Текст книги "Развод. Я это зря (СИ)"
Автор книги: Janne Portmann
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Теперь остаётся лишь ждать.
Это даже интересно, во мне продолжает бороться моя совесть и безнравственность.
С одной стороны, мне приходится себя заставлять продолжать, мой разум вопит о бесчеловечности моих действий... а с другой, я предвкушаю развитие хоть каком-то подобии справедливости, от которой каждому из четверых друзей получалось уклоняться до сих пор. А им и правда сильно везло. Даже слишком. И дело там вовсе не в обмане своих жен. Нет. Проблема оказалась намного глубже и уродливее. И я собираюсь поднять все эти скелеты на поверхность до конца.
Наконец оставив дело Андрея пока в стороне, я сосредотачиваюсь на том, кто меня с недавних пор умудряется бесить даже больше чем мой собственный муж.
Карим.
С ним теперь у меня личные счеты. За эти пару дней он умудрился показать себя с самой уродливой стороны, и я не стану лукавить, его падение было бы для меня лучшим подарком на Рождество. А он больше всех сумел отличиться. Я просматриваю всё то, что успела собрать на него воедино и закипаю от гнева.
Уклонения от налогов, вывоз и ввоз контрабанды, запугивания свидетелей и обман клиентов. И это даже не половина его сногсшибательных «заслуг». Везде сумел, везде поспел. Многозадачность – его второе имя. Уж он то точно за деньги готов пойдёт на всё. И именно поэтому жизненно необходимо найти Мерей как можно быстрее. Действия такого не адеквата трудно предугадать. И я сильно переживаю за здоровье подруги. Надеюсь она справится пока мы её не найдем.
А вот как её отыскать я понять не имею. С родителями Мерей бы будем держать контакт, но и они пока сами не могут сообразить где её нужно искать. А ведь я им не рассказала о том, что подруга беременна, и это меня ещё больше настораживает.
Может стоило им всю правду поведать? Но я не могу быть уверена в том, как они решат распорядиться такой щепетильной информацией, а это именно то самое исключение из правил, когда отцу о ребенке совершено не стоит говорить. Тут даже мне понятно, что он Мерей просто где-то окончательно закроет, и ей ещё сложнее будет сбежать.
Оф!
Какая сложная жизнь.
Я могу справиться с финансовыми, рабочими и прочими повседневными проблемами, но видеть как так ужасно поступают с более слабыми – меня раздражает до сих пор. Мне трудно держать эти проблемы вдали от собственных переживаний. Сердце за Мерей болит.
Я тру глаза, усталость берёт своё. Давно так не изнемогала, а дел не становится меньше. Им просто нет конца. А ведь у меня ещё моя работа пока ещё есть. И ресторан.
Надо отдохнуть.
Я ставлю будильник на пять утра и ложусь. Хоть пару часов сна я должна обеспечить своему организму.
И только успев прикоснуться головой к подушке, мгновенно засыпаю.
Глава 13.1 Аня
Утро вторника мне нравится ещё меньше понедельника. Голова трещит по швам и я снова задумываюсь о том, чтобы купить домой большую, холёную боксёрскую грушу, чтобы хотя бы на ней вымещать свой негативный настрой. Может и лица засранцев специально для этого бы распечатала. Думаю, получился бы незабываемый атрибут дизайна интерьера.
Чашка кофе меня не спасает, и я уже подумываю пойти обратно лечь слать, когда на моём телефоне отображается звонок Мерей.
Мерей!
Я мгновенно беру трубку, и только потом понимаю, что звонит она мне через фейсбук.
– Аня, привет! Послушай, пожалуйста, я тебе скину сейчас адрес. Можешь туда как можно быстрее приехать?
– Конечно! Присылай быстрее! – отвечаю не раздумывая, – Ты сама как? Что-то собой нужно взять?
– Нет ничего не надо, Только будь, пожалуйста, я не знаю сколько времени у меня будет. Спасибо.
Говорит и отключается, оставляя меня дезориентированную стоять с пустой кружкой в руках. Просыпаюсь мгновенно. И тут же сообщением получаю нужный адрес. Два с половиной часа отсюда, и это если без пробок.
В голове всё собирается во едино. Он увёз её за город! Да она непонятно где сейчас! Я там в жизни никогда не была, а мы с Александром постоянно куда-то да выезжали.
