Текст книги "Hate You (СИ)"

Автор книги: Jendeukiekim

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Нормально. Если ты не против, я сразу поднимусь в свою комнату. Устала.

– Конечно, иди. Хёна недавно приготовила обед. Если ты голодна…

– Я не голодна, пап, – спешно перебиваю его. Я точно знаю, что не смогу проглотить ни кусочка.

Я захожу в свою комнату и, скинув сумку на пол, с ногами залезаю на кровать. Мысли крутятся в голове одна за другой, по зацикленному кругу возвращаясь к Тэхёну. Я краснею, когда вспоминаю его руки на себе, его губы, покрывающие поцелуями мое тело, и вопреки неправильности этих мыслей в животе вновь становится тесно и горячо.

Что происходит со мной? Я должна думать об Джексоне. Разве я готова с ним расстаться? Нет, я не готова. Нас связывают настоящее и общее будущее, дружба наших родителей, совместные планы на жизнь. Мне нужно признать свое право на ошибку и постараться ее загладить. Возможно, уделять ему больше времени и стать мягче, а на рождественских каникулах организовать совместный тур по Европе. А о Тэхёне мне думать нельзя, по-крайней мере, не в таком ключе, в котором я сейчас о нем думаю. Мы оба сорвались, но в наших силах вернуть все в плоскость дружбы. Просто нужно признать, что это была ошибка.

Я закрываю глаза, пытаясь укрепиться в этой мысли, но звук входящего сообщения меня отвлекает.

«Я хочу тебя увидеть. Где ты?»

Каждая предыдущая мысль вылетает из головы, пока я смотрю на мелкие черные строчки, отправленные с незнакомого номера. Чувство вины стихает, разум глохнет, совесть замолкает, заменяясь бесстыдным чувством радости. Оно пузырится под кожей, звенит где-то в желудке, зудит в грудной клетке и на губах, раздвигая их в улыбке. И я уже сама не замечаю, как пальцы порхают по экрану, набирая ответное сообщение:

«Я в доме родителей. Помнишь, где он?»

«Я помню, Лиса. Буду через час»

========== Глава 14 ==========

«Я стою за воротами. Выходи»

Я с колотящимся сердцем смотрю на это сообщение, после чего запихиваю телефон в сумку и, в сотый раз оценив свое отражение в зеркале, выскальзываю за дверь.

– Пап, я скоро вернусь, – выкрикиваю из прихожей. Я намеренно не захожу в гостиную, чтобы избежать расспросов и не лгать.

Из коридора доносится звук его шагов, и я судорожно хватаюсь за ручку, мечтая поскорее оказаться снаружи.

– Я думал, ты хотела отдохнуть, – папа смотрит на меня с удивлением. – Скоро мама вернется, и она рассчитывала, что мы сядем втроем поужинать.

– Передай ей, что я недолго, – до того, как отец успеет сказать что-то еще, я машу ему рукой и выскакиваю за дверь.

Ноги, обутые в сандалии, барабанят по садовым дорожкам, словно за мной гонятся. Отчасти так и есть: я пытаюсь сбежать от совести, потому как знаю, что скорая близость Тэхёна ее сотрет. Побыть с ним – моя настоящая необходимость, которой я не могу противостоять. Мне нужно еще немного времени наедине с ним, и для себя я решила, что сексом заниматься с ним не буду.

Автомобиль Тэхёна стоит в шестидесяти футах от ворот нашего дома – я замечаю его по голубоватому свету фар. Даю себе очередную секунду на сомнение и, поправив сумку, быстро иду к нему. Сердце по-прежнему стучит как сумасшедшее, будоражась адреналином и запретностью. В последний раз я испытывала такое, когда мне было десять и тоже из-за Тэхёна: он ждал меня на заднем дворе поздним вечером, и мы вдвоем сбежали к озеру. Такой же головокружительный коктейль из волнения, страха и покалывающей радости вновь бурлит во мне спустя тринадцать лет.

Тэхён выходит из машины, очевидно, заметив меня в зеркале заднего вида: быстро оглядывает с ног до головы и, произнеся короткое «привет», открывает пассажирскую дверь. По пути к нему я боялась, что он меня поцелует, но сейчас, когда этого не произошло, испытываю острый укол разочарования.

