Текст книги "Надо же, как интересно получилось (СИ)"

Автор книги: Калейдоскоп Событий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Ну, или я слишком слабая, что более вероятно. А может и то, и то. В конце концов, кто знает наверняка, насколько тяжелы ангельские крылья? Тем более, что у архангелов их вроде как три пары. Хотя мне доступно видеть только одну из них.

Что-то я отвлеклась.

Я сейчас стояла в ванной комнате номера, набирая едва тёплую – о, прелести мотельной жизни – воду в миску, чтобы промыть чужие раны. Правда, пришлось порвать местные простыни на импровизированные тряпки и бинты, но выбора-то особого не было, да и думаю, управляющему не привыкать, что люди здесь что-то да портят. К тому же, он был довольно грубым, и…

“Не отвлекайся, дура.” – поругала я саму себя, выходя из ванной и подходя к бессознательному Дьяволу. Тот раскинулся по постели, пачкая матрас своей кровью, и выглядел напряженным. Ещё бы он расслаблен был, когда в таком состоянии блин!

Сейчас он кажется таким уязвимым и беззащитным, что появляется ощущение иллюзорности и эфемерности происходящего. В данный момент было бы так просто нанести ему вред, но что-то мне подсказывает, что даже если бы в комнату ворвались Винчестеры, дали мне клинок архангела и сказали: “бей”, я бы не смогла заставить себя свершить это.

Дело пахнет керосином.

Люцифер застонал – до чего душераздирающий звук – и мне пришлось выкинуть лишние мысли из головы. Хотела ему помочь, так помогай, Элис. Не время отступать или сомневаться.

Будто бы я решилась так поступить.

Кровь давно окрасила его тёмную футболку и не яркую клетчатую рубашку, и те не прилипли к коже наверное лишь потому, что красные ручейки пропитывали ткань, не давая той высохнуть. Если я хочу обработать раны, то нужно как-нибудь избавиться от помехи в виде верхней части одежды.

Вот только, стоило мне только подойти с ножом – уж простите, но ножницы я не нашла – к Люциферу, как меня с силой схватили за руку с этим самым холодным и острым оружием и зло, даже яростно воззрились на меня алыми глазами. Я нервно сглотнула, даже не только из-за сверхъестественного проявления взгляда, сколько из-за того, каким он был – так смотрят, наверное, те, кто ожидает удара в любое мгновение, те, у кого все вокруг, абсолютно все – враги и противники.

А разве это не так?

В душе слабо шевельнулось какое-то болезненное сочувствие к Падшему. Я постаралась улыбнуться как можно более дружелюбно, надеясь хоть как-то разрядить ситуацию. В воздухе вполне ощутимо повис запах угрозы. Надеюсь, мне дадут вставить пару словечек прежде, чем размажут по грязным обоям этого номера?

– Я просто пытаюсь помочь, Люцифер. – медленно и осторожно говорю я. Мне не верят, но руку сжимают уже не с той силой, что была до этого. Видимо, я – как и оружие – признана не опасной. – Отпусти мою руку, пожалуйста.

– Да неужели? – скептически говорит он, голос звучит более слабо, чем обычно. – А нож тебе к чему, смертная?

– Будто он тебе может навредить, – закатываю глаза я. – Я конечно безбашенная, но не сумасшедшая, – ну с этим до недавних пор можно было поспорить. Да и до сих пор, наверное, тоже. – чтобы пытаться убить архангела, хоть и падшего, кухонным ножом. Он чтобы разрезать твою футболку.

– Зачем?

– Чтобы обработать раны, естественно. – пожимаю плечами.

Его взгляд обводит комнату, не находит Винчестеров, да и вообще кого бы то ни было, зато натыкается на миску с тёплой водой, порватую на тряпки и бинты простынь и несколько пузырьков с перекисью. Сомнения в моих целях пропадают сами собой, зато теперь на меня смотрят как на ненормальную. Ну, к этому мне не привыкать.

– Ты собиралась меня лечить? – и голос такой удивлённый.

– Да. – просто киваю. – И до сих пор собираюсь, если ты передумал украшать моими кишками стены. Так что отпусти руку, пожалуйста.

– Это глупо. – однако, руку он всё же отпускает и даже позволяет разрезать футболку. Раны выглядят не так страшно, как я боялась, но для человека они, вероятно, стали бы смертельными, тем более с такой потерей крови.

