355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » ITN-997 » Золушка для Бриллиантового Принца (СИ) » Текст книги (страница 4)
Золушка для Бриллиантового Принца (СИ)
  • Текст добавлен: 28 октября 2017, 00:00

Текст книги "Золушка для Бриллиантового Принца (СИ)"


Автор книги: ITN-997


Жанр:

   

Слеш


сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

‒ Мне ничего о них неизвестно, ‒ пожал я плечами. ‒ Может, она просто не успела оформить наследство, может, что-то ещё.

‒ Имеешь в виду, что отец мог…

‒ Я не знаю, Чезаре, но если даже и так, то не собираюсь с ним бодаться из-за денег. Мозги у меня есть, несмотря на то, что я блондин.

‒ Слегка крашеный, ‒ поддел меня Чезаре.

‒ Слегка! От природы у меня русые волосы, но наличия мозгов это не отменяет. Я надеюсь, что сам смогу встать на ноги. Ты, кстати, не можешь приютить меня на время?

‒ А твой дом?

‒ Он принадлежит отцу.

‒ Он лжёт! Дом не может принадлежать ему! ‒ нахмурился крёстный.

‒ Может, не может… Какая разница, если я всё равно не смогу содержать его? Необходимо платить зарплату Марии с Джанни, платить коммунальные платежи и налоги. Это уйма денег, Чезаре.

‒ И мы вновь возвращаемся к старому разговору. У тебя есть шанс стать достаточно обеспеченным молодым человеком. Я лично помогу заключить контракт с самым лучшим агентом. У тебя не будет отбоя от выгодных предложений, Марко. Это поможет тебе получить образование, оплатить комфортное жильё и многое другое.

‒ У меня дома было много предложений от агентств и отдельных их представителей, только все они пролегали в горизонтальной плоскости. Некоторым товарищам пришлось набить морду.

‒ Я гарантирую, что этого не будет. Только работа, причём высокооплачиваемая, Марко. Кстати, как я понял, отцу известно про твою ориентацию?

‒ О да! Летти постаралась. Выставила меня не только геем, но и шлюхой. Наврала отцу с три короба. Он так орал!

‒ То есть?

‒ Ну, как папаша убеждённый натурал мог воспринять подобную новость?

‒ Тони? ‒ ехидно хмыкнул Чезаре. ‒ Да он…

‒ Что? ‒ как-то уж больно быстро мой крёстный запнулся.

‒ Ничего. Как-нибудь потом расскажу кое-что интересное о твоём любимом папеньке. Если будет настроение, ‒ увернулся Чезаре, оставив меня с зудящим чувством любопытства. ‒ Я хочу снять тебя в том наряде, в котором ты был на балу. Есть грандиозная идея!

‒ Ты туфлю отобрал?

‒ Да, но Франко пытался её обменять на номер твоего телефона, ‒ усмехнулся крёстный. ‒ Он на тебя запал.

‒ На Марию, ‒ поправил я его.

‒ На тебя! Он мне не так давно восторженно описывал парня, с которым столкнулся в аэропорту и в Галерее. Кстати, он тогда спешил на встречу со мной. Его интересуешь именно ты, и никто другой. К тому же он гей. Ещё в юности переболел бисексуальностью и определился.

‒ Ты так говоришь, как будто это болезнь! Тогда ты тоже болен.

‒ Я болен безответной любовью, ‒ грустно произнёс Чезаре. ‒ Некоторые считают бисексуалов такими же уродами, как и гомосексуалов. А для меня это юношеская неразборчивость, от которой трудно избавиться. Знаешь, Марко, если бы я мог быть с тем, кого люблю, мне больше никто не был бы нужен. Телефоном Франко поделиться?

‒ В обмен на фото в женском образе?

‒ Да, ‒ хитро улыбнулся Чезаре.

‒ Согласен.

Вернулся домой я поздно, ближе к позднему вечеру. В доме было тихо. Я заглянул на кухню и увидел деловито снующую Марию в парадной униформе. Она поставила на поднос несколько блюд и направилась к выходу на террасу, кивнув мне в знак приветствия. Судя по тому, что там же обреталась пара нанятых официантов в чёрных брюках и белых рубашках, стало понятно: у Галы важные гости и нужно не мешать. Я тихо поднялся к себе. Через несколько минут в комнату без стука влетела Никки.

‒ Марко, спасай!

‒ Что за паника, солнце? Инопланетяне приземлились на лужайку?

‒ Хуже! Мать с сестрой совсем сошли с ума. Хочешь знать до чего они додумались?

