Текст книги "Напарнички (СИ)"
Автор книги: Itsnotme
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
– Как я тебя понимаю, – внезапно оттаяла Ева. Она уселась в ближайшее кресло и достала пачку сигарет. Потом огляделась и закуривать не стала, просто завертела их в пальцах. – Ну и зачем ты мою приставку спер, горе луковое?
– Я… – Кеша замялся, пожевал губу и обернулся к Антону: – Вы не могли бы меня отпустить, пожалуйста? Я никуда не побегу.
Стажер подумал и руки разжал, продолжая четко отслеживать перемещения Bond’а. Илья горделиво приосанился: приятно, когда можно полностью положиться на напарника. То, что DEX поймает Кешу, было уже однажды доказано. Но Bond убиваться об Антона и впрямь не планировал: размял плечи, подошел к креслу и настороженно, не делая резких движений, опустился. А потом обвел всех виноватым взглядом и наконец заговорил.
К Фарнольдсу Кеша попал в возрасте полутора лет, и что было до этого помнил отрывочно. Готовили его по заказу головидения, для проведения легких расследований в горячих точках, куда опасно было ездить людям: приехать, поснимать на видео творящийся беспредел, уехать. Иногда Кеше приходилось ассистировать на съемках и даже сниматься в массовке, но работа кибер-журналиста была не в пример интереснее. Он даже помнил одну свою миссию: там нужно было незаметно проникнуть в оцепленный район, сголографировать парочку боевиков и слинять, пока никто ничего не понял. Люди там были злые, расстреливали все, что попадалось на глаза, включая кружащие в небе дроны, так что пробираться пришлось окольными путями, задействуя всю вычислительную мощь процессора. Тогда он привез снимки, отделавшись синяками, а на следующем задании словил луч плазмы прямо в лицо. Восстанавливать его не стали, решив заказать нового взамен успевшего примелькаться на экранах киборга, а Кешу выставили на продажу.
Покупать Bond’а с изувеченной мордой никто не спешил. Кешу уже хотели списывать, но тут объявился Морен Фарнольдс. Всегда отличавшийся добрым нравом старик выкупил киборга и даже починил ему лицо, но по специальности использовать не стал. Всего и поручений: почитать странную бумажную книжку, если там шрифт мелкий, помочь что-то собрать или вот еще водички принести. Последнее почему-то доставляло Фарнольдсу особое удовольствие: «Кеша, принеси мне, пожалуйста, стакан воды». И потом такое радостное «Спасибо тебе, внучок! Не бросил на старости лет старика». Кеша не понимал, но воду исправно таскал: ему не трудно.
Потом как-то само собой выяснилось, что все те штуки, которые Кеша уже давно делал в обход системы – это тот самый разум, о котором в то время еще трубили по всем каналам. Кеша сам удивился, да так, что умудрился практически сразу спалиться. Фарнольдс пугаться не стал, наоборот, обрадовался, и заявил, что Кешу усыновит, и пусть его сыночек кусает локти – нечего было от старика-отца уезжать, а теперь треть наследства получит тот, кто «стакан воды принес». Кеше на какое-то там наследство было глубоко начхать, но про пресловутый стакан он запомнил и сообразил, что для людей это что-то очень важное. Так что носить воду своему старику стал уже сам, не дожидаясь приказа.
Дед обещание выполнил, и при первой же возможности Кешу усыновил, да еще программу подчинения ему стер. На робкие замечания о том, что не стоит привлекать внимание, Фарнольдс только отмахнулся, так что пришлось выложить козырь: воспоминание о том, как репортеры на галовидении скопом набрасывались на вернувшегося с очередного задания Кешу, галдели и толкались, спеша первыми заполучить ценные данные. Кеша это хорошо помнил и наглых шумных людей не любил, так что заполучить их домой ему совсем не хотелось. Фарнольдс серьезно выслушал и подмигнул: «А мы никому не скажем». Поднял связи и деньгами заткнул рот всем, кто знал о том, что усыновленный наследник Фарнольдса – киборг.
