Текст книги "Надо же, как интересно получилось (СИ)"

Автор книги: Калейдоскоп Событий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Элис, да! – смеюсь я. – Всё пройдёт как по маслу, увидишь. У меня есть пистолет, на крайняк есть ингредиенты для заклинания против ведьм. – правда, в сериале оно не сработало, но там Дин по моему с чем-то напутал. Ингредиент не тот купил, кажется, и его с Сэмом чуть не убила семейная ведьминская парочка. – Я справлюсь, Бобби.

– Может быть…

– Нет, Энди я ждать не буду. И кого-то другого тоже. – перебиваю Сингера я категорично. – Возвращаться, тем более. Я справлюсь, Бобби. Если я пойму, что это слииишком опасно, то я отступлю.

Или нет, как знать. Хотя, зная меня, точно нет.

– Ладно, но будь осторожна, мелочь. – говорит Бобби, и сбрасывает трубку.

Приятно знать, что о тебе беспокоятся и заботятся, но не думаю, что что-то произойдёт плохое. В конце концов, я не собираюсь сразу представляться охотницей. Главное ведьмовские мешочки замечать вовремя, а так – живём.

***

Мы-то живём, а вот ведьмы, похоже, что нет. Я же говорила, что на их счастье Люцифер игнорировал их призывы? Так вот, я оказалась права. Он эти их порывы не оценил.

– Это вульгарность. – сообщаю ему я, смотря на чужие кишки на люстре. Меня почти не мутит, но наверное лишь потому, что моя фантазия слишком велика, и я представляю, что это вовсе не часть чужой пищеварительной системы. Ну вот, Элис, ты сказала это вслух, теперь тебе будет плохо. А, нет, вроде не хочется рвать.

Кажется, я уже слишком отбитая. К тому же, они убили кучу народа ради своего кумира. Который убил их, исключительно “в благодарность”, ага.

– Я тоже рад тебя видеть, Элис. – говорит он, и это звучит почти мило, если бы не кровь вокруг. Смотрю на его крылья, чтобы не зацикливаться на жутковатой атмосфере комнаты, и с удивлением понимаю, что они выглядят куда лучше, чем тогда, когда я обробатывала их. Человеческие лекарства не могли так хорошо помочь. Не говоря уже о том, что я не поверю, что он не пытался это исправить всеми возможными способами, пока в конец не разочаровался. Хотя с него и стало бы оставить себе боль от изуродованных крыльев, как память, как назидание самому себе, что тебя могут выкинуть за малейший шаг не в указанную тебе приказом сторону.

Сочувствие Дьяволу – это уже клиника, но я не могу ничего с собой поделать.

– Я бы сказала тоже самое, если бы мы встретились не в полном крови и трупов месте. – осторожно пожимаю плечами я, хотя на самом деле, даже так это довольно хорошее событие. С каких пор встреча с Люцифером – это хорошее событие, я старалась не думать. Я почти… скучала?

– Постарайся не терять сознание, – фыркают над ухом, и меня буквально выталкивают из комнаты, а затем, видимо, чтобы не заморачиваться с лестницами, попросту перемещаются со мной на улицу. Люцифер-Авиалиния. А удобно, хех. – Твои мысли как какая-то адская смесь, а уж поверь, я – эксперт по Аду. – усмехается он, а у меня на лицо выползает несмелая улыбка. Он шутит? Это довольно забавно. – Прогуляемся?

Мои брови удивлённо ползут вверх. Прогуляться? Со мной? Зачем, позволь спросить?

– Потому, что именно ты предложила мне посмотреть на мир с другой стороны. – закатывает глаза он. – Вот, у тебя появилась возможность мне показать.

Ну да, а я прям эксперт в людях, что сразу найду хороших, не ошибившись ни разу.

– Ну, это в твоих интересах, – насмешливо сверкает глазами он, и мне остаётся лишь тяжко вздохнуть.

И как мне спасти ситуацию спрашивается?

***

И смутился дьявол, и увидел, как ужасно добро…

Я не знаю, где найти добро. И это факт. Но я знаю, что в добро верят лишь те немногие, кто его творит (1). Не знаю, сработает ли это на сей раз, но попробовать стоит, это ведь лучше, чем если мы продолжим бесцельно курсировать по улицам этого городка.

