Текст книги "Золушка для Бриллиантового Принца (СИ)"

Автор книги: ITN-997

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Глава 1. ==========

Глава 1.

POV Марко

Мой отец всё ещё был красивым и притягательным. Высокий, по-спортивному подтянутый моложавый мужчина с посеребрёнными сединой волосами. Правда появившаяся в последние годы суровость отнюдь не красила черты его лица. Когда была жива моя мама, он был другим: весёлым, жизнерадостным, энергичным и неугомонным. Сейчас же передо мной в кресле за массивным дубовым столом сидел… магнат. Владелец заводов, газет, пароходов. Интересно, за таким вот заносчивым сухарём моя умница-красавица мама уехала бы из солнечной Италии? Вряд ли.

‒ Марк, ты меня слышишь? Или опять в облаках витаешь? ‒ строго спросил отец.

‒ Я уже целых полчаса тебя смиренно слушаю, ‒ шутовски поклонился, вытягиваясь перед ним в струнку.

‒ Шут гороховый!

‒ А с тобой можно иначе? ‒ огрызнулся я. ‒ Ты же меня не слышишь. Я ведь уже сказал, что мы с парнями…

‒ Меня не волнует, что делали какие-то парни! ‒ рявкнул отец. ‒ Ты носишь мою фамилию и при этом шляешься по всяким клубам, позоришь меня! Не хватало, чтобы кто-то сказал, что сын Лойе занимается проституцией!

‒ Мы всего лишь танцевали, ‒ медленно и чётко повторил я уже в десятый раз. ‒ Мы работали в танцевальном шоу, а не подрабатывали хастлерами. К твоему сведению, среди моих друзей я единственный гей. И я не ору об этом во всеуслышание. Никто, в том числе и ты, так и не узнал бы об этом факте, не заявись в клуб Виолетта. Я же не виноват, что у неё больная фантазия и мозги как у курицы!

‒ Не смей оскорблять сестру, ‒ сухо заметил отец, поднимаясь и выходя из-за стола. Атмосфера начала накаляться. «Из окна, что ли сигануть? Не-а. Там клумба. Сам сажал, цветочки жалко» ‒ подумал я, с тоской глядя на открытое окно.

‒ Она мне никто, да и меня эта… вряд ли считает братом, если такую чушь тебе в уши напела.

‒ То есть, ты ни с кем в углу не зажимался и никто тебе конверт с деньгами в руку не сунул? ‒ задал вопрос отец, подходя всё ближе.

‒ Марат менеджер клуба, в конверте был гонорар для нашей группы, и да, я с ним спал. Имею право, потому как совершеннолетний давно!

‒ Совершеннолетний, ‒ процедил отец. ‒ Лучше бы ты с девками спал!

‒ Прости, но меня на них не тянет, ‒ нагло ухмыльнулся я. ‒ С девками у нас только ты спишь!

‒ Молчать! ‒ Блин, больно! Вот не надо было последнюю шпильку отпускать, да не удержался. За что получил по морде лица от любимого папеньки. Хотя вру. Любимым он был до моих шестнадцати лет. ‒ Не смей оскорблять Галину.

‒ Галу, отец, ‒ поправил я родителя, ловя от него белоснежный платок. Ну да, он мне слегка нос задел. Теперь кровь идёт. Сосуды у меня слабые. Запрокинул голову, приложил платок к пострадавшему носу и прогундосил. ‒ Она предпочитает, чтобы её называли как жену Дали.

‒ Маленькая женская слабость, ‒ отмахнулся отец.

‒ Ага. Тонна тщеславия, ноль таланта, хоть имя чужое можно спереть. Претензий никто не предъявит, потому как померли давно.

‒ Глаза мои тебя не видели бы, ‒ почти выплюнул отец, отворачиваясь к окну. Спорить не буду, я неисправим.

‒ Отдай мне дом матери в Милане, и я уеду.

‒ Это мой дом. Компенсация за то, что изменила и навесила на меня чужого ребёнка, ‒ холодно произнёс он.

‒ Неужели ты действительно в это веришь? ‒ спросил я, промокая нос. Кажется, перестало течь.

‒ У меня есть результаты теста ДНК. Ты не мой сын. Скажи спасибо, что я не отдал тебя в детский дом, а оплатил учёбу в МГИМО.

