Текст книги "Долгожданное (СИ)"

Автор книги: Kara1921

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Сейчас же мысли миссис Каллен были в полном порядке. Гораздо чаще она обсуждала в своей голове какие-нибудь бытовые вопросы. Последний месяц беременности действительно был нагружен множеством хлопот, ведь как-никак нужно было готовиться к появлению ребенка. Это было более чем странно сперва – заниматься закупкой детских смесей и всего остального, что обязательно понадобится. Но лишь сперва. Вскоре Эсми влилась в эту жизненную текучку, чему была сама несказанно рада. Ведь это значило, что ее сознание принимает это как должное. Как муж сказал ей недавно: «Мы ушли из тела человека, но человек остался в нас». Девушка долго думала над его словами, с улыбкой понимая, как же он прав.

Дела в библиотеке были почти что закончены – все Каллены без исключения по выходным были вовлечены в процесс реставрации, что всех очень веселило. Правда, от некоторых личностей иногда вреда было больше чем пользы. Поэтому Эмметт частенько отстранялся от дел, а вместе с ним и те, кто решил составить ему компанию в делах ненарочного крушения.

Так Эсми вновь и вновь соглашалась со своими выводами, что жизнь приобретает правильное русло. Все начинают привыкать. Тут же вспомнился случай почти четырехмесячной давности, когда впервые их малыш пошевелился. Это же было настоящим чудом, и внутри бурлил поток чувств, таких противоречивых, но приятных, от которых не знаешь, куда деться. Волшебное ощущение, которое было совсем иным, нежели в прошлом. И это прошлое не хотелось вспоминать. Сейчас с ней это намного реже. Часто в такие моменты Карлайл оказывается рядом, словно душой чувствуя, что жену что-то тревожит. Как они и надеялись, малыш очень любил толкаться, часто радуя их. Наверное, поэтому сейчас Эсми не видит в этом ничего необычного. Опять же доказательство привыкания. «Так и должно быть», – убеждала себя девушка. Перемены в их жизнях были к лучшему.

Эсми улыбнулась, рассматривая в руках одну из пустышек, которых Элис вчера притащила из магазина целый ворох. Она оправдалась тем, что не знала, какая именно по вкусу Эсми. Но как бы девушка не пыталась образумить дочь, ей было безумно приятно крутить вещицу в руках и смотреть на нее влюбленными, предвкушающими глазами, как на ту маленькую одежку. Все необходимое было приготовлено. Единственное, к чему не приступали Каллены, так это детская. Для нее первоначально была выделена гостевая комната, из которой были заранее выставлены все вещи. Но Карлайлу и Эсми хватило одного лишь только взгляда друг друга, чтобы понять, что за это до рождения ребенка они приниматься не будут. Это было чем-то вроде препятствия, через которое они не могли пройти. Все-таки нельзя так быстро избавиться от всего нажитого в душе; счастливые, они не забывали, как велики риски. Супруги пытались как можно реже затрагивать эту тему, так как для обоих она была болезненной. Потерять столь любимого и желанного малыша было бы сильнейшим ударом, после которого вряд ли бы возможно было оправиться. Эсми точно знала, что не переживет еще одну потерю. И с еще большей болью понимала, что и для Карлайла это будет невыносимым. Детская была последней деталью, но не могли они взяться за нее. Это лишь добавило бы душевного самобичевания. Однако, кроватку Каллены приобрели, расположив у себя в спальне, рядом с постелью, чтобы всегда быть рядом. И в отличии от всех остальных покупок, в которых чаще участвовали еще и Элис с Розали, кроватку Карлайл и Эсми выбирали сами, руководствуясь каким-то по-странному теплым, неожиданно возникшим чувством. Процесс покупки детской кроватки для них был чем-то особенным. Она была столь светлой и замечательной, что и эта вещь вызывала симпатию у девушки.

