Текст книги "Дым на небе, дым на земле (СИ)"

Автор книги: Jean-Tarrou

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Удара я не почувствовал, только щеку обожгло, а в глазах завертелась серая карусель.

И я понял, что все-таки умер, потому что мне чудился Его запах, ближе и ближе. А я и забыл… Его… и вроде бы не Его…, а потом голоса, и я поплыл, легко. "Меня несут, – подумал я, – туда, куда уходят мертвые. Но я не могу идти, и меня несут. А вдруг Ариэля забыли? Ариэль…"

– Все в порядке с твоим Ариэлем, – раздался хриплый голос над ухом. – Молчи и не трать силы.

– Рок, я вызову машину?

– Видимость нулевая. Донесем так! Держи веревку, крепление!

Нет, не Его запах, глубже, мощнее. Правильно, на небесах все должно быть лучше…

Часть 2

Скоро-скоро он узнает, где чужие, где свои.

Он не отбрасывает тени, он идет, как лед через ручьи…

Сплин, «Моя любовь»

Сознание возвращалось урывками.

Первый раз в нос ударил запах лекарств, и я услышал голоса, они то приближались, то удалялись.

– Собьем температуру, прокапаем растворчик кристаллоидов, стандартная процедура, Рок, мальчик мой.

– Почему он до сих пор без сознания?

– Который из двух пациентов Вас волнует, юноша?

– Оба! Хватит юлить, дядя Фрэнк! И какой, к чертям, «юноша»?

– Для меня – юноша. И не забывайся, ты на моей территории! У пациентов здоровый сон, сколько продлится – зависит от регенеративных особенностей организма… Не суетись: я сообщу сразу, как он придет в себя.

– Хорошо… И не «он», а они.

– Ты что-то слишком часто бегаешь сюда проведать их.

– Совсем из ума выжил? Я мимо проходил, Ос опять там кого-то довел до ручки, ему теплицу с помидорами разнесли.

Второй раз я «вынырнул» под голос Ариэля.

– Лейв – он легенда! Его у нас в Белой «заговоренным» прозвали. Знаешь, сколько раз он в пустыню ходил? Тыщу! Мильон! И всегда возвращался. Это он меня донес, я б умер, если б не он.

– Тебя Алан принес, – раздался звонкий детский голос, – А Лейва твоего – Рок. Рок у нас самый главный, и он мой брат! А Лейв – чуднóе имя…

– Имя как имя, ты, вообще, Жужа!

– Я Жорж! Жужей меня брат зовет…и все…

А в третий раз я пришел в себя окончательно, открыл глаза и уставился в белый потолок, кто-то рядом удивленно ойкнул, я медленно перевел взгляд: возле меня сидели два совершенно одинаковых мальчика, в голубых глазах играли чертенята.

– Жив!

– Конечно, жив, балда! Проснулся! Рок обещал приз тому, кто первый доложит!

– Я первый!

– Нет, я!

– Я быстреееее…

Толкаясь и крича, близнецы вылетели из комнаты, а я заметил, что чуть поодаль сидит другой мальчик с толстой книгой на коленях и неодобрительно смотрит им вслед.

– Это близнецы Грэга, и я склонен полагать, что в животе их папы-омеги произошла страшная ошибка: мозг, предназначенный для одного малыша, был разделен на двоих, – мальчик с деловым видом поправил очки, занимавшие половину худого личика, и подошел к моей кровати. – Я Жужа, кстати, а ты, само собой разумеется, не ешь детей, – хоть сказано было утвердительно, Жужа слегка наклонил голову, как бы уточняя. – Очередные враки… Ариэль говорит, ты самый сильный, но это не правда: самый сильный мой брат, потом Алан, Бурый тоже и Себастьян. А почему у тебя волосы такие?

Я с трудом сел на кровати, голова кружилась, и еще мальчик слишком резво перескакивал с темы на тему.

– Какие "такие"?

– Тебя как сметаной облили.

– А тебя как углем обсыпали.

– Верно. Мне мои – нравятся, потому что у Рока такие же, а больше мы не похожи ну ни капельки, хоть и родные братья, это объясняется тем, что у нас разные рецессивные и доминантные гены.

– Да ну?

– Ага! Я в учебнике прочел. Мне пока рано, но Ос берет для меня книжки в библиотеке, а я за это пропалываю морковку… – Жужа помолчал. – Ариэль говорит, ты легенда, а Рок говорит, ты Моисей.

