Текст книги "Нас нет (СИ)"

Автор книги: Jaynie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Вильям?

– Ничего. Крис узнал, кто распространил слух. Забей.

– Что? – восклицает девушка и усаживается, выпрямляясь. – Забей? Вильям, это не та ситуация, когда я хочу забить. Мне нужно узнать, почему этот человек так поступил, почему сделал такие выводы. Кто это был?

Магнуссон поджимает губы. Он бы хотел сам с этим разобраться, хотел, чтобы Крис позвонил в другое время, когда Александры не было бы рядом.

Её пошатнувшаяся из-за смерти бабушки психика и так портит ей жизнь и заставляет его сердце сжиматься всякий раз, когда, даже вернувшись домой, Александра временами выглядит такой же отчуждённой и холодной, как в школе.

Бывало и такое, что в голове у неё мутилось, и она спрашивала, почему он не отвёз её домой, туда, где она жила с бабушкой. Каждый раз он старался отвечать спокойно: «Александра, мы уже два месяца живём вместе».

Александра изменилась, и часть него знала, что она сильно скучает по бабушке и чувствует себя покинутой. Вильяму не хочется, чтобы она задавалась ещё и вопросом, не собирается ли и он её оставить. Он не собирался. Никогда.

– Я разберусь с этим.

– Кто это был, Вильям?

Магнуссон представляет, что, не дождавшись ответа, она не сумеет выкинуть навязчивую мысль из головы. Кто его знает, на что способна Александра, когда чего-то хочет.

– Просто какая-то девчонка, влюблённая в Криса. Забей, Александра. Она просто приревновала его к тебе.

«Приревновала? – Ольсен отпустило. – Меня? К Крису?»

– И думаешь, она стоит даже того, чтобы выяснять у неё, почему она так поступила и требовать извинений?

– Крис спит со всеми подряд. А она приревновала ко мне?

– Это потому, что ты такая удивительная.

Александра закатывает глаза.

– И всё-таки, я могу узнать имя?

– Мона Хольтер, – имя не вызывает никаких ассоциаций ни у кого из них.

Александра никогда не думала, что похождения Криса когда-нибудь затронут её; это был словно какой-то другой мир, который никак не пересекался с миром, в котором жила она; миром, где она знала лишь одну любовь – к Вильяму.

Внутри появляется жжение, словно кто-то скребётся.

Ольсен не понимает, что это за чувство, но точно не злость, которую она вполне могла бы испытать к Шистаду за то, что вмешал её в свои любовные дела. Может, это даже немного благодарность – за то, что он сказал им правду.

Александра не знает, зачем он вообще полез в это, почему не дал слухам просто улечься. К чему было выяснять, кто стал виновником сплетен? Даже она об этом не подумала, для неё важнее всего было объясниться с Вильямом.

«Зачем Крис это сделал?»

Девушка знает наверняка, что это не из-за Вильяма. Тот совсем не рад тому, что правда вскрылась, и точно ждёт, что Александра вскочит и пойдёт выяснять отношения с той девчонкой.

Тогда почему?

Ответа не находится.

Жжение в груди усиливается.

Поступок Криса походит на заботливый жест, но Александра не обманывается: зачем ему о ней беспокоиться, особенно без влияния на него Вильяма? Но ощущение очень приятное.

Словно в жизни Александры появился ещё один важный человек; словно их снова было двое, как и всегда в её жизни.

***

Среда, 09:12

Крис удивляется, когда Александра подходит к нему в коридоре и вместо приветствия говорит:

– Спасибо.

Шистад смотрит на Магнуссона, который только что приехал вместе с Александрой, и моргает. Вильям едва ведёт плечами, и Крис выдыхает.

По крайней мере, Александра в своём уме и выглядит здоровой, – сегодня лицо у неё не измождённое и даже какое-то оживлённое.

– Пожалуйста, – пожимает плечами Крис. – А за что? Я опять нарушил какую-то статью, и ты, наконец, можешь привлечь меня к ответственности?

Александра улыбается.

– За то, что серьёзно отнёсся к слуху и узнал, кто его распустил.