Бросаюсь к ключам и выбегаю из дома, спеша незамедлительно добраться до машины, но на моё удивление, в главном фойе замечаю трёх до боли знакомых людей. Моих с недавних пор нелюбимых родственников. Отца, мать... и Катю.
Собственной персоной имеющих наглость стоять на моей территории и сверлить меня недовольным взглядом. Что ж, это состояние я с ними разделяю.
– Ну смотрите кто соизволил встретить нас! – язвит отец, пока Катя и мама стоять позади, скрестив руки на груди.
– У меня нет на вас сейчас времени.
– Придётся найти. – перебивает меня отец.
– Придётся вам подождать, – я не останавливаюсь и пробегаю мимо них, говоря, -Буду дома через шесть часов. Поговорим вечером, пока. – кричу им в след и лечу прямиком к машине.
То что они кричат я не слушаю.
Пусть делают что хотят. Хоть весь день в фойе меня прождут, мне нет до этого никакого дела. С ними разберусь потом, точно так же как и они всю жизнь относились ко мне.
Дорога к назначенному адресу проходит быстрее на тридцать минут, и я уже на месте сижу в машине с включённым мотором и жду Мерей ещё минут сорок, периодически осматривая окрестность. Природа вокруг меня поражает, я даже не знала что рядом с Москвой есть такие красивые места. Но я не отвлекаюсь, стараясь постоянно сканировать то что происходит вокруг меня. А происходит ровным счетом ни-че-го.
И вот я замечаю, как из тропинки леса мне на встречу впопыхах выбегает... Мерей!
Глава 13.2 Аня
Да, это она!
Я вижу, как Мерей меня замечает и начинает бежать в сторону машины.
Вот это поворот.
Я только успеваю заглушить мотор и открыть дверь, чтобы выйти наружу, как слышу:
– Не выходи! Поехали быстрее! – кричит мне подруга и я сразу же снова сажусь за руль.
Она быстро открывает дверь, усаживаясь рядом и в ту же секунду я бью по газам.
– Ты в порядке? – спрашиваю обеспокоившись. Выглядит она устававшей и взвинченной. Не представляю через что ей пришлось пройти.
– Буду, когда мы уедем отсюда поскорее.
На что я лишь киваю. Это я сделать могу.
Спустя три часа я оставляю её в отеле, забронировав для Мерей на своё имя – номер на неделю, а сама еле успевая, подъезжаю на встречу к юристу.
Это бюро Михаила, и выглядит оно очень стильно. И минималистично. Самое то для адвокатской конторы. Интересное у Михаила лобби.
У входа меня встречает улыбчивая девушка:
– Здравствуйте, меня зовут Алла. Чем я могу вам помочь?
И я вспоминаю как звали девушку, с которой я тогда говорила по телефону. Да, кажется это была она.
– Здравствуйте, мне назначена встреча с Алексеем Эдуардовичам. Ана Дмитриевна
– моё имя.
Фамилию я специально не называю, да и планирую её в кратчайшие сроки смерить.
– Ах, здравствуйте! – девушка ещё ярче улыбается, – Пожалуйста присаживайтесь, адвокат сейчас подойдёт.
На что я киваю и присаживаюсь на холодный кожаный диван. Надеюсь адвокат мне понравится. Желания и времени у меня на поиски другого – попросту нет.
– Здравствуйте, Ана Дмитриевна! – обращается ко мне сбоку мелодичный спокойный мужской голос.
Я подымаю голову и оглядываю ухоженного мужчину средних лет в солидном сером костюме и в очках. Он мне сдержано улыбается и протягивает руку.
– Здравствуйте, Алексей Эдуардович. – я встаю и отвечаю на рукопожатие.
В кабинет мы проходим спокойно, и я сажусь напротив серьезного Алексея в очках.
– Да, Ана Дмитриевна, интересный у вас случай должен сказать. – мужчина потирает свой лоб, – Для мужа, который переписал одну треть своей компании на жену в честь помолвки, он крайне опрометчиво поступил.
