Текст книги "Александра. Книга первая. Начало"

Автор книги: Кара Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Письмо… Мне нужно найти это письмо!

Я в спешке поползла к кухонной тумбочке и, еле поднявшись на ноги, резко дернула ее на себя. Дверца открылась, больно ударив по ноге, и из тумбы с грохотом вывалилась сковорода. Я, не обращая внимания ни на боль, ни на грохот, бросилась к углублению в стене и вытащила пакет с документами.

Развернув бумажки трясущимися руками, я нашла письмо. Пальцы не слушались, и мне пришлось бросить документы на пол, оставив в руках только то, что я и искала.

– Волки, волки, волки… Здесь, кажется, было что-то о волках, – бубнила я.

Развернув письмо, я бегло просмотрела его, ища слово «волки». В глаза бросился самый последний пункт.

«Насколько мне известно, волки находятся на западном побережье Орегона там, где больше всего лесов. Чтобы встретить стаю, отправляйся туда, и они сами тебя найдут».

– Это что, шутка какая-то? – фыркнула я и принялась читать предпоследний пункт.

«Бери направление на запад. Когда появишься на восточном побережье США, старайся ни с кем не контактировать. На том краю действуют другие законы, не такие, к которым ты привыкла. Я знаю, что ты сможешь за себя постоять, но тебе нельзя привлекать внимание к себе. Сразу направляйся на запад в штат Орегон. Ориентиром тебе будет Кентукки Фолз, но иди дальше на запад».

Раньше я думала больше о том, зачем пошла так глубоко в лес, но теперь задумалась и о том, как я туда отправилась. Судя по этому пункту, я будто двигалась пешком с восточного побережья США. Нет, «иди дальше на запад» – это всего лишь фигура речи. Должно быть, я ехала на автомобиле или мотоцикле, оставила его на трассе и отправилась в лес. Правда, тогда автомобиль должны были уже найти, и если он зарегистрирован на меня, то я бы уже была в розыске. Ключевое слово «если», я была бы не удивлена еще одному угону. Что имелось в виду под «законами на том краю», я так и не смогла понять.

Но в письме была одна вещь, написанная в самом конце мелкими буквами, которая теперь интересовала меня еще больше.

«P.S. Лекса, умоляю, защити их».

Ранее я эту фразу ни к чему не относила. Из всего текста непонятно было, кого защитить. Я просто надеялась, что вспомню, и все встанет на свои места. Я бы и думать не стала, что я должна была защищать волков. Голос говорил убить, в письме сказано защитить, я не понимаю ровным счетом ничего.

Если волки в прямом смысле, те, что бегают по лесу, пушистые такие, то зачем мне их защищать, они что, на пороге вымирания? Получается, я работаю в какой-то организации по защите животных? Если да, то зачем же мошенничеством заниматься, это какой-то подпольный способ защитить диких животных или простое прикрытие?

И снова я уперлась в тупик. Как же я устала находиться в бесконечном поиске, пытаясь выяснить хоть что-то. Будто каждый день знакомлюсь сама с собой, и некоторые всплывающие факты меня очень пугают.

Отшвырнув письмо, я, не сдержав эмоций, с силой пнула шкафчик ногой, и он громко ударился об стену. От собственного бессилия меня переполняла злость. Я ничего не могу сделать. Я не могу начать жизнь с чистого листа, потому что не знаю, какое прошлое скрывает мой мозг. Не могу заставить себя вспомнить все, а крошечные вспышки только сильнее запутывают.

– Кто же я? – прошептала я.

Меня охватило отчаяние, чувства так и вырывались наружу. Они острыми когтями разрывали меня изнутри, заплаканные глаза горели, пульс отдавался в висках. Облокотившись на пострадавший шкафчик, я закрыла веки и постаралась выровнять дыхание. Меня охватывала злость.

