Текст книги "Тот парень (СИ)"

Автор книги: kakas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Что тут происходит?! – со школьного крыльца слышится крик учительницы. Ее голос только сильнее бьет по ушам.

– Слушай сюда, маленький офицер, – Диксон старший наклонился к Рику, который смотрел перед собой и упрямо глотал собравшуюся во рту кровь. – Возможно, но только возможно, ты все сделал правильно. Но я не хочу видеть тебя рядом с Дэрилом. И теперь это уже не шутки, ты меня понял?

Его хриплый голос звучал вкрадчиво, угрожающе. Граймс повел плечом и вырвался из-под тяжелой ладони Мерла, опустившейся на его плечо. Рик начинает злиться, но Диксон старший уже шагает в сторону своего байка. Спустя минуту улицу сотряс шум выхлопа.

Будто на зло, они снова в одном классе. Парень чувствует, как взгляд Дэрила прожигает его между лопаток. Монотонное бормотание преподавателя, шепоток между рядов и несколько подброшенных записок – вот она, привычная школьная жизнь. Он знает, что все обсуждают их; скоро это забудется, ну а пока Рик вынужден терпеть то, как все пялятся на неотмывшееся пятно крови на воротнике его рубашки. После уроков их ждет разговор с директором, скорее всего, их оставят на дополнительные занятия в качестве наказания.

Все так и случилось: Рику кажется, что в опустевшей школе только они вдвоем. Парни шагают по разные стороны школьного коридора, а Диксон злобно посматривает из-под сбившейся челки. Директор не смог вытянуть из них ни слова, а звонок Кэрол и в семью Диксонов закончился обоюдным согласием взрослых оставить парней подумать над своим поведением.

Дополнительные школьные часы проходят в маленькой аудитории; тут душно и воняет гуашью. Кроме них, никто не умудрился получить штраф в первый школьный день – и Граймс, и Диксон не знают, чем себя занять в присутствии друг друга. Дэрил лениво калякает что-то в тетради, но у него ничего не выходит и он время от времени бросает карандаш обратно на парту. Рик делает вид, что читает учебник по химии, хотя на деле просто шарит глазами по формулам и ничего не запоминает.

Наконец-то им можно выйти в туалет – они срываются с места одновременно, но Дэрил толкает Граймса плечом и выходит первым. Тот вскидывает брови и громко хлопает за собой дверью аудитории. Благо, в школьном туалете целая куча кабинок и тут им делить нечего.

Рик моет руки, опустив взгляд на исцарапанные пальцы. Внезапный толчок в спину заставляет его удариться лбом о зеркало.

– Ты хренов псих! – Дэрил поворачивается на пятках, но никак не может заставить себя выйти. Он оборачивается на Граймса, который поджимает губы и трет ссадину. – Какого хрена, Рик? Какого?!

– Блядь, – парень на несколько секунд прикрывает глаза. – Знаешь что, Дэрил, иди ты на хрен! Ты, твой брат и твой сраный отец!

– Что ты сказал?! – одноклассник берет его за грудки, но внезапно получает отпор – Граймс срывает его руки со своей рубашки и грубо толкает грудью.

– Я сказал, иди на хрен. Отъебись, Диксон.

Дэрил молча распахнул глаза и до боли сжал предплечье парня – на том наверняка останется пара синяков.

– Кто дал тебе право решать? Кто? Каким бы он ни был, этой мой папа, Рик!

– Я сам дал себе право. А теперь отвали. – Граймс снова его толкает, вырываясь и становясь у двери. Он рад, что одноклассник не видит его лица. – Давай договоримся: ты просто держишься подальше и никаких проблем.

– Ах ты!

– Дэрил.

Голос Рика звучит холодно – Диксон машинально закрывает рот. Как и всегда, когда Граймс разговаривает с ним именно таким тоном.

– Мне жаль.

– Да пошел ты, Рик.

***

Его отца похоронили быстро и тихо. На кладбище никого не было, кроме братьев Диксонов. Мерл только скупо похлопал Дэрила по плечу, пока тот глотал слезы. Они оба знали, что их родитель был настоящим мусором. Он никогда не давал им забыть, особенно в пьяном бреду, что они обязаны ему всем: жизнью, домом, едой, умением выживать. Возможно, это обуславливало болезненную привязанность Дэрила – Мерл давно ее перерос, а потому просто предоставил брату возможность горевать в одиночестве.

