Текст книги "Пряничный домик (СИ)"

Автор книги: Капуста с Меркурия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Ну, он очень приятный собеседник, – заулыбалась Ванда.

– Спасибо, – смутился Хэнк, и тут же встал, чтобы предложить Эрику с Чарльзом стулья.

Через несколько минут подошли Питер и Пьетро. Чарльз кивнул Хэнку, тот встал, откашлялся, и начал:

– Профессор Ксавьер попросил меня рассказать вам о том, как мы собираемся доставлять вас домой. Хочу сразу предупредить, что это экспериментальный метод, поскольку эта область пока недостаточно изучена.

Хэнк улыбнулся, радуясь возможности рассказать о том, что ему было интересно.

– В общем, существует несколько десятков разных теорий о мультивселенной, и мы не можем с уверенностью заявить, какая из них верна. Хотя, честно сказать, я склоняюсь к идее сэра Артура Гейбса… Но вам это всё равно ничего не говорит.

Основываясь на большинстве теорий, мы с профессором предположили, что если перемещение между вселенными возможно, то оно происходит по специальным каналам, которые недоступны для современной человеческой техники, но… – он сделал паузу для эффекта, – доступны для волшебной мутации нашей Ванды.

Пьетро фыркнул, глядя на сестру. Та легонько толкнула его локтем.

– Для того, чтобы вернуть вас в свою вселенную, нам нужно просто «поймать» тот самый канал, по которому вы пришли сюда, – продолжил Хэнк, – Тут возникает ряд проблем. Во-первых, мы ничего не знаем о том, как Ванда смогла воспользоваться этим каналом. Соответственно, мы даже не можем самостоятельно воспроизвести её перелёт – это может сделать только сама Ванда. Во-вторых, когда, или, лучше сказать, «если» Ванда поймёт, как она перемещалась между вселенными, есть вероятность, что она увидит миллиарды других каналов, ведущих к другим вселенным. Это в том случае, если вселенных больше, чем две. Просто, есть теория, что их всего две, и если она верна, то нам повезло.

Хэнк отпил чаю и закончил:

– В третьих, есть вероятность, что движение в этих каналах одностороннее, или уже слишком поздно, или Ванде может не хватить силы. В общем, фактор случайности. Но с ним мы ничего поделать не можем.

– Ага, – невесело сказала Ванда. – То есть всё зависит от меня?

– Ну, в общем, да, – поступился Хэнк.

– Если не можешь найти выход, то воспользуйся входом, – пошутил Питер.

Повисло молчание, которое прервал нетерпеливый Пьетро:

– И что нам теперь делать? У вас есть план?

– По-хорошему, нужно выяснить, как Ванда могла переместиться из одной вселенной в другую и воспроизвести те же условия, – сказал Хэнк. – И лучше побыстрее.

– Почему побыстрее? – вмешался Эрик.

Хэнк вздохнул.

– Помимо дисбаланса вселенной, у нас есть ещё проблема. И, одновременно, решение проблемы.

– Может, будешь говорить по-человечески? – хмыкнул Эрик.

– Сейчас подумаю, как объяснить попроще, – задумчиво протянул Хэнк. – Вот. Проведём аналогию. Вы знаете сказку про Гензель и Гретель?

– О, добрые немецкие сказки, – обрадовался Эрик. Чарльз нахмурился, припоминая, но потом помотал головой. Хэнк взглянул на лица остальных и снова пустился в объяснения.

– Если коротко, то в этой сказке родители решили увести детей в лес, потому что не могли их прокормить, и дети, чтобы не потеряться и вернуться домой, выкладывали за собой дорожку из хлебных крошек.

– Весёлая сказка, – саркастично кивнул Питер.

– Там их чуть ведьма не съела, – сказал ему Эрик, гордый своим знанием немецкой народной культуры.

Хэнк подождал, пока они договорят, и продолжил:

– В общем, пока они с отцом находились в лесу, птицы съели все крошки, и тропинка домой снова смешались с кучей других тропинок. С нашим случаем это связано следующей теорией: если каждый человек излучает определённую энергию, про которую вам говорил Чарльз, то Ванда и Пьетро могли оставить за собой след, связывающий нашу и их вселённые. Чем раньше они переместятся домой, тем свежее будет этот след, и тем проще будет определить, какая вселенная из миллиона других им нужна.

