Текст книги "La mia famiglia (СИ)"

Автор книги: Joanne X

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 38 страниц)

«Чёрт», – мысленно в который раз одергивал себя Дино.

Мими пыталась как-то и дальше продолжать диалог и общаться, она флиртовала, но, когда ангел запер свою душу, а заодно и прекратил своё общение до простого «угу» и «ага», демон стала делать это отчаянно. Она кусала губы от досады, с каждым разом её юбки становились критично короткими, а градус возмущения Дино всё больше поднимался. Хотя, казалось бы, что такого… секс – еще не повод для знакомства… Но что-то внутри свербело. Внутри Дино. Совесть? Дино горько хмыкнул. Если бы… А то похоть… Безотчетная. Похоть, заставляющая отчаянно смыкать губы, чтобы не сказать Мими о том, какого хрена её юбка выглядит как пояс к ней, и думать о голом старом Кроули, принимающем душ, остужая свой пыл таким образом, ибо, да, мерзко.

Мими раньше не чувствовала тягу к занятиям, ну, как не чувствовала. Учиться надо было. Статус отца как бы обязывал. Раньше она списывала всё у Сэми, потом у Вики, а сейчас намеревалась использовать для этих целей Дино. Ну, как-то ведь надо было оправдать свои мысли, которые теперь постоянно крутились возле воспоминаний о крепком теле, о сильных руках, о спутавшихся с её, цвета ночного неба, длинных пшеничного цвета волосах, о том, как ей было хорошо… все два раза, что она такого никогда не испытывала. Почему? Ведь в её жизни было столько демонов, ангелов, людей… Почему же этот углубленный в себя, вечно всё контролирующий ангел так волнует её? И Мими понесло так, что она отчаялась. И, как назло, рядом не было Вики, которая… Что? Черноволосая прикусила себе язык. Кому она расскажет о том, что у неё было с Дино?

Они столкнулись неожиданно, идя на очередную пару, каждый в своих невеселых, можно сказать, мрачных мыслях. Оба посмотрели друг на друга несколько игриво, но потом вспомнили, что смотреть таким образом им друг на друга нельзя, и начали игру в непроглядную ненависть со стороны Мими и тупую непроницаемость со стороны Дино.

– Что, ангел, отрастил… крылья, все мозги в них ушли?! – гневно прошипела демон.

– Прости, что? – презрительно-притворно не понимая, «запел» свою песню ангел.

– Ну, точно, – проговорила напоследок перепалки Мими и, зло расхохотавшись, толкнула его бедрами, пройдя в аудиторию.

Дино гневно хмыкнул, еле сдержавшись от того, чтобы не шлепнуть по зарвавшейся заднице, по горячей, круто виляющей попе чертовой искусительницы. Дино сел так, чтобы не видеть её черной макушки, склонившейся к тетради очередной «жертвы» и тщательно списывающей теперь у него. Ангел с тоской подумал о том, что она могла бы списывать у него и они могли бы вместе заниматься, а потом… Мужчина сглотнул, унимая часто бьющееся сердце и кровь, было рванувшую вниз.

Он даже не сразу услышал, как преподаватель вызвал его к себе, раздавая задание и ставя в пару к нему демона…

– Ну, и что надо делать? – несколько развязно рядом звонко проговорила Мими.

Дино изумленно воззрился на неё, а затем вымученно на демона Геральда. Тот лишь хмыкнул.

– Ну что делать, Дино, Люцифера отпросил сам Сатана, вот, бери в напарники, кого дали, – саркастично проговорил он.

– Эй, – возмущено произнесла Мими, жуя жвачку, – я вообще-то здесь стою…

– Без обид, дочь Мамона, но до отца тебе далеко, а всё твоя лень, – сказал Геральд и потом потерял к ним всякий интерес.

Демон и ангел критично смерили друг друга ненавидящим взглядом и, толкаясь, прошли к водовороту, почти одновременно юркнув туда. Внутри мягкой, обволакивающей среды они старательно не смотрели в сторону друг друга: Мими рассматривала свои ноготки на хрупких пальчиках, а Дино смотрел себе под ноги. Пока водоворот не вынес их… к театру. Мими радостно пискнула и умчалась к зданию. Дино возвел глаза к небу, тяжело вздохнул и пошел следом за взбалмошной девушкой.