Никто особо не расследовал его смерть. Диксон старший был настоящей занозой в заднице, а потому ленивый шериф Округа Кинг легко поверил в то, что мужчину подстрелил кто-то из его дружков. Тот умирал три дня; Кэрол оплатила место в муниципальном госпитале, где Диксон и пролежал до самой смерти. Он не приходил в себя: под повязкой на все лицо зияла дыра и кто его знает, как этот живучий человек смог протянуть еще несколько суток.

========== Глава VII ==========

Осень пролетела как-то быстро и только один из дней теплого ноября стал для Рика особенным. Известие пришло внезапно, как это всегда и бывает в семье военных. Его отец прибудет домой через два часа, только его фигуру в красивой форме уже не нужно выглядывать из окна – приветствовать Граймса старшего, как и прощаться с ним, они будут совсем в другом антураже.

Кэрол помогает Рику завязать черный узкий галстук. Она выглядит такой сосредоточенной, что кажется почти что злой. Парень заглядывает в ее лицо и тихо выдыхает. Девушка порывисто обнимает того, кого все еще считает лишь несмышленым ребенком; они стоят так какое-то время и просто молчат.

– Милый, ты готов?

За окном их уже ожидает машина. До кладбища ехать далеко, а там их ждет торжественное прощание с громким залпом и неестественно ярким флагом. Осеннее солнце, будто в насмешку, бросает веселые блики в его комнату.

– Кэрол, ты еще не одета, – он перехватывает край ее синего домашнего платья и будто спрашивает, что это на ней. Девушка виновато улыбается.

– Одну минуту, дорогой, я только переодену платье. Беги пока вниз.

– Кэрол?

– Да, милый?

– Где твои сигареты?

– На кухне.

Она торопливо целует его в лоб и скрывается в соседней спальне. Там, знает Рик, сейчас царит настоящий бардак – его тетя никогда не умела быстро собираться в ответственные моменты, а потому вещи раскиданы по комнате вместе с туфлями и множеством шарфиков.

Граймс терпеливо ждет ее. Чтобы успокоить водителя, он выходит на крыльцо и знаком показывает ему, что все в порядке и им просто требуется время. Парню не хочется сидеть на виду, а потому он тихо курит на кухне, сбрасывая пепел в большую раковину. Наконец-то девушка появляется на лестнице и они могут ехать.

Здесь много людей, много цветов. Валяющиеся на газоне листья уже не желтые – коричневые. Рик сидит в первом ряду, на его плече тонкие пальцы Кэрол. Мужчина в форме коротко, но торжественно произносит речь. Граймс не может уловить смысла слов, однако ему нравится, как держится этот человек – уверенно, спокойно, но совсем не отстраненно. Рик ловит себя на мысли, что ему приятно на него смотреть. Белые перчатки взмывают в воздух, за ними следуют винтовки – выстрел оглушает тишину, а в воздухе застывает запах пороха.

Гости один за другим поднимаются со стульев. Граймс младший стоит у самой ямы и наблюдает, как в нее опускается гроб. Когда все расходятся, он продолжает смотреть на то место, где земля рыхлым аккуратным прямоугольником скрывает его отца. Кэрол все также держит его за плечо. Девушка негромко плачет, но ей жаль совсем не человека, с почестями отправившегося в последний путь.

Все остальное кажется лишь утомительной рутиной: тарталетки и бутерброды не идут в горло, разговаривать с родственниками и знакомыми отца совсем не хочется. Он сидит в самом дальнем кресле и чувствует на себе чужие взгляды. Кэрол суетится, поддерживая беседу то тут, то там. Все кругом одеты в черное – этот цвет успокаивает и Рику хочется прикрыть глаза. Граймс младший все еще в шоке: ему сложно даже припомнить, как выглядел его папа, чем он пах, как разговаривал. Образ неумолимо ускользает, а гул чужих голосов только мешает за него ухватиться, как он привык цепляться своими по-детски маленькими руками за манжет его форменного пиджака.