– Я говорил, что он, какМоисей. Пешком через пустыню привел народ свой.

В дверях стоял… видимо, Рок. Я помнил его голос – глубокий с хрипотцой, такой бывает обычно у зрелых мужчин – и поразился тому, какой он молодой, больше двадцати пяти не дашь, несмотря на морщинки-лучики возле глаз.

– А вот и народ, – он усмехнулся.

С воплем "Лейв!" в комнату влетел Ариэль, упал рядом со мной на кровать и обнял так, что ребра затрещали.

За ним вошли еще люди: трое крупных альф, от присутствия которых сразу стало тесно, и пожилой мужчина в белом халате, поспешивший ко мне.

– Что тут, что тут у нас? – он за подбородок приподнял мою голову и посветил в глаз фонариком. – Как самочувствие? Головокружение? Тошнота? – холодные пальцы нащупали пульс на моем запястье. – Ничего-ничего, молодой человек, постельный режим и, пожалуй, растворчик глюкозы. Сейчас померим давление.

– Я в порядке.

– Ну-ну, это уж мне решать. А вы чего тут столпились? – он повернулся и бросил недовольный взгляд на смутившихся мужчин.

– У нас собрание было, – пробормотал самый высокий, – а потом близняшки прибежали, Рок сюда погнал, ну и мы за ним…

– Фрэнк, ты не забыл, что мы на военном положении? – Рок не отрывал взгляда от меня, а я сосредоточился на простом деревянном крестике, который болтался у него на груди: без надписей, явно самодельный, две палочки, скрепленные проволокой. – Делай свои дела, а мы побеседуем.

Рок двинул стул от стены и, оседлав его, взглянул на меня выжидательно. Я напрягся. Во-первых, я не понимал, что происходит, по моим подсчетам, мы должны быть уже мертвы, а не лежать в лазарете, окруженные заботой и вниманием. Во-вторых, запах. Я надеялся, он был моей предсмертной галлюцинацией…

– Я хотел узнать о ваших планах, – сказал Рок, когда пауза затянулась. – Ариэль молчит, как партизан, сказал, что бежал из Белой из-за…. своего особого статуса, а ты ему помог. Вот и все, собственно, что я знаю. Вы собирались переждать бурю или…? Словом, мы будем рады, если вы останетесь, – Рок замялся, – мы рады новым поселенцам…

– Я слышал другое, – вырвалось у меня.

А тут еще Ариэль не к месту нарушил обет молчания:

– Говорят, непрошеных гостей вы отстрели…

Я слегка пнул парня.

– Вот же…! – альфа за спиной Рока проглотил ругательство, я подумал, что, наверное, именно его зовут Бурый – ширококостный, неспешный, с копной каштановых волос и спокойными карими глазами – он напоминал медведя.

– Скоро пустят слух, что мы каннибалы… – высокий мужчина недобро усмехнулся.

– Не надо, Алан, – Рок раздраженно повел плечом, беззаботная маска разом слетела с его лица, и в складках возле рта отчетливо проступила усталость. – Наша крепость – уникальное место, скоро сами увидите… Желающих отвоевать лакомый кусок много. За два года вы…третьи, кто пришел с миром, гораздо чаще у наших стен собираются с оружием, и тогда мы даем отпор. Но ни я, ни мои люди никогда не стали бы стрелять в гражданских, тем более в омег, – Рока передернуло от подобной перспективы, или он вспомнил что-то?

От неожиданности я напряг руку, и рукав тонометра съехал, Фрэнк недовольно вздохнул и обнулил результаты. "Тем более в омег"? Он что, чувствует? Я похолодел. Три года я скрывал свой пол, и это служило единственным залогом моей независимости.

– Омега – Ариэль, – я надеялся, что голос не дрогнет, – я бета.

Рок удивился, по его глазам было ясно, что он не поверил мне ни на йоту и заметил мою панику, вдобавок он явно пытался понять, почему мою омежью сущность чувствует только он. Я тоже был непрочь узнать, почему. Рок оглянулся на других альф, но те пожали плечами, мол, вроде бы бета.

– Извини… ошибся, – он отвел цепкий взгляд, скользнув на прощание по губам, которые, к моему стыду, слегка подрагивали. Ариэль взирал на эту сцену с искренним изумлением. – Это не имеет значения…

– Так, – Фрэнк решительно встал и протиснулся к двери, – я ухожу занести результаты в карточку, когда вернусь, я хочу видеть в палате только своего пациента, желательно спящего!

