Текст книги "La mia famiglia (СИ)"

Автор книги: Joanne X

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 38 страниц)

– Тебя радует этот факт? – изумленно спросил Шеп.

– Да, и ты не представляешь, насколько.

– Ты ненормальный, Люцифер, – проговорил бог, с сомнением оглядывая лицо сына. – Твои крылья и личность скрыты заклятием.

Люцифер зло усмехнулся и проговорил хриплым голосом:

– Я найду способ избавиться от него и белых крыльев.

– Ты не сможешь, такова наша природа.

– Одна девушка, которой я не верил, мне когда-то сказала, что я – ангел, но по сути – демон, я найду способ избавиться от ангельского бремени во мне, я сын своего отца, а отец мой – Сатана.

– Ты многое не понимаешь, Люцифер… – начал было он.

– Мне и не надо понимать, я не буду слушать малодушного карьериста, бросившего своего сына.

Шепфа устало вздохнул и повернулся к Люциферу спиной, собираясь исчезнуть, но вопрос демона заставил его на секунду остаться:

– Ты когда-нибудь любил мать?

Он, чуть помедлив, произнес:

– Даже больше – я её ненавидел, впрочем, как и она меня…

Он исчез, растворившись в воздухе, оставив Люцифера с огромной болью и радостью одновременно. Ему сейчас было все равно, что будет с ним, ему до ужаса, до колющего ощущения в сердце хотелось быть с Вики.

Комментарий к Отец эстетика – https://vk.com/club194439725?z=photo-194439725_457240028%2Fwall-194439725_2255

====== Сын ======

Спустя кусок вечности.

Люцифер мрачно смотрел перед собой. Он старался не замечать никого вокруг себя. Напрасно его взгляд ловила мать и многочисленные советники. Дьявол смотрел лишь на Вики, в её открытое лицо: вынужденная сейчас замкнуться, от природы веселая, её теплый изумруд представлял её сладкие объятия, в которых только и был живым, испытавшим страх впервые за другое существо, испытавшим жгучую ревность к другому существу, впервые познавшим горечь того, что он мог и не быть обожаемым и любимым. Когда впервые ударили по его самолюбию, но ударили ли, скорее, сам себя… Щелчок по носу, дьявол, чтобы знал, что в этом мире, где семья казалась незыблемой величиной и тем местом, где, казалось бы, не было секретов, тайн и недомолвок, на деле стала тюрьмой и пристанищем душевной пустоты. Та же, которую он презирал вначале: серые крылья, наглые зеленые глаза, а внутри страх, страх быть непонятой, нелюбимой и одинокой, та, которая дала ему всё то, что искал, и даже больше. Он улыбнулся только ей, как мог улыбаться только ей, смотрел так, как мог смотреть только на неё. Люцифер знал, что их ожидает, она – пока нет, она пока ничего не ведает. Она также улыбается ему, внимательно смотря в глаза, и он видит, что внутри у неё всё переворачивается от радости. Пока…

Ангелы в Цитадели медленно изучали обстоятельства дела, заслушивали свидетелей и советников, его самого, но решающими все-таки оказались показания Шепфа. Въедливые и бесстрастные, они под лупой рассматривали Люцифера, пытаясь сковырнуть его защиту, но всё было тщетно. Они злились, но авторитет бога заставлял их рты молкнуть и двигаться в направлении оправдательного приговора Люциферу. А еще убийцей был ангел: белые крылья в воспоминаниях заставили их быть подозрительными даже по отношению к друг другу. Люцифера потешала их напыщенность, сложные обороты в речи и взгляды, которыми они окидывали друг друга. Внешне благообразные, наверняка каждый из них имел не по одному скелету в шкафу, и то, как они пытались вспомнить, что они делали в тот злополучный вечер, смешило демона неимоверно. Приговор вынесли поздно ночью, когда никто не ожидал. Раннее утро встретило Люцифера одного в объятиях предрассветных сумерек, холодный воздух обжигал свободой, и он ринулся сквозь туман домой.