На этот ехидный комментарий я лишь хмыкаю. Да, это правда. Александр зря конечно так поступил. Он подарил мне эти проценты в честь нашей свадьбы, как доказательство своих намерений. Своеобразный «калым», как любил он сам шутить. Я тогда лишь удивилась такому подарку, но вот сейчас я ему рада, о-очень рада. Так рада, аж ладони вспотели. Отличный приём против самого самого Морозова получился.
– И так, выглядит всё довольно хорошо, вы же не собираетесь отказываться от своей половине нажитого имущества при разводе? – говорит и смотрит на меня прищурив глаза.
А я усмехаюсь.
– Конечно собираюсь, мне от него кроме развода ничего не нужно! – произношу, невинно улыбаясь.
– Серьезно? – Алексей выглядит обескураженным.
Ну чего он так реагирует? Какой привет, такой и ответ. Я смотрю на него наивным взглядом, а потом резко запрокидываю голову и во весь голос смеюсь.
– Ох, – адвокат сухо прокашливается, криво улыбаясь, – Смешная шутка, я даже успел поверить. Так значит будем сражаться до конца?
– Нет Алексей Эдуардович. – Я откидываюсь на кресло и улыбаясь, рассматриваю его лицо, – Мы не будет просто "сражаться". Мы заберем у него всё.
Глава 13.3 Аня
– А конкретнее? – адвокат подымает левую бровь.
НУ что конкретнее можно сказать? Все же документы он и так получил ещё вчера.
–А вы сами как думаете? Что можно с этим холёным пирогом наворотить? – спрашиваю, глазами указывая на документы.
А Алексей хищно улыбается.
– Ну это, Ана Дмитриевна, зависит от степени вашей личной неприязни к мужу. -Потом артистично вздыхает и добавляет, – Может ваш муж, и на пару лет, тепло так присесть.
– Нет! – мгновенно восклицаю. – Именно для этого я здесь. Всё что угодно, но не тюремный срок, я так плохо по ночам спать буду, будет вечно гореть ухо от его "добрых" вспоминаний обо мне.
– Жа-аль, – почти по-кошачьи отвечает собеседник, – а я тут такую авантюру приготовил, – как Матроскин из Простоквашино, тянет звуки Алексей, протягивая мне довольно-таки интересный график.
Настолько интересный, что я рассуждаю над ним далеко не одну и не две минуты, пытаясь всё взвесить в моей голове. А Алексей Эдуардович даже лучше, чем я представляла. Настоящий дьявол во плоти. Судя по воодушевленному взгляду сидящего напротив меня мужчины, в эту, как он сам назвал «авантюру», он сам влил всю свою меркантильную душу. Да и я кажется, стала довольно сильно падка на капитал.
Ну что же, это даже весомее моего личного изначального плана. Там, по подсчетам, мой выигрыш в случае победы составлял суму ровно в двое ниже той что я замечаю здесь в конечной строке.
От суммы я неожиданно сглатываю так не вовремя появившиеся слюни во рту, и параллельно чешу своё горло. Такой расклад мне определено по душе.
О бог мой, я собираюсь обокрасть собственного мужа, да ещё и осквернить до основания его «доброе» имя.
Фу! Какая же я плохая жена!
– С последними двумя пунктами я не согласна. – сразу произношу ненужные мне условия.
– Да, мы его не посадим.
– И фирму до основания банкротить не будем.
– Но ведь это благоразумно. – пытается переубедить меня адвокат.
– Нет, наоборот, это я делаю большой подарок вашему шефу, но об этом мы поговорим с ним наедине.
На это Алексей лишь кивает, последнее слово всё равно будет за его шефом.
Оставшейся время мы проводим, обсуждая детали, а также мне дают данные куда стоит обратиться, чтобы устроить мужу Мерей особо увлекательную жизнь. Вот кого-кого, а Кариму было бы полезно посидеть да подумать за решеткой над своим скотским поведением. И я готова приложить к этому все усилия, тем более зелёный свет от Мерей у меня теперь есть. Да и она сейчас в стороне стоять не будет.
Пфф. Своим дурным поступком он только сильнее разозлил свою жену. Ну что за непутевые мужчины. И главное оба! Меня это теперь даже забавляет.
В свою очередь я передаю ему номер телефона подруги и прошу как можно быстрее ей позвонить. Мерей даже сильнее чем мне сейчас необходим развод. И желательно в кротчайшие сроки, пока её особого положения не видно.
