Текст книги "Потерянный рай (СИ)"

Автор книги: JakerJS

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

========== Глава 1. Изломанная судьба ==========

Let it all burn

(Пусть всё горит,)

I will burn first

(Я сгорю первым).

God, I tried, am I lost in your eyes?

(Боже, я пытался, я потерян в твоих глазах)

Just let me burn

(Просто позволь мне сгореть,)

It’s what I deserve

(Это то, чего я заслуживаю.)

God, I’ve lied, am I lost in your eyes?

(Боже, я солгал, я потерян в твоих глазах?)

Hollywood Undead – Paradise Lost

Азирафель тяжело вздохнул, спускаясь по лестнице и оправляя края белоснежного камзола. Не то чтобы ему не нравилось выполнять за Кроули его грязные поручения во благо противоборствующей стороны, но неприятный осадок после проделанной работы каждый раз все равно оставался.

Прошла всего лишь какая-то тысяча с небольшим лет, за которую ангел настолько наловчился это делать, что мог просто щелкнуть пальцами, столкнув кого-то с лошади или оборвав веревку на виселице. Он мог сделать это, как выражаются люди, с закрытыми глазами, и после пятого столетия исполнения демонических обязанностей уже совершенно не задумывался о том, какие последствия это может принести, ведь, в конце концов – работа есть работа, и кто-то должен ее выполнять.

Хоть в конце пятого столетия по современному исчислению ангел и отказал Кроули в сотрудничестве, последующий завал бумагами от высшей конторы быстро заставил его передумать. Азирафель хотя и считал себя ответственным и честным работником, на самом деле все же любил подремать на мягком ложе за интересной рукописью или чашей с вином.

Он сам разыскал демона, очень завуалированно намекнув на то, что, если тот снова предложит ему свою дружбу, Азирафель совершенно не будет против. К счастью, Кроули не отличался трудолюбием и гордостью, а потому дважды намекать ему не пришлось.

И к тысяча семисотому году Азирафель уже успел сбиться со счета, сколько раз он выручал демона.

Однако Кроули оказался, как ни странно для демона, очень честным, а потому выполнял чужую работу столь же тщательно, как это делал для него ангел. Насколько изящно со временем Азирафель научился насылать дурные сны, ставить подножки, отворачивать удачу и сеять раздор, настолько же добросовестно Кроули направлял на праведный путь тех, кто умудрился сбиться с него и даже – чему ангел был несказанно удивлен – благословлял.

Однажды все же настал переломный момент, в который Азирафель успел пожалеть, что согласился на эту сделку.

В тысяча шестисотом году, когда Кроули отправил его в Эдинбург по своей странной просьбе, ангелу пришлось проявить немалые смекалку и изобретательность. В результате проделанной небесным созданием кропотливой работы, бедная Елизавета начала медленно терять рассудок. Спустя три года женщина уже не могла различить, кто ей друг, а кто враг. И все это время Азирафель, терзаемый вдруг снизошедшими на него муками совести, не покидал отчаявшуюся королеву, чтобы хоть как-то сгладить мучения и в момент смерти не дать аду забрать ее. Ведь по правилам за все свои грехи она должна была отправиться именно туда. Азирафель считал это совершенно неприемлемым, беря в расчет то, что Елизавета сделала для всей Англии.

Тягостные мучения несчастной женщины до самой ее смерти надолго остались в памяти Азирафеля. Хоть он и жил на этой земле уже пятое тысячелетие, эти несколько лет слишком сильно врезались в его разум. В последние минуты своей жизни Елизавета прошептала: «скорее бы попасть к ангелам на небеса». И настоящий ангел, стоящий за ее спиной, прикусил губу, стыдясь того, что лично погубил ее рассудок.

Чувство вины впервые настолько сильно одолело Азирафеля, что он еще долго не мог прийти в себя, стараясь отвлечься случайными благословениями, даже не глядя, в какую сторону их кидает. Много бездомных детей совершенно случайно оказалось на воспитании одной из известных лондонских вдов, и некоторые из них даже прожили впоследствии достойную жизнь. Но даже если бы ангел узнал об этом, это ни в коем случае не уравняло бы в его понимании судьбу бедной Елизаветы.

