Текст книги "В янтаре (СИ)"

Автор книги: Каролина Инесса Лирийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Силко чувствует, как ему перехватывает горло две мысли. Одна навязчивая, злая и расчетливая, шепчет о том, что Джинкс едва не погубила все, столько сил в нее вложено, а она решила сдохнуть – как жалко, как слабо… Другая сторона его тихо стенает при виде ее крови, и в какой-то момент Силко кажется, что он, как и его подопечная, сходит с ума и начинает слышать захлебывающиеся голоса: моя девочка, раненая, боги, как невыносимо больно.

Той части его хочется рухнуть рядом и завыть, схватив ее за дрожащую руку, но Силко держится, цепко оглядывается, думая, кто мог бы тут помочь…

– Простите, – напротив него встает тот человек, которого Силко отбросил прочь. – Я доктор. Я как раз осматривал вашу… – он бросает на него задумчивый взгляд.

– Дочь, – хрипло каркает Силко. – Делайте что угодно, чтобы она встала на ноги, я дам столько золота, сколько сможете унести…

Голос срывается до лихорадочного шепота, но так даже лучше – Силко склоняется к уху этого человека, рассыпая обещания, зато толпа не слышит. Пусть думает, что он угрожал ему всеми возможными казнями. Жестокий ублюдок Силко, который расправится с любым. И доктор спокойно, бесстрашно кивает, а Силко нехотя подпускает его к Джинкс, сам застывая рядом нелепой сторожевой статуей.

Доктор молод, даже красив; взгляд острый и гордый, ничуть не заволоченный «мерцанием». Что-то необычное для Зауна. Силко почти чувствует в нем опасность, потому что юноша не склоняет перед ним головы и не боится, однако решает ненадолго закрыть на это глаза. Доктор вытаскивает ремень из брюк, затягивает на тонкой девчоночьей ноге выше раны, чтобы остановить кровотечение, и Джинкс отчаянно верещит.

Силко опускается рядом с ней на колени, не думая о пыли, грязи и крови на дорогом костюме. Находит ее руку, теплую и трясущуюся, сцепляет пальцы накрепко, и Джинкс тихо выдыхает. Доктор возится в сумке, вытаскивает какие-то шприцы, и в ответ на дикий взгляд Силко с вежливой улыбкой поясняет: «Обезболивающее».

– Какого дьявола ты туда полезла, Джинкс? – рычит Силко, чтобы отвлечь ее внимание от инъекции, которую доктор собирается колоть в мышцу. – Ты же понимала, чем это может закончиться?

– Я не… – ее голос дрожит. Лицо Джинкс искажается жуткой маской, бледное и окровавленное. – Я случайно…

Осознание ошпаривает ему спину.

– Проклятье, Джинкс! Я злюсь, но не потому что ты не справилась! – сердито выговаривает Силко. – А потому что ты могла свернуть шею и умереть! Кто-то должен был тебя страховать!

«Я не могу потерять тебя, – думает Силко. – Не после всего, что в тебя вложено. Нет. Нет. Потому что я не смогу один. Потому что ты мне нужна».

Она немного успокаивается. От его слов или от того, что боль уходит после укола. Но доктор отстраняется с видом человека, который гордится своей работой, внимательно поглядывает на Силко.

– У меня клиника неподалеку, нужно отнести ее. Только осторожно, чтобы не потревожить ногу.

Силко слышит, как позади тяжело переступает Севика. Она все это время ждала, прикрывая ему спину на случай, если кто-то воспользуется столпотворением и кинется на него с ножом. Но Силко упрямо качает головой, сам подбирает Джинкс. Она совсем маленькая и легкая, тихо трясется в его объятиях, утыкаясь носом ему в грудь. Доктор следит за тем, чтобы раненая нога не пострадала, довольно кивает и устремляется куда-то вправо.

– Я хотела победить страх, – сквозь слезы шепчет Джинкс. – Как ты и говорил. Я всегда боялась высоты, но я не хочу больше… Я подумала, если смогу перепрыгнуть сразу с одной крыши на другую… без колебаний… Я и не заметила, что черепица…

– Тш-ш, все хорошо, – выдыхает Силко; в голосе прорезается незнакомая нежность. Они одни, совсем одни, и он не видит и не чувствует никого, кроме нее. – Ты очень храбрая, Джинкс. Я в тебе не сомневаюсь. Но, прошу, будь осторожнее.