Вечером дом пустеет. Рик помогает тете справиться с посудой и расставить мебель обратно на свои места. Кажется, ее глаза наконец-то сухие; девушка ласково треплет Граймса по кудряшкам и развязывает душащий галстук.

– Хочешь чего-нибудь, милый?

– Хочу побыть один, ладно?

Он натянуто улыбается, отставляя последнюю тарелку на сушку. Во дворе звучит гул – Рик хочет думать, что ему это просто кажется. Кэрол выглядывает в окна, растянувшиеся на всю стену над кухонными столешницами и плитой – в темноте не разобрать, но этот силуэт сложно спутать с кем-то другим, даже ослепнув.

– Подожди, я схожу посмотрю, чего ему надо.

Девушка стягивает фартук и ласково треплет Рика по щеке. Накинув на плечи легкую куртку, она торопливо сбегает по крыльцу и останавливается у забора. Мерл неловко трет шею и с непривычной для него неуверенностью укладывает пальцы на оградку. Завидев девушку перед собой, мужчина довольно улыбается.

– Ты-то тут что делаешь?

– На тебя пришел поглядеть, – он достает откуда-то из внутреннего кармана смятый букетик: мелкие синие цветы выглядят трогательно, если не считать оборванных кое-где лепестков.

– Мерл.

– На, не стесняйся, – байкер вынуждает ее принять букет, буквально впихнув в руки. – Я слышал, у вас траур.

– Да, отец Рика погиб при исполнении.

– Так это, может, дашь ему времечко побыть одному? Я с радостью скрашу тебе вечерок.

Диксон старший как всегда внезапен. Кэрол удивленно смотрит в его невозмутимое лицо, однако не видит ничего такого, что могло бы по-настоящему ее оттолкнуть. Этот увалень, которого любой бы назвал дурным человеком, порой ведет себя как ребенок, наивный и наглый.

– Мерл, может уже хватит таскаться за мной?

– А кто таскается-то? Ну ты идешь или мне тут палатку разбить? – он закуривает и огонек от его сигареты разрезает темноту. – Такую красотку я готов караулить хоть всю ночь.

– Господи, – девушка устало трет лицо и пыльца с цветов забивается ей в нос.

– Я все еще жду здесь! – Мерл хрипло кричит ей вслед, тихо рассмеявшись в ответ захлопнувшейся двери.

Она выглядит изнеможенной. Рик мягко вталкивает стакан с водой в ее изящные пальцы. Парень посматривает во двор, но огонек сигареты все еще мелькает в воздухе, пока не разбивается искрами об асфальт.

– Может, сходишь? – Граймс не может сдержать улыбки, представляя, как этот мужчина униженно ходит взад-вперед перед их домом.

– Ты шутишь? – Кэрол удивленно распахивает глаза и закусывает губу. Заметно, что она в полной растерянности: девушка потирает плечо, но Рик отнимает ее руку.

– Я же сказал, что хочу побыть один. – парень знает, что его слова эгоистичны, возможно, даже слишком. Но он доверяет этому мужчине в потертой кожаной безрукавке. – В конце концов, почему мы оба не можем встречаться с кем-то из этих чертовых Диксонов.

– Дурачье, – девушка смеется и легко шлепает подростка по щеке. – Как я могу бросить тебя здесь, милый.

– Но я хочу, чтобы меня на пару часов бросили. Знаешь… – Рик начинает фразу, но Кэрол кивает и он замолкает.

– Постараюсь вернуться живой и без каких-нибудь наколок с черепами.

– Все будет в порядке, иди, трусиха.

– Ладно. Может, мне стоит взять с собой оружие?

– Поверь, самое грозное оружие у тебя уже есть. – Рик усмехается и бросает взгляд в сторону окна.

– Раз ты меня выгоняешь… – она вздыхает и тепло смотрит на него своими внимательными глазами. Коротко коснувшись губами чужого виска, девушка выходит за дверь. Рик машет ей, а после слышит, как парочка уезжает.

