Текст книги "Теперь я Вольтури (СИ)"
Автор книги: Jozie Writer
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
– Хватит разводить сырость. Не то, чтобы я боялся утонуть, но в мои обязанности входит, чтобы ты дожила до обращения, поэтому вставай и через полчаса я буду ждать тебя в моей комнате. Поговорим, – довольно быстро проговорил он и направился к выходу.
– Виктория… – прошептала я, так и не сумев задать вопрос.
Деметрий остановился на мгновение и, бросив: «Ничего тебе не сделает», вышел за дверь.
Я еще немного полежала, медленно осмысливая произошедшее. Но так и не придя ни к какому выводу, я поднялась и начала приводить себя в порядок: Деметрию совершенно точно наплевать, до чего я там додумалась, готова ли я и вообще, хочу ли я идти и говорить с ним, но если я не приду, он придет ко мне сам. Выбора у меня не было.
Всего минут пятнадцать и я неуверенно вхожу в услужливо открытую дверь. Делаю пару шагов, и Деметрий остается позади меня. Оглядываюсь. Легко угадать, кого именно я ищу взглядом.
Рыжеволосая девушка сидит в кресле в правом углу комнаты. Она легонько обмахивает себя веером и загадочно улыбается. Я с огромным трудом подавляю в себе желание отступить назад, а еще лучше – бежать сломя голову, куда угодно, только подальше отсюда. Я понимаю, что мной движет только одно – страх, да, я признаю это, я ее боюсь. Это нормально, бояться того, для кого твоя жизнь – лишь способ продлить свое существование.
Деметрий плавно огибает меня и подходит к Виктории. Он садится в кресло напротив нее и они оба молча смотрят на меня. Ждут.
Виктория смеется, а потом соскакивает и моментально оказывается около меня. Она смотрит мне в глаза буквально две-три секунды, а потом берет за руку и подводит к креслу, в котором раньше сидела сама. Я подчиняюсь, а что еще мне остается?
– Итак, – серьезно начинает Деметрий, отводя от меня взгляд, – назрел серьезный разговор, откладывать который, я думаю, не имеет смысла. До твоего обращения чуть больше месяца. С одной стороны, я мог бы оставить все как есть, признаю. А потом – твоя жизнь превратилась бы в твою собственную проблему, потому что защищать тебя-вампиршу не входит в мои обязанности, но, и это с другой стороны, заботясь о величии клана, или еще о чем-то, хм-м, придумай сама, – он усмехнулся, – я пришел к выводу, что невменяемая, но довольно сильная и талантливая вампирша нам не нужна. Учитывая все вышесказанное, я взял на себя смелость, эммм, скажем так, посвятить тебя в некоторые детали вампирской жизни, жизни конкретно нашего клана, да и взрослой, серьезной жизни вообще.
Он замолчал и строго посмотрел на меня. Я не знала, что и думать. Чтобы сделать какие-то выводы, было бы неплохо понять, что парень имеет в виду и как это отразится конкретно на мне (другими словами, чего он, собственно говоря, от меня хочет), но Деметрий не спешил с тем, чтобы продолжить свою речь. Наверное, недоумение отразилось на моем лице, или все это было запланировано заранее, но пояснить мне все вышесказанное взялась Виктория.
– Итак, Белла, – мило улыбнулась девушка, встав за спиной Деметрия и положив руки на спинку его кресла.
Честно сказать, эта улыбка не вязалась с моим представлением о ней. Она напоминала мне улыбку Аро – приветливую и дружелюбную, но абсолютно фальшивую. Я не верила, что женщина, которая жаждала моей крови и чуть не погубила Калленов, могла бы быть искренней, тем более, по отношению ко мне. А ведь Эдвард убил Джеймса, определенно, эта женщина просто не могла быть рада тому факту, что Аро решил пополнить мной свою коллекцию, а значит, ей было запрещено меня убивать.