Она снова плачет – но больше от счастья, чем от отчаяния.

Наклоняясь, Силко неловко клюет ее в лоб.

***

На мосту творится кошмар. В горле першит от едкой дряни, и Силко бредет дальше, не глядя на тела миротворцев. Плевать на них, всего лишь человеческий мусор – в топку, в расход. Густой жадный дым заволакивает все впереди… И тут Силко видит ее – маленькая съежившаяся фигурка, разметавшие синие косы.

– Джинкс, – сипло вырывается.

Силко бросается к ней, едва не падая, кидается к Джинкс, разворачивая ее к себе. Нельзя показывать слабость, нельзя разбиваться на осколки, когда тебе в спину смотрят подчиненные, но все это не имеет никакого значения. Джинкс дышит едва-едва, она вся в крови, и от нее разит нездоровым жаром, будто она сейчас вспыхнет огнем.

– Нет-нет-нет, Джинкс, эй, Джинкс, ты слышишь? – тщетно пытается дозваться он. – Давай, посмотри на меня…

Срывающимся голосом он зовет ее по имени, и Джинкс ненадолго вываливается из забытья, смотрит на него мутно, почти слепо, и Силко кажется, что она его не узнает, что она уже слишком далеко, чтобы до нее дотянуться. Сломанная кукла. Кровь на губах. Кровь на лице – потеками. Но Джинкс едва размыкает губы, выдыхая:

– Не уходи… Пап, не оставляй меня…

И снова взгляд ее потухает, а дыхание перехватывает. Пульс под пальцами Силко трепещет совсем незаметно. Но она живая. Живая!

– Все будет хорошо, – твердит он, подхватывая ее на руки, баюкая в объятиях, как в детстве. – Все будет хорошо, вот увидишь.

========== 6; музыка ==========

В бешеном грохоте Силко очень пытается уловить хоть что-нибудь отдаленно музыкальное – и снова терпит поражение. Песня гремит, рокочет, взвизгивает гитарными струнами, которые, кажется, вот-вот порвутся, а потом вступают ритмичные барабаны, и все это сливается в жуткую какофонию, стучащую в висок; к этому сложно привыкнуть. Силко горбится на стуле у бара, покачивая рюмкой с разбавленным виски, наблюдая, как лед медленно растворяется.

Он редко заглядывает вниз, но сегодня Джинкс выхватила его у очередных дел, потащила вниз, чуть не спотыкаясь на ступеньках от переизбытка чувств. Сидит сейчас рядом, на высоком барном стуле, и восхищенно глядит на импровизированную сцену – сегодня в «Последней капле» выступает ее любимая уличная группа, и все это благодаря Джинкс. Затащила, уговорила. Она одновременно лучится от гордости, косясь на Силко, и широко ухмыляется, поглощенная лихой песней.

Живая музыка куда лучше древнего пыльного граммофона, натужно поскрипывающего, это Силко может признать. Он выносит эту вакханалию только ради Джинкс.

Но медленно его отпускает, словно кто-то понемногу расщелкивает стальные зажимы. Силко слышит, как Джинкс подпевает, опасно раскачиваясь на стуле и размахивая своим стаканом. Голос у нее звонкий и отчаянный – и Силко с интересом замечает, что вторит музыкантам не только Джинкс, но и многие другие завсегдатаи, со свистом и ревом приветствующие новые песни.

Джинкс любит музыку всей душой. Когда ее окружает этот невыносимый грохот, она не слышит голоса… Не путается, не говорит с невидимыми мертвецами, ее подхватывает волна чего-то обжигающего и яркого, почти непонятного Силко. Но если уж в этом она находит утешение…

Правда, зачастую это значит, что Джинкс также не слышит голос Силко, который пытается ее дозваться по какому-то важному вопросу. Но с этим он почти научился мириться.

– So you gotta fire up, you gotta let go, – самозабвенно подпевает Джинкс, жмурясь от удовольствия. Музыка зажигает в ней что-то – дикое, красивое и одержимое, и Силко смотрит на нее с понимающей мягкой ухмылкой. – You gotta face up, you gotta get yours, you never know the top till you get too low!