Стиснув зубы, я на мгновение поддалась ярости и услышала треск. Открыв глаза, я увидела, что, сжав столешницу, мои пальцы пробили ее насквозь, труха посыпалась на внутреннюю полку. Я в недоумении убрала руки, сжала кулаки и впилась взглядом в столешницу. Четыре дырки с одной стороны и четыре с другой. А на руках ни единой ссадины или царапины, ногти целые. И снова этот гул в ушах…

Отходя от кухни и рассматривая свои окаменевшие руки, я краем глаза увидела отражение в зеркале. Жуткое искривленное злостью лицо. Яркие огоньки поистине налитых кровью глаз впились в меня. Это не мое отражение, кто-то другой смотрит на меня, кто-то жестокий, от кого веет самой смертью. Будто монстр таки вырвался наружу.

Я шарахнулась от зеркала и упала на пол. А когда решилась подняться и получше рассмотреть свое отражение, оно уже было прежним. Те же янтарные глаза, та же бледная кожа, только какая-то болезненно-серая, как и губы. Сердце все еще колотилось от страха.

Померещится же…

Глава 5. Не сжигай мосты, сожги себя

Сегодня последний день лекций профессора Штейна о генетике и мой последний день в Силенсе. Я неспешно ехала к библиотеке, совсем не понимая зачем. И все же жутко не хотелось оставлять незавершенные дела. Мне нужно было сделать всего две вещи: попрощаться с Питером и узнать, почему Тайлер на меня пялится.

Смешно признаться, но мне будет не хватать этого тихого крохотного городка, вкусной еды мисс Браун, ее гостеприимства и забавных историй Питера. Даже любопытные жители как-то смогли к себе расположить. Это укромное место на западе штата Орегон навсегда останется в моем сердце.

Поразмыслив, я нашла и хорошие стороны амнезии: неважно, что я делала раньше, сейчас все, как в первый раз. Здесь меня впервые впечатлил рассвет, который я наблюдала с невероятного по красоте пляжа. Впервые встретила друга и впервые его же разочаровала. Впервые ходила в кино. В первый и, надеюсь, в последний раз убегала от волков в лесу. Впервые прокатилась на мотоцикле.

Неважно, что многое из этого я наверняка уже видела и делала. Память может так и не вернуться, а значит, я всегда буду помнить Силенс как свой первый дом.

Я буду скучать по «своему» мотоциклу, с которым сегодня придется расстаться. Он мне дарил необъяснимое чувство свободы. Летишь по дороге, в волосах ветер, ты не отделен от мира, а являешься его частью, немного ускоренной, но все же я любила чувствовать скорость вокруг себя.

Как только я свернула на перекрестке, в глаза тут же бросилось величественное здание библиотеки. С этого ракурса был виден задний двор, не огражденный, но довольно большой, скорее, походивший на поле для гольфа.

«Время пошло», – подумала я, паркуя мотоцикл на стоянке у входа.

Зайдя в библиотеку, я привычно улыбнулась миссис Херб, женщина ответила мне тем же. Я неспешно шла мимо дубовых столов, за которыми полторы недели безуспешно изучала психопатологию, жадно впитывала запах книг и дерева, стараясь запомнить библиотеку в мельчайших деталях.

В наполовину стеклянном коридоре царила та же обстановка, что и в первый раз, та же пасмурная погода заливала коридор холодным светом.

Людей в библиотеке было немного, но в такое время школьники только возвращались с учебы. Когда я подходила к аудитории, она мне показалась абсолютно пустой, но уже переступая через порог, я увидела единственного человека, сидящего за последним столом. И с невозмутимым видом я проследовала прямиком к Питеру. Он сидел, скрестив руки на груди и вытянув ноги вперед. Я приехала рано, за полчаса до лекции, надеясь, что буду первой, но Питер приехал еще раньше.

Парень даже не взглянул на меня. Мягкое чуть круглое лицо Питера выглядело спокойным, но в голубых глазах царили неуверенность и смятение.

Пока я прикидывала, когда и как начать разговор, Питер выпрямился на стуле, чуть подался вперед и, не поворачивая ко мне лицо, робко сказал:

– Привет.

Я лишь поджала губы и кивнула.

– Ты сегодня рано.

– Как и ты.

Питер нервно крутил в руках карандаш.

– Как… как у тебя дела? – неуверенно спросил он.