Крис не верит в сказанное. Он был уверен, что Вильям отругает его за то, что полез в этот улей, а Александра разозлится ещё больше. Но она кажется умиротворённой, словно тот факт, что она узнала виновника, как-то всё исправил.

– Просто подумал, что уж у такого человека точно хватит фантазии написать мою биографию, – улыбается Шистад в ответ, ожидая, что девушка смерит его коронным «когда-нибудь я убью тебя» взглядом, но этого не происходит.

Александра Ольсен сильно изменилась за последние два месяца. Стала более… уязвимой. Но сейчас она вновь выглядит уверенной в себе, и ему это нравится.

Крис уже готов начать спрашивать, к каким статьям она хочет привлечь Мону, а затем перейти к обычной для них перепалке: под какие статьи подпадает он сам, как рядом с ним возникает не кто иная, как сама Мона Хольтер.

– Крис.

И девчонка улыбается. Вильям и Александра никак не реагируют на её появление, потому что не имеют ни малейшего понятия, кто это.

Но самое лучшее в этой ситуации – Мона тоже не знает, что он в курсе того, что это она распространила слух. Шистад даже улыбается ей – широкой, плотоядной улыбкой.

– Да?

– Я… В следующую субботу у меня вечеринка. Я подумала… Может, ты мог бы прийти?

Крис оглядывает её крохотную фигурку. Когда они только встретились, девчонка показалась ему милой с этим своим эльфийским лицом и тёмными, коротко стрижеными волосами.

Но, встретив взгляд её синих глаз, его глазам стало неприятно; этот взгляд был ярким и почти болезненным после бесцветных глаз Александры.

Шистад усмехается:

– В субботу? М-м, не думаю, что получится, – и он приобнимает Александру за плечи, удивляя тем самым и Ольсен, и Хольтер. – В этот же день вечеринка у Вильяма, думаю, и ты будешь там, верно? – он смотрит на Александру, а та отвечает ему взглядом «что с тобой не так?» – Так что не смогу. Не люблю вечеринки, на которых нет моих друзей.

Мона хлопает ресницами, а улыбка у Шистада становится то ли злой, то ли торжествующей, и его пальцы сильнее сжимаются на плече Александры:

– Ты же знаешь, Мона, как мы с Алекс любим проводить время друг с другом.

На лице Ольсен мелькает понимание, и она внимательно смотрит на покрасневшую девчонку.

– Если обоих моих друзей не будет на твоей вечеринке, мы с Алекс не сможет заниматься сексом за спиной Вильяма. Ну куда это годится?

В эту секунду, в эту и никакую другую, Александра должна не выдержать и залепить ему затрещину. Но она просто стоит, не предпринимая попытки даже смахнуть его руку.

– Думаешь, можешь распустить слух обо мне и моей подруге и считать, что всё нормально? Мне плевать, если ты скажешь, что я спал с тобой, – взгляд его темнеет, и челюсть сжимается. – Но не смей разевать рот на Алекс. Она тебе не ровня.

Хольтер пятится. В глазах её блестят слёзы.

Когда Мона сбегает, маневрируя между учениками, Крис смеётся и убирает руку с плеча Александры:

– Так о чём мы там говорили?

– У меня будет вечеринка? – спрашивает у него Вильям.

– А, да, – вспоминает о своей оплошности Крис. – Может, закатим вечеринку? Алекс, ты как?

В голове у Александры не осталось никаких мыслей.

– Я сам приглашу народ. Идёт?

Очевидно, что Вильям соглашается или вовсе не отвечает, предоставляя Шистаду делать, что тому вздумается. Крис начинает отдаляться от них по медленно пустеющему после звонка коридору.

Александра чувствует, что ноги приросли к полу. Сзади неё стоит Вильям, ожидая, когда она двинется с места, она чувствует его – чувствует каждой клеткой своего тела.

Но не оборачивается. Оборачивается Крис.

Шистад разворачивается, точно уверенный, что они следует за ним, и улыбается своей привычной ненавистной Александре улыбкой, постоянно вызывающей у неё желание то ударить его, то и вовсе убить.

И впервые его улыбка не кажется ей наступательно-вражеской. Может, она и вовсе никогда не была такой.

В ушах шумит. В голове – хаос.

