Текст книги "Проклятый Пробуждать Силу Яростной Любви :: Том I (СИ)"

Автор книги: IV_is_Author

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

04 :: Пролог, ч.2 :: [2/3]

Теперь вернёмся уже к Александру. Он приближается к перекрёстку. И к машине на нём: и хотя из-за того, как она смята, всё ещё совершенно не разглядеть, что там внутри, однако стало очевидным, что лужа под ней – это смесь бензина, машинного масла и крови. Там очень, очень много крови. Осознание наиболее вероятного варианта случившегося шокировало Александра. Не имело никакого значения, насколько это было ожидаемо: всё одно – он не был к этому готов. Новая для него реальность обрывала, уничтожала человеческие жизни.

Александр, тяжело дыша, замедлил шаг, не останавливаясь лишь потому, что неосознанно, механически, продолжал двигать ногами. Он испуган, и к нему не просто вернулась паника, но она помножилась, и помножилась она на саму себя, войдя в степень, да и степенью сама же и стала.

Александр не мог оторвать взгляда от автомобиля. Ища опоры, продолжая идти вперёд, подошёл к зданию, прислонился к нему рукой, и ей, полусогнутой, он почти вжался в стену. Так он и подполз к краю. И наконец остановился – дальше другая улица: и на ней монстр.

А ещё он оказался совсем близко к машине, и лицо его переменилось – Александр тихо нервно всхлипнул: голос свой он почти сумел подавить, но вот мимика беззвучно прокричала в отчаянии и ужасе, и бескрайней грусти по незнакомым ему людям.

Он понял также, что ему ведь ещё нужно посмотреть на произошедшее на самой улице. Он предполагал, что его там ждёт. Глубоко вздохнул, закрыл глаза. Но почти сразу их резко и широко раскрыл, опомнившись. И медленно повернул голову в требуемую сторону.

Его ожидания оказались снова всё ещё далеки от того пиздеца, который в действительности предстал перед ним. Разгром и бойня. Но ни монстра, ни тела жертв со своего ракурса он не мог увидеть. Однако – повсюду кровь, разбиты окна, сломано чуть ли не всё, что можно было сломать. И не так далеко лежала: человеческая рука, отдельно, оторванная.

Александр вжался в стену теперь без всяких почти. Весь, всем телом. Взгляд тоже упёр в неё же. Дышать ему удавалось с большим трудом, и это при том, что дышать ему и не обязательно. Он опустил взгляд к телефону. Стараясь не смотреть на машину, развернулся, чтобы освободить обе руки. Не отрываясь от стены. Дрожа набрал номер экстренных служб и позвонил. Снова: "Сбой Сети". Ещё раз набрал и позвонил. "Сбой Сети". И ещё раз. И ещё. Результат всё тот же. Отчаянье съело эмоции. Он присел и аккуратно положил телефон у са́мой стены.

Встал, ноги его не слушались, они ватные. Пошатнулся. Удержал равновесие. И прилагая огромные усилия, тихо выглянул из-за угла. Монстр в отдалении, примерно на середине улицы, не разглядеть. Он повёрнут в другую сторону, так что не заметил Александра, но тот всё же сразу, как увидел чудище, спрятался обратно за угол.

Снова прижавшись спиной к стене, он посмотрел прямо перед собой. И вновь увидел всё тот же смятый автомобиль. Зажмурил глаза, опустил голову, открыл глаза, взглянул на бесполезный для него телефон. Куда ни посмотри – отчаянье. Где ни ищи – помощи нет.

Нужно действовать самому, нужно преодолеть страх. Он выдохнул. Лицо его стало ещё серьёзнее. И на пока всё ещё ватных ногах – он вышел на улицу. Аккуратно, стараясь не делать резких движений. Пытаясь осмотреться по сторонам и понять: что же вообще ему делать в такой ситуации.

Вокруг царил погром. Машины были измяты и разбросаны, часть из них перевёрнута, кузов небольшого грузовика был практически раскурочен, а его металлическая крыша разорвана. Повсюду валялись какие-то строительные материалы – особенно приметились Александру пруты арматуры, обильно рассыпанные по асфальту. И конечно – везде, вообще везде – источавшая железный запах: кровь. На асфальте, на стенах, на стёклах, на рамах. Разбросаны тут и там части тел: руки, ноги, внутренности и даже одна голова. А что же тела целиком? Подходя всё ближе к монстру, Александр наконец понял: что это именно они были общей кучей собраны под чудищем. Но только человеческие – мёртвая собака не заинтересовала убийцу, и осталась одна лежать на тротуаре.