– Куда мы едем? – смотрю на Тэхёна, когда он возвращается на водительское сидение. Он одет в серую толстовку и светлые джинсы, волосы немного влажные.

– На пляж Хёпче.

– Почему так далеко?

Тэхён пожимает плечами и поворачивает ключ в замке зажигания, отчего двигатель начинает раскатисто рычать.

– Там в это время тихо и безлюдно.

Мы трогаемся с места, и на смену моей нервозности приходит чувство растерянности. Если ночью и утром Тэхён был со мной нежным и понятным, то сейчас он выдержанный и слегка отстраненный. Это сбивает меня с толку и заставляет думать о совершенно противоположных вещах, не о тех, на которые я себя настраивала. Например, о том, как я хочу, чтобы он ко мне прикоснулся.

– Что это за машина? Я никогда таких не встречала.

– Еще бы ты такую встречала, Лиса, – губы Тэхёна кривятся в едва заметной усмешке, но он продолжает смотреть на дорогу. – Ferrari 275 GTB/C Speciale 1964 года.

– Это что-то вроде раритетной модели? Из тех, которые продают на аукционах?

– Никак не можешь решить, сколько она стоит? – Тэхён поворачивает ко мне голову, и я вижу, что он улыбается. Скажи это кто-нибудь другой – я бы вспылила, но с ним не получается. Я ведь и правда хочу знать, сколько она стоит, но лишь для того, чтобы понять, как и чем он живет. А потому честно признаюсь:

– Гадаю уже месяц.

– Она досталась моему дяде за долги. За небольшие долги, – Тэхён выразительно смотрит на меня. – Пылилась в гараже несколько лет, пока я не захотел ее выкупить. Я восстанавливал ее по мере того, как у меня появлялись деньги – перебрал двигатель, ходовую, заменил обшивку в салоне, купил новые диски и полностью перекрасил. Если тебе интересно, самая большая сумма, которую мне предлагали за нее – почти сто двадцать тысяч долларов. Это гораздо больше, чем я на нее потратил.

– И ты не стал ее продавать?

– Нет. Всегда есть вещи важнее, чем деньги.

Я чувствую, как щеки заливает румянец, и чтобы его скрыть, отворачиваюсь и смотрю в окно. Не знаю, чем Тэхён занимался все эти годы, но он по-прежнему намного лучше меня.

Примерно через час мы подъезжаем к парковке Хёпче. Тэхён помогает мне выйти, после чего открывает багажник и достает оттуда два пледа, оба с ценниками.

– У нас будет что-то вроде пикника? – пытаюсь пошутить.

– Я не взял ничего съестного, поэтому вряд ли можно назвать это так. Или за прошедшие годы ты пересмотрела привычку не питаться в условиях антигигиены?

В груди на мгновение становится теснее оттого, что он помнит. Как-то в детстве Тэхён принес бутерброды к озеру, а я их есть отказалась, сказав, что мы обязательно проглотим какую-нибудь заразу из-за грязных рук. С тех пор он ничего съедобного на наши вылазки не приносил.

– Теперь я не столь категорична к приему пищи. Я сказала это тогда, чтобы впечатлить тебя своими манерами леди.

Тэхён захлопывает багажник и несколько секунд пристально смотрит на меня, отчего я начинаю краснеть во второй раз за вечер. Черт дернул меня это ляпнуть. Обычно мне лучше удается контролировать свой язык.

– В любом случае, я не голодна.

Тэхён кивает и, придерживая пледы, указывает свободной рукой в сторону пляжа.

– Иди за мной.

Возле воды ветрено, но тепло, и, как Тэхён и говорил, совершенно безлюдно. Этот пляж считается любимым местом серферов и в такое время им здесь делать нечего. Тэхён срывает ценники с пледов, один раскладывает на песке, и когда я на него опускаюсь, кладет второй рядом.

– Если будет холодно – укройся.

Я киваю, но уже знаю, что плед мне не понадобится. Нервозность меня окончательно отпустила, наверное, потому что я стала привыкать к его близости, в груди тепло.

Тэхён садится рядом, так что его локоть и бедро задевают мои, и мы оба молча смотрим на воду. Волны с шумом ударяются о берег, ветер обдувает лицо свежестью и треплет волосы, превращая эти мгновения в нечто идеальное.