Александра не знает, что пошло не так, почему она стоит на месте и смотрит на то, как Кристофер Шистад с этой своей чёртовой улыбкой ждёт, когда они к нему присоединятся. Этот придурок, этот идиот, этот человек, который только что – возможно ли это? – встал на её защиту.

Словно он имел на это право. Словно они и правда были друзьями.

Друзьями?

Александра Ольсен слышит глухие удары своего сердца.

========== Глава 3 ==========

День вечеринки, суббота, 13:26

Александра отнимает телефон от уха и смотрит на экран, но никакой ошибки нет: ей и правда звонит Крис Шистад.

Это не должно быть странным, но именно так и выглядит. За все годы их общения они разговаривали по телефону не более двух раз, и то тогда, когда Александра отвечала на мобильный Вильяма. Им незачем было звонить друг другу.

Потому, когда девушка слышит голос Криса, по коже пробегает холодок. Что-то случилось? Что-то с Вильямом?

Она не видела Магнуссона с утра: оставив на её лбу тепло своих губ, он сказал, что скоро вернётся. Александра по привычке не стала спрашивать – знала, что не расскажет.

Пусть Ольсен и встречалась с предводителем Пенетраторов, одной из них она, конечно, не была, да и не могла быть. И их дела её не касались.

Как и все в школе, она знала, что они противостоят другой банде – Якудзам. Было время, когда Александра не слышала о них месяцами, – хорошее время, – а бывали дни, когда Вильям возвращался к ней с синяками.

Может, ей стоило поговорить с ним об этом, сказать, что так дело не пойдёт.

Ведь они не раз об этом спорили: Вильям говорил, что даже если он уйдёт, вражда не прекратится, и его друзья всё равно будут получать тумаки и ссадины; Александра указывала на то, что об этом пусть заботятся их девушки, а ей важно, чтобы он был в безопасности.

Ни к какому решению они не пришли. Магнуссон лишь обещал, что постарается обойтись без драк, но временами всё так же приходил взъерошенный и со сбитыми костяшками на руках.

Александра встречала его на пороге и обнимала, утыкаясь лицом ему в грудь, слыша, как тяжело бьётся сердце Вильяма, и чувствуя, как ледяная рука страха отпускает её собственное сердце.

В такие моменты она любила Вильяма наравне с обидчивой ненавистью за то, что он снова заставил её волноваться; любила сильнее, горячее и неистовей, чем в обычные дни. И была счастлива – просто потому, что он жив.

Когда в трубке раздаётся голос Шистада, – какой-то нервный и напряжённый, – Александра думает, что в этот раз с Вильямом случилось что-то действительно страшное.

И в те секунды, что Крис молчит, она боится услышать, что Вильяма больше нет.

– Алекс, – наконец произносит парень, и девушка затаивает дыхание. – Это конец.

– Крис? – слабо зовёт она.

– Вильям… – к горлу Александры подступает ком, и она ждёт продолжения. – Вильям сказал, что не станет помогать мне с вечеринкой.

– Что?

Ольсен уверена, что ослышалась.

– Вечеринка, – повторяет Шистад. – Та, которая будет сегодня у вас с Вильямом.

В голове у Александры как будто что-то взрывается:

– Ты шутишь?

– Какие шутки, – сразу оскорбляется парень. – Знаешь, сколько народу обещало прийти? А у нас ничего нет: ни еды, ни выпивки. И Вильям сказал, что он вообще никого не звал, так что я должен сам с этим разобраться.

Александра потирает переносицу.

– Шистад, ты звонишь, чтобы сказать, как сильно ты облажался с вечеринкой? Ты издеваешься? – голос её всё-таки срывается. – Я думала, что-то случилось. Думала, вы опять нарвались на Якудз, и Вильям… и…

Девушка резко выдыхает, и на том конце телефона повисает тишина. Вернее, не совсем. Только сейчас Александра различает далёкие голоса, разносящиеся, как эхо.

– Ты в порядке? – в конце концов, спрашивает Крис. Александру удивляет то, что он не вопит о важности своего дела и как будто действительно чувствует за собой вину. – Прости, Алекс. Я не подумал.

Шистад сразу понимает, что чуть не совершил невероятных размеров промах, и Александра чувствует: он это понял. С недавних пор Вильям относится к ней почти как к хрустальной, и Крис начинает делать то же.