Мими стояла возле актрисы. Она была бледна. В одной руке она держала сценарий, опоясанный красной лентой, а во второй тест. Дьяволица обошла вокруг девушки и взглянула в него.

– Положительный, – немного задумчиво, затем склонив голову. – У неё будет мальчик, голубоглазый.

Мими перевела взгляд на тест, затем на сценарий и побагровела.

– Нечестно, – её губы дрожали, – нечестно давать такие задания.

– Почему? – немного озадаченно спросил Дино.

– Она выберет сценарий, эту роль она ждала всю жизнь, – мрачно, горько – то, что он от неё не ждал.

– Ты так уверена? – спросил парень, внимательно рассматривая Мими. – Уверена, что она ждала роль?

Мими непонимающе ответила на его взгляд. Дино повел рукой возле её лба, и им стали доступны её мысли.

«Эта роль… я к ней так долго стремилась…», – актриса мечтательно вцепилась в жесткую обертку только что отпечатанного сценария.

– Вот, вот! – вскричала дьяволица, как бы говоря: «Я же была права».

Дино приложил палец к пухлым губам, призывая замолкнуть и слушать дальше. Мими осеклась и вновь вклинилась в сложный поток электрических импульсов мозга женщины.

«Но то, что внутри, я так долго ждала, после последнего выкидыша три года назад, это как благословение Господне…» – глаза актрисы заблестели от слез.

Мими задумалась, Дино молчал.

– Почему ты молчишь? – гневно выдала она, повернувшись к белокурому парню.

– Ты ждёшь от меня готового решения, которое ты должна принять? – он изумленно вскинул брови.

– Ты ведь знаешь, что сделает демон? – Мими выжидательно смотрела на него.

Дино коротко кивнул. Девушка наклонила голову вбок и медлила. Ангел положил свою теплую ладонь ей на плечо, от чего та вздрогнула. Она была в глубокой задумчивости.

– Я не хочу выигрывать на этот раз, – тихо произнесла Мими и сделала шаг назад.

Дино улыбнулся и, сделав пас рукой, тоже отступил к демону. Женщина сорвалась с места, кинув сценарий на пол. Из её глаз хлынули слезы, она убежала, чтобы самой сказать потрясающую новость для кого-то самого важного и близкого для неё в этой жизни.

Дино смотрел на Мими, которая сейчас находилась в сильном душевном смятении. Она не любила проигрывать, пусть хоть и одному из лучших учеников Школы, пусть хоть и не самая лучшая ученица, каковой она являлась.

– О чём ты думаешь? – заинтересованно спросил Дино, заложив руки за спину, пока они стояли за кулисами пустого театра, не спеша возвращаться в школу, словно бы оба хотели побыть с друг другом подольше.

– О том, что я впервые в жизни поступила правильно, – её лицо озарилось улыбкой.

Ангел чувствовал, что она здесь чувствовала себя, как будто дома. Это была её среда. Дино хитро улыбнулся, а Мими состроила рожицу чёртика в ответ.

– Почитай для меня, – чуть слышно произнес он.

Мими вспыхнула и польщенно улыбнулась, но затем вывела совсем по-дьявольски:

– А что я буду иметь взамен?

Ангел расхохотался:

– А что ты хочешь?

Мими в задумчивости подняла глаза вверх, тяжело вздохнула и наконец произнесла:

– То, что у меня никогда не было и будет только с тобой.

Ангел задумался и потер подбородок, Мими услышала, как под его длинными узловатыми пальцами зашуршала легкая щетина.

– Да.

– Да? – скрывая плохо скрываемое изумление.

– Да, – еще раз и твердо.

Мими указала ему пальчиком место в первом ряду, куда тот, усмехнувшись одним уголком губ, проследовал. Он удобно устроился в кресле и взметнул свои серо-бирюзовые глаза к её фигуре и изумился тому, как она преобразилась.

Моя любовь к тебе подобна лютне,

Разбившейся с печальным нежным стоном,

Когда рука досужего лютниста

Ее небрежно оземь уронила.*

Её речь лилась свободно, осанка была расслаблена, но то, что она произносила, словно бы отражалось в её глазах, в её душе.