– Расскажи, как ты жил все это время, – я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него.

Тэхён продолжает смотреть на океан и отрицательно качает головой:

– Расскажу, но не сейчас.

Я испытываю острое желание настоять на своем, как и тогда, в детстве, когда я начинала капризничать, чтобы он, в конце концов, сделал, как я прошу. Внезапно понимаю, что хочу знать о нем все, выпить его прошлое до капли, уничтожить этот пробел, между нами, снова поверить, что он весь мой. Потому что тот Тэхён из прошлого был целиком моим. Он даже своей матери не принадлежал настолько, насколько принадлежал мне.

Я давлю свою эгоистичную потребность и не настаиваю, потому что интуитивно чувствую, что ничего не добьюсь и потому что хочу уважать его решение.

– Расскажи о себе, Лиса, – Тэхён поворачивается ко мне и даже в темноте я различаю цвет его глаз: ярко-черный.

– Что ты хочешь узнать? – я пытаюсь улыбнуться, но выходит слабо, потому что он смотрит на меня так. Словно сейчас для него нет ничего важнее.

– Хочу знать все.

И я снова смущаюсь его прямотой, а потому говорю первое, что приходит на ум.

– Я закончила Ёнсан с отличием. На выпускном была выбрана королевой школы. Отправила заявки на поступление в три университета, и в все три мне одобрили. Я думала, что перееду учиться в Лондон, но я в последний момент предпочла остаться в Корее. В прошлом году меня выбрали председателем студенческого комитета… танцы пришлось бросить из-за травмы. Наверное, как-то так.

Губы Тэхёна трогает ироничная усмешка, и он щурится.

– Значит, королевой ты стала еще в школе?

– Да, – я машинально задираю подбородок, чтобы не дать ему ни малейшего шанса думать, что я стыжусь или о чем-то сожалею. – Когда встал выбор быть ей или годами носить чей-то шлейф, я выбрала первое.

– Я бы многое отдал, чтобы посмотреть, как ты носишь чей-то шлейф.

– Ты сейчас издеваешься надо мной? – с подозрением смотрю на него.

– Вовсе нет. Я имею в виду, что такая вероятность стремится к нулю.

– Осуждаешь меня за это?

– Нет, Лиса, – Тэхён несколько раз отрицательно качает головой, не переставая смотреть мне в глаза. – Уже нет. А как ты начала встречаться с Джексоном?

Мое тело каменеет от упоминания его имени. Кажется, неправильным, что Тэхён произносит его, после того как мы переспали. Словно хочет поддеть меня этим вопросом. Поэтому я машинально отодвигаюсь от него и меняю тон на сухой и отстраненный.

– Я, как и ты, не хочу об это говорить.

Между нами, снова воцаряется тишина, в течение которой я сражаюсь за то, чтобы вернуть себе равновесие. Для чего ему нужно было все портить? Он ведь прекрасно понимает, что то, что мы сделали – плохо по отношению к Джексону. Не нужно было соглашаться сюда приезжать. Могли бы встретиться в кафе за чашкой кофе и побеседовать как друзья.

– Ты снова много думаешь, – ровный голос Тэхёна вклинивается в мое негодование, рука ложится на мое голое колено, простреливая нервы горячими искрами. – Не надо.

Я перехватываю его ладонь, когда она скользит выше, вверх по ноге, и, нахмурившись, кручу головой.

– Ничего не будет, Тэхён.

Но он, будто меня не слыша, придвигается ближе и по-хозяйски сжимает талию. Его губы находят мои, пальцы собирают в кулак подол платья и тянут вверх.

– Не надо, – я задыхаюсь под давлением его рта, тону в его запахе, чувствуя, как возведенная оборона предательски слабеет. Моя тело плавится под ним как свечной воск, и даже если разум и язык говорят «нет», то оно дрожит, а между ног становится жарко и влажно.

Я не успеваю понять, как оказываюсь лежать на покрывале, а рука Тэхёна проникает ко мне в белье. Находит клитор и гладит его, и всего пары таких касаний хватает для того, чтобы меня сразило желанием, а ноги раскрылись навстречу ему. Я хочу, чтобы он продолжал, потому что уже близка к оргазму. То, что Джексону не часто удавалось из меня извлечь, Тэхёну удается достичь за какие-то секунды.