‒ По правде говоря, меня это мало волнует, ‒ ответил я Никки, снимая серую футболку с принтом и оставаясь в чёрных джинсах.

‒ Летти каким-то образом удалось пригласить на ужин Франко Нерри, наследника огромного состояния и ювелирной империи. Я попыталась убедить их в наивности мысли о том, чтобы его женить, ведь по интернету гуляет масса информации о том, что Нерри открытый гей, но их обеих этот факт не остановил.

‒ И что же они хотят сделать? ‒ вкрадчиво спросил я, поворачиваясь к Никки.

‒ Франко любит определённый сорт вина. Гала его купила, специально для него одного. Во время десерта, а это очень скоро, они хотят подсыпать ему в вино какую-то гадость, чтобы он возбудился и не смог контролировать себя. Летти хочет с ним переспать и забеременеть. Там дозы хватит, чтобы они до утра трахались как кролики.

‒ Суки! ‒ выругался я. ‒ Они хотя бы понимают, каким скандалом это может обернуться?

‒ Мама уверена, что как только отец Франко узнает о ребёнке, он настоит на браке. Главное, добраться до денег семьи Нерри. Когда бедняга придёт в себя, следов препарата у него в крови не будет, и факт принуждения останется не доказанным. Да и не станет он подавать в суд. Это скандал!

‒ Дуры, ‒ процедил я, по пути вытаскивая из шкафа белую рубашку.

‒ Мне это ужасно не нравится, ‒ покачала головой Никки.

‒ А как мне это не нравится. Франко мой!

‒ Ой!

‒ «Ой» будет, когда я сверну шеи твоим родственницам, ‒ рявкнул я, непонятно на кого больше сердитый: на Галу и Летти за их жадность и тупость, или на Франко, так неосторожно попавшему в их паучьи лапки. «А что он вообще здесь делает? Не меня ли ищет?» ‒ вдруг подумал я.

‒ А может не надо? ‒ жалобно спросила Никки.

‒ Надо! Я на официанта похож? ‒ спросил я, закрутив волосы на затылке и скрепив шпилькой, вытащенной из причёски Никки.

‒ Почти.

‒ Сойдёт. В первый момент не узнают, а это главное. Гала никогда не обращает внимания на персонал. Как вино называется?

‒ Летти сама нальёт его в бокал на кухне и принесёт Франко, ‒ уточнила Никки.

‒ Хорошо!

Я дождался, когда Летти появилась на кухне, сделала своё черное дело и спрятала пузырёк обратно в шкаф. Мигом сперев заначку и спрятав к себе в карман, я рванул за ней, прихватив поднос с тортом. Что нашёл, то и взял. Симпатичный такой тортик, который через минуту красиво уронил на колени Франко, попутно вывернув на его же рубашку бокал со злополучным вином. Надо было видеть его ошеломлённое лицо, когда я наклонился к нему и, пытаясь вытереть вино, шепнул на ухо:

‒ Бери ноги в руки и беги отсюда, если не хочешь, чтобы тебя женили.

‒ Уеду, если дашь номер своего телефона, ‒ нагло предложил он под кошачий концерт моего семейства. ‒ Я, знаешь ли, намеревался найти здесь тебя.

‒ Считай, что нашёл. Я сам позвоню, ‒ успел шепнуть, перед тем, как меня оттащила Гала от несостоявшейся жертвы своего коварства.

Страстное окончание ужина я с блеском сорвал, за что получил грандиозный скандал с выставлением меня из дома. Плакать и умолять я, естественно, не собирался. По-быстрому собрал вещи и уехал к Чезаре. Вот он оценил мои старания по достоинству. Ржал долго и с чувством. А потом мы напились. И… ночью ко мне во сне опять пришёл Франко.

========== Глава 7. ==========

POV Марко.

Я прожил у Чезаре несколько дней, и мне, о чудо, никто не звонил. Хотя вру. Джанни передавал сводки с места событий. Гала металась по дому в ярости, Летти грызла ногти, а Никки тайком бегала на свидания. Похоже, я таки испортил тихую мышку. Так же мне звонила сама Никки и спрашивала, как я устроился. Несмотря на её неуклюжее любопытство, я понял главное: она боится, но хочет остаться в Италии и учиться в художественной академии. Она рискнула и вместе с Джанни сходила к одному известному преподавателю. Он весьма неплохо оценил её работы, но посоветовал потратить год на подготовку, чтобы удачно поступить. Никки ведь самоучка. Гала никогда не приветствовала её увлечение живописью. Я пообещал ей, что всегда готов приютить её, как только устроюсь сам. В какой-то степени я был ей должен. К тому же она всегда относилась ко мне неплохо, а в детстве мы даже дружили. Но я ещё и посоветовал ей напрямую поговорить с моим отцом. Женившись на Гале, он взял ответственность и за Никки. Так почему ему не выполнить её просьбу и не оплатить обучение? Тем более что он в состоянии это сделать и, честно говоря, на шмотки Гала и Летти тратят намного больше.