Она, как птица, что охотник дерзкий

Подбил в ночи ради забавы праздной,

Крылом печальным по земле влачася

Та птица кровью след свой отмечала.*

Она словно бы была Офелией, она словно бы была той, что пела песни, обреченные на то, чтобы их слушали, но не слышали.

Еще сравню любовь свою с цветком я,

Забытым в книге и навек увядшим.

Его найдут, скучающей рукою

Сомнут и бросят, не оставя следа.*

Все, кроме него одного…

Она —звезда, что августовской ночью

Падет на землю с неба и погаснет,

А кто-то, глядя на ее паденье,

Желанье ветреное загадает.*

Дино слушал и смотрел. Он не мог оторваться от омута её сверкающих, увлеченных глаз. А в голове крутилась одна шальная мысль о том, что, возможно, он влюбился, гасимая немедленно другой – демон и ангел не могут быть вместе. Даже если есть и будет, то к чему это может привести? Холодный разум ангела взывал к доводам рассудка, только сердце не подчинялось. В голове возникал образ Вики всполохами, отрывистыми, словно бы затухающее пламя, когда-то гревшее, теперь еле догорающее. Беспокойство за её судьбу и тайну, страх выдать каким-то образом и вот, пожалуй, и всё.

Мими тихо сошла со сцены и села рядом с задумчивым мужчиной. Тот посмотрел на неё, и в его глазах зажглись звёзды. Она улыбнулась в ответ. Дино встал и протянул ей руку, девушка вложила свою ладонь в открытую его. Водоворот вынес обоих…

– Дино, – восхищенно выдохнула Мими и внимательнее осмотрелась.

Холодная спокойная серебряная луна во всё небо и они на крутой плоской возвышенности, так что казалось, что ногами они стоят на самом спутнике.

– Это очень красиво…

– Спорим, ты никогда ни с кем не танцевала на краешке луны и сделаешь это только со мной? – Дино улыбался, а Мими теперь восхищенно переводила взгляд на него и на луну.

Они поняли сейчас, что не разомкнули ладони. Ангел чуть крутанул её и увлек на себя. Медленно. Она развернулась и, чуть хохотнув, навалилась на него. Рука Дино скользнула по её спине, и он повел её в танце. Он и она, залитые серебряным светом луны, тишина со стрекотом насекомых и желание обоих не разлучаться никогда – невысказанное, но понятное им двоим без лишних слов.

Когда они в полной мере насладились пребыванием в этом месте, на которое мысленно уже вернулись сто раз подряд, Дино не стал рассказывать о том, что задание Мими как раз и было в том, чтобы проиграть ангелу: малыш, который в положенный срок родится у женщины, много горя принесет в мир людей. Но ангел мудро промолчал, второй раз в жизни предав свои принципы. Но и он не знал о том, что в этом и есть жертва любви – поступиться чем-то важным для себя, чтобы любимому человеку было хорошо. Но также Дино понимал, покидая это место, что ангелу и демону не суждено быть вместе. Наверное, мир должен покачнуться, бассейны наполниться кровью и прийти тот, кто разрушит прежний характер…

Ости всхлипнула и прикрыла рот рукой, чтобы не закричать от страха и безмерной радости одновременно. Из темноты проявился силуэт мужчины, и при приближении она увидела советника Рондента. Ещё чуть-чуть, и она бы лишилась чувств, но была подхвачена сильными руками мужчины.

– Я здесь, я рядом, – прошептал он и обнял её так крепко, что её сердце зашлось.

– Как ты… – начала было она, но замолкла, когда увидела его жест, призывающий её умолкнуть.

– Только не здесь, – прошептал он и увел Ости в её покои.

Только за ними закрылась дверь, как девушка прижалась к нему, дрожа всем телом.

– Я с ума сходила, не находила себе место, где ты был всё это время? – спросила Ости, начиная привыкать к тому, что Рондент рядом.

– Пытался выжить и защитить нас, тебя и нашего будущего ребенка, – промолвил тот твердо и снова обнял девушку, втягивая носом любимый запах с густых волос девушки.

– Я столько пережила, – прошептала она, собираясь плакать, вспоминая количество пролитых слез, которые и сейчас рвались наружу.

