Текст книги "Проклятый Пробуждать Силу Яростной Любви :: Том I (СИ)"

Автор книги: IV_is_Author

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Александр не читает. Он мрачно склонил голову и упёрся лбом на руку. Слепым взором смотрит на пустой стол прямо перед собой. Активно и тяжело думает, иногда поводя глазами то вон туда, то вот сюда.

Девчонки же этой ночью тоже не могут уснуть. Каждая в своей постели. Каждая в своей милой пижамке из маечки и шортиков. Каждая спрятавшись под лёгким, но возможно – надёжным, одеялом. И каждая: в молчаливо тёмной комнате.

А комнаты их сейчас, как и всегда, играют свою привычную роль отражения собственных юных хозяек. У Кати в комнате контролируемый, но беспорядок: одежда, хоть и расправленная, висит где попало, что-то даже валяется на полу. У Марии, конечно же, дела обстоят иначе: очень аккуратно, даже стул под столом, и всё в шкафах, и школьная сумка ровно приставлена к стене, на все молнии закрытая. У Софы и Лизы – относительный порядок, за исключением некоторых неаккуратностей, ну и школьные сумки распахнули свои рты. А ещё, если уж речь про эти сумки зашла: у Лизы она стоит на стуле, который только рядом со столом, а у Софы сумка приставлена к столу, а стул – он далековато от них, на нём висит школьная одежда. У Кати, к слову, стул чуть ли не у двери, но хоть к стене приставлен; а сумка прижата, разверзнутая, к кровати.

Но отставим ябедничество, тем более – вообще не это сейчас занимало девочек.

Мария вот, лёжа на спине, с удивлением и интересом смотрела, близенько к экрану, на статистику заряда батареи смартфона: та, судя по графику, быстро зарядились утром, в тот самый злосчастный момент, и больше не разряжалась! Маша поднимает телефон над собой. Крутит его, озадаченно осматривая. Подносит обратно к себе, и опять крутит, разглядывая. Смотрит снова на заряд. Ответа так не найти. Блокирует телефон. Кладёт на тумбочку. Ложится на бок, лицом к неразряжаемому напоминанию о происходящем. Глядит на него, размышляя.

У Елизаветы совсем иное настроение. Она свернулась калачиком, вся завернувшись в одеяло. Глаза её широко открыты – в глубоком шоке. Лиза часто и тяжело дышит. Она попыталась, как смогла, ещё больше съёжиться. Лицо отразило: бездну страха и бесконечную мольбу. Из глаз потекли крупные слёзы. Она зажмурила их в болезненном напряжении. Слёз стало только больше. Уткнула лицо в подушку. И – беззвучно зарыдала.

София же просто лежит на боку, глаза открыты, о чём-то тщательно думает. Поворачивается на спину, смотрит в потолок. Осторожно встаёт и выходит из своей комнаты. Идёт привычно тихонечко через проходной зал, где на разложенном диване негромко похрапывает бабушка. Софа идёт в ванну. Заходит. Щурясь от включенного собой же света, запирается. Проверяет, закрыла ли дверь, и ещё раз проверяет. И только потом превращается в эту странную – какую-то волшебную – форму. Софа, пытаясь определиться со своими чувствами, посмотрела на себя в зеркало.

А Екатерина лежит в постели и неоднозначно возбуждённо глядит на потолок. Резко скидывает одеяло, вскакивает, превращается в волшебницу. Включает свет, и почти не щурится! разве что чуть-чуть, – даже удивляется этому и смотрит на лампу. Но не долго это занимает её. Катя теперь восхищенно изучает себя в зеркале, которое на шкафу. Делает руками несколько усиленных ударов в воздухе. Едва не задела зеркало. Но то всё равно треснуло! Быстро опустила руки, отшатнувшись. Посмотрела с лёгким испугом на дверь из комнаты. Но тут же расслабилась. Вернула взгляд на зеркало. Ухмыльнулась. О чём-то, как будто даже мечтательно, соображая.

–

Автор: IV

Канал: t.me/LoveMagicSaga

Другое: t.me/IV_is_Author

10 :: Глава 02 :: [2/3]

Но искупаемся в красках неба и перенесёмся на немноженько вперёд. Где-то в ясный полдень, когда-то недалеко от школы. Какая-то малолюдная улица, с приятным ветерком, шелестящим листвой каких-то многочисленных деревьев.