Я как раз вышел из душа, когда услышал свой разрывающийся телефон. Отец. Не прошло и года. Я пару секунд с сомнением посмотрел на телефон, но потом всё же ответил.

‒ Ты какого чёрта сбежал из дома? ‒ рявкнул он, минуя вежливое приветствие.

‒ И тебе доброе утро, папа. Из дома меня выгнали, вот и ушёл, ‒ спокойно ответил я.

‒ Ты просто неправильно истолковал слова Галы.

‒ Папа, скажи мне, пожалуйста, как можно неправильно понять фразу: «Пошёл вон из моего дома!» Это когда ты переписал мамин дом на свою жену?

‒ Ничего я не делал, ‒ снизил темп напора отец. ‒ Хорошо, с этим я разберусь потом. А теперь объясни мне, зачем ты испортил ужин. Гала сказала, что ты перевернул торт на поклонника Летти.

‒ Это бред. Франко Нерри никогда не был и не будет поклонником этой дуры. Он ‒ гей! И они обе об этом знали. Он пришёл в гости с немного другой целью, и это точно была не Летти.

‒ Но зачем было переворачивать на него торт и вино?

‒ А что ещё мне оставалось, если эти… подмешали ему в вино возбуждающее средство, чтобы Летти забеременела? Тебе так необходим скандал? А он точно был бы, когда Гала предъявила бы беременную доченьку семье Нерри.

‒ Гала говорила, что ты будешь врать, ‒ вздохнул отец. Я не сильно удивился.

‒ Не веришь мне, спроси у Никки. Только сделай это наедине, когда на девочку не будут давить мать и сестра. Она сама предупредила меня о мерзкой затее, и я собственными глазами видел, как Летти подсыпала в бокал. Упаковку я выбросил в мусор. И знаешь, мне уже давно наплевать на то, что говорит и в чём обвиняет меня твоя жена. Если ты хочешь быть непроходимым дураком, будь им. Я больше не хочу тебя ни видеть, ни слышать, ‒ тихо ответил я, решившись разрушить мосты за собой. Я устал от противостояния и попыток вернуть отца в свою жизнь.

‒ Марко, ‒ так же тихо позвал меня он и замолчал. Лучше бы кричал.

‒ Да, я солгал. Мне до сих пор не всё равно. Ты странно себя ведёшь. Требуешь с меня, как с родного сына, а относишься как к постороннему. Я сделал выбор за тебя. Прощай… папа.

Разговор дался мне сложно. Пусть сам живёт в своём аду, а я попытаюсь отыскать своё счастье. К сожалению, позвонить Франко как обещал, у меня не получилось. Набранный мною номер не отвечал, а Чезаре объяснил, что младшему Нерри пришлось срочно уехать по делам в другую страну. Чезаре был у них в офисе и случайно узнал об этом. Так что наша встреча вновь откладывалась. Я не знал, чем себя занять, но судьба решила сама. Она заявилась в студию в виде нервного Джузеппе. Чезаре тут же ринулся отпаивать друга горячим чаем с травами, такой он специально держал для тех, кого доведёт до белого каления. Если судить по поведению, у модельера были проблемы.

‒ Джузеппе, давай рассказывай, что довело тебя до такого состояния? ‒ Чезаре удобно устроился в кресле.

‒ У меня нет главной модели! ‒ чуть не плача выкрикнул он. ‒ Это катастрофа!

‒ А куда подевался твой золотоволосый мальчик? ‒ удивлённо поднял бровь Чезаре.

‒ Его сманили. И это за три дня до показа и открытия Недели! Это колоссальные убытки, друг мой. Где я найду достойную модель? Они все заняты.

‒ Тебе нужен именно блондин? ‒ поинтересовался Чезаре, а у меня дёрнулся глаз.

‒ Да. Цвета костюмов подобраны именно для блондина. А…

‒ Такой подойдёт? ‒ махнув в мою сторону рукой, добил меня Чезаре. Заметив загоревшиеся глаза Джузеппе, я попытался быстро ретироваться из комнаты, но был пойман в цепкие лапки мелкого модельера.