Осознав, что замечталась, Эсми отложила пустышку и взглянула на часы. Улыбка снова украсила ее лицо, ведь время подходило к вечеру, а значит, совсем скоро вернется Карлайл. На улице уже начинало темнеть – декабрь был в самом разгаре. Все в округе покрылось снежными сугробами, а морозные ветра иногда пробирались ночью в дом. Потому обитатели понимали, что в ближайшее время придется решать вопрос с отоплением – все-таки маленький человечек не имеет способности быть спокойным к холоду. Вспомнив о своем недавнем обещании мужу, Эсми направилась в его кабинет, чтобы помочь ему разобрать всякие скопившиеся документы. Иногда мистер Каллен доверял ей это развивающее усидчивость дело. А отказать в этом своей жене он не представлял возможным. И, если уж она затеяла уборку в его импровизированном убежище, ему ничего не оставалось делать, как позволить ей это. Сидя в кресле мужа и сортируя бумаги, Эсми прекрасно слышала, как Эдвард вернулся домой, а чуть позже зашел поздороваться, как Розали хозяйничала на третьем этаже, затеяв перестановку вместе с Эмметтом. Элис и Джаспер ушли на охоту несколько часов назад. Во всем доме было тихо, что и помогло девушке сконцентрироваться.

Но как только она услышала, как хлопнула входная дверь, все мысли рассеялись. Точно зная личность пришедшего, рыжеволосая покинула комнату, уже через пару секунд встречая мужа с работы. Его крепкие объятия окутали ее окончательно, заставляя раствориться в них. Ничего не было желаннее для нее, пока его не было, чем теплые объятия.

– Я очень скучал по тебе, – пробормотал Карлайл ей на ушко, следом прижимаясь губами к шее.

– Я тоже. С каждым разом скучаю все больше, – с едва заметным капризом пожаловалась девушка, все не отрываясь щекой от его груди, а руками – от его рук.

– Что ты делала сегодня, мм? Кажется, ты хотела запастись детскими смесями, – мужчина с нежной улыбкой поцеловал кончик самого прекрасного, по его мнению, носика на свете.

– Да, смеси я удачно приобрела. А еще закончила с тем стеллажом в библиотеке. Он готов теперь, – произнесла Эсми, не отрывая взгляда от его его миндалевых глаз.

– Ты у меня умница, – он оставил невесомый поцелуй у нее на губах, после чего более серьезно добавил: – Ты устала?

– Нет, милый, что ты. Все в полном порядке. Я вовсе не устала.

– Родная, ты хорошо себя чувствуешь? – его бархатный голос с каждым мгновением становился все более волнительным. Мужчина положил ладонь на ее живот, ласково поглаживая.

– Да все нормально, Карлайл, не переживай, – заверила его девушка. – Если бы что-то случилось, я обязательно сказала бы тебе.

– Да… Я верю, моя хорошая, – он кивнул, задумчиво опустив взгляд в пол. И прежде чем она успела спросить о его необоснованном пока настроении, он спешно перебил ее. – Я сейчас переоденусь, и нам нужно поговорить. Всем вместе. Ты только не пугайся. Это серьезно, но не повод для твоих волнений.

Эсми, чуть нахмурившись, кивнула и поджала губы, пытаясь хотя бы предположить, о чем пойдет речь. Вряд ли это что-то позитивное, иначе ее муж не вел бы себя так. Он оставил поцелуй на ее виске прежде, чем исчез в их спальне, бросив кроткий взгляд на прикрытую дверь будущей детской, что была почти напротив их комнаты.

Весь путь до кабинета Карлайла она провела в безутешных мыслях, но все-таки вовремя останавливая себя, когда вспоминала обещание не волноваться. Она думала, возможно, это связано с их малышом. Может быть, он, как доктор, выяснил что-то недоброе? Но тогда он не говорил бы ей, что это не стоит ее переживаний. Значит, это нечто не такое ужасное. А его опечаленный голос, возможно, вызван совсем не этой ситуацией. Может, в больнице что-нибудь случилось. Девушка подошла к окну, вглядываясь в окутанный сумраком лес. В своих мыслях она полностью забылась, потому и не заметила течения времени.

Рыжеволосая слегка вздрогнула, когда почувствовала ласковые прикосновения к своим рукам, а спустя мгновение и обволакивающий запах, самый родной и любимый. Тут же она оказалась спиной прижатой к сильной, мужской груди и заключенной в его объятия.

– Прости, что заставил тебя ждать… И теряться в догадках, судя по выражению лица, – Карлайл поцеловал жену в губы, когда она развернулась в его руках. Он тепло ей улыбнулся, заставляя растаять в душе последнюю льдинку сомнения и печали.