По этой самой улице идут из школы четыре девчонки, и о чём-то там о своём активно разговаривают: Екатерина вот с серьёзным лицом только что нанесла воздуху сокрушительный удар. Мария на это вдумчиво кивнула, а София наклонилась почти всем телом, с большим и тоже настоящим интересом.

Елизавета же всё смотрит к себе в смартфон, на статистику заряда. Сейчас-то уже, конечно, попривыкла, но вообще она и от такого переворота реальности, если честно, находится в неприятной тревоге. Потому и обращается к подругам:

– Ну как так?

Катерина среагировала без промедления:

– Скажи кайф, да! – она широко улыбнулась.

Лиза заметно удивилась этой улыбке. Посмотрела в телефон, затем снова на Катю, а потом, переводя свой полный надежды взгляд на Софу, настойчиво повторила вопрос:

– Но как?

Катя с уверенным видом резонно уточнила:

– Вопросов тут самосвал так-то. Разберёмся.

Маша же с совершенно искренним интересом уведомила:

– Я думала, думала, но не придумала.

Лиза перевела непонимающий взгляд на неё, та повела плечами и даже немного развела руками.

София смотрела на Лизу и Машу, те друг на друга, а Екатерина смотрела вперёд. Вдруг Катя сообщила с нотками, или даже нотищами, агрессии:

– О... Вот сейчас этого крипового хуй-знает-кого и спросим.

Тут уж все девочки посмотрели вперёд, обнаружив, что к ним, действительно, шагает тот самый демон.

Мария чуть-чуть потухла, интерес сменился сомнением. Елизавета совсем сникла, но старалась виду не подавать. Екатерина недружелюбно серьёзна. А вот София спокойно приветлива.

Она-то первая и пошла на контакт, лишь только достаточно, на её взгляд, сократилось расстояние. Софа даже почти улыбнулась:

– Здравствуйте.

Вот это всё Катерине явно не понравилось. Ну а Александр же спокойно, но без всякого энтузиазма, вздохнул:

– Здравствуйте, – далее однако его настроение изменилось: – Рад, что вы в порядке.

Лиза хотела было возразить, но не решилась. Так что просто потупила взгляд.

Зато Катя легко перехватила инициативу:

– У нас много вопросов.

– Понимаю, но я знаю не больше вашего. Почти.

– Чё? Серьёзно? – естественно недовольна.

– Да. И сначала я, задам вопрос. – демон столь же легко вернул себя инициативу: – Вы хотите отказаться?

Вопрос отзвучал, а дальше остались только шелест листвы и уличный шум. Девочки молчат. Лизу сейчас трясёт, но она пытается это скрыть, и ей – удаётся, она увела руки за спину и принялась терзать свои пальчики. А вот Софа, вроде и покачала отрицательно головой, собираясь ответить, но осеклась, и посмотрела на остальных. Мария, как оказалось, глядела именно на неё. София тогда мягко обратилась ко всем:

– Что вы ду...

Катерина же ничего не замечала вокруг, она сначала просто думала, а потом резко, громко и совершенно невдруг ответила, перебивая Софу:

– Нет, мы не отказываемся.

София вздохнула, она упрямо задала вопрос:

– А что остальные решили?

Катя недовольно посмотрела на Софу, а затем начала переводить взгляд на других, но не успела она ещё толком этого проделать, как Мария тоже решилась:

– Я не отказываюсь. Страшно, но кажется, надо... Ведь там... – замолчала, продолжила: – В общем да, надо. Наверное...

И Катерина перевела глаза на последнюю – Лизу. А та, уже плохо контролируя себя, давно распахнула свои веки, и теперь окунулась прямо в грозный взгляд Екатерины. Лиза резко сказала:

– Я тоже нет, мы же вроде решили уже...

Александр, из-за собственного вопроса заблудившись в мыслях, ничего не заметил, так что принял ужасавшие его ответы к сведению, каждый от каждой. Затем непросто для себя просто подытожил и уведомил:

– Если передумаете, обязательно сообщите. Вы можете отказаться.