– … наше знакомство нельзя назвать приятным, увы, но я сердечно прошу, – извини меня за тот случай на поле. Джеймс, мир его праху, – весело усмехнулась она, – не смог удержать свою жажду в узде. Так что, поверь, – она прижала правую руку в груди, туда, где у людей бьется сердце, – я даже рада, что с ним все так вышло! Серьезно, этот негодный мальчишка доставлял мне немало проблем. Ты даже не можешь себе вообразить, – громко вздохнула она, мученически закатывая глаза, – сколько раз я мечтала избавиться от него, право дело…
Я смотрела на Викторию, и мне казалось, будто я попала в театр абсурда. Уже в который раз. Я говорила, что Аро склонен к театральщине? Ерунда! Вот она, эта женщина – уж точно к ней склонна. Ее жесты были даже не искусственными, – пародийными, мимика – слишком активной и яркой, такой, чтобы было видно с последнего ряда, но у меня, видимо, билет на первый. Я нахмурилась, силясь понять, о чем она говорит и как ее понимать. Недоумевая, я перевела взгляд на Деметрия. Он смотрела на меня и искренне забавлялся. Даже его улыбка из вечнохищной превратилась в просто веселую. Спустя мгновение он рассмеялся, перебив ее монолог, ушедший явно не в ту сторону. Она обиженно топнула ножкой, стрельнула огненным взглядом в затылок парня и возмутилась:
– Ах, так, тогда сам объясняй, и я посмотрю еще, как у тебя получится!
Она отошла на пару шагов в сторону, словно желая показать, что выходит из игры и больше не с нами, но, как только Деметрий заговорил, она медленно вернулась обратно и приняла прежнюю позу, прислушиваясь, но пока не вступая в беседу.
– Пожалуй, хочешь сделать хорошо – сделай сам! – усмехнулся он, – Белла, шутки в сторону, я буду предельно серьезен и честен с тобой. Во-первых, тебе не стоит опасаться Амелии, ее ты знаешь как Викторию. Она не причинит тебе вреда, скорее, наоборот, при случае, она тебя защитит, и ты можешь обратиться к ней за помощью. Как, кто и почему – чуть позже. Во-вторых, все, что ты услышишь сегодня, представляет некую опасность. Не для тебя, а, скорее для меня, и для Амелии. Поэтому я надеюсь на твою сознательность и на то, что ты будешь осторожна и, хотя бы из благодарности, примешь наши слова к сведению, постараешься их понять и начнешь себя соответственно вести. Аро будет не слишком доволен, когда возьмет меня за руку, и узнает обо всем этом, но я надеюсь, что мы поможем тебе стать настоящей Вольтури, а это несколько успокоит недовольство правителя и, в конечном счете, мы все от этого выиграем. Итак, начнем с законов нашего клана: скрывать свою природу, никогда не убивать в Вольтерре и тщательно заметать следы охоты. Это не сложно и я тебя научу последнему. Ты, конечно, знаешь уже, чем заканчиваются экскурсии по замку, – он выжидательно посмотрел на меня, и я кивнула в подтверждение его слов, – но это случается раз в неделю, а таким молодым вампирам, как ты, и даже как я, нужно питаться чаще. Именно поэтому следует всегда помнить о законах. Если ты натворишь дел, вряд ли что-то спасет тебя. Так что, какую бы по силе жажду ты не испытывала, не искушай судьбу, – терпи! И не храбрись попусту, если чувствуешь, что тебе нужно на охоту чаще, чем раз в три дня, как это нужно мне, – просто скажи. Для того, чтобы проще справляться с этим, тебе лучше найти друзей в клане, тех, с кем ты будешь ходить на охоту. При случае, они сдержат твои «порывы» и не дадут наделать глупостей. В первые годы, если ты ни с кем не заведешь тесного знакомства, этим другом буду я и ты обязана слушаться меня во всем. Привыкни к этому сразу.
Я потупилась и чуть кивнула, понимая серьезность последствий, какие могут ждать нарушившего закон. Деметрий продолжил, а я и не думала его перебивать: все, что он говорил, было кристально ясно и в уточнениях не нуждалось.
– С этим разобрались. Далее. У тебя, как у члена клана, разумеется, будут свои обязанности. Так как ты – бриллиант Аро, у тебя уже есть ряд преимуществ. Так, например, стражники в большинстве своем будут подчиняться твоим приказам, но – обоснованным приказам, и это будет далеко не сразу, а, скажем, годика через три. Как авторитет завоюешь. К тому же, у тебя будет гораздо больше свободного времени, чем у других. Учитывая специфику твоего дара, в целом, ты будешь делать, что душе угодно, а твое присутствие будет необходимо лишь на общих клановых собраниях, которые проходят раз-два в месяц, на всех официальных визитах и на рейдах. Все это случается, поверь мне, не так уж часто. Самое мало, ты будешь абсолютно свободна дней двадцать в месяц, а то и больше: в гости к нам ходят редко, да и мы сами – не так уж и часто, прецеденты, конечно, есть, но большинство вампиров не идиоты, жить хотят, законы почти не нарушают. Взять хотя бы тебя и Калленов – исключительный случай: довольно большой и хорошо организованный клан вдруг открылся человеку. В последний раз такое было лет сто назад. Тогда, кстати, всех казнили,… понимаешь теперь, как тебе повезло?