Я в наглую беру Люцифера за руку и тяну его в сторону магазина игрушек. Внутри светло, ярко, красочно, полки – забиты игрушками и всем подобным, продавцы вежливо улыбаются, пару мамочек со своими чадами бродят по рядам. В общем – идиллия. Мы, конечно, не очень подходим здешней атмосфере, но что есть то есть. Мрачный Люцифер скептически смотрит на меня, окопавшуюся в игрушки, а я лишь закатываю глаза, сбрасывая в тележку понравившиеся мне экземпляры. Нужно наверное штук двадцать-тридцать игрушек под число детей в приюте. Благо у меня есть фальшивая кредитная карта от Винчестеров.

Зачем мне игрушки и причём здесь дети из приюта? Это просто – если гора не идёт к Магомеду, Магомед сам идёт к горе. Так и в нашем случае, если добро не идёт само, мы сами придём за ним. Короче говоря, я надеялась, что детишки, радые игрушкам и сладостям – нужно кстати и за ними зайти – очаруют одного мрачного субъекта. Этот приют я заметила, когда искала следы ведьм, неподалёку от него по улице находился дом одной из жертв. Насколько я поняла, то он скорее временный, потому что они больше всего распространены в современной Америке.

Надеюсь, здешние воспитатели не сильно будут против нашего самоуправства и что детишки тут будут не злые, а скорее просто одинокие. Потому что как я помню что по своему пребыванию в американском приюте, что по кратковременному присутствию в русском детдоме будучи Алисой, титул “злой человек” обычно достаётся не детям, а некоторым воспитателям. Ну, или мне так просто везло.

– Безделье – игрушка Дьявола! – непередаваемым голосом продекларировала игрушка в руках Люцифера, заставив меня обернуться.

– Интеллектуальная игрушка, ничего не скажешь. – смеюсь я, глядя на игрушечного Сатану – как издревне водится, с красной кожей, клыками, маленькими красными рожками и хвостом с треугольным окончанием. Светоносный же смотрел на неё так, будто не знает, что лучше – уничтожить этот игрушечный шедевр или весь магазин. – Успокойся, это всего лишь игрушка.

– Это глупо. – фыркает он. – И причём здесь я и безделье?

– Ты не переживай, – “успокаиваю” его я. – есть ещё и фраза: “Любовью шутит Сатана”.

Люцифер только глаза закатывает.

Мы расплачиваемся на кассе, затем я тащу нашего Дьявола в магазин сладостей, где накупаю средних размеров мешочек сладостей. Снова расплачиваюсь фальшивой кредиткой, и в этот раз кое-кто это не игнорирует.

– Это почти враньё, – тихо и насмешливо раздаётся у меня над самым ухом.

– Не с охотничьей жизнью работать, – фыркаю я, даже не оборачиваясь. Не хочется врезаться в Люцифера случайно при повороте, потому что я явственно чувствую спиной тепло его кожи. Как-то близко он стал. – да и обычно я не трачу деньги на всякую фигню. – пожимаю плечами. – Но сейчас так надо. Идём.

И веду его в приют. Господи, лишь бы эта идея выгорела.

***

Оказалось, я ошиблась. Нет, не с примерным числом детей, тут я угадала. А вот с тем, что приют временный – нет. Самый обычный, не особо финансированный приют. Дети чистые, одетые, накормленные, но одинокие, как и во всех местах подобного типа. Им не хватает простого человеческого тепла.

Наверное поэтому, а возможно потому, что мы принесли игрушки и сладости, дети оказываются довольно дружелюбными. Они окружают под довольными взглядами двух воспитательниц “милую фею” в лице меня и “ангела, упавшего с небес” – о, как проницательны дети – в лице Люцифера. Отпускают нас только спустя часа три, и Падший выглядит довольно благосклонно, не смотря на то, что под конец обнаглевшие дети расслабились в нашем присутсвии и начали немного беситься, а одна из девочек вовсе залезла Светоносному на шею в прямом смысле этого слова. И самое забавное – он не стал её сгонять с понравившегося ей места, пусть таковым и выступала его шея. Это было странно. А ещё такой Люцифер выглядел мило и по домашнему уютно.