Единственной угрозой оставались гости, часто посещавшие их дом, в том числе и Евангелина. Но Кеше, в принципе, нетрудно было отыгрывать при них роль неразумной машины, а на просьбы показать усыновленного малыша, Фарнольдс успешно отбрехивался: мол, внучок сейчас у родни, покажу в другой раз. Ой, и теперь вот забрали, ну надо же. Впрочем, никто особо и не настаивал: мало ли, что старику в голову ударило, может, ему вообще трудно за ребенком ухаживать, вот и сбагрил родственникам помоложе.
Так и жили, тихонько, неспешно, без лишних стрессов. Фарнольдс часами ковырялся у себя в мастерской, пытаясь реанимировать какое-то старье, принимал в гости многочисленных друзей, хихикал над какими-то передачами. Кеша рыскал по лесу, наслаждаясь воздухом и запахами, следил за зверьем, строил никому не нужные ловушки из своей программы – просто ради интереса, иногда устраивал засады на зайцев и дознания лягушкам. В общем, развлекался, как хотел. Тихий уголок ему нравился: здесь можно было притвориться, что ведешь настоящее расследование, отловить хитрого преступника-хорька, распотрошившего чужое гнездо и долго внимать визгливым благодарностям пострадавших, пока они отстраивают новое жилье. Только тюрьму дедушка устроить не разрешил, так что «преступников» приходилось выпускать на волю, предварительно покормив, но Кеше все равно было интересно. А по вечерам они с дедом пили чай, заботливо приготовленный Люсенькой, слушали шелест леса и болтали обо всякой ерунде. Фарнольдс ласково называл его «внучиком», да и «дедушка» как-то само прижилось. Кеша добродушного старика искренне любил и жизнью был более чем доволен.
Увлечение деда раритетным хламом Кеша не разделял, но уважал. Хобби безобидное, надо ему – пускай возится. Фарнольдс неоднократно пытался привлечь внучка к этой бессмысленной возне, но Кеше было просто неинтересно. Две недели назад он все-таки уступил нытью дедули и пообещал поиграть в какую-то «обалденную приставку, такая редкость, потрясающая штука». Ну и поиграл сдуру. Графика его не впечатлила, миссия у игры была какая-то дурацкая (кому надо вылавливать по лесу каких-то уродливых существ с дубинами, пытаясь отобрать у них волшебные бобы?), так что Кеше быстро надоело, и он, не дожидаясь деда, на автомате решил убрать приставку в шкаф. А уже отсоединив клеммы, вспомнил, что Фарнольдс просил позвать для этого его. И воткнул их обратно.
То ли перепутал местами, то ли слишком сильно нажал, но «BitOrk» вдруг выдал сноп искр и, печально подмигнув огоньком, вырубился. Кеша, перепугавшись, попытался и так и сяк, но все было бесполезно: любимая игрушка деда ушла из жизни с концами. Вспомнив базовый постулат своей программы, гласивший «Не спались!», Кеша решил не расстраивать старика раньше времени и потихоньку, руководствуясь ранними голографиями, вернул все как было и ушел в лес, крикнув деду, что закончил. А когда вернулся, старик горевал над приставкой, даже не подумав заподозрить внука в ее поломке.
Кеша надеялся, что Фарнольдс быстро утешится – у того была большая коллекция, есть чем восполнить потерю. Но дедушка был безутешен, ныл, вздыхал и охал каждый день, практически переселился в мастерскую, пытаясь починить «BitOrk», и Кешу постепенно одолела совесть. Сознаваться в порче дорогой сердцу деда вещи не хотелось, расстраивать опекуна тем, что вот у него такой внучок-даун – еще больше. Кеша прошерстил всю сеть, пытаясь отыскать способ реанимировать поломанное, но так ничего и не понял. Зато выяснил, сколько эта штука стоит, и пригорюнился окончательно. Приставка была не просто дорогая, но еще и крайне редкая. Достать такую легально было практически невозможно.
Идея пришла, откуда не ждали: за вечерним чаепитием Фарнольдс упомянул, что его подруга, Евангелина Милавская, участвует в выставке старинной техники, и выставляет там такой же «BitOrk». Пока дед вздыхал и кручинился о том, что с парализованными ногами неудобно ходить по музеям, в голове Bond’а родился план: слетать туда и подменить приставки. Дедушка обрадуется, а Ева еще не старая и новую себе найдет. Или эту починит, мало ли у нее возможностей. Оставалось отпроситься у Фарнольдса так, чтобы дед ничего не заподозрил, но тот сам попросил туда слетать. «Хоть голографий мне привезешь, внучик, выставка-то интересная какая. Эх, если бы не ноги…».
