Текст книги "Double love (СИ)"
Автор книги: Iwilia London
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
23.
Бэтифорд отошел от шока первым, Билл понял это по тому, как молодой человек рванул прочь. Бэти не хотел ничего слушать, больше не мог смотреть в карие глаза и видеть Его лицо. Эта встреча была еще неожиданнее той, которая случилась несколько дней назад, когда парень узнал в байкере Тома. Сердце билось в горле, он бежал так быстро, как только мог, хоть и не умел бегать совсем. Позади послышались крики полицейского и, вроде как, голос Билла. Но Бэти не остановится. Страх вернуться в прошлое, вновь стать никем для тех, кого любишь… Ненависть и злость сменились на чувство полной безнадеги, появилось ощущение собственного ничтожества. В голове стучала лишь одна мысль: «Беги!»
Кварталы сменялись, дыхание уже давно сбилось, волосы растрепались, одежда запачкана. Прохожие то и дело ругались на юношу, который натыкался на них с ошарашенным видом и мчался непонятно куда. В глазах этого существа плескался страх и невиданная грусть.
Бэтифорд остановился только тогда, когда дышать стало просто невозможно, бок сводило от боли. Он нагнулся, утыкаясь ладонями в колени и стараясь отдышаться. Сумка слетела с плеча и плюхнулась на землю. Вокруг не было никого и это радовало. Только сейчас слезы как-то резко хлынули из глаз… Влага просто скользила по щекам, вызывая гадкое чувство жжения. Бэтифорд присел на колени, роняя лицо в ладони и тихо всхлипывая. Тело ломило от боли, ноги гудели. В голове бардак.
Тихие шаги. Взгляд, полный сожаления и тоски. Он присел, осторожно обнимая юношу, притягивая к себе.
– Прости… – Билл держал красивое лицо в ладонях, целовал мокрую кожу. – Прости, ради Бога! – тихо-тихо.
– Не трогай… – просит.
– Не могу не трогать… Соскучился ведь… – грустно усмехается, сильнее стискивая тонкое тело в своих руках.
– Не надо… – слезы с новой силой брызнули из глаз. – Я не звал тебя сейчас… – задыхается от собственных эмоций. – А когда звал, ты не слышал…
Билл с силой сжал глаза, не давая волю слезам, сдерживаясь из последних сил. Не может он сейчас плакать. Не должен. Но простая фраза, произнесенная мальчишкой, который захлебывается в собственных слезах и боли, ворвалась в душу вороватым ураганом…
– Ушел… Ты ушел…
А Билл сильнее стискивал зубы, чувствуя боль в челюсти. В его руках дрожал взрослый парень, который сейчас казался все тем же зверенышем, брошенным всеми мальчишкой.
– Вы оба…
Они сидели на холодном асфальте в безлюдном переулке, всхлипы становились все тише, а сердцебиение спокойнее. Билл гладил парня по коротким прядям, иногда сжимал их в ладони. Его взгляд был устремлен куда-то вперед, внутри становилось легче. В его руках уже почти спокойно сидел Бэтифорд, только вздыхал изредка.
– Мне надо домой… – шептал брюнет, прижимаясь к сильному мужчине.
– Я могу подвезти…
– Были вы с Томом моими любовниками, а стали таксистами… – усмехнулся, отстраняясь и впервые за эти минуты осмысленно заглядывая в глаза напротив.
– Бэти, а ты домой спешишь? Может, прокатимся, поговорим?
– Поговорим?
– И прокатимся.
Когда парни добрались до брошенного прямо на дороге автомобиля, то им пришлось объясняться с полицейским. Мужчина накатал на них огромный рапорт и выписал несколько штрафов. После выяснения обстоятельств парни все-таки сели в автомобиль и наконец-таки тронулись с места.
Билл явно нервничал. Он только сейчас начал осмысливать ситуацию. Оказывается, у судьбы отменное чувство юмора и прямое тому доказательству сидит на заднем сиденье. Бэтифорд будто принципиально не захотел садиться рядом. Блондин вообще чувствовал себя неоднозначно. Вроде и рад встрече, а с другой стороны, как-то прошла она не очень радужно.
– Куришь? – голос Билла почему-то сел, пришлось прокашляться.