Катя, воспользовавшись растерянностью демона, снова забрала инициативу:

– Раз ты и сам ничего не знаешь, нам, получается, нет причин с тобой тусить?

– Получается, что так... – извинился.

– Тогда мы как-нибудь сами... Окей? – риторическим тоном она не оставила альтернативных вариантов.

Демон в очередной раз вздохнул:

– Ну что ж, видимо так...

Затем неуверенно добавил:

– Если узнаю о монстре то...

И замолчал.

– То мы его разъебём. – Катя почти сразу разрушила тишину, она широко улыбается.

Александр изменился, стал строже:

– Давай-ка без этого, это не игра... – но уверенности в его тоне не прибавилось.

На этот раз Катя не стала перечить:

– Ага... – теперь уже без улыбки.

– Я серьёзно.

– Поняли, ладно, – постаралась убедить, но не особо утруждаясь.

– В общем, я сообщу. Но будьте осторожны. Вообще всегда.

И вот опять общее молчание.

Катя не сдержала любопытства:

– А как ты такой по улице ходишь?

– Меня никто не замечает и не запоминает. Вас, наверное, тоже. В той одежде. Проверьте.

– Ааа... – понимая. – Удобно!

– Не уверен.

Катерина нетерпеливо, но осторожно встала на пути очередной паузы:

– Ну ладно, мы пошли, раз больше никакой информации нет.

– Извините, но нет. Я сам не в курсе.

– Хуёво... – констатировала Катя.

И не желая медлить, она пошла бы уже по улице дальше, но Софа, до того просто внимательно слушавшая, опомнилась:

– Подождите. Пять секунд.

Она шебурша достаёт из сумки потрёпанный смартфон и отдаёт демону. Александр спросил:

– Дорого ремонт стоил?

– Это другой.

Екатерина сразу же обратила своё внимание на сказанное Софией слово "другой". И, может быть, Катя и хотела бы полностью скрыть в этот момент свой абсолют неодобрения, но непроизвольные и очевидно пристальные прищур глаз и наклон головы могли бы мгновенно выдать её. Но не выдали: оставшись никем не замеченными.

А Софа тем временем продолжила:

– Если он у и вас тоже не будет разряжаться, то возьмите пока его, – показывает на 100% заряд, – У него, правда, экран ещё разбит. Я потом получше принесу.

– Мне и этого хватит. Спасибо.

Александр спрятал смартфон в балахоне. И для этого ему сначала пришлось даже достать какую-то книгу в газетной обложке, но только наполовину, а затем он убрал обратно и её.

– Контакты там записаны, – как-то так просто уведомила Софа.

– И наши тоже? – Катерина недовольно насторожилась.

И только сейчас София сообразила:

– Если хочешь, удалю, – извинилась.

– Да похуй. – Катя задумалась. – Оставь.

Софа поинтересовалась у демона:

– А как Вас записать?

Теперь уже демон задумался. Ответил:

– Александр.

– А я Софи́я... просто Со́фи... Софи́, Со́фа, как хотите, – она мягко улыбнулась. Далее она ладонью стала указывать на девочек, перечисляя: – Блондинка – Катя, Брюнетка – Маша, Шатенка – Лиза.

Последняя до синяка ущипнула себе руку, когда София назвала её имя. А Екатерина же совсем недовольно и крайне тяжко вздохнула. И пресекла дальнейшее, что бы там ещё ни могло бы быть:

– Всё, пошли давай.

Очевидно: Елизавета уже давно этого ждала – она сразу же зашагала вперёд по улице, первая из всех. Катя указала головой Маше: и та пошла с Лизой. И сама Катя затем сделала шаг вперёд – но тут же посмотрела на Софу. Та же только начинала движение. Заметила пристальный Катин взгляд, взглянула на неё в ответ. Катерина разочаровано-утомлённо отвернулась. И вот так они все вчетвером и уходят.

А Александр – он просто стоит один, ничего не замечая вокруг. Просто бесцельно смотрит вниз. Однако внутри себя: он думает, и думает, и думает, пытаясь решить – а о чём ему вообще думать-то?! в каком направлении?! В поисках, кажется, всего и ничего: поднял свой взгляд в бескрайний синий океан неба с его такими лёгкими каравеллами облаков.