План Кеша тщательно продумал, просмотрев гору данных о месте события. К сожалению, махнуть приставки местами было не суждено: накануне дед разобрал свою и возился с нею всю ночь, так что тихо слямзить из дома раритет не вышло. Но отказываться от затеи было уже несолидно: Bond он или кто? Что он, всех вокруг пальца не обведет? Да его для этого создали!
В день выставки Кеша прилетел в город заранее, задал программе режим отсутствия мимики, делавший лицо неопознаваемым, зашел в туалет ближайшего к музею гипермаркета и спрятал там сменную одежду. Потом отправился в музей, погулял там, щелкая экспонаты для деда, подгадал момент и быстро провернул кражу. А после без суеты вернулся в гипермаркет, переоделся, снова поменял режим мимики, слегка состарив морду, и вышел, никем не опознанный.
Уже по дороге домой, в таксофлаере, Кеша переоделся в третий раз, вернув привычного Фарнольдсу себя. Украденную приставку он спрятал в лесу, завернув в пакет из-под одежды, и улучив момент, когда дед соберет-таки свой «BitOrk», подменил сломанную вещь рабочей. Радости было выше крыши, и глядя, как повеселевший дедушка накатывает круги по гостиной на своей каталке, Кеша улыбался и понимал, что правильно поступил.
– А потом вы прилетели, – грустно вздохнул Кеша, подводя итог рассказу. – Я вышел посмотреть, чего это над нашим домом полицейский катер кружит, а там ваш Антон на подножке сидит. Мне интересно стало: не видел, чтобы кто-то снаружи катался. Пошел посмотреть, до катера добрался, а вас там уже нет. А домой когда вернулся, вы уже с дедушкой говорили.
– А чего в лес-то драпанул? – уточнил Антон. – За дедушку не волновался?
– Волновался. Просто испугался очень. Меня нельзя засечь, если импланты не задействую. Я там стоял и думал, как бы вас из дома выманить поодиночке… Извините… А вы меня заметили как-то…
– Я тепловой объект увидел, балда, – ляпнул Антон и рассмеялся. Илья скрежетнул зубами: ну кто так с подозреваемыми общается? У-у, кто еще тут балда! – Ты же теплый. Смотрю – за стеной кто-то стоит. Ну я и пошел проверить. А ты побежал чего-то.
– Ага, ничего себе, а ты бы не побежал? – оскорбился Кеша, от возмущения позабыв бояться. – Захожу – дома DEX и Irien дедушку арестовывают! И меня засечь умудрились! Да меня никто не замечал никогда! Я вас просканировать могу – вы даже не поймете! И тут вдруг ко мне DEX идет прямым ходом! Я думал, у тебя приказ! И что ты меня сейчас нейрали… нетрали…
– Нейтрализуешь, – охотно подсказал Антон. – Ну что ты, я бы не стал. Меня же учили задерживать. Там максимум ноги травмировать можно.
Кеша сбледнул, а Илья с силой протер лицо растопыренной пятерней и записал себе напоминалку: срочно объяснить стажеру правила общения. Со всеми.
– Иннокентий, вы сказали, что использовали некие «режимы мимики». Это функция Bond’а? – увел разговор в нужное русло Илья.
– Угу. – Кеша отвернулся от DEX’а и угрюмо насупился. – Сильно поменять не получится. Немножко только можно.
– Покажите режим, которым вы пользовались в музее.
Кеша вздохнул, повел плечами и оперся на колени. А потом… Вот если бы сам не увидел – не поверил бы! Илья знал, что технически у Bond’ов куча разных примочек, но чтобы вот так! Лицо Кеши потянулось, как резина, разглаживая мелкую мимику, выпрямляя физиологические скосы, будто кто-то сильно оттянул его назад за скальп. Кожа подтянулась к ушам, складываясь компактным валиком – если не знать, куда смотреть, нипочем не заметишь. И вот, пожалуйста – подозреваемый из видео, как он есть. Та же невыразительность, абсолютная гладкость, лишенное всяческих эмоций новое лицо. То самое!