– А кочевники? – освоившись, спросила я.
– Правильно мыслишь, кочевники попадаются на преступлениях чаще, но тоже не каждый год. Гораздо интереснее ситуация, когда Аро решит уничтожить какой-то клан и ищет повод сделать это. Понимаешь?
– Наверное.
– Это как, например, Элис Каллен. Обладательница шикарного дара. Аро очень хотел бы заполучить ее в свои руки. Но, думаю, даже тебе понятно, что по доброй воле Элис сюда не сунется, а значит, единственный способ для правителя – уничтожить ее семью и забрать к себе. А тут, – Челси поработает с ней и новый бриллиант готов. Но уничтожить Калленов не так-то просто: общественность не поймет. Нужен повод. Хороший повод. Скажем, как твой случай, – Деметрий усмехнулся, – Амелия, или, как ты называешь ее, Виктория – наблюдатель Вольтури. Никакая она не кочевница, – я быстро перевела удивленный взгляд на улыбающуюся девушку, а потом вернулась к парню, – просто Амелия не захотела жить в четырех стенах, сидеть и скучать, и она разработала гениальную идею, – восхищенно произнес он, а потом обратился к самой девушке, – может, сама расскажешь? Только без шуточек, прошу тебя.
– Хорошо, – спокойно согласилась она, – я предложила Аро систему наблюдателей. Некоторые новые члены клана, неизвестные никому, живут отдельно, свободно, как хотят, они могут притвориться небольшим дружелюбным кланом, живущим по соседству или кочевниками, встреченными случайно. О, – загадочно протянула она, – совершенно случайно. Прямо как тогда на поле. Сказать по-правде, с Калленами было непросто, ведь Элис обладает мощным даром предвидения. Но она не может видеть решения тех, кого она не знает, тем более, если эти решения не касаются их напрямую. Но я следила за Калленами давно, еще до того, как Элис и Джаспер пришли к ним. Таковы меры безопасности: Карлайл жил с Вольтури, был посвящен в некоторые детали, его нельзя было отпустить просто так. Я всегда была рядом с семьей Карлайла, хоть они и не замечали меня. Я путешествовала по соседним странам и городам, не приближаясь слишком близко, иногда – заглядывала и к ним (не в дом, а в город), но я вела себя крайне осторожно, и поэтому, я – была в курсе всех событий их жизни, а вот они обо мне даже не догадывались. Когда у них появилась Элис, она не смогла вычислить меня, потому что не была со мной знакома, а Аро, в свою очередь, не принимал конкретных решений по поводу Калленов, это делала я. По сути, я просто следила со стороны, не приступая к активным действиям, но старательно описывая в письмах подробности их жизни. Меня просто нельзя было увидеть! Шли годы и вдруг: что я вижу? Эдвард Каллен общается со смертной. И она, судя по всему, прекрасно осведомлена о мире вампиров. Нарушение закона, повод казнить Калленов! Я могла бы в тот же вечер бежать к Аро. Пара дней, чтобы найти вас хоть на краю света, вздумай вы бежать, – и вы все были бы мертвы. Кроме Элис, конечно же. Но я решила подождать: меня очень удивил то факт, что дары вампиров на тебе не работали. Я не стала извещать господина, а вмешалась сама. Я хотела просто проследить и понять, что в тебе особенного, для чего я и вышла на прямой контакт, представившись, разумеется, Викторией. Джеймс и Лоран тоже не знали моего настоящего имени, я была сразу двумя людьми – вампиршей Амелией Вольтури, о которой почти никто не знал, и кочевницей Викторией, якобы сообщницей Джеймса. Я следила бы одна, но это было бы слишком небезопасно. Знаешь, Белла, обнаружив в тебе такой талант, я была готова выкрасть тебя. Или сообщить Аро и тогда, казни избежали бы вы двое: ты и Элис. Но Джеймс все испортил! Он не знал о том, кем я являюсь, никто не знал, кроме Аро и Деметрия. Джеймсу вздумалось поиграть и в результате все случилось так, как случилось. Лоран сбежал, хотя и был найден и казнен позже, Джеймса, к моей превеликой радости, вы убили сами, а я – сообщила все Аро. Да, Белла, это из-за меня ты здесь, это я сдала тебя Вольтури!