Судя по тому, как Питер мялся, он так же, как и я хотел поговорить, но не знал, с чего начать.

– Не выспалась, – коротко ответила я. – Всю ночь волки выли.

Хотя не выспалась я еще и потому, что попросту боялась уснуть и провалиться в жуткий сон о темной комнате с золотыми тронами. Да и мысли о вчерашнем не давали покоя.

– Со временем привыкнешь, местные уже давно этого не замечают. Хотя в последнее время они уж слишком расшумелись.

– Питер… – начала было я, но парень меня перебил.

– Слушай, ты извини меня, – сказал Питер. – Я тут все думал о ситуации… той, что была на парковке. Мы повели себя неправильно. Просто сильно испугались. Не тебя, а вообще. Ситуация была совсем непривычной и, по правде говоря, у меня еще два дня колени тряслись.

– Было вполне нормально испугаться и меня…

– Да ты что, ты же нас спасла. Мне страшно представить, что было бы, если бы ты не дала отпор тому… бандюгану.

– А мне показалось, что бандюганом сочли меня.

Питер резко повернулся ко мне и вытаращил глаза. Аудитория постепенно заполнялась людьми. Нам пришлось придвинуться друг к другу и перейти на шепот.

– Нет, никто не считает тебя бандюганом. Просто, когда девушка заступается за парней, как-то это… Ну, в общем, должно же было быть наоборот. И я не ожидал, что ты владеешь такими… навыками. Где ты, кстати, научилась так драться?

На этот вопрос я ответ не подготовила. Пришлось импровизировать.

– Каждая девушка должна владеть навыками самообороны. Как раз вот из-за таких нахалов.

Питер задумчиво кивнул и, кажется, этот ответ его удовлетворил. Я сама задавалась этим вопросом, прикидывала варианты, но, честно говоря, умение за себя постоять еще ни о чем не говорит. Я, может, боевое искусство для души изучала.

– В общем, спасибо тебе. Не представляю, что было бы с мамой, если бы я вернулся домой побитый. Или еще хуже, если бы ей позвонили из больницы…

Это одна из причин, почему я бросилась на того парня. Ведь если бы с синяками вернулась я, никто бы не волновался. У меня, скорее всего, и нет никого, кто за меня переживал бы. Иначе кто-то уже спохватился и искал бы. Но нет, тишина.

В аудиторию вошли Тайлер и Мэри. Нет, они не просто вошли, они, как всегда, грациозно вплыли в кабинет, проплыли мимо профессорского стола и опустились на свое привычное место. Будто два представителя кошачьего семейства. Но Тайлер все же немного отличался от Мэри, он казался, что ли благороднее, если можно так сказать, а Мэри старалась его копировать, чтобы разница не сильно бросалась в глаза.

Тайлер слегка повернул голову в сторону и, стараясь сделать это незаметно, покосился на меня.

Я повернулась к Питеру.

– Почему ты меня игнорировал? Я понимаю, что ты испугался, но что, прям настолько?

Питер смутился и покраснел.

– Я тебя не игнорировал.

– Нет? А почему в понедельник ты молча выбежал из аудитории как ошпаренный?

Парень опустил глаза и задумался. Он теребил несчастный карандаш и уже почти оторвал резинку на его конце.

– Ладно. Можно тебе кое в чем признаться?

Я так и застыла в страхе, кажется, даже сердце биться перестало. Еще этого мне не хватало. После разговора с мисс Браун я задумалась о нашей с Питером дружбе и вспомнила, как напористо парень за мной ходил.

Я неуверенно кивнула.

– Помнишь, я подошел к тебе в первый раз, когда ты только вошла в библиотеку? – я кивнула, и Питер продолжил. – Так вот. Мне давно нравилась Лора, и я вроде как пытался за ней ухаживать, но она то принимала ухаживания, то нет. Намекала, что я скучный… Когда ты вошла в библиотеку, я подумал, что, если я подойду познакомиться с той девушкой, Лора увидит и, возможно, приревнует. Я пока к тебе шел, чуть сознание не потерял от страха, – Питер нервно засмеялся. – Я думал, будет дохлый номер. Ты меня отошьешь на глазах у Лоры, и зрелище будет еще более жалким. Но ты была вся в своих мыслях и, кажется, тебе было все равно, говорю я с тобой или нет. Вот я и решился воспользоваться ситуацией. И как видишь, сработало. Но ты не думай, что я тебя использовал, так сказать, в корыстных целях. Ты очень интересный человек, и мне приятно с тобой общаться. Это всего лишь причина, почему я подошел в первый раз.