Его лицо совсем близко к моему, он смотрит мне в глаза, эрекция прижата к бедру, губы шевелятся напротив моих.

– Хочу, чтобы ты кончила, и мы могли продолжить. Мне нравится смотреть на твое лицо в этот момент.

Он не пытается войти внутрь, продолжая ласкать меня снаружи – его пальцы влажные и так умело скользят по моей плоти, постепенно ускоряя темп, что у меня не остается ни единого шанса. Наш зрительный контакт пропадает, глаза закрываются, бедра подбрасывает вверх, пока я содрогаюсь в спазмах обрушившегося на меня наслаждения.

Как пациент, не отошедший от наркоза, сквозь туманную пелену я чувствую, как Тэхён стаскивает с меня платье. Я пытаюсь возражать, потому что мы на пляже, где нас могут увидеть, но его охрипший голос мои возражения гасит.

– Ты нужна мне голой.

Его губы накрывают мою грудь, сжимая соски, касаясь из языком, руки трогают бедра, живот, плечи, и я вновь воскресаю, наполняясь желанием принять его в себя.

– Презерватив… – я шепчу ему в подбородок, ощущая как его член прижимается к моему входу.

– Я не хочу пользоваться им с тобой.

– Я не принимаю таблетки больше месяца. Это небезопасно.

Тело Тэхёна замирает на мне на нескольких секунд, после чего он, будто сдавшись, отстраняется, чтобы достать презерватив из кармана джинсов.

Мой полувскрик-полустон от вторжения разбивается о берег вместе с шумом волн. Я впервые занимаюсь сексом в общественном месте, и до этого дня даже подумать не могла, что это когда-нибудь произойдет. Должно быть стыдно, но стыда нет. Как и в прошлый раз он задавлен близостью Тэхёна. Рядом с ним все, что я раньше считала недостойным, обретает новый привлекательный смысл.

Он обхватывает мою талию и переворачивает нас, так что теперь я сижу на нем сверху. Его взгляд обволакивает мое тело, член давит изнутри сильнее, так что я физически ощущаю, как внутренности поджимаются. Тэхён не ждет, что я буду двигаться сама: его руки придерживают мои бедра, и приподняв, опускают вниз. Моя грудь подскакивает в такт движениям и в животе с каждой секундой полыхает сильнее оттого, как он на меня смотрит. Сейчас он целиком растворен во мне, а я в нем.

От звука мужских голосов, долетевших с порывами ветра, меня парализует. Дыхание стынет в легких, пока я вглядываюсь в темноту, из которой через несколько секунд материализуются два силуэта. Это двое парней. И судя по тому, что они замолчали и остановились, нас заметили.

– Тэхён… – мой голос начинает дрожать от паники. – Там двое мужчин. Они на нас смотрят.

Тяжело дыша, Тэхён вновь перекатывает меня на спину, закрывая собой, но вместо того, чтобы выйти или попытаться прикрыться, глубоко толкается в меня.

– Плевать на них. Пусть смотрят.

Я не успеваю проглотить стон и вцепляюсь пальцами ему в плечи.

– Ты с ума сошел? Они же могут подойти, или…

– Если подойдут – я их убью.

Думать и возражать нужно, но не получается, потому что его тело на мне тяжелое, и потому что с каждой секундой он ускоряет темп. То, что наблюдатели еще рядом я знаю по звукам голосов. Меня разрывает от смешанных ощущений – горячего, бьющего за край вожделения, которым объят каждый дюйм моей кожи, и чувства неправильности и стыда. Вместе они формируют горючую смесь, от которой меня разносит на части всего за пару минут. Свидетели, небо в точках от звезд, шум волн, мысли – все исчезает. Только Тэхён никуда не уходит: он прикусывает мою нижнюю губы и кончает вместе со мной.

Мы восстанавливаем дыхание, кажется, вечность, и по мере того, как способность соображать возвращается ко мне, я с ужасом думаю, как нам быть сейчас, если те двое все еще тут. И с облегчением слышу голос Тэхёна:

– Не волнуйся, они ушли.

========== Глава 15 ==========

– Салат со спаржей и капучино? Как обычно? – Дахён встает со стула и смотрит на меня вопросительно.

– Да, и возьми мне шоколадный круассан.