– Если всё то, что мы предположили, не антинаучно, – прибавил Чарльз.

– Да. Вопросы есть?

Ванда с Пьетро молчали, осознавая масштабы того, что им предстоит сделать. Чарльз и Эрик о чём-то мысленно переговаривались.

Первым руку поднял Питер.

– Да, Питер, – спросил Хэнк, заранее не ожидая ничего хорошего.

– Чем закончилась сказка?

– Гензель и Гретель вернулись к родителям целые и невредимые, – вздохнул Хэнк.

– К родителям, которые увели их в лес? – уточнил Питер. – Ну и мрак. Зачем было к ним возвращаться, что им в лесу не нравилось?

– Ведьма-каннибалка тебя не устраивает?

Руку подняла Ванда, и Хэнк мгновенно переключился на неё, оставив Питера дуться.

– Есть вопрос по теме?

– Да. Хэнк, мне кажется, я переместилась во сне. Это же не сильно мешает делу?

Чарльз и Эрик одновременно посмотрели на неё. Пьетро напрягся. Хэнк поджал губы и осторожно спросил:

– Ты не помнишь, что это был за сон?

– Кажется, кошмар, – тихо ответила Ванда.

Хэнк опустил глаза и сосредоточенно потёр переносицу.

– Это ведь не значит, что.?

– К сожалению, значит, – неохотно ответил за него Чарльз. – Прости, но других вариантов нет.

– Каких вариантов? – обеспокоенно спросил Пьетро, переводя взгляд с сестры на него. – Что это значит?

Чарльз виновато поджал губы, как будто лично отвечал за происходящее, вздохнул, и проговорил:

– Прости, Пьетро, но нам нужно вызвать у Ванды кошмар.

========== Часть 6 ==========

Решение вызвать у Ванды кошмар оказалось окончательным. Если раньше возвращение близнецов в свой мир ещё можно было как-то оттянуть, оправдываясь поиском лучшего способа, то теперь оставалось только действовать. Вдобавок ко всему, Чарльз через церебро перехватил решение ЦРУ наведаться к ним в школу сегодняшней ночью для выявления «опасных мутантов», засветившихся в новостях накануне.

– Они подозревают, что здесь что-то не чисто, – поделился Чарльз с Эриком быстрым шагом направляясь к ученическому корпусу. – Нам нужно действовать как можно скорее. Если Ванду и Пьетро заберут, то неизвестно, когда они смогут вернуться домой, и смогут ли вообще.

Ванда и Пьетро в этот момент гуляли в саду с Питером и его младшей сестрёнкой. Ванда помладше носилась вокруг, словно не зная, куда девать свою энергию, и Питеру то и дело приходилось снимать её с деревьев, забора и доставать из кустов. Одновременно с этим он умудрялся разговаривать с остальными.

– Так странно, что вы уже уезжаете. Не знаю, получится ли всё это провернуть, – быстро говорил он, – Но нужно быть готовым ко всему, так что вот вам мои советы.

– Какие ещё советы? – усмехнулся Пьетро.

– На прощание. От опытного мутанта к менее опытным, – без стеснения заявил тот.

– Я старше тебя года на три так точно.

– Это по человеческим годам, – заметил Питер, указывая на него пальцем. – А по мутанским тебе чуть больше недели, сам говорил.

– Он прав, – согласилась Ванда.

Пьетро закатил глаза и вздохнул:

– Ладно, и что ты нам посоветуешь, эксперт?

Питер метнулся к растущей неподалёку яблони и придержал маленькую Ванду, чтобы та не свалилась на землю, после чего вернулся, откашлялся и начал:

– Во-первых, не надо бросаться под пули.

– Да ладно? – выгнул бровь Пьетро. – А так хотелось. Спасибо, что предупредил.

– Я серьёзно, – надулся в ответ Питер. – Если бы не я, тебя бы уже не было в живых. Вспомни-ка, что ты сделал, когда в вас начали стрелять?

Пьетро открыл рот, чтобы ответить, но тут же закрыл, под осуждающим взглядом сестры.

– То-то же, – обрадовался Питер. – Ты же можешь сделать всё, что угодно, зачем калечить себя?

– Это привычка.

– Плохая привычка.

– Я, блин, знаю, – огрызнулся Пьетро, но, услышав собственный тон, добавил немного тише: – Спасибо за беспокойство, но я сам в курсе.