– Не думаю.

“Вот именно, Элис, что ты не думаешь. И так всегда” – ворчу на себя, промывая чужие раны.

– Вообще-то, это бессмысленно. Я Архангел, хоть и Падший. – на меня и мои действия смотрят с исследовательским интересом. – Мне ничего не будет. Не говоря уже о том, что я не понимаю, зачем ты это делаешь.

– Но ранить-то тебя ранили, всесильный ты наш. – фыркаю я, и он мрачнеет. Кажется, не стоило говорить этого, но я зачем-то добавляю. – К тому же кое-кто не спешит показывать чудеса регенерации.

– Что?

– Не исцеляешься ты, говорю.

– Я… не в форме. – неохотно признаётся он.

– Я заметила. – отвечаю я, продолжая промывать рану. По хорошему, стоило бы его в ванную отволочь, чтобы промыть под хоть каким-то напором, а не тряпками из не очень чистой простыни, но мало ли, вдруг снова сознание потеряет. Ну его, от греха подальше, и так справимся. “От греха подальше, да?” Звучит иронично.

– Зачем тебе это, Элис? – спрашивает он спустя время.

– Ммм? – мычу я рассеяно, тянясь к бутылькам.

– Помогать. – всего лишь одно слово, а интонация такая, будто он не знает, то ли подлянки от меня ждать, то ли я снова что-нибудь странное отчебучу.

Потому, что могу это сделать.

– Мне стоило бросить тебя истекать кровью? – хмуро спрашиваю я, пытаясь открыть пузырьки. Те упорно мне не поддавались. До чего ж неудачная упаковка.

– Мой сосуд и его братец бы удавились бы за подобную возможность. Вероятно, они бы даже попытались выпустить в меня ещё пару пуль из Кольта пока я слаб.

Ага, если бы они у них были.

Он смотрит на меня испытующе, и я попросту пожимаю плечами.

– Ты не ответила. – с нажимом и едва уловимой угрозой повторяет пернатый.

Боже, до чего ж упрямый. Какая разница-то, будто мои цели могут иметь хоть какое-то значение. Покажите мне хоть одно живое существо в этом мире, что будет иметь выгоду от помощи ему?

Ну, если не считать подобострастных и наивно верящих в своё превосходство в глазах Светоносного черноглазиков. Те бы точно придумали б себе пользу.

– Потому что должна и хочу тебе помочь. – всё-таки говорю я, поняв, что не придумаю достаточно правдоподобную ложь. Меня сканируют внимательным взглядом, так что приходится объяснять. – Ты не единожды спасал меня.

Создаётся впечатление, что моя последняя фраза была какой-то не той, потому что в его взгляде что-то непонятно меняется. Знать бы ещё что.

– Я делал это…

Появляется ощущение, пока что едва уловимое, но ощущаемое, что Люцифер если не врёт, то увиливает точно.

– Для себя. Да-да, я помню. – отмахиваюсь от него я, делая мысленный фейспалм своей собственной глупости. Как оказалось, крышка перекиси не открывалась не потому, что она такая плохая, а потому что я – идиотка, и крутила не в ту сторону. – Было бы кстати неплохо узнать, как мой страх может мешать тебе.

Ну да, кто б мне ответил – понимаю я, получая сплошную тишину вместо ответной реплики.

Открываю бутылёк, чувствуя себя, как примитивный человек, додумавшийся наконец использоваться огонь, и задумываюсь, стоит ли предупреждать, что может щипаться или не стоит?

– Не страх, а твои мысли. – всё же говорит он. Мои брови медленно ползут вверх по лбу в удивлении. Мысли, Карл? Чем… Нет, как, они могли ему мешать? Люцифер морщиться, смотря на моё лицо, полное вселенского непонимания, и объясняет даже раньше, чем я прошу об этом. Вслух. – Не стоило лезть тебе в голову, когда ты каким-то образом попала на мою встречу с Сэмюэлем.

– И это должно было мне всё объяснить? – хмыкаю я, а сама начинаю догадываться. Он закатывает глаза.