‒ Спасите! Я не хочу на подиум. Честное слово, я там ничего не забыл, ‒ запричитал я, пытаясь вырваться из бульдожьей хватки.

‒ Марко, перестань! Джузеппе ведь нас выручил? Теперь наша очередь, точнее, твоя. ‒ Чезаре всегда умел находить нужные аргументы.

‒ Я правильно двигаться не умею, ‒ сделал я последнюю попытку.

‒ Не ври. Тебя учила Бьянка, давно, но это как езда на велосипеде, ‒ невозмутимо ответил Чезаре. ‒ До показа три дня. Постановщик шоу сделает так, что ты с закрытыми глазами будешь порхать по подиуму.

‒ Я должен кое-что изменить в последнем выходе, ‒ засверкали творческим фанатизмом глаза Джузеппе. ‒ Я знаю, в чём ты выйдешь!

‒ В женском платье не выйду! ‒ сразу предупредил я.

‒ А на шпильках? ‒ щенячьим взглядом уставился на меня модельер. Только что лапки не поднял и язык не вывалил. Мопсик с хваткой бультерьера.

‒ У-у-у, ‒ выдал я и вновь попытался скрыться. Не вышло!

POV Франко.

Проблемы появляются тогда, когда их совершенно не ждёшь. Сразу после ошеломительного ужина у этих русских дамочек мне пришлось уехать на целых четыре дня. И куда? Почти на другой конец света. Но есть один плюс во всей этой ситуации. Я нашёл Марика и, если интуиция меня не обманывает, Марию. Хотя поверить в то, что эти две такие разные личности на самом деле один человек очень трудно. Но его голос… такой же бархатистый, с теми же притягательными оттенками и глаза. Колдовские необычные глаза. Я специально напряг свою службу безопасности, и они проверили. Нет, и не было у Чезаре-Доминико Астари никакой племянницы Марии. Никогда. Потому как он был единственным ребёнком в семье. Вот сегодня я с этим интриганом и разберусь.

К моему глубокому стыду и сожалению, на открытие персональной выставки я опоздал, хоть и отослал Чезаре поздравление. Я прошёлся по залу, где было довольно много посетителей. Мне всегда нравились его работы. У него была своя эстетика, своё видение мира и человека в нём. Темой этой выставки была двойственность человека. Его тень и свет, видимая для всех сторона и потайная, спрятанная глубоко в душе. И мне было интересно посмотреть, что же у него получилось. Основная масса посетителей выставки задерживалась в глубине зала, там, где висели самые главные и лучшие работы. Я дождался, когда толпа поредеет и подошёл. Ошеломительно. Прекрасно. Как подарок от феи в новогоднюю ночь.

Центром композиции была большая чёрно-белая фотография. Два лица, словно разделённые зеркалом. С одной стороны было, казалось бы, женское лицо с манящими выразительными глазами и улыбкой Моны Лизы. С другой стороны, как отражение, было мужское: загадочное, немного грустное, слегка мечтательное. Самое удивительное было в том, что это были два лица одного человека. Моего человека. С фотографии смотрели друг на друга Мария и Марик. Моё наваждение, моя мечта. Инь и ян, мужское и женское, всё, что присутствует в каждом человеке, было выражено в этой фотографии. Мечты и реальность, потаённые наши желания и страхи. Разве никто из нас иногда не представлял себя другим человеком? Разве не бывает женщин с истинно мужским характером или мужчин с мягким женским нравом? Иногда природа прячет женскую суть в мужском теле, а мужскую в женском. И тогда только человеку решать, как он будет жить, какую судьбу изберёт. Кто-то решается и делает шаг к принятию себя, а кто-то всю жизнь прячется за масками, боясь осуждения. Он умирает несчастным и, чаще всего, безумно одиноким. Человек, живущий в гармонии с самим собой, не нуждается ни в чьём одобрении и миру приходится в итоге принять его таким, какой он есть.

По обе стороны от центральной фотографии располагались ещё две парные работы: ангел и демон, святой и грешник. Это я решил так для себя. И везде был Марик. Такой разный, и такой естественный во всех образах. Этот парень очень талантлив как модель. Я подозвал администратора, чтобы узнать ‒ купил ли кто эти работы? К моему счастью, оказалось, что нет. Чезаре выставил довольно высокую стоимость этим работам, но для меня она была вполне приемлема. Я выписал чек на все фотографии с участием Марика. Не знаю, приведёт ли та химия, которая вскружила мне голову на балу, к отношениям, но его образ навсегда останется со мной.