‒ Я за такую милость уже лет шесть вкалываю за горничную, повара, и личного шофера в придачу. И на карманные расходы сам себе зарабатываю! И это лето я по клубам танцами не ради удовольствия занимался! Не хочешь отдать мне дом, тогда просто отпусти. Считай, что долг ты выполнил. Я даже из города уеду и фамилию матери оставлю. От тебя мне уже ничего не нужно!

‒ Перетрудился, бедный, ‒ ехидно улыбнулся отец. ‒ Отпускать я тебя не собираюсь. И ты прекрасно понимаешь, что я достаточно влиятельный бизнесмен, чтобы устроить тебе ад в любом городе страны. Ты будешь работать только на меня.

‒ Рабовладельцем решил заделаться? Не выйдет. Я денег заработаю и всё равно уеду. У тебя ведь в Италии есть партнёры? А что если я свяжусь со своим крёстным, и он устроит тебе такую рекламу, что даже последний таксист не захочет с тобой работать? Как тебе такая перспектива?

‒ Неужели ты так поступишь с отцом? Чезаре меня ненавидит.

‒ Ты сам себе противоречишь. То я тебе никто, и ты мне не отец. То вдруг передумываешь и давишь на сыновью любовь. Определись уже.

‒ У меня есть предложение к тебе, Марк.

‒ Марко, ‒ поправил я его. У меня даже в паспортах стоит именно это имя, а он упрямо называет по-своему. Вот уже последние шесть лет.

‒ Ты едешь в Милан вместе с Галой и девочками. Занимаешься там обычными делами, а я подумаю над тем, чтобы отпустить тебя.

‒ Ей удалось-таки впихнуть их в команду какого-то модельера? И где же такого идиота нашла?

‒ С деньгами можно сделать всё, ‒ усмехнулся отец. ‒ Никки хочет посетить какую-то школу искусств, а Летти завести новые полезные знакомства.

‒ А Гала спит и видит, чтобы удачно обеих прод… выдать замуж, ‒ высказал я догадку.

‒ Девочки красивы и обаятельны, почему бы и нет, ‒ пожал плечами отец.

‒ Ну да, ну да. Красота страшная сила, а ум там и мимо не пробегал, ‒ тихонько пробормотал я.

‒ Что ты сказал?

‒ Ничего! И насколько затянется поездка? На неделю?

‒ Три. Вы едете на три недели. Гала хочет обновить себе и девочкам гардероб, отдохнуть. Осень в Италии мягкая.

‒ Три недели магазины-шмотки-показы? Ты смерти моей хочешь?

‒ Ну, ты же свободы жаждешь? Я тебе даже, так и быть, денег подброшу на самостоятельную жизнь.

‒ Даёшь слово?

‒ Даю, ‒ нехотя ответил отец.

‒ Деньги свои себе можешь оставить. Кстати, возвращаю, ‒ я бросил отцу скомканный платок с пятнами крови. ‒ Здесь на десяток анализов хватит. А то мало ли чью кровь твоя любимая Гала на анализ отнесла. В Милан я поеду. Но ты дал слово, так что не забудь!

Я спокойно вышел из кабинета и пошёл к себе. Раньше я обитал на втором этаже в светлой комнате, любовно обставленной моей мамой. А теперь, вот уж шесть лет, проживаю в небольшом домике для прислуги. Честно говоря, сам сюда сбежал. Гала меня выставила из моей комнаты и переселила этажом ниже, в одну из небольших гостевых. В мою комнату с молчаливого согласия отца заселилась Виолетта, или, как она с недавних пор любила себя называть ‒ Летти. Одно время даже покрасилась в брюнетку, и подражала героине из знаменитого «Форсажа». Всё мечтала, что найдётся личный Доминик Торетто и соблазнится её суповым набором. После разбитой любимой машины своей маменьки от фанатизма осталось только имя, всё остальное под строгим взглядом пришлось вернуть на место. Теперь Летти выглядела под стать своему уму и характеру, то есть блондинкой. Смотреть, как в моей комнате перекрашивают стены в жуткий розовый цвет, было слишком тяжело, и я сам убрался из дома. Гала и Летти радости даже не скрывали, а Никки, как обычно, спряталась за их спины и промолчала. Правда, грустный взгляд был ей оправданием.

