Текст книги "Здесь без тебя (ЛП)"

Автор книги: Jecir

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

ВЫСТРЕЛ! ВЫСТРЕЛ! Щелчок.

Кёя перезарядил пистолет, прицелился и выстрелил.

ВЫСТРЕЛ!

– Последи за языком, – произнес он беспристрастно, его голос не выдал ни тени бушующего водопада ярости в его душе.

Рука Анубиса взметнулась вверх, ударив его по лицу.

– Не смей говорить со мной в подобном тоне, червь! Мой отец умер из-за того, что позволил такому чудовищу, как ты, жить на этой планете. Я не повторю его глупых ошибок.

ВЫСТРЕЛ! ВЫСТРЕЛ! ВЫСТРЕЛ!

Металлический звон обнаженных мечей заполнил коридор. Сознание говорило ему предпринять действия, его мыщцы инстинктивно дернулись, он чувствовал тяжесть меча в своих руках, но он не смог пошевелиться, только наблюдать за тем, как охранники приготовились к атаке.

ВЫСТРЕЛ!

Мечи встретились с мечом и посохом. Кунцит моргнул, не в силах справиться с шоком при виде своих братьев, стоящих перед ним. Жадеит сделал шаг вперед, а Нефрит отступил назад, оба готовые защищать его.

Глаза Анубиса превратились в щелки:

– В сторону, – приказал он.

ВЫСТРЕЛ!

Его братья не двинулись с места.

ВЫСТРЕЛ!

Охранники приготовились к сражению.

ВЫСТРЕЛ!

– Фараон Анубис.

Это был Эндимион. Он встал между его поддаными и фараоном.

– Вы, конечно же, не нарушаете приказы моего отца относительно кровопролития в стенах дворца?

Взгляд Анубиса помрачнел.

Эндимион прищурился, и его голос стал тверже:

– И Вы, разумеется, не поднимаете руку на моего оруженосца.

ВЫСТРЕЛ!

ЗВОН.

– Оружие в сторону.

Кёя вложил пистолет в кобуру и отступил назад.

Офицер Миса, самая серьезная преподавательница полицейской академии, двигалась от человека к человеку, делясь с каждым своими комментариями, – скорее обидными, нежели конструктивными.

Она остановилась рядом с ним. Несмотря на то, что она была на голову ниже него и килограммов на пятьдесят легче, он находил ее весьма пугающей женщиной. Когда она снимала мишень с крюка, он уже знал, к чему это.

Офицер Миса изучала остатки картона придирчивым взглядом. Непростые секунды утекали в полном молчании. Кёя стоял в напряжении, чувствуя каждую капельку пота, что стекает по его лицу. Это даже хуже, чем тренировка под руководством капитана Адамы, бывшего Первого генерала Терры.

– Оружие отражает эмоции стреляющего, – задумчиво произнесла офицер Миса.

Кёя напрягся.

Она повесила мишень обратно на крюк, чтобы он смог ее рассмотреть, после чего бросила через плечо:

– Несколько напряжены сегодня, мм?

Кёя уставился на мишень, слишком хорошо ощущая яд ее упрека. Картон был разодран на части и готов был развалиться на кусочки с минуты на минуту. Его ярость была направлена абсолютно на все – он просто стрелял.

Стрелял, словно какой-то дилетант.

***

Кухня кипела от работы. Они уже обслужили три мини-вечеринки по десять человек каждая, а впереди, минут через тридцать, их ждал деловой ужин на двадцать пять персон. Прибавьте к этому обычных посетителей, которые пришли в ресторан расслабиться в пятничный вечер. Кёя был так занят, что ему не хватало времени думать ни о чем другом, кроме как о жареном крабе и пяти порциях роллов, не говоря уже о рисе. Он нарезал унаги-ролл на восемь частей, когда в духовке зазвонил таймер. Краб приготовился раньше, чем он подготовил сами роллы.

– Выдохни, Кёя-кун, – сказал Дайсуке. – Выдохни, посчитай про себя, сконцентрируйся. Ты прекрасно справляешься.

Кёя кивнул и глубоко вздохнул. У него три минуты, чтобы приготовить первые два ролла, четыре минуты на следующие четыре и семь для последних двух. Время есть.

Дыши. Просто дыши.