Мы как оказалось, не особенно то и сильным блюстителем закона, всё же прощаемся, и я еду обратно к себе домой. О том кто меня сейчас в «теремке» ждёт я не забывала ни на секунду весь день. А они там до сих пор ждут. В этом у меня нет ни крупицы сомнения.
И вот я оказываюсь права. Вдали сразу замечаю отца.
У меня сейчас конечно открывается не хилый охотничий сезон. Как минимум четырёх "петушар" я планирую подстрелить. Но на данный момент стоит раз и навсегда объяснить моим родителям дальнейшее наше сотрудничество. А точнее его приостановление. Скорее всего на всю жизнь. И на вряд ли этому кто-то из них будет безумно рад.
Так что я растираю шею выходя из машины, и иду прямиком на мой первый личный настоящий бой ЮФС. Это будет мне достойной тренировкой, ведь самую тяжелую битву мы всегда ведем с собой. А отец для меня настоящая пята Ахиллеса.
Но я не намерена уйти в нокаут.
Наоборот, будет мне первая проверка на прочность. Вызов всем моим затаившимся внутри детским страхам.
И я иду. Иду, чтобы доказать самой себе что я смогу. Чтобы показать, что его уже давно не боюсь. И чтобы наконец он и сам смог почувствовать и может даже сказать «да, я это зря».
Глава 14.1 Аня
Почему-то направляясь в сторону недовольной, так называемой «родни», изнутри я представляла себя гладиатором. Прям почти ощущала на себе ржавые доспехи, щит и Катану. А Катану вместо сабли я представляла просто потому что мне всегда нравилась эстетичность именно этого японского холодного оружия. И мне не было дела до того, что Катана не вписывалась «романтику» римского Колизея.
Да, глупо отрицать что в душе я всё тот же витающий в облаках ребенок, что безумно хотел стать астронавтом и пилотом Су-57.
Эх, прекрасные детские мечты.
Углубившись в воспоминания, я даже улыбаюсь. Интересная всё-таки человеческая ментальная защитная реакция, что даже сейчас пытается меня отвлечь от предстоящего стресса. Ну что ж, спасибо ей за доброту.
– 0-0, посмотрите кто соизволил объявиться! Явилась не запылилась, дочь -Язвительно, сквозь зубы говорит отец, а я театрально делаю реверанс.
– Благодарю что подождали! – Насмешливо произношу и осматриваю обстановку.
Температура в воздухе накаляется, я прям чувствую, как надо мной нависает злющая аура отца. От еле держит себя в руках, сжимая с силой ладони.
Интересно, а они всё это время сидели в этом зале ожидания?
Не удивлюсь если да. Отец ещё тот скупердяй. Да всю нашу восемнадцатилетнюю совместную жизнь, в ресторане мы были ровно три раза. Как не грустно, но я прекрасно помню о них всех. День рождение отца, мамин день рождение... И день рождения Кати.
Стоп... Ах, ты ж блин! Я только сейчас поняла, что мой праздник мы всегда встречали дома или на шашлыках. Ух ты, какое открытие! Почему я об этом раньше не думала? На меня они настолько тратится не хотели?
Да печально. Если бы не физическое сходство, я бы задумалась над нашим "родстве".
Странно. Хотя, уже и не важно. Я смотрю на двух хмурых созданий, стоящих позади спины "главного" мужчины дома. Мою маму и сестру. У них вид уставший, видать и правду пришлось здесь провести больше семи часов. Хорошо, что я в своё время додумалась отказать им в копии ключей. Теперь вот пришлось сидеть здесь, как "бедным родственникам", выражение, что мой отец так люто ненавидит. Какой кошмар, но это не может не вызвать у меня в груди отклик злорадства. Сами себе жизнь такую выбрали. Теперь получайте заслуженные плоды. И это они ещё не знают, что их содержание также заканчивается на пару с сестрой.
– Что усмехаешься, Аня? – Отец раздраженно повышает голос, – Веселишься над своей изнасилованной сестрой?
Что? О чем это он?
Я хмурю лоб и задаю этот вопрос.
– А ты не делай из себя дурочку, нам Катя всё рассказала. И про то как твой муж её изнасиловал. И про то как пришла к тебе, я ты её прогнала. И про то как ей не поверила, отобрала ключи от квартиры и отправила со своим муженьком на аборт.