Альфы, казалось, потеряли ко мне интерес, а я почувствовал себя неловко. Я же не беженец какой и не инвалид, если уж на то пошло, я…

– Я механик.

Возле двери восхищенно присвистнули.

– Да просто праздник на нашей улице, – воскликнул молодой парень с длинными волосами, заплетенными в косу. – Омега и механик! Кайф! Парни, может, он моего Тигра воскресит?

– Угомонись, Себ, – Бурый взглянул на меня уважительно. – Твоему Тигру ничто не поможет, по нему танк проехал, дурень! А механик – это дело, Рок! Грэг с его шалопаями ни черта не успевает.

– Да у нас большая часть техники на ремонте, – подхватил Алан, – пять джипов, а скоро охота.

– Ладно, – Рок хлопнул по колену и легко поднялся, – не грузите парня. Лейв, восстанавливайся, мы тебе экскурсию устроим, и можешь считать, что гараж – твой дом родной. Ариэлю выделим комнату в корпусе для одиноких омег.

– Нет! – Ариэль, как очнулся, и вжался в меня. – Я с Лейвом жить буду, – парень обернулся ко мне и произнес одними губами: "Ты обещал!"

– С какого перепугу? – нахмурился Алан, и я с усмешкой понял, что он переживает за честь омеги.

– Он брат мой, – со вздохом выдал я, посмотрел на рыжие кудряшки Ариэля, смуглую кожу и с сомнением добавил, – троюродный…

– Я… я… Лейву помогать буду! – встрял Ариэль.

Рок задумался на секунду и махнул рукой:

– Да живи, где хочешь, только помогать времени не будет, тебе сколько лет?

Другие альфы уже покинули палату, и Рок заторопился.

– Пятнадцать…

– Значит, в школу пойдешь, и, – Рок встретился со мной взглядом, – чтобы ты знал: в моей крепости омеги в безопасности, тебе нечего опасаться.

Я почувствовал, как щеки заливает краска, а Рок улыбнулся неожиданно по-хулигански и скрылся за дверью.

Дерьмо! Была маскировка, теперь – сплошной маскарад.

Ариэля же занимали другие мысли, он недоуменно повторил: "В школу?!"

***

Неделю спустя

– Проспал-проспал-проспал-проспал, – твердил, как ругательство, Ариэль, прыгая на одной ноге и пытаясь натянуть брюки.

Вчера я провозился допоздна с радиатором, и голубая мечта поваляться до десяти накрылась медным тазом. Ариэль топал, как слон, и пару раз умудрился отдавить мне ногу – спали мы на полу, в комнатке над гаражом. Вообще-то, кровать там была, но так ужасающе скрипела и шаталась, что недолго думая, мы сплавили ее вниз в качестве подставки для подшипников, оставив один матрас.

Вдалеке колокол пробил трижды, обозначая начало занятий в школе, хотя ну какая, блин, школа: три класса по десять человек, где занятия ведут то повар, то библиотекарь, то Фрэнк… короче, кто что помнил со школьных времен… По мне, так уроки могли начинаться и после обеда, но… Когда ваша цель – по крупицам восстановить исчезнувший мир, и при этом все, что у вас осталось – названия и память о мелких деталях, то вы будете цепляться за них до последнего.

Нет, это не грязная комнатушка с парой тысяч потрепанных, обгоревших книг – это Общественная Библиотека, здесь на каждого заведен формуляр, и грозный бета Льюис Томпсон отыщет тебя на другом конце света, коли вздумаешь не вернуть книжку вовремя.

Нет, это не узкая полоска земли, с редкими джидами, усыпанными высохшими ягодами, и тройкой раскидистых карагачей – это парк Культуры и Отдыха, его бережено охраняют от опустынивания, здесь гуляют с детьми и назначают свидания…

То, что мы зовем сейчас Крепостью Рока, некогда было засекреченным научным городком с независимой системой отопления, энергоснабжения, собственным бомбоубежищем, в котором при желании можно было переждать ядерную атаку, но главное – с самой глубокой в стране артезианской скважиной.

Все это и удачное стечение обстоятельств позволило спецназовцу Року претворить в жизнь дерзкий план по созданию островка "старой земли", оазиса в пустыне для родных, братьев по оружию, всех желающих и готовых выполнять простое правило: живи, как человек, живи, как раньше.