– Круассан? – усмехается Розэ, шутливо толкая меня коленом под столом. – Что-то новенькое в меню.

– Я голодна, – я машинально обвожу взглядом зал и в груди горячо екает, потому что я встречаюсь глазами с Тэхёном. Он сидит через три стола от нашего в компании двух девушек и нескольких парней. На его лице нет улыбки, но я знаю, что он улыбается. Я отвожу взгляд в сторону, чтобы не привлекать внимание Розэ, но потом не выдерживаю и смотрю на него снова. Соблазн слишком велик, воспоминания о ночи на пляже слишком свежи, а он слишком красивый.

«Хватит на меня так смотреть», – взяв в руки телефон, быстро набиваю ему сообщение.

«Мы привлекаем внимание».

«Ты тоже смотришь на меня. Я тебя хочу. Очень сильно».

Я краснею до корней волос и быстро гашу экран, как если бы кто-то мог это прочитать. В кафе работают кондиционеры, но мне все равно становится жарко и перед глазами плывут картинки того, как Тэхён сажает меня на стол, а я обхватываю его ногами.

– Капучино, салат и круассан, – Дахён опускает передо мной поднос, вырывая из смога запретных фантазий. – Джои сказала, все свежее.

Она садится напротив и начинает ковырять салат, а рядом с ней на тарелке я замечаю точно такой же круассан. Если я вдруг решу разжиреть, очевидно, что Дахён последует за мной.

– На нее жалко смотреть, – подает голос Розэ. Я и без имени знаю, о ком она говорит. О Момо. – Удивительно, что она все еще приходит сюда и не таскает обед с собой в пакете.

– Подожди еще немного – именно так она и начнет делать.

После того как студенческий комитет коллективным решением исключил Момо из членов совета, в чате университетских сплетен появились скрины слитой переписки между ней и Дахён, которая распространилась университету со скоростью смерча. Если после того, как она выбыла из моих числа моих приближенных, она стала социальным изгоем, то сейчас ее откровенно ненавидели. Люди обожают кого-то презирать, особенно когда имеют возможность это презрение безнаказанно выместить. Момо стала объектом насмешек и, как моя бывшая подруга, приняла на себя весь негатив, которые люди растили по отношению к моему лидерству. Разве я могу быть плохой, если наказала ту, кто распускала грязные сплетни об окружающих и оскорбляла тех, с кем общалась? Сплошные плюсы для меня, и куча минусов для Момо. Мысленно я поставила месяц на то, что она переведется в другой университет. В следующий раз хорошо подумает, прежде чем злословить и протыкать колеса.

– Кстати, как я и говорила, – Розэ крутит на вилке кусок спаржи и выразительно поднимает брови. – Бэм настучал по поводу драки с новеньким своему отцу. Теперь все замерли в ожидании, когда на территории университета появятся полицейские.

Я в течение нескольких секунд разглядываю неровные края круассана, пытаясь обуздать растущую дрожь в руках. Значит, говнюк остался верен себе и это сделал. Даже несмотря на то, что был виноват сам и отделался ссадинами и легким сотрясением. И что теперь будет с Тэхёном? Что если его и, правда, отчислят или, что хуже – заведут уголовное дело? Мысли наваливаются одна на другую, и я уже не слышу, о чем говорят Розэ и Дахён. Я просто не могу позволить себе вновь его потерять.

Я отрываю глаза от тарелки и смотрю на Тэхёна. В этот момент он разговаривает с соседом по столу, но, словно почувствовав обращенное на него внимание, поворачивается ко мне и уголки его губ ползут вверх. Он вообще понимает, какая угроза над ним нависла? Или он из тех безбашенных типов, которым наплевать на будущее? Я мотаю головой, чтобы отогнать эту мысль. Нет, Тэхён вовсе не такой.

Внезапно по его лицу пробегает тень, рот сжимается в твердую полоску, а глаза гневно щурятся. Через секунду я понимаю, почему. Теплая рука касается моего плеча, запах знакомого парфюма проникает в ноздри, и я ощущаю легкое давление чужих губ на своих.