А в самом монстре произошли изменения: он стал объёмнее, его мышцы налились и продолжали увеличиваться – по ним проходили тусклые сине-красные импульсы. Александр заметил и это, и то, что импульсы становились всё реже, а мышцы росли всё медленнее. И наконец, процесс этот полностью прекратился.

Всё это время монстр, сидя на изломленных, измятых, изорванных трупах, игрался с одним из убитых. Оторванную голову, удерживая своими чёрными верёвками-путами, просто мотал правой рукой в воздухе вниз-вверх – как йо-йо. Левой же рукой он вертел тело – рассматривая; а потом прямо с одеждой откусил от него большой кусок между плеч. Стал жевать. Почти сразу выплюнул. Выбросил надкусанное тело. Отменил свои верёвки, в результате чего голова, более не прикреплённая к ним, упала и укатилась.

Монстр поднял ещё одного мёртвого человека, сорвал с него одежду, оторвал конечности и голову. Откусил кусок и принялся жевать, чавкая – большой язык не добавлял удобства при пережёвывании.

Александр, наблюдая за этой кошмарной и безобразной сценой, не мог разглядеть всё в деталях, да и не стремился к тому. Он, готовый зарыдать, с трудом сдерживал себя. Но сквозь ужас он подметил кое-что важное: ни жевание, ни проглатывание людей чудищем – не прибавляло тому сил, ничего в нём не меняло.

Вдруг, к оторопи Александра: монстр, после некоторых раздумий, встал и направился вперёд, продолжая откусывать и чавкая жевать. Он пошёл дальше – вглубь горда. Туда, где есть ещё множество людей.

Этого Александр допускать не собирался. Скорчив гримасу полного отторжения такого развития событий, он попытался крикнуть. Но тут же закрыл себе рот руками. Однако обнаружив: что крикнуть-то ему всё равно бы не удалось. От страха голос его не слушался. Он удивлённо потрогал свою шею, ведь такое ему было не привычно.

Но время уходило вместе с монстром. Александр на совсем уже вялых ногах, но всё ещё аккуратно, стараясь ничего не задеть, подошёл к одному из валявшихся прутов арматуры, и неуверенно поднял его. Осмотрелся, увидел две машины, что были почти бок к боку: одна, что подальше, перевёрнута, вторая, поближе, на колёсах. И вот он, наклонившись, как будто это помогло бы стать ему тише, как смог быстро подобрался к ним. Прошёл чуть вперёд: теперь сзади груда металла, спереди – монстр.

Александр всё также не чувствовал возможности издать ни звука, поэтому подобрал не глядя что-то с дороги и с силой, и нашлась ведь, кинул в чудище. На удачу это оказался молоток. Надеясь на толковый результат от броска, Александр наконец-то решился крикнуть:

– Эй, сука! – получилось пока вяло.

Не стал дожидаться окончательного падения молотка, подобрал что-то ещё и тут же кинул в том же направлении.

На этот раз это оказалась оторванная женская ступня в туфле. Это сильно эмоционально осадило Александра, он почувствовал безудержный рвотный позыв, однако блевать, похоже, совсем нечем.

Но как раз перед вторым броском: молоток уже врезался в монстра – услышавшего ранее и вялый окрик. Чудище остановилось озадаченно. Развернулось, выбрасывая из рук покусанное тело. И увидев человека – монстр узнал его. И теперь присматривался, с недоумением: что же теперь делать-то с ним. Ведь уже несколько попыток его убить оказались неожиданно безуспешными.

Александр же, справляясь с нереализуемой рвотой, сделал то ли выдох, то ли плевок. Перекинул арматуру из левой руки в правую, и обе-то они от страха словно желе. Наконец, борясь с ужасом, поднял голову так, чтобы посмотреть в глаза монстру. И отчасти пытаясь хоть как-то взбодрить самого себя, накинул, стараясь быть уверенным и агрессивным:

– Чё ты пялишься, чёрт?!