"Живи, как раньше", – идиотизм. Я не возражаю, если кто задумал устроить пир во время чумы (хотя тут скорее "нормальный быт во время чумы"), но отрицать чуму… Мне казалось, они лицемерят, все эти завтраки и ужины по расписанию в общей столовой, омовения в деревянных кадках, школа, прогулки под зонтиками от солнца с вежливыми: "Как дела, Джон? Вечером все в силе, Джон?"

Ариэль вписался в новый уклад с гибкостью и забывчивостью молодости, а я не мог.

Онбы сказал, что у меня посттравматический синдром, вроде того, что бывает у солдат при переходе с военной службы на гражданку.

Онбы усмехнулся: «Лейв, дурило, ты скоро будешь, как наш сдвинутый сосед-десантник, палить с чердака по прохожим. Вода и безопасность – чего тебе еще для счастья надо?»

– Ничего не надо, – ответил я внутреннему голосу, по привычке проверяя ботинки на предмет насекомых.

Спустился по приставной лестнице вниз. Вот гараж мне нравился: просторный, оборудованный с умом, и никто сюда без дела не совался. Грэг, увидев меня за работой, только языком прищелкнул и сказал, чтобы я звал в случае авралов. Единственное, о чем я жалел – это мои инструменты, они остались в рюкзаке, наверное, засыпанном песком.

Завтраки я успешно избегал, прихватывал хлеб с ужина, а в одной из тумбочек в гараже обнаружилась банка чая. Местного чая – горьковатая смесь трав, но бодрила не хуже кофе. Я вскипятил воду в железном чайнике, вырубил и разобрал газовую горелку.

– Лейв, ты спишь? – знакомый голос.

Иногда я думал, кого Жужа доставал круглые сутки, пока меня не было? За неполную неделю это успело стать традицией. Мальчик приходил ко мне в гараж рано утром и зависал до позднего вечера: читал новую книгу, забравшись на капот раздолбанного джипа, до которого никак не доходили руки, или наблюдал, как я работаю, задавая редкие, слишком умные для ребенка вопросы, или рассказывал о крепости, о прочитанном и, конечно же, о Роке.

– Я тебе говорил под подъемником не лазить? – я залил кипяток в кружку и хорошенько взболтал зеленую смесь.

– Держи, – Жужа положил рядом с кружкой апельсин. – Что у нас на сегодня?

– Дай-ка подумать… Разберемся с двигателем и колодками у номера два, заменим жидкости у первого, – Жужа, забрался на табурет и, высунув язык от усердия, записывал на грифельной доске план на день. Это была его идея, в процессе он ставил плюсики возле выполненных пунктов, помечал знаком вопроса места, где возникли сложности, и обводил то, на что не хватило времени, – ну и залатаем шины у внедорожников…

– У нас со вчерашнего дня осталось "отрегулировать кар… кар…"

– Карбюратор. Да, точно. С этого и начнем.

– Кар-бю-ра-тор, карбюрррратор! – Жужа пробовал новое слово на языке, как лакомство. – Замечательно!

Сперва я опасался, что Рок станет частым гостем в гараже, но с нашей встречи в лазарете он не появлялся, и я вздохнул с облегчением. Правда, Жужа обмолвился, что все альфы страшно заняты подготовкой к охоте, назначенной на пятницу.

Несмотря на то, что в Крепости имелась такая драгоценность, как почти гектар плодородной земли, под пастбище отдали лишь небольшой кусок, его вполне хватало для пятерки дойных коров и пары коз, но не более. Вдовесок держали кур, исключительно для яиц, мясо добывалось в пустыне на охоте: отстреливали аддаксов, кроликов, страусов, не брезговали ловлей змей…

– Лейв, – я ковырялся под машиной с ключом в зубах и только промычал в ответ. – Лейв, а почему ты скрываешь, что ты омега?

Ключ выскочил и закатился за дальнее колесо.

– С чего ты взял?

– Ну так Рок же сказал.

– Он сказал, что ошибся.

– Рок никогда не ошибается.

– Ну да, Господь Бог просто.

– Не хочешь, не говори, – по голосу было ясно, что Жужа обиделся. – А я тебе свой секрет не скажу.

Я выбрался из-под машины, Жужа кинул мне полотенце, и я вытер руки.