Я облегченно вздохнула.

– Рада была тебе помочь. Но ты не ответил на мой вопрос.

Питер отвлекся на вошедшего в кабинет парня, который так громко отодвинул свой стул, что привлек внимание почти всей аудитории. Затем Питер снова повернулся ко мне.

– После ситуации на парковке ребята не слишком были рады… ну… были не рады…

– Мне, – я помогла Питеру закончить предложение. Тот с досадой кивнул.

– В общем, у нас только начало что-то налаживаться с Лорой. Я тогда отвез домой Дерека, потом Кристен, а с Лорой мы еще долго болтали в машине под ее домом пока.. к-хм… пока ее отец не вышел. Ну а после того случая Лора попросила с тобой не общаться. Вот я немного и поддался. Но ведь тебе и самой с нами неинтересно. Лекса, ты совсем другая вряд ли тебе интересно общение со школьниками. Просто ты слишком вежлива, чтобы сказать мне это в лицо.

– Что значит другая? – возмутилась я. Слово «другая» прозвучало как-то не по-хорошему. Будто я сбивала юнцов с праведного пути.

– Не обижайся. Я в хорошем смысле, – поспешил оправдаться Питер. – Лекса, посмотри на себя, думаешь, я не вижу, что ты из другого мира? Ты говоришь по-другому, сидишь по-другому, ходишь по-другому. Ощущение, будто тебя с пеленок учили этикету. А ты втайне от консервативных родителей изучала боевые искусства, а потом сбежала из дома и пошла по стопам Бэтмена. Ведь это так? Я угадал? Ты бунтарь?

Сказать, что я опешила, – значит, ничего не сказать. Я во все глаза смотрела на Питера и совершенно не знала, что ему ответить. Ведь признаться, что ничего не помню, я не могу. Выводы и предположения Питера застали меня врасплох.

– Можешь не отвечать. Это риторический вопрос, – будто прочитав мои мысли, сказал Питер после минутной паузы, когда, видимо, понял, что ответа от меня не дождаться.

От предположений Питера у меня из головы вылетели все вопросы, которые я планировала ему задать. Его слова упали в уже и так переполненную копилку загадок. «Другая»… Тяжело судить о себе, ведь сам себя не видишь и оценить не можешь, а со стороны виднее. Но как подойти к другому человеку и попросить себя описать? Никак.

– Можно еще один вопрос? Не риторический, – улыбнулся Питер.

– Давай, – неуверенно ответила я, уже опасаясь его вопросов.

– Часто у тебя такое с глазами?

Не зря боялась. Очередной вопрос, на который нет ответа. Снова нужно выбирать: врать или честно признаться, что не знаю. Я понимала, о чем именно спрашивает Питер. Когда я увидела свое отражение в зеркале, решила, что мне померещилось, но, вспомнив слова Питера на стоянке, начала сомневаться. Ни единого логического объяснения я не нашла. Но все же лучше уточнить, вдруг мы видели не одно и то же.

– Что ты имеешь в виду?

Тайлер зашуршал на своем стуле, и я почти что почувствовала, как его любопытное ухо плавно ложится на наш стол. Я зыркнула в сторону парня, чтобы тот постыдился подслушивать, но Тайлер или жутко недогадливый, или ему абсолютно все равно, что о нем думают.

– Они покраснели, были багровыми, как кровь. Я сначала подумал, что мне показалось, но нет, глаза полностью изменили свой цвет. Честно, они мне слегка напомнили тот случай в палатке. Твои глаза горели таким же огнем, ей-богу, как пролитая на солнце кровь.

Нет, мы с Питером видели одно и то же.

– Странно. Я никогда подобного не замечала, – как можно непринужденнее соврала я.