– Я не знаю, что ты такое, но тогда всё пошло совсем не так как должно. Между нами образовалось… ммм, подобие связи? Что-то на уровне менталики, но не совсем. Твоя Душа будто резонирует с остатками моей благодати. – он хмурится так, будто только сейчас или совсем недавно понял это. – Когда ты недалеко твои мысли – словно открытая книга, а так я ощущаю самые сильные и острые эмоции. Я не могу это контролировать. Это… раздражает. Ты раздражаешь. Чем бы ты не была.

Чем бы я не была?

– Я – Аномалия. – спокойно говорю я, без предупреждения лью перекись на рану. И нет, это не месть, ни в коем случае. Просто мы болтаем слишком долго, про ранение забывать не стоит. Люцифер шипит, как шипит перекись, попадая на кровь, смотрит рассерженно и даже немного обиженно, и это выглядит почти мило. Я даже успеваю испугаться последней мысли, когда с явным облегчением замечаю, что на его лице нет ни капли презрения, что можно было заметить у Михаила. Лишь толика удивления, непонимания и задумчивости.

– С чего ты это вообще взяла? – спрашивает он у меня, как у душевнобольной. А потом в его глазах мелькает что-то похожее, на осознание. – Тебе в Раю сообщили об этом?

Теперь моя очередь удивляться.

– Откуда ты знаешь, что я была в Раю? – глупо моргаю я, рассеяно оборачивая “бинт” вокруг его торса. Остатки футболки, да и расстегнутая рубашка изрядно мешались, и приходилось придерживать их в отдалении.

Он же не следит за тем, какие души попадают в Рай, верно? Ну, типа, зачем ему вообще следить, кто умирает.

– Связь, помнишь? – он посмотрел на меня, как на тупую. – Она исказилась, и…

Исказилась? Всего лишь исказилась, а не исчезла. Потому что “твоя Душа будто резонирует с остатками моей благодати”, а значит связаны не просто наши сознания. То есть, технически, он не должен был знать, что я умирала, потому что она не исчезла. Если бы только не проверил, но он же не мог бы этого сделать, так ведь? Зачем ему?

– О. Мой. Бог. – вскрикиваю я, заставляя его поморщиться. Я кажется кое-что начинаю понимать, и в процессе своего сознания пытаюсь вскочить с кровати и едва не падаю на пернатого, лишь в последнее мгновение умудряясь сохранить равновесие. – Не может этого быть! Это ты меня вернул! И… Адских собак тоже ты отозвал? Конечно, ведь Мэг бы вряд ли это сделала, а единственным, кого они могли тогда послушаться, был ты! – выпаливаю я, с удивлением понимая, что мои слова звучат почти как обвинения. Лицо Люцифера принимает не очень хорошее выражение. – Не то, чтобы я была не благодарна за это, нет-нет, как раз-таки наоборот. Спасибо огромное. – затараторила я извиняющимся тоном. – Но… зачем?

И смотрю на него широко раскрытыми от удивления глазами.

– Можно просто Люцифер. – фыркает он, расплываясь в насмешливой улыбке. – Мне просто… любопытно.

Это – всё, чего добиваюсь я своей речью. Ну, ладно, окей. Пусть будет так. Любопытно, так любопытно. Надеюсь, ничем плохим это не обернётся.

– Я вроде как обработала рану. – тяну я, посматривая косым взглядом то на кровоточащие места в его крыльях, то на сломанные явно участки на правом крыле.

– Даже не думай. – предупреждает он, а я смотрю просящим взглядом. Всё равно ведь хуже не будет, чего так упрямится. – Ты не сможешь мне помочь.

И от этой фразы почему-то становится тошно.

– Да ладно тебе, кровь-то точно должна остановиться, – пытаюсь уговорить его я. Господь Всемогущий, чем я вообще занимаюсь? – К тому же ты сломал крыло. Оно срастётся неправильно и будет криво и некрасиво волочиться.

– Их всё равно мало кто видит. – пожимает плечами Люцифер.

– Но ты-то видишь.

Как можно быть столь равнодушным?

– Как и ты. – хмыкает он, осторожно шевеля правым крылом и протягивая его в мою сторону. Морщится. – Давай уже, пока я не передумал.

А он бывает покладистым, надо же. Как он не убил ещё меня за эту мысль – не знаю.