Так что, в целом, пункт проекта: “покажи Сатане, что мир не прогнил до конца” считается удачным.

– Вообще-то ты показала мне не чужую, а свою доброту, – замечает упрямо Дьявол. – и хотя те дети не так уж и плохи, это почти не считается.

Я раздраженно фыркаю, и если честно не знаю даже как возразить. Вообще-то подобным занимаются специальные благотворительные фонды и волонтёры, но где бы я ему взяла по велению левой пятки подобное событие именно в этом городе именно сегодня? Правильно: нигде. Но, конечно же, его это не волнует.

И пока я думаю, чтоб ещё показать, чтобы у Люцифера не было повода для сомнений, как мы чисто случайно натыкаются на девочку, пытающуюся отбить у трёх малолетних хулиганов бедомного кота.

Я тут же срываюсь с места в ту сторону, и три мелких идиота убегают, как только замечают неравнодушного взрослого. Не то, чтобы малышка не справлялась сама, но всё же.

– Ты в норме? – участливо спрашиваю я.

– Да. – коротко отвечает девочка, почти счастливо прижимая спасённого котёнка к своей груди, а потом спохватывается. – Спасибо.

– Не за что. Ты как, сама справишься или тебя проводить? – уточняю на всякий случай я.

– Нет, спасибо. – быстро говорит она и добавляет, прежде, чем убежать в неведомые мне дали. – До свидания!

– Это, кстати, одно из проявлений людской доброты. – почти не к месту ляпаю я подошедшему следом за мной Люциферу. – Ну, то, что малышка защищала беззащитное существо, хотя и сама могла пострадать. Разве это не проявление добра?

– Три маленьких злодея по соотношению к одной маленькой “доброй фее” как-то не очень. – упрямо и насмешливо фыркает он.

– Добра бы без зла и не было – всё познаётся в сравнении. – качаю я головой. – Везде, где есть выбор – будет выбор плохой и выбор хороший, и не всегда от самого человека зависит, что перевесит. Но бывают моменты, когда люди чинят вред и когда люди творят добро. И не всегда злой человек совершит плохой поступок, а добрый – хороший.

– Но подверженных злу и порокам куда больше. – невозмутимо не соглашаются со мной.

Такое ощущение, что он специально придирается ко всему: к предыдущим ситуациям, к моим словам. И в глазах у него мелькает что-то, что я не могу до конца понять.

– На мне есть грех, на всех есть грех. – пожимаю плечами. – Добро не исключает зла, и наоборот. Нельзя ожидать равновесия, Люцифер. Не помню, кто сказал, но фраза как никогда сейчас подходит: люди – жестоки, но человек – добр. На самом деле, в любом живом существе можно увидеть и доброту, и внутренний свет.

– Даже во мне? – прямо спрашивает он, смотрит с любопытством.

Самое тёмное время суток – перед рассветом. Не знаю, уместно ли говорить так о чьей-либо личности, но тем не менее.

– Даже в тебе. – уверенно и абсолютно искренне говорю я. – Тем более в тебе.

Потому что в сериале ты и то был большей букой, чем здесь. Да и там ты не сказать, что зло абсолютное.

– Если ты не забыла, то я вроде как прародитель всего злого. – фыркают мне насмешливо. – Так что, я – это и есть зло.

– Ты не зло, скорее антагонист, – на автомате отвечаю я.

– Да, и именно поэтому все так жаждут моей смерти. – закатывает он глаза.

– Я не жажду. – пожимаю плечами, признавая очевидное. Как говорил Паланик, рассмотри добро в том, что весь мир называет злом, да, Элис? – А вообще, знаешь ли, антагонистов мало кто любит.

И не сказать, что его все убить хотят. Даже тот же Бог. Хотел бы убить – убил бы сразу, возможности-то у него были. Но вместо этого запер в клетке, чтобы потом проигнорировать его освобождение. И даже сами ангелы способствовали этому. Значит ли это, что Он хотел этого? Зачем? Чтобы Его дети сразились друг с другом? Ага, уничтожив при этом половину Его творения. Ни за что не поверю в эту глупость. Скорее уж… Возможно, он ожидал, что Люцифер одумается?