– Привет, Лисёнок, – Джексон отстраняется и смотрит на меня сверху. Его взгляд полон нежности, отчего внутри неприятно скручивает. Вчера я отказалась пойти с ним в кино, сославшись на плохое самочувствие, так как не готова была его видеть. И до сих пор не готова, потому что не могу решить, как мне быть со всем этим. С ним, Тэхёном и моим предательством. Я не привыкла прятать голову в песок, но именно этим мне хочется заняться, пока в мыслях, наконец, не прояснится.

– Привет, девчонки, – Джексон кивает Розэ и Дахён и, подтянув соседний стул, садится рядом. – У тебя ведь еще две лекции сегодня, правильно?

Я киваю и невольно нахожу взглядом Тэхёна. Он, не отрываясь, следит за нами, пока я его компания беззаботно переговаривается между собой.

– Да, – я тру висок и, как не пытаюсь, не могу заставить себя посмотреть Джексону в глаза. Я с легкостью могу сказать человеку в лицо неприятные вещи, но ложь в любом ее проявлении для меня мучительна.

– Я дождусь тебя после занятий, чтобы мы вместе поужинали. Надеюсь, ты уже себя хорошо чувствуешь.

– Да, нормально.

– Останешься у меня сегодня ночевать?

Я подавляю идиотскую потребность вновь посмотреть на Тэхёна и отрицательно мотаю головой. Я не могу остаться у Джексона, пока все для себя не решила. Не могу заниматься с ним сексом после всего. Это бы означало пасть еще ниже, чем сейчас.

– Нет. У меня много дел.

Джексон хмурится, но возражать не пытается. Тянущее чувство вины перед ним усиливается, и я заставляю себя улыбнуться.

– Но мы обязательно поужинаем. Расскажешь, как прошла поездка с отцом.

После того как он уходит, я залпом осушаю остывший кофе и встречаюсь с пристальным взглядом Розэ.

– Проблемы в королевской семье?

– С чего ты взяла?

– Потому что обычно не мямлишь слова так, как делала сейчас.

Дахён отводит глаза в сторону оттого, что стала свидетельницей беспардонности Розэ, а я смотрю на подругу с раздражением.

– Оставь свои домыслы при себе. У нас все отлично.

Розэ хмыкает и утыкается в свой салат, а я вновь ищу Тэхёна. Его компания все еще сидит за столом, но его самого там нет.

***

– Если дело выгорит, то скорее всего, в ближайший месяц мы откроем офис в Париже, – Джексон смотрит на меня поверх бокала с водой и, отставив его в сторону, улыбается. – Ты выглядишь очень красивой, Лиса.

– А кто будет им заниматься? – я намеренно игнорирую комплимент, чтобы не позволить разговору перетечь в личное. Слушать его рассуждения о семейном бизнесе гораздо спокойнее и безопаснее.

– В этом году я заканчиваю университет и набираюсь опыта. Если все сложится, то возглавлять офис буду я.

– А мой папа в курсе?

В глазах Джексона мелькает тень обиды, как и всегда бывает, когда я задаю вопросы, которые ему не нравятся.

– Да, Лиса, он в курсе и эту идею поддержал. Джувон высокого мнения о моих управленческих навыках.

– Я не хотела тебя обидеть. Просто уточнила.

За столом повисает молчание, каждый из нас занимается содержимым собственной тарелки. Я знаю, что Джексон задевают мои неосторожные высказывания в его адрес, но вины за них не чувствую. Я лишь озвучиваю вслух вещи, о которых думаю, и совсем не преследую цели его обидеть. На мой взгляд, это гораздо лучше, чем недомолвки.

– Ты точно не передумаешь по поводу ночевки у меня?

– Точно. Если у тебя появились какие-то планы – не стоит их менять.

– Тогда я схожу с Бэмом и еще с парой ребят из братства в боулинг.

При упоминании имени Бэма все нервы подбираются к поверхности кожи, а в крови начинает пенится знакомый азарт. Прекрасно, что Джексон сам завел о нем речь.

– Он сегодня пропустил лекции, однако, это не мешает ему пойти развлекаться, – мой тон холоден, и я не пытаюсь это скрыть. Джексон прекрасно знает, насколько я не выношу Бэма.

– Ты видела его лицо, Лиса? Этот ненормальный разбил ему нос и губы.

– А остальные десять человек стояли в стороне и смотрели. Нужно говорить почему?