После секундного замешательства, Питер сказал ему:

– Тогда надеюсь, что ты как-то это тренируешь. А то, знаешь, мне бы не хотелось, чтобы моя версия из другой вселенной лишилась жизни из-за упрямости.

Пьетро фыркнул и отвернулся. Они прошли несколько метров, прежде чем Питер снова начал говорить:

– Второй совет тоже тебе, он очень важный.

– И почему все в этой школе так любят поучать…

– Научись доверять людям и принимать чужую помощь, – не обращая внимания на его ворчание, сказал Питер. – Ты не можешь быть сильным двадцать четыре часа в сутки каждый день в году.

– Я начинаю жалеть, что согласился слушать тебя.

Ванда мягко улыбнулась, наблюдая за их перепалкой.

– У меня есть одна возможность поговорить с собой, но без совершенных ошибок, и ты мне не даёшь! – возмутился Питер, – Представь, что ты можешь переместиться в прошлое и поговорить с собой. Тебе бы точно было, что себе сказать. Вот я и говорю. Тебе.

– Я старше тебя, – настойчиво повторил Пьетро. – Если кто и должен давать советы, то это я.

– Ох, правда что ли? Ну, тогда слушаю, о великий советчик.

Пьетро не ожидал такого ответа и замер, но достаточно быстро сориентироваться:

– Совет первый: не быть такой занозой в заднице для каждого встречного. Это бесит.

– Протестую. Это часть моей личности, следуя этому совету, я должен буду отказаться быть собой. И ещё это грубо.

– Очень грубо, – кивнула Ванда серьёзно.

– Совет второй, – продолжал Пьетро, не обращая внимания, – Сделать что-то со своей личной жизнью, а не виться хвостиком за мужиком, который тебя не замечает, как озабоченный.

Тут Питер, который до этого относился ко всему диалогу с юмором, встал как вкопанный. Пьетро прошёл ещё пару шагов, прежде чем это заметил.

– Ты чего? – спросил он.

Питер не отвечал, а только молча смотрел на него, широко раскрыв глаза. Пьетро повернулся к сестре за поддержкой, но Ванда тоже молчала, глядя на него так, словно резко перестала уважать. А затем Питер дрожащим голосом проговорил: «Ты бы головой думал, прежде чем рот открывать», развернулся и убежал в противоположную сторону, оставив после себя колыхаться веточки сирени. Ванда остановила брата, который уже хотел кинуться за ним, и шикнула:

– Лучше последи за маленькой. Ему не до тебя сейчас.

И побежала следом, оставив Пьетро наедине с версией сестры помладше, которая в этот момент так некстати полезла штурмовать забор.

***

Питер нашёлся быстро. Он сидел возле пруда, хмурый и с красными глазами. Питер быстро взглянул на Ванду и отвернулся, но не убежал, что было уже неплохо. Девушка подошла ближе и села на траву рядом с ним.

Спустя две минуты напряжённого молчания, Ванда спросила:

– Не хочешь поговорить?

Но в этот же момент начал говорить Питер, так что они одновременно перебили друг друга и смутились.

– Да. Хочу, – сказал Питер, когда Ванда дала понять, что не собирается продолжать свою мысль. – Твой брат стал бы никудышным дипломатом.

– Это точно, – улыбнулась Ванда. – Но не думай, что он хотел тебя задеть, или что-то в этом роде.

– Да не, я понимаю, – вздохнул Питер. Немного помолчав, он добавил: – И тянет же ко мне всяких придурков… Эрик, Логан… Брат вот твой. Ванда.

– Ванда?

– Она мне все тетради изрисовала, – с иронией пожаловался Питер. – Дети ужасны.

Ванда легонько рассмеялась. Питер поднял с земли камешек, размахнулся и бросил в воду. По зеленоватой поверхности пошли круги.

– А ты не хочешь, – осторожно начала Ванда, – Поговорить о… Ну, о Логане?

– Он придурок, – сморщился Питер. – Бросил меня здесь одного из-за какой-то херни. Как будто у нас в школе такие ужасные дети и вообще…

Питер вздохнул и продолжил:

– Короче, года два назад Логан свалил из школы по каким-то своим причинам. А вернулся с дочкой. Маленькая такая, семилеточка, Лорой звать. Извела полшколы. Она была дикая, Логан говорил, что её в каких-то лабораториях выращивали, поэтому с социализацией не сложилось. Жрала всё, что найдёт. Мы все конфеты прятали. Вот.