К Чезаре я добрался только к вечеру. В его апартаментах было на удивление тихо, лишь где-то в глубине едва слышно играла умиротворяющая мелодия блюза. Чезаре выглядел уставшим. Он жестом пригласил меня следовать за собой. Мы прошли в небольшую комнату, служившую ему кабинетом. Он предложил мне вина, но я отказался.

‒ С чем пожаловал? ‒ поинтересовался Чезаре, расположившись в кресле напротив.

‒ Сегодня посетил выставку. Она великолепна. Я купил несколько твоих работ.

‒ Я даже догадываюсь, какие именно это работы, ‒ заговорщицки подмигнул он мне.

‒ Я хочу с ним встретиться, ‒ заявил я о своих намерениях.

‒ Сейчас это невозможно.

‒ Почему? Я знаю, где он живёт.

‒ После того, как он так экстремально спас твою шкуру, тот адрес уже недействителен. Его выгнали из дома.

‒ Из-за того недоразумения? ‒ воззрился я на Чезаре.

‒ Из-за срыва грандиозных замыслов, ‒ поднял он вверх палец. ‒ Ты даже не представляешь, из какой задницы он тебя вытащил.

‒ Из какой же?

‒ Тебя хотели опоить возбудителем и использовать как племенного быка, ‒ ухмыльнулся Чезаре, глядя на моё вытягивающееся лицо. Звук упавшей челюсти раздался в моих ушах.

‒ Что? Его родственницы совсем рехнулись? Я бы на них в суд подал!

‒ Они не его родственницы. Это всего лишь жена его отца и её старшая дочь. Младшая была в сговоре с Марко.

‒ Его зовут Марко, ‒ довольно улыбнулся я, мигом забыв о коварных женщинах.

‒ Марко Лойе-Росси. Он мой крестник.

‒ Росси? Сын Бьянки?

‒ Да.

‒ Маскарад на балу не был розыгрышем?

‒ Это была моя идея. Небольшой маскарад, чтобы скрыть присутствие Марко от нежелательных взглядов некоторых знакомых тебе особ.

‒ Я так понимаю, портрет присвоили именно они?

‒ Да, и такой поступок вполне в духе его мачехи. Мерзкая женщина, слишком любящая деньги.

‒ И где мне его искать теперь? ‒ с надеждой спросил я Чезаре.

‒ Сначала ответь мне, Франко, зачем? Что ты хочешь от Марко, кроме секса?

‒ Ты такой прямолинейный, ‒ вздохнул я. ‒ Меня дико тянет к нему с первого же мгновения, Чезаре. Как мотылька к огню. Я хочу не только переспать с ним, поверь мне. Похоже, у меня с моим отцом одна проблема: мы влюбились в Росси с первого взгляда. Он в мать и любит её до сих пор, а я в сына.

‒ Ты планируешь быть завтра на показе Джузеппе Сальдивари? ‒ неожиданно поинтересовался Чезаре.

‒ Не знаю. Пока ещё не решил, ‒ пожал я плечами. ‒ Приглашение я видел сегодня у себя на столе.

‒ Я советую тебе посетить это мероприятие. Там будет интересно. Очень, ‒ многозначительно намекнул Чезаре.

‒ Н-да? Я буду!

‒ Тогда до завтра. Я провожу.

Мы почти дошли до двери, когда прозвучал звонок. Чезаре вздохнул, пробормотал что-то по поводу наплыва неожиданных гостей и отворил дверь. Его усталость мигом слетела, сменившись яростью. Такой скорости смены эмоций я никогда у него не видел. Грядёт буря, надо ноги уносить. На пороге, с небольшим чемоданом на колёсиках стоял высокий импозантный мужчина. На вид я дал бы ему не больше сорока, несмотря на обильную седину. Холёное красивое лицо, уставший властный взгляд. Если судить по дорогой одежде известной марки, мужчина далеко не беден.

‒ До завтра, Франко, ‒ спокойно произнёс Чезаре, но в этом спокойствии было столько эмоций. Я пожал ему руку и вышел, пройдя мимо слегка посторонившегося мужчины. Напоследок услышал рычание:

‒ Какого дьявола тебе здесь нужно, Тони?

========== Отступление второе. Поздний вечер в Милане. ==========

Чезаре всматривался в знакомые черты и не мог понять, что же он нашёл когда-то в этом человеке. Его Тони никогда не выбросил бы своего сына за черту собственной жизни. И никогда не усомнился бы в любимом, родном и беззаветно преданном человеке, таком, какой для него была Бьянка. После почти семнадцати лет счастливого брака, основанного на любви и доверии, как он смог поверить инсинуациям какой-то стервы? Гала лично ему, Чезаре, никогда не нравилась. Он в первый же момент знакомства почувствовал фальшь, сочившуюся изо всех пор её кожи. Но… Бьянка была слишком добрым человеком и сразу же пожалела знакомую, попавшую в бедственное положение. А эта женщина успела изучить Тони достаточно, чтобы узнать его слабые места. Он был слишком ревнив.