Забота – это, конечно, приятно, но не тогда, когда близкие люди смотрят на тебя, как на бомбу, готовую взорваться в любой момент. Александре вовсе не хочется, чтобы о ней волновались каждый миг; она может с этим справиться.

Девушка старается успокоиться. Ничего страшного не случилось. Нужно прийти в себя и показать Крису, что она в порядке.

– Ничего. Всё нормально, – говорит Александра.

Шистад молчит, явно ей не поверив.

– Так с Вильямом всё хорошо? – спрашивает она.

– Э-э… да. Кажется, он был с Джулианом. Какая-то фигня с автобусом, к которой меня не допустили, потому что я обещал крутую вечеринку, а подготовил к ней только себя.

Уголки губ Александры дёргаются вверх:

– Окей. Ну, а мне ты зачем позвонил?

Далее следует настолько долгое молчание, что Ольсен не уверена, не отключился ли Шистад. Но он всё-таки говорит снова – глухим, каким-то незнакомым голосом:

– Ты нужна мне, Алекс.

Сердце её замирает. По какой-то непонятной причине девушку бросает в жар, и она не знает, что сказать.

– Н… нужна? – Александра заикается едва ли не первый раз за свою жизнь.

– Помоги подготовить вечеринку. У нас есть ещё… – молчание, – восемь часов. А, Алекс?

Дыхание выравнивается. Да, зачем ещё она могла понадобиться Крису?

Девушка откашливается:

– С чего вдруг? Это была твоя идея, мы с Вильямом никого не звали.

– Да брось, Алекс. Ну, пожалуйста, – Крис говорит этим своим льстивым, просящим голосом, который приворожил к нему немало девушек. – Мы же друзья.

– Мы не друзья, – как-то чересчур скоро отрицает Александра.

– Да, – соглашается Шистад, и в голосе его слышна улыбка, которая тут же всплывает в памяти Ольсен. – Мы закадычные вечеринкособиратели.

Девушка закатывает глаза, пусть тот её и не видит.

Ни о каких «мы» между ней и Крисом и речи быть не может, да и вечеринка оптимизма ей не внушает. Александра уже давно нигде не появлялась и была не против так всё и оставить.

И всё-таки что-то удерживает её от того, чтобы положить трубку.

Может, она понимает, что один парень не справится; может, вспоминает, что и он недавно ей помог; а может, Александре просто нравится слышать этот голос, в одну минуту выводящий её из себя, а в другую – заставляющий улыбаться.

– Слушай, как тебе идея купить колпачки? – что-то шелестит, и до Ольсен доходит, что он звонит ей из магазина.

Александра фыркает.

Кристофер Шистад только и умеет, что выпивать да клеить девушек, о какой организации вечеринки может идти речь? Он даже не удосужился заказать закуски и притащить хотя бы пару коробок пива.

– Попробуй померить, – советует она, и, судя по шуршанию, именно этим Крис и занимается. – Ага, а теперь сдвинь колпачок на лоб. Хорошо, на нос. Теперь – на рот. Молодец. Оставайся в таком положении, пока я не приду, Шистад. И постарайся больше не разговаривать.

***

День вечеринки, суббота, 14:44

Ходить с Крисом за покупками оказывается на удивление весело. Парень озирается по сторонам и тянет руки ко всему, словно никогда прежде не бывал в магазине.

Впрочем, учитывая, с какой скоростью и чем именно он заполняет тележку, Александра понимает, почему ему никто и никогда не доверяет организацию вечеринок. Наверное, именно поэтому Вильям и сказал ему делать, что хочет, – в расчёте на то, что тот как раз ничего дельного не придумает, и вечеринки не будет.

– Ты постоянно бываешь на вечеринках, но такое ощущение, что понятия не имеешь, что там находится, – говорит Александра.

– Засуди меня, – лениво отвечает Крис, толкая тележку вперёд. Александра шагает рядом, высматривая в супермаркете направление на отдел с алкоголем. – Зато я всегда знаю, какие девушки там бывают.

Ольсен приподнимает брови:

– Ну-ну. Назови хоть одно имя.