Она вспомнила страх, сильный и безотчетный, за то, что здесь происходило, как она боялась за жизнь свою и жизнь своего ребенка. Всё время пребывания здесь под внимательным, следящим за каждым взглядом и оброненным словом.

– Думала, что ты… ты… тебя… – Ости силилась не плакать, но слезы всё равно прорывались через сомкнутые губы и приложенную к губам ладонь.

Он чуть отодвинул её от себя за плечи и внимательно всмотрелся в лицо той женщины, ради которой он вернулся и которую ему надо было спасти.

– Почти, но, видимо, у кого-то выше нас есть на нас еще планы, – губы советника тронула легкая полуулыбка.

– О, Рондент, – вздохнула Ости и обняла его.

Получилось крепко.

– Почему ты раньше не дал весточку о себе? – допытывалась она.

– В начале мог, а потом боялся, что ты каким-то образом сможешь меня выдать, – Рондент увидел зеленые глаза, вновь наполнившиеся слезами. – О, только не плачь, я не выношу, и… для нашего малыша не лучшим образом.

Советник положил ладонь на округлившийся животик Ости. Она вздрогнула и поняла, что ей не хватало простого теплого отношения к себе. То, что она не получала здесь ни от кого, только равнодушие или формальное общение, которое одно и давало ей понять, что она – не предмет интерьера, не мебель, она всё ещё жива и дышит.

– Что с тобой было? – прошептала Ости и утянула того в кресло.

Тот немного расслабился, и девушка села рядом, не отнимая рук от его.

– Я с самого начала знал, что Лилит уберет меня, как только я выполню свою миссию, – он прямо кивнул на её положение. – Она – не дура оставлять меня живым, и, я тебе скажу, не дай Шепфа встретиться с этой женщиной на тропе войны, как мы с тобой оказались: сотрет, уничтожит всех…

– Как же тебе удалось…? – прошептала дьяволица, неосознанно нежно гладя его ладонь.

– Выжить? – уточнил тот.

Ости судорожно сглотнула и кивнула, подталкивая его к тому, чтобы он продолжил.

– Только благодаря тому, что я вовремя подстраховался, сумев откупиться в нужный момент, ведь нам всем что-то нужно, мы все в чем-то нуждаемся, даже самые падшие и презренные, а именно к таким обращается Лилит для исполнения своих, – он громко хмыкнул и продолжил, – скажем так, специфичных просьб; думаю, что я не первый и не последний, кто должен был сгинуть в мрачных лабиринтах этого дворца…

– Сатана знал?

– Вряд ли, – Рондент пожал плечами, – Фамилье было некогда даже задуматься над странностями, закручивающимися вокруг их семьи, странный сон хозяина ада, разброд среди разных фракций ада, потеря двух советников, которые представляют огромные силы; не знаю какими путями, но Люциферу удалось удержать спокойствие и всё-таки собрать всех обратно, подавив восстания на периферии.

– Вики… – напомнила Ости.

– Вики – дочь Сатаны, да и она, несомненно.

– Они вместе, – предупредила его девушка.

– Я знаю, – спокойно произнес советник.

– Они брат и сестра, – возмутилась она.

– Как будто это что-то значит для демонов, – равнодушно произнес советник, – другое дело для Фамильи, и то, как себя позиционирует Сатана…

– Семье угрожают, Люцифер чуть не сел за то, что якобы убил Винчесто, – поделилась Ости.

– Дураку только не ясно, что это подстава для Сатаны, вопрос в другом – кто?

Они оба замолчали, понимая, что начинают обсуждать то, что, возможно, решится без их вмешательства. Ости всё-таки решилась нарушить молчание.

– Что сейчас будет? – она вгляделась в его агатовые глаза, под которыми пролегли тени заботы.

– На нашей стороне все козыри, – загадочно произнес он, приближая своё лицо к её, целуя пухлые желанные губы, отвечающие ему горячей взаимностью.

Лилу набирала на поднос еду без разбора. Бонт был голоден, она это знала, он это знал. Не знала об этом только Мисселина, которая исподтишка пристально наблюдала за девушкой. Для чего ей столько еды? Её взгляд скользил по изящной фигурке девушки, замечая всё. Стала дерганой, нервной, много ест, мало спит.