Желтолицый и сухой слуга расплакался, когда увидел молодого хозяина на пороге. Люцифер еле успокоил того и быстрым шагом проследовал в покои Вики, которой, впрочем, там не оказалось. Он чуть нахмурился и поспешил в кабинет отца и не ошибся. Люцифер нашел Вики сидящей около камина, сжимающей в руках стопку бумаг и спящей. Её губы приоткрылись, а на лбу пролегла морщинка, которую Люциферу захотелось разгладить, чтобы она больше никогда не появлялась – она не должна переживать, она должна всегда улыбаться и быть счастливой. Дьявол встал перед Вики на колени и прислонился лбом к её животу, руками обнимая и притягивая к себе. Девушка источала тепло и запах, который сводил его с ума. Непризнанная вздрогнула и проснулась от горячих объятий. Он почувствовал, что её тело начало содрогаться от бесшумных рыданий. Жаркое перекрестие взглядов, словно в первый раз, только без презрения и страха.

– Тебя оправдали… – прошелестела она одними губами, – а нам сказали, что все решится после обеда, и я вечером… столько бумаг… и уснула…

– Это не важно, – прошептал он и прижался щекой к ней и сильнее сжал в объятиях, ощущая, как её легкие прохладные ладони легли на его шевелюру и нежно сжимали его: на тело неожиданно накатила волна спокойствия и нежелания никуда уходить, так и застыть тут на веки вечные, потому что хорошо, потому что понимают, верят; хочется просить прощения.

Долгий рваный вздох, а Люцифер замер, и вновь взгляд снизу вверх. Только он понимал, что ей это не надо, слова между ними никогда ничего не значили, значили поступки, значили движения души, излучаемые в свете их взоров, и движения тел. Слезы застыли на ресницах, нежные руки на плечах, чуть сонное выражение лица и любовь во взгляде. Её пальцы скользнули по его щеке и чуть тронули губы, спустились вниз к татуировкам на шее.

– Я не знаю, что мне надо сказать, – прошептала она, и Люцифер начал ощущать покалывание в подушечках пальцев: её предгрозовая энергия вот-вот вырвется и рассыплется вокруг него россыпью маленьких, колющих его душу разрядов.

– Мне не надо слышать, я всё знаю, я всё чувствую, – проговорил он и, взяв её за руки, нежно огладил ладони и прислонился губами к тыльной стороне.

Вики почувствовала напряжение, его ресницы буквально порхали, он думал, а девушка сгорала от секунд ожидания, как будто прошли тысячелетия. Он поднял на неё горящий взгляд, и непризнанная поняла, что его что-то гложет.

– Верь мне, Вики, – начал Люцифер, и она поняла, что все, что сейчас будет им произнесено, имеет некий сакральный смысл, его пальцы успокаивающе поглаживали ладони, но голос немного дрожал. – Даже если случится так, что я буду против тебя, не верь мне, даже если я отвергну тебя, даже если…

– Люций, – прошептала девушка, и её серые крылья вздрогнули, – скажи мне прямо, что случилось?

Люцифер оторвался от её рук и встал.

– Ты когда-то сказала мне, что я – урожденный ангел, а по сути – демон, – он пристально глядел на девушку, которая кивнула. – Просто верь мне, – горько проговорил он.

Вики встала и присоединилась к нему, млея от того, что он обнял её.

– Я хочу, чтобы ты верил в меня… – начала было она.

– Я верю, – ответил он ей на незавершенной вопрос, – мне трудно даются извинения, я – эгоист, каких поискать…

Она сжала его ладонь и посмотрела в кровавые глаза как ознаменования чего-то будущего, и ей стало страшно. Он словно прощался с ней, а она не могла, не могла допустить этого.

– Люцифер, скажи мне, скажи, мы расстаемся? – она наконец-то озвучила то, о чем думала.

Он вздрогнул и, притянув её к себе, поцеловал в лоб.

– Я знаю, что урожденный ангел, – твердо проговорил Люцифер, и Вики воззрилась на него удивленно, и где-то к этому подмешивалась радость, – я знаю, что ты мне хочешь сказать…

– Разве? – спокойно проговорила она, давая понять, что не хотела бы продолжать эту тему.

Он промолчал и тяжело вздохнул.

– Но за мной ад, – проговорил демон, оглядывая всё еще не понимающую, к чему он клонит, Вики, – и это значит, что черные крылья останутся при мне.