Поток моих мыслей останавливают одним резким движением – меня хватают за подбородок, заставляя замолчать и посмотреть на Люцифера, прямо в его горящие красным неземным огнём глаза. И когда я успела его разозлить? Видимо, не стоило в рассуждениях – даже или тем более мысленных, как посмотреть – скатываться к теме его семьи. Хотя, что-то мне подсказывает – наверное, интуиция – что дело на самом деле не в этом.

– Беги. – с каким-то рыком говорит он. – Как можно скорее, потому что иначе – я убью тебя. Это была пустая трата времени, – сообщает он, отпуская мой подбородок. – Тебе будет лучше держаться подальше от меня, потому что больше я спасать тебя не буду. Так беги, Элис, так быстро, как только можешь.

И почему-то сейчас ним спорить совсем не хочется. Снова его перепады настроения, они почти привычны, но сейчас этот горящий яростью взгляд заставляет отступить.

Если дело не в затронутой теме о их божественной семейке, то… Что я сделала не так? Всё же было в порядке! Всё же почти получалось! Или в этом и проблема?

Люди не любят меняться, они боятся перемен. Может ли это относится также и к пернатым?

Это нечестно.

На глаза почему-то наворачиваются слёзы, моя Душа кричит, так громко, так оглушительно и пронзительно, но это к счастью слышно только мне.

Моя душа кричит, а я бегу.

Комментарий к Глава 17

(1) – Мария Эбнер-Эшенбах

Группа ВК – https://vk.com/club89977622

(И только сейчас до меня дошло, что из-за плохо работающего интернета, глава в 13 так и не отправилась…?)

========== Глава 18 ==========

– Не грусти, – сказала Алисa. – Рано или поздно все станет понятно, все станет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как кружева. Станет понятно, зачем все было нужно, потому что все будет правильно.

“На самом деле – это было предсказуемо.” – размышляла я, сидя на лавчонке в обычной среднестатистической католической церкви. Службы сейчас не было, так что народу немного – кто-то пришёл помолиться, кто-то насладиться атмосферой, кто-то успокоить свою душу. А кто-то – я, пришедшая не пойми зачем. Я никогда не была особо набожной, даже не знаю, крестили ли меня, потому что со мной-Элис такое не происходило, а я-Алиса была семилетней девчушкой, а второй раз крестить вроде как нельзя, так что маловероятно, да и не помню я ничего такого. Хотя крестик носила. И родители были заочно православные. В церковь я ходила всего ничего, хотя в Бога верила.

Так что отнести себя к людям, что идут в подобные места за помощью божественной и чем-то подобным я не могу. И тем не менее, после того, как я прекратила бежать, я припёрлась – прошу прощения, пришла – в церковь. Будто в поисках если не помощи и поддержки, то понятия. Или хотя бы спокойствия. Напуганная и почему-то расстроенная.

Глупо.

Я действительно была удивлена, когда мои слова возымели эффект, и Люцифер реально решил попробовать посмотреть на мир с другой стороны. Сложно заставить себя поменять мнение на что бы то ни было, изменить себя, свою природу, суть, прошлое. Люди страшатся перемен, они избегают их. И, как оказалось, не только люди.

Было понятно, что Люцифер не изменится за один раз, было бы верхом тупизма думать, что будет так. И не сказать, чтобы я хотела, чтобы он менялся. На самом деле, Светоносный, если убрать всё “божественное и неземное” – просто личность, имеющая права на свои заскоки и на своё мнение на различные вещи. Так что единственное, чего я хотела добиться – это скорее избавить его от ненависти и презрения ко мне подобным, от желания уничтожить всех людей. Типа идея-фикс, если можно так выразиться.

Честно говоря, когда я облекла мысли и чувства в эти конкретные слова… бр, меня можно назвать почти эгоисткой, потому что стремление защитить себя и себе подобных – это конечно похвально, но в подобных обстоятельствах попахивает цинизмом. Однако, было одно большое и крупное “но”.

Я хотела помочь Люциферу.