И в общем-то фраза почти удалась. Но во время неё, так уж совпало, монстр выплюнул человеческие плоть и кости, которые он не успел дожевать и проглотить. И увидев это, Александр сорвался где-то на слове “чёрт”: голос его снова подвёл – стал сначала слишком высоким, а затем взял и затух. Взгляд человека, боязливо-агрессивный, сбавил в уверенности и упал слегка вниз. Но почти сразу, пусть и не без усилий, Александр вернул глаза в прежнее положение.

И обнаружил: что монстр уже буквально летел в него. Александр выставил арматуру перед собой и над собой, как можно выше. Попробовал даже подскочить, дрыгнулся, но ноги его не слушались. И в этот момент чёрная туша напоролась на металлический прут. Дрыганья человека смутили монстра: он ударил на опережение – вверху. Но опережать оказалось некого. Теперь со всей своей инерцией он грудью налетел на импровизированное копьё.

С другой стороны копья: Александр хоть и сгруппировался, но не смог удержаться на месте. Арматура, срывая кожу с ладоней, проскользила по ним и упёрлась ему в лоб. И лоб, к удивлению и человека, и монстра, – выдержал. Александра откинуло назад, под таким углом, что на ноги пришлось большое давление – связки там разорвало и более они не выполняли никакой своей задачи: и ноги теперь не держали тело. Роль эту взяла на себя перевёрнутая машина, в которую его впечатало. Голова на сломанной шее вжалась в днище, проминая металл, а туловище – прижато к корпусу.

Копьё-арматура, разодрав кожу, но не пробив покрытого красной плёнкой черепа, всё также упиралось в лоб. Череп оказался непробиваемым. А вот руки-то... руки бесполезны: в этот раз не случилось паралича, но попытки протолкнуть ими копьё вперёд показали свою крайнюю бестолковость.

Монстр же, сам того уже не желая, так сильно давил на прут: что именно из-за этого одна машина полностью прижалась к другой, а затем и вторая тоже начала было движение, но встав ровно поперёк – упрямо застыла, на пару с первой. И теперь уже чудище, и так слегка раненное, начало основательно насаживаться на арматуру, само же её в себя и вгоняя. Всё глубже и глубже.

Монстр испугался этого. И как только ему удалось перегруппироваться – тут же отпрыгнул как можно дальше, утащив в себе прут. Он неловко приземлился на труп собаки, и поскользнулся на нём. Из-за этого упал на дом, однако оставшись на ногах. Упираясь в стену, выдернул из себя арматурину и резко выбросил её в сторону. Принялся подниматься, возвращая себе равновесие.

И пока он всё это делал, Александр восстанавливался. А сразу как излечился, человек схватил на дороге другой арматурный прут. И выставил перед собой. Монстр, встав наконец твёрдо на ноги, смотрел теперь на Александра в нерешительности. Чудище в злобе ударило рукой по зданию, сломав толстую внешнюю стену. Кирпичи разлетелись в разные стороны.

Монстр неуверенно пошёл к человеку. А тот же, держа перед собой арматуру, старался аккуратно отходить в сторону и назад, чтобы получить пространство для более вариативного передвижения. Монстр с опаской, даже вяло, попытался схватить прут. Александр не дал это сделать, отпрыгнув назад. Чудище сделало шаг в его направлении, остановилось и посмотрело с сомнением. По позе видно – что оно всё же хочет поймать этого человека: но не может определиться как.

Александр в тот же момент думал: "Повёлся, долбоёб! Давай-давай, продолжай ловить!". Думал, продолжая отходить.

Монстр, не найдя других вариантов, просто от злости, схватил перевёрнутую машину и не особенно-то целясь метнул в человека. Александр сумел увернуться. Автомобиль влетел, частично смявшись, в стену дома – рядом с оконным проёмом: разбив толстую кирпичную кладку. Наполовину машина осталась торчать на улице, второй же половиной лежала в чьей-то квартире.