Шистад морщит лоб и задумывается. Александра подавляет желание улыбнуться.

– Ты, – наконец восклицает он, довольный собой донельзя: – Александра Ольсен.

– Впечатляет.

Крис улыбается, из-за чего от уголков его глаз разбегаются морщинки. Когда так происходит, Александра знает, что улыбка искренняя. В такие моменты парень выглядит как шкодливый ребёнок, и кажется ей почти милым.

Милым?

Александра хмурится и переводит взгляд в сторону, делая вид, что осматривает товары. Крис Шистад не может быть милым. Разве что – иногда – очаровательным…

Не находись они в общественном месте, Александра бы хорошенько помотала головой, чтобы избавиться от этих мыслей раз и навсегда.

Откуда вообще они взялись?

Крис ей даже никогда не нравился. Да, другом для Вильяма он был отличным и присматривал за ней по наводке Магнуссона, – «и не только поэтому», – но в остальном представал перед миром тем ещё засранцем.

И всё-таки… Всё-таки отчего-то, когда она теперь на него смотрела, то видела, как он молча завязывает рукава своей толстовки на её талии, протягивает обезболивающее и защищает перед Моной. Александра ощущала слабость и какую-то потребность в том, чтобы вернуть ему эту заботу.

Александра вспоминает даже то, как резко он замолчал, когда понял, что его звонок напугал её своей неожиданностью.

Девушка не понимает почему, но сейчас, когда Крис улыбается, ей не хочется оскалиться в ответ и начать обыденную для них перепалку; сегодня его улыбка её смущает, и почему-то ей за это стыдно.

Александра поднимает голову, смахивает с плеча русую прядь волос и сухо просит:

– Перестань улыбаться.

– Почему? – Крис, естественно, не слушает. Напротив – начинает улыбаться ещё шире, и Александра снова слышит, как бьётся её сердце.

– Выглядишь как клоун.

Ольсен ускоряет шаг, надеясь избавиться от этого странного ощущения. Сравнила его со шкодливым ребёнком, а сама – ничем не лучше.

Крис ставит одну ногу на тележку, отталкивается другой от пола и догоняет девушку. Возле своей спины она слышит его голос, негромкий, едва ли не интимный:

– Не знал, что клоуны нынче такие сексуальные.

Александра резко разворачивается и сталкивается с ним. Тележка, с которой он успел спрыгнуть, продолжает ехать и задевает девушку. Ольсен спотыкается на ровном месте, и Крис удерживает её за запястье.

Под его пальцами неистово бьётся её пульс, и Александра ощущает, как поднимается температура. Она смотрит на Шистада с выражением, которое редко можно застать на её лице, – выражение, означающее, что её застали врасплох.

Крис видит, как глаза Александры, не имеющие никакого определённого цвета, темнеют, и какая-то трогательность прорисовывается в чертах её лица.

Тележка медленно едет дальше, и двое замечают это, только когда она едва не наезжает на мужчину, что тут же объявляет это отборным трёхэтажным матом.

Александра дёргает на себя руку, но Крис держит так крепко, что она лишь пошатывается и оказывается к нему ещё ближе. Ольсен осознаёт, что у него карие глаза, – раньше ей не было до этого дела.

– Крис, ты… ты можешь отпустить меня.

Шистад вперивается в неё взглядом, который она всей душой ненавидит, – изучающим и вовсе не нахальным. Александра и себя ненавидит за то, что взгляд этот что-то в ней пробуждает, заставляет волноваться, пускает по телу мурашки.

Она снова дёргает рукой, и на этот раз у неё получается освободиться. Запястья, где ещё секунду назад были пальцы Криса, касается холод.

– Какого чёрта ты делаешь? – спрашивает Ольсен.

Крис моргает, и задумчивое, сосредоточенное выражение его лица меняется на привычную улыбчивую гримасу:

– А ты, оказывается, неуклюжая.

– Это ты с тележкой управиться не можешь. Как ты за руль вообще садишься? – огрызается Александра.

– А как же статья за оскорбление твоих чувств? – притворно удивляется Шистад. – Мы что, даже не поспорим? Ну же, Алекс, скажи, что я подпал под какую-то статью. Мне нравится, когда ты так делаешь. Это придаёт пикантности нашим отношениям.