Идентификация подтверждена. Совпадение 100%.
Миг молчаливого триумфа беспардонно разрушил Антон, обалдело охнувший и бросившийся к подозреваемому. Тот даже отшатнуться не успел: DEX сцапал его за голову и восторженно закрутил во все стороны.
– Ого! Ты видел? Илюша! Это же… ваще! С ума сойти, слушай! Как прикольно!
– Кхм.
– Как круто! – не заметил деликатного покашливания наставника Антон. – А этому научиться нельзя, да? Это только Bond’ы могут, да? Если мне поставить диверсионный пакет, я смогу…
Кеша пребывал в культурном шоке и только попискивал, безропотно позволяя чокнутому DEX’у ощупывать свои щеки; Милавская меланхолично обнюхивала вытащенную из пачки сигарету, поджав под себя ноги; Роверу было глубоко наплевать на все происходящее, пока никто не угрожал его хозяйке, а Фарнольдс вообще, кажется, был в обмороке, только почему-то с открытыми и вытаращенными глазами. Вмешаться снова пришлось Илье:
– Антон! Оставь подозреваемого в покое!
– Ой! – Стажер послушно отдернул руки, оставив на щеках Кеши миленький румянец. – Прости, просто так здорово… Слушай, когда тебя посадят, я к тебе обязательно в гости зайду. Ты мне еще что-нибудь такое вот покажешь?
– Анто-о-он! – простонал Илья и тут же поймал на себе заинтригованный взгляд Милавской. М-да, не рассчитал, слишком сексуально получилось. А с другой стороны, чего уже терять-то? И он проказливо ей подмигнул. Ева недоуменно хлопнула ресницами и выронила сигарету себе в декольте. То-то же. – Так, ну что? Раз все во всем признались, летим в управление. Кеша, сам пойдешь или тебя под конвоем вести?
– Пойду, только дедушку не трогайте.
– Вот как раз этого пообещать не могу, – развел руками Илья.
– Не трогайте дедушку! Он тут ни при чем! – Кеша попробовал вскочить, но Антон одной рукой придавил его обратно в кресло, а второй погрозил пальцем.
– Тихо, ну ты чего? Поломаться решил?
– Пожалуйста! – Кеша схватился за Антона и даже попробовал его встряхнуть. Безрезультатно. – Ну пожалуйста!
– Стоп! – не вытерпел Илья. – Кеша, уймись! Не усугубляй положение.
– Кеша-Кеша, что ж ты натворил… – внезапно прошептал Фарнольдс и вдруг схватился за сердце. – Не… ломайте… ребенку жизнь… Воды…
– Етижи пассатижи! – подорвалась Евангелина. – Да ему плохо же! Быстрей врача! Да чего застыли столбом, живо! У него сердце схватило, не видите, что ли?!
Кеша и Антон бросились к старику, протопав мимо Ильи, как два бегемота – и куда грация девалась? Началась страшная суматоха: Евангелина голосила и бегала кругами, Кеша истерил, мешаясь под ногами, Антон весьма недурно делал массаж сердца, умудрившись ничего старичку не проломить. Илья, пытаясь перекричать гвалт, диктовал адрес Фарнольдса в диспетчерскую скорой помощи. И только Ровер, застыв в своем углу, как дрейфующий парусник в открытом море, излучал ледяное спокойствие. Илья ему обзавидовался: он тоже с удовольствием выкинул бы из головы мысли о том, что будет, если скорая не успеет вовремя.
Врачи примчались уже через шесть минут. Киборги как по команде задрали головы, хотя не заметить паркующийся на крыше медицинский флаер было невозможно даже без сканирования: потолок так затрясся, что зазвенела старинная подвесная люстра. Ну хоть не обрушился, и на том спасибо. Ворвавшиеся в дом медики внесли существенную лепту во всеобщий беспредел. Гомоня что-то на своем, не доступном простым людям и киборгам языке, уложили Фарнольдса на гравиносилки и потащили на выход, на ходу проводя какие-то манипуляции с бесчувственным телом. Кеша рвался за ними, наплевав на инстинкт самосохранения и Антона, который его удерживал, изо всех сил стараясь не поломать. Илья, до этого по закоренелой привычке не очень-то веривший подозреваемому, убедился, что во всяком случае о своей искренней любви к дедушке парень не врет: смотреть, как Кеша с воем и слезами выдирается из стальной хватки, крича, что должен быть с дедом, трудно было в этом сомневаться. Даже железная Милавская, отвернувшись к Роверу, подозрительно зашмыгала носом.