Он разложил три бамбуковых коврика и начал раскладывать рис.

– Ты мне доверяешь?

Он взглянул в эти незнакомые синие глаза – глаза Золотого принца Терры – и кивнул.

Кёя замотал головой. Нет, сейчас не время. Он разложил морские водоросли и овощи. Теперь дело за крабом.

Солнце горело над утренним небом. Его запястья больно сжимают металлические наручники. Его руки напряглись, неестественно выгибаясь над его головой, пока кандалы плотно сжимали его ноги. Даже сильнейшиму воину Центрального королевства не под силу было бы выбраться. Священный алтарь прямо перед ним.

Его загнали на пьедестал, чтобы все присутствующие могли его видеть. Ахмед ждал, едва скрывая сковывающий его ужас перед лицом смерти. Его брат, новый фараон, сидел на своем троне, возвышающийся над толпой.

Он заговорил повелительным тоном:

– Сегодня, мы почтим наших богов, которые забрали нашего любимого фараона Ра Третьего за грехи пред Священным законом. Сегодня, когда солнце взойдет высоко над горизонтом, мы разольем кровь этого отродья, что прокляло наши земли своим рождением. Боги требуют, чтобы мы забрали его жизнь.

Толпа радостно взревела.

Кёя скрутил ролл на бамбуковом коврике, прикладывая ровно столько усилий, чтобы сделать его немного плотнее, но не раздавить. Сквозь коврик он чувствовал тепло недавно приготовленного краба.

Солнце поджаривало его кожу, забирало его дыхание и нагревало слезы, что образовались в уголках его глаз. Его народ… взывал к его смерти. После двенадцати лет служения им… они желали его гибели.

Он закрыл глаза, стараясь справиться с болью.

Его народ желал его смерти.

Кёя взял нож в руки и разрезал ролл на пять частей. Первое движение – самое важное, ведь от него зависит размер остальных роллов.

– Ты мне доверяешь?

Он открыл глаза. Золотой принц стоял над ним, одетый в церемониальную одежду Избранного, которому доверено совершить жертвоприношение. Принц лично попросил предоставить ему эту честь, даже настаивал на этом. И, вот, он здесь, одетый в черно-золотое одеяние, сжимающий ритуальный кинжал в своих руках. Этому мальчику выпала честь свершить это, а он продолжал задавать этот вопрос.

Кёя провел ножом над роллом, примериваясь, как его и учили.

Молодой принц посмотрел ему прямо в глаза.

– Ты мне доверяешь?

Убить меня и спасти мой народ, – думал он, встречаясь взглядом с мальчиком. – Да, я тебе доверяю.

Он кивнул.

Кёя запрокинул нож.

Эндимион запрокинул кинжал.

И, с невероятной силой, лезвие…

Опустилось.

***

– Хорошего вечера.

– Отличная работа!

– Увидимся!

Повара расходились, довольные сегодняшней работой – все гости оставили отличные отзывы. Также, ко всеобщему удивлению, среди бизнесменов на деловом ужине оказался ресторанный критик, который попал к ним по случайности. После ужина он сообщил шеф-повару Унаги, что сегодняшние суши – лучшие из тех, что он пробовал за последнее время. Молодые повара невероятно обрадовались, предвкушая положительные отзывы в местных газетах.

Кёя сидел в стороне, положив голову на ладони. Он ужасно устал, морально и физически, и очень хотел завалиться в постель, но он знал, что и там не найдет покоя.

– Отличная работа, Кёя-кун, – похвалил шеф-повар Унаги, хлопнув того по спине и рассмеявшись. Кёя слабо улыбнулся в ответ. Старик-повар зажег сигарету и сладостно затянулся. Каждый раз, когда он курил, Кёя не мог отбросить мысли о том, что его босс выглядел словно бывалый старый пират с густой бородой и озорными серыми глазами. – Я предлагаю это отметить.

– Отметить что? – уточнил Кёя.

– Твое боевое крещение, – объяснил Унаги, затягиваясь два последних раза и туша сигарету. – Дайсуке-сан отметил, что никогда не видел такого невероятного потенциала в новом изготовителе суши. Он не перестает петь тебе дифирамбы. Пред тобой открывается замечательное будущее, сынок.

– В качестве шеф-повара или копа? – спросил он, вставая.