Александр в ответ бросил в монстра арматуру – как, собственно, копьё, теперь уже метательное. И рывком подскочил к машине в здании. Стёкол в её дверях давно не было, чем он и воспользовался: подпрыгнул и ухватился. Держась руками за машину, ногами быстро пробежался по стене, а затем с усилием забросил себя в разбитое окно ногами вперёд. И вот прямо в этот момент прилетел другой автомобиль, в этот раз плашмя – вдоль стены. Он вогнал предыдущее авто внутрь дома, в чью-то спальню, и ударившись о стену: упал, не сумев уже нанести больших разрушений.

Александра же выбросило прямо в противоположную от окна стену. И после сильного удара, он рухнул на пол. Восстановился и помотал головой. Заметил, что из машины течёт бензин и, похоже, ещё и масло. Из находящегося рядом шкафа быстро накидал в эту лужу вещей, потоптался по ним. Осмотрелся, ища зажигалку, не нашёл. Выбежал в коридор, затем на кухню. Начал осматриваться там. Посмотрев в окно: встретился взглядом с монстром – всё ещё стоящем почти на том же месте.

Монстр зарычал в бешенстве. И сорвался к дому. Но побежал не сразу к человеку – не решился. Чудище, пробивая стены, вломилось в здание где-то в соседней квартире. Кажется, оно пролетело дальше, чем собиралось: потому что сначала возникла пауза, а затем снова начали рушиться стены – на этот раз внутренние. Монстр приближался к человеку.

К тому времени Александр на удачу уже нашёл зажигалку, что лежала возле пепельницы. И теперь бежал обратно в спальню. Он схватил вымоченные в горючей смеси вещи: попробовал повалять их и пропитать ещё больше. Стена рядом получила удар, Александр сгрёб вещи в охапку и стал с ними подниматься. Но стена, как оказалось, не выдержала и первого удара: и разлетаясь впустила согнутого, но не потерявшего в подвижности – разъярённого монстра. Тот сразу же ударил человека. К везению же или нет, Александр улетел прямиком в окно. Крепко прижимая к себе вещи.

Упал далеко и больно – на безжалостно твёрдую дорогу. Поднимаясь, увидел не только то, что монстр выскочил за ним, но также и то: что стены в соседней квартире были пробиты вплоть до подъездной лестницы. Контролируя взглядом монстра, который уже начал опасливо приближаться, Александр поднял над собой вещи и начал чиркать зажигалкой. Раз. Ещё раз.. Ещё. Давай же! Да! Не с первого раза, но ему удалось зажечь её, а затем поджечь и вещи. Они горели, по сути, прямо на нём. Ужасающе больно. Невыносимо.

И отчасти из-за этого, а отчасти из-за решимости, которая с самого начала битвы всё больше и больше пробуждалась в нём: Александр дико заорал – и побежал на монстра. Тот отшатнулся и напрягся. Человек бросил в него вещи, и пока чудище отмахивалось от них – Александр сменил траекторию и заскочил в разлом: в той, другой, квартире. Пробежал в подъезд и поднялся по лестнице на второй этаж – на площадке между этажей ударившись о валявшееся пустое мусорное ведро – естественно, вообще этого не заметив.

Он сбил с остатков своей верхней одежды чахнувшее пламя. Затем сорвал с себя эти остатки и выбросил. На само́м теле пламя не разгоралось, сразу затухало. Ну а штаны же просто практически не задело. Да блядь! Задело, не задело – похеру! Зажмурился: пытаясь забыть ужасную боль. Сжал зубы, чтобы не закричать.

Опомнился – увидел то самое ведро, о которое ударился – и сразу подскочил к дверям. Попробовал открыть каждую из них. Не удалось. Побежал дальше наверх. На третьем этаже он обнаружил полуоткрытую дверь, через которую лился искусственный свет. Ручка с внутренней стороны была сломана, почти вырвана. И дверь, и косяк: тоже имели следы повреждения от излишне сильного удара друг об друга. Ветер пару раз попытался приоткрыть дверь чуть шире, но нарушенный баланс на смещённых петлях упорно возвращал её обратно. Так она изредка и покачивалась.

Александр открыл эту дверь полностью: и сразу ему встретилось кровавое пятно на стене – противоположной от двери. Из-за этого Александр на мгновение замедлился, однако всё же вбежал в квартиру. Коридор, залитый светом лампы, он почти весь – в крови. Даже в квартирах?! Блядь! Да сука... Но.. Но надо идти дальше. Александр тяжело выдохнул.