‒ Ты меня впустишь, или так и будешь держать на пороге? ‒ вырвал Чезаре из ступора хмурый голос.

‒ А ты сначала убеди меня, что я должен впустить тебя в своё жилище, а не спустить с лестницы, ‒ в тон ответил он.

‒ Нам необходимо поговорить? ‒ сделал пробную попытку Тони.

‒ Мы уже говорили. Пять лет назад.

‒ Говорили? ‒ хмыкнул мужчина. ‒ По-моему мы подрались, а не поговорили.

‒ Сам виноват! ‒ огрызнулся Чезаре.

‒ Виноват, ‒ отвёл глаза в сторону гость. ‒ Я хочу помириться с сыном.

‒ А у тебя есть сын? В тот наш памятный разговор ты, Тони, назвал его чужим ублюдком.

‒ Чезаре, не дави на больную мозоль! Я помню и без тебя всё. Был неправ!

‒ Чтобы это понять, тебе понадобилось пять лет? Как же ты сумел заработать такое состояние, если настолько долго до тебя доходят элементарные вещи? Просто экономическое чудо!

‒ Чезаре! ‒ рыкнул уже нетерпеливо Тони, стукнув кулаком по двери. ‒ Я всё равно встречусь с ним, хочешь ты этого или нет!

Чезаре развёл руки в стороны и шутливо поклонился, отходя от двери и давая гостю дорогу. Тони стремительно ворвался в квартиру, видимо опасаясь, что хозяин передумает. Он бросил вещи и громко позвал:

‒ Марко! Я знаю, что ты здесь!

‒ Не кричи, он спит. Только недавно вернулся, ‒ произнёс Чезаре, подходя к небольшому столику и наливая в два пузатых бокала коньяк. Один он протянул своему старому другу. Хотя… другу ли? Антон Лойе мог быть кем угодно, только не другом.

‒ И где же он бродил? ‒ изволил поинтересоваться Тони, взяв бокал. На один короткий миг их пальцы соприкоснулись, и словно молния пронзила обоих. Чезаре отвернулся и не заметил, как вздрогнул Тони.

‒ Один мой друг попросил у Марко помощи. Парень не смог отказать. Твой разговор не может подождать до утра? Поехал бы к жене и доченькам. Отдохнул с дороги.

‒ Издеваешься, ‒ хмыкнул Тони. ‒ Гала ничего не знает о моём приезде. Я отправился к вам прямиком из аэропорта.

‒ С чего такая таинственность?

‒ Я подал на развод, ‒ чётко произнёс Лойе и повернулся, услышав шорох у двери. Там стоял Марко, полностью одетый и с собранными в хвост волосами.

‒ Где-то собака сдохла? ‒ скептически поднял точёную бровь его сын.

‒ Просто я перестал прятать голову в песок и сделал анализ. Сам. Ты действительно мой сын.

‒ В этом сомневался только ты, ‒ безразлично пожал плечами Марко, присаживаясь в глубокое мягкое кресло. Он поставил локти на колени, сцепил руки и внимательно вперил взгляд в отца, ожидая дальнейших слов. Тони понял, что никто помогать ему не будет.

‒ Каждый человек, Марко, переносит горе по-своему. Мне было очень и очень тяжело во время болезни твоей мамы. Я знал, что потеряю её. А после смерти горечь настолько захлестнула меня, что я потерялся в ней. Не мог работать, не мог находиться в доме, где столько лет мы прожили счастливо.

‒ Не одному тебе было тоскливо и тяжело. Ты мог прийти ко мне, но пошёл к ней, ‒ в спокойном голосе Марко прозвучал упрёк, и Тони знал, что заслуженный.

‒ Мне необходима была близость с кем-то, кого бы я не любил. Обычная физическая близость. Но… Гала умеет найти нужные слова в нужный момент. Один из старых поклонников Бьянки подошёл ко мне и выразил соболезнования, а она… Гала вдруг расплакалась и призналась, что все эти годы любила меня. Это выбило меня из колеи. А потом она назвала несколько знакомых имён, упомянув, что… Впрочем, неважно. Я позволил себе усомниться в Бьянке, потому что вдруг стало легче. Потеря стала легче.