Когда скорая улетела, оглушая округу воплями сирены, Кеша уткнулся в Антона и заревел, так искренне и надрывно, как может только ребенок, потерявший маму. DEX прижал его макушку к груди и бросил на Илью беспомощный взгляд.
– Полный …! – ляпнула Милавская и закрыла рот ладонью, словно боясь, что оттуда еще что-нибудь при ребенке вылетит.
Илья еще никогда не был так с ней солидарен.
Комментарий к Глава 6. Самое болючее
На взгляд системы, все было немного иначе:
https://yadi.sk/i/04pStvpJ3KKM7Z
http://imgur.com/i9Me1DT
========== Глава 7. Адская смесь ==========
По дороге к управлению Кеша изрядно потрепал всем и без того натянутые нервы – поначалу громко плакал, потом просто всхлипывал, а после вообще будто застыл, уставившись в одну точку. Последнее состояние почему-то пробирало больше всего, но если Илья, закаленный возней с Леночкиными грудничками, еще как-то терпел, то Антону было совсем не по себе. Стажер то и дело оглядывался, бросая на подозреваемого обеспокоенные взгляды, а потом не выдержал и перелез к нему, на заднее сиденье полицейского катера, предварительно вырубив силовую решетку, призванную оградить полицейских от предполагаемого преступника, а иногда и наоборот.
Илья, честно говоря, тоже бы к ним присоединился, но кому-то надо было вести транспортное средство и реагировать на выкрутасы летящей следом Евы. Та попеременно то дисциплинированно плелась в хвосте, то пристраивалась рядом, переглядываясь с Ильей сквозь окна, то психовала и шла на обгон, чтобы потом снова передумать и, резко оттормозившись, опять сесть на хвост. Видимо, ее скоростной режим не устраивал, но время от времени Ева все же вспоминала, что нахально подрезать полицейских вредно для кармы. Тут никакой автопилот не справился бы. Илья пару раз в нее чуть не влетел, успел помянуть недобрым словом весь род Милавских и поклясться, что обязательно проверит, есть ли вообще права у самой яркой представительницы этого семейства. Исключительно ради ее же блага.
Уже на подлете к городу Илье позвонили из больницы, куда забрали Фарнольдса, и сообщили что-то совершенно невнятное. Единственное, что Илья понял из скопища медицинских терминов – старик без сознания и гарантий, что он выкарабкается, врачи пока дать не могут. Илья не включал громкую связь, но Кеша все равно услышал, и стало понятно, что везти его в таком состоянии в управление нельзя, иначе тут будет второй сердечный приступ. А может, и третий – Тоха так искренне переживал за Кешу, будто тот ему родным братом был. Пришлось сажать катер и пытаться успокоить их обоих. В процессе Илья понял, что негативный эмоциональный фон – крайне заразная штука, передающаяся воздушно-слезовым путем. В итоге приземлившейся рядом Милавской пришлось вытаскивать из депрессухи всех троих. А Роверу – уже четверых.
В управление Илья ввалился до того вымотанным, будто весь путь от дома Фарнольдса шел пешком. В ушах неприятно звенело, голова казалась совершенно пустой и гулкой. И теперь он сидел в своем кабинете, навалившись на стол, и катал по нему карандаш туда-сюда. Занятие было не слишком интеллектуальным, зато оказывало успокаивающий эффект на нервы и не мешало мыслительному процессу. Что теперь делать было решительно не понятно.
Нельзя сочувствовать преступнику. Это непреложный закон, которому учат на первой же лекции в академии. Полицейский должен быть непредвзятым. Обязан. Нельзя сомневаться в том, что закон справедлив, иначе как ему следовать? Нельзя позволить себе слабину. Нельзя дать себя разжалобить. Кругом сплошные «нельзя».
Илья чуть резче дернул пальцем, и карандаш, возомнив себя перелетной птицей, усвистел на противоположный конец кабинета, прямо под ноги стажеру. Антон механически поднял и завертел в руках, глядя куда-то в сторону.