Унаги положил руку на его плечо:

– Как сам того пожелаешь. Как говорил твой дедушка, «Живи свою жизнь, и ни о чем не жалей. Не оглядывайся назад, не спрашивай «а что если?», а всегда смотри вперед!» – Унаги громко рассмеялся.

Кёя не мог спорить с Унаги в такие моменты, поэтому его уже совсем скоро усадили на стул в небольшом баре неподалеку, где в такие часы оставалось совсем немного посетителей. Унаги любил этот бар, потому что он был спокойный и уединенный – прекрасное место, чтобы пожилому человеку весьма кстати пропустить кружечку-другую и вспомнить старые времена.

– За тебя, Джин! Ты всегда был сумасшедшим ублюдком! Kampai!

– Kampai! – раздалось эхо голосов постоянных посетителей.

Кёя пригубил саке, стаканчиком которого его угостил Унаги.

– Kampai! – вновь взревел Унаги.

– Kampai! – поддержали остальные.

– Ух, – вздохнул Унаги, его лицо немного порозовело. – Хорошее саке, – радостно улыбнулся он в стакан. – Твой дедушка всегда ценил хорошую выпивку. Это-то и сделало его гением, лучшим шеф-поваром Токио.

– Дааа… – потянул Кёя.

Они немного посидели в тишине, оба затерянные в своих мыслях.

– Ты в последнее время много думаешь о чем-то, – произнес Унаги, обновляя стакан и отпивая из него большой глоток. – Не хочешь ничего мне рассказать?

Кёя непроизвольно улыбнулся, и, покачав головой, ответил:

– А я думал, Вы позвали меня праздновать. – он отхлебнул глоток. – Лжец.

– Ты не ответил на мой вопрос, – прокомментировал Унаги.

Кёя перевел взгляд на барную стойку – он не знал, с чего начать и, главное, как.

– Знаете, иногда думаешь, что все знаешь, что все уже предрешено, ты все спланировал, все идет, как по маслу, а тут, БАМ! – он с силой ударил по стойке. – Что-то происходит, и все летит под откос.

Унаги заломил бровь:

– Не уверен – я не из тех, кто тщательно все планирует.

– А я из тех, – настаивал Кёя. – Эм… Был из тех.

Унаги налил себе еще порцию и принялся ждать.

– Нечто из моего прошлого, – что, я думал, я могу проигнорировать, – вернулось в мою жизнь, и оно просит сделать меня нечто такое, в чем я не совсем уверен. Ничего такого, это просто несколько… другое. Словно передо мной две дороги, одна из которых ведет меня по понятному пути: выпускной, работа полицейским, может быть, подработка в качестве суши-повара. Ну, понимаете, нормальная обычная жизнь. А другая… – он тяжело вздохнул. – Другая просит меня принести в жертву все, над чем я работал, ради мечты. – он раздосадовано осушил стакан и поставил его на стойку. Алкоголь вывел его из равновесия, выпуская наружу накопившееся раздражение и злобу. – Я запутался и не знаю, что мне делать. Мозг говорит мне забыть обо всем, стать полицейским, жить нормальной жизнью и забыть про всю эту судьбоносную лабуду. Но мое сердце просит перестать жить в страхе, пойти по новому пути и найти то, что я ищу. Как бы я хотел, чтобы дедушка был здесь – он бы знал, что делать.

Унаги аккуратно взболтал саке в стакане.

– Наименее объезженный путь, – задумчиво проговорил он.

– Чего? – переспросил Кёя.

– Наименее объезженный путь, – повторил Унаги, залпом осушив стакан. – Путь мечты, что взывает к сердцу и перечит логичному мышлению. Мне кажется, я понимаю, через что тебе приходится проходить, и все, что я могу сказать, это что бы ты не выбрал, ты не должен пожалеть о выборе. Иди по своей дороге, куда бы она тебя не вела, но никогда не жалей о своих решениях.

***

– Никогда не жалей, – прошептал Кёя, уставившись в ночное небо. Он сидел на крыше своей квартиры, не в силах заснуть. Через одну неделю он закончит академию, но что дальше?

Тысячелетия назад, он размышлял над тем же вопросом…

– Проводите его за пределы дворца, – скомандывал Эндимион тоном, которому никто не смел перечить.