Нет, Азирафель ни в коем случае не винил Кроули ни в чем, что ему пришлось пережить за долгие годы исполнения поручений ада. Наоборот, ангел вдруг осознал, насколько тяжела и ужасна работа демона. Если сам Азирафель, помогая людям, благословляя их и наставляя на путь истинный, чувствовал себя прекрасно и вдохновленно, зная, что сделал благое дело, то демон, должно быть, каждый раз ощущал тот безысходный ужас, в котором пребывал ангел в те злополучные годы.

Тогда ангел дал себе слово – облегчить работу демона, чтобы у того в жизни было больше светлых эмоций. Так ведь и самому с ума легко сойти, творя такое количество дурных дел. Немудрено, что представители ада так грубы и не воспитаны – ведь годами сеять зло и ненависть кого угодно приведет к искажению восприятия мира.

По мнению Азирафеля, Кроули был относительно добрым демоном, так как не горел желанием выполнять свою работу, а также никогда ею не кичился, как остальные его товарищи (хотя все дело было в том, что он был в должной степени ленивым бездельником, не зря же додумался до того, что его работу может выполнять даже ангел). Ангел же, будучи наивным, даже не думал, что все это может приносить его другу удовольствие.

Ведь ощутив все это на себе, Азирафель считал, что это не может приносить ничего приятного, кроме огорчения, боли и немедленного желания покончить с собой. Он от всего доброго ангельского сердца забирал у демона работу, надеясь, что таким образом хоть немного, но облегчает его и так не самую приятную участь.

Когда в тысяча семьсот восемьдесят седьмом году Азирафель обанкротил очередное (да-да, это было далеко не первое здание, с которым ангел так жестоко поступил) предприятие Парижа, он даже не подозревал, что его хозяин станет одним из главных зачинщиков Французской революции. Конечно, как главного и первого, кто осмелился начать бунт, его убили в первых же рядах, однако он оказался первой доминошкой в бесчисленном ряду событий. И толкнул эту доминошку ангел, и не потому, что у Кроули были слишком важные дела, чтобы сделать это самому, а лишь потому, что настала его очередь (а очередь Азирафеля, как ни странно, наступала все чаще, чем это замечал демон).

Все это оказалось лишь случайной чередой событий, никем не спланированной. И виноватого в ней тоже было тяжело найти.

Однако разорив компанию по производству одежды для работающих женщин, Азирафель вернулся в Лондон, в свой крохотный книжный магазинчик, где на втором этаже находилась его скромная спальня. И вот уже целый час ангел рассматривал себя в зеркале с застывшим ужасом в глазах.

Еще возвращаясь домой, он ощутил странное чувство, которое еще никогда не испытывал ранее. Это было похоже на то, что кто-то больно ударил его по спине чем-то горячим. Лопатки покалывало, невыносимо жгло, и стоило Азирафелю подойти к зеркалу и снять рубашку…

Среди пышного каскада мягких белоснежных крыльев, гордо раскинувшихся поперек всей ванной комнаты и затмивших собой даже солнце, проглядывающее в окно, грязным омерзительным пятном чернели три длинных пера. Они сияли на самом видном месте, не заметить их было невозможно, и Азирафель молча рассматривал их, не веря собственным глазам.

Ведь он – ангел!.. А если перья ангела покрываются блестящим слоем горячей серы…

Нет! Этого просто не могло произойти! Чтобы крылья обуглились и почернели, ангел непременно должен пасть, а чтобы совершить падение, ангелу нужно согрешить…

Азирафель раскрыл рот и прижал руку к груди, видя в зеркале испуг в собственных глазах. Но ведь именно этим он и занимался последние… черт возьми, века, тысячелетия! Бесчисленные мелкие грешки всегда могли слиться в один большой, и вот, наконец… Ему это аукнулось, и три его прекрасных белых пера обуглились. Азирафель с отвращением чувствовал паленый запах, исходящий от собственных крыльев.