– Карлайл, у тебя все в порядке в больнице? – он нахмурился, не ожидавший такого вопроса. Но еще больше его насторожили нотки страха в ее голосе.

– Все хорошо, любимая. Все как обычно. Почему ты спрашиваешь?

– Ты показался мне расстроенным, – призналась девушка, уткнувшись носом ему в грудь.

– Это не с работой связано. Милая, ты так сильно переживаешь за меня… Эй, – светловолосый чуть отпрянул, заставив поднять на себя взгляд. Девушка устало улыбнулась ему, пытаясь раствориться в этих прекрасных мгновениях единения, когда они столь близко, а его руки крепко держат ее возле себя, словно хотят уберечь от всего. Его ладонь легла на ее живот, и тут же мужчина ощутил резкий пинок малыша. В светлых глазах загорелись искорки счастья и некого удовлетворения. Все же для него это оставалось удивительным, и почти ежедневное пребывание на работе этому причина. Эсми нежно погладила его по светлым прядкам волос, отчего ее прикосновения казались маленькими разрядами, посылаемыми по коже.

– Мы пришли, – объявил Эдвард, толпясь в дверях вместе с Розали и Эмметтом. Карлайл с Эсми обернулись к ним, чуть кивнув. – Элис и Джаспер в пути домой.

– Хорошо. Думаю, мы начнем без них, – произнес Карлайл, зажигая неяркую настольную лампу.

Эдвард и Эмметт плюхнулись на диванчик между книжных стеллажей, Розали с грацией кошки села в кресло, а Эсми устроилась в глубоком кресле за рабочим столом, на подлокотник которого присел глава семейства. Пара мгновений прошли в тишине: Эсми окидывала всех непонимающим взглядом, не представляя, о чем пойдет разговор.

– Эсми, родная, мы должны кое-что рассказать тебе, поскольку не имеем права скрывать, – мягко начал Карлайл, наверное, ожидая реакции жены, которая подняла на него взгляд.

– Только не злись на нас, что мы не говорили, – попросил Эдвард, а Эмметт закивал одновременно головой.

– Ты только не волнуйся, – Розали поджала губы, пряча виноватый взгляд за ресницами.

– После таких слов невольно начинаешь волноваться еще больше, – Эсми со вздохом покачала головой. – Что случилось?

– Вольтури стало известно обо всем, – с еле скрытой горечью проговорил Карлайл, ласково беря жену за руку. – Несколько дней назад пришло письмо.

Снова повисло молчание. Эсми буквально чувствовала, как отяжелела душа, и мысли о чем-либо другом стали невозможными. В сердце омерзительным существом прокрался страх, посылая волны паники по просторам сознания. Мелкая дрожь прошла по телу, которое, казалось, напрягается через каждую секунду. Она прекрасно знала, что Вольтури были сильнейшими, и, если они захотят забрать, они заберут, если захотят уничтожить… Но ведь это был их малыш и ничей больше!

– Как… Как… Они?.. – в негодовании прошептала девушка, сжав ладонь мужа сильнее.

– Аро написал, что неимоверно поражен этой новостью и сгорает в сильнейшем любопытстве, – мрачно произнес Карлайл, выдохнув. – В его словах не было угроз, но зная Вольтури… Он сказал, что намерен посетить нас, но не сейчас. Позже, когда… Когда наш малыш появится.

Эсми, сжимаясь в безнадежных мыслях, прильнула к его сильной руке, пытаясь хоть как-то утешить любимого, словно душой чувствуя, как ему тяжело. Каллены сочувственно окидывали друг друга взглядами, пока на просторах разума разворачивалось множество вариантов развития дальнейших событий.

– Мы не знаем, как воспринимать это, – отозвался Эдвард. – Настрой Вольтури ужасно переменчив. И понять, чего они хотят, невозможно.

– Но мы же не отдадим им малыша?! – с паникой в голосе воскликнула Розали, вопрошающе смотря на каждого в отдельности.

– Роуз, не говори глупостей, – сразу же отрезал Карлайл, чувствуя, как в душе трепещет страх за свою семью, порождающий готовность защищать ее до последнего. – Это мой ребенок, наш, и он останется с теми, с кем должен, с семьей.