–Да, но не сейчас, – Бэти смотрел в окно, сжимая в руках лямку от сумки. Хотелось задать тысячу вопросов и рассказать сотню историй о том, как он жил до этой встречи. В груди сидела обида и даже немного злости, но вообще-то сейчас он еле-еле сдерживал свою улыбку. Вообще, он был счастлив. Только что стал. Сердце беспомощно билось в груди, ведь автомобиль, в котором он сейчас едет, ведет один из его любимых мужчин. О причинах их встречи думать не хотелось и, вообще, не было возможности. Бэти разглядывал руки, плечи, правую сторону лица. Видел, что Билл нервничает, наверно, даже немного злорадствовал.
– Ты в каком сейчас классе?
– Заканчиваю в этом году.
– Потом куда? – Билл не мог больше терпеть тишину салона, вместе с тем руки так дрожали, что не удавалось прикурить, сигарета, зажатая в губах, подрагивала.
– На экономику или право, – улыбнулся, наблюдая за тем, как из красивой руки выпала зажигалка.
– Все серьезно… – Билл глядел на дорогу, немого расстроившись, что сейчас ему точно не покурить. Но его удивил поступок старого друга, который поднял зажигалку и все-таки исполнил желание молодого мужчины. – Спасибо.
Бэтифорд вернулся назад на свое сидение и как-то странно улыбнулся, сжимая в руках зажигалку. Этот день дается ему непросто, и кто знает, какие еще чудеса с ним сегодня приключатся? Тишина теперь перестала быть неловкой, тихий рокот мотора успокаивал. Биллу даже удалось немного расслабиться, дорога теперь не казалась такой бесконечной. Пришлось открыть окно, чтобы сигаретный дым не заполонил весь салон. Мужчина вез их в одно место, которое они с Томом посещали очень часто, почти с самого приезда влюбившись в него.
Автомобиль уже давно выехал за пределы шумного «муравейника», а теперь еще и свернул с асфальтированной дороги на проселочную. Бэтифорд был впервые в этих местах, он вообще не думал, что в пределах Лос-Анджелеса есть что-то подобное. За время пребывания в этом городе у него появилось стойкое ощущение того, что тут не место зеленым лесам и, вообще, тут не осталось участков настоящей, дикой природы.
Они минули несколько горных возвышенностей, которые были покрыты зеленой травой, и лишь изредка можно было заметить голые камни. Далее снова показался асфальт, автомобиль плавно скользил по нагретому полотну, а в салоне все так же покоилась тишина.
Бэтифорд разглядывал дорогу за окном и совсем потерял счет времени. Ему было просто хорошо рядом с этим человеком. Несмотря на драку… Несмотря на трехлетний перерыв в общении и многое другое. На сердце, конечно, пылью лежала тоска, а где-то в самом его эпицентре разгоралась страсть. Бэти и не думал, что на смену злости и свирепой ярости может придти что-то похожее на те прошлые чувства. И щеки почему-то по-старому привычно вспыхнули красным...
– Тут поговорим или выйдем? – Билл так и смотрел перед собой, когда они, наконец, добрались до места.
– Куда ты меня привез? – вздохнул, разглядывая пейзаж за окном.
– Это наше с Томом место... Тут мне спокойней.
– Идем тогда на улицу...
Бэтифорд вылез из машины, захлопнул дверцу и потянулся, вытягивая руки вверх и чуть прогибаясь.
– Том сказал, что красивее тебя он еще не встречал... – Билл разглядывал парня и полностью признавал правоту брата. Бэтифорд по-хитрому улыбнулся.
– А как же ты? – смотрел, как тонкие пальцы перехватывают сигарету и подносят ее к пухлым губам. Щелчок зажигалки. Огонек.
– А я его брат, – усмехается, выдыхая дым, – моя красота несравнима.
– Ты изменился.
– В чем? Волосы сами отросли, мне оставалось только красить.
– Татуировки новые, дурацкий пирсинг в носу...
– Ни первое, ни второе мне никак не мешает! – улыбнулся, стряхивая с сигареты пепел.
– Так вы с Томом... Любовники? – изогнул бровь, глядя прямо в глаза мужчины.
Билл рассмеялся, выкидывая недокуренную сигарету в сторону. Он медленно подошел к парню, близко-близко, заставляя его чувствовать запах сигаретный дым.