Ангел опустился на пол, в отчаянии закрыв лицо руками. Крылья роскошно раскинулись вдоль ванной и сбили несколько тюбиков с полок, но Азирафель не придал этому никакого значения. Ах, если бы перья можно было просто отмыть… Увы, грехи на то и очерняют душу, что невозможно просто смыть их святой водой, как бы не пытались убедить в обратном людские представители веры.

Какой позор! Он ведь совершенно не собирался падать (как, наверное, и любой из падших), даже и вообразить не мог, насколько страшными окажутся последствия его вроде бы безобидной сделки с демоном. Если об этом узнают другие ангелы, что с ним будет тогда? Его сбросят вниз, чтобы сжечь окончательно?

Азирафель бы не смог быть демоном. Ему не доставляло никакого удовольствия пакостить и делать злые вещи, это было уже проверено многолетним опытом. Да, возможно, он навострился за все эти годы делать это на отлично, ему позавидовал бы любой демон… В конце концов, он поспособствовал завоеванию Шотландии и, боже упаси, началу Французской революции. Но он совершенно, ни капельки не чувствовал, что ему это по нраву.

Решение было принято лишь спустя долгую неделю, во время которой Азирафель, как мог, старался не глядеть на собственные крылья, но запах продолжал преследовать его, не давая забыть, что он согрешил.

Соглашение пора было прервать…

***

– Ну ничего, будем считать, что я это заслужил, – проговорил Азирафель недовольно, глядя в потолок душной камеры Бастилии. Не то чтобы он верил в то, что кто-то наверху его услышит, потому что Всевышний уже давно прекратил с ангелами всяческое общение, и Азирафель был уверен – даже архангелы не удостаивались его внимания (как бы они не кичились своим высшим рангом). Но в томном одиноком ожидании собственной смерти хотелось поговорить хоть с кем-нибудь. Пусть это и будет всего лишь потолок. – Но будем откровенны, все, что я сделал, не стоит того, чтобы ангелу отрубили голову на глазах тысяч людей. А если там будут дети? По-моему, это не самое лучшее для них развлечение.

Нет, он не боялся смерти, ведь умереть по-настоящему мог, только сгинув в адском пламени. Но мысль о том, что полноценно почувствует не самый её приятный вариант, отдавалась в голове неприятным шумом.

Азирафель всегда помогал грешникам раскаяться, встать на праведный путь и последовать в объятия Всевышнего. Каждый раз он чувствовал, как его присутствие облегчает их муки, как сердца наполняются любовью и освобождаются от всех тягот и невзгод хотя бы в самую последнюю минуту жизни.

Как бы ему сейчас хотелось, чтобы рядом кто-нибудь был. Поделился своей благодатью, прежде чем его отправят на это ужасающее разум изобретение. В самом деле, придумать его мог лишь самый извращенный ум, и Азирафель не сомневался в том, кто стоял за спиной создателя, насылая на того столь гениальный сон.

Его раздумья прервал лязг железа за окном и восторженные крики, раздавшиеся вслед за ним. Азирафель разочарованно прикрыл глаза. Не страшно было то, что в какой-то одной больной голове возникла мысль о подобном орудии убийства. Пугало то, что тысячи людей ликовали, стоило кому-то возложить на него свою голову.

Толпа возликует еще радостней, когда на гильотине окажется ангел.

– Нет, вы только послушайте, какой ужас! – воскликнул вошедший в камеру охранник, красноречиво взмахивая руками, чтобы придать словам больше эффекта.

– Полностью согласен! – горячо согласился ангел, вскакивая со стула, в надежде, что в этом ужасном месте все же оказался хоть один здравомыслящий человек. Он хотел было сделать шаг, но натянувшаяся цепь, вбитая в стену с одной стороны и обвивающая запястья ангела с другой, не дала ему этого сделать. – Все это чудовищно и…

Последовавшая за этим речь охранника, который оказался палачом, лишь убедила Азирафеля в том, что этот век уже не спасти. Он устало закатил глаза к небу, словно обвиняя в этом самого Всевышнего, а затем уставился на толстого мужчину, вдохновленно распинающегося о том, как правильно отпускать веревку гильотины.