– Слушай, Лиса, – Джексон откладывает вилку в сторону и, положив локти на скатерть, подается вперед, – я знаю, что ты недолюбливаешь Бэма, но давай будем честными – он прав, что рассказал обо всем отцу. Таких как этот новенький нужно ставить на место, чтобы все подряд не думали, что могут безнаказанно распускать руки.

– А как ставить на место тех, кто думают, что могут безнаказанно распускать язык?

Лицо Джексона багровеет, потому что он прекрасно понимает, что выпущенный камень летит в том числе и в его огород. Ситуация повторилась спустя тринадцать лет: Бэм нагрубил Тэхёну и получил за это сдачи, как и Джексон когда-то.

– Это не одно и то же, Лиса.

– Ты прав. Слова гораздо хуже – их невозможно забыть.

– Так или иначе, – Джексон надевает на себя маску равнодушной снисходительности, но я достаточно хорошо его знаю, чтобы понять, что сейчас он в гневе, – это решать не нам с тобой, а полиции.

– Бэм уже написал заявление?

– Нет, но он напишет.

– Тогда передай Бэму, что, если он это сделает, Йери во всех подробностях узнает, как ее жених трахал дочь ректора в мужской раздевалке. Дважды, если я не ошибаюсь.

Джексон бледнеет, но сейчас я нахожусь на эмоциональном взводе, а потому ничего внутри не екает. До этого момента я не была уверена, что решусь использовать имеющуюся информацию, но мне просто не оставили выбора.

– Я рассказал это об этом лишь тебе, Лиса. Ты понимаешь, как будет выглядеть, если я скажу такое Бэму? Он же перестанет мне доверять и вообще что-то рассказывать.

– Для него это будет хороший опыт. Если в следующий раз решит трахнуть какую-нибудь несчастную дуру, то не станет трепаться об этом своим друзьям.

Я делаю глоток сока и выдыхаю. Во мне бушуют адреналин и чувство удовлетворения – это куда лучше чем то, что я испытывала в начале ужина. Я пребываю в своей стихии: использую слабости людей, чтобы добиться желаемого. Свобода Тэхёна этого стоит. Джексон переживет.

– Почему? – Джексон выглядит злым и растерянным, а я уже точно знаю, что Бэм никакого заявления не напишет. Йери Пак– единственная дочь нефтяника из Японии и наследница миллионов долларов. Он, скорее, на лоботомию согласится, чем потеряет шанс женится на ней.

– Для чего ты это делаешь, Лиса?

– Как ты правильно сказал – я терпеть не могу Бэма и хочу, чтобы он хотя бы раз ответил за свой поганый рот.

Комментарий к Глава 15

Жду ваших отзывов и лайков:))

========== Глава 16 ==========

«Встретимся на втором этаже возле лаборатории»

Я с опаской смотрю на Розэ с Соджин, которые, продолжая беззаботно переговариваться о предстоящих выходных, заходят в аудиторию и быстро набиваю ответ:

«Через десять минут. Убедись, что поблизости никого нет».

Убрав телефон в сумку, я в очередной раз повторяю себе, что так продолжаться не может – мне необходимо решить что-то с Тэхёном или Джексоном. Проблема в том, что ответ, который услужливо преподносит мне разум, каждый раз отметается сердцем, и я балансирую на острие лжи, избегая встреч с ними обоими. Но не отвечать на сообщения Тэхёна – выше моих сил. Они и наши взгляды украдкой – то, в чем я не могу себе отказать.

Дождавшись, пока толпа скроется за дверями аудитории, я оглядываюсь и, убедившись, что за мной никто не следит, быстро поднимаюсь на второй этаж. До начала лекции осталась одна минута, а это означает, что я впервые опоздаю на занятие. Что я делаю? С каких пор стала поступать так необдуманно? И почему, понимая это, не готова развернуться?

Тэхён ждет меня на месте, прислонившись к стене. При виде него сердце привычно ускоряет ход, а я вдруг отчетливо осознаю, как сильно по нему соскучилась.