– Мы с ним просто трахаемся... Иногда... – глаза в глаза. – Мы не смогли без тебя... Быть вместе не смогли... – серьезный тон.
Бэтифорд отвел взгляд, теряясь под серьезным взглядом. Билл медленно поднял ладонь, касаясь пальцами гладкой кожи.
– Изумительный... – шепчет. – Том был прав...
Бэтифорд шумно сглотнул, прикрывая глаза и почему-то облизывая губы. Он дышал через раз. Мужчина разглядывал его бледное лицо, чувствовал, что теряет остатки самоконтроля. Хотя какой к чертям самоконтроль? Перед ним стоял чертовски сексуальный парень, который явно ждет поцелуя.
– А ты с кем спал? – Билл прошептал это на его ушко.
– У меня не было секса... Все эти годы...
Билл отстранился, отмечая про себя, что парень так и стоит с закрытыми глазами.
– Хочешь?
– Зачем? – Бэти открыл глаза, прошептав, срывая дыхание.
– А я хочу... – Билл провел ладонями по его талии, сжимая, чувствуя, как напряглось молодое тело. – Знаешь, сколько раз я мечтал лечь под тебя? – Бэти сильнее задрожал. – Мечтал трахать тебя в то время, пока мой брат засаживает мне...
– Так нельзя...
– Тебя возбуждают мои слова. Помнишь, какой был наш последний раз? – ладони плавно съехали с талии на упругие ягодицы. – Мы с Томом... В твою дырочку... Я бы с удовольствием повторил.
– Я жалок... – выдыхает, зажмуриваясь. Дрожит, понимая, что возможности сдерживаться больше нет. Даже гордость пала. – Я хочу... – вдох. – Вас! – выдох.
– Это нормально... – шепчет в его губы. Коротко целует, сжимая в ладонях его задницу. – Помнишь? – кусает за щечку. – Какая разница другим... Мы так хотим...
– Мы?
– Том считает, что ты считаешь его мразью...
– Считает, считаешь... – усмехнулся. – Да, он прав... Он поступил, как последняя мразь. Только мне почему-то кажется, что у него на это были свои причины.
– Оправдываешь его... До сих пор любишь?
– Вас обоих – да,– в самые губы. Билл на секунду схватил его нижнюю губку.
– Черт, живо скажи мне, что мы можем попробовать начать все заново...
– Только если втроем... – обнимает.
– Мне тебя трахнуть прямо тут или на заднем сидении? – кусает за ухо.
– Где захочешь, а меня – куда захочешь...
– Это неправильно... – улыбается, отдаваясь объятьям.
На заднем сиденье было не так много места, но какая разница. Раздеваться начали уже на улице. И благо, что братьям это место нравилось его безлюдностью, тишиной и несоизмеримой ни с чем красотой. Хотя красота сейчас вообще не имела смысла. А вот два уже голых тела на заднем сиденье были куда интересней местного пейзажа. Оба любовника отдавались друг другу с неподдельным остервенением, впиваясь во влажные губы, сталкиваясь носами и громко вздыхая. Они соприкасались телами, прижимаясь, оплетая друг друга ногами и руками, умудряясь в самых неудобных позах дарить удовольствие.
Билл проклинал свои волосы, которые лезли и в его лицо, и мешали Бэтифорду, который начинал посмеиваться, отплевываться от белых прядей. Блондин жадно всасывал сладкие губки, не забывая проникать языком в горячий рот. На что парень, который лежал под ним, отвечал укусами и тихими постанываниями. В эти моменты все прошлое отошло на второй план, оставаясь где-то позади, становясь неважным. Наверно, желание начать все сначала было настолько сильным, что все проблемы сами собой уходили. Чувства обострялись, тела потихоньку вспоминали забытые движения, прикосновения, звуки.
Билл отстранился от молодого тела, заглядывая в золотые, с зеленой россыпью, глаза. Бэтифорд тяжело дышал, а к бледному лицу прилипли черные пряди, кожа блестела от пота. Парень раскрывал губы, которые казались краснее обычного, а в самом уголке нижней уже красовался укус, что немного кровоточил.
– Я хочу тебя... – двинул бедрами, скользя членом по тощему бедру.