Питер присмотрелся ко мне, будто ища хоть какие-то признаки красных глаз. Так ничего и не высмотрев, парень покачал головой и с легкой улыбкой сказал:

– Не волнуйся, ты не единственная, у кого странный цвет глаз.

– А у кого еще?

Питер не стал отвечать, но посмотрел на Тайлера, из чего я сделала вывод, что речь шла о нем.

В класс вошел профессор Штейн. На этот раз он не спешил закрывать окна, а быстро прошелся перед первыми столами, разложил стопки бумажек и велел их раздать остальным.

– Добрый день, студенты, – начал воодушевленным голосом профессор. – План сегодняшней лекции, последней, будет следующий: первые пятнадцать-двадцать минут я выделю для теста. На листочках с вопросами вам необходимо выбрать нужные варианты или же заполнить пропуски. Этот тест исключительно для вас, чтобы вы сами могли себя проверить и определить свои слабые стороны, которые необходимо подтянуть. По истечении времени мы быстро пройдемся по пунктам. Остальное время я намерен посвятить более глубокому обсуждению своей книги. Все понятно?

– Да, – хором ответили не слишком довольные школьники.

Надо же, сколько сил профессор вкладывает в свою работу. Ведь миссия данного приезда – мотивировать студентов к поступлению в лучшие университеты, а также рассказать о своей книге, но он выкладывается на полную, чтобы мы получили максимум из потраченного на нас времени.

Жаль, что к последней лекции осталась только половина слушателей.

Парень с первого ряда подошел к моему столу, положил на него листок пустой стороной вверх и, глупо улыбнувшись, попятился, врезался в соседний стол и под насмешливые взгляды студентов поспешил вернуться на свое место.

– Когда стрелка на часах дойдет до трех, – профессор указал пальцем на часы, висящие над входом, – переворачивайте листки и приступайте к работе. Спустя двадцать минут разберем ответы.

Стрелка дошла до назначенного времени, по аудитории раздался шорох бумаги. Все разом перевернули листки и приступили к написанию.

Двадцать меленько напечатанных вопросов, по одной минуте на каждый. Времени для раздумий мало, а значит, вопросы должны быть очевидными. Пятнадцать тестовых и пять открытых заданий. Ну что ж, начнем.

Питер уже вовсю чертил галочки, от старания высунув язык. Аудитория наполнилась звуками скрежета карандашей по бумаге, тяжелыми вздохами, и тиканьем стрелок часов.

Бегло просмотрев первый вопрос, я легко нашла правильный ответ. Действительно, вопросы оказались очевидными и простыми. Я уже успела дойти до четырнадцатого задания и выделить правильный ответ, когда меня что-то отвлекло.

В нос бросился яркий и неприятный запах гари. Я принюхалась, пытаясь понять, что это такое. Перебрав все возможные ассоциации, я поняла, что похоже на запах жженого пластика.

– В чем дело? – шепотом спросил Питер, заметив, что я уставилась мимо него и по-собачьи принюхиваюсь.

– Ты чувствуешь странный запах? – спросила я.

Питер принюхался.

– Нет, ничего не чувствую.

– Хм…

Я подняла голову, осматривая кабинет. Тайлер тоже поднял голову, наверное, и он почувствовал странный запах.

Уставившись в окно, я искала причину зловония. Окна аудитории выходили на холмистый парк через дорогу. Я подумала, что кто-то ненароком поджег мусорный контейнер, но на улице ни единого признака дыма. Можно было бы решить, что привиделось, но запах был слишком отчетливым, чтобы просто его отбросить.

Тайлер, как и я, крутил головой, а когда взглянул на меня, я вопросительно кивнула, мол: «Ты тоже чувствуешь этот запах?», – но парень только сузил глаза и ничего не ответил.

– В чем дело, мисс? – заметив мое ерзанье, спросил профессор.

Любопытные школьники разом повернули головы ко мне.

– Что-то горит. Вы не чувствуете запах? – с легкой тревогой поинтересовалась я.

Профессор, как и все присутствующие, обратил все внимание к своему обонянию. Но судя по недоуменным лицам, никто не почувствовал инородного запаха.