Не в том, чтобы убить людей, нет, конечно же нет. Я не отрицаю, что люди – не светлые и пушистые создания, среди нас встречаются как мудаки, так и добряки, хотя зачастую всё это перемешено в такой взрывной коктейль, что не знаешь когда и что рванёт. “Идеальная домохозяйка” – добрая, любящая мать и жена для соседей – в реальности может оказаться двуличной, гулящей жёнушкой или жестокой матерью. Преступник не всегда оказывается таковым. Циничные люди тоже проявляют нежность и заботу. Зло – не всегда зло, добро – не всегда добро. Нет чёрных и белых цветов, есть лишь полутона и оттенки.

Но это всё, несомненно, всего лишь философия.

Я хотела показать, что мы не так плохи, как кажется, чтобы он перестал цепляться за свою ненависть и злость, чтобы в конечном итоге отпустил свою обиду… и перестал в конце концов считать себя абсолютным злом подсознательно, при этом отрицая это вслух.

– Тебя что-то беспокоит, дитя? – отвлекает меня от размышлений мужской голос. Я поднимаю глаза на говорившего и неопределённо мотаю головой.

Меня ничего не беспокоит. Совсем-совсем. Вот только… чисто теоретически, если бы моя затея выгорела сразу… ну, или ладно, выгорит позже – нельзя исключать эту возможность – что тогда? Чем бы это закончилось? Люцифер бы передумал драться с Михаилом? Этот пернатый со своей верой в божественное предназначение вряд ли отступит от битвы с Падшим. И попробуй доказать ему, что ты не козёл. Ну, то есть, что ты не плохой, людей убивать не собираешься – и вообще, просто отстань от меня, противный.

Что-то меня заносит.

Но в одном эти размышления верные – архангелы не возьмутся за руки и не умчат в цветной закат к радужным единорогам. Упрямые, считающие, раз Бог сказал битве быть, то её не отменить никакими силами. Так что, вероятно, случится так, как случилось в каноне, а это значит, что сидеть двум пернатым задницам неизвестно сколько времени в клетке. Не то, чтобы мне было жалко Михаила, но… судя по отзывам Люцифера, клетка – не просто “угол для непослушного ребёнка”.

Боже, на что я вообще надеялась?

– Нет, падре. – всё-таки говорю я, потому что тишина начинает затягиваться. – Всё хорошо.

На самом деле, нихрена не хорошо.

И ведь это только одна сторона вопроса – есть ещё и вторая, тоже весьма противоречивая для меня.

Хороший Люцифер будет за гранью понимания Винчестеров. Не говоря уже о том, что по сути, я должна была всеми способами избегать встреч с ним, и при первой же возможности пожаловаться, посетовав на судьбу-злодейку, братьям-кроликам на “злого буку-Люцифера, который…”. Ага, который только и делал, что спасал меня. Не говоря уже о том, что это я обратилась к нему с просьбой воскресить Джесси.

Не знаю, кем я должна себя ощущать – предателем-перебежчиком или просто пустоголовой и наивной идиоткой. Зато знаю, как на самом деле ощущаю себя.

Это кажется правильным.

***

Встретиться с Пророком Божьим после посещения в кой-то веке церкви? Могу, умею, практикую.

Не то, чтобы я искала встречи с Чаком или кем бы то ни было, я просто покинула тот город и поехала с милой семейной парой, которые взяли меня в качестве попутчика, в соседний город. Зачем? Просто погулять, развеяться. Решить, что делать.

Я как раз думала, что стоило бы сообщить Бобби, что ведьм я не смогла прижучить по причине их внезапной смерти – о, боже, кто бы это мог быть! – прогуливаясь, когда мельком заметила, что мужчине, что шёл чуть впереди меня и явно собирался начать переходить дорогу, наперерез ехал автомобиль. Быстрый и явно не собирающийся останавливаться.

Кричать было бессмысленно. В фильмах после этого незадачливые люди останавливаются и оборачиваются, не успев уйти с траектории машин. И да, попади я в Хог, быть мне Гриффиндорцем, потому что только я могу броситься, дабы оттолкнуть, и в итоге сама чуть не попасть под машину. И кувырком, кувырком вместе негаданно спасённым человеком, да прямо на обочину, больно оцарапав руку.

А потом я подняла взгляд на того, кого спасла, и захотела сделать фейспалм.