– Не многовато ли для утра и одной хрупкой девушки? – спокойным тоном.

А у Лилу чуть не выпал поднос с едой для Бонта из рук.

«Вот ведь нелегкая принесла», – что-то подобное про себя подумала ангел, только с более горячими нецензурными подробностями, но поскольку это ангел, автор сочла возможным не передавать вам то, что услышала, по этическим соображениям.

– Я в последнее время ем очень много, даже не знаю, почему, – Лилу сказала то, что пришло в её голову, – нервничаю, экзамены…

– Дино… – сочувственно произнесла Мисселина.

Лилу вздрогнула, но всё-таки нашла в себе силы выдавить из себя:

– Да.

Получилось жалостливо, в той нужной консистенции: когда надо уже, чтобы поверили и отстали. И это было верно тактически рассчитано. Учительница сочувственно потерла ладонью по плечу девушки и с чистой совестью и сознанием того, что от её сочувствия кому-то стало действительно лучше, отошла от девушки, минут через десять забыв о той напрочь, теперь занимаясь ссорой Астра и Донни.

Лилу облегченно вздохнула и незаметно выскользнула из столовой, двинувшись в зал, где раньше было помпезно красиво, а теперь же всё напоминало о том, что ничего не вечно под луной, даже бессмертным приходит время умирать, покидать этот мир, растворяясь в небытие. Она немного в растерянности озиралась по сторонам, ожидая увидеть ангела. Тот медленно вышел из тени, почувствовав её энергию раньше. Девушка вздрогнула, её настороженные было глаза стали лучисто теплыми. Бонт улыбнулся этому ощущению на своей коже.

– Проголодался? – осторожно.

Парень кивнул. Лилу протянула ему поднос, и они вместе уселись на пол.

– Разделишь трапезу со мной? – спросил он, протягивая ей булочку.

Лилу чуть заметно кивнула и взяла булку из его рук. Она задумчиво отрывала кусочек за кусочком и мяла их в руках. Рядом ворковал голубь, она кидала ему кусочки булочки, которые тот с удовольствием ел. Ангел периодически поглядывала на возлюбленного. Тот поедал еду с удовольствием, огромным аппетитом и на удивление прекрасно. Казалось, она могла бы поэму написать про это.

– Ты чего? – спросил её Бонт, когда доел все, что можно было доесть и сыто откинулся спиной на стену.

– Ничего, ты смешной, – проговорила она.

– Почему? – искренне удивляясь, спросил тот.

– Ничего, – повторилась Лилу, внезапно покраснев, когда он взял её за руку, почувствовав, как удушливая волна желания настигла её.

Они оба резко замолчали, чувствуя обоюдно, что вырвались из оков и что могут делать то, что хотят. Только вот что дальше?

– И что же будет дальше? – спросила Лилу, перебирая его пальцы.

Бонт молчал, не зная, что где-то совсем поблизости и вскорости решается его судьба, и не только его.

*Монолог Офелии из пьесы У. Шекспира “Гамлет” в переводе Б.Пастернака

Комментарий к Что будет дальше? С наступающим, товарищи влюбленные, не очень и совсем нет) Это глава получилась романтичной, несмотря на дедлайны на работе и серьезные проблемы в личной жизни. 🤦‍♀ Не может неисправимый романтик по-другому писать. Приятного прочтения!!!

эстетика – https://vk.com/doc592086541_589860245?hash=e7124249ba2dfa45c1&dl=d9497a29e4b637b76e

====== Что-то помимо нас. Часть первая ======

Ангел Фенцио много что не любил в этой своей бесконечности, многое что, но ненавидел он всего две вещи: запретные плоды своего сына Дино и одного серафима. Зарвавшегося, наглого, фигуристого, красивого, мать её, серафима. Ребекка. Ребекка Уокер. Неожиданно, она часто стала появляться в школе. Его грозно сведенные брови и настороженные серые глаза выхватили её гибкую фигурку среди мощных мужских. Но в силе взгляда и мощности её интеллекта она не уступала никому из присутствующих. И она его манила. Суровый учитель почти простонал, когда она совершенно неосознанно поправила волосы, рукой откинув их со щеки. Как раньше, когда они были близки, близки по-настоящему, как те, кто понимали друг друга, те, кто были единомышленниками.