Девушка чуть распахнула глаза, и до неё дошел смысл того, что пытался донести Люцифер, она отпрянула от него.

– Я получу черные крылья, мы останемся для всех братом и сестрой, родится ребенок с белыми крыльями, на котором тоже будет заклятие, или не будет, но ребенок не будет нашим официально, он будет воспитываться в другой семье: в семье ангелов или демонов, чтобы он не пострадал, ничего не будет нашим, мы не будем принадлежать друг другу, ничего не будет, Люцифер, – громко, истерично вскричала Вики.

Он смотрел на неё, и его глаза багровели.

– Ты считаешь, я не думал, как мне сделать тебя своей официально? – он мотнул головой от бессилия и вновь воззрился на девушку.

– Люций, кто твой отец? – спросила она без обиняков, медленно приближаясь к нему.

– Не стоит упоминать его имя, он того не стоит и он не поможет, если ты об этом.

Вики задрожала, осознавая всё то, что только что услышала.

– Я могла бы принять белые крылья, чтобы ребенок был с нами… – предложила она.

Люцифер стукнул кулаком по кирпичной кладке камина.

– Ты – дочь Сатаны, ты – точно его дочь, – демон сжал губы, от чего скулы его еще сильнее проявились, – ад принял тебя.

– Что мне ад? Зачем он мне? – с болью произнесла она.

– А отец? – напомнил ей мужчина, и она как-то вся обмякла под воздействием его слов.

– Отец… – глухо повторила она.

Люцифер отвернулся к камину.

– Значит, ты женишься на Ости, я выйду замуж за очередного выгодного Фамилье советника, а наступит срок родиться малышу, мы просто отдадим его в чужую семью, так, Люцифер, я ничего не упустила? – проговорила зло и саркастично Вики.

Дьявол тяжело вздохнул и с мукой во взгляде смотрел на девушку.

– Это мое решение.

– Оу, – только и смогла произнести Вики, – как ты смело всё раскидал, а в этом твоем «гениальном» плане есть место нам?

– Вики… – протянул он.

– Твои родители наворотили в свое время, мы пожинаем плоды лжи и недомолвок, нелюбви и любви одновременно, но у нас все по-другому: мы любим, и дитя, что во мне – это любимое дитя, и мне не стыдно никому сказать о том, что оно мое и оно от любимого мною мужчины, и мне не важно, какие крылья у него и есть ли они у него вообще, когда внутри меня растет жизнь и она чутко отзывается на мои прикосновения.

Вики решительно сняла с амулет, блокирующий энергию ребенка, и, приблизившись, взяла его ладонь в свою и, глядя в изумленные глаза Люцифера, положила его пальцы к себе на живот. И мужчина почувствовал… жизнь – хрупкий росточек, который бился под его ладонями и реагировал на своего отца слабыми импульсами, и он ощутил… любовь. Он улыбнулся и обнял растерянную Вики.

– Мы не сможем по-другому, тебя могут убить, ты посмела вступить в запретную связь и нарушила закон неприкосновения, тебя отправят в небытие, они не станут ждать, пока наш ребенок появится на свет, и им все равно, какое положение у его отца, а мне вырвут крылья и отправят на землю, если бы это было ценой вашего спасения, я бы согласился… – он поморщился от того, что в сознании промелькнул образ настоящего отца, говорящего о долге.

– Люцифер, ты говоришь так, словно читаешь сводку новостей… – вновь взгляд, оставляющий пустыню вокруг себя.

– Иначе можно сойти с ума, я думал об этом все время, пока был в заключении, а еще кто-то явно пытался подставить меня, ты думаешь, он остановится сейчас, когда трон Фамильи слаб, пока отец спит и неизвестно, сколько это может длиться? – Люцифер метался между любовью и долгом и ужасом за будущее их ребенка.

Вики не видела выхода и теперь цеплялась за одежду демона, чтобы только не рухнуть – мир уходил у неё из-под ног, но он поддержал её, не дав упасть, подхватив на руки.

– Я буду всегда рядом, – прошептал он и ощутил, как её руки обвили его.