– Чак? – удивлённо спрашиваю я. – Что ты здесь делаешь?

Странно, обычно он вроде как мало куда из дома выходит, исключением разве что выступает та конвенция. Не то, чтобы мы сейчас были слишком далеко от его дома, штат по крайней мере тот же, но тем не менее.

– Предлагал очередному книжному магазину свои книги. – с тенью лёгкой улыбкой ответил Пророк. Выглядел он напуганным. – В этот раз взяли.

– И ты на радостях решил попасть под колёса ближайшей машины? – мрачно фыркаю я.

– Я задумался. – фактически отмахнулись от моих нравоучений, но поблагодарили. – Спасибо.

– Да не за что, но постарайся не погибнуть где-нибудь за поворотом. – проворчала я, отряхиваясь от дорожной пыли.

– Выглядишь расстроенной. – ненавязчиво заметил Чак, и я поморщилась.

Неужели по мне так видно?

И вообще, я не расстроенная, я задумчивая.

Наверное.

– Трудности в общении с людьми.

А ведь я почти не вру, с пониманием Винчестеров у меня тоже некоторые сложности.

– И не только с людьми, да? – участливо спрашивают меня, и я с осознанием смотрю на Чака. Значит – знает, значит – видел. Но не написал об этом. И Винчестерам тоже не сдал. Огромное ему человеческое спасибо.

– Типо того. – не вижу смысла отпираться я.

На самом деле, с Люцифером – всё сложнее и проще одновременно. Я понимаю его, но то ли подход не тот, то ли просто не лезь в розетку, Элис, а то током шибанёт. На самом деле куда больше неприятностей мне приносит тот факт, что даже пойди моё вмешательство на пользу Люциферу, это ничего не изменит. Ровным счётом ничего. Потому что кое-кто давным давно так решил, а теперь почти никто оспаривать это решение не собирается. Ну, кроме Винчестеров. Но их версия хоть и включает в себя спасение людей, но с некоторых пор меня не устраивает.

– Ты уверена в том что делаешь? – продолжили до меня докапываться.

Уверена ли я? Да я ни в чём не уверена, даже в самой себе.

А вот в этом – и в Люцифере – уверена. Вот такой вот парадокс.

– Да. – краткость – сестра таланта.

Слишком много слов, сказанных мысленно, но какая разница, если их всё равно будет недостаточно, чтобы объяснить. Я не знаю, как видит Пророк, но вряд ли он ощущает чужие эмоции как свои. Этого – словами не выразишь. Ну, или у меня слишком скудный словарный запас.

Почему другие Пророки в сериале не видели будущего?

– У тебя не получится исправить его природу. – качает головой Чак.

Я бы не была так уверена. Да, я знаю, он видит будущее вроде как, так что Чак может быть уверен в своих словах – но, Боже, кто сказал, что будущее нельзя переписать? У Винчестеров же в конечном итоге вышло.

“Боже”? Как иронично в подобном контексте.

– Потому что он – монстр? – усмехаюсь я. – Так он и не монстр. И не чудовище тоже. И даже – ты не поверишь! – не абсолютное зло. Антагонист – быть может, и то, потому что его противопоставили Небесам.

– Оправдываешь его поступки?

– Это… не оправдания. – пожимаю плечами. Такое категоричное отношение к Люциферу почему-то меня задевает. – Скорее понимание. Он… как большой ребёнок. Обиженный, одинокий. Разве это не заметно? У него типичное поведение недолюбленного в детстве ребёнка, он пытается привлечь внимание, ломая “новые игрушки”, которые посчитал заменой. И ведь, действительно, вместо того, чтобы объяснить, что это не так, его просто выкидывают в наказание. Это жестоко.

Единственное, что оправдывает всё это – это то, что Светоносного хотя бы не убили, как будто давая шанс на исправление.

Слабенький такой шанс, если судить по тому, что Бог предрёк финальную Битву Михаила и Люцифера. Будто не верил в эту возможность. Или просто хотел быть как можно дальше, когда это случится.

– Ты веришь в Бога, Элис? – вдруг спрашивает у меня Чак.