Кунцит чувствовал на себе прожигающий взгляд Анубиса, которого уводили прочь его братья. Руки генерала сжаты в кулаки, а волосы вокруг лица словно превратились в занавес стыда. Дверь закрылась, эхом отдаваясь по залу. Он попытался выровнить дыхание, как его всегда учили. Он воин. Солдат. Он всегда умел контролировать свои эмоции. Умел…

Эндимион склонился рядом с ним и положил руку ему на плечо.

Кунцит напрягся от прикасания своего господина.

– Я думал… – прошептал он. – Я думал, что избежал своего прошлого, думал… что он никогда меня не найдет. Я бы никогда… Не беспокоился…

– Кунцит, – мягко перебил его Эндимион. – Я не позволю ему причинить тебе вред.

– Я бы с радостью отдал свою жизнь, чтобы защитить Вас, – пробормотал он голосом, наполненным горечью. – Это небольшая цена за мир, не так ли?

– Я не следую варварским ритуалам, разве я еще не доказал тебе этого, Бьякко? – внимательный и напряженный взгляд Эндимиона выжигал его детские страхи. – Ты – мой оруженосец и самый близкий друг. Я лучше умру, чем позволю этому ублюдку привести свои угрозы в действие.

Кунцит кивнул.

– Если такова Ваша воля, сир, я повинуюсь, но Вы должны понимать последствия – Центральное королевство не будет просто так стоять в стороне.

– Пускай себе ропщут – Золотой дворец выстоит, – сжимая ладонь Кунцита, Эндимион поклялся: – Я не позволю тебе умереть.

Одинокая слеза соскользнула с его щеки.

– Но я умер, – вырвалось у него. – Анубис заключил альянс с Берилл, а наши люди пали.

Он наблюдал за рассветом с тяжелым сердцем.

– А что же случилось с тобой, повелитель? Хотел бы я знать, – он опустился на прохладную бетонную поверхность. – Почему ты позволил мне выжить?

Он сидел на песке, крепко прижимая колени к груди и наблюдая за восходом солнца над белокаменным королевством. Даже находясь вдалеке, он мог разглядеть высокие шпили дворца, взмывающие в небеса. Он думал, что никогда больше их не увидит.

Принц Эндимион присел рядом с ним.

– Доброе утро, – поприветствовал он.

– Почему ты позволил мне выжить? – спросил он. Он не пытался сетовать, или обвинить его в чем-либо, он просто задал вопрос.

Эндимион непонимаще склонил голову:

– А ты хотел умереть?

Нет! Он отвел взгляд в сторону, ненавидя себя за проявление страха.

– Принц делает то, что лучше для своего народа. Если моя смерть принесет мир, то так тому и быть.

Эндимион ударил его.

– Ай! – он потер ушибленное плечо.

– Прекрати ныть, что твоя жизнь ничего не стоит.

Он обнял свои колени и опустил голову между ног.

– Но это правда. Я – второй сын матери-королевы. Принято считать, что если у матери-королевы рождается второй сын, земли становятся проклятыми, и проклятие может быть снято только тогда, когда кровь второго ребенка окропит алтарь в знак искупления богам. Ты не должен был спасать меня. Я – проклятье.

Эндимион закатил глаза.

– Жить – это не проклятье. Даже мысль об этом на редкость глупа, – он встал и стряхнул песок с колен. – Ты слишком зациклен на том, что скажут другие люди о твоей жизни, но я не слышал, чего хочешь ты сам.

Кёя посмотрел в небеса:

– Чего хочу я?

Ошарашенный, он наблюдал за тем, как принц уходит прочь. Чего он хотел от жизни? Никто не позволял ему задавать этот вопрос. Жизнь или смерть не имели значения. Он – второй сын, у него не было выбора.

Он вновь посмотрел на свое королевство. Его брат желал его смерти, а подданные мечтали о том, чтобы его никогда не существовало.

Его дедушка хотел, чтобы он занимался тем, что велит сердце.

Он вновь взглянул на принца, на человека, который ничего о нем не знал, но восстал против Центрального королевства, чтобы он выжил. Принца, который желал знать, чего он сам хочет от жизни.

Кёя рассмеялся. Что он делает?

– Я не знаю.

Эндимион остановился.