– Встречаться так небезопасно, – я подхожу к нему ближе, и по телу проносится горячее покалывание, потому что вместо ответа он обхватывает мою талию и, прижав к стене, обхватывает губами мои губы. Нужно его оттолкнуть, но, как и всегда, связные мысли исчезают рядом с ним, и я ему отвечаю: сплетаю наши языки и беспорядочно глажу его по волосами, не сдерживая растущую дрожь и мычащие стоны. Между бедер становится горячо, а закрытые глаза помогают на короткие мгновения поверить, что мы совсем одни. Тэхён тоже не сдерживается: его ладонь скользит мне под юбку, обхватывает бедро и задирает ногу так, что я чувствую собой его эрекцию.

– Надо остановиться, – лепечу я между поцелуями, но гладить его плечи перестать не могу.

– Знаю, – голос Тэхёна охрипший, удары его сердца отдаются у меня в груди. Он снова прижимается ко мне ртом, его свободная рука мнет мою грудь через рубашку. А я снова ему это позволяю.

Звук голосов, доносящихся с лестницы, заставляет меня открыть глаза и упереться ладонями ему в грудь. Очевидно, Тэхён тоже их слышит, потому что отпускает мою ногу и отшагивает назад. Его глаза мерцают чернотой, волосы растрепаны. Догадываюсь, я выгляжу не лучше.

Я быстро одергиваю платье и, переведя дух, кошусь в рукав коридора. К счастью, в нем никого нет. Голоса постепенно стихают, и я, прислонившись к стене, облегченно выдыхаю. Совсем потеряла голову. А что, если бы нас кто-то увидел?

– Ты избегаешь меня, Лиса? – Тэхён закладывает руки в карманы и смотрит на меня, слегка нахмурившись.

– Да, избегаю.

– Почему?

– Ты знаешь, почему. Потому что я не могу вести себя так по отношению к Джексону. Мне нужно время, чтобы все обдумать.

– Ты видишься с ним?

– Нет, с ним я тоже не вижусь.

Тэхён несколько секунд разглядывает меня, и словно найдя нужные ответы, слегка кивает.

– Встретимся сегодня возле озера в семь вечера.

– Ты не слышишь меня? Я не могу…

– Я хочу тебя увидеть. И ты тоже хочешь. Секса не будет. Мы можем просто поговорить.

Просто поговорить. Это ведь то, чего я хотела? Возродить нашу дружбу? Разговоры между старыми друзьями вполне безопасны.

– Хорошо. Сегодня в семь вечера. А теперь мне нужно идти на лекцию. Я и так опоздала.

Тэхён отходит в сторону, пропуская меня, но стоит нам поравняться, как он снова прижимает меня к себе и целует. А я снова ему отвечаю. Он делает меня слабой.

***

Обычно, находясь в родительском доме я позволяю себе полежать без дела или посмотреть кино, но сегодня расслабиться не получается, и я то и дело поглядываю на часы. Еще только начало седьмого. Чтобы отвлечься, иду на кухню и, найдя в холодильнике сыр и колбасу, начинаю готовить бутерброды. Возьму их с собой к озеру. Антибактериальные салфетки для рук всегда лежат у меня в сумке.

– В доме полно еды, Лиса, – голос мамы из-за спины заставляет меня подскочить на месте. – Для чего мы держим домработницу, если моя дочь готовит себе бутерброды?

– Мне захотелось именно их, – я спешно укладываю сэндвичи в бумажный пакет и бросаю сверху упаковку салфеток. – Хочу прогуляться в роще.

– И будешь есть их на ходу?

– Именно так.

– С тобой все в порядке, Лиса? – мама смотрит на меня с подозрением. – Ты на себя не похожа. И что у тебя с Джексоном? Суа сказала, что вы не виделись четыре дня.

– Это неправда, – моя рука сильнее сжимает пакет, пока я с вожделением смотрю на дверной проем. – Я ходила с ним на ужин, и я каждый день вижу его в университете.

– Ты понимаешь, о чем я.

И без того натянутые нервы начинают трещать напряжением. Вот за это я ненавижу ложь: из одной следует другая, потом еще одна, и в итоге уже сам не замечаешь, как приходится обманывать всех. Джексон тоже хорош. Ему же двадцать четыре. Какого черта он посвящает в наши дела свою мать?

– Мама, я приезжаю к вам, чтобы иметь возможность передохнуть от дел, которыми загружена в университете. Если бы я знала, что из-за парочки бутербродов ты устроишь мне допрос с пристрастием, я бы осталась ночевать в кампусе.