Проследуем же за облаками – ближе к вечеру. И обнаружим девчонок на пустыре, спрятавшемся от города за столпотворением богатых листвой деревьев. Кроме девушек тут ещё присутствовал, в большом обилии, самый разнообразный строительный мусор, включая разбитые кирпичи. И почти целые бетонные плиты, нагромождённые в нескольких местах друг на друга и омытые не одним десятком дождей.

Девочки сейчас все в своих новых волшебных одеяниях. Пробуют заполученные силы, пытаются в них разобраться. Недавно вот только начали.

Лиза, всё ещё в сомнениях, оглянулась на Катю. Та прямо сейчас крушила бетонные плиты, которые Софа в свою очередь удерживала на весу, обмотав размноженными и растянувшимися лентами. Обе девчонки были в горячем задоре. София легко держала сразу четыре половины от двух плит. Она не спеша, но перемещала их – так ведь интереснее. Катя, действительно веселясь, била то голыми руками, то ногами, то коленом, то локтём. Софа, после полного разрушения двух половин, на замену им достала новую плиту.

Елизавета же сначала задора не разделяла. Она невесело вернула взор на расставленные на отдалении стеклянные бутылки. Под некоторыми из них "бережно" расстелены целлофановые пакеты-майки, деть их всё равно было некуда. Лиза решила по-быстрому отстреляться, просто чтобы от неё отстали.

Но! В процессе-то она быстро вошла в азарт и вот в этот вот самый задор. Лиза теперь живо и усердно училась – почти сообразила, как сделать так: чтобы у неё из пальца не один луч вырывался, а сразу три параллельных. Иногда даже удавалось реализовать, но тогда лучи становились явно слабее. Интересно, это только пока так? Лиза продолжала.

Вообще: она целилась в те самые бутылки на строительном мусоре, и их – и только их – успешно разбивала. Однако: однажды как-то так отвлеклась и посмотрела ненароком, но пристально на сам мусор тут вокруг, и вот – бутылка оказалась пробита насквозь и урон получил также и кирпич за ней, пыльно разлетевшись на крупные куски. Удачная вышла находка: бутылки-то закончились быстро.

И Лиза, не желая уже останавливаться, ухватилась за подсказку – и теперь расстреливала любой мусор: что ей по какой-либо причине, или вовсе без таковой, умудрился приглянуться.

Елизавета в итоге сильно устала, и тогда прекратила стрелять. Сообщила остальным своё предположение:

– Похоже расходуется какая-то энергия, и восстанавливается она медленно, – сказала, и тут же задумалась об этом с неподдельным интересом.

За Лизой уже некоторое время наблюдала Мария, пока сама стояла и держала перед собой в руках: в одной – пучок травы, в другой – камень. Она напряжённо пыталась их растворить, увлекаясь иногда разглядыванием очаровательных бабочек. Но то, что сейчас так упрямо сжимала, – это вот до крайности медленно поддавалось разъеданию. Трава, конечно, чуть шустрее камня, однако не так чтобы прям уж очень значительно. Маша ответила Лизе:

– Да есть такое дело... – посмотрела на свой подопытный инвентарь: – Бля, с монстром быстрее было.

Небольшая, казалось бы, фраза вновь перевернула в Лизе абсолютно всё. От ужасающего слова "монстр" у Елизаветы тут же, и очень заметно, потух драгоценный задор. Даже так: утух весь напрочь. Она взглянула на мусор, попыталась собраться. И с ожесточением и рвением выстрелила. Негромко вздохнула: да – она теперь собрана, но – задор уже не вернулся.

Катерина, сразу после очередного удара по очередной плите, совершенно внезапно для остальных вдруг провозглашает:

– Мы теперь девочки-волшебницы, взъёбывающие зло!

И делает она это очень весело и агрессивно-бодро. Все улыбнулись.

Лиза тоже. Она посмотрела на мусор, на руки. Устало и даже немного удовлетворённо выдохнула. Потом взглянула в сторону деревьев: там у них под листвой сейчас немало так уже темнее ещё недавнего прежнего. Совсем вечереет.

Елизавете стало по-новому неспокойно:

– Темно уже, давайте собираться, – она призывающе поднимает свою сумку.