Вот ещё одна дверь, уже внутри квартиры, ведущая в ближайшую спальню – она тоже была повреждена: и ручка на ней сорвана, и сама дверь частично вырвана из петель. Тя́нущийся кровавый след уходил в ту же спальню, и там ветер продувал разбитое окровавленное окно. Александр быстро заглянул в эту мрачную комнату: неосознанно желая оборвать угнетающее построение собственных представлений – увидев реальность. А затем сразу убежал на кухню.

На кухне он аккуратно посмотрел вниз на улицу – монстр, потеряв свою цель из виду, шёл вдоль здания, осматривая первый этаж. Александр схватил табуретку. Разбил окно. Этим он привлёк внимание монстра. Тот поднял голову вверх. А человек же к этому моменту уже запустил табуретку в чудище. Она влетела монстру прямо в его маскообразное ебало. Чудище смахнуло с себя табуретку и теперь исступлённо пялилось на человека. Тот показывал ему из окна фак.

Александр быстро заскочил обратно в квартиру, и выбежал из кухни. Забегая в спальню с разбитым окном – он услышал, как монстр, запрыгнув, влетел в кухню: снова круша стены. Александр, не задумываясь, сиганул в окно. Упал, сломал ноги, и ещё что-то. И всё же: он ещё не привык толком к боли. Пока терпел очередные мучения и восстанавливался – слушал, как монстр громит одну стену за другой. То в одном направлении, то в другом.

Начали падать кирпичи, большими общими кусками стены, и отдельно. И один из них – сильно ударил Александра: сломав плечо, и заставив отойти. Но стоит ли отходить, вдруг монстр заметит его? Александр повернулся к зданию и увидел: что дом несколько покосился. Похоже, монстр снёс уже и несущие стены. Почувствовалось некое движение, и здание потекло вниз. Александр отскочил, споткнулся, упал, пополз быстро назад, подальше, дальше, ещё дальше: и сделал это всё очень вовремя – часть дома рухнула. Погребя под собой чудище.

Александр очумело, и с распаляющейся надеждой, наблюдал за этим; а теперь же видел, как надвигающейся угрожающей тучей пыль заполняла улицу. Приготовился к новым болезненным ощущениям. Но ни глаза, ни уши, ни нос, ни рот – ни что из этого не почувствовало на себе само́й пыли. Вкус и запах – да, но и только.

Александр, не теряя времени, встал на ноги. Напряжённо он начал всматриваться, сквозь оседавшую густую пыль, в развалины, заодно внимательно прислушиваясь.

В какой-то момент он резко переключился на поиски живых людей. Не смотрит ли кто-то из окон? Он посмотрел в одной стороне, посмотрел в другой. Нет. Нигде нет ни одного живого человека. Никого живого. Окна зияли мёртвой пустотой, и ветер уныло пел в них траурные песни.

А ведь ещё недавно славный ветерок носился из одного целёхонького окошка в другое. Заглянул он и на ухоженную кухню на третьем этаже. Там пожилая женщина разливала по двум кружкам некую жидкую смесь из ёмкости от блендера. Звучно кричит куда-то вглубь квартиры:

– Николай!!

Закончила разливать, взяла свою кружку и начала пить.

– Чё кричишь? – в кухню зашёл пожилой мужчина.

Он обратил внимание на приоткрытое окно и пошёл к нему:

– Я окно закрою? – сообщил он по пути.

Женщина, не отрываясь от кружки, поддерживающе кивнула ему в ответ. Мужчина закрыл окно, и теперь внимательно разглядывает, что происходит на улице:

– Вон рабочие какие-то. Что-то делать собираются.

Женщина допила и, держа кружку в руках, посмотрела через плечо мужа в окно, также с внимательным интересом.

Там на улице стояли рабочие, которые пока ещё только ждали приезда грузовика.

Женщина неторопливо пошла к раковине, мужчина же повернулся к ней и совершил превентивный отказ:

– Я эту дрянь пить не буду.

– Пей, полезно, – женщина в ответ безапелляционно отказала в возможности отказа.

– Да всё равно умирать скоро, – мужчина не нашёл других аргументов.