На языке у Александры вертится что-то о том, что нет у них никаких отношений, но она решает, что глупо останавливать на этом внимание. Крис просто шутит. Крис всегда лишь шутит, а она принимает всё всерьёз.

– Ага, это, и то, что вся школа до сих пор считает, что мы спим вместе.

Ольсен произносит это как бы невзначай, однако во рту вдруг становится сухо после этих слов.

Крис смотрит на неё так, словно они незнакомы, и вдруг начинает смеяться:

– Надо же, ты поддержала мою шутку. И поехала со мной по магазинам, не пообещав при этом засудить за поощрение рабского труда. Спасибо, кстати.

Александра смотрит на его улыбку с обречённостью и внутренне содрогается, поняв, что совсем не против улыбнуться ему в ответ. Может быть, Крис всё-таки немного, самую малость, ей нравится, – когда она не хочет его убить. Но не более. За все эти годы она ни разу не посмотрела на него, как на мужчину; он был рядом с Вильямом, но Александра не думала, что, возможно, он был и рядом с ней.

Александра сглатывает и продолжает разговор, лишь бы не улыбаться, не думать, не останавливать взгляд на его лице. Девушка идёт в винный отдел и оборачивается через плечо, так, словно это ничего для неё не значит, хотя, по правде, обычное движение стоит ей невероятных сил.

– Не стоит благодарности, – милостиво говорит она. – Просто помоешь полы до прихода гостей, и мы в расчёте.

Улыбка сползает с лица Криса.

Александра с облегчением выдыхает.

***

Воскресенье, 00:01

Ей нужно увидеть Вильяма.

Это важно для Александры – обнять его, прижаться, почувствовать руки, сомкнувшиеся на её спине, и понять, что мысли о Крисе ничего не значат.

Ей не нравится Крис Шистад. Совсем. Никогда. И её сердце ничего к нему не чувствует; не может быть такого, что все эти годы ничего не было и вдруг, из-за какой-то ерунды… случайной заботы… Ну что с ней такое?

«Крис мне не нравится».

То есть нравится, но как друг её парня… как её друг… как, как…

Но Вильяма всё нет и нет. И на звонки он не отвечает.

Ольсен осторожно обходит пьяную рыжую первокурсницу и только сейчас понимает, что сама выглядит не намного лучше неё. Вернее, выглядит-то она так, словно всё у неё под контролем, однако мысли путаются, и в глазах начинает двоиться.

Не стоило ей столько пить. Нужно дождаться Вильяма, и вся её тревога улетит прочь; но пока его нет, Александра не может усидеть спокойно. Беспокойство маленькой птицей с острым клювом бьётся в её груди.

Александра сворачивает у одного из кресел на кухне и чуть не спотыкается о чьи-то ноги. Не важно. Просто дождаться Вильяма. Вильям со всем разберётся; он знает её лучше неё самой.

Кто-то перехватывает её руку.

Крис удерживает её за запястье. Снова. Почему сердце бьётся так громко, вы разве не слышите? Почему внутри всё бунтует и волнуется и требует хотя бы попробовать… попробовать…

Шистад сдвигает со своих колен какую-то блондинку и наклоняется:

– Алекс, ты уже напилась, что ли?

– Вильям.

– Ясненько, – Крис поднимается на ноги, не обратив внимание на то, что блондинка обозвала его не самым приятным словом, прежде чем развернуться и пойти искать себе другого парня на эту ночь. – Пойдём, уложим тебя баиньки.

– Вильям.

– У вас с Вильямом совсем другие «баиньки», я уверен, – понимающе-увещевающим голосом говорит парень, придерживая Александру за плечи и разворачивая в сторону спальни.

Ольсен слегка склоняет голову, и Крис подставляет ей плечо. Это приятно – чувствовать опору; она и забыла, что положиться можно не только на Вильяма…

«Вильям. Вильям. Вильям».

– Крис.

– Вспомнила, как меня зовут? Значит, мозг не пострадал.

– Меня сейчас вырвет.

Крис останавливается, и хватка его становится сильнее.

– Только не на пол, Алекс. Я помыл его, если ты помнишь.