Я вздохнула. Это было неожиданно. То, что она только что рассказала,… все оказалось так сложно, так запутанно. Я и предположить не могла, что все это время Вольтури следили за нами.
– Но это еще не все, – продолжила она, – Аро рассмотрел все варианты и пришел к выводу, что, заполучив тебя, у него отпадет потребность в Элис. Твой дар при должном развитии должен нейтрализовать дар провидицы и тогда наш клан станет непобедим. Никто и никогда не сможет даже всерьез помыслить о том, чтобы свергнуть власть Аро. Никто не победит нас, мы будем жить действительно вечно, потому что нам нет равных. Ты нужна Вольтури, и теперь ты здесь. У тебя будет все, о чем можно было бы мечтать, но ты навсегда останешься с нами. Аро никогда не отпустит тебя, не отпустит, даже если ты полюбишь чужака и захочешь уйти с ним, не отпустит, даже если правителю придется тебя убить. Это не очень хорошо, что мы с Деметрием раскрываем тебе, молодой и не вампирше еще даже, все карты Аро, но мы серьезно подумали и решили, что так лучше. Ты должна смириться и научиться быть счастливой в том мире, в котором ты отныне будешь жить. Ты должна стать сильной и немного властной, потому что ты – бриллиант Аро, тебя должны бояться и слушаться. Даже свои. Белла, – чуть помолчав, проникновенно сказала она, – я знаю, это больно, обидно и жестоко, но мир ко всем жесток. Ты вправе нас ненавидеть, однако прими эту информацию к сведенью, научись, прими свою новую жизнь, стань Вольтури и,… вот увидишь, с этим можно жить и можно быть счастливой. В конце концов, есть истории и поужаснее твоей. Если хочешь, однажды я расскажу тебе о том, как вампиршей стала я, мы расскажем тебе и всему тебя научим. Если хочешь, принимай это как знак нашего раскаяния. Мне действительно жаль, что у тебя не было выбора, но его не было и у меня, потому что я – Вольтури, и я просто хочу, чтобы ты поняла, что мир суров, а вампирский мир – суровее в десятки раз и тебе не сбежать от этого, тебе придется жить в нем, жить так. Мы поможем тебе, но взамен, я хочу, чтобы мы, если не подружились, то хотя бы стали хорошими знакомыми, но никак не врагами.
– Зачем тебе это? – прошептала я, пытаясь уложить в голове весь этот сюрреалистически кошмар, в который меня бросили.
– Скажем так, мне тебя немного жаль, а еще – я просто не хочу ссориться с той, которая станет практически самой сильной вампиршей в мире. Мы с Деметрием предлагаем тебе свою дружбу, предлагаем играть открыто, быть одной командой в этом большом клане. Нет, не против всего клана, вместе с ним, но стать подобием друзей, подобием единой семьи. У тебя здесь нет близких, а быть одной – невыносимо, и мы готовы принять тебя в наш тесный кружок.
Пауза затянулась. Я не знала, что сказать. Я говорила, что мой мир разрушился? Наверное, тогда что-то от него все еще оставалось, а сейчас действительно не осталось ничего, кроме пустоты. Я понимала, что не смогу так, я так не умею: хитрить, притворяться, лгать, разыгрывать из себя ту, кем я не являюсь.
– Я так не смогу. Я не такая, я не умею так…– горько прошептала я самой себе.
– Оставайся собой рядом с нами. Мы и так уже знаем, кто ты и какая. Но для чужаков… мы научим тебя делать вид, что ты другая, – парень невесело усмехнулся.
– Я…
– Подумай немного, мы не требуем у тебя ответа прямо сейчас, время есть, но не так, чтобы очень много, – проговорил Деметрий, – думаю, сейчас тебе лучше пойти к себе. Слишком много информации в этот день, не так ли? Если ты согласишься, мы продолжим этот разговор через пару-тройку дней, больше тянуть нельзя, а если нет – то забудь. Обо всем забудь.
Я кивнула, тяжело поднялась на ноги и медленно побрела к выходу. В след мне доносилось молчание.
…
Спустя пару часов я поняла, что не в силах адекватно мыслить. Мне нужно было поспать. Однако яркое солнце и мое относительно недавнее пробуждение были против.