Время близилось к шести, и я порядком притомился, на днях один парнишка приволок мне свой велик, слезно просил посмотреть заклинивший руль, вот гляну и отдохну заодно.

– Тебе на ужин не пора? – детям накрывали раньше взрослых.

– А я не люблю столовую, как ты. На меня там смотрят.

– Почему?

– Секрет!

– И что теперь? Голодать вздумал? – я покосился на Жужу, и тот уткнулся в книгу. – Рока попроси, пусть тебя в другое время кормят.

– Не-а, у Рока дел невпроворот, на нем Крепость… И… он и без того волнуется за меня.

– Почему?

– Секрет!

– Загадочный ребенок, а ну-ка шагом марш за витаминами!

Жужа оскорблено вздернул подбородок и спрыгнул с капота.

– Я тебе совсем не интересен, да?! И…и…сам ты ребенок!

Жужа выбежал, выронив по дороге книгу. Я прислонил велик к стене, подошел и поднял увесистый том – "Любовь и насилие в древности". Мда… кто там ему книжки из библиотеки берет? Некто Ос? Я взглянул на дверной проем – темнело. Мне и самому пора было готовиться к ужину: умыться и сменить рубашку.

Жужа подметил верно, столовую я не любил. Если к разговорчивому, молодому омеге Ариэлю народ привык быстро, то хмурый бета, пришедший из ниоткуда, для одной половины был источником страхов и опасений, а для второй – сплетен и повышенного внимания. Стоит признаться, первая половина устраивала меня больше, она хотя бы молчала.

Альфы составляли исключение, им на новенького бету было плевать – делает свое дело, хорошо делает, ну и хрен с ним, откуда он и кто.

Рок не соврал, когда сказал, что в его Крепости омеги в безопасности, приличия здесь соблюдали строго: ели альфы за отдельным столом, купались тоже посменно.

Я решил перед ужином забежать в купальни смыть мазут и грязь. В круглой комнате свет не горел, но стемнело еще не полностью, и я различал очертания предметов. В предбаннике скинул рубашку, поморщившись от сквозняка, и прошел внутрь. Время с шести до восьми закрепили за бетами и альфами, но большинство предпочитало мыться после ужина, и я этим успешно пользовался. Но в этот раз дела обстояли иначе. От большой деревянной лохани в центре комнаты исходил пар, и не было нужды вглядываться в четко очерченный профиль, чтобы понять, кто нежится в ванне.

Ну да, главный альфа ел, когда придется, так что всеобщий распорядок был ему по барабану.

Казалось, Рок задремал, и я попятился к выходу, аккуратно, как недавно отъезжал на мотоцикле от зыбучих песков, мужчина глубоко вдохнул, повел носом в мою сторону и открыл глаза.

– Я умыться, – сообщил я и зачем-то добавил, – быстро.

Рок кивнул и откинулся на край лохани. На загорелой груди лежал потемневший от воды крестик.

Я всегда носил одежду с длинными рукавами и на улице кутался в бурнус, так что кожа у меня оставалась белой, впрочем, другого ей было не дано – либо так, либо красные ожоги. От идеи помыться полностью я естественно отказался, налил в таз воды и начал умываться, захватывая шею, плечи, ополоснул подмышки, брызги попадали на джинсы, ну и черт с ними, на ветру быстро обсохнет. Я вытерся, закинул полотенце на шею, а когда обернулся, напоролся на взгляд Рока, как на нож… Он облокотился на колени, и смотрел на меня…, просто смотрел своим черным взглядом. По комплекции Рок уступал Алану и Себастьяну и, уж конечно, Бурому, но сила била в нем ключом, про таких старики умиленно говорят: "Живчик!". Он весь был порыв, даже сейчас, расслабленный, распаренный в теплой ванне.

Как-то нелепо, по стеночке я спешно покинул купель, свежую рубашку накинул уже снаружи, воровато оглядываясь, благо никого поблизости не было.

В столовую я влетел с опозданием и на нервах, схватил с раздачи тарелку с кашей и овощами и подошел к столу. Ариэль, улыбаясь от уха до уха, махнул мне, но пробираться к нему было трудно, да и паренек рядом с ним взглянул с нескрываемым ужасом, я уселся с краю и начал быстро поглощать еду, не чувствуя вкуса. Две омеги покосились на меня с укором, судя по всему, я должен был пожелать приятного аппетита или испросить позволения присесть, или совершить еще какую-нибудь хуйню, входящую в формулу "живи, как раньше".