Она вдруг спрыгивает с высокого стула, приземляясь ловко, как кошка. Тащит за собой Силко, не желая слушать никакие отговорки, а он от неожиданности не может ничего сказать. Ему кажется, что бармен позади усмехается, и Силко оборачивается, чтобы бросить на него яростный пылающий взгляд… И все же поддается, оказывается с Джинкс в толпе.

– Джинкс, я не!.. – он тщетно пытается перекричать песню, заполняющую весь зал.

Джинкс, подпевая, дергается в такт музыке, хохочет бешено, хватает его за руки, вынуждая двигаться с ней в смазанной пародии на странный вальс. Силко неловко хмыкает, шипит на какого-то юнца, задевающего его локтем… Вокруг мелькает кислотно-неоновое, жгучее.

Силко почти смеется, когда Джинкс, кружась на месте, спотыкается. Но ловко охватывает ее плечи.

– Это лучший вечер! – отрывисто вопит она. – В моей жизни!

И Силко ненадолго забывает о том, что не умеет танцевать. Возможно, ей достаточно просто того, что он рядом, пока Джинкс окончательно не вливается в музыку, не видя уже ничего, наслаждаясь, теряясь во времени…

Улучив момент, Силко выскальзывает наружу. После духоты «Последней капли» ночь в Зауне кажется прохладной и почти чистой. Мимо бредут прохожие; когда солнце заходит, город оживает и становится злее и отчаяннее. Устраиваясь на ступенях, Силко закуривает сигару и иронично думает о том, что выглядит так, будто его выгнали из собственного заведения. Но сейчас там царство Джинкс, краски, крики, безумие, громкая музыка, и он позволяет ей веселиться, сам слыша лишь отзвуки и бессмысленно вглядываясь в небо и пытаясь различить проблески звезд.

Когда позади слышится шорох, Силко почти ожидает ощутить кинжальный удар между ребер, но это Джинкс – вешается на шею, неудобно накидываясь со спины; переползает под бок. Она вся взлохмаченная, с потекшим макияжем, но скалится до того счастливо и довольно, что Силко не хочется делать ей никаких замечаний. На фоне этой разгульной ночи собственная правильность кажется нелепой и излишне чопорной…

Они с Джинкс отличаются, и вкусы у них разные, но Силко приятно видеть, как она задыхается от переполняющих эмоций, явно желая что-то сказать, – но никак не может.

– Спасибо, – справляется с собой Джинкс. – Правда, пап, огромное спасибо! Я этих ребят, ну, группу, с детства знаю и…

Она может не продолжать – Силко понимает. Что это напоминание о каких-то славных временах, когда на ее руках было меньше крови.

Он невольно думает о Вандере, который тоже любил музыку – правда, ему никогда не хватало самонадеянности, чтобы потащить Силко танцевать. А вот Джинкс…

– Ну, значит, зови их почаще, – ухмыляется Силко. – Надеюсь, я не оглохну.

– Ты еще не настолько старый, – хихикает Джинкс, толкая его локтем. – Эй, слушай… Что думаешь, я сама могу написать песню?

Силко пожимает плечами:

– Не узнаем, пока ты не попробуешь.

И с легким сердцем обещает все устроить – как и всегда.

Комментарий к 6; музыка

я не могла игнорировать тот факт, что в мире аркейна существуют imagine dragons!

Джинкс напевает i’m so sorry

========== 7; драка ==========

Силко никогда не был хорош в драке. Возможно, будь он сильнее, это Вандер оказался бы в ядовитых водах, а Силко уже поставил бы на колени чертов Пилтовер, захватив его руками обезумевших от немощи и бедности жителей Зауна. Силко предпочитает думать, что проиграл тогда, потому что не ожидал, что на него со всей яростью и безжалостностью накинется названый брат. Он и отмахнулся в первый раз как-то слабо, не всерьез, а потом в ужасе понял, что Вандер правда хочет его убить…

Силко тощий, нескладный и костлявый, слишком слабый, чтобы разбивать чье-то лицо в хлюпающее мясо. Таким, как он, подходит яд – или подлый удар в спину. И как бы он ни прятался под дорогими изящными костюмами, Силко все еще тот же несчастный парнишка, которого забивали сверстники на улицах – пока Вандер не смилостивился помочь убогому.