Я быстро обмываю ранки на крыльях, которых, как оказалось, великое множество, и обрабатываю их перекисью, стараясь не причинить слишком боли. Смотрю на ожоги, думая что неплохо было бы разжиться каким-нибудь средством против них. Его крылья в расправленном виде были просто огромны, и ему приходилось их слегка приподнимать, чтобы те помещались в этой небольшой мотельной комнате. Перья, к которым я по чистой случайности умудрилась прикоснуться, были мягкими и живыми, хотя раньше при взгляде на эти пернатые опахала казалось, что они были безжизненными и мёртвыми. Было искренне неприятно, что кто-то изуродовал их и надругался над ними. В груди снова неприятно заскреблось сожаление.

– Больно? Прости, – я извиняюще пригладила перья рядом с повязкой, что пыталась наложить, чтобы кости срослись правильно, когда поняла, что получается что-то не так. Нет, Люцифер не издал и звука, но то, как крыло едва ощутимо отклонилось от меня назад, пытаясь уйти от прикосновений, говорило о многом. На меня посмотрели как на идиотку. – Я постараюсь быть более осторожной, хорошо? Потерпи, пожалуйста.

Стараясь не думать, как выглядит со стороны моя забота о, подумать только, Дьяволе, я пыталась наложить повязку правильно. Потому что опыта в этом непростом деле у меня было немного, лишь дважды мне приходилось делать подобное для попавших в моего зрения голубей. И то, их крылья куда меньше и мобильнее, чем эти.

– Ещё раз сравнишь меня с птицами, и я подумаю над тем, чтобы окрасить этот потолок в цвет твоей крови, – почти дружелюбно бросает Светоностный.

– Ладно-ладно, пернатый переросток. – улыбаюсь я, и – надо же – меня не убивают. – Как насчёт птицы-мутанта?

– Не переигрывай, – фыркает весело он, поддерживая шутку, и на секунду мне кажется, что мы в другой вселенной. Потому что в этой вселенной по идее он должен был хотя бы немного разозлиться. – Любишь играть с огнём, как я погляжу?

Да, это моё самое любимое занятие после обрабатывания ангельских крыльев от ран.

– Типо того. – заканчиваю я с правым крылом, и тяну свои загребущие лапки к левому. С тяжким вздохом мне его всё же протягивают. Процедура медленно, но верно повторяется, разве что сломанных костей здесь не было к счастью. – Как тебя вообще умудрились ранить?

– Демоны, – просто отвечает он, пожимая плечами, обходясь без фраз на подобии: “Это не твоё дело, наглая человеческая девчонка”. – Воспользовались тем, что я ослаб после призыва Смерти, использовали какое-то заклинание, и пытались ранить и убить меня обычным ангельским клинком.

– Не то, чтобы неудачно. – осторожно замечаю я.

– Как видишь, я жив. – закатывает глаза он и замечает в пустоту. – Наверняка это происки Кроули.

– Да уж, не любит он тебя. Но его можно понять, ты ведь не собираешься в конечном итоге оставлять демонов в живых.

– Они отвратительны. – он морщится и смотрит раздраженно. – Во многом даже хуже людишек. Самые худшие души людей, если быть точным.

Как грубо. Даже почти обидно.

– Ну, знаешь мы не такие уж и отвратительные. – пожимаю я плечами как можно более расслабленно. Не стоит придавать его словам слишком много значения, Элис.

– Вы убиваете, идёте друг на друга, заливаете землю кровью. – перечисляет он.

– Ты сейчас перечислил то, что можно применить и по отношению к вам, пернатым. – фыркаю я, перебивая его. Самосохранение отсутствует начисто, помните?

– Вам позволили жить на этой планете, а вы только и делаете, что уничтожаете её.

Ммм, а по Библии нас спустили сюда с твоего содействия.

Впрочем, если бы кое-кто не рискнул вкусить запретного яблочка…

– А во всех своих бедах, вы вините меня. Соврал, украл, навредил или убил – это не я, меня Дьявол попутал. Будто у меня нет других дел, как стоять за чей-то спиной и нашёптывать, как поступить. Не я толкаю людей в пропасть, вы сами прекрасно с этим справляетесь. Я всё это время находился в клетке, и это ничего – ничего – не изменило. Войны, подлые деяния, бессмысленные убийства.