Дело о пропавшем «орке» перестало быть веселым. Коварный преступник оказался бестолковым ребенком, который и так уже был наказан по самое не горюй. Он совершил ошибку, которая неожиданно для него самого чуть не стала роковой. И еще не факт, что не станет. Болезнь любимого дедушки Кешу здорово проняла, вряд ли он еще когда-нибудь решится на что-то подобное. Если бы Илья мог – он дал бы этой бестолочи подзатыльник и отпустил с миром. В конце концов, вся система санкций за преступление построена ради того, чтобы нарушать закон было страшно, а решившийся раскаялся в содеянном. В том, что Кеша жалеет о своем поступке, сомневаться не приходилось.
И угораздило же пацана так вляпаться! Стоимость «орка» автоматически переводила кражу в разряд крупных, не дотянув до приставочки “особо” всего пару единиц. Легким испугом не отделаешься. Мелкого, конечно, вряд ли посадят, да и деда его тоже, но неприятностей оба огребут будь здоров. Например, постановку на учет со всеми вытекающими, а то и лишение родительских прав и… детдом? Возврат производителям? Какое-нибудь исправительное учреждение для малолетних? Короче, вряд ли Кеше теперь светит беззаботное детство.
На памяти Ильи это был первый раз, когда раскрытие преступления не приносило ему радости.
На вибрирующий комм Irien обратил внимание только после замечания Антона, что тот уже полминуты трезвонит и лучше бы ответить, вдруг там что-то важное. Илья со вздохом выпрямился, с силой протер глаза и наконец принял вызов.
– Илюшка, – голос у Евы был какой-то надломленный, – а нельзя пацана отпустить на денек?
– Куда отпустить? – не понял Илья. – Ты же знаешь, что нельзя.
– Я за него залог внесу.
– Ева, какой залог? У него третий пункт по двенадцать-тридцать семь. А и Б.
– И что эта нумерология мне должна сказать, по-твоему?! – возмутилась Милавская.
– Нет там залога. Не предусмотрен, – устало пояснил Илья. – Крупная кража с использованием кибермодификаций. Он же не печеньку спер, чтоб его за уши оттаскать и выпустить. Не могу я. Во всяком случае, пока Фарнольдс в больнице.
– Да блин, в том и дело, что он в больнице! – громыхнула Ева так, что Илья чуть комм не уронил. И уже потише продолжила: – Илюшка, я вот тут сидела, думала и что-то бабку свою припомнила. Я ведь с ней тоже проститься не успела. До сих пор жалею, что в тот день уехала. А надо было рядом быть. А то потом оно, знаешь, поздно становится.
– Ева-а… – Илья с нажимом растер виски. – Ну хоть ты не начинай. Мне и так уже достаточно гнусно.
Милавская помолчала, но вызов так и не сбросила. Просто попыхивала какое-то время на том конце провода, явно снова предаваясь своей дурной привычке.
– У тебя там кофе есть? – наконец поинтересовалась она. – Я щас приеду.
– Зач… Блин. – Илья послушал короткие гудки и бросил комм на стол. – Тох, будь другом, сходи на КПП, а? Пропуск на Милавскую нужен. А то она тут все управление раскатает, если ее сразу не пустят.
Антон кивнул и ушел, даже ничего не уточнив. Илья благодарно выдохнул и поднялся. Ладно, хорош рассиживаться, порефлексировал и будет.
***
Сидящий на лавке в обезьяннике Кеша на появление Irien’а среагировал бурно: вскочил и бросился к решетке, заставив Илью интуитивно схватиться за кобуру.
– Что с дедушкой, он живой?!
– Тише ты! Живой, из больницы пока не звонили. Не психуй, а то наручники наде… Не понял?
Наручники на подозреваемом уже были. Кеша шмургнул носом и попятился от решетки.
– Вы стрелять будете?
– Че? А, нет. – Илья поспешно отпустил кобуру и поднял руки, демонстрируя, что в них оружия нет. – Кеш, успокойся, я ведь не бандит. Остынь, давай поговорим. Тебе кто браслеты-то нацепил?
– Антон, – буркнул Кеша, садясь обратно на лавку. – Сказал, так положено.