– А отсосешь мне? – облизнул губы.
Билл брал в рот, заглатывая до самого основания, быстро скользя языком по горячей плоти. Бэти изгибался, подкидывая бедра. Он держал мужчину за волосы, натягивая на свой член, заставляя жмуриться от нехватки воздуха. Ему нравилось смотреть на искаженное страстью лицо, знать, что младший Трюмпер подчиняется, прогибается, отдается и берет.
Смазка обнаружилась в бардачке, там же, где и презервативы. Билл сел, откидываясь на спинку и помогая парню усесться на свои колени. Бэтифорд прильнул к красивому ушку, кусая, путаясь в белых волосах, убирая их с красивого лица. Младший Трюмпер довольно улыбался, поглаживая любовника по талии, по плоскому животику, по бедрам. Бэти взял флакончик со смазкой, открыл его и, прижавшись грудью к груди мужчины, оттопырил свой зад. Он широко улыбнулся, чувствуя, как мужские пальцы начинают растирать по его промежности гель, чуть надавливая, но не проникая.
Бэтифорд отложил флакончик, взяв в ладонь упаковку, разрывая ее и доставая презерватив. Он раскатал резинку по твердому стволу, провел по нему вниз-вверх, резко вздрогнув, когда пальцы проникли в его тугое отверстие. Билл начал быстро двигать пальцами в горячей дырочке, но не долго, перемещая ладони с ягодиц на талию. Он помог брюнету приподняться над собственным пахом в тот момент, когда Бэти начал насаживаться на твердый ствол. Парень изогнулся, расслабляясь в крепких руках, впуская в себя жаркую головку. Билл рвано выдохнул, прикрывая глаза, отдаваясь ощущениям, которые концентрировались в паху. Член легко проник в горячее тело, даря прекрасные ощущения. Бэтифорд начал осторожно раскачиваться, держась за крепкие плечи, разглядывая любимое лицо, улыбаясь. Он начал подниматься вверх, чувствуя, что легкая боль уже почти прошла. Билл сжал его талию, заставляя вновь насадиться, прижимаясь губами к длинной шее, на что брюнет смешно фыркнул, начиная быстро насаживаться на член. Он резко поднимался и так же быстро опускался, впиваясь пальцами в потную грудь. Блондин водил ладонями по гибкой спинке, спуская пальцы к упругим ягодицам, сжимая, оттягивая их в стороны.
Наслаждение бродило по потным телам, заставляя обоих сбивчиво постанывать и рвано выдыхать. Они прижимались друг к другу, целовались, даря улыбки и касания. В один момент Бэти просто прижался лбом ко лбу мужчины и начал смотреть в темные глаза. Движения замедлились, стали более тягучими, жаркими. Держаться больше не было сил, но не хотелось останавливаться, разбивать этот хрупкий момент, мир, который мог бы и не настать...
– Расскажешь? – Бэтифорд гладил мужчину по груди, прижимаясь лицом к влажному плечу.
– О чем? – Билл курил, глядя на любимый пейзаж. В салоне было слишком жарко, пришлось открыть дверь, но одеваться было лень. Теплый ветерок приятно гулял по влажной от пота коже, смывал запахи.
– Что с вами было тогда? – провел пальцем по расслабленному прессу. – Ну, после того, как мой отец тебя избил.
– Ну, Том, когда пришел, знаешь, сказал, что все кончено, – выдыхает дым, щурясь. – Я лежал избитый, все болело... Потом, когда меня выписали, мы сразу же уехали в Берлин. О тебе Том запретил говорить, упоминать и так далее. Я видел, как он мучается, Бэти... От своего решения мучается. Ты пойми, он тебя тоже любит, просто думает, что обязан оберегать только меня, а на себя – плевать. Он согласился быть моим любовником, мы даже около двух месяцев провстречались. Ну, свидания, подарки... Только это все такой бред, Бэти... – делает последнюю затяжку, глядя на тлеющий окурок, выдыхает дым. – То, что природой является неестественно, для адекватного человека естественным не станет. Мы не смогли...
Бэтифорд поцеловал мужчину в щеку, заглядывая в его глаза, вздыхая.
– Ты был расстроен?