Он перевёл дыхание и продолжил:

– Потом у нас в школе завелись крысы, мерзкие такие, с лысыми хвостами. Вызывали санинспекцию, но толку никакого. И какой-то умник из первоклашек додумался этих крыс самостоятельно травить. Купил отравы. Где денег взял, не знаю. Спёр бутерброд из столовой, насыпал туда столовую ложку и положил как приманку. Ну, и угадай, что потом произошло?

Ванда догадалась и охнула.

–Во-о-от, – протянул Питер. – Лора, конечно, не крыса, но траванулась хорошо так, неделю из медпункта не вылезала. А они же, росомахи, регенерируют, но в желудке вроде как регенерировать нечему. Или потому что она маленькая была. Не знаю. Самое интересное, что прямо перед этим я решил, что мне надо позарез признаться Логану, что он мне нравится, ну вот дело жизни и смерти. Я признался, а потом Логан узнал про Лору, устроил скандал, мол, дети у нас ничего не соображают, дочку забрал и уехал. Это вообще для него нетипично, он же всегда спокойный такой, суровый. И как-то с того времени… Мы ни разу не разговаривали наедине. Я думал, может, если он не затрагивает эту тему, значит не о чем и говорить, но как-то хочется определенного ответа… Да хотя бы «нет», я бы всё понял. Но он молчит.

– Ты не пробовал подходить сам? – тихо спросила Ванда.

– А зачем? Что я ему скажу? «Помнишь, когда твою дочку отравили, а ты мне так и не ответил из-за этого»?

Ванда понимающе кивнула. Питер снова вздохнул, придвинулся к ней чуть поближе и, пробормотав: «можно, да?» положил ей голову на плечо.

– Знаешь, по вам не заметно, что между вами когда-то что-то было, – вдруг сказала она.

– Да, я стараюсь отшучиваться. Всегда отшучиваюсь.

– А может, не стоит?

Питер поднял голову и непонимающе посмотрел на неё.

– В смысле?

– Попробуй поговорить с ним серьёзно. Без шуток. Хуже всё равно не станет.

Питер усмехнулся и выдавил:

– Ну… Может быть.

– Точно. Попробуй.

Она посмотрела на него и ободряюще улыбнулась. Питер постарался улыбнуться в ответ, а потом громко выдохнул и предложил:

– Может, пойдём к Пьетро? Он нас, наверное, уже потерял.

– Пошли. Только не надо сразу шутить. Спугнёшь. Может, он извиниться хочет.

– Мне выпал редкий шанс получить извинения от Пьетро, – рассмеялся Питер.

– Да нет, он довольно часто извиняется.

– Дома, перед зеркалом. Чтобы набраться храбрости.

Ванда закатила глаза.

– Вы оба друг друга стоите.

– Неудивительно, – пожал плечами Питер. – Всё таки, почти один человек.

***

Они нашли Пьетро играющим с маленькой Вандочкой в «летела ворона». Заметив их издалека, он тут же вскочил, взволнованный, и покачался на месте, сомневаюсь, стоит ли броситься к ним, или подождать, когда они подойдут сами. Вандочка опередила его в своём решении и, прокричав: «Питер, ты пришёл!», бросилась обнимать брата. Потом она переключилась на Ванду и, отскочив, наконец в сторону, заявила:

– А Пьетро играл со мной в догонялки и не жульничал!

Питер перевёл взгляд на всё ещё стоящего позади парня. Пьетро неловко пожал плечами.

– Не тяжело было? – спросил Питер громко.

– Да нормально, способностям же от силы две недели, – ответил Пьетро. – Питер… Ты же… Мне не стоило… Так, сейчас, подожди. Соберусь с мыслями.

Питер весело переглянулся с Вандой и сложил руки на груди. Пьетро захотелось это как-то едко прокомментировать, но, сдержавшись, он начал говорить:

– Питер, мне жаль, что я так сказал про твои чувства, и что назвал тебя занозой и озабоченным. Правда жаль, особенно про озабоченного, потому что это неправда. Я не имел это в виду, и уж точно не хотел тебя обидеть. Всё время, пока вас не было, я думал о том, как извиниться.