– Я ничего не чувствую. Возможно, вам показалось, – предположил профессор и обратился к аудитории. – Кто-то еще чувствует дым?

Ребята отрицательно покрутили головой и снова уставились на меня.

– Все чудесатее и чудесатее, – пробубнил себе под нос Питер.

Но запах был настолько отчетливым, будто кто-то развел костер у нас за дверью. Он не мог мне просто показаться. Все, кроме меня, словно сидят в противогазах.

– Не волнуйтесь, мисс, если в здании случится пожар, мы непременно услышим сигнализацию, – профессор успокаивающим тоном обратился ко мне и к остальным присутствующим, которые слегка занервничали. – Возможно, кто-то подпалил мусор на улице. Возвращайтесь к работе, у вас мало времени. Я добавлю еще несколько минут.

Я уставилась на профессора. Этот запах совсем сбил меня с толку. Мне казалось, что я отчетливо слышу горелый пластик, будто где-то плавится пол. И если вдруг пожар в здании, а сигнализация по какой-то причине не срабатывает…

Профессор недоуменно смотрел на меня так, будто я совсем выжила из ума. Краем глаза я видела, как Тайлер что-то шепнул Мэри, и девушка, встрепенувшись, испуганно посмотрела на парня, сжав его руку. Он успокаивающе кивнул.

Мы с профессором все так же сверлили друг друга взглядом, когда наш зрительный контакт прервал режущий уши звонок. Лицо профессора изменилось, в глазах вспыхнул страх, учащиеся поспешно вскочили, осматриваясь по сторонам.

В здании пожар.

Профессор, плохо скрывая тревогу в голосе, быстро заговорил:

– Прошу вас, соблюдайте спокойствие. Берите свои вещи и организованно выходите на улицу. В коридоре зелеными стрелками обозначено направление к пожарному выходу. Уверен, что кто-то случайно подпалил бумагу, никакого серьезного пожара.

Первыми покинули аудиторию Тайлер и Мэри. Он буквально подхватил ее с места и унес к выходу. Остальные не спеша последовали за ними. Мы с Питером шли почти последними, за нами был лишь профессор Штейн.

– Ты оказалась права… – задумчиво произнес Питер.

– Странно, что больше никто не чувствовал этого запаха.

Питер лишь косо посмотрел на меня.

Мы вышли в коридор и направились к пожарному выходу. Он был за углом в конце коридора и вел на задний двор библиотеки.

– Теперь и я чувствую запах дыма, – сказал Питер.

Я всматривалась, все ли покинули аудитории. Их здесь очень много, и наверняка параллельно с нашей лекцией шли еще научные работы в лабораториях и других помещениях, не говоря уже об основном зале.

Наш кабинет был почти последним по коридору, поэтому все выходящие люди присоединялись к общему потоку впереди, а мы шли последними. Профессор Штейн незаметно прошмыгнул вперед и, присоединившись к женщине, которая также вела своих слушателей к выходу, стал расспрашивать, что могло произойти.

Некоторые начали спешить и толкать тех, кто шел впереди. Поток сбивался в кучу, те, кто шли спокойнее, оглядывались, поддаваясь общей нервозности. Коридор захлестнули паника и гул.

– Соблюдайте спокойствие! Прошу вас! Направляйтесь к выходу! Вы в безопасности! – громко прокричала женщина рядом с профессором Штейном.

Мы с Питером почти дошли до выхода, большая часть людей уже находилась на улице. Я была спокойна, ведь никак нельзя сказать, что мы бежим по полыхающему коридору. Но вдруг я почувствовала невероятный страх, которого не ощущала раньше. Он, как острием ножа, пронзил меня так внезапно, что я взялась за грудь, будто мне не хватает воздуха.

«Помогите!» – чей-то голос врезался в уши.

Я резко остановилась и посмотрела по сторонам. Все уже вышли, пара человек только что скрылись в дверном проеме, к которому уже подходил Питер.

«Помогите!» – голос взмолился еще отчаяннее.