– Ты прав, – соглашаюсь я, и лишь этот факт заставляет его замолкнуть. Он смотрит так, будто сейчас ослышался. – Но ты видишь лишь одну сторону медали. Да, есть люди-мудаки. Зачастую встречаются серые люди, что не несут зла, но и добра особо не делают. Но есть и действительно хорошие люди. – я улыбнулась. – Есть те, кто готовы приютить чужое дитя, те, кто потратят последние деньги на еду для бездомного животного, те, которые тратят всю свою жизнь на то, чтобы сделать жизнь кого-то другого немножко лучше. – я улыбнулась с некой горечью. – Да, мы не идеальны. В нас много изъянов. Но, возможно, в этом и была Его задумка? – задумчиво спрашиваю я. – Мы ведь не ангелы, Люцифер. Просто люди. Но мы не хуже и не лучше вас. Мы просто другие.

– То, что не все человеческие души пали достаточно сильно, ничего не значит. – мрачно отрицает он.

Какой же он всё же упрямец.

– В тебе говорит обида, – на прямую высказываюсь я. Ходить вокруг да около – это не моё. – Суть ведь не в том, насколько несовершенны мы, люди. А в том насколько совершенного тебя Бог пытался заставить нас полюбить. – губы дёргаются в хмурой усмешке. – Попробывал бы кто-то подобное провернуть что-то подобное с людьми, сказав преклонить колени перед муравьями.

– Ты только что сравнила себя и всех людей с насекомыми, – расплылся он в насмешливой улыбке.

– Ну, если тебя это порадовало, то оно того стоило. – пожимаю я плечами, чувствуя, как атмосфера в комнате перестаёт быть такой напряженной, как всего какое-то мгновение назад. Вообще у Люцифера, похоже, перепады настроения – это норма, да и вообще, его поведение во многом сходно с поведением недолюбленного и обиженного ребёнка, он даже точно также действует демонстративно и стремиться заполучить внимание. Запоздало понимаю, что кое-кто слышит мои мысли, но Люцифер только смотрит хмуро и раздраженно. Однако, продолжать мысль я не планирую. – Мы можем закончить эту дискуссию? Всё равно я не смогу переубедить тебя.

Но вообще было б неплохо, если бы кое-кто попытался хотя бы увидеть не только плохую картину этого мира в общем и людей в частности.

– Хорошо. – неохотно соглашается Дьявол, и ведь не поймёшь на что направлена его реплика: на слова, сказанные в слух, или мою довольно наглую мысль?

– Спасибо, – улыбаюсь я благодарно, заканчивая и с вторым крылом. Задумчиво смотрю на правое крыло, замотанное почти полностью. Вряд ли это удобно. – Долго кости срастаться будут?

– Какое-то время. – отвечают туманно мне, откидываясь на подушку поудобнее. Ну да, я и не ожидала, что он свалит. Да и я не смогу, рана наверное тоже заживать будет какое-то время, и нужно будет менять повязку.

Хотя, он же не человек. Однако… Да, он сильнее и убить его сложно, но это не значит, что он не чувствует боли.

– Ты странная. – морщась, информирует меня Люцифер.

– Это больно? – невпопад спрашиваю я не понятно о чём, то ли о ране, то ли о сломанном крыле, то ли в целом об израненных крыльях. Вероятнее всего последнее.

– Достаточно сильно. – просто отвечает он так, будто это – ничего не значит.

Раздражает.

– Мне жаль. – вырывается против воли.

– Мне не нужна твоя жалость. – выходит с рыком.

А кто вообще говорил о жалости, глупый?

– Сочувствие – не жалость. – качаю я головой, прикрывая глаза.

Сочувствие к Дьяволу достаточно опасная вещь, особенно в сложившейся ситуации, ты не находишь, Элис? Как и понимание его мотивов. Как и в целом помощь ему.

– Я должен буду убить тебя, как видевшую меня таким. – спустя время прерывает тишину Люцифер.

– Но ты ведь не будешь этого делать. – хмыкаю я, даже не открывая глаз.

Почти преступная беспечность, Элис.

– Не буду.

И в итоге мы застряли в номере на четверо суток.

(И да, как оказалось, Люциферу определённо точно не нравится пенка от ожогов, которую я всё же купила).