‒ Я не понимаю, ‒ покачал головой Марко. ‒ Как ложь может облегчить боль?

‒ Может, ‒ грустно усмехнулся Тони, делая очередной маленький глоток коньяка. ‒ Когда одна боль становится сильнее другой. Боль от потери заставляет плакать сердце, а боль от предательства злиться душу. Это легче, чем любить того, кто бросил тебя и ушёл туда, откуда нельзя вернуться.

‒ Но она же не виновата в этом. Никто не виноват, отец.

‒ И это тоже мне известно, но я нашёл своё лекарство от горя. А потом Гала принесла те бумаги, где чёрным по белому было написано, что ты не мой ребёнок.

‒ И ты поверил, ‒ напомнил об ошибке Чезаре. Он давно уже выпил свою порцию и теперь крутил в длинных красивых пальцах пустой бокал.

‒ Одна ложь легла на другую, и я позволил себе оказаться в дураках.

‒ Почему ты сделал анализ? ‒ задал вопрос Марко.

‒ Я словно проснулся от долгого сна, когда решил, что отпущу тебя. Сказать было так легко, тем более меня как будто подталкивали к этому шагу. То враньё Летти, когда она рассказала о твоей ориентации и работе в клубе, было первой ласточкой, заставившей меня задуматься. Я стал вспоминать все ваши конфликты и словно из маленьких осколков мозаики выкладывать цельную картину. А потом история с портретом. Как она могла так поступить?

‒ Как? Очень просто, ‒ засмеялся Марко, вставая из кресла и подходя к отцу. ‒ Для твоей жены самой первой ценностью всегда были деньги. Не люди, не чья-то память, и даже не собственные дочери, хотя Летти в достаточной мере похожа на неё. Она уже знает о разводе?

‒ Нет. Сначала я хотел бы поговорить с ней. Узнать причины.

‒ О-о-о! Всё ясно. Она вновь соврёт, что у неё не было выхода, что необходимо было ставить на ноги дочерей, что это была ложь во спасение и так далее, ‒ произнёс Марко. ‒ И что-то мне подсказывает, что ты снова поверишь и простишь.

‒ Нет!

‒ Нет? Тогда почему ты здесь, а не там? Почему она до сих пор в доме моей матери?

‒ Я приехал помириться с тобой и очень надеюсь, что ты сможешь меня простить!

‒ Пока ты не сделал ничего, чтобы мне искренне захотелось это сделать! ‒ отрезал Марко и двинулся к выходу.

‒ Марко! Ты куда? Мы не договорили!

‒ А я больше не хочу разговаривать. Я жажду увидеть твои деяния.

‒ Но не посреди ночи же, ‒ попытался урезонить его отец.

‒ Твоя жена выставила меня из дома именно посреди ночи, ‒ усмехнулся уже на пороге Марко. ‒ Пойду, пройдусь! Надеюсь, что к моему возвращению студия уцелеет.

После ухода Марко в огромной квартире воцарилась тишина. Музыку кто-то давно уже выключил, и в гулком молчании слышалось только дыхание двух мужчин. Тони снял пиджак и бросил его на кресло, в котором сидел его сын. Развязал галстук и отправил его туда же. Расстегнул пару пуговиц на белой рубашке, вынув запонки, закатал рукава, обнажив крепкие загорелые запястья. Всё это время за ним наблюдали внимательные глаза Чезаре. В них потихоньку разгоралось пламя, которое фотограф изо всех сил старался затушить. Но пламя не сдавалось, вызывая в памяти одну картину за другой. И почему-то он был уверен, что Тони думает сейчас почти о том же, о чём и он сам.

‒ Почему ты ничего не сделал? ‒ прозвучал в тишине чуть хриплый голос Тони, и Чезаре поднял на него удивлённый взгляд.

‒ А что я должен был сделать, если ты вновь сделал свой выбор? Торчать под окнами твоего особняка, как брошенная невеста? В первый раз я принял твой выбор, потому что Бьянка была этого достойна, и ты влюбился в неё. А для меня она была названной сестрой и близким человеком. Я был даже рад за вас, хоть мне и было больно, Тони. А второй… Прости, но мне стало просто противно!

‒ Но ты мог меня остановить!

‒ Не перекладывай вину с больной головы на здоровую! Так, кажется, у вас говорят? Ты взрослый мужчина, чтобы самому решать, с кем спать и кого любить!

‒ Ты же знал, что я не люблю Галу и за все эти годы… Ты ни разу даже не позвонил мне, Чезаре! ‒ закричал на него Тони, выплёскивая накопившуюся обиду. ‒ Мне чертовски одиноко было все эти годы!