– Что? – спросил он, оборачиваясь через плечо.

Он пересел на колено и склонил голову:

– Я не знаю, чего хочу. Странный жар заиграл в его теле, переходя к его лбу. Его глаза замерцали белым светом, освещая пространство вокруг него. Его тело вздрогнуло, пока его сознание боролось с тем, чему его всегда учили.

– Я…

– Да? – подтолкнул Эндимион.

Он посмотрел на того, кто предлагал ему то, что он в самом деле хотел. Он распрямил плечи, лицо стало беспристраным, но в глазах еще плескались крупицы страха:

– Я хочу жить.

Эндимион улыбнулся:

– Ну так живи.

И как он мог забыть силу этой улыбки? Даже сейчас, она наполнила его сердце теплом. Столь простой ответ, который изменил его жизнь. Кёя рассмеялся еще громче. И когда он стал таким глупым?

Протянув руку, Эндимион произнес:

– Идем со мной, и ты увидишь, что жизнь сможет предложить тебе.

Кёя поднялся к протянутой руке своего повелителя.

– Да.

«Живи и ни о чем не жалей», – говорил его дедушка.

Кёя встал и осмотрел город, впервые в жизни ощущая себя свободным.

– Я хочу жить, – произнес он. Вставая, он распростер руки и выкрикнул:

– Я хочу жить!

А затем он рассмеялся.

– Я хочу жить ради тебя, Эндимион.

Имя эхом разнеслось по утреннему городу, наполняя молодого человека надеждой, которую никогда раньше не ощущал. В его глазах заплескалась решительность.

– И я найду тебя.

***

Сея сидел на мягких кожаных сидениях своего частного самолета, ожидая взлета. Наконец он покидал это место. Все готово. Он прибудет в Японию завтра вечером, после чего сразу направится в отель, где он хорошенько отдохнет и подготовится к собеседованию в Университете Токио. После этого он примется за поиски Эндимиона.

Улыбка озарила его лицо, он закрыл глаза и устроился поудобнее в кресле.

Все шло согласно плану.

Комментарий к Глава 4. Причины жить и умереть

Товарищ Кёя ну очень много рефлексировал, так что пришлось с ним изрядно повозиться :)

========== Глава 5. Эмерджентность ==========

***

– То есть, ты работало с Сейлор Воинами с тех пор, как вернулась эта дрянь Берилл? – воскликнул Тамаки, позабыв, что он при всем честном народе разговаривает с древним компьютером по своему устройству-переводчику.

– Да, – спокойно ответило К.З.Т. – Меня обнаружил Артемис, который некогда служил советником у Королевы Серенити.

– Помню такого, – Тамаки улыбнулся, несмотря на отвращение, что зародилось в его душе. – Он же был самым большим ксенофобом по отношению к нам, которого я когда-либо знал, – он рассмеялся. – Блин, зуб даю, он взбесился, когда Венера влюбилась в территарианца.

– Человеческие эмоции за пределами моей компетенции.

– Разумеется, ты же просто… – Тамаки замер на полуслове.

Через дорогу, он увидел их. Классическое прощание двух влюбленных, которым предстоит расстаться всего на день. Для всех остальных, они были самыми обычными людьми, но для него… Он увидел их теми, кем они являлись и раньше – будущими правители двух планет, которым суждено или образовать, или разрушить хрупкий альянс.

Тамаки скрылся из виду и прижался к стене, прячась от них. Его сердце бешено заколотилось – это он. Это. Он! Его господин стоит на противоположной стороне улицы! Так близко. Он положил руку на угол здания и осторожно выглянул на дорогу. Повелитель выглядел хорошо, кроме, разве что, некоторой бледности и следов печали на лице. Не волнуйся, господин, – подумал он, облокачиваясь на стену, не в силах продолжать смотреть на него. Когда я найду Жадеита, я вернусь, и ты больше никогда не будешь грустить.

– Хозяин? – позвало К.З.Т.

Тамаки тяжело сглотнул.

– Ага, я здесь. Что ты там говорило об этом ксенофобе? В смысле, – он отпрянул от стены и начал двигаться в обратном направлении, после чего заговорил высоким и презрительным голосом, – его королевском советничестве, подхалимажном сиятельстве лорде Артемисе?