– Это я ему сказал, что пора завязывать. Том поддержал, но о тебе говорить так и не хотел. Я знаю, что он пытался справиться в одиночку, знаю, что страдал... Он все три года твоего имени не называл. А тут... Неделю назад вдруг сказал, что встретил тебя. Бэти, если бы он мог, он бы сожрал сам себя со всем своим дерьмом...
Билл выкинул окурок, обнимая двумя руками теплое тело брюнета. Они сидели молча еще некоторое время, пока Бэтифорд не вспомнил, что ему уже давно пора быть дома. Трюмпер довез его до ближайшей к дому остановке, попрощался, оставляя свой номер. Они договорились, что пока что ничего не станут говорить Тому об их встрече, давая время на переваривание ситуации.
24.
Том не видел брата следующие три дня, младший уезжал на работу с самого утра и мог приходить поздней ночью. Конечно, мужчина понимал, что Билл злится из-за скандала, из-за пощечины, но поделать ничего не мог. Он так же знал, что к нему сейчас без толку подходить, спрашивать, просить прощения... Хотя должен ли он просить прощение?
Внутри мужчины все переворачивалось. Он снова не понимал, почему сердце трелью бьется только от одной мысли о кареглазом парне. Бэтифорд будто во второй раз влюбил его в себя, крадучись пробрался в его побитое временем сердце и нагло устроился в нем. Тому было страшно думать о том, что он на самом деле мог влюбиться, растормошить все то, что прятал эти долгие годы. Теперь ему каждые двадцать минут на ум приходили коварные мыслишки: найти парня, признаться, правда, пока не совсем понятно в чем.
Том любит брата и ему этого должно быть достаточно. Брат – последнее и единственное, что осталось от целой семьи. Он считал, что априори не может любить кого-то еще, кроме брата. Томас по натуре своей был верным до конца, и любовь к брату не могла делиться на двоих. Но его мучили те мысли, что приходят к нему стабильно вот уже чуть больше недели. А что если брат – это не тот человек, которого стоит так слепо любить? То есть, что если он не один? Ведь к Бэтифорду тоже что-то есть... Всегда было. Возможно, что всегда.
За последние несколько лет из двоих братьев адаптироваться к нынешней жизни смог только младший. Нет, дело не в том, что когда-то случилась история с Бэтифордом, даже не в том, что Том запрещал себе произносить его имя, дело было в другом... То лето сломало его. По настоящему сломало. Том перенес смерть родителей, признание брата и то самое лето... И каждое из этих событий далось нелегко, но только последнее сломало его. Том в один миг принял решение – расстаться с мальчишкой, унизить, обидеть до глубины души и растоптать. Это случилось само собой без каких-либо глубоких раздумий, мужчина ведь был напуган, боялся за брата, боялся за его здоровье и за то, что их могут посадить. Любовь к брату и огромное желание защищать его – вот, что подтолкнуло его к тому решению, которое его потом и добьет. Отказаться от Бэтифорда было не сложно, было сложно идти вразрез со своими желаниями... Том сломался. Он все так же ухаживал за братом после его выписки, обещал быть рядом, любить, но внутри его кипел чан с тоской по юному мальчишке. Ему приходилось быть с Биллом, тем самым часто обманывать его в том, что ничего страшного не произошло, а дальше все точно будет хорошо. А младший наверно все видел, ведь в один день он просто попросил остановиться, перестать играть друг для друга этот затянувшийся спектакль. Том тогда был очень благодарен младшему за этот шаг.
А потом начались проблемы на работе, и Том с головой ушел в нее, решая их. Так прошел первый год. Чувства к мальчишке, чье имя мужчина не произносил в слух ни разу, теплились где-то внутри, но оставались под запретом разглашения. Билл не раз пытался поговорить об этом, но успеха так и не добился. Редкий секс между ними все-таки случался, но был он каким-то неинтересным, да и больше походил на обычный выброс эмоций.
Переезд в Лос-Анджелес стал спонтанным, но вместе с тем кое-что изменил в жизни обоих мужчин. Том снова занялся автомастерскими, заправками и небольшими закусочными, а Билл расширил свой бизнес и теперь занимался не только поиском моделей, но и выпускал несколько собственных линий одежды. В мире моды он ощущал себя, словно рыба в воде, и быстро адаптировался к новым условиям жизни. Том же чувствовал себя в этом огромном городе чужим и долгое время не мог найти подходящий для себя круг общения. А потом, так же спонтанно, как и переезд, Том решил пересесть с автомобиля на мотоцикл, а вместе с этими изменениями пришли и новые знакомые. Стало немного легче...