Люцифер сел на пол, посадив её на колени, и крепко обнял, так, что услышал, как звонко отдается её сердце. Её бледное лицо, которое о многом сейчас говорит, обреченность, разлившаяся между ними горьким вкусом черного шоколада в омуте запаха спелого райского яблока.

– И я, но вопрос даже не в этом сейчас, вопрос в том, что у нас нет будущего, нет будущего у нашего ребенка, у нашей любви его нет.

– Мне трудно верить, но ты нашла в себе силы однажды, верь и дальше до конца, – он взял в свои ладони её заплаканное лицо и поцеловал щеки, собирая слезы губами.

– Возможно, это утро – всё, что у нас есть, – предположила Вики и ответила на его легкий поцелуй.

– Если будущее туманно, надо жить мгновением, – они одновременно кивнули и слабо улыбнулись друг другу.

– Мы сошли с ума, но я не жалею ни о чем, – шепнула она, обнимая его, ладонями скользя по лицу, легко целуя его.

– Я жалею лишь о том, что подвергаю тебя риску, сейчас нам никто не поможет, могут только воспользоваться шатким положением, чтобы окончательно разрушить и станцевать джигу на наших костях, – проговорил он, отвечая на её ласки.

– Остановиться невозможно, – дыхание стало прерывистым, и стало жарко, но не от близости камина, а от его тесного присутствия.

– Не оторваться просто, – договорил он, блуждая нежными поцелуями по её шее, пульсирующая венка била по губам, отдаваясь в ритм его сердца.

– Люцифер, – прошептал она, откидывая голову назад, подставляясь под неожиданно нежную ласку его губ.

– М? – уже ничего не соображая от резкого и сладкого возбуждения.

– Мне еще никогда не было так больно и хорошо одновременно, – шепнула девушка и щекой приласкалась к его щеке.

– Кто бы знал, что любовь может вознести тебя на вершины и низвергнуть обратно в ад, который я люблю и одновременно ненавижу: люблю за то, что это моя родина, ненавижу за то, что он не дал мне тебя, тебя мне дали те, кого я всегда презирал, – шептал он бездумно, руками кружа по груди.

– Ты – мастер признаваться в любви, – хрипло рассмеялась Вики, и её руки обвили его шею, пальцами проложив себе дорожку, обводя все татуировки, встречающиеся на их пути.

– Искренен с тобой, – недоумевающе посмотрел он в её распахнутые, улыбающиеся, теплые глаза.

Вместо ответа она прикоснулась к его губам, и он сомкнул свои, жадно целуя её, глубоко и крепко, языки сплетались, грубо лаская друг друга, пытаясь выиграть в этой борьбе, колдуя над волшебством момента, энергии выплеснулись из обоих. Рывок, и они наполнили полутемное помещение кабинета яркими радужными красками, отразившись от всех блестящих поверхностей разом. Их чудо. Они одновременно улыбнулись друг другу в поцелуй.

Его горячая ладонь скользнула по плечам, обнажая грудь девушки, она откинулась назад, удерживаемая его крепкими руками. Девушка вскрикнула, когда он прикусил её соски, а он почувствовал, как она задрожала. Вики взглянула на него недоумевающе, выныривая из сладкого потока. Он тяжело дышал, жадно оглядывая её лицо и скользя взглядом по вожделенно вздымающимся соскам, сжимая полукружия ладонями. Он медлил.

– Я дам тебе всё, что у тебя не было, – прошептал он, тянясь к ней за поцелуем, обдавая горячим дыханием, разгоняя по телу девушки сотни мурашек.

– Ты мне дал то, что у меня никогда не было, – шепнула она и сделала несколько быстрых поцелуев в его идеально очерченные губы и, видя легкое недоумение, поспешила ответить, – любовь.

– И всё же, что ты хочешь? – вновь его шепот, и ладони скользнули вверх по бедрам, обнажая их, стискивая до ощущений, которые могли бы быть болезненными, но не в этом кусочке и месте их вечности.

– Тебя хочу, – проговорила непризнанная и чуть поерзала на бедрах мужчины, чувствуя его предельно ясное по отношению к ней желание.