Фенцио горько ухмыльнулся, видя, как Ребекка приветствует директора Кроули и как тот чуть ли не подобострастно облизывает поданную ему ладонь: надо отдать должное серафиму – она сморщилась и быстро отдернула руку. Он знал, что она не любила неискренность и лизоблюдство. Сплошное противоречие. Прошедшая огонь, воду и медные трубы, сама заключавшая грязные сделки, упорно проталкиваемая Сатаной в высшие ряды служителей Света и как венец получившая белые крылья серафима, на поверку оказавшимися не такими уже безупречно кипенно-белыми.

Ангел, учитель, бывший престол ненавидел эту замечательную женщину всеми фибрами своей темной жестокой души. Ненавидел и желал одновременно. И ему казалось, что, чем больше он её ненавидит, тем больше любит, и наоборот. Противоречие это сводило его с ума. Так же, как и невнимание с её стороны. А ведь она понимала, как он смотрел на неё. Однако мимолетный равнодушный взгляд поверх его головы и… всё, всё на что он мог рассчитывать теперь.

Фенцио сильнее сцепил зубы, чтобы от отчаяния не завыть прямо здесь и сейчас на холодном ветру учебного плаца. Ангел лишний раз напомнил себе, что скоро все изменится, кто был никем – тот станет всем, и всё в таком роде. Он выглядел почти невинно, если бы только не безумный бегающий взгляд, как бы утверждающий: «Я знаю, что вы делали прошлым тысячелетием». И он знал, что скоро сотрет её самодовольную улыбку с лица.

Ребекка стояла около источающей нестерпимый жар и нестерпимую вонь испарений расщелины. Она ненавидела сделки, ненавидела ад, ненавидела всю сатанинскую свору. Но в то же время она понимала, что её с этим миром связывают узы, посильнее всех тех, что когда-то связали начинающего серафима со служением Шепфа. Дочь. Виктория. Та, которая принесла радость королю ада, и Сатана поспешил простить серафиму некоторые долги. Это было весьма кстати, но скорее прошло неким фоном в её жизни. Убили Винчесто – того, к кому бесчувственная серафим, обученная жестоким небом равнодушию, испытывала хоть какие-то чувства. Любовь. Наверное, это была она. Разве за свою короткую и полную наркотиков жизнь могла милая когда-то в далеком прошлом девочка знать, что такое любовь? Девушка, которая понравилась злу. Девушка, которая родила для зла дочь.

Ребекка чувствовала вину. Она помнила где-то в пьяном наркотическом угаре ласковые прикосновения маленькой дочери и её горячие слезы на её ладонях. Но она не могла и двинуться с места. Ей хотелось в последний миг перед смертью увидеть легкую прозрачную прохладную зелень её огромных глаз и волосы цвета спелой пшеницы. Но она не смогла даже пошевелиться. Думала, что упокоится. Но самое жестокое оказалось впереди. Здесь никто никого не жалел, никто никому ничего не был должен, через тебя могли также легко переступить, как через бычок сигареты, брошенной нервным курильщиком на мокрый асфальт.

Откликнулся лишь Сатана. Снедаемый чувством вины. Он знал о своей метке, которую он как вирус оставлял тем, с кем когда-либо связывал свою жизнь. Никакого сексуального подтекста. А еще разглядевший в ней бойцовские качества. И Ребекка, знавшая, что все её беды начались после того, как она сгорела в объятиях одного влиятельного человека и чертовски очаровательного мужчины. Когда понесла от него. Когда он как появился в её жизни, так и исчез из неё. Оказавшись никому не нужной, в том числе и родителям, набожным и всепрощающим, не сумевшим простить своё родное дитя, Ребекка связалась не с самым лучшим человеком на этой земле, а если сказать по правде, то самым никчемным, тем, кто пристрастил её к заразе, медленно губившей её тело и быстро разъедающей душу, убившей в ней любовь к своему дитя.