Она молчит, только чувствует, что они меняют курс и движутся теперь в сторону ванной. Александра с трудом переставляет ноги, но благодаря поддержке Криса это почти незаметно.

Шистад заводит её в ванную, ногой толкает дверь и помогает девушке опуститься на бортик ванны.

– Хочешь, чтобы я подержал тебе волосы? – то ли шутит, то ли нет Крис.

Когда Александра не отвечает, он усаживается перед ней на корточки и повторяет вопрос, подозревая, что она начинает засыпать вразрез своим словам. Голова девушки клонится вперёд, и Ольсен упирается лбом в плечо Криса.

Через минуту она чувствует, как сотрясается его тело, и понимает, что он смеётся. Александра отстраняется – совсем чуть-чуть, чтобы видеть лицо парня.

– Не думал, что когда-нибудь увижу тебя такой пьяной, – улыбается Шистад.

Александра моргает, глаза её почти закрываются. Её тянет в сон.

Но она всё равно бормочет:

– Хватит улыбаться.

– У тебя какие-то проблемы с моей улыбкой?

Девушка почти соскальзывает с бортика, но удерживается, а Крис дёргается, и его рука замирает в считанных сантиметрах от её талии. Александра опускает взгляд на его руку.

Он её не касается, но кожу покалывает.

– Да.

Крис старается не выдать своих эмоций. «Да»? Что за «да»?

Но Александра не спешит продолжить. Веки её смежаются, и на какой-то миг Шистад боится, что она сейчас упадёт назад, и вскакивает, и ладони его почему-то удерживают её лицо.

Логично было бы схватить её за плечи, а он… Что он делает?

Александра приоткрывает глаза и смотрит на него затуманенным взглядом. И Крису хочется… хочется…

– Да, – повторяет Ольсен. – Она сводит меня с ума, твоя чёртова улыбка.

Крису хочется, чтобы она заткнулась и чтобы никогда не останавливалась.

– И твои шутки…

Крис надеется, что её стошнит, и она замолчит. Крис надеется, что она продолжит.

– И твоя забота… И то, что ты помог мне…

Крис ждёт, что сейчас вернётся Вильям, и желает, чтобы он никогда не возвращался.

– И ты тоже.

Александра закрывает глаза. Крис Шистад верит, что наутро она ничего не вспомнит, но надеется, что не забудет.

========== Глава 4 ==========

Воскресенье, 07:51

Александра переворачивается на бок, и её рвёт.

Вильям усаживается сзади и приподнимает девушку, прежде чем придержать ей волосы. Рвотные позывы сотрясают тело Ольсен, она старается дышать глубоко, но каждый раз, ощущая отвратительный привкус на языке, снова задыхается. Спазмы сжимают горло, и её всё рвёт, рвёт и рвёт.

Перед глазами – пелена, это слёзы застлали взор, и она даже не видит, что, слава богу, её тошнит не на пол, а в таз. Александра может чувствовать только кульбиты, которые совершает оставшееся содержимое желудка, и тёплое дыхание Вильяма на своей макушке.

– Тише… Всё хорошо, милая, всё хорошо, – шепчет Магнуссон, и всё её тело снова сотрясается и горит.

Руки Вильяма обвиваются вокруг её талии, и становится легче. Мерзкий кислый привкус во рту, конечно же, никуда не исчезает, но звук его голоса действует успокаивающе.

– Вот так, молодец.

Александра откидывает голову на плечо Вильяма, и из груди её рвутся рваные вдохи. Парень больше ничего не говорит, баюкая девушку в своих объятиях.

Александра вся потная, измождённая, с лихорадочно блестящими глазами на осунувшемся за ночь лице. Она смотрит пустым взглядом в потолок, ощущая, как рядом бьётся любящее сердце, и ненавидя себя каждой фиброй души.

– Ничего. Ты в порядке, теперь ты в порядке.

И слёзы снова бегут по щекам Александры. Она сама себе отвратительна – за то, что выглядит настолько слабой, за то, что опять заставляет Вильяма видеть её настолько жалкой, за то, о чём думала…

Ей хочется выплюнуть эту желчь, но это уже даже не желудочный сок, а что-то в её мыслях, в её голове; что-то грязное, отвратительное, недопустимое.