Без Кэрол в доме становится тихо и пусто – самое то, чтобы снять парадную одежду, упасть на кровать, прикрыть глаза. Хочется расплакаться, но слезы не идут – Граймс ненавидит себя за это. Он знает, какое облегчение ощутит, выплакавшись, и ему совсем не стыдно желать чего-то подобного. В открытое окно тянет запахом пожухлой травы и совсем чуть-чуть приближающейся зимой. Пока он лежит в одной майке и трусах, ветерок обдувает его спину и та покрывается гусиной кожей.

Его не отвлекает даже посторонний шум. И только когда кто-то очень аккуратно и тихо ступает по деревянному полу, Граймс приоткрывает глаза. Он узнает эти шаги из тысячи других.

– Рик?

Но парень устало молчит.

– Я видел тебя сегодня на кладбище, – Дэрил неловко мнется сзади него, но после садится на кровать и та несильно прогибается под его весом.

– Что ты там делал? – Граймс задает вопрос лишь для проформы; он вообще не знает, о чем говорить и нужно ли вообще.

– Подрабатываю. Ну, знаешь, мусор убираю, копаю иногда.

– Ясно.

– Как ты?

Рик пожимает плечами и переворачивается на другой бок. Он отстраненно рассматривает фигуру Диксона, которая проступает черным силуэтом на фоне окна. До носа долетает знакомый запах мазута. Он всегда приходил к нему, когда заблагорассудится – Граймс просто не закрывал окно. Сейчас это кажется детским и нелепым.

– Мне жаль, что так случилось с твоим отцом.

Это настолько странно слышать от человека, родителя которого он самолично убил, что Рик непроизвольно ведет бровью. Парень вздрагивает, когда Дэрил нашаривает его руку и мягко сдавливает пальцы.

– Правда?

– Да.

Заметно, что Диксону немного боязно к нему прикасаться: его пятерня слегка подрагивает и стоит Рику провести подушечкой по шершавой ладони, как тот напрягается. Граймс горько усмехнулся и зажмурился – слезы давят так не вовремя. Но меньше этого он ждал только того, что Дэрил дернет его к себе, сильно и душно обняв. Его грудь такая теплая, что Рик зарывается в нее лицом, не в силах пошевелиться и просто болтаясь в чужих руках, как тряпка.

Он весь подбирается и скрючивается; Диксон мягко подхватывает его под бедра и притягивает вплотную. Граймс чувствует его подбородок на своей макушке. Одноклассник заворачивается с ним в одеяло, как в кокон, и совсем не удерживает Рика, когда тот сползает куда-то вниз, чтобы уткнуться в живот. Дэрил ощущает, как задирается футболка, а кожа становится мокрой. Граймс беззвучно и отчаянно плачет там, внизу.

Слушать тихие всхлипы как-то физически больно и Дэрил аккуратно подгибает колени, чтобы нырнуть в темное убежище. Когда Рик оказывается с ним нос к носу, то он плачет только громче, краснея и отворачиваясь. Диксон гладит его по мокрым щекам, наконец-то свыкаясь с мыслью, что этот человек тоже может реветь и злиться. От этого становится легче: он позволяет страху уйти, чтобы коснуться губами чужих губ. Парень прижимается к ним и чувствует, как Граймс постепенно затихает, становясь сонным и вялым.

Он подталкивает Рика наверх, где тот шумно и глубоко втягивает воздух, переводя дух.

– Хочу пить.

И Диксон, спотыкаясь, бежит на кухню, чтобы вернуться с полным стаканом. Когда он наклоняется к постели, Граймс уже спит.

========== Глава VIII ==========

Утром он чувствует себя, словно с похмелья: опухшие веки стали тяжелыми, голова гудит, во рту сухо. Рядом на постели скромно скрючился Диксон. Он не снял с себя ни футболку, ни штаны – так и лежал лицом к нему, будто сторожевая собака. На полу аккуратно стоят потрепанные ботинки, из которых свисает по носку. Это кажется Граймсу забавным и он непроизвольно улыбается.

Парень знает, что стоит ему пошевелиться, как Дэрил откроет глаза – тот всегда спал беспокойно, нервно, будто ждал какой-то опасности. Хотя, это и неудивительно. Граймс может только надеяться, что рано или поздно это пройдет, ведь никакой опасности больше нет. Рик аккуратно приподнимается на локте и укладывает указательный палец на кончик чужого носа – Диксон сонно щерится и сопит громче.