Какого черта он обязан умирать от рук этих мерзавцев, словно праведник?!

Азирафель почувствовал на спине знакомое жжение, которое перестал чувствовать вот уже несколько лет, а затем отошел от охранника, который попытался отстегнуть его кандалы.

– Нет! – воскликнул ангел со всем нежеланием подчиняться. – Это ведь… мне придется объяснять начальству, почему я потерял это тело.

А еще в таком случае обнажатся его почерневшие перья… Хуже, чем раздеться перед огромной толпой. Никто из ангелов, да и вообще ни одно живое существо не должно узнать о его позорном изменении. Этого нельзя было допустить.

– Послушайте же… – продолжал отбиваться Азирафель и уже раскрыл было рот в рвавшемся наружу ругательстве, как палач вдруг застыл с вытянутыми руками.

Всего на секунду Азирафель удивился, но в следующий миг почувствовал, как комнату охватывает давно знакомая ему аура.

– Животные, – все же вырвалось у него изо рта, хотя слово, что он намеревался сказать, звучало несколько грубее. И вдруг услышал за спиной голос, хозяина которого так усиленно избегал все эти годы.

– Ну что ты, ангел, только люди убивают друг друга при помощи оружия. Животные в состоянии сделать это самостоятельно.

– Кроули? – в голосе Азирафеля мелькнуло беспокойство, хотя на самом деле он был рад видеть демона. Успел соскучиться по нему. Но не стоило забывать причины, по которой он его избегал. – Боже праведный! Я и не сомневался в том, что весь этот спектакль твоих рук дело.

Азирафель махнул рукой в сторону окна, намекая на начало революции.

– Не правда, я не сделал для этого абсолютно ничего, – лицо Кроули выразило смертельную обиду, хотя ангелу показалось странным, что демон был недоволен обвинением в начале столь величайшего кровопролитного события. – Этим существам даже черта за спиной не нужно, чтобы начать убивать друг друга. Для них нужен только повод, причем не обязательно существенный. Такие вот они… люди. Но благодарность от ада я, тем не менее, получил.

Ангел в очередной раз закатил глаза. Кроули уже успел небрежно поднять свою руку, чтобы щелкнуть пальцами, как вдруг застыл, а из-под его темных очков, сделанных по последней моде, показались поднятые в удивлении брови. Демон встал, изогнувшись всем телом, и принюхался, отчего его лицо покрылось десятком морщин.

– Какой странный запах, – задумчиво произнес Кроули, явно не понимая, откуда он исходит. – Я чую адскую серу. Откуда бы ей здесь взяться?

– Вероятно, это веет с площади, – предположил Азирафель, усиленно молясь непонятно кому, чтобы Кроули не понял, что запах исходит от него. – Там пролилось столько крови, что впору протянуть лестницу вниз прямо там.

– Не-ет, – протянул Кроули низким голосом, едва не переходя на змеиное шипение, и приблизился к ангелу, заставив того невольно отступить на шаг. – Азирафель…

Демон невольно прижал испугавшегося ангела к стене. Азирафель выставил скованные металлическими браслетами руки вперед, словно это могло его защитить, а Кроули склонился над ним, потягивая носом.

– Что произошло? – удивленно спросил демон, ничего не понимая.

– О чем ты, Кроули?

Глаза ангела блудливо забегали по камере. Он не умел врать, и Кроули прекрасно это знал. Демон всегда мог определить, когда Азирафель лжет ему, а потому никогда не сомневался в том, что ангел с ним максимально честен. И вот впервые он от него что-то скрывал. И это не понравилось демону, который привык, что доверие между ним и ангелом исключительно в своей святости.

– Почему, черт возьми, ты пахнешь так, словно накануне спустился в ад? – прошипел демон, испытывая вдруг прилив неуместной ревности от собственного же выдуманного предположения (а вдруг Азирафель начал водить дружбу с другими демонами?).