Я еще раз осмотрела коридор. Никто из идущих впереди помощи не требует, все живенько направляются к выходу. Но голос очень отчетливый. Я прислушалась, кажется, он доносится откуда-то сзади.

«Пожалуйста, кто-нибудь!»

Да, совершенно точно голос доносился из-за угла, который мы только что прошли. Обернувшись, я увидела, как дымка еле заметной пеленой охватывает коридор, значит, очаг пожара где-то там.

– Ты чего стоишь? Скорее идем! – Питер схватил меня за руку и потащил к выходу.

По нему было видно, что он не слышит зова о помощи.

– Стой, Питер! Возьми мою сумку и иди на улицу, – я выдернула руку и всучила Питеру рюкзак. – Я сейчас вернусь. Я быстро!

Питер ошеломленно на меня уставился.

– Ты с ума сошла?? Там же пожар! Что бы ты там ни оставила – забудь! – парень схватил меня и снова попробовал тащить к выходу.

– Я сказала, нет! Иди к выходу, я вернусь через пару минут! – я решительно отдернула руку и попятилась. – Обещаю, я быстро!

Вид у парня был злой и недоуменный. Мне кажется, это последняя капля, положившая конец нашей дружбе. Но, так или иначе, Питер направился к выходу и через несколько секунд исчез в дверном проеме.

Коридор уверенно заполнился дымом, противным и вонючим. С улицы доносился звук пожарных сирен. Я побежала по коридору, прислушиваясь к голосу, который все отчетливее кричал «Помогите!» Это был женский голос. С каждым шагом страх накрывал все сильнее, но он никак не убавлял мою решительность бежать дальше.

Я свернула за угол: все в дыму! Увидев на полу шарф, я схватила его и подбежала к фонтанчику с водой. Намочив ткань, я прижала ее к носу и побежала дальше. Я неслась по задымленному коридору, заглядывая в каждую аудиторию. Но я больше не слышу голос… Паника овладела всем телом, руки немели, в груди зародилось пульсирующее чувство страха. Я все же сошла с ума, раз побежала в сердце пожара на несуществующий голос в голове. Или еще хуже – опоздала…

Когда я открыла очередную дверь, на меня клубками повалил белый приторный дым. Признаков огня не было, будто кабинет тихо, не спеша, тлел. Температура здесь была гораздо выше, чем в коридоре. Глаза неприятно щипало, провоцируя слезы. Я аккуратно заглянула в кабинет.

– Здесь кто-то есть? – крикнула я.

В ответ тишина. Видимо, никого. Я повернулась к выходу, чтобы бежать дальше, как вдруг услышала приглушенный кашель. Я решительно вошла внутрь, осматриваясь по сторонам. Дым заволок все вокруг, мешая разглядеть, есть ли кто здесь. Но еще один хриплый кашель заставил меня идти дальше. Это была будто маленькая копия библиотеки со стеллажами по обе стороны и узким коридором между ними. Заглядывая за каждый стеллаж, я уже отчаялась кого-то найти, как вдруг увидела еще одну дверь. Ручка не поддавалась, как бы я ни пыталась ее дергать, будто заклинило замок. Никто не отвечал на мои крики, но я чувствовала, что за этой дверью кто-то есть. И ему нужна помощь.

Завязав мокрый платок вокруг головы, я с силой навалилась плечом на дверь. И ничего. С каждой попыткой выбить дверь я теряла надежду на успех. Но я не сдамся. Сделав несколько шагов назад, я разогналась и, стараясь вложить всю силу, ударила дверь ногой. Поддавшись, она с шумом сорвалась с петель и грохнулась на землю.

Из смежного кабинета валил настолько приторный, густой дым, плотный, как стена, что никакой мокрый платок не мог спасти. Очаг возгорания совсем близко. Пригибаясь, я быстро осмотрела кабинет, ничего не было видно из-за дыма. Вдруг я заметила свернувшуюся в клубок девушку, лежащую на полу. Уткнувшись носом в колени, она содрогалась от грубого кашля, вырывающегося из груди.

Я узнала ее.

– Лора, дорогая, вставай! – я наклонилась к девушке.

– Помогите! – сиплым еле слышным шепотом произнесла она.