– Рик? – его голос такой хриплый, как будто это он проревел полночи, а не сам Граймс.

– Доброе утро?

Им обоим неловко. События прошлого дня кажутся мутным наваждением, где каждый действовал инстинктивно, не думая и повинуясь обстоятельствам. Диксон несмело накрывает его кисть своей ладонью и стягивает палец с носа. Парень смотрит виновато и Рик понимает, что это чувство преследовало Дэрила с того самого дня, как они подрались на школьной стоянке.

– Послушай, я… Мне жаль. Я такой придурок. Черт, – Диксон знает, что хочет сказать, но не знает, как. И Граймс не собирается помогать ему с этим.

– Дэрил…?

– Нет, молчи, дай скажу, – парень садится на постели и скрещивает ноги по-турецки. Он возвышается над раскинувшимся на спине Риком и это только добавляет уверенности. – Мой отец был уродом, так что жалеть тут не о чем. Знаешь, Рик, спасибо тебе, правда. Прости, что тебе пришлось это сделать и что я вел себя, как последний мудак.

Слова даются ему с таким трудом, что он будто насильно выталкивает их изо рта. Откровенности так много и Дэрил не уверен, что сможет сказать что-то еще. Диксон опускает голову: парень знает, насколько неудачный момент выбран. Он снова заставляет Рика быть слишком взрослым – выслушивать его извинения, принимать их, давать ответ. Несколько часов назад Граймс плакал на этой постели, а теперь он опять должен собраться, чтобы выслушать его, Диксона, жалкое «прости» и «ты был прав».

Он и так знает, что был прав.

– Хочешь есть?

Рик коротко кивает и продолжает молча смотреть на парня.

– Пошли, я сделаю что-нибудь. – Дэрил соскальзывает с постели и протягивает ему руку. Тот дает вытащить себя из-под теплого одеяла, чтобы одеться и спуститься вниз.

В доме все еще нет никого, кроме них двоих. Рик садится за стол и достает сигарету из оставленной Кэрол пачки. Диксон роется в холодильнике, где, естественно у него разбегаются глаза. Он бы мог просто взять что-то готовое или не требующее подогрева, однако вместо этого затевает целое кулинарное шоу, цель которого – мясной омлет. К сигаретному дыму примешивается приятный аромат бекона и жареного лука. Закончив, Дэрил разливает чай по чашкам и садится напротив. Ему непривычно завтракать с Риком лицом к лицу – на этой кухне они сидели только бок о бок.

– Поешь. – он придвигает тарелку еще ближе, как будто аппетит Граймса зависит от ее расположения на столе.

– Не знал, что ты умеешь готовить.

Слова вырываются сами собой и кажутся глупыми: конечно же, Диксон умел готовить; обедами его кормила явно не покойная мать, не пропоица отец и уж точно не Мерл.

– И довольно неплохо.

– Это точно, – из вежливости он заставляет себя подобрать с тарелки пару кусочков. Между ними повисла неловкая тишина – слышно только, как звонко Диксон мешает сахар в чашке. – Кэрол вчера ушла на свидание с Мерлом, представляешь?

– Это я попросил его. Мне нужно было побыть с тобой, ну, наедине.

– Не думаю, что он был слишком против.

– Это уж точно.

Они усмехаются одновременно и точно так же синхронно утыкаются взглядами в тарелки.

– Тебя не видно в школе в последнее время. Куда пропал? – взгляд Рика постепенно смягчается и он с большим воодушевлением выковыривает бекон из омлета.

– Работал и всякое такое. Наверное, уедем скоро.

– Куда?

– Мерл подыскал кое-какую непыльную работенку. Придется заканчивать школу на дистанционке, если все выгорит.

– Далеко?

– Не особо – в Теннесси.

– И что за работа? – Рик видит, что Диксон напрягается и глотает как-то торопливо. – Брось, мне-то ты можешь сказать.

– Будем перевозить кое-что от границы до границы. Легкие деньги, – Дэрил безэмоционально пожал плечами.

– Что-то запрещенное, верно?