Как ты могла? Катя еле сбежала! – Рычит на меня разъяренный «родитель», до сих пор свято верующий, что может безнаказанно здесь орать, а меня одолевает кратковременный шок.
Это что он такое говорит? Отец серьезно поверил в этот безумный бред? Да это же абсолютный абсурд!
Я перевожу скептический взгляд на Катю, а та стоит со скрещенными руками на груди и буравит меня ненавистным взглядом.
Как интересно. Почему-то сразу вспомнилась история про выпивку «на донышке».
0б этой «ситуации» русскоязычные по всему миру в своё время наслушались. Но вот там, в конечном счете, выяснилось что девочка была изнасилована, а здесь я в эту ересь хоть убейте, но не верю. Особенно после последнего визита Кати в мой дом.
– Значит Северина младшая так решила уйти от ответственности. – говорю я скорее себе, чем кому-либо из присутствующих. И сразу слышу ошеломленное оханье мамы.
– Аня! – выдыхает она ставя руку на грудь, твоя сестра! – говорит вроде бы искренно.
Как ты можешь такое говорить? Это же…
На что я улыбаюсь.
Сестра.
Одно только название.
– Так, – говорю серьезным тоном, рассматривая каждого из смотрящих на меня, когда-то родных, но теперь таких чужих людей, – Говорите быстрее, что вам нужно, у меня нет на эту белиберду времени.
– Ух ты! Да что ты говоришь, дрянь – отец первый не выдерживает и переходит на свой обычный нездоровый тембр разговора, – Уже на свою семью времени нет? Да как ты смеешь? Я тебя растил, кормил, обувал... И вот что в итоге получил? – я вижу, как он с каждым кинутым в мой адрес обведением делает мелкий, но уверенный шаг в мою сторону, – Неблагодарную дрянь, что отреклась от своих родных ради денег. Что, решила защищать своего насильника, лишь бы не лишиться кормушки? – Кричит, смотря на меня с такими знакомыми сумасшедшими глазами. – Ты отвернулась от своей крови ради ублюдка? Да как ты посмела?
Последнюю фразу он говорит, подойдя максимально близко, и я уже вижу как он, в привычной для него форме, замахивается своей огромной рукой.
УХ. Я этого лет с шестнадцати не видела. Ровно с тех пор как пригрозила обратиться в органы если ещё раз поднимет на меня руку. И ведь он тогда мне поверил, больше физическому насилию не подвергал. Только психологическому.
Знал, что я не блефую. Меня тогда они так достали, что я действительно была готова пойти на этот шаг. А в Португалии на избиения быстро реагируют, и довольно жестко. Не то что здесь, судя по постоянным рассказам на работе и в интернете.
Я уже готовлюсь увернуться от удара и уйти вправо, кода слышу жесткий крик сзади.
– Только попробуй!
Глава 14.2 Аня
«Неисповедимы пути Господни» крутится в моей голове. Да я скоро с ними со всеми и правда решу уйти в монастырь. Или на необитаемый остров. Куда-то подальше от всех этих «божьих» потрясений.
Угрожающий тембр голоса позади меня я узнала сразу, и оттого моё и без того хрупкое психологическое равновесие, грозит окончательно погрузится в отчаяние.
Ну вот что он тут забыл? Да ещё и в такой час? И как он прознал где я живу?
АХ, так много вопросов и так мало ответов!
Отец замирает с подвезшей в воздухе рукой и прищуривается, разглядывая того, кто решил вступиться за меня.
Я тоже оборачиваюсь, пытаясь понять, как так вышло что моя квартира превратилась в столицу Италии, раз уж все дороги, похоже, ведут теперь сюда.
На секунду в воздухе повисает угнетающее молчание, а для полного фатализма картине, как мне видеться, не хватает лишь растения перекати-поле.
Ну и револьверов, чтобы в кое то веки прекратить мои страдания.
– Ты ещё кто такой? – раздраженно спрашивает отец.
А мы одновременно отвечаем:
– Любовник! – после чего я весело ухмыляюсь.