И знаете, в любой другой раз у меня либо мурашки бы пошли от такого вопроса – потому что порой по тону понятно, что к тебе прикопались сектанты – либо я была бы готова, к тому, что верующая допустим Баба Зина с четвёртого этажа прочитает мне целую лекцию, суть которой сводится к тому, что нынешняя молодежь – хуже чертей, и, Алисочка, я поставлю за тебя свечку. Тогда я только вежливо благодарила, мысленно надеясь, что с таким зрением она поставит за здоровье, а не за упокой.

Но я снова ушла от темы.

Сейчас этот вопрос – просто вопрос. Без подоплеки, без подготовки. Просто фраза в пять слов, которая кажется обычной, но ощущается так, будто за ней – что-то ещё.

– Я знаю, что Он существует. – пожимаю я плечами. Было бы нелогично, не верить в его существование в этом мире, где есть и ангелы, и демоны, и Дьявол, и Пророк. Не исключено, что в мире меня-Алисы тоже есть свой Бог, и не факт, что каждый Бог каждого мира – это не инкарнация кого-то одного из Них. Но это всё лирика.

– Я не это имел в виду. – качает он головой.

Я знаю.

Верю ли я в Бога? Имеет ли это смысл? Моя вера в более сильное существо или её отсутствие?

На самом деле, нет, не имеет. Ни смысла, ни значения. Потому что просто верить можно в себя, в тех, кто тебе дорог. Вера в Бога… она другая. Ты веришь, что тебя услышат, что тебе помогут, что, какая бы хрень не случалась в жизни – есть хоть кто-то, кому не всё равно.

Вера – это как предохранитель на пистолете. Как бы плохо человеку в жизни не было, она уберегает его от взрыва. Вера в Бога даёт надежду на лучшее, не важно идёт ли она от сердца или постфактум.

Когда нам плохо, мы всегда обращаемся к нашей вере, не важно, считали ли мы себя до этого атеистами или верующими. Вера – акт последней надежды, она – словно второе дыхание.

Мне явно пора избавляться от депрессии, потому что из-за неё я слишком часто ухожу в пространные размышления.

– Верю. – выходит искренне, но с тяжким вздохом. Потому что Бог, как высшее существо – это относительно просто для понимания. Но вот такой: и ожидающий от своих созданий повиновения, и наказывающий их, но при этом верящий в возможность их исправления и раскаяния, боящийся, что это будет не так, избегающий наблюдения за тем, как его сыновья сражаются… он кажется слишком человечным. Даже если большинство моих выводов надуманы или притянуты за уши, это всё равно выглядит так. – Но вот только верит ли Бог в нас?

Я специально говорю не о себе. Мне не сильно нужна Его вера в меня – хотя это было бы несомненно приятно – но я моментами настолько равнодушна к собственной жизни, что просто диву даюсь. Так что под “нами” – я понимаю людей… и, да, Люцифера.

Потому что, если Бог может и хочет – а ведь только это и соответствует понятию “Бог” – уничтожить “зло”, то возникает вопрос, почему он этого не делает.

Кстати про веру в Светоносного нашего…

В моей голове что-то щёлкает, и я замираю. Как-то отслоившись от Винчестеров я об этом не подумала.

– Чак, эм, не знаю, как бы это сформулировать, но ты бы не мог сказать мне, куда сейчас направляются Винчестеры?

– По дороге в бурю. – Чак моргает от резкого перехода.

Весьма расплывчиво, знаешь ли. И к сожалению, я знаю, что это за “буря”.

– Насколько… далеко? – уточняю я.

Пророк выдыхает, будто знает, что я задумала.

– Успеешь, если сейчас поедешь. – и вправду, знает.

Я улыбаюсь.

– Не подскажешь, куда путь-дорогу держать?

***

Доехать до места назначения было просто, учитывая подробные инструкции, которые мне предоставил Чак. Куда сложнее было успеть вовремя.

На самом деле, я даже не знаю, какой момент во всей этой истории – это именно “во время”. Потому, что если я планировала прибиться к Винчестерам в самом начале – то я безбожно опоздала.