– Я вам уже говорил о том, чтобы вы катились на все четыре стороны? – Билл вошел в гостиную, не обращая на брата никакого внимания. – Так вот, я вам повторяю: катитесь на все четыре стороны! За такую цену я сам слетаю в Африку и соберу этот самый бамбук, ясно?! – он начал стягивать с себя футболку, пытаясь не отрывать телефон от уха. – Что значит, не растет бамбук в Африке? Это вы меня сейчас тупым назвали? – сел на диван, стаскивая с ног джинсы. – Я все сказал! Катитесь на все четыре стороны!
Билл откинул трубку на кофейный столик и откинулся на спинку дивана. Том щелкнул пультом и выключил телевизор, глядя на брата. Младший сидел с закрытыми глазами и как-то резко выдыхал. Ресницы подрагивали, а толстые бровки хмурились.
– Не смотри на меня так... – Билл открыл глаза и, наконец, оглянулся к брату.
– Прости меня? – Том придвинулся к нему, осторожно притягивая к себе и обнимая.
– Я люблю тебя... – Билл вздохнул, утопая в братских объятиях. – Просто с появлением Бэти, ты каким-то нервным стал.
– Прости, а? – погладил его по светлым волосам. – Ты прав, я сам не свой и это... Прости...
– Да простил я тебя уже давно... Давай сегодня устроим совместный ужин?
– Если ты хочешь...
– У меня для тебя есть подарок, поэтому да, хочу. Ты приготовишь что-нибудь?
– Что за подарок? – нахмурился, а младший только по-хитрому улыбнулся, закусывая нижнюю губу.
– Готовь, а все остальное оставь мне, – он коснулся губами его виска. – К восьми буду дома, жди!
Бэтифорд был посажен под домашний арест за то, что пропустил уроки и появился дома только под вечер. Теперь Клаус доставлял его до школы и забирал после уроков, не позволяя куда-либо ходить одному. Он вообще заметил, что его сын стал каким-то другим, не своим, в глазах его появилось что-то странное, что-то, что вот-вот должно вырваться на свободу.
Парень скучающе смотрел в окно, вновь не слушая учителя по истории, когда на его телефон пришла долгожданная смс.
«Бэти, отец и сегодня тебя со школы забирает?!»
Ответ парень написал меньше, чем за тридцать секунд.
«А как же? Забирает. А у тебя есть предложения?!»
– Мистер Каулитц, вы чем там занимаетесь?! – учительница отвлеклась от темы урока. – Еще одно замечание и я выгоню вас из класса!
– Простите...
Он убрал мобильник на колени, делая вид, что внимательно слушает. А потом пришла новая смс.
«Том готовит ужин, я обещал ему подарок – тебя.»
«Ты рассказал ему о нашей встрече?!»
«Нет, я не уточнял, что за подарок!»
«Я согласен, но мне из дома будет не выбраться...»
«Тогда я заберу тебя прямо сейчас!»
– Каулитц, пошел вон из класса!
Бэти довольно улыбнулся и встал, убирая тетрадь в сумку. Он вышел из класса, на ходу набирая смс: «Жду тебя у главного входа!»
Билл приехал спустя двадцать минут. Бэтифорд садился в его тачку под изучающие взгляды школьников, он почему-то не считал нужным скрывать что-то или прятаться. Поэтому, как только он очутился рядом с улыбающимся блондином, он тут же потянулся за поцелуем.
– И я рад тебя видеть, Бэти! – Билл вновь прильнул к его губам, глубоко целуя. – Но я думаю, что эта парочка, – кивает на учениц, что сидят на скамейке прямо перед машиной, – вот-вот кинется разносить по всей школе наш с тобой поцелуй.
– Да плевать... – Бэтифорд изогнул бровь и хитро прищурился, облизнув верхнюю губу. Он чувствовал себя таким свободным и даже взрослым. Рядом с Биллом не хотелось больше слушаться родителей, подчиняться отцу и ходить на эти дурацкие консультации. А тот факт, что его забирает взрослый красивый мужчина, ему только льстит, и он не хотел прятать то, чем до ужаса гордится.