– Прости меня… прости.

Объятие Вильяма становится крепче и увереннее. Александра всё продолжает шептать, но он только сильнее её удерживает, боясь, что та чужая и сломленная Александра вернётся, – пугливая, незнакомая ему девушка, плачущая на похоронах бабушки.

– Я с тобой. Слышишь? Я с тобой.

Александра сжимает дрожащими руками его руки, оставляя следы от ногтей, но боли Вильям не ощущает. Даже сейчас, потерянная и поддавшаяся панике, Александра Ольсен остаётся той, кем была всегда, – константой в его жизни.

***

09:01

Александра оправляет домашнее платье и подбирает под себя ноги.

Девушка выглядит чересчур бледной, на губах нет ни кровинки, но она наконец-то вымыта, причёсана и собрана. У неё больше не дрожат руки, и глаза смотрят на Вильяма как и прежде – со спокойной лаской и тихой любовью.

Но Магнуссон всё равно окидывает Ольсен долгим пронизывающим взглядом, прежде чем отойти от дивана и пойти на кухню. Он может видеть её и оттуда, но расстояние между ними нервирует его все те минуты, что необходимы для заварки чая.

Александра тем временем включает свой почти разряженный телефон, медленно нажимает на экран и подносит к уху. Вильям ни о чём не спрашивает и практически игнорирует происходящее: даже когда девушка кладёт телефон подле себя, он всего-навсего вынимает заварку из кружки и идёт обратно.

Ольсен принимает кружку. Магнуссон не садится до тех пор, пока не убеждается, что она пьёт – медленными глотками, степенно, если не сказать чинно. Вся такая светская и серьёзная, с мокрыми губами, которые ему хочется поцеловать.

Александра улыбается.

Она отставляет кружку на стеклянный столик, поворачивается к Вильяму всем корпусом и делает то же, что и всегда, когда между ними повисает эта странная ненавистная тишина: широко разводит руки.

Ни дать ни взять хрупкая птичка, которая вот-вот взмахнёт крыльями и улетит; и словно чтобы не дать этому случится, Вильям подаётся ей навстречу и обнимает, ощущая, как её ладони опускаются на его спину.

– Прости меня, – снова говорит Александра, но на сей раз в её голосе нет ни отчаяния, ни страха. Этот голос проникает внутрь него, всё рушит и собирает заново. – Прости, что раз за разом заставляю тебя волноваться.

Вильям знает, что чувствует, но не может облечь в слова – всё это не важно. Его беспокойство, её панические атаки – это не имеет значения. Для него нет ничего сложного; всё просто, если Александра здесь рядом.

– Я не собиралась напиваться. Я знаю, что в моём состоянии пить не следует, – она говорит негромко, стараясь подобрать каждое слово, и это, как и всегда, отзывается в Вильяме болью. Александра не должна подбирать слова рядом с ним. – Наверное, я просто сильно по тебе скучала.

И стена между ними рушится.

Александра чувствует, что Вильям улыбается. В эту секунду она ни в чём не сомневается и не понимает, как вообще может сомневаться. И она любит его, просто любит, и всегда будет любить.

О чём вообще думал её глупый пьяный мозг? Удостовериться? В чём? Вильям с ней, даже если его прямо сейчас нет рядом; он под кожей, в венах, в мыслях, во всей ней.

– Господи, – в конце концов, говорит Ольсен. – Я так сильно тебя люблю.

Вильям смеётся. Этот грудной смех заражает и Александру, и вот они смеются уже оба. Девушка даже не замечает, что Магнуссон отстранился и смотрит на неё, и в его глазах она находит всё.

– Знаешь, – произносит Вильям, – возможно, тебе стоит пить почаще.

Он берёт её лицо в ладони, и к Ольсен возвращаются краски.

– Скажи это ещё раз.

– Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я…

И когда Вильям целует Александру, кровь приливает и к её губам. В этом поцелуе нет ни одного вопроса, но есть тысяча ответов, и каждый из них звучит одинаково: «Я люблю тебя».

В этот момент Александра почти не вспоминает свой приступ, спровоцированный вовсе не алкоголем, как подумал Вильям, а чувством вины за то, что никогда не должно было ей присниться.