Илья только хмыкнул. Положено ему. Это буйным взрослым положено, а кто ж ребенку наручники надевает? Его и в клетке-то запирать как-то стыдно. Хотя, судя по Кеше, ему этот факт по барабану, ему злой дядя лейтенант с бластером страшнее. Вот дожил! Вроде с утра еще красавчиком был, а теперь детишки шарахаются. Отпуск взять, что ли…
Илья подумал еще немного, покачиваясь с пятки на мысок, а потом отпер клетку, прошел внутрь и плюхнулся на скамейку рядом.
– Меня Ильей зовут. И на господина лейтенанта откликаюсь еще, но тут таких полуправления.
– А… ага. – Кеша настороженно пожал протянутую руку, неудобно вывернув второе запястье, чтобы не задеть Илью наручниками.
– Мешают? Давай снимем. Тоха ключ с собой унес?
– Да я и так могу снять, – ляпнул Кеша и тут же испуганно ойкнул.
– М-да, – улыбнулся Илья. – Попадалово ходячее, а не Bond.
– Я отвык просто, – засопел Кеша. – Дедушка говорит, врать плохо. А если хитрить начинаю – расстраивается.
– Че ж ты ему сразу не признался, что приставку поломал?
– Думал, от этого он больше расстроится. – Кеша снова шмыгнул носом и неловко протер глаза. – Он же поправится, правда? Он же не может из-за этого умереть, да?
Клиенту необходимо утешение. – подсказала система, обидно решив, что ее Irien слишком тугой и сам не докумекает. – Рекомендованы слизывание слез, нежные поцелуи и жизнеутверждающий шепот.
Илья представил, как Кеша забивается от него в угол, сияя вылизанными щеками, и поспешно отметил парнишку, как несовершеннолетний объект, жалея, что раньше до этого не додумался. Может, и с Тохой так сделать?
Рекомендовано взять объект «Кеша» на руки и плавными покачиваниями добиться засыпания, – переориентировалсь система. – После чего переключиться на ближайший совершеннолетний объект. Вступление следует начать с фразы «Наконец-то мы одни».
– Скажите, что поправится, – взмолился Кеша, не вытерпев молчания. – Пожалуйста, а?
Илья горько вздохнул и притянул Кешину голову к себе на плечо. Сказать он мог что угодно, был бы в этом смысл. В том, что Фарнольдс выкарабкается, даже врачи не были уверены, но и рушить надежду было нельзя. В конце концов, пока что Морен жив, а значит, возможен и благоприятный исход. Может, все действительно образуется.
– Он поправится, – пообещал Илья и погладил Bond’а по голове. – Только ты больше ему не ври. И чужие приставки не воруй. Договорились?
– Никогда больше не буду, – пообещал Кеша куда-то в плечо Илье. – Правда. И врать не буду. И бластер отдам!
– Какой бла… эй!
– Простите, – покаянно зашмыгал Bond, возвращая оружие. И когда только снять успел?! – Я случайно. Он просто так висел там, и вот… Я пользоваться не собирался, честно!
– Клептоман кибернетический! – Илья сердито прикрепил кобуру обратно, встал и отошел подальше. Ну их к черту, этих Bond’ов! Такими темпами с него трусы снимут, а он и не заметит! Обалдеть просто: в наручниках с полицейского – с киборга! – снять бластер так, что тот и не хватился бы! Не-е, никаких больше утешений, ну его. – Смотри, чтоб вот таких случайностей не было больше, понял? Тебе и одной статьи хватит. И дедушке твоему – это ему за них отвечать.
– Я понял. Я правда ненарочно. Оно само. Извините. Я иногда просто… не контролирую.
– Ты уж контролируй, пожалуйста! – возмутился Илья. – А то я, знаешь, тоже могу систему отпустить. И отмазка «извините, само нагнулось» тебе слабым утешением будет!
Рекомендуется пригрозить объекту ремнем. – Системе выходка с бластером тоже не понравилась.
– А? – ничегошеньки не понял Кеша, но Илья уже взял себя в руки и объяснять не стал.
– Бэ! Будешь воровать – на Мэтту отвезу. Там тебя живо отучат.