Должна стать сильной, властной. Ха-ха-ха, как не про меня говорили… Даже смешно. Интересно, они в самом деле рассчитывают на то, что из меня получится холодная и расчетливая Вольтури? Даже поразительна сама мысль о подобном! Хотя они правы, конечно, иначе мне не выжить. Я должна обмануть, обмануть всех, притвориться. Это как игра, квест на выживание. Сильной, властной, научим тебя делать вид, что ты другая. Ой, смешно! А что, если и правда, просто взять и попробовать. Убедить себя, что я могу.
Я печально усмехнулась и направилась к выходу из комнаты. Всю дорогу до первого этажа мне было страшно. Страшно оттого, что я собираюсь сделать и оттого, кем я стану, если у меня получится. Я не хотела, не хотела этого. Так горько, так больно становиться кем-то, кем ты не хочешь быть, но быть обязан.
Я прислонилась к стене и пару раз глубоко вдохнула, а затем выдохнула. Я должна, у меня нет пути назад. Это просто игра, Белла, просто игра, просто школьная постановка, в школе, которую ты никогда не окончишь. Не думай об этом, просто иди и изобрази из себя кого-то, кого ты видела в кино, или на улице. Иди, Белла, иди.
Оторвавшись от стены, я приняла самую надменную позу, какую только могла себе вообразить. Я нахмурилась, не слишком сильно, чтобы не казаться печальной и обиженной, а так, чтобы выглядеть крайне серьезной и так, словно тому, кто перейдет мне дорогу, может не поздоровиться.
Десяток шагов и я подошла к стойке секретарши. Она тоже человек, это хорошо: так будет проще. Она чуть привстала со стула и приветливо мне улыбнулась. Я же вместо обычной для меня ответной улыбки окинула ее строгим взглядом с головы до ног. Я старалась смотреть на нее, словно она в десяток раз хуже, словно она – никто.
Это было невероятно тяжело. В каждую следующую секунду мне хотелось скромно улыбнуться, привычно сгорбиться и вообще – извиниться. Но я была вынуждена контролировать каждую свою мышцу, каждую клеточку тела, чтобы они, не дай Бог, не подвели меня.
Это было больно и физически, и морально.
– Чем могу помочь? – чуть удивленно, но неизменно вежливо спросила она по-английски.
– Мне нужно снотворное. Быстро, – медленно, но довольно отчетливо произнесла я, задирая нос и пытаясь удержать на лице маску презрения.
Я старалась говорить по делу и без подробностей, а то мало ли, какую ерунду я могу сморозить?
– Мисс, у меня нет лекарств, но они есть в кладовой, я должна отдать распоряжения, придется подождать немного, – засуетилась она.
– Поторопитесь, – я сверкнула глазами и зачем-то ядовито добавила, – милочка.
Как высокомерно, как презрительно, и как же мне противно от этого! На блестящей столешнице отразилось мое перекошенное недовольное лицо, увидев которое, я с отвращением отвернулась.
Девушка на секунду замерла, а потом задвигалась в ускоренном темпе. Конечно, она знала о моем предстоящем обращении и не захотела со мной связываться. Она боялась того, кем я стану…
И я боюсь.
Что, если маска прирастет к моей коже, кем я тогда буду?
Спустя минут двадцать, выпив добытое снотворное и укрывшись пледом, я покорно ждала, когда средство подействует, и я усну, наконец.
Я с горечью и болью думала о том, что я сделала и как я себя вела. Это было отвратительно и… так просто. Легче легкого, всего-то – быть заносчивой злобной стервой. Но я не хотела становиться жестокой, становиться грубой, хамкой. Это было мерзко, совсем на меня не похоже и меня тошнило от самой себя. Я заплакала, уткнувшись лицом в подушку. Это вот такой я должна стать, чтоб меня уважали? Вот такими должны быть все Вольтури, чтобы выжить и удержать власть?
А что, если не я одна такая, если они такие все: Деметрий, Амелия, которая Виктория, садистка Джейн, кровожадный Кай, коварный Аро? Как жить, зная, что каждый из них – все еще человек, где-то там, в глубине души? Как ненавидеть их, как их в чем-то винить, если я сама скоро стану такой? Я больше не имею права думать о них плохо: моя маска появилась лишь раз, а у каждого из них – уже приросла, но так ли это важно, если у нас один путь – дорога в бездушное существо, которое признается в своей слабости лишь наедине с самим собой?
Ну почему, почему в моей жизни сложилось все так? Неужели выхода нет?
Ядовитые слёзы отчаянья и ненависти душили меня до тех пор, пока сон меня не сморил.