– Лейв, вы опять возились с машинками? – спросил омега, закутанный в палантин немыслимой расцветки.

Я неопределенно кивнул.

– Да, я ощущаю этот запах бензина…аж дурно… И как вы терпите?

Я сосредоточенно жевал.

– А что, Лейв, у вас… в вашем прежнем месте обитания не было принято вести застольные беседы?

Этого омегу звали Илиан, и подобное дерьмо лилось из него каждый ужин. Я поднял от тарелки спокойный взгляд, дескать "что тебе надобно, старче?" и продолжил есть. А что? По-моему, исчерпывающий ответ.

Но Ариэль, расслышавший вопрос, провозгласил:

– Лейв в пустыне жил, один!

Парнишка хотел показать, насколько я был крут, но эффекта добился противоположного.

– Один?! – Илиан откинул со лба светло-русую челку. – Но это же дикость, это же…ненормально!

Я сжал вилку, так что рука задрожала.

– И что же вы ели?

– А хочешь знать, что яел?

Раньше я не замечал этого омегу (или бету?), да и сейчас бы не заметил, он тоже сидел с краю стола, только с другого конца, черные солнцезащитные очки надежно скрывали глаза, и если б не странное время, я предположил бы, что парень страдает от жесточайшего похмелья. Окружающие что-то знали, потому что за столом воцарила гробовая тишина, а Илиан сполз по стулу, стараясь стать незаметней.

– Чего молчишь, краса наша неземная?

– Ос, ну ты чего? Ос? – милый омега с добрыми, округлыми чертами лица сделал какое-то обреченное движение рукой.

– А я ничего! Кому-то пиздец как интересно, что жрут одинокие омеги и беты за этими стенами, ну так я расскажу. Сперму они жрут, Илиан, а если хорошо поработают язычком, то закусывают ее мясом и даже, о счастье, хлебом. И знаешь, че, чмо любознательное? Я вот никогда не голодал, потому что отсасываю я охуительно хорошо!

Ос резко встал из-за стола, стул с грохотом упал на кафельный пол. Парочка альф оглянулась в нашу сторону, в том числе Бурый, взгляд у него был, как если б спящего медведя палкой в брюхо ткнули, только направлен почему-то не на Оса, а на остальных.

– Пошел я… С овощами приятнее, чем с вами тут. Ты, – Ос посмотрел в мою сторону, – со мной или как?

Есть мне расхотелось и вообще… я встал, придержав пошатнувшийся стул.

На улице стемнело, Ос стоял в стороне и раскуривал самокрутку.

– Хочешь?

– Бросил.

– Зря, – Ос махнул головой, и мы пошли в ту сторону, где, как я смутно помнил с экскурсии, располагались теплицы, – траву я сам выращиваю, отменное курево, только ты никому ни-ни, а то крику будет.

Ос снял очки, и я смог разглядеть его лицо. Он, разумеется, был омегой и красивым, если б не общая помятость и язвительная усмешка, не сходящая с губ. Глаза – раскосые, по-азиатски высокие скулы, но подбородок – твердый.

– Куда мы идем? – уточнил я через пару минут.

– Покажу зачетное место.

Мы свернули за склад с одеждой, где после выписки пожилой омега выдал мне штаны, пару рубашек, портянки и белье, при этом ворча что-то про "дармоедов" и "не напасешься".

– "Тени в раю" [1]1
  Ос говорит о романе Э.М. Ремарка «Тени в раю»


[Закрыть]читал? – спросил Ос.

– Давно.

– Крепость Рока, конечно, не Нью-Йорк и не рай… ну ты меня понял. Но тени у нас короткие, и, возможно, это единственное место на Земле, где остался свет.

Миновав пустырь, мы уткнулись в двери центральной теплицы, Ос затянулся последний раз и втоптал окурок. Снял замок, и пригнувшись, мы переступили высокий порог, в нос ударил запах прелой земли.

– Привет, пацаны, как житуха? – Ос принялся ловко пробираться вперед по узкой протоптанной тропинке.

– Ты это кому? – я опасливо оглянулся по сторонам.

– Огурцам. Они ребята простые, с ними я не церемонюсь, и помидоры тоже, а салат, лук и картофель – те еще нарциссы, им все надо, чтоб их нахваливали, типа молодца, цветешь-растешь-все дела. Ну знаешь, как у некоторых альф не встанет, пока их члену дифирамб не сложишь. Трава любит по душам поговорить, тихонько так, главное, голос не повышать на нее. С петрухой и укропцем та же хрень.