– Мы прямо сейчас к вам? – Бэти прильнул к плечу мужчины, целуя его в шею.
– Я же за рулем... – посмеивается, но не отталкивает. – Нет, сначала по рабочим делам, мне нужен бамбук.
– Бамбук? – парень прикусил мочку уха, поглаживая ладонью колено мужчины.
– Один мой заказчик хочет оформить свой показ в японском стиле, поэтому... Нужен бамбук.
Бэтифорд смотрел на мужчину влюбленными глазами, радуясь тому, что его не отталкивают. Он гладил, ласкал пальцами, целовал в шею. Билл только и мог, что расслабленно откинуться в кресле да следить за дорогой.
– Я хочу тебя... – шепчет на самое ухо.
– По моим планам сегодня вечером должен быть секс...
– А я и вечером, и сейчас! – скользнул ладонью к ширинке. – Очень хочу... – он отстранился немного, чтобы расстегнуть молнию.
– Можешь отсосать мне... – Билл остановил машину, вставая в небольшой пробке. Бэти достал чуть возбужденный орган и начал поглаживать его пальцами, глядя в лицо мужчины.
– Ты маленькая шлюшка... – шикнул, медленно продвигаясь в пробке. Еще пару метров и он сможет свернуть в нужный ему поворот.
– Да? – Бэти ухмыльнулся, облизывая собственные губы и приникая к горячей плоти. Он погладил языком мягкую кожицу, отстранился, вновь облизываясь и заглядывая в довольные глаза блондина.
Бэтифорд брал глубоко, наслаждаясь и запахом, и вкусом, играясь кончиком язычка с дырочкой. Он вылизывал, собирал смазку, вновь вбирал, сжимая губами. Ствол уже давно увеличился в размерах, показывая всю свою красоту. Билл еле-еле следил за дорогой, остатками мозга понимая, что нужно срочно съехать на обочину. Он осторожно выдыхал, поглаживая темную макушку. Его будоражила мысль, что сейчас ему делает минет тот самый, когда-то совсем не опытный, мальчишка. Мурашки ползли по всему телу, дыхание обрывалось на вздохе.
– Черт, Бэти... – Билл все-таки вывернул руль, сворачивая на обочину. Он толкнулся бедрами, заставляя парня взять во весь размер. Длинные пальцы впились в черные локоны, контролируя каждое движение.
Билл кончил скоро, изливаясь в рот Бэтифорда, а затем притягивая дрожащего парня к себе и целуя, дурея от вкуса поцелуя. Они грубо ласкались, жадно тискаясь и обнимаясь. Казалось, что еще чуть-чуть и все может перерасти во что-то большее. Бэтифорд ойкнул, когда мужчина залез ладонью в его штаны и начал быстро дрочить, одновременно с упоением вылизывая его рот. Парень громко вскрикнул, кончая в ладонь блондина...
Том прошелся по квартире, вновь оглядывая идеальный порядок, которым теперь занимается только он, потому что у младшего не хватает ни времени, ни способностей к созданию уютного порядка. Зато Билл умел разводить творческий беспорядок, в этом ему не было равных.
Дверной замок щелкнул в тот момент, когда мужчина собирался накрывать на стол. Том вздохнул, продолжая раскладывать посуду по столу. С его настроением было что-то не то, не хотелось кушать, даже брата почему-то видеть не хотелось. Но пришлось.
– Отлично! – Билл подошел к старшему, обнимая его за талию, целуя в щеку. – Идем в душ, а потом накроем...
– Я недавно оттуда... Вон волосы еще не высохли, – устроил свои ладони на краю стола, глядя в довольные глаза брата. – Чего ты такой радостный?
– А ты чего такой? Ну, хмурый...
– Устал чего-то...
– Ладно, я тогда пойду в душ, а ты накрывай на стол...
Том покосился на брата, который поспешил удалиться в сторону... Так, а почему он свернул в сторону входной двери?
– Билл, ты к соседям, что ли? Ванная комната в другой стороне! – усмехнулся, подходя к шкафу.
– Подарок сейчас или попозже? – Билл снова оказался в дверном проеме. Том закатил глаза, улыбаясь.