Он усмехнулся, и его пальцы вновь очертили чувственную линию по её телу, проложив себе дорожку от шеи до её пульсирующей точки удовольствия. Люцифер простонал, когда, обнажив себя, она пропустила его в свое влажное податливое тело. Он обнял её за спину, встретив чуть приоткрытые, полные, пересохшие губы с рвущимся оттуда хриплым стоном. Лучше ритма её движений он не чувствовал, лучше музыки, чем её стоны и вскрики, он не слышал. Частое биение сердца, пульсирующая венка на шее, чуть прикрытые глаза, трепещущие ресницы, губы, кусаемые до крови, сведенные ключицы, острые соски, царапающие его грудь, контраст светлой и смуглой кожи, её нежные касания его шеи, плеч, груди, щек, шепот его имени… Он готов рыть землю носом и жрать её одновременно, но не позволит никому забрать всё это у него. Еще одно качающееся движение, и она, содрогнувшись и доверившись, упала в его объятия, он закончил следом за ней, гладя её перепутавшиеся волосы, слипшиеся на лбу, притянув для поцелуя.

– Почему нельзя быть вечно в тебе? – прошептал он ей на ухо с усмешкой, и она рассмеялась, поцеловав его в щеку.

– Иногда ты просто несносен, дьявол, – шепнула девушка и крепко обняла его и тут же с болью в голосе добавила. – Не исчезай так больше никогда.

Он посмотрел в её глаза, пытаясь вобрать весь её несобранный образ в себя, в свои мысли, в воспоминания: светлые разметавшиеся волосы, теплый изумруд глаз, опухшие, искусанные в кровь губы, нежное тело, само льнущее к нему. В его глазах она увидела боль, горечь и обреченность. Она мотнула головой в знак отрицания самой судьбы и еще крепче обняла его, в ответ получив не менее, ощутив, что ему больно так же, как ей.

Тем временем в студенческом кампусе.

Лилу одновременно со страхом и вящим удовольствием смотрела на зеркало. Она прикусила губу и чуть прикрыла глаза. Перед внутренним взором полетели жаркие сцены встреч с Бонтом, который стал ей больше, чем просто учеником, и тем, кто жаждал освободиться из стен башни сильнее всего. Девушка просто потеряла голову, слушая его длинные речи о свободе и о том, какими они вместе будут счастливыми. Только как его освободить?

Неожиданно поверхность стекла засветилась, а сердце девушки забилось сильнее. Она схватила его в руки, изображение подёрнулось рябью, и ангел улыбнулась. Широкая улыбка в ответ и взгляд внимательных глаз, в которых обожание и страсть.

– Ты не пришла вчера, – обида по-детски, и в то же время требовательно.

– Кроули как будто что-то чувствует, эту неделю я не приду, – её голос дрогнул.

Бонт нахмурился.

– Я с ума сойду в разлуке, – прошептал он, и его голос стал сиплым.

Лилу чуть прикусила нижнюю губу и улыбнулась.

– Я тоже.

– Я узнал кое-что, что поможет нам быть вместе, – многообещающе проговорил тот.

Лилу почти что не прильнула к зеркалу и теперь приготовилась внимать каждому его слову.

– Я могу выбраться из башни, если ты меня проводишь из неё, но твои крылья должны стать для меня маяком, – проговорил он загадочно.

Девушка в недоумении взглянула на него, и её взгляд стал озадаченным.

– Мне не под силу разгадать эту загадку, но когда-то эту башню заколдовал великий заклинатель, – Бонт тоже был грустен, всё, что он хотел – быть рядом с девушкой.

Та в задумчивости потерла подбородок и произнесла, медленно расставляя акценты в словах:

– По-моему, я знаю, где я могу узнать.

Бонт радостно улыбнулся, а затем его взгляд с вожделением скользнул по телу девушки, и он сипло произнес:

– Лилу, я хочу видеть, как ты ласкаешь себя.

Ангел вначале смутилась, а затем её пальцы пробежались по груди, задев холмики и обнажив их. Они на его глазах заострились и теперь возбужденными жемчужинами бросались ему в глаза. Девушка увидела, что дыхание Бонта стало неспокойным, а его рука спустилась к низу и чуть приласкала себя.

– Обнажи себя, Бонт, – проговорила Лилу и простонала, когда он покорился её слову.