– Да, Роуз, это-то ясно, – выслушав отца, очевидно произнес Эмметт. – Но, Карлайл, мы совсем не знаем, что предпринимать. Может быть, пора уже армию собирать…

– Эмметт, какая еще армия? Ты понимаешь, что это означает восстание? Так мы еще больше усугубим свое положение, – безнадежно произнесла Эсми, в привычном жесте положив руку на живот.

– Он, верно, имел ввиду союзников, а не войско, – спешно проговорил Эдвард, устремив взгляд на родителей. Эмметт утвердительно покачал головой.

– Я не знаю. Возможно, это правильнее всего, – согласился Карлайл, проведя рукой по волосам. – Но слишком рискованно. У Вольтури уши везде. У них много знакомых. Тем более, они всех бессмертных держат в ежовых рукавицах. Никто не осмелится преступить их законы. Чертовы узурпаторы…

– Что ж, я не вижу в будущем никаких союзников, – Элис возникла в дверях, проникая в комнату, а за ней и Джаспер.

– А что ты видишь? – спросила Эсми.

– К сожалению или к счастью, ничего определенного, – расстроенно призналась девушка, втискиваясь на диван между братьями, пока Джаспер предпочел стоять, подперев стену и анализируя со стороны всю ситуацию. Ему часто это помогало.

– Я не знаю, что нам делать. Слишком многое для меня стоит на кону, – было начал Карлайл, но Эдвард спешно перебил его:

– Для всех нас это важно. И все мы больше всего желаем, чтобы все закончилось без каких-либо увечий.

– Мы знаем, – Эсми кивнула, окутав детей теплым взглядом. – И для нас это бесценно.

– Нужно хорошо подумать, – подвел итог глава семейства. – Пока не нужно ничего предпринимать, чтобы не навлечь на семью больших бед. Раз Вольтури решили наведаться позже, это произойдет как минимум через месяц, может быть, через два. Так или иначе, когда малыш родится, не сразу, конечно, но наши знакомые навестят нас. Я имею ввиду Денали и еще пару кланов. Они ведь уже в курсе всех дел и обещали приехать. Тогда мы можем рассказать им все. Думаю, самые близкие не откажут в помощи.

– Конечно, не откажут, – заверила всех Розали. – Мы ведь не отказывали им, когда они нуждались…

– Я надеюсь, Роуз, так и будет. А пока не будем устраивать весь этот балаган.

– Карлайл прав! – пробасил Эмметт, нетерпеливо поерзав на месте. – Хватит тут раздувать из мухи слона, и не такое еще было. Будто с Вольтури мы не справимся.

– Действительно, – Розали демонстративно закатила глаза, подперев голову рукой.

– А сейчас, Роуз, я очень хочу спать, – девушка исподлобья взглянула на вампира, в глазах которого замелькали озорные огоньки. – Нам пора в постельку…

– О Господи, я не хочу подробностей, хватит думать об этом! – поморщившись воскликнул Эдвард, замотав головой.

– Вот завидуй молча!

– Эмметт, если ты не прекратишь, сегодня тебя ожидает бессонница, – Розали решительно встала, указав рукой на выход, напоследок улыбнувшись родителям.

– Да за что?! – сквозь смешок возмутился он, обреченно прошествовав за любимой.

– Все будет хорошо, – негромко произнесла Элис, уверенная, что даже на фоне спора ее родных все равно будет услышана.

Карлайл с Эсми благодарно кивнули.

– Боже, еще одна адская ночь, – простонал Эдвард, направляясь к выходу. – Будто в оргию попадаешь на несколько часов.

– Да что ты знаешь про оргию? – спросила Элис, выходя следом.

– Благодаря вам достаточно, чтобы сойти с ума!

– Мне уже жаль вашего ребенка, – спокойно произнес Джаспер, проводив взглядом вереницу Калленов и дослушивая их удаляющиеся возгласы. Уже выходя, он добавил: – Хотя, с другой стороны, психика с раннего детства укрепится.

Вскоре кабинет погрузился в тишину. Карлайл с Эсми остались наедине.

– Они бесценны, – с нотками радости в голосе произнесла девушка, и ее лицо озарила теплая улыбка.