– А ещё он так волновался, что даже репетировал, – сдала его Вандочка, дёрнув Питера за край рубашки. Питер на неё зашипел, а Пьетро неловко отвернулся.

– Продолжай, пожалуйста, – попросил Питер.

– Да всё уже.

– И это ты репетировал? Маловато.

Пьетро вздохнул и нехотя продолжил:

– Я хотел сказать, что очень ценю то, что вы все все для нас сделали. И ты в частности. Знаешь, если так подумать, кем мы друг другу приходимся, то самый нормальный вариант это братья. У братьев бывают моменты, когда они друг друга поддерживают, или когда ведут себя как идиоты и устраивают ссоры. Но они всё равно уважают друг друга. Питер, ты спас мне жизнь, а я даже не помню, сказал ли спасибо. Это так глупо. Спасибо тебе за всё, и прости меня, пожалуйста. Я тебя уважаю. Всё.

– Ну не знаю, нас не было довольно долго, мог и что-то получше речь придумать, – засмеялся Питер.

– О, ну конечно, куда же без этого!

Они смущённо подошли друг к другу и пожали руки. Маленькая Ванда что-то шепнула на ухо своей тёзке, и та сказала:

– Парни, может обниметесь? По-братски.

– Могу по-братски кинуть в него шишку, – сказал Питер, но Пьетро уже нагнулся и прижал его к себе. Питер замер от неожиданности, и даже слегка покраснел.

– Окей, – протянул он, похлопав Пьетро по спине. – Не то, чтобы я настаивал…

– Да заткнись ты, – буркнул Пьетро.

– Ладно, ненадолго можно и заткнуться, – согласился Питер.

Не успели они разойтись, как на них налетела маленькая Ванда, обхватила, насколько хватало рук, и прижалась ближе. Ванда постарше тоже присоединилась и растрепала ошеломленному Питеру волосы.

– Это… Мило. Очень мило, – прохрипел Питер. – Как вы думаете, это не нарушит какое-нибудь мировое равновесие?

– Не нарушит, – успокоила его Ванда.

И Питер наконец замолчал и закрыл глаза, стараясь чувствовать как можно больше тепла сразу и запечатлеть его в памяти навсегда.

Комментарий к Часть 6

У меня осталось две главы, я так волнуюсь, потому что они очень важные. Скорее всего, закончу работу в ближайшее время)

========== Часть 7 ==========

За окном было ещё светло, когда Ванда устроилась на кровати, окруженная со всех сторон взволнованными взглядами. Чарльз осторожно обхватил пальцами её виски, но не спешил усыплять.

– Если нам повезёт, то это последний раз, когда мы видимся, – тихо сказал он.

Эрик ободряюще взял его за руку. Чарльз грустно улыбнулся.

– Мы вам очень благодарны, – сказала Ванда.

Пьетро просто кивнул.

Чарльз вздохнул.

– Я буду по вам скучать. И Эрик тоже, хоть он и не показывает виду.

Эрик закатил глаза и, словно в свое оправдание, заметил:

– С возрастом все становятся сентиментальнее.

– Я… – Ванда посмотрела на брата и поправилась: – Мы тоже будем скучать.

– Не бойся своих способностей, – будто давая последний совет, прошептал профессор. – Пообещай мне, что не будешь бояться, а будешь тренировать их, хорошо?

Ванда стеснительно кивнула.

– А ты попробуй говорить словами через рот, – подмигнул Питеру Пьетро.

– Постарайся не умереть от первой же пули, – в том же духе ответил Питер.

– Я надеюсь, что у вас всё будет хорошо, – произнёс Хэнк, глядя в основном на Ванду.

– И у вас.

Повисла какая-то неловкая тишина, во время которой каждый думал о своём. Наконец, решив, что прощание закончено, Чарльз закрыл глаза и сосредоточился на сознании Ванды.

Эрик наблюдал за этим, как завороженный. Спустя всего несколько секунд тело Ванды расслабилось, а на лице появилось выражение умиротворения.

Пьетро подумал, что давно они не спали так спокойно.

– Я найду и воспроизведу один из прошлых её кошмаров, – пробормотал Чарльз. От напряжения на его лбу выступили морщины.

Сырость затопила улицы по самые воротники тёплых водолазок. Над городом собирались тучи, чёрные и мохнатые, словно бродячие собаки. Раскисшая листва противно липла к ботинкам и оставалась на штанах грязной россыпью капель.