Женщина резко, относительно бывшей до того неторопливости, повернулась к нему:

– А ну брось! Пей. Без разговоров! – она рассердилась. И теперь распалялась всё больше: – Ты чё мелишь?!

– Ой, да сама должна понимать, – парировал муж.

– Да мало ли, что я там должна понимать! – тут же ответила жена. И продолжила со всё большим и большим напором: – Я-то всё понимаю! Но ты это решил сказать для отговорки?! Ты чё удумал?

– Ничего не удумал.

– Ну вот и брось. Здоровый ещё, – женщина повернулась и продолжила идти к раковине.

– Ну, скажешь тоже... – муж потянулся за своей кружкой.

– Для наших лет твои болячки не считаются, – ответила жена не оборачиваясь.

Мужчина с нескрываемым отвращением, но также и с обречённостью и покорностью, выпил содержимое кружки. Он посмотрел на жену, которая перекладывала из раковины на стол чистые овощи для салата:

– Да я сам бы помыл, – сказал муж участливо, и в том искренне.

– Да мне всё равно надо было всё мыть, – рассказала женщина.

Мужчина взял нож, аккуратно пальцем проверил его на остроту, присмотрелся.

– Вчера только точил, – просто отреагировала жена.

Мужчина, отвлекаясь от ножа, не удержался и снова посмотрел в окно. Женщина тоже подошла поглядеть, всё также из-за плеча – любопытно, конечно, но не толкаться же ей.

На улице к рабочим подъехал небольшой грузовик.

Жена первой отошла от окна, взяла салатницу и поставила на стол. Мужчина тоже отошёл, взял доску для нарезки овощей и сел с ней за стол. Принялся резать помидоры:

– Чего они там делать собрались? – рассуждал он вслух.

Женщина, садящаяся напротив, оставалась не в духе:

– И чтоб я этого больше не слышала!

Муж картинно повернулся к окну и уточнил:

– Чем тебе рабочие не угодили?

– Ты понял, о чём я. – сердито перечеркнула его шутовство жена.

Муж продолжил резать. А затем почти вдруг выдал справку:

– Ну просто ты-то женщина, а я-то мужик. А мужики-то, ты знаешь, раньше мрут.

– Бесишь, – зло сообщила жена. Затем ещё раз чётко проговорила: – Чтоб я больше этого не слышала!

Мужчина ничего не ответил. Он молча продолжил нарезать салат.

Нарезал помидоры, принялся за огурцы:

– Ну а так-то конечно, ещё бы десяточек лет салатики с тобой по утрам резать, – мягко сказал он.

На последнем огурце умудрился порезаться. Не сильно, но от неожиданности среагировал немножко бурно – сразу, не осмотрев, схватил себя за палец:

– Ать, порезался... – констатировал он. Разочарованно добавил: – Ну теперь кровь не остановишь. Не успел салат дорезать.

Женщина цыкнула, встала из-за стола и вышла из кухни. Мужчина заметил это, но не обратил внимания, он продолжил говорить, рассуждая вслух:

– И ведь не в первый раз режу... и салат... и пальцы...

Наконец он просто вздохнул, и раскрыл руку, чтобы посмотреть на палец. И оказалось, что там всего лишь поверхностная царапина:

– А. Ерунда. Крови-то и нет. Почти. Слегка задел, – рассмотрел поближе.

Немногим позже вернулась женщина. Мужчина пока всё ещё рассматривал то рану, то морщины у себя на руке. Жена обратилась к нему:

– Мало.

– Мало порезался? – удивился муж.

– Десять лет мало, – мягко ответила жена.

Мужчина поднял голову и посмотрел в глаза женщине. Он и она смотрели друг на другу с явной и ясной, пусть именно сейчас и не кричащей, лаской.

А ещё мужчина заметил-таки протянутый ему бинт. Взглянул на него, взглянул на свой палец, показал палец жене и отрицательно покачал головой, смотря на неё. И тихо любя улыбнулся.

Жена в ответ тоже улыбнулась: столь же тихо, и столь же любя. Положила бинт в карман халата, повернулась и потянулась к тарелкам. Муж вернулся к нарезанию салата.