Комментарий к Глава 14

Группа ВК – https://vk.com/club89977622

========== Глава 15 ==========

Надолго оставаться в тишине и одиночестве мне было не суждено – зазвонил телефон. Прошло всего около двенадцати часов, как свалил Люцифер, и было раннее утро, так что звонок Бобби оказался для меня почти неожиданностью. Я рассеянно посмотрела на телефон и потянулась за ним.

– Элис? – голос охотника звучит взволнованно и воодушевлённо, да так, что я начала задумываться над тем, что вообще могло вызвать у него такую реакцию.

– Да, я слушаю, Бобби. Прости, что не сразу взяла трубку. – извиняюще говорю я, едва ощутимо улыбаясь. По ту сторону трубки явно что-то происходило, но впервые что-то хорошее, потому что Мистер Сингер звучал почти счастливо. Немного настораживало, если честно.

– Брось извиняться, мелочь. – от меня отмахиваются. – И едь сюда.

– Зачем, Бобби? – устало спрашиваю я. К встрече с Винчестерами я ещё не до конца готова морально.

– Кое-кто хочет тебя видеть. – загадочно говорит Сингер. – И это не Дин и Сэм. – добавляет он, заставляя меня удивлённо приподнять брови, ожидая объясняющего всё продолжения, но вместо этого получаю лишь многозначительную фразу. – Тебе понравится, мелкая.

– Я начинаю сомневаться, что говорю с настоящим Бобби, – хмыкаю я. – что в охотничьей жизни могло произойти столь стоящее, что твои слова напрочь таинственные?

– Беру пример с тебя, Смит. – фыркают по ту сторону. – Не тебе же одной загадками говорить. А доказать, что я являюсь старым ворчливым охотником я не могу, уж слишком много народу знает о твоём “сериальном” прошлом, девочка. В любом случае, я тебя жду. И не только я, так что не разочаровывай нас, мелочь.

И сбрасывает, зная, что я либо увиливать начну, либо расспрашивать. И ведь насколько я предсказуема! Я ж теперь с любопытства помру, и Бобби на это и уповал.

Так что ехать или не ехать вопрос не стоял.

***

На самом деле тринадцать часов езды – это не слишком много для путешествия по штатам. Но приехала я предсказуемо взмыленная, уставшая и немного злая.

– Так что такого фееричного произошло? – усмехаюсь я, улыбаясь Бобби, сидящему в своей коляске на улице почти у входа в свой дом. Когда из дома выходит миловидная женщина, ответ на мой вопрос перестаёт быть для меня актуальным. Карен Сингер смотрела на меня с интересом. – Оу.

– Я знал, что тебя это не удивит. – в тон мне говорит старый охотник. – Но есть ещё кое-кто, кто хотел бы тебя увидеть.

Я не успеваю спросить, кто это, только лишь подумать, что в каноне не воскресал никто, кому могло бы быть интересно увидеть девчонку, что шляется за Винчестерами, как детский голосок кричит: “сестрёнка” в меня буквально врезается маленьким уроганчиком какой-то ребёнок.

Широко раскрытыми от удивления глазами я ищу в ребёнке знакомые черты и с шоком их нахожу. Трясущимися руками прижимаю к себе уже давно обнимающую меня девочку.

– Бель, – даже голос у меня дрожащий. – Господи, Бель…

– Не знал, что у тебя есть сестра. – Мистер Сингер тактично не говорит “была”, потому что рядом с ним стоит та же “жертва” внезапного воскрешения. – Видела бы ты мои глаза, когда к нам забежала маленькая девочка и потребовала тебя.

– Это долгая история. – дёргаю уголком губ. Глаза как-то подозрительно начинает щипать.

– Разве это возможно? – спрашивает он негромко. – Ты ведь с другого мира.

– Говорю же, долгая история. – закатываю глаза я, натягивая на губы добродушную улыбку. Я знаю, что они скоро станут зомби. Не знаю только, как сообщить об этом Бобби и им самим. Но быть может, стоит оставить всё как есть? Это почти чудо. – Представишь меня своей жене? Буду безумно рада с ней познакомиться.