– Что за чушь? – ангел и сам удивился воображению Кроули, в недоумении скривив светлые брови.

– Азирафель, мы же друзья, почему ты что-то от меня скрываешь?

В голосе Кроули прозвучала обида, и Азирафелю вдруг стало стыдно, что он и в самом деле не рассказал демону сразу, что с ним произошло. Возможно, они могли бы вместе что-то придумать, а Кроули, как ангел, который сам прошел через падение, помог бы ему советом…

Но нет, это было слишком личным!

И Азирафель, уже давно зная, насколько нежен на самом деле демон внутри, совершенно не желал, чтобы тот вдруг начал испытывать муки совести, понимая, что именно он толкнул ангела – который в действительности был не так против – на путь греха.

– Потому что несмотря на дружбу, у меня могут быть свои секреты, – уклончиво ответил Азирафель. – И это совершенно не касается тебя. Я не обязан рассказывать тебе обо всем.

– Но я только что спас тебя! – воскликнул демон и вскинул руку в сторону застывшего палача. – Неужели я не заслужил хотя бы узнать, что у тебя случилось? Особенно когда ты источаешь столь… демонический аромат.

– Кроули!

Голос Азирафеля прозвучал оскорбленно. Три или четыре почерневших пера еще не делали его демоном, чтобы от него исходил… Если чувствовал даже Кроули, то другие демоны, и, что еще хуже, ангелы тоже могут учуять. Азирафель и в самом деле был в отчаянии, не зная, что ему теперь делать.

Вероятно, все его душевные муки от безысходности ситуации очень ярко отразились на его лице, потому что ярость Кроули вдруг испарилась. Он подскочил к Азирафелю и щелкнул пальцами, заставляя кандалы с шумом упасть на пол, но ангел этого даже не заметил.

– Прости меня, ангел. Но я ведь твой друг. Я помогу тебе, что бы у тебя ни случилось.

Азирафель посмотрел на него в неуверенности из-под светлых ресниц, разрываемый на части противоречивыми желаниями. С одной стороны, ему хотелось поделиться с Кроули своей бедой, ведь как минимум, он совершенно не знал, что с ней теперь делать. Но с другой, по-прежнему не желал причинять демону неудобства.

Хотя, как выразился Кроули только что, «они ведь друзья». Честно говоря, сам ангел считал несколько иначе. Все это время он думал о Кроули не более чем о коллеге по работе, пусть и служащего противоположной стороне. Да, демон импонировал ему, был приятен в общении, и Азирафель испытывал ангельскую потребность позаботиться о нем, как о любом живом существе, нуждающемся в этом.

Но назвать его другом… Для ангела это было слишком громким словом. У него не было друзей, даже приятелей. Он никогда не задумывался о том, что ему вообще нужны друзья. Ему было комфортно одному в своей квартирке среди книг.

Хоть демоны и должны лгать, но Азирафель все равно чувствовал, что Кроули был искренен в своем желании помочь. Возможно, тот и в самом деле считал их друзьями, а потому… может и был смысл рассказать ему о том, что с ним произошло.

Возможно, он мог довериться ему.

– Хорошо, Кроули, но… – ангел сдался неожиданно для демона, и его глаза опасливо оглядели помещение. – Только не здесь, пожалуйста. Давай уже выберемся отсюда, мне становится дурно от такого количества ненависти вокруг.

– Как скажешь, ангел, как скажешь, – лицо демона выражало искреннюю заинтересованность в чужих проблемах и горячую готовность помочь.

Потому что Кроули на самом деле, без всяких «но» уже не одно тысячелетие считал Азирафеля своим настоящим и единственным другом.

Уходя из камеры Бастилии вместе с демоном, Азирафель, переодетый в революционную одежду, которая была на палаче, совершенно не задумался о том, что только что толкнул того на казнь, оставив на нем свой безупречно белый костюм аристократа. В его понимании человек, убивший девятьсот девяносто восемь других невинных людей и почти убивший ангела, спустившегося с небес, чтобы помогать людям, вполне заслуживал подобной участи.