В один момент всё засвистело, загудело, задрожало, словно грозясь разбиться на сотни осколков. Люди испуганно поднимали глаза на небо. Кто-то в страхе кидался бежать, кто-то замирал на месте, не в силах пошевелиться – к таким относилась и Ванда.

Пьетро дёрнул её за руку и взглянул ошалелыми глазами.

Тело само по себе послушно двинулось за ним.

Они успели спрятаться в квартире. Через мутное стекло было видно, как летят самолёты. Пьетро прижал её к себе и шепнул: «Всё будет хорошо, поняла?»

На кухне стукнула сковородкой о плиту мать.

А потом наступила темнота, разорвав барабанные перепонки.

Они лежали в полубреду день… или неделю… Никто не спешил им на помощь, так что единственным вариантом оставалось помирать здесь, под завалом.

Периодически Пьетро приходил в сознание и стонал. По его виску текла кровь, и не только по виску. Ванда телом чувствовала что-то горячее у него на боку.

А перед глазами, словно в стоп-кадре, лежала бомба с логотипом «Stark Industries» на боку, вот-вот грозящая взорваться и прекратить их страдания.

Ванда закричала и вскочила на кровати. Справа и слева послышался грохот, и визг вырвался из груди сам собой.

– Спокойно, это был сон! – воскликнул Хэнк, хватая её за руку. – Всё хорошо!

Ванда завертела головой. Тут и там на полу валялись предметы, которые она, вероятно, заставила левитировать, пока спала. Рядом с ней с измученным видом сидел Чарльз, Эрик осторожно прикладывал к его лбу влажное полотенце.

– Что произошло? – прошептала Ванда.

– Ты проснулась, – сообщил Питер. – Что-то пошло не так, и вас не перекинуло домой.

– Оу… – Ванда пожала губы и виновато опустила глаза.

– Не глупи, это не твоя вина, – пробормотал Чарльз и тут же поморщился, как от зубной боли.

– У вас всё хорошо, профессор?

– Твоё подсознание дало мне сильный отпор, – усмехнулся Чарльз. – Это неприятно. Но мне не в первый раз.

– Извините.

Чарльз махнул рукой с таким видом, словно это были мелочи жизни.

Пьетро с Эриком переглянулись

– Мы будем пробовать снова? – спросил Эрик, словно озвучив его мысли.

Чарльз тяжело вздохнул:

– Не думаю, что прямо сейчас я способен повторить это всё.

– Но у нас времени в обрез.

Чарльз с Эриком посмотрели друг другу в глаза, и, некоторое время спустя, профессор сказал:

– Веди сюда Джин.

***

Джин выглядела так неуверенно, что Ванда усомнилась, та ли это самая Джин, с которой они познакомились с утра.

– Мне нужно просто… Напугать её? – уточнила она, глядя на Ванду так, словно та в любой момент могла наброситься.

Чарльз кивнул.

– Чем сильнее, тем лучше. Тебе хватит твоих способностей.

– А я не сделаю ей плохо? Способностями.

– Не сделаешь, – спокойно сказал Эрик. – Мы проследим.

– А если я что-то испорчу у неё в голове?

Чарльз улыбнулся краешком рта.

– Джин, мы ведь тренировались.

По её глазам можно было догадаться, что тренировок ей было недостаточно.

Тут в разговор включилась Ванда:

– Послушай, Джин, – сказала она, – Тебе нечего бояться. В любом случае, у тебя столько же шансов совершить ошибку, сколько и у профессора. Мы даже не уверены, что всё должно сработать, так что… Попробуй.

Она улыбнулась, стараясь вложить в эту улыбку как можно больше уверенности.

И Джин выдохнула:

– Хорошо.

Ванда закрыла глаза и почувствовала, как матрас сбоку от неё прогибаться, а холодные пальцы прикасаются к вискам.

В этот раз она провалилась в сон почти мгновенно.

Над особняком ярко светило солнце, как сегодняшним утром. Оно просачивалось сквозь листву и заполняло асфальт яркими лужицами. Откуда-то издалека, как сквозь толщу воды, доносился детский смех.

Джин спроецировала себя на дорожку перед входом и огляделась. Ванды нигде не было видно. Сон, в который она попала, сформировался сам по себе из воспоминаний Ванды, так что, было бы неплохо найти её саму, прежде чем начинать всё портить.