– Дурь всякую, – доев, парень сыто откинулся на спинку стула. В этот момент он впервые показался Рику по-настоящему взрослым: Диксон принял решение и следовал ему – Граймс не может его попрекать таким выбором. – Построим дом, скорее всего. Когда вернемся. Земля-то наша.

– Не боишься?

– Не-а.

– А что с машинкой?

– Возьму с собой. Буду тренироваться бить на местных уродах – вряд ли там найдутся особые эстеты.

– Это уж точно, – Рик смеется и его глаза блестят. Он закидывает ноги на колени Диксона и тот легко оглаживает те под столом. – Засранец.

Дэрил со смущенной улыбкой чешет затылок. Ему радостно от того, что они помирились, хотя ощущение того, что все стало иначе, не покидает. Диксон еще не понимает, что они оба успели повзрослеть и, наблюдая за друг другом, просто не заметили этого.

Ладонь реднека движется все медленней, обводя щиколотку и мягко давя на проступающую кость. Рик соскальзывает ступней ниже и вдавливается ей в пах. Они не делали этого так долго, что хочется растянуть удовольствие. Граймс совсем не торопится и продолжает дразнить Диксона, который непривычно спокойно ведет шершавыми пальцами выше и задирает штанину просторных домашних брюк. Он оглаживает икру, забирается подушечками под колено – там практически нет волос, а кожа совсем нежная. Рик слегка приоткрывает губы и его глаза становятся темными.

– Иди ко мне?

Граймс только сейчас заметил, как огрубел голос Диксона. Он выскальзывает из рук парня, ощущая, насколько осторожно те проезжаются по его ногам, словно те фарфоровые. Рик обходит стол и седлает чужие бедра. Ощущение горячих ладоней на талии прошибает точно током – как часто Диксон тянулся именно туда, обхватывая его жадно, почти грубо.

– Рик?

– Что?

Ему совсем не хочется разговаривать: Граймс легко касается губ парня своими, чтобы поддеть те языком. На какое-то мгновение Дэрил действительно замолкает – он легко хмурит брови и сдавливает потерявший юношескую полноту рот одноклассника. Ему нравится мучить его губы, отчего те наливаются и становятся привычно красными. Когда дыхание заканчивается, они шумно выдыхают и этот звук кажется слишком пошлым для простой семейной кухни.

– Я влюбился в тебя раньше.

– Я знаю.

Ладонь Диксона проезжается по растрепанным кудрям, убирая волосы с лица. Парень быстро стаскивает с Граймса майку и смыкает зубы в районе ребер. Он кусает его несильно, больше желая ощутить во рту вкус чужой кожи, чем причинить боль или оставить отметину. Дэрил обожает его запах – ему было так сложно признаться себе в этом, что теперь он чувствует легкий укол сожаления. Диксон подсаживает Рика на стол и тот, отодвигая пустую тарелку локтем, свободно подтягивается выше. Теперь он кажется не просто гибким, а действительно сильным. Граймс подставляет живот под мокрые губы и прикрывает глаза. Ему нравится то, насколько уверенным стал этот некогда робкий подросток, поэтому он спокойно позволяет стянуть с себя штаны и белье.

Рик не знает, что задумал Дэрил и просто наслаждается моментом. Он доверчиво и вместе с тем расслабленно раскинулся перед ним, совсем голый, откровенный. Солнце ползает по его коже, но даже оно не может быть таким теплым, как грубые ладони реднека. Тот ведет свои прикосновения вниз и впервые касается губами ствола. Граймс отзывается, вздрогнув. Движения Диксона аккуратные, неумелые и осторожные, но Рику не с чем сравнивать, оттого они кажутся особенно приятными. Парень влажно обводит член по всей длине, а после утыкается языком в головку. Когда горло давит стон, Дэрил, словно специально, смыкает губы в кольцо и опускается к основанию. Ему не нужно делать слишком многого, чтобы Граймс потянул его за волосы наверх и, встретив упрямое сопротивление, испачкал шершавый язык.