***

Кроули потрясенно открыл рот. Он в удивлении и непонимании разглядывал крылья ангела, которые тот неохотно раскрыл перед ним, как только они оказались в квартире демона, арендованной еще в мирное, далекое от революции время.

Ангел сидел на роскошной кровати, глядя в сторону и не двигаясь, пока его крылья, занимающие все пространство, трепетали под чужим взглядом. Несмотря на то, что он явно был смущен ситуацией, все равно держался гордо, и даже крылья величественно глядели вверх. Кроули понимал, насколько сильно Азирафель разрушил собственные личные границы ради него. Еще никогда он не чувствовал такого доверия со стороны ангела. И после этого, разумеется, его желание сделать для пернатого чуда все что угодно лишь усиливалось.

И все эти невольные приятные мысли, а также лик святого ангела с раскрывшимися крыльями перебивало ужасное чувство, вставшее комом в горле, парализовавшее демона с головы до ног на долгие полчаса, в которые он неотрывно вглядывался в черные перья, так контрастно выделяющихся среди белоснежного пуха.

Он не мог вымолвить ни слова. В его душе переплелось слишком много противоречивых мыслей. Но главное, что вставало на первый план, это удушающее осознание того, что в этом непоправимом ужасе виноват именно он.

Кроули, падший так давно, все еще помнил, каково это – окунуться в кипящую серу, опалить крылья и навсегда лишиться возможности ощущать любовь. Стать демоном. Не прощаемым, забытым богом существом, чей вечный смысл существования заключается в причинении вреда и порождении ненависти.

Как он мог толкнуть Азирафеля, самого невинного ангела из всех, что он знал, своего единственного лучшего друга на…

Он даже в собственных мыслях не мог произнести этого слова.

– Это падение, Кроули, – Азирафель сам озвучил за него самое ужасное, что сейчас грохотало в его голове. – Я чувствую, как они сгорают одно за другим. Это невыносимо больно. Я даже представить не могу, каково было тебе, когда твои крылья сгорели полностью в один миг.

– Ох, ангел, – вздохнул Кроули. Он отмер и бросился к Азирафелю. Вблизи почерневшие перья выглядели еще хуже, чем на расстоянии. Можно было даже заметить смоляной блеск. – Прости! Прости, я не хотел этого, это все моя вина!

– Не стоит, дорогой, – сдержанно ответил Азирафель и скрыл, наконец, свои крылья, мигом застегнув спущенный с плеч темный камзол. Он видел, что демон не может оторвать от них взор, да и самого ангела нервировало созерцание черных перьев. – Хоть предложение и исходило от тебя, не нужно забывать, что выбор стоял за мной.

Кроули отошел от сидящего Азирафеля на несколько шагов и принялся бродить по комнате. Бессмысленная ходьба и кружение вокруг ангела часто приносили ему облегчение и успокоение, но сейчас не подействовало даже это.

– Как подобное могло произойти, Азирафель? – вопрошал Кроули, мечась из одного угла комнаты в другой. – Ведь мы не делали ничего такого, что могло бы навредить тебе. Я всегда тщательно следил за тем, о чем тебя попросить. Неужели ты кого-то убил?

– Нет! – ангел воскликнул так обиженно от того, что его вдруг обвинили в самом страшном из грехов, что Кроули невольно застыл, но потом снова продолжил мерить комнату шагами.

– Толкнул кого-то на самоубийство?

– Нет.

Азирафель на миг задумался, но потом вспомнил, что все же никто не покончил с собой в результате его действий. Наверное…

– О, неужели ты нашел женщину и…

Лицо Кроули вытянулось в удивлении, поднятые брови вновь пересекли лоб десятком морщин, и демон невольно покраснел от собственного предположения. Лезть в эту часть чужой жизни было слишком сильным перебором.