Веселившейся Катерине такой расклад совсем не приглянулся:

– Чё, сыкушка, сыкушничаешь? – тон у неё сначала просто насмешливый. А затем даже азартно доброжелательный: – Всё нормально будет, давай ещё повеселимся. А! – поправила себя: – Потренируемся, да. – переигрывая в притворной серьёзности, смотрит на Софу.

София же погружена в себя, думает о чём-то, и потому не обращает на произошедший недиалог внимания. Мария, в сторонке, просто молча наблюдает за всеми. А Лиза не осмелилась возразить:

– Да я просто предложила... – молчит. Неуверенно добавляет: – Ладно. А. – резко вспомнила, потрясла сумкой: – Сейчас, подожди, давай только...

– О, а это да, – перебила Катя.

Обе теперь из своих сумок пытаются выудить пачки сигарет. Маша тоже подходит, Софа наконец замечает хотя бы её, отвлекается от мыслей, осматривается. Катерина уже вытащила пачку, и кидает сумку поодаль. Лиза только-только нашла, закопавшись в сумку так, словно стараясь залезть туда вся. Мария же подняла и свою сумку, и софину: и протянула вторую – собственно Софе. Та, не прекращая путешествия по размышлениям, берёт протянутое ей, благодарно кивнув.

Софа задумчиво запускает руку в школьную сумку. И ещё более задумчиво – смотрит на темнеющее красное небо.

А небо что? Оно сменяет наряды: вечера́ и ночи, у́тра и дни. Раз за разом. Сутки за сутками. И сколько их уже прошло, много или прямо совсем чуть-чуть? Достаточно. Вот и весь ответ.

Ещё один полдень, или около того. Ещё один переулок, какой-то другой. И всё те же девушки? Кто знает.

Стоят рядышком, кружком. Катерина кидает Софии апельсиновый сок, та ловит и благодарит:

– Я тебе потом верну, сколько он стоил?

Катя в ответ вдохновлённо кидает ей чипсы:

– Я чё, зря в лотерею выигрывала? Дарю и угощаю! – довольная смеётся, показывая на экране смартфона надпись "Ты Победитель!!!" с лотерейным билетом на фоне.

Лиза хочет посмотреть поближе и тянется лицом к экрану, но Катя уже прячет телефон и, всё также смеясь, неслабо щёлкает её по носу. Та удивлённо, и обиженно, воскликнула:

– Э-эй!.. – но как-то нерешительно. И развивать не стала.

Вообще же: у всех уже есть и чипсы, и сок, а ещё рядом с Екатериной стоит пакет, а там – и газировка, и блок сигарет, и всякая еда. И чего только нет.

Но зазвонил телефон. Это у Софы в сумке. Пока она его доставала, Катя привычно спрашивает:

– Кто там? Бабушка? – тон её участливо становится мягким и вежливым.

София серьёзно смотрит на экран:

– Нет. Он. – у контакта вместо фото просто буква А.

– Бля... – Катерина раздосадована.

София тем временем уже отвечает:

– Алло? – внимательно слушает. Она вдруг заметно испугалась, глаза широко раскрылись. Но спохватилась и голос её изменился лишь слегка: – Что?! – слушает. Посмотрела теми же глазами на других девочек: – Хорошо... – слушает. Кивнула усердно. Ещё раз усердно кивнула. А потом всё же сообразила и сказала вслух: – Конечно.

Екатерина агрессивно не смогла дождаться:

– Да чё там?! – она разозлилась, увидев Софу перепуганной.

Но и Катя, и все остальные – очень внимательно слушали. И всё больше, и больше, и больше – тягостно переживали. Улыбки ушли, девочки все стали совсем серьёзные. Мария, сжимая разжимая кулачки, пытается набраться смелости, а Елизавета просто-напросто близка к панике, и ничего сделать не может.

София же продолжает почти односторонний разговор:

– Да. – слушает. Явно повторяет: – Мы. Не. Будем. Делать. Глупостей. Сначала. Осмотримся. – слушает. Говорит: – Я сейчас всё передам и повторю им. Мы скоро будем. – слушает. – Да, я поняла, сначала Вы. – слушает. – Ага.

Закончила тяжёлый сеанс сложной связи. Девчонки неподвижно смотрят на свою Софу в ожидании. Она же слабыми руками положила телефон в сумку. Затем, волнуясь, набрала воздуха в грудь. И сказала, всё-таки замявшись, и встревоженно задумавшись:

– Короче...