А вот другой подъезд. Уже не квартира, лестничная площадка. На ней стоит девушка, чуть старше двадцати пяти: та самая, что обёрткой от жвачки мимо урны потом промахнётся. Напротив неё, в полуоткрытой входной двери одной из квартир, стоит её ровесница:

– Так. На всякий случай, – рассуждает девушка в дверях, – чтобы ты тоже не опоздала, мало ли, иди сейчас на остановку. Может быть, догоню. Ну или уже там, на работе, встретимся.

– Ты уверена? – беспокойно попыталась возразить подруга.

– Типа того. Нормально всё, – тон ровный, сдержалась, не вздохнула.

Подруга не сочла такой ответ убедительным, но всё же, хоть и с сомнением, пошла вниз по лестнице.

Вторая же девушка вошла в квартиру и закрыла дверь. И устало вздохнула. По коридору, на полу которого была разбросана мужская одежда, она прошла в спальню.

Там парень её возраста потрошит шкаф. Её вещи он разбрасывает в стороны не глядя. Свои – предварительно рассматривая. Однако ничего его пока так и не устроило, поэтому и ими он тоже разбрасывается. Заметил вошедшую девушку:

– Блядь, как же ты меня подставила! – злобно предъявил он претензию.

Девушка хотела что-то ответить, но не успела, парень сразу продолжил свою тираду:

– Тебе так сложно было постирать что ль эти вещи?! Мне они сегодня нужны!!

Девушка раздражалась. Она ответила:

– Откуда я могла знать, что тебе нужно их постирать? Ты мне не говорил про это.

Мужчина окончательно сорвался:

– А я тебе каждый раз команду должен давать?!! Чаще стирать надо!!! Чтоб вещи всегда чистые были!!

Девушка тоже всё больше распалялась:

– А чё ж ты сам-то не постирал?!

Мужчина продолжил эскалировать, он перешёл на громкий крик:

– Да потому что я мужик!!!! Моё дело гвозди забивать в доме, а не тряпьё стирать!!!

Девушка подхватила этот новый уровень повышенных тонов:

– Слышь, мужик!! Во-первых, не ори на меня!!! Во-вторых, гвозди в доме тоже я забиваю!!

На это мужчина возразил ехидничая:

– Какие это ты гвозди забиваешь?!

Девушка ответила моментально:

– Полки. Картины. Я. – она руками указывала на примерное местонахождение того, о чём говорила. В завершении указала на себя. Затем продолжила: – Какая разница вообще?!.. Ты постирать не в состоянии!!

Она распалённая вышла из комнаты. Парень выскочил вслед за ней и закричал:

– Ты на меня голос повышать будешь?!!

Девушка резко осекла:

– Блядь, ты первый орать начал!!

Пока отвечала, взяла свою сумку. Затем открыла дверь и продолжила чуть спокойнее, но твёрдо и уверенно:

– Всё, мужик, заканчиваем. Я потом приду за вещами. Расстаёмся, хватит.

Вышла. Закрыла дверь, не хлопнув. Посмотрела на часы. Побежала по лестнице. Пробежала один этаж. Побежала дальше. Остановилась на площадке между этажами.

На лице у неё отразилось, что она вот-вот разрыдается. Постаралась сдержаться. Помогала себе руками, проводя ими по лицу. Аккуратно, чтобы не размазать макияж. Наконец смогла справиться: и хоть немножко успокоиться.

Выдохнула. И продолжила спускаться по лестнице. Сначала медленно – но постепенно ускоряя шаг.

В квартире же парень устроил погром. В руке у него картина, он бросает её в стену:

– Ах ты сука!!!! Полку она, блядь, повесила!!!

Бьёт по металлической полке. Полка остаётся на месте и не пострадала, зато пострадала рука. Парень болезненно трясёт этой рукой. В злости смахивает всё, что лежало и стояло на тумбочке, оказавшейся рядом. Хватается опять за ту же полку, выламывает её. Бросает в зеркало – и то разбивается вдребезги.

– Блядь, зеркало из-за неё разбил, нахуй!!!

Идёт в спальню. На кровати лежат его вещи, выглаженные, специально подготовленные. Он берёт их, сминая:

– Хули ты мне это тряпьё, блядь, суёшь!!! – отбрасывает ко входу в комнату.

Далее он принимается за вещи девушки: что удаётся – он рвёт; что не удаётся – отрывает хотя бы пуговицы. Рвёт и разбрасывает. Рвёт и разбрасывает. В исступлении: из которого не только не пытается выбраться, но даже наоборот – старается всё больше себя туда загнать.