Серафим раскрыла золотые крылья и ринулась вниз. Решительно, как и всё, что она делала в этой жизни. Хорошие учителя: равнодушные ангелы и сочувствующие демоны. Уровень отрезвления был настолько высок, что у женщины появились силы и огромное желание стать в этом мире кем-то настолько облеченным властью, чтобы быть советником самого Шепфа. Тоже снедаемого страстями, но обладающего непомерной властью, властью, которую узурпировали «белые» крылья, дав призрачное обладание нижней областью этого мира – адом. Щеки женщины опалил еле выносимый ею жар адских подземелий, она знала, какие они могут быть холодные, но на поверхности было горячо настолько, чтобы оттолкнуть слабаков, тех, которые хотели быть как статуи: холодный мрамор, холодный рассудок, страсти, загоняемые изо дня в день глубоко в себя, хоронимые вместе с настоящими чувствами. Такие бесстрастные были нужны небу, небу и Шепфа. Аду, читай: Сатане, нужны были те, кто отстаивали свои чувства, убеждения и мечты. Ему впервые в истории удалось объединить вокруг себя не жалкую кучку рабов, а свободомыслящих существ, которые пошли за ним, потому что он каждому дал ощущение семьи, плеча, человека, который не бросит в трудные времена. Да, временами его рука была тяжела, как и рука каждого в мире отца, который думает о своем потомстве, который неравнодушен и которому не все равно, что творится с его сыном или дочерью, который не вмешивается по мелочам, но готовый подставить плечо в глобальном. То, что есть у ада – то, чего никогда не будет у небес.

Ребекка спустилась у самых врат его Дворца, дома существа, с которым она была когда-то близка, не думая, что он – один из могущественных мира сего. Слуги сопроводили её до самых дверей кабинета. Она медлила, чувствуя, что разговор будет серьезным. Сэт никогда не вызывал её к себе таким образом, лично, во сне. Серафим тяжело вздохнула, золотые перья чуть затрепетали точь-в-точь с её внутренним волнением, которое она пыталась унять, а уняв, уверенно толкнула тяжелую дубовую дверь, покрытую темно-красным лаком.

Сэт сидел за столом и сосредоточенно курил сигару. Ребекка улыбнулась про себя. Ничего не меняется. Так же сидит, так же курит. Как будто и не спал тем смертельным сном, в который никто никогда не впадал; тот сон, из которого он вышел с неким знанием. Увидев её, хозяин мрачных подземелий улыбнулся и, отложив свое занятие, встал и поприветствовал одну из представительниц небес, подходя и намереваясь поцеловать её ладонь. Ребекка закатила глаза и выдернула руку прежде, чем он смог её задеть губами.

– О, Сэт, я тебя умоляю, – прошипела женщина и изящно присела в удобное кресло, стоящее рядом, закинув ногу в обтягивающем трико на другую.

Сатана ухмыльнулся и тоже сел напротив, он взял сигару и покрутил её в пальцах, чуть задумчиво, как будто готовясь к прыжку. Ребекка напряглась, она знала, что означает это молчание и сосредоточенность повелителя тьмы. Она вновь глубоко вздохнула и превратилась в слух.

– Ребекка, – начал Сэт, откинувшись на спинку своего кресла и пыхнув сигарой, – ты знаешь, что мы сделали с тобой невозможное…

– Ты у руля ада, а я фактически управляю небом? – спросила она.

Глаза Сэта вспыхнули неспокойным огнем. Эта женщина думала о чем-то кроме власти?!

– Нет, Бекки, – произнес он, ощущая скорее, чем видя, как она вздрогнула.

Повисло молчание.

– Ты смогла родить, будучи простой земной женщиной, от того, кто олицетворяет в этом мире зло, тьму, всё самое гнусное, – Сэт немного горько усмехнулся.

– Я не знала, что одно из самых могущественных существ в этой вселенной окажется настолько близко и что это именно тот первый мужчина, то первое предательство, то первое разочарование, то первое испытание, и сразу ребенок…

Она прервалась, видя в его глазах… боль. Просто потому что неожиданно, просто потому что и подумать не могла, что и ему может быть горестно.

– Я не знал… – только и мог произнести тот в оправдание, тот, кто никогда не оправдывался, тот, кто мог оправдаться, только если действительно сожалел.

Ребекка кивнула и не отводила взгляд от его полыхающих углей.

– Ты понимаешь, что мы те, кто приблизил его приход, – Сатана так и не взял больше сигары.