*
После долгого молчания, в период которого каждый из нас размышлял о своем, она подошла ко мне спереди, наклонилась, легко подцепила пальчиком мой подбородок и заставила посмотреть ей в глаза.
– А все-таки, Деметрий, – лукаво подмигнула она, – зачем ты ее поцеловал?
Я негрубо отбросил тоненькую женскую руку и отвернулся к окну, а она, ничуть не обидевшись, громко рассмеялась.
Амелия.
Стерва.
Всепонимающая, проницательная стерва.
Всепонимающая, проницательная стерва.
Комментарий к Глава 6. “Жестокая правда”.
Вот такие дела. Надеюсь, вам понравилось.
Попытка Беллы выглядеть холодной и крутой выглядит немного наивно и картонно… но кто ждет от бедняжки, что у нее идеально получится с первого раза, ведь так?
========== Глава 7. “Решения”. ==========
*
Время, отпущенное мне на размышление, шло быстро. Неотвратимость приближалась. Я понимала, разумеется, что теперь, приоткрыв для себя завесу правды, я не смогу отступить, сделать шаг назад и продолжить жить так, словно ничего не случалось. Мне хотелось верить Деметрию и Амелии, хотелось, чтобы они научили меня премудростям вампирского мира и, кхм, скажем так, основам выживания в нем, но всегда оставалось какое-то «но». На данный момент я просто задавалась вопросом: а могу ли я доверять им? Могу ли я себе позволить это доверие?
Хотя они четко обозначили, что помогают мне не просто так, а в надежде на некоторое подобие взаимовыручки в дальнейшем, я все равно время от времени приходила к тому, что такие отношения нельзя назвать прочной опорой.
Но выбора у меня, кажется, не было. Нужно всегда иметь определенный круг людей, с которыми ты общаешься, и с которыми обсуждаешь последние новости, с которыми ходишь «на дело», хотя бы ради того, чтобы в глазах другого не выглядеть одиночкой. В целях безопасности. Одиночки – легкая добыча.
Создать такой «круг единомышленников» я не могла, оставалось только влиться в чужой. Но кроме Деметрия и Амелии я никого здесь не знала, поэтому выбор был очевиден.
Как только я приняла это решение, то сразу испытала нечто вроде облегчения, словно важная и тянущая душу проблема, наконец, разрешилась. Наверное, так и было.
Но еще большее спокойствие мне принес тот факт, что я с удивлением для самой себя обнаружила, что стала забывать о Калленах. Новая жизнь постепенно завлекала меня в свои сети, и прошлому больше не оставалось места. Я стала думать об Эдварде реже и почти без боли. Стало ясно, он – перевернутая страница, и мне не было от этого страшно или одиноко. К тому же, есть шанс, что рано или поздно я встречу свою настоящую любовь. И стану счастлива. Эта мысль грела мою истерзанную душу и придавала сил.
Большой и невероятный в своем многообразии мир ждал меня.
Наутро я привела себя в порядок и направилась к Деметрию: не вижу смысла тянуть, если уже приняла решение. К тому же я хотела сразу отрезать себе все пути к отступлению, чтобы не передумать. А то мало ли…
Я хотела начать новую жизнь, стать членом этой новой семьи, хозяйкой своего собственного мира. Мне хотелось найти тех, кто мог бы поддержать меня и помочь, и, если мои знакомые готовы сделать мне шаг навстречу (более того, они его смело сделали), то и я не буду отказываться от таких перспектив.
Я хотела, чтобы они всему научили меня, окончательно избавили от мыслей о прошлом и показали свою вечность, такую, какой она представляется им. Я впервые вдруг ясно и отчетливо поняла: Я ХОЧУ БЫТЬ ВОЛЬТУРИ. Если для этого нужно что-то сделать или измениться – пусть так, это явно пойдет мне на пользу. Я не хочу стать такой, как Каллены, я не хочу повторять их путь, я не хочу быть с ними.
Мне нужна свобода. Я так бежала от нее раньше, что была готова вручить ключи от своей судьбы первому встречному. Теперь же – наоборот. Я не хочу больше терзаться и мучиться. Пора покончить с этими переживаниями и стать тем, кем быть мне уготовала жизнь.
Стать Вольтури.
Разговор с Амелией и Деметрием выдался непростым, но продуктивным.