А пока Софа сбивчиво, но аккуратно пересказывает в подробностях её разговор с Александром, давайте-ка перенесёмся в его суть. Получается, и во времени чуть-чуть назад. Немножко. Так-то это тот же самый полдень.

Место: именно тут был уничтожен языкастый монстр. Та самая улица, та самая часть улицы. И вот он – маленький магазинчик рядом.

Прямо сейчас здесь на асфальтовой дороге стоит: монстр. Совсем другой. Но тело его столь же огромно и черно, а лицо столь же подобно белой маске.

Вот только у этого заполненные тёмной дымкой глазницы вытянулись бубнами. И оно внешне получалось совсем как-то поперёк расположенного сильно ниже – прямоугольного рта с квадратными зубами. А из затылка и вовсе вылез наружу недлинный и некороткий: белый шип. Ну и на чернейшей груди, посерёдке, расположилось белое же перо, вросшее в плоть.

И ещё: на новом чудище даже оказалась какая-никакая, а одежда. Во-первых – белая набедренная повязка до самых коленей. Правда, ей и прикрывать-то нечего было: всё уже перекрыли хоть пока и тощие, но многочисленные мышцы; да и плоть как таковая – в своём гипертрофированном общем. Ну а вторая часть небогатого одеяния: это белые браслеты от запястий до середины предплечий, и белые же неширокие повязки у самых стоп. Вот, собственно, и всё. Буквально.

Зато чёрное копьё есть. Его он небрежно держит на плечах. И обе свои ручищи, перекинув через это копьё, свесил лениво вниз. Он вообще сейчас весь выражает вялое пренебрежительное сомнение.

Монстр, что-то ненапряжно осмысляя, безэмоционально смотрит на место уничтожения другого чудища. Потом надменным взглядом посмотрел в сторону, где была первая бойня, да и вторая тоже. Монстр слегка приподнимает руки. Тут же его копьё распадается на пять чёрных, крупных, медленно тлеющих – агрессивных воро́н. Разлетевшихся сразу в разные стороны. Он опустил свои ручищи. Неторопливо повернул голову, а затем и тело: уже по направлению движения предшественника. И сам пошёл не спеша дальше по улице.

Монстр не повернул на перекрёстке, на котором повернули когда-то девчонки. Тут обнаружились люди – и они привлекли его внимание. Тогда из тёмной плоти чудища, из его громадного тулова, выросли очередные три хищных воро́ны. И вылетели они – в сторону людей: вскоре уже направляя на них свои огромные острые когти и клювы.

Прошёл монстр и мимо того переулка, откуда выбежала в прошлом Софа. За чудищем теперь уже тянется целый кровавый след из лежащих на улице растерзанных мёртвых людей. Там, с одного из трупов, шумя тяжёлыми крыльями, взлетает ворона – устремляясь в поисках куда-то дальше. А сам монстр, похоже, стал немного массивнее. Он расслаблено, но не теряя собранности, поворачивает на следующем перекрёстке. На другую – широкую улицу.

И вот уже где-то на той другой улице чудище, явно ставшее ещё чуть-чуть сильнее, всё также неторопливо идёт: и вдруг что-то замечает боковым зрением. Останавливается и с большой охотой поворачивается в сторону – какой-то совсем узенькой улочки, упирающейся перпендикулярно в среднеэтажный дом. Ну и, соответственно, в ещё одну столь же узкую улочку перед тем домом. Но сейчас монстр смотрит на ту из них, что ближе к нему.

Там – похороны. Там – много людей. Есть участники процессии. Есть просто наблюдатели. Кто-то остановился на улице, кто-то смотрит из окон.

И вот теперь многие из наличествующих людей, кроме редких некоторых, и кроме покойника – его-то ещё не вынесли, принялись разглядывать неуместного монстра, очевидно недоумевая. Ну а тот уже быстро выращивает из своей ладони: сначала чёрный комок – а затем этот комок разрастается в две стороны – превращаясь в копьё. Чёрное, огромное, метательное, острое.

Вернёмся во времени обратно вперёд. Но при этом останемся на этой же узкой улочке.