Рик все еще тяжело дышит и сжимает пальцы в кулаки, когда Диксон наваливается сверху и проезжается торсом по чужому паху. Он наталкивается на приоткрытые губы: Граймс как-то пьяно смотрит на него и проскальзывает языком внутрь. Дэрил легко краснеет и не сопротивляется; он еще ничего не успел проглотить, а Рик уже тут как тут.

– На ком ты там тренировался? – Граймс насмешливо улыбается, поддразнивая.

– Дурак что ли.

Ноги парня смыкаются за спиной Диксона – тот послушно подхватывает его под бедра, стягивая со стола и ставя на пол. Теперь очередь Рика стаскивать чужие джинсы; он задирает потрепанную футболку и проезжается руками по крепкой груди. И то, как этот большой и идеально сложенный человек поддается ему – Граймс вряд ли придумает что-то лучше. Полоска светлой кожи на лобке и ягодицах кажется какой-то трогательной; удержаться слишком сложно и Рик мягко щипает белесое место пальцами. Подушечки скользят дальше, он облизывает их и давит уже не так настойчиво. Теперь ему не нужно долго возиться с Диксоном – тот легко и отзывчиво принимает в себя понемножку, зная, что совсем скоро будет куда приятней.

Дэрил сам тянется к нему руками и они тесно прижимаются. Рик постоянно трется о него животом, с каждым толчком выбивая из парня все менее сдержанный полустон-полувздох. Он внимательно рассматривает это лицо перед собой, по-детски доверчивое и вместе с тем уже утомленное постоянной работой. Они соприкасаются носами и Граймс ловит на себе сбившееся дыхание. Диксон будто подгоняет его, напрягаясь своим телом и только быстрее подаваясь навстречу. Шлепки становятся такими громкими и быстрыми, что щеки краснеют. Содрогнувшись, Дэрил горячно пачкает его, а Рик только и успевает выскользнуть из сжимающегося тела, чтобы торопливо спустить на крепкое бедро.

– Когда ты уезжаешь? – Граймс все еще тяжело дышит, уткнувшись лбом в покатое плечо.

– Послезавтра.

========== Глава IX ==========

Их согнали в пыльный спортзал, чтобы рекрутер сэкономил свое время и не расхаживал по выпускным классам. Граймс давно ждал этого момента – в его руках аккуратно сложенная и заполненная анкета. Все присутствующие знали, зачем их тут собрали – это обычное мероприятие для старшеклассников, некоторые из которых действительно намеревались связать первые годы своей взрослой жизни с армией. Кто-то просто не знал, чем ему заняться дальше, а потому подписывал контракт, у кого-то не было других возможностей, а кто-то завалил все экзамены. Были и те, кому подобная карьера казалась привлекательной.

Граймс не относил себя ни к одной из этих групп – ему просто необходимо отслужить два-три года, чтобы поступить в полицейскую академию. Конечно же, он бы мог обойтись и четырехгодичным обучением в колледже, однако его ум не так сильно нуждался в тренировке, в отличие от его тела. Все еще сухой и поджарый, он знал, что ему необходима дрессировка, а иначе об академии придется забыть. Округ Джорджия – это не Альбукерке, где человеку каждый день приходится бороться не только с садовым шлангом, а еще и с изнуряющим климатом. Рик чувствовал, что ему не хватает выносливости, возможно, силы. Оценить самого себя оказалось слишком сложно – пусть это сделает сержант-рекрутер, который уже привлек их внимание коротким хлопком в ладоши.

– Приветствую вас, учащиеся. Сегодня я, как представитель армии США, расскажу вам, что означает военная служба и как она проистекает для людей вашего возраста. Все вопросы и сдача анкет – в конце беседы.

Взгляд этого человека был пытливым и цепким, однако он смотрел на всех прямо, открыто, совсем не скрывая, зачем пришел. Его цель – не одно только ознакомление. Как только рекрутер найдет неблагополучного, сомневающегося или просто растерянного перед своим будущим подростка, он подвергнет его прессингу. Некоторые действительно сдаются и поступают на службу, некоторые долго раздумывают, а после сами идут в Рекрутцентр. Не представляющих для себя интереса сержант быстро отсеивает, как будто их не существует и как будто его слова их не касаются. Потом всех желающих отберут еще раз по медицинским показателям и состоянию здоровья. А дальше – здравствуй, армия.