– Вовсе нет, Кроули! – ответил Азирафель, невольно поморщившись, и решил прекратить эти бессмысленные гадания. – Хватит, я и сам долго думал, из-за чего это произошло. Я не сделал ничего такого, чего не делал бы в последние тысячелетия. Ничего не изменилось, просто в один день перья вдруг почернели.

– А что ты делал в тот день? – спросил демон, по-прежнему надеясь, что сможет докопаться до истины.

Азирафелю вовсе не хотелось говорить, что в то время он обанкротил очередного предпринимателя, потому что тогда Кроули бы точно сделал вывод, что вся беда была в их соглашении.

Однако демон оказался умнее и догадался сам.

– Это все из-за меня, да?

Красноречивое молчание ангела и его отведенный в сторону взгляд ответили сами за себя, и Кроули невольно прикрыл рот ладонью.

– Это все из-за того, что я все эти годы заставлял тебя делать свою работу? Ты проклинал, сеял раздор, разворачивал войны, ты даже Елизавету свел с ума. О, Гос… ведь это я напрямую столкнул тебя с небес!

Кроули попятился от Азирафеля, будто таким образом мог вернуть тому утратившие белизну перья. Спокойствие ангела несколько сбивало его с толку. Конечно, он привык, что это небесное создание вообще невозможно вывести из себя, но ведь сейчас на кону стояла его собственная сущность. Ангел был у самого края, близок к тому, чтобы упасть с небес и провалиться в глубины ада. И самое ужасное – они оба даже не знали, сколько еще у них есть времени, прежде чем Азирафель окончательно утратит невинную чистоту своих крыльев.

– Перестань брать все на себя, – укоризненно произнес Азирафель, – да, возможно, всему виной и стала моя работа в… не совсем моей компетенции. Однако выполнял ее все же я. Закрой рот, никуда ты меня не толкал.

Демон действительно послушал Азирафеля, хотя собирался возразить, но ангел умел говорить таким тоном, которому невозможно было не подчиниться.

– С какой частотой они сгорают? – спросил Кроули, продолжив обвинять себя уже в своей голове, но решил сменить тему, чтобы не злить ангела.

– Несколько лет назад их было три. Потом добавились еще два. И сегодня, когда я сидел в камере, почувствовал, как сгорело еще четыре.

– Слишком много… – протянул Кроули в негодовании. Он надеялся на менее быструю реакцию.

Несколько минут они провели в молчании. Кроули смотрел в стену и продолжал невольно переминаться с ноги на ногу, то теребя пальцами дужку очков, то поправляя пальцами уже давно испорченную укладку. Азирафель же излучал собой истинный образец спокойствия. Он сидел с ровной спиной, положив ладони на колени, и наблюдал за метаниями демона с удивительным равнодушием.

На самом же деле в голове ангела творился неописуемый хаос. В глубине души он все же тайно надеялся на то, что у Кроули окажется чудесное знание о том, как можно его спасти. Но увы, иначе бы все падшие могли вновь стать ангелами и вернуться в рай, а этого за последние века так и не произошло, поэтому что-то подсказывало Азирафелю, что пути обратно не существует.

– Я думаю, мы можем просто забыть об этом, – начал было Азирафель, но Кроули встрепенулся от его слов и шагнул в сторону ангела.

– Забыть?! – вновь прошипел он, едва ли не показывая изо рта свой змеиный язык. – Ты хоть слышишь, о чем говоришь, ангел? Ты медленно, но верно падаешь вниз! Тихонько спускаешься по наклонной, если тебе будет угодно! Процесс уже пошел, он прогрессирует и его невозможно остановить!

– Стоит ли тогда впадать в истерику? – укоризненно произнес Азирафель. Он терпеть не мог, когда демон заводился и начинал плеваться ядом во все стороны. В подобные моменты от него исходила самая настоящая адская аура, которая затмевала собой даже сияющую ангельскую благодать.

Кроули в ответ лишь обиженно на него посмотрел. Они оба сейчас были на взводе и мало думали о том, как бы случайно не задеть друг друга необдуманным словом.