– И не говори, – он усмехнулся, но в ту же секунду посерьезнел. Мужчина присел перед женой на корточки, беря ее руки в свои. – Ты в порядке?

– Да, родной, не волнуйся, – она провела рукой по его скуле, нежно касаясь кожи пальчиками. – Мы вместе, и это главное. Надеюсь, мы со всем справимся.

– Конечно справимся, – уверенно подтвердил Карлайл. – Обещаю, что не дам в обиду самых родных существ на свете. Вы ведь единственное, что осталось у меня. А большего мне и не надо.

Эсми поднялась, а вместе с ней и он, крепко обняв мужа. Светловолосый облегченно выдохнул и, прикрыв глаза, уткнулся носом в ее волосы, обвив ее тело руками.

– Я очень сильно люблю вас, – тихо произнес он, нежно поцеловав ее в губы, на что девушка немедля ответила. Она оторвалась спустя несколько мгновений, погрузившись в омут его светящихся счастьем глаз. Он непонимающе посмотрел на нее, чуть встряхнув головой. – Что?

– Ты знаешь, – Эсми улыбнулась, погладив рукой по его спине.

– Нет. Скажи мне, – промурлыкал мужчина, потеревшись носом о ее щечку.

– Глупый человек. Я тоже люблю тебя больше жизни, – девушка широко улыбнулась, радуясь его этими искренними ямочками на щеках. Внутри все затрепетало, когда его губы прижались к ее в нежном, но в то же время страстном поцелуе. Карлайл ласково поглаживал ее по спине и рукам, в итоге охотно касаясь округлого живота.

– Эсми, дорогая, не будем думать о плохом сейчас. Никто не в праве омрачать столь светлые мгновения, которые, наконец, наступили, – произнес он, прежде чем снова слиться с ней в протяжном, полным чувств поцелуе.

– Лучшее еще впереди, – между поцелуями проговорила девушка, не переставая согревать его в своей лучезарной улыбке. Она была несказанно права. Вкус счастья полностью раскроется в их будущем – в будущем нерушимой любви супругов, которым все по силам.

========== Глава 3.1. Карлайл. Солнышко ==========

***

Как быстротечно время… В голову Калленам приходила лишь эта, старая, как юбка моей прабабушки, фраза. Хотя нет, не только она, ведь за последнее время случилось слишком многое, чтобы голова была пуста, словно невесомый воздушный шарик, болтающийся на ниточке. Действительно, кто бы мог подумать год назад, что их такое преспокойное себе существование обернется крутыми жизненными поворотами, что дух захватывает. Конечно, любой человечишка не разглядит со стороны в этом чего-либо удивительного, ведь – если не сам испытал то же на собственной шкуре – то наверняка лицезрел подобное не впервые. Но Каллены не были людьми, как бы не печально, и в сложившейся череде событий оставаться неизменными не могли.

Последние недели беременности миссис Каллен сказались переживаниями на всех без исключения. Часто атмосфера была тяжелой и почти что невыносимой, как высказался однажды вымотанный морально Джаспер, с толикой ненужной вины подняв глаза на родных. Иногда обстановка приобретала характер вроде бы приятной, трепетной суеты, но в конце концов оборачивалась паникой. Конечно, это паника была в разуме, и паркет особняка не ходил ходуном от того, что кто-то бегал с воплем «На помощь!», поднимая весь лес на уши. Это было исключено, всеми просто овладевало волнение за будущую маму и малыша, ведь у предстоящих тогда родов было два предполагаемых конца: один – излюбленный и желанный, второй – ужасный и нагоняющий страх. Никем не обсуждался тот факт, что бессмертные боятся таких сильных метаморфоз, произошедших в такой малый срок и не заканчивающихся до сих пор. Теперь вся их жизнь будет похожа на одну сплошную метаморфозу, хотя может показаться, что изменения не столь значимые. Каждый по-разному переживал именно это, в одиночестве почему-то. Но, несмотря на это, чем ближе было логическое завершение, тем кучнее Каллены становились.