– Он случайно вошел в мою систему, когда пытался создать командный пункт во время войны с Берилл, – объяснило К.З.Т. – Он так и не узнал, что я там.

– Конечно, не знал, – фыркнул Тамаки. – Он же думал, что территарианские технологии примитивны. Более того, это я и Нефрит построили тебя, – добавил он после некоторой паузы. – Никто из Серебряного альянса не нашел бы тебя, если бы даже ты взломало всю компьютерную систему Меркурия и запустило бы огоньки по всей Терре, со словами «К.З.Т. был здесь! Выкусите. С любовью, Терра».

– Кто такой ксенофоб, сэр? – спросило К.З.Т.

– О, это такой характер… И я знаю, о чем говорю, в особенности, когда любовь всей моей жизни – представительница меркурианской знати. Мой отец полюбил бы ее, живи он тогда, – Тамаки тяжело вздохнул. Его отец… Его отец из прошлой жизни, напомнил он себе, был ярым сторонником образования, поэтому-то он и отослал своих наследников в лучшую частную академию Северного региона. Он терпеть не мог это место, зато Кастор упивалась каждой минутой, проведенной там, радовалась каждой похвале. У нее были лучшие оценки в классе, наибольший потенциал в магии, и она производила такое впечатление, будто была добрейшим человеком на планете.

Но он знал правду.

Дверь с громким грохотом распахнулась, и Кастор с надменным видом вошла в комнату, раскинув руки словно королева, которой ей предстояло стать. Она подошла к Поллексу и поделилась с ним именно тем, чего он от нее ждал с момента экзаменов:

– Лучшие оценки в классе, как и полагается лучшим. – Она грациозно уселась на мягкую софу, на ее губах играет милейшая улыбка, если не обращать внимание на яд, который сочится из каждой клеточки на ее лице. – А как дела у тебя, братец?

Поллекс перевел взгляд на окно. У него были самые низкие оценки, и она это знала, но все равно хотела услышать это от него. Какая ненормальная фея закляла его родиться ее близнецом? Близнецам полагается держаться вместе, быть ближе к друг другу, словно… словно… он даже не знал, словно что. Но он в любом случае был уверен в том, что близнецы не должны ненавидеть друг друга так, как он ненавидел ее в эту минуту.

– Ты прекрасно знаешь о моих результатах, дорогая сестрица, поэтому не вижу смысла повторять известную тебе информацию.

– Красивые слова, братец, – ответила Кастор тошнотворно-слащавым тоном. – Думаю, папочка решит также, когда ты будешь объяснять ему, почему вылетел из этой академии. Для меня же, разумеется, сюрпризом это не станет, ведь ты же у нас самый ленивый…

Он перестал ее слушать – он выслушивал все это уже множество раз, и не желал тратить на это время снова. Поэтому он сделал выбор в пользу единственной возможной альтернативы – он вылез из окна по дубу, где мог избежать разъяренных криков его сестры. Он перепрыгивал с одной ветки на следующую, взбираясь все выше и выше – прямо к его любимому месту: идеальная ветка, достаточно толстая, растущая под идеальным углом и позволяющая ему облокотиться о ствол и растянуться на ней. Навес из листьев скрывал его солнца, и никто не мог найти его.

Его отец не обрадуется его успехам, но он не хотел забивать сейчас этим голову.

Он скрестил руки на груди и расслабленно облокотился о ствол, после чего убаюкивающий ветер сморил его в легкий сон. На некоторое время, он мог позабыть обо всех заботах.

Он никак не ожидал услышать громкое ржание лошадей у корней, и уж точно не был готов к тому, что он плюхнется вниз на траву от удивления.

Тамаки вздохнул и покачал головой – он скучает по своему прежнему отцу. Король Севера был строгим, но справедливым правителем. Тамаки не удалось повидаться с ним перед его смертью, даже несмотря на то, что он пытался вырваться изо всех сил, но политическая борьба между Центральным королевством и Золотым троном предписывала ему оставаться подле своего господина.

Тамаки поклялся, что он будет уважать своего настоящего отца и будет ценить каждую минуту, проведенную с ним.

– Интересно, что король Меркурия думал о наших отношениях, – задумался Тамаки, подхватывая нить разговора.