Но переместимся в другую спальню, в другой квартире. У приоткрытого окна стоит женщина чуть за сорок, в офисной одежде, уже готова идти на работу. Но она, слушая звуки утреннего пробуждения города, засмотрелась: как из одного из подъездов выходил шерстяной четвероногий пёс, вместе с девушкой – державшей его на поводке.

К спокойно наблюдавшей женщине подошёл её муж, примерно того же возраста. Он поинтересовался:

– Что делаешь? – и вместе с тем обнял её за талию.

– Вон, смотри, какой пёсель симпатичный вышел, – поделилась жена.

– Ну, ты гораздо симпатичнее, – мужчина не особенно продумал свои слова, увлечённый тем, что аккуратно забирался рукой женщине под одежду. Он нежно взял её за грудь.

– Ты меня сейчас с соба́кеном сравниваешь? – рассмеялась жена.

– Ну... – муж тоже засмеялся. Не очень ловко попытался сменить настроение и съехать с темы: – Для меня, просто, ты симпатичнее всего, что только может быть.

А затем стал неспешно целовать ей шею. Женщина перестала смеяться – на смену смеху пришло возбуждение. Она повернула голову в противоположную от мужа сторону, борясь с собой. С трудом, но одолела саму себя:

– Ну, это, давай не... не мни одежду, мне сейчас на работу идти надо.

Мужчина поднял голову и предложил, или даже скорее – попросил:

– Ну может, возьмёшь сегодня отгул? или больничный? У нас снова не совпали выходные...

Жена повернулась к нему, чтобы ответить. Он воспользовался этим и поцеловал её в губы. Она далеко не сразу, сначала насладившись, но всё же отпрянула:

– Нет, это плохая идея...

– Что, совсем? – наигранно обиженно спросил муж.

Женщина смутилась:

– Ну, не в этом смысле... – и положила свою руку на его руку, под её одеждой, на её груди.

И прежде, чем реализовать изначально задуманное, она сперва сжала его руку, так чтобы та сжала её грудь. Закрыла глаза, и сделав усилие над собой, попыталась всё же вытолкнуть его руку, но так, что и сама себе не поверила. Соответственно и результатом стало продолжение её пленения. Мужчина очень аккуратно и нежно укусил её за ушко. Женщина выдохнула, совместив в этом выдохе удовлетворение происходящим и обиду на свою неспособность этому сопротивляться.

В тот же момент послышалось, как во входной двери медленно поворачивается ключ. Женщина среагировала:

– О, дети почему-то вернулись.

Мужчина вздохнул с глубоким, но не громким, разочарованием и отошёл от жены, которая, наконец освободившись, поправляла теперь на себе одежду. Затем женщина первой вышла из комнаты. А её муж посмотрел в окно на ясное небо, почесав подбородок.

Выйдя в коридор и включив свет, женщина встретила трёх, почти одновременно вздрогнувших от неожиданности, среднеклассников, заходивших в квартиру по одному: сыновей–двойняшек и их друга-ровесника.

– Вы чего вернулись? – мягко поинтересовалась женщина.

– Мне в туалет надо, – сообщил один из её сыновей и ушёл туда, куда и сказал.

– А вы за компанию? – осведомилась его мать у сопровождавших, пока брала сумочку и обувалась.

– Ну да, – подтвердил другой её сын.

– Здравствуйте, – их друг наконец получил возможность поздороваться. Зашёл и юркнул сразу в бок, прижавшись к стене. Переусердствовал немного в том, чтобы уступить дорогу.

– Здравствуй, – вежливо ответила женщина. Уходя из квартиры, сообщила, в первую очередь самой себе: – Ладненько, мне на работу пора.

По лестнице она спускалась очень быстрым шагом, чтобы сбежать от соблазна остаться с мужем. Который вот только сейчас показался в дверном проёме между коридором и спальней. Он встал, вытянулся и телом и шеей, чтобы посмотреть вслед жене. Но двери не расположены точно друг напротив друга, так что визуально убедиться, что она ушла, ему не удалось. Однако необходимости в этом, на само деле, и не было: конечно ушла.