С тех пор Силко понял, что куда выгоднее использовать чужую грубую силу. Управлять, дергать за ниточки.

Словом, Силко не лучший учитель, но он понимает, что Джинкс нужно хорошо драться. Да и каждому на улицах Зауна нужно, иначе споткнешься на первой же шайке хулиганов, которые решат, что ты выглядишь слишком благополучно – а это значит, что в кармане у тебя завалялась пара лишних монет. Силко не хочет думать о том, что Джинкс может быть слабой. Она обманчиво похожа на него самого в детстве: неловкая девчонка, поначалу робкая и какая-то забитая.

Она показывает приемы, размахивая кулаками в воздухе, и оглядывается на Силко. Тот видит лишь трепыхания беспомощного котенка, но дарит ей подбадривающую улыбку. У Джинкс еще много времени.

Севика рядом издает какое-то глухое звериное ворчание, окидывая взглядом крохотную девчонку, стоящую напротив. Она могла бы свернуть Джинкс шею за одно мгновение, Силко бы и моргнуть не успел, но Севика просто стоит. Наблюдает. Она уже понимает, для чего Силко позвал ее, но бросает на него неуверенные долгие взгляды. Она боец, а не учитель.

Но она подчиняется приказам.

– Если Джинкс пострадает в ходе этих уроков, отвечать будешь головой, – яростно шипит Силко, вынудив ее наклониться к себе. Стискивает пальцами живое запястье – только чтобы показать, как он раздавит ее, если та обидит Джинкс.

Нельзя научиться драться без ссадин и синяков, но Силко говорит с той Севикой, которая для него уничтожает людей. Разрывает их на части механической рукой, рассекает клинком от плеча до паха – напополам. Севика – машина для убийства, но Силко может доверять только ей, надеясь на крохи ее самоконтроля.

Джинкс на следующий день выглядит потрепанной, усталой, но все же увлеченной. Ей самой хочется научиться – возможно, девчонку ведет безумие мести, может, она представляет сестру, когда наносит удар – так же, как Силко тешил себя мечтами о разделанном брате долгие годы.

– Она неконтролируема, – огрызается Севика. – Упряма, безумна. Нападает, не думая о последствиях. Подставляется прямо под удар. Как будто от того, что она сдохнет вместе с противником, будет какая-то польза!

Она рычит и бесится, но снова и снова идет тренироваться с Джинкс на пустыре. Силко как-то заглядывает на них посмотреть, и это выглядит даже забавно – огромная гора Севика и маленькая злая Джинкс, которая скачет вокруг, пытаясь прорвать железную оборону и хотя бы прикоснуться к ней. Но Джинкс не сдается. Падает, перекатываясь по земле, отряхивается, как сердитая собака, и тут же неудержимо вскакивает, с воплем бросаясь на Севику. С каждой атакой Джинкс становится злее и неразборчивее.

Силко знает: так выглядят люди, когда хотят перегрызть кому-нибудь горло.

Он много раз слышал, как Севике не нравится Джинкс. Наемница куда умнее, чем может показаться, она не один из бессловесных исполнителей, похожих на магических големов, только и дожидающихся, когда кто-то вышестоящий вложит в их пустые головы приказы. Севика видит в Джинкс угрозу, уязвимость, и Силко с ней согласен. Однажды тот, кто захочет его уничтожить, начнет с девчонки, и он должен сделать все, чтобы Джинкс была готова.

– Она не будет подчиняться твоим приказам, – предупреждает Севика, сердито горбясь в кресле во время очередного разговора. – Я говорю, как надо, а она делает по-своему. И оказывается носом в песке.

– Она моя дочь, а не слуга, – отрезает Силко. – Мне нужно только, чтобы она могла постоять за себя.

Севика не прекращает тренировки, но жалуется на упрямую Джинкс каждый раз, когда представляется случай – Силко не запрещает, это его способ узнать больше об их занятиях. О том, как Джинкс становится сильнее.

– Она прекрасно стреляет, – как-то замечает Севика, и комплимент выходит из ее горла со скрипом, нехотя. – Такой точности я давно не видела. Зачем ей уроки со мной?..