***

Малышка Бель, изрядно испуганная, прижимается к моему боку, и это так переплетается с моими старыми воспоминаниями, что этого достаточно для того, чтобы я пришла в ярость. Я чувствовала себя тошно, потому что сестра ничем не показывала помнит она прошлое или нет, и я не знала, притворство ли это. Быть может лишь Карен и помнила, потому что ей было велено передать Бобби послание? Так ещё и Винчестеры, пришли, разорались, ребёнка испугали, Мистера Сингера выбесили, меня разозлили. Можно же мягче действовать, раз уж вы боитесь за своих близких.

– Они могут быть опасны! – в который раз утверждает Дин, срываясь на крик. Да, вначале они и пытались говорить нормальным тоном, но наткнулись на полную отрицания ответную стену. Потому что Бобби не хотел верить, что Карен могла бы ему навредить. – Ничто не бывает просто так!

– Вот именно, Винчестер, – говорит Бобби раздраженно. – Мир катится к чертям, демоны, ангелы, Люцифер в конце концов! Почему в мире не может случится какое-то чудо для разнообразия? Многие легенды твердят, что перед Судным Днём мёртвые могут стать вновь живыми.

– А там случайно не сказано, что эти мёртвые сожрут твои мозги? – Дин настроен скептически.

– Вам лучше уйти, ребята. – устало и почти грубо заявляет Сингер.

– Элис, ну хоть ты ему скажи! – хватается за меня, как за соломинку Дин. Вспомнил, блин, что я что-то да знаю.

Я фыркаю.

– Элис? – уточняет Сэм.

– Вам правда лучше уйти, – всего лишь говорю я, с небольшой усмешкой. Благо, Бобби на меня не сердится и меня не выгонял. И Винчестеры действительно уходят, злые и беспокойные. Моё выражение лица скисает, стоит только им выйти за дверь. Я смотрю на Бобби понимающим взглядом, и он, зная, что я действительно понимаю всю эту ситуацию, смотрит на меня в ответ, ожидая от меня какой-либо фразы. Только вот комментарий у меня отнюдь не радужный. – Мы в полной жопе, Бобби. – говорю я, не придерживаясь норм морали. Хотя, возможно не стоило бы, рядом ребёнок. Только вот я знаю, что ей не суждено – из-за меня – вырасти, так что ничью психику я не сломаю.

– А разве бывает иначе? – он смотрит устало, и я только сейчас ощущаю груз его лет, потому что, какая бы хрень не случалась, Бобби был боек и полон жизни. Даже потеря подвижности не сломила его, хотя тот и утверждал в сериале, что не застрелился только из-за братьев кроликов.

– Увы, – я с горечью улыбаюсь едва заметно. – Но время у нас есть. Не так много, как хотелось, но всё-таки.

И Бобби отвечает мне той же едва ощутимой улыбкой.

***

Бобби смотрит на меня странным взглядом, раздумывая над тем, не сошла ли я с ума окончательно и бесповоротно. По присутствию в этом доме Бель понятно, что нет, но ощущения обмана или шутки у Сингера явно присутствуют. Да, я бы тоже так же отреагировала. Жаль, что это не так.

– Так значит ты родилась в этом мире, попала в приют с той девочкой, вы сбежали, наткнулись на сверхъестественное зверьё из-за того, что ты бывает его видишь. Когда малышка была одна, её ранил зверь, но она каким-то образом добралась до тебя и умерла на твоих руках. – перечислял Мистер Сингер немного растерянно. – От потери ты помутилась рассудком, отчего попала в психушку, откуда сбежала примерно где-то год назад. – он сделал небольшую паузу, обдумывая. – Однако, то что ты рассказывала о себе до этого – правда, за исключением того, что твои родители из того мира сбили тебя на машине и, как оказалось, приютили. А возможным это стало потому, что часть твоей личности, часть твоей Души откололась или типо того, перемещаясь туда. И технически ты проживала две жизни практически до тех пор, пока не осознала себя, Алису, в этом мире и не встретилась с Винчестерами. А произошло это, вероятно, потому что ты Аномалия, якобы умеющая пользоваться силой своей Души. Я всё правильно понял?

– Вроде как. – осторожно пожимаю плечами. – Бредово звучит, правда?

– Это всё наркоманией попахивает, мелочь. – честно комментирует мой рассказ и свои выводы Бобби.

– Сама в шоке. – губы дёргаются в лёгкой усмешке.