Вот это у нас синхронность. Даже я удивилась, что уж говорить об отце с его малозначимой командой поддержки. А Михаил молодец, ни на секунду не опростоволосился, даже наоборот, – поддержал! Очень интересно. Этот человек мне непонятен, он ещё та «темная лошадка», но возник Ильин из неоткуда явно не вовремя, мне ведь сначала надо раз и навсегда завершить эту родственную «диаспору».
А потом уж разберусь и с ним.
– здравствуй Миша, – специально фамильярничаю и с облегчением замечаю, что несмотря на мою выходку, мужчина даже бровью не повёл. – У меня тут важный разговор с родней. Не мог бы ты подождать в машине? Я скоро подойду.
– А разве это будет безопасно? – насмешливо спрашивает брезгливо сканируя отца.
– Ты на что намекаешь? – спрашивает его мой родителей. Судя по тону, он оскорблён.
– Ты до сих пор руку не отпустил. – Объясняет мой новоиспеченный защитник, отчего я слышу как отец начинает ещё больше рычать себе под нос.
– Всё нормально, иди. Со мной ничего не будет – с абсолютной уверенностью говорю.
Мне не нужны лишние свидетели нашего апофеоза. Диалог и без того обещает быть излишне напряженным, поэтому Михаил должен уйти. Да побыстрее, в идеале.
Позади меня я слышу, как быстро дышит отец, он взвинчен, но тоже не хочет лишних ушей.
Я шумно выдыхаю. Разговор предстоит грандиозный!
Михаил прищурено смотрит на родителей, потом переводит свой взгляд на меня.
Он долго глядит в мою сторону, а затем, судя по тому как опускаются его плечи, капитупирует.
Я удовлетворенно отвечаю на его кивот, и смотрю как Ильин выходит из холла, предоставляя мне возможность с достоинством встретиться с моим, пожалуй, самим большим в жизни страхом – моим отцом.
Я поворачиваюсь обратно в сторону стайки эмоциональных вампиров и думаю, почему мне так «повезло» родится в этой семье. Видать было за что наказывать за прошлую жизнь.
Криво улыбаюсь. Сама пошутила, сама посмеялась. Само собой я всегда отменный Петросян.
– И давно ты в шалашовки подалась, дочь? – с презрением бросает мне вопрос отец.
А вообще стоит ли его ещё так называть?
– Тебе к окулисту пора, Катя в другой стороне. – равнодушно отвечаю.
Его нападки меня уже не задевают. Он больше не имеет надо мной власти. Я давно выросла из подавленного и вечно избитого ребенка, а теперь и вовсе открестилась от них. Но пока ещё не полностью, я чувствую, что нуждаюсь в этой заключительной мазохистской ноте боли. Это как вырвать рак вместе с плотью. Да, больно. Но также и необходимо.
– Я смотрю ты совсем осмелела в этой Москве. – он делает шаг в мою сторону, и я его зеркалю, в таком же угрожающем движение поддаюсь вперед. Если он думает, что здесь самый умный, то явным простофилей окажется. А я его всегда считала настоящим манипулятором. Отменным социопатом. С него прям бирки можно снимать. Абсолютно по всем качествам подойдёт.
Мне не нужно себя заставлять двигаться, моя злость делает всю работу за меня. Я созрела для этой битвы. Роль жертвы здесь поменяется. Хищником теперь являюсь я. И от моего внимания не ускользает секундное замешательство в глазах отца. Да, скоро до тебя полноценно дойдёт.
– Я не просто осмелела, – Говорю властно, расправив плечи. – Я здесь наконец осознала в каком концлагере ты обрекал всю жизнь жить свою семью. Приятно было издеваться теми, кого в априори обязан был защищать? – говорю плотно встав на обе ноги и вальяжно засунув руки в карманы.
– Да как ты смеешь, клякса недоразвитая, мне что-либо предъявлять. Я тебя этими руками растил, поил, за тобой пеленки менял. Отдавал тебе последнее и растил невзирая на твою тупость и бездарность.
Он шипит, стараясь задеть за живое. Я вижу это по его лицу. Глаза безумны, а изо рта ещё немного и пена польется, как после шумного прихода волны.
Меня это забавляет. Его гниль никогда больше не достигнет глубин моей души, и я вижу, как его бесит непонимание моего сухого спокойствия. От этого отец начинает ещё больше закипать, обрекая тем самым себя на удушливый проигрыш в конце.