Недолго думая, Джин решила пройтись вокруг школы.

Всё казалось таким родным, и, одновременно, как будто незнакомым. Джин уже видела такое пару раз. Так всегда бывало, когда смотришь на мир через сознание другого человека.

Ванда видела школу какой-то необычайно тёплой и дружной. Доброта от стен почти шла волнами. А ещё к ощущениям подмешивались грусть и тоска по дому.

Справа послышался крик. Джин оглянулась.

Кричал Уоррен. У него в руках был свисток. Рядом вертелся Курт, а чуть впереди, стоя на низком старте, ожидали свистка Питер и Пьетро.

– Не было заступа, – криком ответил Питер.

– Я, по-твоему, слепой?

– Да ты подойди поближе!

– Курт, последи, чтоб они не заступали!

Джин усмехнулась. Во сне Питер и Пьетро вели себя точно так же, как и в реальности.

Джин дождалась, пока они сорвутся со старта, и пошла дальше.

Самое удивительное в этом месте – Джин не могла с чистой совестью назвать это своей школой – было то, как сильно в нём чувствовалась любовь, она пульсировала, точно из какого-то мощного источника. В настоящей школе, из реальности, Джин никогда не ощущала подобного. Возможно, коснись она сознаний других мутантов чуть сильнее, ей бы удалось уловить этот образ, но Джин никогда не позволяла себе ничего, кроме простого чтения текущих мыслей. Она проучилась в этой школе больше пяти лет, и всё равно не испытывала к ней той же благодарности, что и Ванда, не пробывшая здесь и двух дней. То, что чувствовала Ванда, было смесью восхищения, уважения и нежной грусти от того, что школа не может стать для неё постоянным пристанищем. Чем больше Джин осознавала это, тем тяжелее становился камень в её груди, и тем острее ей хотелось вернуться в реальный мир, где она могла закрыться от всех эмоций.

Ванда нашлась у главного входа, куда их с Пьетро привезли в первую ночь. Она сидела на ступеньках, подставив лицо солнцу, и выглядела счастливой.

– Привет, – сказала Джин.

Ванда открыла глаза. На мгновение в её взгляде скользнуло удивление.

– Доброе утро, Джин.

– Ты… Осознаёшь, что ты во сне?

Если бы это был осознанный сон, то не имело никакого смысла делать из него кошмар: осознавая нереальность происходящего, Ванда все равно не испугается. Но она слегка нахмурилась и спросила:

– Это какая-то метафора?

Так что, Джин оставалось только действовать.

Она задумчиво огляделась.

Первое, что ей бросилось в глаза, как только она здесь очутилась, было яркое солнце, так что…

Небо стремительно заволокло тучами, ни оставив не намёка на прежнюю погоду. Подул холодный ветер, подняв пыль. Вдалеке послышался гром. В воздухе ясно запахло дождём, даже не так, крупной грозой, настоящим штормом. Чем дольше Джин продумывала фантазию, тем больше нагнеталась обстановка.

Не удержавшись, она глянула на Ванду. Та выглядела на удивление спокойно.

– Это ведь ваши так на погоду влияют? – спросила Ванда.

Джин опешила, и даже отвлеклась от своей иллюзии. Гром прекратился на половине, будто его поставили на паузу.

– В смысле «наши»?

– Ну, кто-то из ребят. У вас же есть те, кто управляет погодой? Так здорово. Недавно было солнце, а тут раз – и гром.

Джин моргнула и опустила руки. Тучи остановились на небе неподвижно, как на фотокарточке, а ветер резко утих.

Тут явно требовалось другое решение.

В поле зрения появился Пьетро. Они с Питером шли, красные от смеха, и о чём-то весело спорили. Наверное, обсуждали результаты забега.

Возможно, это будет жестоко, но если так необходимо…

Пьетро резко остановился и скорчился от боли. Его ноги подкосились, и, под испуганный вскрик Питера, он упал на колени.

– Пьетро! – воскликнула Ванда, кинувшись к брату.

Пьетро упёрся ладонями в асфальт, его лицо исказила гримаса боли, послышался хриплый стон. Джин зажмурила глаза, чтоб этого не видеть.

Перебрав в голове несколько самых пугающих вещей, которые могли прийти ей в голову, Джин добавила ко всему несколько деталей.