– Ну, сейчас...
– Ладно, я в душ, буду не скоро... – проговорил и удалился.
– А подарок? – Том удивленно взглянул в пустой дверной проем, слушая, как дверь в ванную комнату захлопнулась. – Странный... – отвернулся к шкафчикам с посудой.
– Извини, бантика не было...
Том застыл. Голос был тихим, но лучше плетей бил по слуху. Он медленно оглянулся. В дверях стоял Бэтифорд. Красивый.
– Извини, говорю, бантика не нашли... – парень чувствовал себя неловко под изучающим взглядом.
– Откуда ты... – выдох.
– Так с Германии, я немец... Глупая шутка, да?
– И не говори... – опустил тарелку на стол, считая, что вот-вот разобьет ее, ведь руки предательски задрожали.
– Совсем молчать?
– Я не... – вдох. – Не об этом... Я... Черт! – Том сел на стул, проходясь ладонями по лицу. Внутри что-то ныло. Дышать было все сложнее. – Ты... Откуда ты тут?
– Ну, подарок же... – Бэтифорд отступил на шаг, чувствуя, что вот-вот рванет к выходу, потому что страх накрывал с головой. – Без бантика... – совсем тихо.
– Да плевать мне на этот бантик! – подскочил, одной рукой сбивая всю посуду со стола. – Ты... Ты не понимаешь, что ли? – бешеные глаза, а в них тоска и страх. Непонятный обоим страх. – Ты... Тут? Откуда?
– Поговорить пришел... Но... Я могу уйти.
– Стой же ты... – выдохнул, отходя к окну, отворачиваясь. Сердце билось быстро-быстро. Он вдруг понял, что боится этого парня. Боится, что Бэти начнет обвинять, говорить о том, какая Том мразь и все в подобном духе. Этого мужчина бы не выдержал.
– Том, мне тяжело говорить с твоей спиной... – только сейчас вошел на кухню. – Том, мне вообще очень тяжело разговаривать...
– Том-Том... – грустно усмехается. – Может, тебе и не стоит со мной разговаривать? – продолжил пялиться в окно, потому что смотреть в карие глаза не было сил. Боль в груди плыла волнами.
– Зачем ты так? Ну, зачем? Я же пришел...
– Я не звал! – немного грубо. – Прости...
– За грубость?
– За боль...
Никто не узнает, сколько сил потребовалось Тому, чтобы обернуться. Он взглянул в пшеничные глаза, и сердце екнуло, вновь пропуская удар. Бэти стоял от него в нескольких шагах, но сил на эти шаги точно не было. В ногах ужасная слабость, мыслей в голове нет. Сердце колотится о ребра, просится наружу.
– Зачем ты мне тогда это все сказал? – шепотом.
Том дернул бровью, поджимая губы и все-таки отводя взгляд в сторону. Чувства, что томились в груди, вот-вот вырвутся наружу, ко всем чертям ломая грудную клетку.
– Бэтифорд, – голос дрожал, – не спрашивай... – развернулся, хватаясь за край стола.
– Ты меня любишь?
Один вопрос. Три слова и вопросительный знак. Том рухнул на колени. Внутри случился взрыв. Он терпел эти годы и старался быть сильным. Для брата. Для... Для кого-то. А чувства не удалось удержать. Он ведь старший брат, он не может любить кого-то другого. Ему нельзя. Он не мог. Не может. Не должен. Нет. Не сейчас.
Внутри что-что оборвалось от одного вопроса. В горле резко пересохло. Дрожь в теле, которое сейчас и не слушалось его. Голова кружилась, дыхания не было. Не мог он дышать. По телу бежали волны тока, боли, неприятного напряжения. Том тихо всхлипнул, пряча скупые мужские слезы. Он отворачивался, когда тонкие ладони ловили его лицо, пытались согреть, стереть влагу со щек.
Ему было больно. Он не слышал и не видел ничего. Устал. Ему было стыдно за свои слезы, ему казалось, что произнеси он положительный ответ на заданный вопрос, то сердце лопнет, ведь это бы обозначало, что он предает брата. Нельзя любить двоих. Нельзя. Он знал, что сейчас выглядит жалко, что не имел права срываться и показывать свою слабость, но сил стерпеть не было.