– Пистолет выбьют из руки, если она не сможет защищаться, – отрезает Силко. – Продолжайте.

И она продолжает. Опять дерется с Джинкс, чудом сдерживаясь, вот только со временем Севика мрачнеет – возможно, у девочки начинает получаться. Севика ни за что не признается в этом Силко, уязвляя свою гордость.

Он приходит как-то утром, заменяя Севику – той нужно разобраться с одним из мятежных химбаронов. Джинкс сидит на старом ящике, лениво бросая камушки в нарисованную на сером песке мишень, но на звук его шагов поворачивает голову. Удивленно шарит взглядом вокруг, ища угрожающую тень Севики, неизменно прикрывающей Силко спину, но не находит ее.

– Что-то случилось? – удивленно, но и заинтересованно спрашивает Джинкс.

– Нет, ничего. Просто я хотел тебя чему-нибудь научить.

Джинкс выглядит взрослее, крепче. Силко видит ее каждый день, даже если слишком занят, то неизменно заглядывает перед сном – или позволяет сворачиваться клубком у себя под боком, когда кошмары ее одолевают. Но замечает это сейчас, когда Джинкс ухмыляется, завязывая волосы покрепче, поправляет черную майку. Она готовится броситься на Силко с кулаками, однако он уверенно протягивает ей кинжал в ножнах.

– Когда-то я убивал таким, – поясняет Силко. – Нет смысла в ваших кулачных боях, если ты не будешь помнить, что тебя могут в любой момент пырнуть в бок.

Джинкс фыркает, вертит ножичек в руках. Обманчиво небольшой… но бритвенно-острый, хищный, поблескивающий. Она возвращает кинжал в ножны, подбирается для нападения, напряженная и готовая к бою. Атакуя, сдерживается. Не хочет Силко поранить. Он снисходительно улыбается, перехватывая ее руку, дергает ближе – и Джинкс озадаченно косится на такой же кинжал в ножнах, прислоняющийся к ее боку.

– Еще раз, – велит Силко.

И снова, и снова. Джинкс тоже пытается перехватывать его руку, реагировать чутко, отслеживать сокращение мышц перед тем, как он собирается нанести удар. В драке с непробиваемой грубой Севикой все по-другому, читается сразу же, на поверхности, но Силко куда хитрее. Бросается как змея, взмахивает кинжалом, вынуждая Джинкс отступать. Больше таится, когда уже Джинкс наносит удар, улучая момент, когда она откроется.

– Ну, хватит на сегодня, – говорит он, когда Джинкс устает и начинает пропускать кинжальные уколы чаще – и злиться больше.

Джинкс возвращает ему кинжал, а сама падает на землю у тех ящиков, прислоняется спиной. Силко садится рядом; подумав, стаскивает жилет и чертов мешающийся галстук, оставаясь только в рубашке – после схватки день кажется адски жарким и невыносимым. Он вздыхает, запуская руку в взлохмаченные волосы.

– Ты неплохо справляешься, – говорит он Джинкс.

– Ага, ты заколол меня всего лишь десяток раз.

Неудачи ее расстраивают, и Джинкс втягивает голову в плечи, как будто ее собираются ругать. Вряд ли она позволяла себе такое с суровой Севикой, но сейчас опасливо косится на Силко, словно… не хочет его разочаровать?

– У меня опыта больше, чем тебе лет, – успокаивает Силко. – В следующий раз будет лучше. Заун тоже за один день не строился, знаешь ли.

Джинкс неуверенно улыбается. Сидит, нахохлившись, подтянув колени к груди и наблюдая за Силко.

– Научишь меня стрелять получше? – вдруг предлагает он, вспоминая разговор с Севикой.

– Что? Ты разве не умеешь?

Силко многозначительно указывает на янтарный глаз, и Джинкс озадаченно кивает. Зажмуривается наполовину, прикидывая, насколько ограничено его зрение, и неловко вздыхает, поводя плечами.

– Мне нравится заниматься с тобой… и с Севикой тоже, – тихонько признается Джинкс. – Она хорошо дерется. Я могу отвлечься на что-нибудь. Не слушать… их. Я имею в виду, когда на тебя бежит Севика, только и мыслей остается, что как защититься.