‒ Упрямый осёл! ‒ заорал в ответ Чезаре, вскочил с кресла и швырнул бокал в стену. ‒ Ты сам вышвырнул нас с Марко из своей жизни. Сам отгородился этой стервой как Великой Китайской Стеной. Мы должны были головы себе разбить об неё, чтобы пробиться к тебе?

‒ Ты всегда уверял меня, что любишь!

‒ И я до сих пор люблю тебя, придурок! ‒ Чезаре толкнул Тони на диван и в ту же секунду оседлал его колени.

Их губы соприкоснулись в бешеном поцелуе. Скопившаяся за годы страсть разрушала барьеры, рвала защиту, выстроенную день за днём, в клочья, наполняя сердца собой, пробуждая ото сна чувства. Они кусали губы друг друга, пили энергетику, плескавшуюся вокруг, ничего не замечая. Руки Тони коснулись напряжённой спины Чезаре, пальцы пробежались по гладкой коже рук, вновь вернулись на поясницу. Чезаре потерял свой хвалёный контроль, прикоснувшись к тому, о ком мечтал долгие годы. Он целовал виски, покрытые сединой, высокий лоб, веки любимых глаз, вновь возвращался к губам. Его рука ласкала шею, другая активно расстёгивала пуговицы на рубашке, чтобы добраться до упругого живота. Ладони Тони скользнули за ремень тёмных джинсов Чезаре и добрались до всё ещё гладкой кожи ягодиц.

‒ Как занятно, ‒ раздался рядом насмешливый и удивлённый голос. Мужчины встрепенулись и застыли. Чезаре даже не подумал слезть с колен.

‒ Марко? Ты же гулять ушёл? ‒ наконец выдал он, вцепившись пальцами в воротник белой рубашки, кое-как держащейся на плечах её обладателя.

‒ Да я уже нагулялся, ‒ хмыкнул Марко, разглядывая живописную композицию на диване. ‒ И давно вы вместе?

‒ Мы были вместе… Ещё до встречи с твоей мамой, ‒ признался его отец, крепче вцепившись в ремень брюк Чезаре. Почему-то им обоим так и не пришла в голову мысль разъединиться.

‒ А-а! Кстати, отец, я думаю, что смогу тебя простить, ‒ произнёс Марко, вызвал на лице Тони неуверенную улыбку просыпающейся надежды. ‒ Но при одном условии. Моей законной мачехой станет Чезаре!

‒ Что??? ‒ прозвучали в унисон два растерянных голоса.

‒ Вы меня услышали! Между прочим, у Чезаре в спальне очень большая и удобная кровать. И я очень крепко сплю.

Ошеломлённые мужчины молчали до тех пор, пока не стихли шаги Марко. А потом… они смеялись долго, выпуская на волю страхи, разбитые мечты, взаимные обиды. В душе каждого из них расцветала надежда на лучшее.

========== Глава 8. ==========

POV Марко.

Вокруг меня хаос! Кажется, что в этом мелькании лиц, во всплесках эмоций, в переливах цветов и тканей нет ничего упорядоченного, но это только на первый взгляд. Каждая из моделей знает своё место, каждый из ассистентов в курсе своей работы, каждый визажист и стилист занят делом. Это весьма и весьма упорядоченный творческий хаос. За эти три дня Джузеппе как столетний вампир выпил из меня всю кровь, а его постановщик шоу только тем и занимался, что гонял меня в хвост и гриву. Поначалу было тяжело, особенно перестроиться психологически. Уже к концу первого дня моё тело вспомнило старые уроки, а в голове выстроился чёткий план действий. Что ни говори, а с Джузеппе работали профи. У меня было три выхода. Два в середине и один в финале. Точнее, самый главный выход. Тот, о котором мечтают многие начинающие модели. Финальный!

Думал, мне начнут по мелкому пакостить, ведь я появился ниоткуда и отхватил самый лакомый кусок. Но всё было спокойно. Во-первых, наверное, не рискнули, видя слишком хорошее ко мне отношение известного и популярного модельера. Во-вторых, многие просто опасались, толком не зная, кто же я такой. А в-третьих, как, оказалось, сыграла роль выставка Чезаре. Для многих в Милане я теперь новая муза известного фотографа, о которой, опять же, никто и ничего не знает. Я ‒ загадка, а это всегда волнующе. Мне кажется, что именно на это и сделал ставку хитрый маленький Джузеппе Сальдивари.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю