Текст книги "Мой любимый гриффиндорец (СИ)"
Автор книги: Just Charlie
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
– Привет, – перед слизеринкой предстал голубоглазый парень с легкой улыбкой на лице, рассматривающий по горло укутанную в одеяло девушку.
Челюсть Фэйт грозилась поприветствовать пол.
– Уизли?!
========== Часть 17 ==========
Девушка шокировано смотрела на парня, во все глаза таращась на него, приоткрыв рот от удивления. Подумав, что сейчас она выглядит довольно глупо, Фэйт спохватилась и захлопнула свой рот. Прищурив свои очи черные, Мэтьюс подозрительно уставилась на гриффиндорца, раздумывая над целями его прихода. Ей казалось, что после того, как она отшила бедного парня, да еще и в достаточно грубой форме, Уизли вообще не захочется лицезреть черноволосую.
– Зачем пожаловал? – без церемоний спросила Фэйт, в ожидании ответа воззрившись на севшего на соседнюю кровать рыжего.
Чарли беззвучно хмыкнул, кровать под ним прогнулась и скрипнула, протяжно простонав.
– Соскучился, – пожал плечами голубоглазый, не снимая с лица безмятежной и спокойной маски.
Мэтьюс не хотелось довольствоваться такому краткому и лаконичному ответу, но девушка промолчала, сама не зная почему. Быть может, потому что сказать в ответ было нечего. И сейчас, когда в комнате повисла тишина, черноглазая лишь безмолвно удивлялась тому, что присутствие гриффиндорца не доставляет ей каких-либо неудобств и хлопот, и сидеть с ним, не обмениваясь извечными упреками и взаимными подколами, как-то по-домашнему уютно и спокойно.
В упор рассматривая брюнетку, лежащую от него в полуметре, Уизли думал о мотивах своего прихода. Мысленно он задавал себе вопрос на эту тему. Но не находил ответа. Что заставило прийти его в больничную палату к Мэтьюс? Он не знал. Возможно, обычное беспокойство. Конечно, как только он услышал, что Фэйт впервые очнулась после двухнедельной комы, парень сразу же хотел броситься бежать к ней, как брошенный щенок, который давно не видел своего хозяина. Спасибо здравому смыслу и рассудку, что уберегли его от этой глупой и легкомысленной идеи. Заглянуть ночью, когда никого нет из преподавателей, и никто не узнает о его визите – вот самое верное и мудрое решение, которому рыжий последовал. А возможно и то, что между ними осталось одно нерешенное дело.
Мэтьюс бездумно пялилась в потолок, чувствуя на себе сверлящий взгляд парня, оборачиваться из принципа не стала. Совершенно забыв о голубоглазом парне, она вдруг вспомнила о недавнем разговоре с профессором Снейпом. Кто-то ее проклял. И один из этих «кто-то» с большой вероятностью сидит рядом, пронзая ее взглядом. Девушка неосознанно вздрогнула, покосившись на Чарли. Тот заметил ее глаза, смотревшие на него из-под длинной черной челки, сверкающие в темноте как у кошки, приподняв правую бровь, недоумевая, чем именно он вызвал такие взоры, которые слизеринка пускала в его стороны. Фэйт фыркнула и отвернулась.
«Нет, это вряд ли он. Он на такое не способен, – прикусив нижнюю губу и нахмурившись, подумала Мэтьюс. – Ведь не способен?!»
– Так и будем молчать? – тихо прошептала девушка, зная, что он ее все равно услышит.
– Хочешь поговорить? – не меняя своего положения, также тихо в ответ произнес Чарли, улыбнувшись уголками рта.
– Зачем ты пришел?
Молчание.
– Я беспокоился.
Фэйт горько улыбнулась.
– Не стоило, со мной все хорошо.
– Не знал, что проклятие вкупе с двухнедельной комой – это хорошо. Буду знать.
Мэтьюс попыталась улыбнуться, но ничего не вышло. Лишь только губы задрожали, и на глаза навернулись непрошеные слезы. Слизеринка наклонила голову так, что все лицо было скрыто черным занавесом ее густых волос, отчего лицо девушки не было видно.
– Это ты меня проклял? – собравшись с духом, выпалила черноглазая, разозлившись на свой дрожащий голос, который, по ее мнению, звучал жалко и ничтожно.
– Не знал, что ты обо мне такого низкого мнения, – хмыкнул Чарли, изогнув свои губы в улыбку, которая походила скорее на отчаянную гримасу.
– У тебя были на то причины, причем довольно веские.
– То, что ты меня отшила? – воскликнул Уизли, спустя секунду рассмеявшись, – поверь мне, у меня, в отличие от некоторых, есть честь и достоинство, которые не позволят мне опустится до такого. Меня воспитывали не так, как тебя. У нас в семье ценятся высокие моральные устои, и мне есть, чем гордится.
Мэтьюс дернулась, словно ей нанесли невидимую пощечину, и вскинула на Чарли такой взгляд, от которого он неосознанно поежился.
– Не смей говорить о моей семье того, чего не знаешь, – прошипела Фэйт, а сама она выпрямилась так, словно проглотила палку, которая не позволяла ей согнуться.
– А почему бы и нет? – усмехнулся Чарли, и сам выпрямился, последовав примеру девушки.
«Зеркальное отражение», – хмыкнула черноглазая.
– Ты же называла моих братьев крысенышами? А тебе никто такого права не давал. К тому же, ты тоже ничего не знаешь о моей семье. Так что, как ты выразилась раньше, не смей говорить того, о чем не ведаешь, – в голосе парня зазвенела сталь, а лицо его выражало тихий гнев и ярость.
Фэйт промолчала, поняв, что это ей крыть нечем. Что ж, Уизли, очко в твою пользу. В комнате вновь воцарилось молчание.
– Ваши проиграли, – первым нарушил тишину гриффиндорец, не выдержав этого повисшего в воздухе давления.
Мэтьюс недоуменно посмотрела на него, не понимая, о чем он говорит.
– Квиддич, – кратко ответил Чарли на вопрошающий взгляд черноглазой, – Когтевран победил.
Уголки губ Фэйт опустились, и лицо ее стало похожим на грустный и печальный смайлик.
– Какой счет? – спросила Мэтьюс, не хотя слышать ответ на свой вопрос. Потому что если когтевранцы выиграли с колоссальным отрывом, такой удар ее сердце не выдержит.
– Это не важно, – пожал плечами Уизли, словно прочитав мысли брюнетки, – ваши играли достойно, несмотря на то, что не было Купера и тебя.
От поддержки гриффиндорца девушке легче не стало, ибо вина от того, что она конкретно подвела команду, повисла над ней тяжелым грузом. И то, что ее прокляли, никак не смягчало эту горечь. Ведь прокляли ее не просто так.
«Возможно, я это заслужила, – Фэйт чувствовала, как внутри что-то медленно обрывается, крошится, ломается на мелкие части, – в том, что я лежу в больничном крыле, виновата я и только я. И это ничуть не умоляет моей вины».
Глубоко внутри Мэтьюс думала, что все эти мысли глупы и безосновательны, но их она уже никак не могла выкинуть из головы, потому что они там прочно засели. Эта навязчивая мысль не давала ей покоя, царапая изнутри, словно кошка точила свои коготки об ее итак израненную и искалеченную душу.
– Ты не виновата, – сказал Чарли, о котором она уже забыла.
Дернувшись от его голоса, Мэтьюс вышла из транса и уставилась на голубоглазого, удивляясь тому, что он уже не в первый раз за этот вечер словно прочитал ее мысли, которые тревожили и беспокоили черноволосую.
– В чем именно? В проигрыше своей команды?! Конечно, нет, – иронию и сарказм в словах Фэйт не распознал бы только глухой.
Поняв, что девушка не намерена более затрагивать эту тему, Чарли умело вывернулся и перевел разговор в другое русло.
– С Купера сняли все обвинения, – улыбнулся Уизли, заметив, как широко от удивления раскрылись глаза девушки, а сама она заинтересовано воззрилась на него.
– Что?! – воскликнула слизеринка, не веря в только что произнесенные парнем слова.
– Нашли того, кто напал на меня тем вечером, – усмехнулся гриффиндорец, – не хочешь узнать?
– Валяй, – царским тоном произнесла Фэйт, вальяжно развалившись на больничной кровати, и тут же прошипела, ощутив, как по ее телу волной прокатилась болезненная судорога.
– Это был парень Кэт, решивший отомстить за то, что я якобы увел у него девушку, – произнес гриффиндорец, сделав руками воздушные кавычки.
Мэтьюс неверяще посмотрела на него, а после расхохоталась громко и оглушительно, повергнув Чарли в ступор.
– Не знала, Уизел, что ты, оказывается, такой ловелас!
Гриффиндорец сощурил глаза, демонстративно пронзая дырку в брюнетистой голове, но радостная улыбка все равно просилась на губы. Видеть Мэтьюс такой открытой и искренней ему приходилось довольно редко, поэтому он пользовался удобным моментом, пока судьба предоставила ему такой шанс.
Но смех оборвался так же внезапно, как и начался. Фэйт застыла, словно статуя, с чуть приоткрытым ртом и широко распахнутыми глазами.
– Погоди, это же означает, что Купера просто так без оснований и доказательств обвинили, а ведь он мог участвовать в соревновании против Когтеврана и у нас мог быть шанс выиграть ту игру, – девушка словно прозрела.
Веселье мигом растворилось, а радостная улыбка растаяла, на их смену пришел гнев на пару со злостью. Фэйт злобно уставилась на Чарли, мигом превратившись из милой девушки в рассерженную горгулью.
– Это все из-за тебя, Уизел, из-за твоих шашней с той истеричной блондинкой, – проклокотала брюнетка, и глаза ее сверкнули сумасшедшим блеском.
– Давай, Мэтьюс, вали с больной головы на здоровую, ты это умеешь, – уныло протянул рыжеволосый, ощущая нарастающую ссору. Ну как же, они без этого не могли.
– Вали отсюда, Уизел, по-хорошему прошу, – оскалилась слизеринка, чувствуя, как ее и без того истрепанные нервы потихоньку сдают свои позиции.
Чарли молча встал и также молча покинул больничное крыло, ни разу не обернувшись на девушку, которая от сдерживаемой злости сжимала и разжимала в кулаках простынь.
– О, седой волос, просто прекрасно! – выпалила брюнетка, выдернув ярко выделяющуюся в черных волосах белую ниточку. – Просто прекрасно! – уже громче прокричала Фэйт, от злости запустив подушку, которая дугой полетела и приземлилась на пол.
Как только мягкое изделие коснулось пола, Мэтьюс спрятала свое лицо в коленях и горько заплакала, выплескивая все, что накопилось в душе.
========== Часть 18 ==========
Фэйт с широченной улыбкой выходила из комнаты, где она провела последние несколько недель своей жизни. Долгожданная свобода вскружила ей голову, и девушку слегка штормило. Мэтьюс списывала эти неприятные ощущения на дурманящую разум эйфорию, а не на остаточный эффект от проклятия. Но легкое головокружение и тошнота не могли омрачить позитивное настроение брюнетки, которая первым делом направилась в Большой Зал, где ученики Хогвартса уже вовсю обедали, уплетая всевозможные вкусности за обе щеки. Невероятный запах усиливался при приближении, наоборот, усугубляя сосущую пустоту, отдававшуюся бурлением внутри живота черноглазой. Звук этот походил на разозленное рычание маленькой комнатной собачонки, которая храбрится только лишь в присутствии хозяйки, тявкая так тонко и надрывно, что режет слух.
Такая ассоциация, промелькнувшая в голове, рассмешила девушку, поэтому открывая большие дубовые двери, слизеринка широко улыбалась, обнажая ряд белых ровных зубов, в котором при ближайшем рассмотрении можно было заметить верхний передний левый, немного сколотый зуб. Несмотря на настойчивые уговоры бабушки использовать магию, дабы исправить это напоминание о том, как Фэйт весьма «успешно» училась в детстве кататься на волшебной метле. Поэтому Мэтьюс упрямилась, стоя на своем. Этому еще поспособствовало то, что девушка из принципа не хотела соглашаться с бабушкой, которая постоянно указывала ей, как жить и что делать. Черноглазая не хотела ничего выравнивать, говоря, что эта «лесенка» – ее изюминка. Бабушка лишь насмешливо усмехалась в ответ, иронично замечая, что умом девушка пошла ни в маму или папу, а в деда, который, по мнению женщины, особыми высокоинтеллектуальными способностями не отличался. Фэйт на это замечание ехидно улыбалась, задавая женщине вполне резонный вопрос: «почему ты тогда вышла замуж за деда, если он был не самым умным человеком на свете?».
Ответ бабушки всегда оставался неизменным: «Альфред был чертовски красив».
Внучка улыбалась, понимая, о чем говорит бабуля. Дед был не просто красив, он был шикарен. Брюнетка вечно сетовала на судьбу, спрашивая у нее, почему ей не передались по генам его невероятно синие глаза, отливающие приятным цветом при ярком дневном свете. Да и интеллект, чтобы не говорила бабушка, у него был весьма неплох. Бабушку просто всегда раздражали его остроумные и язвительные комментарии, отпускаемые им в сторону жены.
– Фэйт! – громко воскликнул Купер, прерывая мысли девушки.
Брюнетка заозиралась, с удовольствием замечая, что взгляды всех присутствующих были обращены в ее сторону. Такое всеобщее внимание безумно льстило самолюбию слизеринки. Что сказать, тщеславие у нее в крови, ей просто необходимо чувствовать себя выше, превосходить других людей. Для Фэйт это как воздух, без которого так сложно жить.
Слизеринцы бурно поприветствовали однокурсницу, Сэт тут же отодвинул стул рядом с собой, приглашая брюнетку сесть. Купер так зыркнул на капитана слизеринской команды, что тот аж подавился от неожиданности. Наблюдая за тем, как Пол пронзает ее ревнивым глазами, Фэйт усмехнулась и села рядом со своим парнем, обворожительно улыбнувшись, уделяя внимание ему одному. Как только Мэтьюс оказалась рядом с ним, Пол мигом подобрел, улыбаясь, словно гепард, только что отобедавший антилопой.
Фэйт, польщенная ревностью парня, которая прямо ласкала ее самолюбие, миролюбиво сидела рядом с Купером, одаряя всех лучезарной улыбкой. Как только брюнетка поудобнее расположилась на стуле, на нее тут же посыпался град вопросов о самочувствии. Девушка отшучивалась, говоря, что все отлично, но сама отказалась от предложенной Полом еды, так как тошнота даже и не думала отступать, оккупировав ее тело на пару с головокружением.
– Послушайте, а ведь скоро Рождество?! – воскликнула Аманда, отвлекая всех от бедной Мэтьюс, которую просто завалили вопросами.
Фэйт незаметно для всех благодарно кивнула девушке. Та понимающе улыбнулась и в ее зеленых глазах зажглись лукавые искорки.
– Обычный праздник, – скучающе протянул Купер, вытянув ноги под столом, разминая затекшие от долгого сидения мышцы. – Ничего знаменательного я в этом не вижу.
– Из тебя романтик ни к черту, ты в курсе?! – ухмыльнулась Фэйт, искоса посмотрев на вмиг надувшегося слизеринца.
– А причем тут романтика? – скривил губы Пол, повернувшись всем корпусом к брюнетке, ожидая от нее ответного парирования. – Не вижу взаимосвязи.
– Ну вот смотри, – начала говорить девушка таким мягким и завораживающим тоном, что все невольно обратились в слух. – За окном идет белоснежный снег, плавно переливающийся в свете луны, снежинки медленно кружатся в вальсе, падая на землю и накрывая ее своеобразным пуховым одеялом. Хогвартс оживлен и пестрит разноцветными огоньками, внутри царит веселая и радостная атмосфера, все бегают, суетятся, заворачивают подарки в красивые упаковки. Гриффиндорцы поздравляют когтевранцев, когтевранцы пуффендуйцев, и так по бесконечному непрерывному кругу.
Пол хмыкнул. Фэйт понимающе ухмыльнулась.
– А мы будем незаметно двигаться по Хогвартсу, устраивая гадости везде, где только можно, – Мэтьюс оскалилась.
На губах слизеринцев появилась идентичная ядовитая ухмылка, все с согласием закивали.
– А когда ужин подойдет к концу, мы устроим в гостиной самую крутую вечеринку за всю историю существования школы. Огневиски будет литься рекой! – громко воскликнула брюнетка и схватила первый попавшийся стакан с тыквенным соком, приподнимая его, словно только что провозгласила тост.
Слизеринцы одобрительно загудели, словно рой пчел, похватав свои кружки. Ребята тут же звонко чокнулись стаканами и дружно выпили. Мэтьюс, пригубив немного сока, поежилась и мрачно выдавила:
– Ненавижу тыквенный.
Громкий смех огласил стол слизеринцев, другие факультеты недоуменно заозирались , искоса поглядывая на зелено-серебристых, но тем было плевать. Они продолжали шумно веселиться, оглашая Большой Зал гоготом.
– Романтика, – под шумок, тихо и певуче протянул Пол, обнимая брюнетку.
Та, как-то неловко улыбнувшись, склонила голову на плечо парня, прикрыв свои глаза. Спать хотелось неимоверно.
– И вот тогда-то великаны подняли восстание, дабы защитить свои права, – скрипуче и монотонно бубнил себе под нос профессор Биннс, усыпляя учеников своей безостановочной и бесцветной манерой речи.
Фэйт даже не пыталась скрыть свой постоянно открывающийся в зевоте рот. В голове стоял туман, а глаза слипались, казалось, что они словно были подернуты какой-то дымкой.
«Как можно превращать интересные исторические факты в занудное и заунывное повествование?» – тоскливо проскулила Мэтьюс, мечтая о теплой и мягкой постельке.
Наплевав на жесткий и неудобный стол, слизеринка подложила под голову сумку и удобно устроила на ней свою голову, моментально отрубившись и проспав весь урок. Разбудила ее только Аманда, бесцеремонно толкающая девушку локтем в ребра. Черноволосая недовольно пробурчала что-то себе под нос, но глаз не открыла, досматривая свой бредовый сон о том, как она на радужном пони завоевывала Галактику вместе со своей армией мандаринов-мутантов.
– Вставай давай, – громко сказала зеленоглазая, сопроводив свой возмущенный оклик смачным таким щипком.
Фэйт, не до конца проснувшись, тут же соскочила, выкинув правую руку:
– Вперед, мой верный конь, – брызжа слюной, промычала слизеринка, задев при этом впереди сидящего парня, который, попав под раздачу, по-девчачьи и возмущенно ойкнул.
Все обернулись посмотреть на что-то бурчащую во сне брюнетку, которая совершенно не замечала ни пронзающих взглядов сокурсников, ни разъяренных и болезненных тычков и щипков со стороны Аманды. Мэтьюс отмахивалась от блондинки, словно от надоедливой мухи. Слизеринцы, предчувствуя шоу, во всю наблюдали за разворачивающейся баталией на задней парте. Мистер Биннс все также продолжал занудно и заунывно читать лекцию, не обращая внимания на оживление среди учеников.
– Вставай, – прошипела Аманда брюнетке в ухо, – на нас люди смотрят.
– Отстань, мистер Огурец, – промямлила Фэйт, обращаясь по видимому, к своему верному коню, – полчища пеньков наступают.
Левый глаз блондинки нервно задергался.
– Ты что, вконец обкурилась?! – в сердцах воскликнула зеленоглазая, чувствуя, что стала невольным участником этого нелепого балагана.
Смешки стали усиливаться, а ехидные лыбы на лицах слизеринцев растягивались все больше и больше. Аманда расстроилась и с глухим стуком ударилась головой об стол. Фэйт тут же соскочила.
– А? Что? Звонок?! – заозиралась брюнетка, приоткрыв только правый глаз, косясь на бьющуюся в конвульсиях зеленоглазую. – Тебе плохо? – участливо переспросила Мэтьюс, слегка передернувшись, ибо от ее слов, блондинка стала стучать с удвоенным усердием.
Раздался оглушающий громкий звук.
– Звонок, – счастливо воскликнула Аманда, возведя руки к небу и быстро начав собирать свою сумку.
Фэйт приподняла бровь, недоуменно покосившись на девушку.
«Странная она какая-то!».
========== Часть 19 ==========
Мэтьюс ходила мрачнее тучи, зыркая на всех и вся из-под своей длинной челки черными бешеными глазами. Младшекурсники обходили стороной хмурую девушку, похожую на ведьму. Для полного эффекта не хватало только метлы и черного кота-спутника, сидящего на плече.
Неумолимо приближалось Рождество, и праздничное настроение постепенно охватывало весь Хогвартс, ввергая Фэйт в пучину отчаяния и уныния. Для нее этот праздник означало безудержное «веселье» дома с бабушкой и ее напыщенными друзьями и гостями, излучающими пафос одним лишь своим высокомерным взглядом. Проводить свободные минуты среди индюков преклонного возраста – не самое лучшее времяпрепровождение для семнадцатилетней девушки. Поэтому с каждым прожитым днем, приближающим дату ее отъезда, Фэйт становилась все более раздражительной и нервной. Как-то Пол, совершенно не подумав, ляпнул, что брюнетка превращается в цепного пса, тявкающего на все, что движется.
Синяки потом еще долго не сходили…
– Что-то ты дерганная стала в последнее время, – сидя за столом, спокойно произнесла Аманда, меланхолично намазывая на хлеб джем.
Мэтьюс, сидящая напротив, резко выпрямилась, словно палку проглотила, и подозрительно прищурила глаза. Пол, примостившийся рядом, вмиг съежился, став еще меньше и незаметнее.
– Неужели?! – с нажимом ответила Фэйт, заскрипев зубами.
Аманда никак не откомментировала возмущение брюнетки, лишь ухмыльнулась в ответ.
– Ты в последнее время ведешь себя еще противнее, да и раздражаешь намного больше, – влез в разговор Сэт, не боясь обратить на себя гневные взгляды слизеринки.
Пол только хотел поддакнуть своему сопернику, но довольно ощутимый и болезненный тычок со стороны возлюбленной заставил его умолкнуть.
– А тебя, я смотрю, волнует мое поведение? – смотря прямо парню в глаза, произнесла Фэйт, поджав губы.
– Конечно, – ухмылка Сэта стала еще шире, – когда злишься, ты будоражишь мою кровь и богатое воображение, – парень подмигнул, – и мне это нравится!
Пол поперхнулся, а Фэйт широко улыбнулась, ничуть не покраснев от явного ухаживания, ибо смущаться она не умела. По крайней мере, девушка думала, что не могла, так как случая продемонстрировать румянец на щеках не предоставлялось.
– Ты себе не много ли позволяешь? – раздраженно подал голос Купер, вышедший из кратковременного ступора, – не забыл, что Фэйт все еще моя девушка?!
– Пока еще! – не особо церемонясь, ответил Сэт, пожав плечами, – если что подвинешься!
Пол не в силах больше терпеть вальяжный тон блондина, вскочил со скамьи и схватил того за грудки, приподняв с места. Сэт, совершенно не испугавшись, спокойно смотрел в разгневанные глаза Купера, и ухмылка на его лице становилась все коварнее и паскуднее.
– Может, разберемся по-мужски? – прорычал Пол, слегка встряхнув блондина.
– Ты знаешь, что такое по-мужски?! – съехидничал Сэт, отцепив от своей мантии пальцы Купера.
– Хадсон, прекрати уже! – недовольно воскликнула Аманда, не собираясь более терпеть разборки, да и наблюдать за предстоящим петушиным боем не хотелось.
Сэт не обратил внимания на девушку, продолжая переругиваться с Купером. Фэйт как ни в чем не бывало мирно посиживала рядом, изредка косясь на распетушившихся парней. Громкая ссора уже стала раздражать Аманду, и поэтому она обратилась к Мэтьюс, взывая к ее совести:
– Успокой их, это все из-за тебя началось, – тихо прошипела девушка черноволосой.
Фэйт пожала плечами в ответ, даже не шелохнувшись в сторону спорящих парней.
– Пускай сами разбираются.
– Я думаю, что тебе это нравится, – прищурила глаза зеленоглазая, – конечно, ведь мир крутится вокруг одной лишь Мэтьюс! – ядовито произнесла Аманда, поджав губы.
Фэйт ухмыльнулась на слова девушки, и слегка привстала, наклонившись к собеседнице.
– Мир не только крутится вокруг меня, – тихо прошептала черноволосая, – я руковожу вами, презренные людишки, как безмолвными марионетками.
Сказав это, девушка расхохоталась и встала из-за стола, направившись к выходу из Большого Зала. Парни продолжали переругиваться, не заметив исчезновения черноглазой.
– Надменная дура, – чертыхнулась Аманда, и ее рука успешно поздоровалась с лицом.
Обижаться на слова Мэтьюс девушка не стала, ибо такие концерты черноволосая слизеринка устраивала чуть ли не каждый вечер. Это было, конечно, смешно, но когда это делают постоянно, то постепенно приедается и наскучивает.
– Пока, Мэтьюс, – направляясь к выходу из гостиной Салазара, произнесла Аманда, таща за собой маленький чемоданчик с вещами.
– Прощай, любовь моя, и до встречи! – пропела Фэйт, махнув рукой зеленоглазой девушке.
Аманда усмехнулась.
– Неужели, ты так рада моему отъезду? – съязвила девушка, наблюдая за лицом девушки, которое светилось от счастья.
– Нет, просто моя многоуважаемая бабушка, – воздушные кавычки у черноволосой получились неописуемыми, – на Рождество свалила к родственникам в Шотландию, а меня она не взяла. Так что придется мне справлять праздник в Хогвартсе в глубоком одиночестве, – несмотря на довольно правдоподобные попытки изобразить грусть, истинное настроение Фэйт выдавала улыбка, которая так и норовила вылезти из-под маски скорби и печали.
– Я вижу, как ты страдаешь, – ухмыльнулась Аманда, – с наступающим тебя праздником! Надеюсь, ты не умрешь от скуки в Хогвартсе. Иначе мне придется надеть на твои похороны черное платье, а в нем я похожа на призрак.
– Ой, – протянула Мэтьюс, разваливаясь на диване, – ты так заботишься обо мне. Я вся растрогалась! – эмоционально выкрикнула черноглазая, приложив руки к груди. – Сейчас расплачусь.
– Пока, шут гороховый, – улыбнулась блондинка и вышла из гостиной Слизерина.
Как только девушка скрылась, Фэйт с громким вздохом перевернулась на живот и перевела свой взгляд на ярко пылающий огонь в камине. Она осталась одна. Как бы это странно не звучало, но НИКТО, никто из слизеринцев не остался на Рождество в Хогвартсе. Конечно, выходцам из привилегированных семей не подобает справлять праздники вдали от своих многочисленных родственников. Поняв, что ее одолевают депрессивные мысли, Фэйт чертыхнулась и резко встала с дивана, направившись к выходу. Ей просто срочно нужен свежий воздух, избавляющий голову от ненужного мусора.
Злостно матерясь про себя, Мэтьюс направлялась к гостиной, костеря себя за то, что она решила проветриться. На улице оказался сильный снегопад, и черноглазая тут же замерзла и промокла, потому что кто-то умудрился несколько раз проехаться попой по гололеду. Сегодня точно не ее день. Идя по коридору, девушка подумала о гостиной и поежилась: несмотря на камин, в подземельях было сыро и холодно, и проводить там время в таком состоянии было не самым удачным вариантом. Остановившись посередине пустого холла, Фэйт, немного подумав, направилась на восьмой этаж, к своей любимой Выручай-комнате.
Навернув круги и представив мысленно то, что хотела, брюнетка поспешила войти внутрь, подрагивая от холода. Мокрые вещи неприятно липли к коже. С порога ее сразу же встретил вкусный аромат домашней выпечки, и тепло наполнило все ее тело. Срывая и откидывая липкую одежду куда подальше, Фэйт, оставшись в одном нижнем белье, запрыгнула на мягкий диван, растянувшись во весь рот. Счастливая и легкая улыбка проскользнула на ее лице. Мэтьюс провалилась в сон, почувствовав себя так, словно она утонула в этот уютной домашней обстановке.
Разбудил ее тихий звук шагов. Сначала она ничего не поняла, не разлепляя глаз, девушка нашарила съехавшее одеяло и натянула на себя, поплотнее в него запахнувшись. Но как только тень незнакомца нависла над ней, Фэйт открыла глаза и закричала от ужаса и испуга. Неизвестный тотчас закрыл рот девушки, заставляя ее замолчать. Мэтьюс задрыгала ногами, руками пытаясь отцепить ладонь «тени» от своего рта.
– Тише, – прошептал незнакомец.
Брюнетка широко распахнула глаза от удивления, увидев лицо покусившегося на ее жизнь человека. Что-то невнятно промычав через его ладонь, черноглазая перестала сопротивляться. Рука исчезла. Фэйт тут же подскочила: удивление сменилось гневом.
– Уизли, мать твою, какого Мерлина ты тут делаешь?! – рявкнула во все горло слизеринка.
========== Часть 20 ==========
Оправдываем рейтинг :DDDDDDD
– И тебе привет, – улыбнулся Чарли, проигнорировав возмущенные возгласы разбушевавшейся слизеринки. – С праздником!
Фэйт задохнулась от возмущения: такое наглое пренебрежение со стороны рыжего ее обескуражило и оскорбило. Поняв, что все злостные слова, срывающиеся с губ, не доходят до ушей голубоглазого, Мэтьюс обиженно замолчала и укуталась в одеяло, прикрывая все, что можно.
– У тебя хорошие формы, – улыбка на лице Уизли расползлась еще шире.
Черноглазая шумно задышала, внутренне успокаиваясь, чтобы не наброситься на улыбающегося гриффиндорца. Грозясь сорваться, Фэйт уставилась на камин, который произвел на нее прямо магическое воздействие: злость мигом утихала, ее место заняло нескончаемое и умиротворяющее тепло, разливающееся в районе груди. Теперь даже присутствие рыжего не волновало брюнетки. Было спокойно и уютно.
– Может выпьем? – голос Чарли прозвучал тихо, едва слышно.
Мэтьюс, вконец разморенная теплом, согласно кивнула, прикрыв глаза. Все-таки, праздник за окном, грех не выпить.
– Почему ты не справляешь этот священный праздник вместе с семьей?! – спросила Фэйт, попытавшись разузнать причину прихода голубоглазого в ее обитель.
Чарли помолчал, помрачнев лицом. Увидев мгновенную перемену настроения парня, Мэтьюс, несмотря на сильное желание разузнать и свою противную манеру уязвить побольнее, благоразумно промолчала, решив, что сегодня будет один единственный день, когда они друг друга не достают.
– Прошу, мадам, крепкий эль для ваших губ, – слегка наклонившись в поклоне, с усмешкой преподнес Чарли брюнетке стакан, осторожно касаясь ее пальцев своими.
– Мой любимый, – улыбнулась черноглазая и почему-то почувствовала невероятный приступ нежности к рыжему. Вздрогнув от таких неожиданных для нее мыслей, Мэтьюс подозрительно прищурилась и уставилась на парня, – ты сюда что-то подмешал?!
В голове черноглазой проскользнули шальные мысли о том, что все эти нахлынувшие эмоции – результат магического вмешательства Уизли.
Губы Чарли сцепились в узкую полосу, а сам он попытался забрать у девушки бокал, но Фэйт быстро убрала руку в сторону, не дав голубоглазому даже дотронуться до стеклянного изделия.
– Я пошутила, – моментально ответила Мэтьюс, смотря на обиженного и возмущенного гриффиндорца.
В комнате установилась ненавязчивая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине. Фэйт смотрела в пылающий костер, завороженная танцем огненных искр. Чарли сидел на полу, устроившись рядом с диваном на мягком удобном ворсистом ковре.
– Я тебя люблю.
– Я знаю.
Краткий и лаконичный диалог, нарушивший безмолвие, закончился так же внезапно, как и начался. Чарли больше не знал, что сказать: не такого ответа он ожидал на свое искреннее признание, шедшее прямо из души. А Мэтьюс и не хотела продолжать разговора: она любила Пола. По крайней мере, она так думала. Хотя себе девушка и не признавалась, точнее боялась признаться, но в глубине души она чувствовала, что ее неумолимо тянет к этому рыжему пареньку с сильными и крепкими руками, добродушной улыбкой и веселым нравом.
Солнечный мальчик.
В ее холодном и мрачном подземелье так не хватало тепла. Купер не был ласковым и романтичным, это было не в его натуре. Вначале Фэйт устраивали их отношения, ибо она сама не считала себя помешанной на высоких чувствах девушкой, но иногда в жизни не хватает ласковых слов, теплых объятий. Не хватает солнца.
– А ты меня? – голос Чарли слегка дрогнул.
– Не знаю.
Она и правда не знала. Мэтьюс просто не могла объяснить этого. Несмотря на постоянные язвительные комментарии, насмешки, придирки, которым они перебрасывались друг с другом, Фэйт не могла не заметить, что без всего этого ее жизнь становилась скучной и однообразной. Чарли вносил в нее смех и радость.