Гостиная по вечерам стала реже пустовать. В ней постоянно велись разговоры, бурные обсуждения или кто-нибудь кому-нибудь выносил мозг. Например, прошлые выходные дни обозначились модным показом от Элис в этой самой гостиной, на который она заставила явиться всем, пригрозив долгой и холодной обидой в случае отсутствия хоть одного. И оправданий девушка не принимала вовсе, даже если бы ими стала важная операция, ну или тест-драйв какого-нибудь автокара в Сиэтле. Таким образом, в эти два злосчастных дня вся семья была в сборе. Но Элис была бы не Элис, если бы остановилась только на этом. После долгих уговоров, к которым в итоге от нетерпения подключились уже все, Эдвард согласился музыкально сопровождать ее выход игрой на рояле, но линия одежды Элис была столь длинной, что спустя час показа его лицо приобрело весьма не радостный окрас. Он больше был похож на измотанный и мученический. Также она обязала Джаспера снимать все на камеру, но тот, видимо, не пылал желанием, поэтому камеру с радостью, но в то же время с чувством одолжения, проступающим на лице, выхватил Эмметт. Благодаря его задаткам очень требовательного фотографа выходные выдались очень позитивными. Так все влились в подобные способы унятия паники внутри и выбивающего из колеи трепета.

Но столь беззаботный настрой стал исчезать куда-то, когда до, хоть и примерно, но назначенной Карлайлом даты родов оставалось меньше недели. К Элис приходили только лишь мутные, как вода, переболтанная с землей, видения, которые, как бы не старалась, вампирша разобрать и объяснить семье не могла. Волнение и страх брали верх над разумом. Доктору Каллену было крайне сложно сконцентрироваться на работе, людях, их жалобах, болезнях, обмороках и тому подобном. Это было просто немыслимо находиться в неведении, да к тому же так далеко от беременной жены. Поэтому мужчина по двадцать пять раз на дню звонил домой и допытывался у супруги о ее самочувствии в мельчайших подробностях, что с каждым разом становилось сложнее. И если вдруг Эсми не отвечала на звонок, это уже был веский повод для беспокойства, потому как в голову мистеру Каллену не приходило в такие моменты, что она могла не успеть ответить, также как и стационарный телефон мог разрядиться. Но, благо, таких случаев было очень мало, ведь Эсми не хотела дергать мужа с работы, которой он и так теперь не мог уделить должного внимания.

Карлайл волновался больше всех, и Эсми часто казалось, что даже больше нее самой. И пусть девушка не хотела, чтобы он так явно сходил с ума, ей было приятно ощущать на себе такую его заботу. Ей частенько приходилось успокаивать его и чуть отрезвлять, все хорошо, и ничего плохого не случилось, мол. Но также часто она и поддразнивала мужчину, с улыбкой говоря: «Я думала, ты будешь меня успокаивать, а не я – тебя». Карлайл обычно был только рад слышать это от нее, с облегченным выдохом осознавая, что его любимая не теряется в страшных догадках. А это есть хорошо.

Младшие Каллены были более-менее адекватны, но в последние дни началась какая-то небывалая ломка, от которой хотелось деть себя куда-нибудь наконец, но не получалось. Карлайл предложил им съездить на охоту, дабы отвлечься. Тем более, это нужные меры предосторожности, необходимые в данной ситуации. Сперва вампиры не соглашались, боясь не успеть к часу Икс, но после достаточно убедительных аргументов главы семейства и подтверждений его слов Эсми Каллены все-таки уехали в лес неподалеку, который славился животным разнообразием в морозные зимы. Они обещали, что постараются успеть. Все же навредить маленькому человечку они боялись куда больше, нежели пропустить его появление. К тому же, этот самый предполагаемый день был настолько предполагаемым, что никто не мог точно сказать, когда они должны быть дома.

Остаться вдвоем супруги были безмерно счастливы. Не то, чтобы им было хорошо и радостно без детей, нет. Просто по-настоящему вдвоем они не оставались с месяц, отчего тяга к подобным моментам усилилась в разы. Изначально Эсми подумала, что будет совсем одна в доме, потому что так получалось, что следующая пара дней была заведомо отведена на больницу, так как супруг дежурил в эти числа. Но Каллен обрадовал жену тем, что глав-врач отпустил его на несколько дней домой, заметив рассеянность доктора. К тому же, он был в курсе положения его жены, да и отпусков мужчина почти никогда не брал, что сказалось на доброжелательности начальства. Что греха таить, первый день они провели прекрасно, привычно наслаждаясь обществом друг друга, разговаривая на отвлеченные темы, чтобы чуть снять напряжение и разумом уйти в другую степь. Как ни странно, это помогло бессмертным. В этот же первый день позвонили Денали, посвященные в увлекательную историю Калленов с самого ее начала. Они расспросили супругов, все ли в порядке, сказали пару теплых и подбадривающих слов, а так же пожелали удачи в предстоящем испытании, взяв обещание, что им первым делом доложат о том, как разрешилась ситуация. Разговор получился весьма семейным.