Я подумал, что курево у Оса, видать, и правда, отменное.

Мы пересекли теплицу насквозь, а у выхода Ос вдруг развернулся и сказал с вызовом:

– До меня тут ни хуя не росло. Земля дерьмовая, элементов не хватает, минералов. А потом я пришел, и теперь глянь.

Я оглянулся: в темноте густые заросли чернели пышными недвижимыми великанами, на секунду я почувствовал себя не в пустыне, а джунглях.

– Идем, я не это показать хотел. – Мы вошли в дом и поднялись по лестнице на второй этаж, там Ос приставил лестницу к неприметному люку на потолке, распахнул крышку, и мы вылезли на открытую мансарду. Ветер пробирал до кожи, и я поежился, сбоку стоял пластиковый белый лежак.

– Ложись, – бросил Ос, а сам плюхнулся на стул.

Я послушно лег, подложив руки под голову и…утонул в небе.

Воздух над пустыней сухой, и видимость всегда отменная, но сейчас звезды обрушились на меня, так что голова кругом пошла, я мог разглядеть бриллиантовую пыль по краям млечного пути и немигающую точку – Юпитер. Небо поглотило меня, маленькую букашку, лежащую на вымирающем, уставшем шаре.

– Круто? – Ос закурил.

– Слушай, дай-ка.

Он хмыкнул и протянул мне раскуренную самокрутку, себе зажег новую.

– У меня батя, альфа, фермером был, – Ос достал откуда-то бутылку, отвинтил крышку и отхлебнул. – Арх! Вот дерет же! Хочешь? Моя фирменная настойка.

– Давай.

– Выдохни сначала, ага. Говорю, батя мой фермером был. А я деревню ненавидел. Мальчишкой смотрел, как он в земле этой копается, вечно в грязи по локоть, потный, к вечеру никакой. Я смотрел и клялся себе: "Я в городе жить буду! В городе!" Глупый был. А потом сбежал в столицу, и история у меня, как на тех форумах для раскаявшихся шлюх. Гулял много, клубная краля без мозгов и тормозов, мне нравилось: стекло, пластик, грохот музыки, тела-тела… За деньги я не трахался, все по сердцу. Но я ж ебливый страсть, – Ос сделал глоток. Я лежал, и от неба, алкоголя и непрошеных откровенностей реальность ускользала. – Между течками и не-течками разница невелика. Все это блядство прикончило мою жизнь быстрее апокалипсиса, – Ос щелкнул пальцами, и окурок красной точкой улетел в ночь. – И ты так.

– Я?

– Надлом в тебе, из него не течет ни дерьмо, ни слезы – благородное такое ничто. Подыхаешь беззвучно. Люблю таких.

Мы продолжили пить и выкурили еще по одной, вскоре звезды начали мне подмигивать, а ветер в ушах насвистывал замысловатую мелодию, я прикрыл глаза, проваливаясь в пьяный беспокойный сон, и во сне меня преследовал чей-то шепот: "Подыхай беззвучно…" и пристальный черный взгляд Рока.

***

То, что Жужа не пришел, я осознал к полудню. Ну скажем так: к полудню я в целом начал что-либо осознавать. До этого времени я пил чай, выдувал из внутренностей джипа песок и старался в эти самые внутренности не блевануть.

Ос уверил, что колбасит меня с непривычки и что от его настойки пока никто не помирал. Хотелось верить.

Песок был моим главным врагом в работе, один выезд в пустыню, и машины надо было прочищать от песка и пыли, дабы уберечь от износа. Воду на это тратить было безумием, поэтому я продувал детали насосом.

В двенадцать я почувствовал, что готов заняться чем-то посерьезней, бросил взгляд на доску и наткнулся на вчерашний план, тут-то я и понял, что Жужи нет. "Неужели всерьез обиделся?"

К трем я сделал перерыв, повязал бурнус и отправился на поиски Жужи, захватив книгу. Где его искать, я понятия не имел, но, пораскинув мозгами, решил спросить у Оса. Зной прогнал людей с улиц, и я шел по пустынному тротуару к главной площади, когда раздался свист. Я оглянулся, возле забора стояли двое альф и смотрели на меня изучающе. Я некоторое время решал дилемму: с одной стороны, подходить на свист как-то не комильфо, с другой – прослыть нелюдимом и среди альф не хотелось, тем паче у них можно было спросить про Жужу. Я приблизился.