– Неизвестно. Никакой информации про Ваши ухаживания за Первой принцессой Меркурия не было найдено в меркурианских королевских базах данных.

– Они еще функционируют?

– Нет, сэр, – отрапортовало К.З.Т. – Все формы жизни и культуры были уничтожены, когда сила Сатурна стерла с лица Вселенной галактику.

– Блиин… – выдохнул Тамаки.

– Да, сэр, ужасная трагедия.

– Нет, – ответил Тамаки. – Ты пережило прямую атаку Воина Смерти и Разрушения.

Распрямив плечи, Тамаки ехидно ухмыльнулся:

– А я хорош!

***

Человек за человеком падали на мат. Дородный новобранец ухмыльнулся злобной усмешкой, наблюдая за тем, как его противники уползают с поля.

– Вы просто слабаки! – насмехался он, разворачиваясь к остальным. – Кто следующий? – подначивал он, пока присутствующие испуганно переглядывались. – Кто же? – кричал он. – Струсили? Никого не осталось, чтобы бросить мне вызов?

Что за дурак, – думал Кёя. Язык без костей, да еще и большой как медведь.

Грузный новобранец продолжал смеяться и бросать оскорбления в толпу.

Кёя усмехнулся. Пора бы поставить его на место. Он отпрянул от стены и ленивой походкой прошел на мат.

– О, новый соперник! Еще и уверенный в себе. Ха! – подначивал задира. – Давай же, мальчик. Начнем.

Кёя начал двигаться кругами вокруг своего оппонента, все следы уверенности исчезли под ледяной маской, которая всегда была его отличительной чертой на тренировочных площадках Терры. Даже закаленные бойцы считали его легкой мишенью, ведь он был самым младшим из тех, кто находился под прямым командованием Командира Адамы, а потому окружающие чересчур легкомысленно бросали ему вызов на тренировочном ринге. Так что этот экземпляр – вообще раз плюнуть.

Его противник ринулся вперед с громким кличем, который пугал других новобранцев. Кёя не пошевелился, сохраняя свою позицию до самого последнего момента. Когда необрезанные ногти его потного оппонента опасно приблизились к его лицу, он переместил свое тело влево, позволив законам физики довершить начатое. Огромный кабан не смог остановиться из-за своего внушительного размера и невероятно огромной скорости, после чего он оступился о вытянутую ногу Кёи и упал на мат. Прежде, чем он смог перевернуться, Кёя уже взгромоздился на него. Он схватил руку своего противника и выгнул ее под неестественным углом. Новобранец закричал и принялся биться головой о мат.

– Отпусти, отпусти, – взмолился тот.

Ухмылка Кёи вернулась во всей своей красе. Отпуская его руку, он ушел, бросая через плечо:

– Сила не имеет значения, если используется против скорости и интеллекта.

Кабан зарычал, и когда Кёя повернулся к нему спиной, сразу же атаковал, но генерал армии Терры былого и грядущего был к этому готов. Он увернулся от атаки, направленной в его голову, схватил вытянутый вперед кулак и кинул этого увальня на мат. Припечатав того коленкой к земле, Кёя пригрозил кулаком перед носом:

– Не вынуждай меня, – предупредил он, прочеканив каждое слово.

Новичок затряс головой, страх заплескался в его глазах.

– Молодец, – Кёя отпустил его и встал. Когда он ступил с мата, раздались восхищенные крики некоторых и аплодисменты остальных. Что бы ты сказал на это, Эндимион, – подумал он с лукавой улыбкой.

– Кёя-сан! – позвал жилистый новобранец в очках. – Это было круто! Он был такой… блииин. А ты такой вааа… Чувак, серьезно! Как ты это сделал?

Кёя повернулся:

– Я – величайший воин, когда-либо существовавший на этой планете, – ответил он так, словно это была самая очевидная вещь на свете.

Офицер Миса, немой свидетель происходящего, облокотилась о дверной проем. Когда Кёя проходил мимо нее, она произнесла:

– Рада Вашему возвращению, Хатаке-сан.

Кёя задержался у двери, купаясь в ее похвале. Легкая улыбка затронула уголки его губ.

– Я сам рад вернуться, мадам.

***

Корица?

Сея втянул ноздрями воздух, пытаясь уловить витающий в воздухе аромат, который отвлек его от экскурсии по Университету Токио.