Второй день сперва проходил как обычно, не предвещая ничего, но, как только на пригород Сиэтла опустилась ночь, кое-что превратило обычный день в необычный. Несмотря на то, что доктора Каллена отпустили с работы, на домашний уже второй раз звонили из больницы, срочно нуждаясь в уточнении Карлайла. Он обыкновенно ответил и, все еще осмысляя слова коллеги, вернулся в гостиную, где он оставил жену. Все было хорошо, только вот ее взгляд смел все мысли в голове вампира в совочек и выкинул, испуганный, отчаянный взгляд, который очень не понравился ему. Хватило пары слов и прикосновений, чтобы понять, что произошло и происходит, но, чтобы успокоить девушку и убедить, что схватки – это хороший знак, как бы глупо это не звучало, пары слов было уже недостаточно. Все страхи Эсми вылезли наружу, отчего вера в хороший исход растаяла, словно маленькая льдинка у пылающего обогревателя. Но теплые, заботливые объятия и нежные, как его любовь, слова слишком хорошо действовали на нее, заставляя довериться мужу, о чем, она точно знала, не пожалеет никогда.

Доктор Каллен сетовал на то, чтобы девушке не было в крайней своей степени больно, что он смог усвоить за годы практики в медицине. Но, как понял он сам, его надежды не оправдались. И мужчина снова понимал, как мало может сделать для своей единственной, что угнетало покруче всякой относительной ерунды. Как он не пытался, отнестись к происходящему с холодностью и невозмутимостью врача на полную силу не удалось. Но, тем не менее, он смог подчинить свои чувства и эмоции, тем самым оставаясь спокойным и решительным. Это был не тот момент, в который Эсми должна была узнать, как он боится ужасного исхода, как он боится остаться один. Осознание, как больно его любимой, обжигающе кололо сознание, и каждый раз Карлайл мысленно замирал. Сказать по правде, выдержка девушки поражала его, и он знал, что никогда не перестанет восхищаться ею. Скорее всего, к счастью, все изначально подсказало доктору, что изменчивый в последнее время организм Эсми готов к тому, чтобы она родила прямым путем. Но, чего и следовало ожидать, в голове будущего отца не исчезло ни одного сомнения или опасения в связи с этим фактом. Казалось, что только в его голове наступает суматоха, не подлежащая усмирению, а все, что нужно ей, чтобы успокоиться, – всего лишь его ладонь, которую она крепко сжимала в своей, и он сам с его ласковыми напоминаниями, что делать в следующее мгновение. Он не устанет восторгаться ею.

Но, видимо, солнце все-таки решило окончательно выглянуть из-за суровых туч бессмертного существования, и, не буду таить, все разрешилось хорошо. В нелетную, заметенную декабрьскую ночь на свет появился маленький Каллен, огласив своим криком весь особняк. Карлайлом завладел шок в первые мгновения, как он взял-таки на руки своего сына, но вскоре он все же осознал суть происходящего и был безмерно счастлив в этот момент. Что может быть лучше после почти четырехсотлетней мысли о том, что ребенок невозможен, ощутить на своих руках вес маленького, скукоженного тельца, беспрерывно верещащего и изворачивающегося? Не это ли счастье? А как же, хоть и пылающие усталостью, но полные любви глаза любимой, когда она так трепетно берет малыша в руки, прижимая к груди? И, о, как она жалела, что не может заплакать сейчас. Если бы не это ограничение, девушка пролила бы целый океан слез, ведь услышать первый крик своего родного мальчика было так необъяснимо, но ее разрывало от чувств. Бессмертная, кажется, потерялась в своих мыслях и времени, потому как, почувствовав, что муж уже со всем закончил, не ожидала встретиться с его теплым, любящим взглядом и лучезарной улыбкой. Эсми была более чем уверена, что никогда, ни за что на свете не забудет его слова. «Спасибо тебе за наше солнышко», – она слышала в его шепоте что-то трепетное и необъяснимое, наверное, неповторимое, то, что она не слышала в нем никогда. Супруги слились в недолгом, но крепком и нежном поцелуе, не переставая наслаждаться светящимися счастьем глазами друг друга. Следом мужчина поцеловал в лобик сына, немного успокоившегося в ласковых объятиях матери. Поверить во все произошедшее было нелегко, но стоило. Прийти к осознанию же казалось Каллену вовсе невозможным – годы бездетной голодовки оставили, пожалуй, неизгладимый след, но, по какому-то странному заговору души, он верил, что когда-нибудь все забудется, а сейчас просто нужно не сгущать краски и попытаться отнестись ко всему с человеческой простотой, ведь он, работая в больнице, должен знать…