– Привет, не подскажите, где Жужу найти можно?

– Жужу? – коренастый альфа вопросительно поднял бровь, а я заметил, что за спиной у него болтается автомат.

– Это пацан Рока, – пояснил второй, он стоял по другую сторону невысокого забора и жевал соломинку. – Ну, Стэн, очкарика помнишь?

– Так малявки на смотровой башне, небось. Сегодня ж охота, ждут, когда джипы вернутся, – черт, точно, пятница, охота, – в крепости щас из альф только я да Мартин, охраняем ваш священный покой, – он оскалился и вдруг протянул руку ко мне, я отпрянул, но он успел ухватить край белой ткани. – Да не дергайся ты, не хочу с одними твоими глазами говорить, даром что они у тебя хороши. Блестят, серые, а, Мартин? Серые?

– А я знаю? – Мартин выплюнул соломинку.

– Смотровая башня – это которая? – спросил я.

– А зачем тебе туда? – Стэн облизнул сухие губы. – Скучаешь? Ну так с этим я помочь могу.

Напрягся я инстинктивно. Таких, как Стэн, я не боялся, ничего плохого он не хотел, просто по глупости не понимал, какой оттенок принимает подобное предложение в устах того, кто сильнее и к тому же вооружен.

– Нет, спасибо, – я уже развернулся, когда на талию мне легла рука, придерживая.

– Я осторожно… У меня беты были…

– Да отстань ты от него, Стэн. Завтра праздник, подцепишь омегу. Или Ос вон, как кулак Бурого, безотказный, – Мартин заржал.

Рука исчезла, и Стэн отошел к забору, бросив презрительное: "Недотрога".

Смотровую башню я искать не стал, вернулся в гараж, уверенный, что завтра Жужа перебесится и придет сам.

Я ошибался, на следующий день Жужа снова не появился. Зато пришел тот, чьего появления я ждал и опасался с первого дня.

Я лежал под джипом, пытаясь приподнять провисший глушак, когда почувствовал его, в этот раз даже отчетливее, чем прежде, в просвете между бетонным полом и машиной появились высокие пыльные ботинки, а потом он опустился на колено и заглянул вниз:

– Тебе там не душно? – Рок улыбнулся.

Я выкатился из-под машины и поднялся, проигнорировав протянутую руку.

Рок присел на капот.

– У тебя вот тут… – он дотронулся до щеки, – нет, слева, выше, ближе к уху…

– Да вытри сам! – не выдержал я и тут же пожалел, потому что Рок мгновенно оказался рядом и начал с очень серьезным видом вытирать пятно. Его близость волновала, что-то происходило со мной, что-то пробуждалось. Закончив, Рок задумчиво провел пальцами по щеке – мимолетная ласка, от которой стало жарко – прикусил губу и отступил.

– Я радиатор принес, подумал, вам тут холодно ночью, Грэг в гараже никогда не спал. У входа поставил, хочешь наверх подниму?

– Нет… справлюсь. Спасибо.

– Сегодня праздник, после каждой охоты устраиваем. Приходи, у ребят своя группа есть, и, может, Ос петь будет. Развеешься.

– Хорошо, – спорить я не хотел, рядом с ним у меня не было никакого желания спорить. – Ты не знаешь, где Жужу найти можно? Он у меня второй день не появляется.

– У тебя…? Ах вот где он пропадает, я уж… Жужа в лазарете, – Рок отвел взгляд, и мне это не понравилось. – Завтра выйдет, но Фрэнк к нему не пускает.

– Что случилось?

– У него бывает, – Рок натянуто улыбнулся и засобирался. – Вечером буду ждать, если не увижу, то зайду за тобой.

Остаток дня я провозился все с тем же джипом, стараясь не думать о празднике и этом "буду ждать". Признаться, мои мысли больше занимал Жужа, я чувствовал вину.

В шесть я сходил помыться, вымыл волосы, надеясь, что они успеют высохнуть. А после ужина ко мне заскочил Ос, и если тогда на крыше я с трудом мог представить его "клубной кралей без тормозов", то сейчас запросто. На нем красовались армейские штаны, обрезанные короче некуда, белая футболка была больше на несколько размеров и спадала с плеча, обнажая проколотый сосок. Он выглядел посвежевшим и каким-то…отрешенным.