– Но ведь вторая часть никогда не сбудется, а тем более третья, – попробовала возразить Ребекка.

Сатана расхохотался нервно, судорожно и отложил сигару в сторону, сцепив руки на груди.

– Вторая сбылась почти в одно время с первой… – хозяин ада с изумлением оглядывал ставшее белым лицо серафима.

– У Шепфа не может быть детей, он же почти как монах, он живет очень замкнуто, и я никогда не видела у него ни одной женщины…

– Ребекка, ты – умная женщина, но иногда можешь быть настолько, как бы мягко выразиться, такой… недальновидной… – Сэт чуть качнул головой.

– Я знаю о его предпочтениях, – произнесла она резко.

– Природа его пристрастий, оказалась как бы не совсем однородной, он любил женщину, однажды… – Сатану прервали.

– Мать его… – тихо ругнулась Уокер-старшая, – ты нашел его?

– Я его и не терял, – спокойно произнес Сатана, – это мой сын, Люцифер.

– Что?! – Ребекка вскочила с кресла.

Сатана спокойно сделал жест рукой.

– Сядь, – скомандовал он.

Ребекка села вновь и растерянно смотрела на него.

– Но как? Ты…? Ты знал? – еле выдавила из себя женщина.

Сэт мотнул головой. Хозяин мрачных адских подземелий оказался полон сюрпризов. Мужчина утвердительно мотнул головой и встал, пройдя к камину.

– Ты меня удивляешь! – еле произнесла она, приходя в себя и вскакивая с места.

Сэт, было склонившийся к кочерге и намеревавшийся пошевелить угли, замер и медленно повернулся к серафиму.

– Тем, что воспитал чужого ребенка как своего, зная, что он не мой?

Ребекка ничего не ответила, наблюдая за тем, как он медленно ворочает угли и бревна так, что огонь сильнее разгорается в камине. Он отложил тяжелый предмет в сторону и подошел к ней почти вплотную, с интересом осматривая её смущенное лицо.

– Ты ведь понимаешь меня, Бекки, сейчас понимаешь, знаешь, что такое любить, понимая, что не можете быть вместе, потому что ты и он по разные стороны баррикад, по разные стороны чего-то, что когда-то раз и навсегда было установлено, вот только кем и зачем? Я тоже любил безответно, но я выждал и получил то, что жаждал сильнее чем престол в аду, тебе не дали такого шанса, – Сатана на одном дыхании произнес это и отошел от изумленной женщины.

– Ты знал? – спросила она и растерянно присела в кресло, почти одновременно с ним.

– Там, – он возвел глаза кверху, – мне многое стало известно, ну, по крайней мере то, что дано было Творцом увидеть.

Ребекка задумалась и вдруг побледнела настолько, что еще чуть-чуть и она потеряет контроль над собой.

– Вики и Люцифер… – начала было она.

– Да, и у них будет дитя, – его спокойствие обожгло её.

– Ты понимаешь, что это значит, – Ребекка сжала подлокотники кресла так, что они хрустнули.

– Знаю, – снова спокойно. – Всё идет так, как и должно идти.

– Мальчик из башни пропал, – сдулась и упала на спинку кресла.

Тишину кабинета прорезал смех Сэта.

– Я прочитал тебя, Ребекка, ты хотела убить Люцифера, ты хотела убить Вики, а сможешь ли ты убить дитя? И позволит ли тебе тот, кто идет за ним?

Перекрестие взглядов, ненависть, сплавившаяся в некое подобие любви, что-то дрогнуло в горящем взгляде серафима.

– Ты ничего уже не сделаешь, Ребекка, – произнес Сатана. – Шэп в курсе, и он, впрочем, как всегда отстранился, улетел советоваться с Творцом.

Мужчина горько рассмеялся и продолжил:

– Только Творец – тот еще хитрец, тот, у которого на каждого свой план, и как ни трепыхайся, Ребекка, как ни сожалей и ни думай, что ты могла бы поступить так или иначе, ты все равно сделаешь так, как запланировано великим Создателем, которому ведомо всё, что мы делаем, вот только откликается он на милость и любовь: я жаждал своего ребенка, но воспитывал сына как своего, не разделяя, и я получил Вики; думаешь, я позволю хоть кому-то тронуть хоть волос с её головы?