– Наш факультет астрофизики славится самым большим планетарием в стране, – поведал профессор Сигурэ. – И нашей лаборатарией с новейшим телескопом, которая открыта для вас двадцать четыре на семь.

– Что это? – спросил Сея.

– Простите? – переспросил другой профессор, Мицугия.

– Этот дивный запах, – уточнил Сея.

Оба профессора принялись внимательно принюхиваться.

– Ну надо же! – воскликнул профессор Мицугия. – Какой чудесный запах!

– Запах исходит от факультета кулинарии, – проинформировал Сигурэ. – Он располагается как раз с подветренной стороны здания физики. Если повезет, то сможете убедить какую-либо студентку поделиться с Вами печеньем.

Сея закрыл глаза, абстрагируясь от рассказа Сигурэ об истории Университета, и глубже вдохнул аромат, который он так любил.

Еще до того, как он услышал необычайно мягкие шаги принцессы Юпитера, ее выдал запах корицы и дождевой воды. Он всегда был рад запаху надвигающейся грозы, – можно даже сказать, что он всегда ждал его с нетерпением, – ведь он знаменовал приближение могучего воина Юпитера. Ощущение столь любимого им запаха, смешанного с другим, не менее соблазнительным, делало его слабым и толкало совершать нерациональные поступки. Разворачиваясь от мягких лепестков недавно распустившихся роз, Нефрит спросил:

– Они для меня?

Сверкающая изумрудная аура, пульсирующая подобно сердцу грозы, резко остановилась, и Нефрит внезапно уловил приятный шелест шелка, которым стремились прикрыть обнаженную гладкую кожу. Какой необычный звук: обычно, когда леди пребывала в поисках своей принцессы, ее сопровождали тяжелые шаги, ведь она носила сапоги на деревянном каблуке, а также шорох ее кожаной формы. Но сегодня, на ней не было ни сапог, ни униформы, зато аура выдавала ее смущение. Леди Юпитер весьма странно вела себя сегодня.

Леди Юпитер прочистила горло.

– Нет, разумеется, нет, – ответила она формальным тоном, который ей совсем несвойственен. – Принцесса Серенити забыла упаковать эти булочки для ее пикника с Эндимионом.

Бровь Нефрита взметнулась вверх:

– И часто Вы готовите для их свиданий?

Ее аура побледнела еще сильнее, сигнализируя не только о ее смущении, но и о том, что она соврала. Едва заметная улыбка затронула уголки его губ, и он принялся ожидать ответа.

– Разумеется, – ответила она. – Это между прочим, главное достижение для леди – готовить для тех, о ком она заботится.

Таковы, значит, ее взгляды? – подумал он с восхищением, и небольшой толикой удивления. Неужели она неверно истолковала его слова, когда он рассказывал ей про ключевые навыки, определяющие леди на Терре, которые отличались от взглядов Серебряного альянса? Неужели она решила, что он плохо думал о ней только потому, что ей не хватало опыта в таких вопросах, как готовка и мода? Что за глупость…

– Почему Вы… – начал было он, но быстро поменял ход своих мыслей. – Вам понравился этот опыт?

Ее аура незамедлительно вспыхнула.

– Очень, – ответила она со страстью, которую он в ней и полюбил – именно такой она была каждый день. Ее скромный тон в начале разговора напугал его – он уж подумал, что она утратила свою суть. – Никогда не думала, что это так весело! Ой, я хотела сказать, – она запнулась, вновь беря свою ауру под контроль: она чуть было не открылась. – Довольно трудно сравнивать радость от нового рецепта с вызовом, что бросает опытный противник.

Он улыбнулся – значит, его теория подтвердилась. Хотя все, видимо, началось, скорее, со стремления опровергнуть его наблюдения о жизни и стиле женщин в разных культурах, его леди Юпитер наверняка столкнулась с другой проблемой, которая грозилась прорваться сквозь ее девичье сердце. Какие еще сюрпризы откроются ему за этой вуалью? Безусловно, она была потрясающей женщиной. Ему безмерно хотелось увидеть ее в этом новом платье. Легкий бриз привнес за собой и слабый запах парфюма, слишком скучный, чтобы носить его в такой день. Ему был знаком этот запах, который выдал еще один ее секрет.