– И сказал это тебе всё…

– Михаил в Раю, когда меня грохнули те охотники, перед тем, как попытался уговорить сманить Дина стать его сосудом.

– И в чём его логика? – задал закономерный вопрос Бобби.

– Типо Аномалии так долго не живут, – говорю я. – нам не дольше тринадцати срока жизни отмеряно. А раз уж я такая живучая, как таракан, то значит на всё пойду, чтобы опять в подлунном мире очутиться. Только он проигрался, ошибившись.

– Но тем не менее тебя кто-то воскресил. – заметил Бобби.

– Кто бы это ни был, – говорю я, увиливая. Я-то уже знаю, кто это. Но охотнику говорить об этом опасно. – я ему благодарна.

– Ладно, пока никто с тебя цену не взял за это, всё нормально. – качает он головой. – А мы… что сейчас вообще происходит, Элис?

– Насколько я знаю из сериала, это дело рук Смерти. Он по приказу Люцифера создал зомби.

– Зачем? – удивляется Бобби. – Они же ничего не делают, никому не вредят.

– Мне жаль, Бобби, но это только пока. – устало сжимаю переносицу. – Я же говорила, что у нас есть немного времени. Чтобы… проститься с ними. – я замолчала. – А причина… вероятно, надеяться, что тебя убьют.

– И с чего я такой чести удостоился? – брови Бобби выгибаются в удивлении.

– Винчестеры. – просто отвечаю я. – У них мало тех, за кого они действительно цепляются. Видимо, если лишить их опоры, то легче будет ими манипулировать и заставить стать сосудами. Глупо, правда, так думать.

– А ведь ты теперь тоже их “опора” – замечает Бобби, и я застываю, как восковая статуя. Я? По моему я только помеха. А ведь… Бель-то здесь. И меня ею тоже заманили. Значит ли это, что Люцифер хочет моей смерти? Неприятно как-то. А ещё не логично, сначала спасать, потом убивать.

Я никак не комментирую реплику старого охотника.

– Иди к жене, Бобби. Поговорите друг с другом. – с тяжким вздохом говорю я. – У нас не так много времени, чтобы болтать друг с другом. И да, кстати, она всё помнит.

***

Стоит мне только выйти из комнаты, как в меня снова врезается Бель. Она бегала по всему дому и, казалось, присутствовала везде, с любопытством кошки заходя в каждую комнату, в каждый закуток. Зная о кратковременности её пребывания здесь, ограничивать её никто не стал.

– Сестрёнка, – весёлый, немного писклявый голос. И улыбка такая, что самой улыбаться хочется несмотря ни на что. Вот только от моей улыбки на языке горчит.

– Привет, малышка. – взлохмачиваю ей волосы осторожным движением, и она ластится, как кошка. Против воли вырывается. – Я скучала.

На самом деле это правда, пусть большую часть жизни я, как Алиса, и не помнила её, но Элис – та самая Элис, что, не сумев отпустить её образ, застряла в психиатрической клинике – безумно скучала за ней.

– Я тоже. – улыбается она, и мои глаза начинают слезиться. Пытаюсь смотреть в сторону, чтобы не выдать секундную слабость. Не стоит из кратковременного радостного момента совместного пребывания превращать всё это в глупую драму. Никогда не замечала, что когда грустно, то даже воздух солёным кажется, будто на запах и на вкус, как слёзы. – Я так рада тебя видеть, так рада быть твоим подарком, – с детской непосредственностью заявляют мне.

– Подарком? – уточняю я.

– Благодарностью, – снова ответ с улыбкой. – Мне сказали, что ты делаешь себе больно тем, что винишь себя в моей смерти.

Вот так просто, фактически без подготовки.

– Бель, я… – все слова отчаянно застревали в глотке.

– Не вини себя, сестрёнка. – меня снова обняли детские руки. – Мы обе знаем, что я сама виновата, что ушла гулять одна.

Надо же, руки снова трясутся.

– Я должна была защитить тебя, – категорично заявляю я. – спасти.

– Ты не могла. – качает она своей маленькой головой, и только сейчас я осознаю, что говорит она куда лучше и бойче, чем при жизни. И кажется едва ощутимо старше. В общем, не как пятилетний ребёнок. Но я всеми фибрами души ощущаю, что это она. Настоящая. – Не могла. Это Судьба, понимаешь?