с явными бороздами от ножа – словом, хранившая отметины бурной кабацкой жизни. Привалившись плечом к подкопченной стене, Ян расслабился и махнул девке, чтобы несла поесть и выпить.

Пока он загодя отсчитывал монетки, Геральт сверлил Яна пристальным взглядом.

– Ведь они нелюди… – начал Геральт. – Даже этот… сын твой. Волкодлак? Глазенки волчьи.

– А я и не заметил, – иронично парировал Ян. – Нелюди – не большие, чем мы с тобой. Только от них я больше добра видел, чем от всего человечества, и точно сказать могу, что я им нужен не ради денег или какой еще выгоды. У тебя бывало когда-нибудь, когда любят просто за то, что ты есть?

– С Цири, разве что, – с необычной теплотой заметил Геральт. – Вы не пересекались с ней? Она охотилась на куролиска где-то к востоку…

– Слышали. Не люблю отнимать чужую добычу, так что и заглядывать не стал. Что ты хотел сказать?

– Всего лишь спросить. Ты уверен, что с тобой они принесут миру больше пользы, чем вреда? Если да, то я оставлю вас в покое, да и всем своим в Каэр Морхене скажу…

– Удивительная доброта. Я буду что-то должен? – нахмурился Ян. Ему не хотелось влезать в обязательства перед другими ведьмаками: он всегда шатался одиночкой… пока не встретил эту ватагу.

– Нет, ничего. Не пинай спящую собаку – знаешь, говорят?

Ян хмыкнул. Принесли выпить – не самое дрянное вино, приятно плеснувшее в кружки. Последняя фраза Геральта определенно звучала как тост, так что они выпили. Хотя ведьмаку потребовалось бы заметно больше, чтобы опьянеть, Ян уже почувствовал приятное тепло.

Сверху скатился Влад, хотел прошествовать к ним, но запнулся. В корчме «Семь котов» были коты. Много котов. Ян их не считал, потому что эти черти при виде него орали и разбегались, но подозревал, что хозяин сильно приуменьшил масштабы. Или коты плодились слишком быстро – не успеешь сменить название, а корчма под Новиградом уже успела прославиться.

Лоснящийся рыжий с полосками котяра как раз околачивался у стола, занимаемого скеллигскими торговцами, но попался на пути Влада, и Войцек совершенно по-идиотски, на еще трезвый взгляд Яна, осклабился и полез за ним…

– Он их жрет? – профессионально заинтересовался Геральт.

– Что? Котов? А, лучше б жрал, – отмахнулся Ян. – Отловит самого злобного и гладит. Что должно быть в голове у человека, хватающего такую безумную тварь? Лечи ему потом руки…

Ворча, он помахал Владу, забавлявшемуся с рыжим комком шерсти.

– От него, наверно, ведьмаком пахнет, вот коты и рычат, – оправдался Ян. – А Владу обидно, понимаешь ли.

– Да у тебя, я смотрю, не один ребенок, – ухмыльнулся Геральт.

Договорить он не успел. Возникла Кара, уже предупрежденная о ведьмаке; она вышла хмурая, при сабле, но заметила, как мирно беседует с ним Ян, успокоилась и подошла с выражением лица не столь угрожающим. Следом за ней проскользнула Ишим, робко глядя на Геральта, точно не путешествовала с Яном вот уже год… С трудом они уместились за столом на двух лавках. Не хватало одного Вирена, которому после сегодняшнего приключения стоило отоспаться…

Сев рядом, Кара мягко обвила хвост вокруг его ноги, чуть сжала, насупившись, показывая, что готова чуть что броситься в бой. Но Ян покачал головой, и она успокоилась, расслабленно привалилась к его плечу. Довольная, как одна из кошек при корчме, Кара в ближайшее время вряд ли бы его отпустила. Она очень обиделась, когда искать улизнувшего Вирена отправились без нее, волновалась… Но из гордости волнение свое не выказывала словами.

Кара рассказывала, как они ждали, Ишим тихо ковырялась в горшочке с мясом с картошкой. Напротив, рядом с Геральтом, бесстрашно сидел Влад. Они выложили на стол небольшой амулет, купленный у одной веленской чародейки: теперь их не смогли бы подслушать и толком разглядеть, потому Войцеки с чистой совестью избавились от иллюзий, прикрывавших рога и хвосты. Геральт выглядел скорее заинтересованно, чем свирепо, косясь на извивающийся хвост Влада.

А Ян привык к ним. «Ганза», – гордо брякнула однажды Кара, но Яну не слишком-то нравилось это разбойное словечко: в нем, несмотря на все злоключения, еще теплилась вера в человеческие законы и их необходимость. В веленской глуши про них и слыхом не слыхивали, конечно, но теперь они вступали в цивилизованный город. Куда проще было говорить открыто – стая. Отпивая еще пряного вина, он с наслаждением слушал бойкий шум: прямо сейчас Войцеки пытались выудить у немногословного Геральта какую-нибудь историю о подвигах. И думал о своем.

***

Последний год он провел будто бы во сне. Никогда прежде Ян не думал, что он счастлив – разве что, то злосчастное время, проведенное в Зарницах, но тогда он был совершенно слеп. Ему хотелось спрятаться от жестокости Пути, осесть. Со стаей он прошел половину Севера, избороздил многие дороги, и куда реже Яну теперь бывало горько, одиноко и скучно.

Они все поменялись. Сам Ян научился чуть больше кому-то доверять, Войцеки отстранились от дорожных грабежей, хотя иногда и случались забавные истории, когда их узнавал кто-то из бывших приятелей по разбойничьему цеху, а Ишим с интересом познавала огромный мир, лежавший вне ее крохотной деревушки. Они меняли места: села, деревеньки, городки… Иногда казалось, весь мир простирается под их ногами. И они увлеклись, они поверили. И были счастливы такими, какие есть: поломанные, осколчатые.

Со своей звериной сутью Влад как-то свыкался, больше не доставал Яна расспросами о проклятье, хвостом размахивал спокойно, если они были наедине. Раньше он косился на хвост почти с обидой, но вскоре забылся. Полнолуниями его, правда, накрывало сильнее. Если в Каре просто поселялась неясная тоска, заставлявшая ее ходить туда-сюда и натыкаться на предметы, то Влада припекало как следует, и он чаще стал сбегать куда-то в лес.

Вирену тоже нужно было учиться, свыкнуться со вторым обликом, и Влад как-то с этим разбирался. Эту весну они провели, шатаясь в предместьях Новиграда. Набрели как-то на заброшенный охотничий домик: бывшего хозяина подрал медведь, не повезло наткнуться на шатуна. Они остались там, и Ян, хотя и привыкший к вечной дороге, к движению куда-то в неизвестность, ненадолго усмирился и даже полюбил это место. Дом.

Он помнил, как полнолунной ночью сидел на старом скрипучем крыльце, вслушиваясь в шорохи леса и пытаясь угадать в таинственных тенях Влада. Точил ведьмачий меч – движение его успокаивало, оселок легко ходил по сияющему серебряному клинку. Пахло свежестью и какими-то травами. Из дома вышла Кара, села рядом, но на ступеньку выше – чтобы, мурлыча, поцеловать его в затылок, уткнуться носом в волосы. До сих пор Яну иногда казалось, что его хотят сожрать – впрочем, Войцеки как-то не торопились, и он позволял им дурачиться. Она принесла полупустую бутылку вина, которой с ними как-то расплатились, и они смаковали кисловатый вкус и пряную ночь.