Её пальцы медленно обнажали бедра, сантиметр за сантиметром, так, что парень почти что рычал. Она легко рассмеялась и тут же возбужденно вздохнула, когда он провел рукой по вздыбившемуся стволу, простонав. Она развела перед зеркалом бедра и прикоснулась к себе, отводя край красных кружевных трусиков. Еще один стон с той стороны, и Лилу, облизав пальчики, спустилась к влажным складочкам, раздвигая их в стороны и одновременно поглаживая, с каждым прикосновением становясь более смелой и быстрой.

– Только не останавливайся, – прошептал Бонт, теряя контроль над собой.

Движения становились настойчивыми, Бонту казалось, что он чувствует её запах, её движения на себе, вид её, влажной и такой недоступной, поражал, интриговал и манил к себе невероятно. Её стоны и кружение пальчиков – ему казалось, что это всё сейчас происходит не с ней, а с ним. Резкий отток крови от головы, и орган запульсировал, отдав всю сладость в излившиеся чресла, краем уха слыша, как и она финишировала.

Оба открыли глаза, запыхавшиеся и счастливые. Лилу откинулась назад на кровать и поцеловала холодное стекло.

В это же время.

Ангел Фенцио привык к почти что военным условиям существования, и он мог бы топить комнату и ночью, но не делал это по одной простой причине – он боялся огня в камине, а вернее того, кто взывал к нему через огонь, но общение с ним стало необходимостью и даже некой зависимостью, а еще он не мог исполнить приказ своего хозяина – он не мог найти недостающий паззл в заклинании, которое поможет тому обрести физическую форму.

– Фенцио, – раздался пробирающий до костей, холодный, шелестящий голос.

Ангел вскочил и потер глаза, прислушиваясь, думая, что ему показалось.

– Фенцио, – вновь тот же звук.

Мужчина почти простонал и воззрился в сторону темного камина, внутри которого пробегали искорки. Сунув ноги в тапки и чуть сморщившись от боли в коленной чашечке, прошуршал к очагу. Тот вспыхнул, и ангел услышал знакомый шорох, складывающийся в слова:

– Фенцио, я узнал то, что не мог узнать ты столько лет, я узнал недостающую часть заклинания, слушай же, ангел.

Пожилой мужчина склонился к камину, слушая шепот, и его глаза округлились, поочерёдно выдав боль, разочарование и гнев.

Комментарий к Сын эстетика – https://vk.com/doc592086541_584972918?hash=045783d76b8f2eb22e&dl=ab2102183db32023e3

====== Трон ======

Лилит не спалось. Она встала и, надев халат, нервно запахнулась в него. Женщина ходила возле потухшего камина и неожиданно почувствовала знакомую энергию. Она пригляделась к темному углу в своей спальне и, щелкнув пальцами, зажгла дрова в очаге. Всполохи вспыхнувшего огня осветили кресло.

– Люцифер, – облегченно произнесла она.

– Ты ждешь кого-то, матушка? – проговорил сын беспристрастно.

Он не подошел, не поцеловал руки, как раньше, не обозначил то, как он рад её видеть… впервые.

– Н-нет, – сбивчиво произнесла она с неожиданной покорностью, присела возле его ног и схватилась за ладонь сына.

Люцифер руки не отнял, но и не одна мышца на его лице не дрогнула. Лилит подавила в себе слезы. Они долгое время сидели так: сын пытался понять мать, разглядывая её подрагивающее от внутреннего переживания лицо, а мать тщетно пыталась найти сочувствие в сыне.

– Ты осуждаешь меня? – наконец смогла заставить произнести себя то, что и так крутилось у неё на языке.

– Нет, я пытаюсь понять, что заставило тебя совершить всё то, что я вынужден сейчас разгребать большими ложками, – так же равнодушно.

– Сын…

– Что я еще не знаю? Может быть, у меня есть еще сказочные родственники? – фирменная усмешка.

– Я… – проговорила Лилит и осеклась, видя, как загораются от гнева глаза дьявола.

– Я хочу знать, за что ты так со мной, с отцом?

– Что же ты не спросишь у Шепфа? – спросила Лилит с горьким упреком.