Прямо сейчас монстр в великолепном расположении духа переворачивает очередное авто. На мёртвой окровавленной улице, на которой он устроил бойню. Он и сам весь в крови. И белая его набедренная повязка тоже. Монстр стал намного сильнее – и он этому искренне радуется.

В общем-то, машина, которую он только что перевернул, – из всех машин последняя, что до того ещё оставалась на своих колёсах. Он небрежно, но с ярким удовольствием, откидывал их на молчаливый фасад дома, располагая таким образом под углом и кверху железным брюхом. Первые из них ещё относительно целые. А вот потом он вошёл во вкус и стал каждую последующую вминать посередине – со всё большим и большим рвением.

Так что и теперь он принялся втаптывать автомобиль своей босой толстокожей ногой. Ему уж очень нравилось ощущение собственной новоприобретённой мышечной силы. Он наслаждался ей. В азарте стал бить не только по центру, но и по всему днищу.

И так он и продолжил увлечённо крушить легковое авто. И так он и не заметил, как на улочку свернул гружённый самосвал. В чьём кузове массово и горбато улёгся строительный мусор, стеснительно спрятавшись под тентом.

Но: воро́ны-то, целых две, сидят в разбитых окнах. И да: они тлеют. И да: одна дотлела до, видимо, критического состояния и испарилась. Но: другая всё-таки заметила шумный так-то самосвал и заорала, не человеческим голосом – по-вороньи. Однако – как же крайне истошно!

Монстр, мразь, поворачивается. Когда самосвал ещё только-только завернул полностью на улицу. Чудище создаёт в ладони копьё и тут же со всей своей силы метает в человека, сидящего за рулём шестиколёсной махины. Того прибивает в районе груди к сиденью – копьём ушедшим далеко вглубь, до самого содержимого кузова. Но Александр продолжает давить на педаль: и ехать вперёд. Пытается держать самосвал ровно. Копьё – оно, конечно, болезненно, но не сильно-то его уже и смущает. Однако Александру бесконечно тягостно другое: он морщась сожалеет, что ему приходится ехать по телам людей. Но не выражает к ним самим ни капли отвращения.

Самосвал, разгоняясь, упрямо едет в сторону чудища. Монстр весьма и весьма этому удивлён. Копьё его превращается в воро́н, и они принимаются клевать и рвать Александра. Он почти лёг на руль и: держит самосвал очень ровно, ровнёхонько. А на коленях у него лежит дробовик.

Монстр попытался было снова создать копьё. Но времени уже точно не хватит. Он отменил создание. Делает максимально агрессивное и самоуверенное выражение ебала, со своим стрёмным вечным оскалом – теперь ещё и чё-то типа улыбающимся. Напрягся весь, упёрся в дорогу. Расставил широко руки. Чтобы обхватить кабину надвигающегося самосвала.

Самосвал на хорошей, отличной скорости въебашивается в монстра, кабины обоих тут же сталкиваются и сминаются. Хуиле удалось ненадолго притормозить самосвал, но ноги хуилы срываются. И самосвал вместе с чудищем летит дальше и врезается в кирпичный дом. Во входную группу подъезда – разрушая её тотально.

Кабина измята, вороны исчезли. Входная группа, вместе с козырьком, теперь тоже строительный мусор. Разъярённый монстр вжат в неудобном положении – он выше и крупнее подъезда. Самосвал наехал на чудище, передние колёса по инерции вращаются в воздухе.

Монстр барахтается, и сил у него: уже заметно поменьше, но – так-то ещё очень много. Он бьёт в невыносимой злобе руками по крыше кабины. А теперь ещё и ногами! В самом низу: прямо по передним колёсам. Сначала ему удалось погнуть ось, затем сорвать наполовину правое колесо: неровно так, по диагонали. Затем очередной его яростный удар выбил левое колесо целиком и совсем.

Однако ситуация для монстра никак не разрешилась. Так что он попытался: сам отталкиваясь руками от дома – телом вытолкнуть самосвал. И ему это удаётся. Но тут же кабина соскрябывается по его тулову и ногам, и падает вниз на дорогу. Самосвал передней своей частью рухнул напрочь, массой доломав правое колесо. А чудище-то при этом – всё ещё между домом и машиной.