Тем не менее, мои страхи оказались совершенно напрасными, а парень с девушкой приняли меня хоть и с серьезностью, но спокойно и вполне добродушно. Я понимала, конечно, что, обсуждая подобное, не время для шуток и старалась вести себя соответственно, тем более, поведение моих новых друзей помогало мне ориентироваться в беседе. Однако, поговорив о деле, Деметрий и Амелия отбросили напускную и совершенно не идущую им (как по мне) строгость, и вернулись в свое обычное шутливое расположение духа, что не могло не радовать – все же, я привыкла видеть их именно такими.
Время шло неумолимо, и я даже не успевала следить за тем, как одни сутки плавно перетекают в другие. Час обращения становился все ближе, и я понимала, что этот факт меня больше не пугает. Меня очень радовало собственное отношение к происходящему. Действительно, если б я до сих пор страдала от неразделенной любви или скуки, или боли… – это было бы в сотни раз хуже того положения, в котором я оказалась сейчас. А так – все было просто и относительно спокойно. И мне казалось даже, что кораблик моей судьбы, плывущий ранее сквозь бури в открытом море, причалил, наконец, к порту старинного итальянского городка. Небольшого, красивого, необычного, такого сказочного и манящего своей неразгаданной тайной…
И я со спокойной совестью собиралась остаться в этой гавани навечно.
*
Вечером следующего дня мы с Амелией наконец-то смогли выбраться в город и пройтись по магазинам. Это было даже весело. Правду говорят – вампиры не меняются. И стиль Амелии – удачное тому подтверждение. Девушка, обращенная два столетия назад, фыркала на слишком уж странные модные новинки, закатывала глаза к потолку, обходя стороной джинсы, но тянулась обеими руками к веерам, бархатным струящимся платьям в пол и корсетам. Найти компромисс нам было очень непросто!
Чуть позже, прогуливаясь по главной улице Вольтерры, я задала вопрос, который долго не давал мне покоя:
– Амелия, скажи, как ты была обращена?
– Хочешь услышать мою историю? – весело хихикнула она.
– Извини, – я слегка смутилась, – но я хотела бы знать.
– О-о, не смущайся, моя дорогая, я понимаю, и любопытство – это не грех. Мне тоже было бы интересно.
– Да, к тому же, вы с Деметрием мне обещали…
– Ну, раз обещали, тогда слушай. Только попрошу сразу: Белла, не вздумай жалеть меня или реветь над моей несчастной судьбой. Я вполне довольна своей жизнью, уж поверь мне! И не жалею ни о чем…
– Хорошо, – я послушно согласилась.
– Я родилась два с половиной века тому назад. В 1759-м году, в Париже. Моя мать умерла при родах. И отец не смог простить мне этого, хотя теперь я понимаю, что моей вины в том точно не было. С отцом жилось непросто. И, чем дальше – тем хуже. Положение едва спасал тот факт, что мать происходила из некогда богатого, но теперь почти совсем обедневшего аристократического рода. Приходилось туго, но на жизнь хватало, тем более, родители матери помогали охотно. Я часто подолгу гостила у них и не имела отказа ни в чем. И все могло бы сложиться неплохо, если бы отец захотел жить дальше, если б он смог переступить через свои горе и боль. Сейчас, думая об этом, я понимаю, что в чем-то он оказался жутким эгоистом. Да, я согласна, потерять любимую женщину – это ужасно, но потерял не только он, но и я! Я росла без матери с самого младенчества, и если бы не дед с бабкой, давшие мне достойное воспитание и вполне приличное образование, не знаю, что бы из меня выросло. Когда мне исполнилось пятнадцать, умер дед, да и бабка пережила его не надолго. На этом моя вольная жизнь подошла к концу. К моим семнадцати отец опустился окончательно. Мое наследство было растрачено, пропито в кабаках и проиграно в карты. Мне пришлось работать. Мне, той, что была воспитана как аристократка! Это, конечно, было не концом света, но на тот момент я думала именно так. После того, как в доме деда и бабки за мной убирала горничная, после того, как я привыкла играть на фортепьяно и ни о чем особо не беспокоиться, прислужницей пришлось стать мне. Разумеется, отец и не озаботился тем, чтобы найти для меня хотя бы достойную работу, да и не мог он: былые связи оказались давно утерянными, а родителей матери уже не было и никто больше в этом мире не хотел вступиться за меня. Почему-то, самым отвратительным воспоминанием тех времен остался момент, когда отец проиграл