– Ты справишься, – обещает Силко.

На следующий день Джинкс тащит его в тир и почти не хохочет, глядя на то, как Силко позорно мажет по нескольким легким мишеням из-за расплывающейся слева мути. А потом, улыбаясь, подходит и помогает поставить руку.

========== 8; краски ==========

Комментарий к 8; краски

кусочек больше юморной, но тут убивают людей, о да

Джинкс нравится рисовать. Обычно у нее выходят угловатые, жуткие чудовища с пастями, полными огромных клыков; иногда Джинкс размахивается странными, ни на что не похожими узорами. Рисунки покрывают пепельницу Силко, расползаются на потолке, в укромном углу, из которого Джинкс любит наблюдать за ним, ковыряющимся в бумагах за столом. Он не против – его жизни иногда не хватает хоть каких-нибудь красок, кроме светящегося фиолетового, вспыхивающего ядом.

Иногда руки Джинкс дотягиваются до Силко, и он смиренно вздыхает, пока она украшает костлявую кисть россыпью разноцветных звезд. Потом можно будет натянуть рукав пониже… Джинкс от усердия высовывает язык, вся поглощенная работой, а Силко может заниматься своими делами, не обращая внимания на то, что покрывается цветными рисунками, как одно из ее видений, по словам Джинкс.

Его руку увивают цветочные лозы и звезды, и Силко рассеянно хмыкает, поднимая руки и глядя на роспись. Джинкс как-то застенчиво улыбается, отводя взгляд, необычно тихая. Силко треплет ее разрисованной рукой по голове, лохматя синие волосы.

– Теперь я почти такой же яркий, как ты, да? – с неподатливой из-за шрама ухмылкой говорит Силко. – У тебя красиво получается, Джинкс.

Но однажды Севика врывается в кабинет в совсем не подходящий момент, и Джинкс дергается, едва не проводя линию куда-то вбок. Возмущенно смотрит на запыхавшуюся наемницу, что та посмела им помешать – Силко чувствует, как между дочерью и его первой помощницей потрескивает напряжение. Но Джинкс учится чувствовать людей – она понимает: что-то произошло.

Силко срывается с места, ни о чем не думая, неприятно уязвленный мыслью, что кто-то дерзнул пошатнуть основы его города. Сложно держать в ежовых руковицах всех химбаронов; в Зауне легко пасть в самые низы или неожиданно возвыситься, но Зейфирию Силко знает давно – и так же давно подозревает его в подготовке бунта. Ублюдок был осторожен, но у Силко есть глаза везде, в каждом уголке Зауна… Он до конца надеялся, что Зейфирия не отважится действовать открыто.

Севика уже собрала отряд, и Силко доверяет ее чутью. Если она считает, что десятка людей в придачу к ней хватит, значит, все не настолько серьезно, маленький, скромный бунт Зейфирии не перетек в масштабное восстание. Химбарон может нанять сколько угодно наемников – впрочем, еще надо посмотреть, сколь много будет безумцев, решивших пойти против Силко, – однако у его отрядов никогда не будет слаженности и отработанности движений, как у людей, выдрессированных Севикой.

Врываясь в старое здание, в котором обосновался Зейфирия, Силко уже не помнит себя. Он слишком долго сидел в кабинете, и теперь жажда действия щекочет горло, вынуждает рваться быстрее, в первых рядах, хотя обычно Силко куда осторожнее, старается держаться чуть позади от наемников. В холле древнего дворца их встречает несколько стражников. Одного срубает бросившийся вперед мальчишка, в руке которого стремительно мелькает мачете – выслужиться хочет, как же… Второго человека Зейфирии Севика хватает рукой за голову, сдавливает, что слышен мерзкий хруст, и швыряет в стену.

– Осторожнее, не обрушь этот памятник древности нам на головы, – ворчит Силко, поднимая голову. Холл накрывает купол с зеленоватым, кое-где битым грязным стеклом, и оно пронзительно вибрирует, когда из стражника выбивают дух.

Им приходится разделиться. Есть еще немного времени, прежде чем все забегают и зашумят. С несколькими стражниками его люди справляются в коридоре, и старый мрамор пятнают уродливые потеки крови. Совсем не та роспись, что это место заслуживает… Силко проходит, небрежно отпихивая руку трупа с дороги.