– Это все моя вина, ангел, – демон видел во всей сложившейся ситуации лишь одно разумное объяснение. И к сожалению, решение было слишком простым, но невероятно тяжелым и болезненным. – Я плохо влияю на тебя. Мое присутствие. Твои перья начали чернеть, когда мы встретились, а сегодня стоило мне появиться в Бастилии, как сгорело еще одно твое перо. Вероятно, моя демоническая аура заражает тебя.

– Но это же полный бред, Кроули, мы с тобой знакомы почти шесть тысячелетий, а крылья начали выгорать только сейчас, – возразил Азирафель, хотя идея Кроули и показалась ему логичной. Хотя бы потому, что других вариантов в его голове не было.

– Мы должны перестать общаться, ангел.

Азирафелю показалось, что в голосе демона послышался всхлип, но за темными очками не было видно его истинных эмоций.

– Тебе не кажется, что это слишком радикальное решение? – встрепенулся Азирафель и встал с кровати, шагая к демону.

Но Кроули вдруг отшатнулся от него, словно Азирафель был чумным, и демон боялся заразиться. На его лице отразился истинный ужас, он даже выставил перед собой руки.

– Я отравляю тебя! – воскликнул Кроули в отчаянии. Азирафель понял, что еще немного и рухнут последние с трудом сдерживаемые барьеры весьма эмоционального демона, и у него начнется настоящая истерика. – Толкаю в пропасть, сжигаю твои крылья!

Ангел попытался сделать к Кроули еще один бесполезный шаг, но демон неожиданно оттолкнул его.

– Послушай, Кроули, я не согласен с этим, – Азирафель нахмурился. Несмотря на то, что его терзал страх неизвестной судьбы, он совершенно не хотел лишаться своего единственного друга, а особенно сейчас, когда выяснил, насколько тот им дорожит. – Послушай, мы найдем другой выход, главное держаться вместе.

– Нет! – Кроули, казалось, даже не слышал его, продолжая трястись и пятиться от ангела. – Нет, это невозможно! Я должен скрыться, уйти! Прочь с этой земли, туда, где я не смогу тебя достать, где моя аура не сможет нанести тебе вред. Ты должен забыть обо мне и никогда не вспоминать.

Азирафель, наконец, схватил совсем обезумевшего демона за плечи и тряхнул несколько раз, чтобы привести в чувство.

– Хватит нести бред, Кроули, я не позволю тебе оставить меня!

Но Кроули оттолкнул его, приложив все свои демонические усилия. Впервые Азирафель в реальности ощутил мощь демона. Оказывается, Кроули никогда не был груб с ним, ровно до этого момента. Теперь же Азирафель упал на пол, больно ударившись. Он поднял глаза и увидел, как демон, сам удивленный своим поступком, попятился от него.

– Не ищи меня, Азирафель. Мы больше никогда не должны видеться, я – твое падение. И я не могу этого допустить, ведь ты мой друг.

С этими словами демон щелкнул пальцами и вмиг растворился в воздухе. Исчезла даже его темная аура, которая успела охватить добрую половину Парижа и наверняка усилить творившиеся в нем волнения.

Азирафель больше не чувствовал Кроули рядом с собой. Его не было нигде, по крайней мере, во Франции точно. Ангел в отчаянии сжал кулаки. Кроули бросил его, эгоистично сбежав. Пусть из самых благих намерений, но все же он не дал им никакого шанса попытаться разрулить эту ситуацию.

Он не знал, что ему делать. Обижаться на демона было бесполезно. Тот и так покинул его и судя по всему даже не собирался возвращаться. А стало быть о его обиде и не узнал бы. Да и наверняка он был к ней готов. Искать Кроули тоже не имело смысла. Азирафель по опыту знал, что если демон не хочет, чтобы его нашли, то этого не случится. В конце концов, на крайний случай он спустится в ад, куда Азирафель не сможет попасть.

Ангел огляделся – Кроули бросил его в собственной же квартире. Даже в такой ситуации Азирафель в первую очередь забеспокоился о том, что демону теперь элементарно негде переночевать, поесть или переждать плохую погоду.