***

Найти в себе человека было сложно, но через эту трудность каждый должен был пройти сам – от начала до конца – прислушиваясь к тому, кто тихо сидел внутри и терпеливо ожидал долгожданного часа. Чьим-то тягучим мгновением ожидания только-только перевалило за сотню, а чьи-то были неимоверной выдержки, тайну которой с нетерпением хотелось разгадать. Путешествие по чертогам своего разума было личным делом каждого, и, следуя необъяснимой идеальности, каждый благородно и уважительно понимал это, также достойнейшим образом принимая. А принять себя самого было делом, не подлежащим какой-либо оценки, ибо не придумал свет еще такой единицы. Все события вокруг были фатальными, отчего в неприятном свете казалось, будто все вокруг – лишь плод фантазии, работа изощренного воображения, по всей видимости, недопустимо окрепшего за годы выдержки. И оно словно взяло силу в душе. Но в какой-то момент разум подсказывал, что иллюзии вокруг – изворотливые полосы желанной и долгожданной реалии. Такой реалии.

Мистер Каллен уже перестал считать, в который раз его губы растягивались в улыбке, вдруг находя это резко ненужным, сбившись пару мгновений назад. И причиной искреннему счастью была нереальная реальность, встрече с которой были рады все. Время уже перетекло во вторую половину богатого на сугробы снега дня. От белых хлопьев было светло, и этот свет нежно лился сквозь панорамные окна, мягко проникая в кремовую спальню. С затянутого покрывалом туч неба редко падал снег, мерно сливаясь с остальным, уже основавшимся на промерзшей земле. Карлайл тихо укачивал уснувшего сына, медленно прохаживаясь вдоль окна в спальне, не отрывая от малыша взгляда. За прошедшие четыре дня с его рождения мужчина уже устал мириться с мыслью, которая постоянно выпрашивала: «Действительно ли все это?». Поэтому он просто избавился от нее, убедив-таки себя, что это его родной ребенок, и никак иначе быть не может. Весьма сложно было оторвать взгляд от малыша, уютно сопящего в синем махровом одеяльце, на руках отца. Найденный где-то глубоко на полке участливой Розали, белый, хлопковый комбинезончик, казалось, только подчеркивал крошечность маленького чуда: его ножки и ручки, рот, формировавшийся в точеную букву «О» во время сна, голубые глазки-бусинки, скользящие таким неосознанным взглядом, носик, изредка морщившийся, и мягкие, но цепкие пальчики, которые, нет-нет, да успевают ухватить за что-нибудь залюбовавшегося зеваку. Тепло, исходящее от маленького тельца, начиная от рук, пробиралось куда-то глубоко-глубоко в замерзшую душу, стремительно отогревая ее. Мужчина тепло улыбнулся, невесомо проведя пальцем по пухлой розоватой щечке. Так не хотелось будить малютку, но Эсми уже отлучилась на кухню, чтобы приготовить специальную смесь для кормления, которому было сейчас самое время. В глазах горели искорки нетушимого интереса – это чувство, наверное, не исчезнет, со сколькими бы младенцами доктор Каллен не имел дела. Этот малыш был, несомненно, особенным, самым важным, смыслом жизни. И все глубокие чувства, что он питал к новоявленному сыну, лишь подтверждали его привязанность и любовь.