– Это ты считаешь что меня вырастил? – Спрашиваю с издёвкой. – Действительно считаешь себя примером отцовства? Хотя о чём это я, советы раздавать ты всегда был мастер. – говорю и ухмыляюсь. – Да вот эта вся твоя мнимая забота, лишь ослеплявший пшик посторонним в глаза.
В глазах отца отражается кипящая лава, и я удовлетворенно продолжаю давить.
– Ты был ужасным добытчиком, таким отцом, и уж тем более мужем, – на последнем я украдкой бросаю взгляд на мать, – Мне всё моё детство приходилось делать домашку за половиной класса, чтобы хотя бы собрать монеты на еду. Вас даже не интересовало чем я буду питаться в школе.
– Да что ты несешь.
– Правду, пап, правду. Я имела максимум по две пары бюстгальтеров и три пары трусов. О том, чтобы купить мне бритву или банальный дезодорант даже и речи не шло. Одежду, как вы наверняка помните, нам покупали ровно два раза в год. И то по мелочам. Я только недавно вырвала с корнем из себя привычку всё барахло собирать на «всякий случай».
Катя опускает глаза. Она как никто другой знает о чём я говорю. В этих спартанских условиях нам приходилось выживать вдвоём. Уж это я отнять не могу.
– И можно было бы сказать, что мы бедны... но нет. Для маминых бесконечных платьев, костюмов, обуви за сто пятьдесят евро по две штуки за раз.. Из её любимой фирмы «Анна Соуза» у тебя денег всегда хватало. А дочки должны были выглядеть рядом ущербными... да мама? – говорю и поворачиваюсь к этой хитрой женщине.
Такую легкую истину я тоже только недавно осознала. Она специально меня и Катю делала хуже, чтобы выделяться среди нас. выглядеть красивее... Ну что за бред?!
А ведь у неё это получалось, я неоднократно слышала в её адрес комплементы, и именно когда мы с Катей были рядом. От принятия этой правды стало крайне противно на душе.
– Да как ты смеешь свою мать попрекать? – огрызается отец, пока мама прячет глаза.
– ОЙ смешные вы! До невозможности. – произношу улыбаясь. – Да кому она нужна, такая поганая мать, что уходила из комнаты, когда ты меня избивал.
– Я тебя воспитывал! – уже кричит не стесняясь, тыча в меня пальцем. – Да кем бы ты была если бы не я? Только я тебя сделал такой какая ты есть. Только из-за меня ты смогла вырасти в человека, неблагодарная тварь. Если бы ни я, была бы ты сейчас на панели!
– Куда скоро отправиться Катя? – специально подстегиваю его.
И мой замысел удаётся с лихвой, рука летит в мою сторону, и вот он, момент ради которого мы все здесь собрались:
Мои долгие и кропотливые занятие всё же дали плоды. Я с легкостью уворачиваюсь, выпрямляюсь, со всей накопленной за годы злостью замахиваюсь.
И не бью.
Не трогаю его кадык.
Просто беру и понимаю, что не буду опускаться до его уровня и быть такой же гнилью. Он даже не заслуживает чтобы я об него руки вытирала.
Вместо этого я нагло смотрю ему в глаза, улыбаюсь и... хлопаю его легонько пару раз по щеке.
Глава 14.3 Аня
Ошарашенный от подобной наглости отец аж теряет рад речи. Этот момент неподражаем! Я вижу, как стремительно от злости багровеет его лицо и это самое настоящее счастье для меня, видеть его таким униженным. А он именно таким себя сейчас и чувствует, униженным, уязвимым, слабым.
Ну просто рай для моих очей.
По жизни мне часто приходилось слышать, что нужно уметь прощать, не конфликтовать или просто не обращать внимание. Такое любили повторять и мои родители. И их понять можно, им как раз и нужны были удобные дети, что не будут способны им противостоять. А вот во что превратится подобное воспитание они не хотели знать. Всё равно что это «смирение» в результате будет транслироваться по жизни не только рядом с ними. Понимание, что дети имеют больше вероятности стать удобными в обществе и для других людей для них ничего не значило. Главное, чтобы отцу с матерью было спокойно и легко. Дети – идеальные «игрушки для битья».