Люцифер медленно приблизил свое искаженное гневом лицо к лицу матери:

– Потому что мне плевать на него, он – подонок, раз позволил своим ребенку и женщине так просто уйти и отдал другому мужчине, даже пусть и другу, даже пусть и… любимому, даже пусть и тому, кому доверял больше жизни.

Лилит неожиданно отпрянула от сына и рассмеялась. И было в этом смехе нечто безумное, отчаянное и потерявшее надежду. Люцифер сглотнул и подождал, пока мать успокоится. Она встала с колен и присела в кресло напротив.

– Мы втроём: Сатана, Шепфа и я – всегда хотели только одного… – начала женщина, убрав волосы с плеч, нервно и так, как будто это было самое важное в её жизни.

– Власти, – подхватил Люцифер, его тон похолодел еще сильнее.

Лилит подняла руки в попытке сдаться:

– Я хочу быть с тобой честной, сын…

– Хоть раз в жизни, – едко заметил тот.

– Да, – королева даже спорить не стала, – я спасла твою жизнь.

Люцифер вздрогнул, подумал о своем еще не родившемся малыше и промолчал, желая выслушать, чтобы понять.

 – Я пришла в этот мир жалкой Непризнанной: с нами не считались, мы были изгоями, даже «терпимые» ангелы издевались над нами, хотя и не так, как позволяли себе демоны. Я исправно училась, подавала надежды как ангел, и, возможно, у меня многое бы получилось, но моя красота сыграла мне плохую службу: видели только то, что им было доступно. И это касалось не только демонов, ангелы также «тянулись» ко мне. Мой ум не хотели замечать, освоенные знания никого не впечатляли… Я была очень расстроена. Однажды, в очередной раз встретившись с пренебрежением в свой адрес, была эмоционально подавлена, меня пожалели, и это вышло само собой, я переспала с…  – Уволь от столь мельчайших подробностей! – горячо вскричал Люцифер, дрожа от гнева. Лилит вздрогнула, но нашла в себе силы продолжить:

 – Мужчин было много, и демоны, и ангелы, но вот, что странно: как только я появлялась на их горизонте, им катастрофически везло в продвижении, в карьере, в любых достижениях, они получали всё, что желали сами.

Люцифер сцепил зубы и заставлял себя слушать мать. Она обежала взглядом его лицо и, уставившись в огонь, проговорила:

 – А потом меня заметил Сатана…

 – Мой отец, – прервал демон с теплотой.

 – Да, как оказалось впоследствии, единственный, кому ты был нужен, и это звучит жестоко…

 – Очень, – выдохнул черноволосый мужчина, – но продолжай, я хочу знать всё.

 – Мы подолгу беседовали, и он сразу дал понять, что я важна для него не просто как женщина, он смотрел в самую суть меня, он видел меня такой, какой я была на самом деле, я нужна была ему в качестве спутницы жизни, и Сатана знал о моём даре, но для него он был скорее чем-то вроде награды за то, что он получил моё расположение. Он был единственным, кого я не презирала, и мы не были близки в то время, мы не были полноценной парой: Сэт ждал, когда я сама потянусь к нему, когда я сама захочу его. Я знала, что он – самое лучшее, что могло со мной случиться, но тогда мыслила совершенно другими категориями и… не любила его. Мне было лестно, что за мной ухаживает будущий правитель ада, но только лишь всего. Я мечтала о белых крыльях, потому что видела, сколько мощи, силы и славы есть у ангелов. В окружении Сэта был друг, непохожий на всех остальных…

 – Шепфа… – печально выдохнул Люцифер.

Лилит мотнула головой, согласившись с фразой сына.