– Ты одна?

Лора не ответила. Я бегло осмотрела комнату, никого не видно. Рядом с девушкой лежали наушники, наверное, она слушала музыку, когда звучала пожарная сигнализация, еще и дверь заклинило. Лора могла здесь умереть.

Мои легкие наполнялись дымом, горло резало, дышать становилось все труднее. Не теряя больше ни минуты, я закинула руку Лоры себе на плечи и подхватила ее. Она еле держалась на ногах, но все же смогла обхватить мою шею, и я потащила ее к выходу.

– Я не могу… идти… – девушка с трудом выкашливала слова, не открывая глаза. Она совсем обессилена.

– Дорогая, мы почти уже вышли.

Вытащив ее из кабинета, я потащила Лору к пожарному выходу. В сравнении с тем кабинетом коридор казался прохладным и ясным, хоть дым пеленой заволакивал и его.

Лора еле волочила ноги, сильнее наваливаясь на меня.

– Все будет хорошо, мы почти вышли, – без умолку повторяла я, гладя девушку по плечу.

На самом же деле мы даже не свернули за угол. Как же я надеюсь, что больше никого нет и Лора последняя, кто остался в этом здании.

– Ты должна идти, милая, мы уже почти у выхода, – молила я ее, когда девушка совсем ослабевала и падала, таща меня за собой.

Хоть бы Лора не потеряла сознание – я никак не смогу ее нести. Я еле иду сама.

– Меня тошнит… – тихо приговаривала она хриплым голосом. – Я не могу больше идти… Давай ляжем здесь.

– Нет-нет, нельзя ложиться! Мы почти у выхода, скоро ты почувствуешь свежий воздух и сможешь отдохнуть.

Девушка практически не шла, но еще держалась на ногах. «Только не упади», – думала я. Если мы хотя бы завернем за тот угол, то я смогу позвать на помощь, и возможно, кто-то услышит. Я не могу и не стану ее здесь бросать. Буду тащить по земле, если потребуется. Где же пожарные?

У меня начала кружится голова, видимо, от шарфа больше нет толку.

– Вот видишь, мы почти у выхода, – говорила я девушке, но ее глаза были закрыты.

– Я больше не могу идти… мне надо лечь… – проговорила она, опускаясь на пол, не разжимая рук, и мы вместе рухнули. Шарф развязался и спал с лица, толку от него уже и так нет. Я слышала звук сирен совсем рядом, наверное, пожарные уже приехали и вот-вот начнут тушить здание.

Я подползла к Лоре и попыталась ее растормошить.

– Лора, послушай меня! Ты должна бороться! – взмолилась я. – Нам нужно выйти отсюда! Ты должна идти! Дверь за углом. Пожалуйста, вставай!

Я попыталась поднять девушку, но она уже лежала почти без сознания.

– Открой глаза, Лора! Ну же, вставай, пожалуйста! – в отчаянии кричала я.

Девушка на секунду распахнула глаза и взглянула на меня. Всего на секунду, а потом она закрыла веки и прошептала:

– Мне нужно поспать… – и ее тело безвольно расслабилось.

– Нет! Нет! Пожалуйста, Лора, вставай! Помогите!! – я кричала, но чувствовала, что силы стремительно покидают меня. Здесь слишком жарко.

Я попыталась тащить ее по полу, но сил почти нет, чтобы идти самой. Мне никак не дотащить ни ее, ни себя. Я попробовала поднять Лору, но поднять ее бесконтрольное тело сейчас оказалось невозможно.

– Помогите! – я кричала что есть силы, пусть даже мой крик сейчас не громче мурлыканья котят.

Я ни секунды не жалела о том, что вернулась за девушкой. Шанс был и довольно неплохой. Я попробовала спасти невинную жизнь Лоры.

Плотный дым заполнил коридоры. Глаза затянулись пеленой. Неизвестно, когда нас вытащат, ведь огонь в другой стороне – наверняка первым делом пойдут тушить его. А мы так и будем лежать здесь, и когда нас найдут, мы уже достаточно надышимся угарным газом, чтобы больше никогда не проснуться.