Монстр таким обстоятельством до бескрайности разозлён. Выталкивать самосвал теперь хоть всё ещё и возможно, но стало – намного, на очень много – сложнее. Почти не удаётся. Из-за этого чудище приходит в неконтролируемое, особенно собой же, бешенство.

Он дуром орёт в дикой злобе. Наклоняясь, обхватывает освободившимися руками кабину снизу, под днище, и резко начинает переворачивать самосвал на правый для себя бок. Это потихоньку удаётся – но тратит запредельное количество сил. Монстр через пелену ненависти, но всё ж таки обратил на такое недоразумение внимание, и слегка замедлился, как будто даже задумавшись.

Но тут уже заднее левое, дальнее, колесо не выдерживает – и ломается. А за ним и второе – то, что поближе. Самосвал резко там оседает. Целых два раза подряд. Эти неожиданности выбешивают монстра окончательно – и он с новым, совершенно бездумным, рвением переворачивает махину так стремительно, что хотя днище погнулось, но и кабина, и кузов быстро оказались на боку.

Из-под тента из кузова посыпался мелкий мусор. Спустя мгновение – уже вся нетерпеливая груда сорвала бессильный тент: и принялась растекаться песком, кирпичом, бетоном и пылью. А кабина просто стесняшкой уткнулась своей лицевой частью почти вплотную к дому.

Монстр же – а он почти всю нара́щенную силу-то и потерял из-за этого вот всего подъёма и переворота. И потому – из одной злобы сразу нырнул в другую.

Ударил в ярости рукой по кабине. Посмотрел на неё пристально. Постоял так, размышляя о своём поведении; да и, похоже, не только о нём. Потом подошёл ближе, положил руки на кабину, вытянул голову и наклонился: чтобы посмотреть в боковое окно – и разглядеть, кто же там внутри.

И из этого окна ему тут же прямо в ебасосину прилетает дробь, на пару с громким звуком выстрела. Маска чудища повреждается, но: не то чтобы сильно. Монстр, не от импульса, а от очередной неожиданности – резко убирает голову и отшатывается.

Он снова взбешён. Вырывает стоявший неподалёку невысокий фонарь, возвращается и с напором втыкает столб в боковое окно кабины. Затем хорошенько приподнимает и снова втыкает. Ещё и ещё раз. И так несколько агрессивных итераций, очевидно – трамбуя. Наконец, оставляет столб там же: воткнутым. Бьёт ногой по кабине со стороны днища, вминая его в неё. На это всё монстр и тратит последние приобретённые силы.

Стоит теперь рядом, бешено смотрит ромбовидными своими глазищами. Маска-то у него, кстати, почти сразу же и заросла. А сейчас он просто ждёт. И внимательно слушает. Бьёт затем ещё раз по кабине, теперь рукой, сверху, и – уходит. Вроде: отсюда прочь.

Остановился. Оглянулся. Агрессивно ухмыльнулся. Доволен или нет – не понятно. Повернулся обратно вперёд. Расправил плечи. И наконец-то ушёл совсем.

Ушёл – не досмотрев. И не увидел, как не скоро, но вскоре: из кабины, сверху, из бокового окна – начала постепенно вылезать кроваво-мышечная масса, обвитая паутиной тёмно-красной крови.

Пока очень и очень медленно. К тому же – этой массе приходилось раздвигать кабину изнутри; да и то, что мешало в самой кабине, включая фонарный столб, – тоже. Но вот, через немалый ряд мгновений, пролезает уже и голова Александра, без кожи и волос. Наконец, когда окровавленный череп выбрался наружу – процесс пошёл значительно шустрее. Та часть Александра, что была над кабиной, стала превращаться в его обычное тело, понемногу реконструируясь.

Александр диким взглядом на уже полностью восстановившийся голове мрачно смотрит в сторону монстра, туда – где его блядское тёмное пятно. Чудище всё ж таки не так уж и давно повернуло с этой узкой улочки. И это было бы удачно, но... Но потом уёбок вскоре где-то остановился, и вот сейчас он стоит: насыщенный чернотой ореола!

А перед ним, пока чуть-чуть дальше, вот-вот окажется бутон! Помладше четырёх девчонок... Бутон движется прямо к той улице, на которой сейчас ёбаное чудище!