Пьетро закашлялся кровью и судорожно задрожал.

– Господи, Пьетро, – сквозь слёзы прошептала Ванда, обхватывая его лицо ладонями. – Что с тобой? Пьетро? Ты меня слышишь?

Питер за её спиной растаял в воздухе, полностью забытый подсознанием, переключившимся на Пьетро.

Мрачное-мрачное удовлетворение, от того, что задумка удалась, заполнило голову Джин. Было больно смотреть на страдающего Пьетро, но, в то же время, чем более жестоко всё выглядело, тем вероятнее оно должно было сработать.

Ванда вдруг вскочила.

– Постой, я позову Хэнка! – выкрикнула она, кидаясь к особняку. – Он сможет… Он знает, что делать, только потерпи!

Она бросилась к двери, и, словно в какой-нибудь счастливой сказке, оттуда сразу же вынырнули Логан и Хэнк. Джин сердито вздохнула. Конечно, у себя в голове Ванда могла делать всё, что угодно. И если она была уверена, что Хэнк поможет, то он поможет. Это была слишком перманентная истина. Попробовав её изменить, Джин бы заставила Ванду усомниться в реальности происходящего, а там недалеко и до пробуждения. Нужно было действовать иначе.

Каким-то странным образом Ванда посчитала школу мутантов чем-то вроде рая, и настолько сильно укрепила эту мысль в своей голове, что, казалось, не могла почувствовать себя в опасности, пока школа существовала.

Джин задумчиво посмотрела на стены особняка.

Жар скопился в ладонях сам собой, силы было так много, что это было так же естественно, как дышать. Джин вдохнула побольше воздуха и направила мощный, сбивающий всё на своём пути поток прямиком на школу.

Во все стороны полетели осколки камней и битое стекло.

Ванда застыла на месте.

– Что ты делаешь?!

Джин не ответила. Медленно поднявшись в воздух, она уже готовилась к прицельному огню по несущим стенам особняка.

– Джин! – закричала Ванда с земли. – Что ты… ДЖИН!

Камни крошились и разлетались в стороны, всё, что могло гореть, мгновенно занималось огнём. От её ударов в фундаменте оставались огромные воронки, шли трещины.

Ванда вопила с земли срывающимся голосом, по её лицу текли слёзы.

Школа всё меньше походила на здание, превращаюсь в груду полыхающих обломков. Торчали балки, трещали и обрушались остатки стен, валил густой дым.

Ванда сидела перед разрушенным особняком и как заведённая повторяла:

– Нет-нет-нет-нет-нет, Джин, нет, только не это, нет-нет-нет.

Её голос становился всё тише, всё чаще она закашливалась от дыма, пряча опухшее лицо в ладонях.

Джин медленно опустилась на землю.

Всё чувства, всё то тепло, что витало в воздухе до этого, исчезло. Его заменила боль и безнадёжность, абсолютная глухая безвыходность. У Ванды не осталось ничего, и школа, хоть и ненадолго, смогла заменить ей ощущение дома, а Джин… Она его разрушила.

Тревога, страх, разочарование огромными дозами выплёскивались, и Джин эмпатически их впитывала. Чужое горе превратилось в своё собственное.

Она всхлипнула и закрыла глаза.

***

– Джин.

Чья-то рука опустилась ей на плечо.

– Всё хорошо, Джин.

Чьи-то руки обняли её за талию.

– Ты справилась.

Кто-то погладил её по голове.

Джин отвела дрожащие руки от лица. На неё ласково смотрел Чарльз. Вокруг сидели Питер, Эрик и Хэнк, в дверях стоял Логан.

– Ты большая умница, – нежно проговорил Чарльз.

Джин подавилась всхлипом и закашлялась. Логан протянул ей носовой платок.

– Я… Я разрушила всё, – прошептала она, глядя сквозь него.

– Это было очень необычное решение, но оно сработало. Ванда с Пьетро смогли переместиться.

Чарльз погладил её по руке.

– Это была её последняя надежда, – гнусаво прошептала Джин, – Им некуда идти. У них нет дома.

– Тише, – протянул Чарльз, притягивая её к себе. – Всё хорошо.

– Я лишила её надежды!

– Это был просто сон.

– Им некуда идти, некуда!

– Джин, успокойся.

Она вжалась носом в его плечо и засопела, как маленький ребёнок, расстроенный чем-то незначительным.