собутыльнику последнее мамино ожерелье. Ее приданое! Любовница-кухарка носила на своей немытой потной шее то, что однажды было украшением миловидной барышни. Что было подарено ее родителями с любовью и лаской. Что предназначалось мне по праву! Как подчас поворачивается судьба, ведь правда?! Но время шло: отец распродал и проиграл все, что было можно, а моих денег едва хватало на то, чтобы свести концы с концами. Мне казалось тогда, что хуже некуда… Но когда меня привели в бордель, я поняла, кем я теперь стала. Оказалось, что у отца был огромный карточный долг. Действительно огромный! Он отдал наше жилище, но даже этого не хватило. Я уж не знаю, как он вообще умудрился проиграть столько денег!? Но долг – есть долг, его отдают или умирают. А умирать отцу ой-как не хотелось. И ценой погашения долга стала я. В борделе за красавиц платили хорошо, тем более – за девственниц. А я именно такой и была. Так я и стала, Белла, обычной шлюхой. Писком моды. Леди-проститутка, спешите оприходовать! Тьфу, до сих пор мерзко! Но мне повезло. Я серьезно говорю: когда мне казалось, что жизнь моя окончена, мне вдруг невообразимо повезло. У меня могла бы быть хоть сотня клиентов, но было всего четыре. Понимаю, как дико это звучит для тебя, но лично я рада этим четырем. Уж лучше так, чем сотня, правда? Первым двоим я пришлась не по нраву: еще бы, после них меня еле успели вытащить из петли. Третьему я полюбилась. Он был старше меня в два раза. И ему нужна была именно такая девушка – умная, образованная, умеющая поддержать беседу. Поначалу, конечно, он планировал просто воспользоваться мной, но узнав о том, кем я была, он выкупил меня сразу на месяц и увез к себе в дом. Жан был вдовцом. Жениться ему не хотелось – покойную жену он любил, а вот забыться с интересной красавицей был не прочь. Мне было очень хорошо у него дома. Куда лучше, чем в борделе мадам Ле Сой. К счастью, через месяц он заплатил за меня вновь. И вновь. И еще раз вновь. Я прожила с ним почти год, ровно до того момента, как он умер. И вот, через год вполне спокойной жизни мне пришлось вновь вернуться в бордель. Я знаю, если б не гибель Жана, я могла бы купаться в красоте и роскоши просто находясь рядом с ним долгие и долгие годы. Возможно, однажды он выкупил бы меня окончательно… Но всего этого не случилось. Сердечный приступ прервал не только его жизнь, но и хорошую мою. Сказать откровенно, Жан – один из немногих людей, которым я благодарна до сих пор, к которым я испытываю что-то теплое. Мне жаль, что он прожил так мало, и жаль вовсе не потому, что он был моим билетом в нормальную жизнь… Как я уже сказала, мне пришлось вернуться в бордель. На этот раз все было еще хуже. Несчастные конкурентки, терзаясь завистью к моей «небывалой жизни с Жаном», возненавидели меня до глубины души. Подколы и насмешки стали постоянными спутниками моего существования. Пока не пришел мой четвертый клиент. Самый любимый, самый лучший… Деметрий заметил меня однажды на улице, навел справки и к своему удивлению обрел во мне далекого потомка своей старшей сестры. О, куда занесло! Сам Деметрий к тому моменту разменял третью сотню, и подобный сюрприз из прошлой жизни был ему в новинку. Не сказать, что раньше он заботился о прошлом или о тех, кого ему пришлось оставить из-за вампиризма, нет. Деметрий наоборот оборвал все связи со своей человеческой семьей и намеренно не интересовался. Не хотел бередить раны… И никак не мог предположить, что необычайно красивая девушка, встреченная им на улице и кого-то напомнившая, окажется вдруг приветом из прошлого. Думаю, здесь дал знать талант Деметрия: он сразу увидел во мне кого-то близкого, родного. И хотя нас разделяло слишком многое, он все же обратил на меня внимание. Страшно представить, что было бы со мной, не заметь он меня однажды! Он стал моим четвертым клиентом. Четвертым и последним. Он выкупил меня полностью, заплатив немалую сумму. А тот факт, что через пару ночей бордель мадам Ле Сой сгорел вместе с двадцатью обескровленными трупами самой мадам и ее «девочек», так это не страшно. Темные времена, что поделать?! Деметрий стал для меня всем. Он заменил мне впоследствии и отца, и мать, и весь мир. Но Аро потребовал моего обращения. А я и не была против: терять-то было нечего! Так родилась Амелия Вольтури. А что дальше? В общих чертах ты знаешь…