А вот то, что я не прогнулась, сугубо моя заслуга. Только благодаря моим мозгам и характеру. Я отказалась сдаваться, и смогла стать независимой в жизни своей. И только мне известно сколько всего мне пришлось пройти, чтобы добиться таких высот.
– Да как ты посмела, мелюзга? Да у тебя на губах…
– Все у меня уже давно засохло на губах, папа... Так, что-то мы затянули, – Говорю, хлопая ладонями, – Ушли совершенно не в то русло. Давайте ка подытожим. -улыбаюсь рассматривая каждого из присутствующих. – Катя сама …
– Ты нас так и не пригласила домой. – перебивает меня красный как помидор отец.
– Ты поздновато спохватился. Говорить будем здесь. Домой я вас не приглашу.
Больше никогда.
Сухо отвечаю на неуместные замечания отца. Ну зачем он об этом сейчас заговорил? Думает, что дома я буду не такой резкой? Да я его больше даже на порог не пущу.
Отец растерян от моего необычного поведения, он не привык чтобы ему поперёк что-либо говорили. Особенно его домашние услужливые рабыни. Но подчинять силой он теперь меня не может, и Дмитрий Иванович это наконец осознал. Я вижу, как начинают бегать его глаза, он явно раздумывает над тем, как вернуть себе власть и это меня ещё сильнее разочаровывает.
– Дочка, ты что себе позволяешь? – произносит он меняя свой тон.
А вот и смена стратегии. Авторитетом взять не получилось, а значит меняем кнут на пряник. Да он действительно ходячее пособие по социопатии. Мечта психиатра.
Я улыбаюсь его поверхностным методам манипуляции. Такое только на детях и загнанной в угол женах и работает. Поэтому он мне и казался самым страшным монстром в детстве. И поэтому сейчас я его вижу настолько жалким и смешным.
Просто клоуном во плоти.
– И так мои недорогие родственники, – я вижу, как отец хочет что-то сказать, но я цыкаю в ответ, сейчас буду говорить я. – Вы будете слушать меня, или прямо сейчас идёте отсюда на все четыре стороны... Нет? Тогда приступим. Во-первых – Катя…
Мне нет дела до её беременности, я не собираюсь клеветать Сашу и говорить, что он якобы её изнасиловал, – говорю, понимающе смотря в сторону мерзкой девчонки. – Нет так ли, Ка-атюша? И предугадывая вашу последующую речь, скажу сразу: то как ты яро припёрлась той ночью в мой дом и нагло говорила о том как ты его любишь и он должен быть с тобой... Всё это записано, и в суде, если до этого конечно дойдёт, я дам против тебя показания. Ведь он тебя не заставлял, ты сама под него прыгнула. И по тупости своей во всём созналась.
Никаких доказательств у меня конечно же нет, но это мне и не нужно, ведь отец сам в своей голове уже додумал всё что мне надо. Вот он, минус боязни того "что скажут люди". А ему это всегда было особенно важно.
– Что? – рычит отец уже в сторону Кати, – Что такое говорит Аня, а Кать? Ты серьезно это сделала? – спрашивает с расширенными до предела глазами.
В том, что он действительно верил в невиновность дочери я не сомневаюсь, он и правда почему-то именно Кате всегда верил на слово. В отличие от меня. Хотя должно было быть ровно наоборот. Но какая уж теперь разница.
Я вижу, как растеряна Катя, она не придумала что ответить и пока способна лишь бросаться одними «это всё ложь». А мама, как всегда, стоит в стороне. Ей всё море по колено.
– Такт – я повышаю голос, – Отстрелялись? А теперь насчёт вас всех, – Перебиваю спор этих двоих, переключая всеобщее внимания снова на себя, – С этого момента, то что случилось с Катей, произойдёт и вами. Я перестану присылать вам деньги и прекращу с вами какие-либо контакты. Мы больше не увидимся. Я официально от вас отрекаюсь и не желаю больше знать. С этой минуты я буду вас всех игнорировать. У вас нет больше дочери, а у меня нет родителей. Да и сестры тоже нет. Живите, как хотите. Ариведерчи. – бросаю я весело, и с абсолютно спокойной душой выхожу на улицу под открытые рты родителей.