Кабинет наверху, но оттуда навстречу скатывается Севика. Глаза ее святятся безумием «мерцания», но она угрюмо мотает головой, как сердитая псина. Значит, Зейфирия ушел куда-то, спрятался… Не успел бы сбежать, у Силко есть те, кто контролирует дороги. Значит, нужно искать в доме, придется спускаться. Что-то подсказывает Силко, что нужно лезть вниз, но первыми он пускает наемников.

Нужное место находится быстро, Севика выносит дверь, и глазам Силко открывается лаборатория – чертовски похожая на ту, что когда-то была у него, и от этого даже как-то смешно. Но они с Синджедом старались сделать «мерцание» убийственным, но недостаточно смертельным для человека, а тут, судя по ядреному кислому запаху, делают какую-то паль – которую можно запросто сбывать тем, кто слишком отчаялся.

Силко травит этот город, но делает это не настолько неприкрыто.

Зейфирия еще пытается бежать, когда на вошедших бросается несколько наемников. Не обращая внимания на шум, Силко хватает химбарона, оттаскивая его в сторону, злобно глядя на него. Зейфирия еще молод, ему не больше двадцати пяти, но у парня с рождения какие-то проблемы с легкими, поэтому на лице его плотно сидит половина ионийской зубастой маски, в которую вделаны трубки, подающие воздух с «мерцанием»…

А Зейфирия глядит на Силко как-то испуганно и немного безумно, будто не верит тому, что видит. Хлопает глазами, даже вырываться перестает. Удивленно вскрикивает.

– Ну что, мальчишка, хотел, чтобы город пал к твоим ногам? – злобно шипит Силко. – Ничем не пожертвовав? Что же от себя ты можешь отдать, чтобы доказать, что ты достоин занять место правителя Зауна? И какую же часть от тебя мне стоит отрезать?..

В руке Силко стремительно мелькает острейший нож, рассекает одну из трубок. Зейфирия в ужасе хрипит, тут же хватаясь за горло. Он может дышать, но с трудом, едва не захлебываясь, пытаясь урвать себе больше воздуха. Падает на грязную плитку. Силко безжалостно вдавливает каблук в руку, скребущую по полу, дробит кости. Рука мальчишки похожа на пожеванную лиловую перчатку.

– Пощадите… – едва сипит Зейфирия, пытаясь отползти. – Я бы никогда… Я не… Ебанутый ты сукин сы-ын…

Схватка позади затихает, Силко слышит только глухие удары и жалкие стоны Зейфирии. Маска наполовину слетела; мальчишка выкашливает кровь из легких. Острый носок сапога вбивается под ребра, заставляя его поперхнуться мольбами. За спиной Силко за этой расправой наблюдает десяток наемников, но он почти забывает обо всем, поглощенный только ужасом на лице Зейфирии.

– Уберите это, – наконец, бросает Силко своим подручным, когда Зейфирия уже почти теряет сознание. – Мы с тобой еще пообщаемся, – обещает почти ласково, ловя мутный полуобморочный взгляд.

Зейфирия безумно хихикает, давясь кровью.

Когда его утаскивают, Силко остается ненадолго в лаборатории, в любопытстве осматривая приборы. Они хотели ускорить производство, хотя и страдало качество… Наклоняясь над переплетением трубок, Силко велит Севике, чтобы сюда прислали его лучших химиков и инженеров – может быть, этот нелепый мальчишка даст им какие-нибудь новые идеи. Прогресс невозможен без жертв.

Силко оборачивается, встречаясь взглядом с тем самым наемником, что первым рвался в бой. Он, как и несколько других (с Севикой, разумеется), остаются охранять его, пока другие оттаскивают Зейфирию в специальный подвал с инструментами или прочесывают дом в поисках других наемников-предателей.

Так вот, этот пацан пялится на Силко почти неприкрыто. Новенький, его недавно выдвинула Севика, оценив талант к убийству. Почти не сидит на «мерцании» – если в этом деле возможно «почти». Вакс – Силко наконец-то ловит в памяти его имя. Он предпочитает знать своих людей.

– Что-то не так, Вакс? – внимательно спрашивает он.