 – Да, умница и красавец, которому тоже пророчили головокружительную карьеру. Он все время вертелся возле Сатаны, и однажды я поняла его интерес к твоему отцу, это было забавно… – она улыбнулась. – Забавно было наблюдать, как Шэп тянется к Сэту, а Сэт ко мне. Я торжествовала над тем, как лучший ученик Школы ангелов и демонов сгорал от безответной любви к другому лучшему, как будущий правитель Небес страдал, я потешалась над его чувствами, я испытывала злорадство, потому что искренне ненавидела всех небесных существ, презрение которых я чувствовала на себе; сейчас же многие понимали, что я могла стать одной из тех, кто будет вершить судьбы мира, потому что полюбилась одному из них. А затем я заметила интерес Шепфа ко мне, мы стали часто беседовать, он носил мне книги, декламировал стихи. Мне тогда казалось, что он хочет найти лазейки через меня к Сэту, но я отбросила эти мысли от себя как ложные: дружеские узы между ними были крепки и без меня. Из разговоров с ним я поняла, что он тяготится будущим призванием и хотел быть просто счастливым, чтобы его любили. У Шэпа были очень строгие родители, высокопоставленные чины, особо приближенные к уже дряхлеющему прежнему ставленнику Создателя, который, как мы все знаем, ушел из этого мира, создав при этом две должности, которые бы отвечали за равновесие в этом мире…

Женщина немного помолчала и поворошила кочергой угли в камине.

 – Однажды Шэп обозлился на меня, помню, что мы ссорились, ему хотелось понять, что скрыто во мне, что так влечет ко мне Сэта, почему он так влюблен, почему он ждёт меня и почему не прогибает меня под свой выбор крыльев. Шепфа понял мой дар, я дразнила его, соблазняла, я не любила его, была равнодушной, но мне так хотелось иметь в руках такую великолепную игрушку, как бог. Только я поздно поняла, что игрушкой была я. Я влюбилась, потому что невозможно было устоять перед обаянием и могуществом, что исходило от молодого бога. Ему нужны были мой дар и я в качестве трофея вместо Сатаны, который боготворил меня. Возможно, он тоже испытывал ко мне какие-то чувства на границе со жгучей ненавистью, а ещё хотел показать другу, какая же я на самом деле «дрянь», – женщина на мгновение прикрыла глаза, словно бы ей было неприятно от всего, что она вспомнила, но наверняка так и было.

Люцифер не прерывал её, он лишь сцепил пальцы в замок, от чего костяшки побелели, и это было его выражение чувств к услышанному. Тем временем королева продолжила:

 – Но всё зашло слишком далеко, и всё случилось так быстро: я уже должна была получить белые крылья, как поняла, что беременна… Беременна тобой, Люцифер. Несмотря на то, что мне грозило небытие, я была на седьмом небе от счастья: помню, как летела к Шепфа, чтобы сообщить радостную новость, но вся моя радость разбилась о его равнодушие, и я сразу всё поняла – он никогда не любил меня и всё сделал для того, чтобы Сэт застал нас вместе в недвусмысленном положении. Но он не знал до конца Сатану и его способности любить, я не знала, никто не знал. Сэт тогда отступил, я видела, что он раздавлен, и я пыталась помочь ему, раз за разом отвергаемая. Я была беременна от будущего бога, должна была получить крылья ангела и была брошена всеми. В положенное время, почувствовав схватки, боясь быть пойманной, я улетела на дальний остров и в холодном сыром гроте родила тебя. Я проплакала всю ночь, прежде чем решилась постучаться в дверь Сатаны, больше мне лететь было не к кому. Была промозглая ночь, дождь проливной и пронизывающий ветер. Я не ждала ничего от твоего отца, но он открыл мне дверь, впустил меня и помог мне. Он лишь спросил, ребенок ли это Шепфа. В эту же ночь, убедившись, что мы в порядке, Сатана улетел и вернулся под утро с разбитыми костяшками пальцев и подбитой губой. Я боялась расспрашивать о чем-либо. Впоследствии я узнала, что мужчины заключили сделку. Они остались друзьями, но обоих разделили их должности, и ещё знаю, что Шепфа никогда ни в чем не отказывает Сатане. И ещё богу нельзя иметь детей, это карается смертью; я с помощью олуха Фенцио, который поверил, что ты – его ребенок, наложила на тебя заклятие, твои крылья навсегда стали черными, как и цвет глаз приобрел красный оттенок, мы скрыли ото всех природу твоего происхождения и от самого тебя тоже…

 – Небытие так пугало вас? – непонимающе спросил он, насмешливо глядя ей в глаза. – Вы ведь получили безграничную власть, Шэп на небе, вы в аду…