У моего скромного домика было и своё преимущество. Он располагался в глубине сада, и благодаря этому можно было незаметно сбегать из дома. Вечерами, а тем более ночами ко мне из родственников никто не захаживал. Раньше здесь проживали горничная и повар, но когда я окончил школу, Гала их уволила, заметив, что пасынок должен как-то отрабатывать своё проживание. Отец … Не хочу вспоминать… После смерти мамы Гала, раньше числящаяся чуть не лучшей подругой, пролезла к отцу в постель. Затем устроила опереточный спектакль с громким признанием о том, сколько же лет она безответно любила моего отца и скрывала шашни своей подруги. Надо отдать отцу должное, он не сразу поверил во всё это. И тогда Гала сделала следующий шаг ‒ принесла ему тест ДНК, где чёрным по белому было написано, что я не являюсь его сыном. Этот факт как отрезал его от меня, а Гала менее чем через полгода стала его женой.

Говорят, если мальчик похож на мать ‒ он будет счастливым. Ложь и провокация. Я похож на маму больше, чем мне хотелось бы. У меня тонкие, немного женственные черты лица, высокий рост и сложение тела не то чтобы хрупкое, вполне даже спортивное, но до атлета мне всё же далековато. Маме нравились мои густые шелковистые волосы, и у меня всегда была стрижка до плеч. После её смерти я решил не обрезать волосы, и теперь они у меня намного ниже лопаток. Как ни странно, мне это идёт и особенно радует тот факт, что моя причёска ужасно раздражает отца и мачеху. Жаль цвет глаз у меня неизвестно от кого, хотя мама убеждала, что от бабушки ‒ ведьмачье-кошачьи. А проще говоря, серо-зелёные с коричневыми крапинками у меня глаза. И цвет они меняют в зависимости от моего настроения. Могут быть почти серыми, если я спокоен и тёмно-зелёными, если сильно сержусь. А у мамы-то были фиалковыми.

Мама у меня была по-своему уникальным человеком. И в ложь Галы я лично не поверил ни на йоту. Мама была слишком порядочной, чтобы совершать подобные поступки. Она вышла из довольно бедной семьи. Сделала головокружительную карьеру на модельном поприще, ещё в тринадцать лет удачно попав на глаза известному фотографу. Высокая, очень красивая девочка выглядела старше своих лет. И все годы, до самого замужества с моим отцом, она только и делала, что работала и училась. Репутация неприступной красавицы для Антона Лойе, «золотого мальчика» из России, стала как красная тряпка для быка. Он потратил год, чтобы завоевать её. И это тем более было трудно, так как дорогие шмотки, украшения и машины у красавицы Бьянки Росси не котировались. Её всегда в человеке интересовала его личность, а не суммы на банковском счёте. Отец покорил её своим характером, настойчивостью, обаянием и она, бросив суперуспешную карьеру, уехала вместе с ним. Они были счастливы тринадцать лет, пока мама не заболела, у неё обнаружили рак, в результате которого она через три года и умерла. Она любила моего отца до последнего дыхания и то, что он сделал после, лично я не воспринимаю иначе, как предательство.

Я приготовил ужин для своей весёлой семейки, с трудом удержавшись, чтобы не сыпануть слабительного в соус к мясу, на ходу перекусил сам и быстренько смотался. Перед поездкой хотелось увидеться с друзьями. Они, как всегда, были в старом спортзале, который наша неугомонная компания оккупировала вечерами под свои надобности. Года три назад мы создали наш небольшой танцевальный коллектив. Многие из нас в детстве посещали кто студии бальных танцев, кто трудился на ниве гимнастики, а кто самостоятельно с помощью скачанных из интернета роликов разучивал всякие сложные па и трюки. Группу создали не совсем и не столько ради удовольствия, а мечтая поправить финансовые дела.

Валет, наш главный вдохновитель, заимел связи в нескольких неплохих клубах, где ему предложили неплохой заработок. Он подтянул нас, своих друзей. Я, помимо учёбы, подрабатывал курьером в компании отца, но получаемого заработка было маловато. Конечно, мне в отличие от друзей с одной стороны было легче, за моим гардеробом следила Гала, всё-таки учёба в столь престижном вузе требовала соблюдения определённого стиля в одежде, иначе могла пострадать репутация отца. Если мне удастся сбежать от них, я весь чопорный гардеробчик Гале и оставлю. На память, так сказать. Так что на те вещи, которые были мне по вкусу приходилось зарабатывать самому, а учиться по ночам. Как я только умудрился окончить МГИМО с красным дипломом, сам не понимаю.

‒ Привет, Золушка! ‒ заорал Дампир, как обычно свешиваясь вниз головой с турника. Парни заржали, ожидая моей реакции, но мне было лень стаскивать эту красноволосую сволочь и мять ему бока.

‒ Как же я всех вас люблю, ‒ вздохнул я, падая на маты, сложенные в углу. ‒ Не надоело ещё?

‒ Не-а! Ты обычно так классно бесишься, ‒ пропел Славик, мой лучший друг.

‒ И ты, Брут, туда же. ‒ Золушкой меня прозвали в шутку, но прозвище прижилось, к сожалению.

‒ А чего это ты такой мирный сегодня? ‒ шлёпнулся рядом со мной Дампир, почувствовавший, что ему ничего не грозит.

‒ Вымотался, ребят. С отцом имел не самую приятную беседу, ‒ ответил я.

‒ Сестрица подсиропила? ‒ спросил Валет. Он видел Летти тогда в клубе, да предупредить не успел.

‒ Ага. Я не только спалился по поводу своей ориентации, так ещё она приплела к этому такое… В общем я не танцевал, а трахался за деньги и она лично видела, как мне их в конверте передали.

‒ Она совсем дура? ‒ выдал очевидный для меня факт Славик. ‒ Нет, ну я знал, что она «блондинко», но не до такой же степени!

‒ Отмазался? ‒ толкнул меня в плечо Дампир.

‒ Угу. Только от вас мне уйти придётся. А то мой папуля может подгадить, а оно вам надо? ‒ пожал я плечами.

‒ И чем заниматься планируешь? ‒ Славка завалился на маты с другой стороны от меня.

‒ На днях улетаю со святым семейством в Милан. Галка там отцовы деньги тратить будет, а я за барышнями присматривать. Отец пообещал отпустить меня после этой каторги. На все четыре стороны. Я подумываю, может, в Италии остаться. Гражданство у меня имеется, а с работой, может быть, Чезаре поможет.

‒ Это который твой крёстный? Модный фотограф? Гламур-тужур? ‒ осведомился Дампир, вызвав у меня улыбку.

‒ Видел бы ты этот гламур, ‒ заржал-таки я, представив Чезаре в гламурных шмотках. ‒ Боюсь, Дампирчик, получил бы ты по кумполу за гламур-тужур. У него известные продюсеры и модели со своими агентами строем ходят!

‒ Что, такой страшный? ‒ поинтересовался Валет.

‒ Нет, такой харизматичный!

Ещё с часик поболтал с парнями и поехал домой. Надо было на досуге обдумать планы на будущее. Эх! Весёлое всё же было лето. Отец послабил мне немного поводок, и появилось больше свободного времени, особенно когда они всей компанией дружно смотались на курорт. Валету по весне пришла в голову сумасшедшая идея сделать номер в стиле джаз-фанк, да ещё поставить нас на шпильки в десять сантиметров. Он месяц уговаривал меня, Славку, Дампира и ещё двух ребят на эту авантюру. Мы уж больно походили по фактуре на парней из нашумевшего танцевального проекта. В итоге я две недели учился сначала просто осторожненько ходить на каблуках, потом ходить быстро и затем только мы рискнули попробовать танцевать, скачав из интернета всё, что смогли найти. Пахали, не вылезая из зала, но успеха добились. Было весело однозначно, особенно когда самому Валету и ещё четверым крупным парням из группы пришлось стать нашими телохранителями и отгонять назойливых поклонников. Ну, я гей, мне мужское внимание-то привычно, а вот ребятам было стрёмно. Зато будет, что вспомнить, когда станут взрослыми и степенными.

========== Глава 2. ==========

Перелёт прошёл замечательно, особенно потому, что с Галой и её дочурками мы летели в разных салонах. Италия встретила нас тёплой погодой и радостными улыбками местных жителей. Особенно обрадовался носильщик в международном аэропорту Мальпенса, когда на его тележку свалилась гора дорогих чемоданов всех оттенков розового. Гала и Летти просто тащились от этого цвета, а Никки ничего другого не оставалось. Её, как говорится, не спрашивали. Хотя какая она Никки? Обычная милая девочка Ника, только больно зашуганная мамашей и сестрицей. Она лишний раз и рот открыть боялась, не то, что собственное мнение высказать. Когда Галы и Летти не было поблизости, мы с младшей сестрицей очень даже мило общались. Иногда она с удовольствием помогала мне по дому. Я знал многие её маленькие секреты: она неплохо рисовала и хотела быть художницей, ненавидела фотосессии, хотя получалась на них лучше, чем сестра, и хотела жить отдельно от своей семьи. Только смелости заявить обо всём этом у Ники не хватало. В итоге она делала всё, что хотела её мать. Стоило этим двум мегерам появиться дома, как Ника становилась Никки и начинала вести себя как они. Потом, наедине, извинялась, но мне от этого было не легче.

Так вот, о бедном носильщике замолвил я слово. Бедолага смотрел на розовое чудо и, вероятно, не мог поверить, что это всё досталось ему одному. Я сжалился над ним, забрал одну из сумок Никки, потом ещё одну Летти и, естественно, моя сумка осталась у меня на плече. Главное, в Милан ринулись-то за новым гардеробом, зачем старый-то тащить за собой? Барахольщицы! Носильщик тяжко вздохнул и двинул свою тележку вперёд. А я подумал и представил, как мне придётся всё это загружать в вагон поезда «Мальпенса-Экспресс», а потом выгружать, искать добровольца-носильщика и ловить такси, или в нашем случае скорее два такси. Сразу себя любимого стало жалко тоже. Одно хорошо, в Милане все такси белого цвета. Найду.

Я поправил на голове бандану и, подумав, натянул ещё и капюшон лёгкой кофты, запрятав под него свою тугую косу. Забросив сумки на плечи, двинулся в людском потоке к выходу из здания аэропорта. Гала и компания задержались где-то, но ничего ‒ захотят, значит, догонят. А нет, пусть бегут до центра Милана пешком. Шёл себе, одним ухом слушал музыку в телефоне. Второе было свободно, вдруг раздастся визг Летти и что-то ей понадобится. Эта блондинка способна разораться на весь аэропорт, и никакие приличия её не остановят. Шёл себе и шёл, пока какой-то торопыга не пролетел мимо меня и не толкнул в сторону. Я на ногах удержался, а вот шедший впереди меня молодой мужчина ‒ нет. У него отлетел в сторону переброшенный через руку тёмный пиджак, небольшая кожаная сумка упала с плеча, и только ноутбук в чехле он успел поймать. Судя по логотипу это одна из последних моделей весьма дорогой марки. Разбить такой девайс было бы жаль. Я, придерживая собственные сумки, поднял его пиджак. Вещь тоже дорогая и стильная. Так же как и его белая тонкая рубашка и голубые слегка потёртые джинсы. Этот парень был дорогим от кончиков кожаных летних туфель до стильной стрижки на чёрных как смоль волосах до плеч.

‒ Fesso!(Идиот!) ‒ выругался мужчина, глядя вслед торопыге. Голос оказался чертовски приятным. Бархатистым таким, сочным. Я протянул ему его потерю. Он обернулся, секунду с недоумением посмотрел на собственный пиджак и поднял голову. Какие глаза, мать твою! Чёрные как ночь. ‒ Graziе! (Спасибо!)

‒ Non c’e di che (Не за что), ‒ ответил я, и собрался было уйти подальше от соблазна, как мужчина меня окликнул.

‒ Un attimo, prego! (Секундочку, пожалуйста!) ‒ я замер на месте.

‒ Si. (Да)

‒ Comе ti chiami? Mi chiamo Franko. (Как тебя зовут? Моё имя Франко).

‒ А… ‒ я хотел было ответить ему, но тут раздался визгливый голос Летти.

‒ Марик, ты снимаешь клиентов теперь прямо в аэропорту? Что скажет твой папуля? ‒ захихикала и проплыла мимо. Гала сделала вид, что не услышала дочь, а Никки покраснела, опустила голову и прошла вперёд.

‒ Клиента? ‒ вдруг переспросил незнакомец на русском, но с сильным акцентом.

‒ Сестра-злюка, ‒ нашёлся я с ответом. Кошмар! ‒ Курица!

‒ Очень тощая курица, ‒ улыбнулся Франко, ехидно посмотрев вслед Летти, усердно крутящей тощей попой. Я усмехнулся в ответ. Он явно хотел продолжить знакомство, но оно мне надо? Сейчас точно нет. ‒ Так как тебя зовут?

‒ Золушка, ‒ ещё шире улыбнулся я, прогоняя сожаления прочь.

‒ Что? ‒ видимо, не понял он.

‒ Cinderella! ‒ повторил я, махнул ему рукой на прощание, слегка ошалевшему от моего ответа, и дал ходу, догоняя моих дам и трудягу-носильщика.

Когда мы вышли из дверей вокзала, нагрузив очередного носильщика, я чуть не заорал от радости. На обочине нас поджидал знакомый монстр автомобильного строения. Я думал, что отец его давно продал. Этот лимузин когда-то подарил маме один настойчивый поклонник преклонных лет. И с тех пор он в основном стоял в гараже миланского дома. Изредка родители ездили на нём на приёмы, когда приезжали в этот прекрасный город. Последний раз я видел эту машину восемь лет назад. А до сих пор выглядит как новенькая. Рядом с ней возвышался здоровенный широкоплечий шофёр в чёрных брюках, белой рубашке с тонким чёрным галстуком и такой же чёрной кепке. И рожа-то у него была жутко знакомая.

‒ Джанни? ‒ осведомился я у громилы и получил в ответ широкую белозубую улыбку.

‒ Привет, Марко. Рад тебя видеть.

‒ Ты здорово вымахал. Как мама?

‒ Как всегда энергична, ‒ ответил мой друг детства, ловко пакуя наши вещи в объёмистый багажник машины. ‒ Ждёт вас дома. Приготовила вкусный обед. Жаль, что ты раньше не приезжал. И мне жаль, что умерла синьора Бьянка.

‒ Вы будете болтать или мы, наконец, поедем? ‒ недовольно высказалась Гала. Джанни шустро открыл заднюю дверцу машины и впустил пассажирок. Я сел рядом с ним.

‒ Как же хорошо, что твои новые родственницы не говорят по-итальянски, ‒ шепнул друг и по совместительству сын нашей экономки, которую на работу наняла ещё мама. Я действительно был ужасно рад его видеть.

‒ Город, наверное, сильно изменился с тех пор, когда я был здесь в последний раз?

‒ О! ‒ восторженно закатил глаза Джанни. Он ловко вырулил на дорогу и повёз нас домой. ‒ Город меняется каждый день. Недавно открылось несколько новых кафе и ресторанчиков. Если хочешь, у меня завтра выходной, мы можем прогуляться.

‒ Да я был бы не против, ‒ кивнул ему. ‒ Загвоздка лишь в том, смогу ли вырваться от этих вот дам.

‒ Наслышан, ‒ ответил мне Джанни и добавил, объяснив свою осведомлённость. ‒ К нам в гости изредка заезжает Чезаре, делится новостями о тебе. Вы же с ним через сеть общаетесь.

‒ Да. Редко, правда. У меня то учёба, то дела. Планирую увидеться с ним. Он в городе сейчас?

‒ Да. Готовится к Неделе, к тому же у него выставка персональная скоро. Я видел некоторые работы, он даже меня снял. Прекрасны, как всё, что он делает!

‒ Рад за него, ‒ улыбнулся я.

Тихо переговариваться нам никто не мешал, да и за щебетом Летти разве можно кого-то ещё услышать? Она крутила своей кудрявой блондинистой головой во все стороны, комментируя всех и всё. Гала снисходительно улыбалась, а Никки просто наслаждалась видами города, уткнувшись носом в стекло.

Мы приехали, и я помог Джанни разгрузить машину. Затем попал в крепкие объятия его мамы Марии. Она тут же усадила меня за стол прямо на большой светлой кухне и накормила до отвала безумно вкусной пастой. Она знала, что я приеду от отца, но Джанни не сказала, решив сделать сюрприз. Пока Гала и девчонки отмокали в ванной, каждая в своей комнате, я поднялся на самый верх, в мансарду. Мама любила рисовать и, как только купила этот дом, устроила здесь небольшую мастерскую. Точнее, целое убежище, где можно было спрятаться от мира с его суетой и шумом. Мансарда была разделена на три части: рабочую зону, спальню и ванную комнату со всеми удобствами. Я решил пожить здесь. Мария поддерживала порядок, нигде не было пыли, паутины. И, может мне лишь показалось, но в мансарде как будто до сих пор витал запах маминых духов.

Я быстро разобрал свои вещи и спустился вниз. В столовой моё семейство чинно клевало салатики, под хмурым взглядом Марии. Эта женщина обожала мою мать. Бьянка, имея от природы замечательный обмен веществ, никогда не чуралась заниматься спортом и потому могла позволить себе, не задумываясь о лишних калориях, лакомиться блюдами, с любовью приготовленные своей экономкой. Да она и сама умела отлично готовить и любила баловать нас с отцом. А вот Гала, сидящая на вечной диете, не умела этого делать совсем. Её максимумом была яичница. А про Летти и говорить не стоило. Никки, правда, частенько зависала со мной на кухне, опять же тайком, и несколько несложных блюд всё же освоила.

‒ Марик, завтра ты идешь с девочками за покупками, ‒ выдала распоряжение Гала. ‒ Идёте с самого утра, потому что в полдень у них встреча с агентом. Самым лучшим в Италии. Им необходимо хорошо себя показать, чтобы он подписал с ними контракт. Так что после обеда можешь быть свободен.

‒ Летти же раньше десяти утра не встанет, ‒ удивлённо заметил я, глядя на эту блондинистую принцессу. Никки тихонько хмыкнула.

‒ Ничего, встанет, ‒ жестко ответила Гала.

Я кивнул и вернулся к себе. Завтра у меня будет весёлое утро. Ходить с двумя молодыми девушками по магазинам и не иметь возможности сбежать ‒ это сущий ад. Хотя бывают и исключения из правил. Моя мама всегда знала, что именно она хочет купить и отец никогда не жаловался, тем более что с её безошибочным вкусом она всегда находила что-нибудь интересное и для него. Мужчин тоже иногда нужно баловать. Мы же, как дети, любим подарки.

POV Франко.

Я, не отрываясь, смотрел вслед этому… весьма и весьма забавному парню. Знал бы он, что Франко Нерри никогда не знакомится в аэропортах, смог бы оценить мой неожиданный порыв. Но каков наглец? Вместо имени решил надо мной подшутить. Но, кажется, я понял его намёк. Те три особи женского пола, что виляя задницами проплыли мимо нас, очевидно, являлись его родственницами. Из них только одна, самая младшая, имела примечательную внешность. Её можно было назвать милашкой, а вот та худосочная жердь, сделавшая весьма грязный намёк, выглядела как обычная модель, коих в поисках своего счастья приезжает во вторую столицу моды тысячами. В ней нет ничего интересного, кроме слишком развитого самолюбия. Таких жизнь быстро ломает, ибо у них есть два основных пути: либо вернуться домой, поджав хвост, либо стать переходящей любовницей. В качестве жён в этом бизнесе выбирают более изысканных красавиц, к тому же к ним в комплекте выдаются мозги. Есть ещё пара вариантов, как может сложиться девичья судьба, но об этом мне даже думать не хочется. Я всю сознательную жизнь прожил в Милане и насмотрелся на обратную сторону глянцевой красоты, так сказать, без лишней мишуры и прикрас.

Я вышел из здания аэропорта, и пошёл к охраняемой стоянке. Вчера вечером я оставил здесь свою малышку, потому как среди толпы туристов тащиться в поезде мне совершенно не хотелось. Выбирая себе новую игрушку, я оказался в какой-то степени патриотом своей родины. Мою девочку зовут Alfa Romeo Duetto. Я хоть и стопроцентный гей, но к машинам отношусь именно как к капризным красивым девочкам. Я настолько привязался к ней, что в последнее время предпочитаю всем другим своим автомобилям. Прекрасная малышка красного цвета с 4-х цилиндровым турбированным мотором мощностью в 250 «лошадок». Не машина ‒ песня! Я забросил свои вещи на пассажирское сиденье, устроился за рулём, наслаждаясь запахом отличной мягкой кожи салона. Закрыл глаза от удовольствия и вновь увидел, словно наяву, необычные серо-зелёные глаза с коричневыми мелкими крапинками в обрамлении густых длинных ресниц под чёткими дугами тёмных бровей. Колдовской насмешливый взгляд. Похоже, образ этого парня надолго останется в моей памяти. Но… я верю в судьбу, как многие итальянцы. Если нам суждено встретиться вновь, мы встретимся. Или, в конце концов, я просто его найду. Как его назвала эта блондинистая курица? Марик? Забавное имя.

Я повернул ключ, и мотор довольно заурчал. Доставлю себе удовольствие и прокачусь до города с ветерком. Поездка в Лондон оказалась более чем успешной. Новый магазин будет открыт вовремя. Свежая коллекция «Ювелирного Дома Нерри» уже готова к началу рекламной кампании. Осталось встретиться лично с Чезаре-Доменико Астари и всё будет прекрасно. Особенно, если этот неординарный человек согласится взяться за создание каталога новой коллекции. Ничего, я его обязательно сумею уговорить.

========== Глава 3. ==========

Встал я довольно рано и при этом чувствовал себя абсолютно выспавшимся. Принял душ и решил немного разобраться в маминой мастерской. Если мне удастся покинуть семейный террариум, в этот дом я вряд ли вернусь и мне очень хотелось увезти с собой что-нибудь на память. «Странный человек всё-таки мой отец», ‒ думал я, перебирая и раскладывая по папкам рисунки и наброски. Он был обижен, уязвлён, но мамину шкатулку с драгоценностями Гале не отдал, хотя она не раз намекала ему на это. Спрятал в сейф и всегда делал вид, что намёков не понимает. В то, что эта шкатулка некое НЗ, мне совершенно не верилось. Да, Гале удалось женить его на себе, получилось влить в его сердце яд, но полностью вытравить воспоминания о жене… Не думаю. Слишком сильно он любил. Моей мачехе нельзя отказать в некоторых вещах: она достаточно умна, чтобы втереться в доверие к нужному человеку и убедить в том, в чём хочет; и она достаточно хитра и терпелива, чтобы выждать нужный момент и ударить точно по больному месту. Мой отец любил и ревновал Бьянку Росси, но если во время их брака небольшая доля ревности была острой приправой, то после маминой смерти стала ложкой яда, испортившей нашу жизнь. Я ведь вижу, насколько он «счастлив», став машиной для производства денег, которые с успехом тратит Гала и её семейство. Хотя должен признать, что денег хватит ещё на десяток, а может, и больше, таких же Гал.

‒ Марко, ты не спишь уже? ‒ раздался тихий голос Никки. В мансарде был лишь один недостаток ‒ она не запиралась.

‒ Я в мастерской!

‒ Ой, как здесь замечательно! Столько света, ‒ с восторгом прошептала Никки, входя в мою обитель.

‒ Ты разве здесь никогда не была? Вы же приезжали сюда каждый год? ‒ удивился я. Ну да, они приезжали, только без меня.

‒ Нет, не была. Мы всегда бывали здесь с дядей Антоном, а он настоятельно рекомендовал сюда нос не совать, ‒ вздохнула Никки, с любопытством осматривая всякие кисточки, тюбики и прочую необходимую художнику мелочёвку.

‒ Понятно. Его сейчас здесь нет, и, если хочешь, можешь приходить сюда и рисовать. Всё необходимое здесь есть. Кстати, не желаешь мне помочь?

‒ А что делать?

‒ Проверь краски, некоторые наверняка засохли или закончились. Их надо выкинуть. А я пока разберу картины у стены.

‒ А что это за папка? ‒ Никки бросила взгляд на стол, куда я отложил понравившиеся мне работы.

‒ Это я хочу забрать с собой, ‒ машинально ответил.

‒ Куда?

‒ Пока не знаю. Быть может, я останусь в Италии.

‒ Ты не собираешься возвращаться с нами? ‒ тихо спросила Никки, но я расслышал в её голосе нотки страха.

‒ Я не собираюсь возвращаться к вам, Никки. Отец решил меня отпустить в вольное плаванье, ‒ не поворачивая головы и продолжая перебирать картины, ответил ей.

‒ Я понимаю, но…

‒ Никки, я не могу быть всю жизнь мостом между тобой настоящей и миром. Пора взрослеть и брать собственную жизнь в свои руки. Ты довольно умна, достаточно красива и вполне талантлива, чтобы не пропасть. Наберись только смелости.

‒ Они же меня со свету сживут, ‒ жалобно хмыкнула Никки. ‒ У меня нет твоего характера, Марко. Это ты воюешь, а я… Мне проще сделать так, как хочет мать. Я боюсь остаться одна. Без средств к существованию, без помощи, без друзей.

‒ Деньги можно заработать, а помощи от таких родственников, какие имеются у тебя, вряд ли можно дождаться. Да и друзей в вашей с Летти тусовке попросту нет. Иногда мне кажется, что я твой единственный друг.