Он говорил коротко – Рик совсем не слушал, а только смотрел на безупречно вычищенные ботинки. Когда «беседа» подошла к концу, сержант попросил всех желающих подать документы поднять руку – среди макушек возвысилась лишь ладонь Граймса. Спустя пару секунд несмело потянулась еще одна – Шейна. Рик усмехнулся: Уолшу было невдомек, что его семья точно не отпустит того на полигон – для этого требуется подписанное разрешение опекунов. Шейну все-таки придется пыхтеть в колледже, если он действительно хочет попасть в академию, а не просто таскается за ним хвостом.

Рекрутер кивнул им и знаком отпустил остальных. Когда спортзал опустел, мужчина внимательно прочитал анкету Рика, прошелся взглядом по доверенности от Кэрол.

– Жду тебя на медкомиссии, Граймс, – он одобрительно хлопнул парня по плечу, а после глянул на Уолша. – А тебе, сынок, не хватает только разрешения родителей. Ты несовершеннолетний. Как только будешь готов, то приходи в Центр. Вот адрес.

Сержант протянул ему листовку. Рику было немного смешно от того, как армия продавала свои услуги, подобно частной клинике лечения от рака или дешевого салона красоты. Однако буклеты и визитки – это куда лучше, чем патриотические плакаты, тут не поспоришь.

– Свободны.

***

Ну вот он и здесь – пехотная школа армии США, раскинувшаяся бесконечной территорией на стыке двух штатов: Джорджии и Алабамы. Старый добрый «Дом Пехоты», который, как чувствовал Граймс, выжмет из него последние соки. Приложив руку к глазам, парень окинул взглядом простирающийся до горизонта полигон с разрытой землей – теперь это его пристанище на ближайшие несколько лет.

База настолько огромная, что передислокация и смешение разных учебных групп, происходящие здесь каждые две-три недели, кажутся рывком между мирами. Рик уже давно не узнает казармы – они кажутся настолько одинаковыми, что даже если он и был в какой-то из них в прошлом месяце, то он этого не замечает. Граймс почти сразу перестал выискивать глазами границу корпуса, в котором проходил подготовку его отец – Рик помнил ее только по фотокарточке. Окружающий антураж цеплял все меньше, а знакомых мест совсем не было.

Сложнее всего было первые месяцы: они почти не спали – на отдых отводилось лишь по три-четыре часа. Им приходилось бегать, копать, ходить строем, бесконечно тренироваться и орать «Сэр! Есть, сэр!» так громко, что голос стал казаться чужим. Усталость была настолько колоссальной, а нервы измотанными, что первые две недели по ночам из их казармы нередко доносились сорванные всхлипы. Граймс и сам мочил подушку, настолько бессильным он казался самому себе. Порой голод изводил его так сильно, что он готов был жевать собственный ботинок. Хотя бывали и дни, когда он выбивался из сил настолько, что его рвало пресной столовской кашей. Апогеем стал гранатный полигон, где командующий ими сержант мог отвесить настолько тяжелый удар по затылку, что Граймс уж лучше подорвался бы на какой-нибудь мине, между которых они ползали, подобно варанам – медленно и неповоротливо.

Но в какой-то момент его тело просто перестало болеть, а мышцы прекратили, словно тряпки, рваться изнутри. Теперь обучение стало напоминать рутину, тяжелую и потную. У него не оставалось ни сил, ни времени на мысли, и Рик никогда не предавался воспоминаниям. Молодые бойцы едва ворочали языками к вечеру, а потому некоторые даже не знали имен друг друга. Какие там разговоры.

Круговая порука не позволяла новобранцам сближаться между собой, да и делить им было нечего. На памяти Рика была лишь одна драка, за которую они отдувались всем взводом, бесконечно отжимаясь и размахивая строевым шагом до самого рассвета.

В свой первый день рождения на базе он созвонился с Кэрол – на этот срок отгулов не предусматривалось и Граймсу пришлось задувать свечку на банке консервированной ветчины. Тетя передала лишь, что дома его ждет посылка с кукурузным виски – прямиком из Теннесси*. На второй его день рождения посылок не было.