– Не надо, пожалуйста! – поверил и тут же побледнел Кеша. – Я не буду больше, обещаю! Не хочу ни на какую Мэтту, я к дедушке хочу!
– Смотри мне! – Илья для острастки погрозил пальцем, чувствуя себя на редкость глупо. Пообщались, блин! Сам забыл, зачем приходил вообще.
Впрочем, это вот «случайно упер бластер» было Илье более-менее понятно. Он, конечно, ничего не воровал, зато запросто мог на автомате кого-нибудь погладить или приобнять. Приходилось жестко контролировать систему, но стоило задуматься – и нате вам. Руднев как-то дал стажеру почитать отчет по делу, которое вел тогда, и потом долго возмущался и еще три недели от него шарахался. Илья до сих пор до конца не понимал почему – ну подумаешь, по коленке погладил! Ну и по попе слегка. Чего такого-то? Просто зачитался и перестал обращать внимание на то, чем заняты его руки. Пусть спасибо скажет, что ему Irien достался, а не Bond вон. Вынес бы весь кабинет ему и самого в рабство продал. И не DEX! А то вообще бы защищал! Да этому Рудневу повезло сказочно, а он выпендривается!
– Доступ дай. На, заполни. – Илья, наконец вспомнив повод прихода, дождался установки связи и отправил Bond’у расширенную анкету на тысячу двести четыре вопроса. Пусть корпит, заодно и от Фарнольдса отвлечется. – Потом скинешь мне. Характеристики своей модели допиши внизу, мне чисто для себя интересно. И наручники снимай, раз можешь. А то еще и их не досчитаемся в итоге.
Bond послушно кивнул и внезапно так хрустнул костями, что Илья подпрыгнул и вытаращился во все глаза.
– Ты… это что было?!
– Вы же сами сказали снять… – Bond нерешительно протянул Илье наручники. Закрытые. Целые. В отличие от ладоней…
– Ты что, руки сломал?! – Илья, проигнорировав наручники, ухватил Кешу за запястья. Ну точно: ладони пополам. Вдоль. Все, хана, приплыли. – Ты… Господи, зачем?! Кеша! Я бы ключ принес! Ты же… кошм.. какой ужас! Сиди, не двигайся, я за врачом!
– Постойте! Гос… Илья! – всполошился Кеша и ухватил Irien’а за рукав жуткой скрюченной рукой. – Не надо врача!
– Да как это не надо! – Илья побоялся вырываться, чтобы окончательно ребенка не доломать. Ладошка выглядела ужасно: будто картонку пополам сложили. На тыльной стороне бугром выступали кости и суставы, кожа натянулась так, что, кажется, тронь – лопнет. – Тебе… очень больно? Тошнит, голова кружится?
– Со мной все хорошо, правда. Вы не волнуйтесь так, я ничего не сломал. Вот, – и прежде, чем шокированный Илья успел воспрепятствовать, хрустнул повторно. Irien вздрогнул и зажмурился: что творит этот ненормальный?! Что еще он себе сломал? Ноги? Шею?! – Господин лейтенант!
– А?.. – Илья несмело приоткрыл один глаз. Ладони у Bond’а уже были целыми, будто и не было только что ничего, просто показалось… Илья судорожно сглотнул, пытаясь избавиться от комка в горле. – Это… как так?
– Я же Bond, – Кеша попробовал улыбнуться, но улыбка быстро потухла. Видимо, лицо Ильи к веселью не располагало. – Я и ноги так сложить могу, и позвоночник. Хотите, покажу?
– Нет!
– Дедушке почему-то тоже не понравилось, – погрустнел Кеша. – Хотя это не обман же, просто кости такие. Ну, чтоб нигде не застрять. Можно сложить и выпутаться.
– Давай ты больше не будешь демонстрировать свои примочки, а? – взмолился Илья, чувствуя, как от пережитого трясет все тело. – Я не уверен, что мне пойдет седина.
– Извините…
Илья подобрал наручники и вышел, слегка подергивая правым глазом и на ходу перепроверяя кобуру. А то мало ли.
***
– Что за дебильный стул у тебя! – Милавская закинула ногу на ногу и придвинулась к столу поближе. Поерзала, устраиваясь поудобнее, зачем-то поменяла ноги, привычно достала сигареты. – Не могли сиденье помягче сделать, что ли?