Вот только и плана у меня никакого не было – я просто сорвалась с места, опираясь на инстинкты, угнала машину и поехала по координатам от Пророка. Потому что я не могу просто проигнорировать всё это, зная, что сегодня Люцифер убьёт Габриэля. Ага, а потом винить будет себя в этом – это было видно по сериалу. Вот только это – реальность, а не выдуманная история.

Я не знала, что делать, так чтобы не испортить всё одним своим присутствием, поэтому решила вмешаться лишь под конец, надеясь, что Люцифер меня хотя бы выслушает, а не воплотит свою тогдашнюю угрозу в жизнь. Именно поэтому, я затаилась до поры до времени, дожидаясь пока оттуда свалят и люди, и Винчестеры с Кали.

А потом пришлось бежать, чтобы успеть. Так что запыхавшаяся я ворвалась в ту комнату как раз тогда, когда Люцифер уже собирался обернуться, чтобы нанести удар Габриэлю.

– Я знаю, где ты, брат. – говорит он, а затем замечает меня. И взгляд такой непонимающий, почти что гневный. И ни капли не удивлённый.

– Ты тот кем должен быть или кем хочешь? – вырывается у меня быстрее, чем я успеваю подумать. Я осторожно приближаюсь поближе к действующим лицам этого “спектакля” максимально близко. Почему-то я чувствую себя так, как будто попала в ситуацию, где кто-то хочет спрыгнуть с крыши многоэтажки и нужно этого “кого-то” отговорить.

Падший не успевает… ничего собственно не успевает. Ни ответить, ни наорать, ни убить меня, как было им обещано тогда. Потому что пока предположительно настоящий Габриэль посмотрел на меня, как на сумасшедшую, его предположительно иллюзорный собрат замахнулся для удара, пользуясь тем, что Дьявол отвлёкся на меня.

“Что-то пошло не по плану” – успевает подумать мой мозг, в то время как моё тело живёт собственной жизнью.

На автомате делаю рывок вперёд, и клинок вместо спины Падшего находит мой живот. Лезвие входит вязко, с противным, однако тихим звуком. Я даже, кажется, коротко вскрикиваю, когда начинаю падать, но вместо холодного и твёрдого пола, ощущаю тепло рук успевшего подхватить меня Люцифера.

– Идиотка! – рычит он.

А я лишь улыбаюсь слабо, морщась от боли. Губы дрожат, наверняка это выглядит как какая-то гримаса. Гримаса боли, например. Потому что это реально, чёрт возьми, больно.

Светоносный тут же осторожно прикасается к кровоточащей ране, и я почти перестаю ощущать боль, только рана не заживает полностью, лишь схватывается едва-едва, неохотно переставая кровоточить. Видимо, исцелить рану после клинка Архангела не так уж и просто.

Спасибо.

– Ты заслонила его собой? – звучит удивлённо. Отстранённо замечаю, Габриэль теперь только один. И почему-то стоит совсем с другой стороны, по сравнению с тем, где стоял раньше со своей копией.

Хочется почему-то засмеяться. Нервное, наверное. Почему это так удивительно? Намного страннее то, что здешний Фокусник всё-таки решился не просто пойти против любимого брата, чтобы дать возможность Винчестерам свалить, но и действительно пытался его убить. Хотя, в сериале ему могло не хватить времени попросту. Надеюсь, что не мои тогдашние слова подтолкнули его к подобному. Это было бы иронично.

– Да, – губы слушаются плохо, голос звучит слабо. Жалкое зрелище, наверное. Интересно, я снова умираю или кризисное состояние прошло? – да. Или у тебя проблемы с осознанием данного факта?

Слова звучат почти насмешливо. Ехидно даже. Снова хочется расхохотаться. Нет, определённо, нервы не к чёрту.

Если бы Винчестеры узнали, что я саморучно помешала лишить жизни их главную проблему, они бы застрелили меня не раздумывая.

– Я же сказал держаться от меня подальше. – говорит с раздражением Люцифер, и я всё же издаю короткий смешок.

– Ты говорил, что убьёшь меня и больше не будешь спасать. – фыркаю я. – Но это же не значит, что я отвечу тебе тем же.

Глаза закрываются против воли, сильно хочется спать. Интересно, это как с сильным холодом? Типо уснёшь – и не проснёшься? Последний, в последствии мёртвый сон?