Испытание его янтарным глазом проходило большинство наемников. Силко даже льстит их страх.

– Нет, я не… – он разом теряет смелость. – Просто ваше лицо, босс…

– И что же не так с моим лицом?

Вакс испуганно хлопает глазами, осознавая, что сейчас сморозил… и за этим забавно наблюдать, потому что несчастный мальчишка даже не подозревает, что Силко так развлекается.

– Просто… рисунки милые, – выдавливает Вакс. – Вам идет, босс? – полувопросительно добавляет он, готовый провалиться сквозь землю.

Силко вспоминает про рисунки не сразу. И точно – Джинкс же как раз перебралась к его лицу, устроившись на подлокотнике кресла, когда к ним ворвалась Севика… А потом Силко тихо смеется, быстро выхватывая зеркальце из кармана. Вакс испуганно шарахается, почти готовый к тому, что ему вышибут мозги, но Силко всего лишь рассматривает свое отражение, украшенное яркими цветами с человеческой стороны. Узоры подчеркивают скулу, над бровью рассыпаются звездочки, к уху ближе расцветает ядовитый цветок.

Наемники все больше пялятся на свои сапоги – благоразумно с их стороны. Севика глядит непробиваемо-уверенно. Теперь понятно, почему Зейфирия настолько безумно на него уставился. И насколько все происходящее казалось химбарону кошмарным сном, из которого он никак не мог вырваться… И не сможет уже никогда.

Силко, еще смеясь, хлопает Вакса по плечу. Пацан неуверенно улыбается.

В конце концов, разве Силко стоит переживать из-за того, что его дочь так хорошо рисует?

========== 9; спасение ==========

Силко привыкает, что Джинкс все время рядом. Она не может подолгу оставаться одна, иначе на нее нападут призраки прошлого, раздерут ее разум в яркие цветные клочки, а Силко – единственный, кто может отогнать злобные визгливые голоса, перебить их своими спокойными словами. Иногда он находит ее в темных углах, куда девчонка жалко забивается, съеживаясь, и Силко чувствует, как неприятно ломит в груди, пока он успокаивает Джинкс. Поэтому она однажды устраивает логово прямо у него в кабинете, сидит наверху, как ворона на жердочке – ее страх перед высотой утихает, уступая место новым кошмарам.

Он иногда замечает, как сверху свешивается длинная синяя коса, и улыбается. Передает Джинкс что-нибудь интересное со стола – перьевую ручку, какую-нибудь не очень важную бумагу, сладости, которые Силко покупает на рынке, изредка чувствуя себя последним дураком. После того, как от него выходят посетители, до того тихонько сидевшая Джинкс свешивается и ехидно комментирует каждого визитера. Особенно достается шерифу Маркусу.

В тот день Силко работает, как и обычно. К нему притаскивают одного из химбаронов, который прикарманивал большую часть доли – у Силко слишком много дел, чтобы лично врываться в его дом и устраивать там резню; вместо этого он отправляет пару крепких ребят. Они вышвыривают человека на ковер и отступают чуть назад, сурово наблюдая за тем, как он извивается. Силко откладывает один из отчетов с фабрик, оглядывает мужчину почти рассеянно, еще поглощенный столбиками цифр и сложной статистикой, которая почему-то неумолимо ползет вниз…

И тут Силко натыкается на острый, режущий взгляд. Обжигающий яростью, как самый горячий костер. Человек ему незнаком, хотя и похож чем-то на химбарона. Силко сразу подбирается, чувствует, как от напряжения сводит мышцы, а пленник выхватывает спрятанный под одеждой клинок, похожий на мачете. Молниеносно бросается на охранников, и те даже не успевают отреагировать, когда лезвие вгрызается им в шеи. Широким веером брызжет алое. Силко вскакивает быстрее, чем тяжелые тела падают на пол. В руке оказывается нож, успокаивая ощущением рукояти, знакомой до последней царапинки. Противник застывает напротив, и Силко с легким щекочущим беспокойством понимает, что ублюдок такой же ловкий и быстрый, как и он; мачете тускло проблескивает сталью сквозь кровавую пленку. Специально подосланный наемник, подобранный под него. Все равно что драться с собственной тенью. Кто бы ни пытался убить Силко, он его не недооценивал…