Текст книги "Shalimar. История с привкусом Востока (СИ)"

Автор книги: Ирсэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Я помогаю не тебе, а себе. Думаешь тебе одной надоело торчать здесь? Или ты считаешь, что работа в борделе предел моих мечтаний? Я слышала ваш с Мией разговор этой ночью. Успокойся, – заметив как я напряглась, Сол поспешила меня заверить, – я не подслушивала. Просто не спалось. Я помогу тебе. Свою роль я знаю.

– Почему ты не можешь всегда быть настоящей, зачем сама же отталкиваешь от себя людей?

– Так проще жить, – она пожала плечами, – нет шансов что тебя подставят или предадут. Мне не нужны здесь подруги, я просто так же как и ты хочу выбраться из этого места.

– Вы готовы? – доктор, переодетый в халат хирурга прервал нашу беседу. – Операция очень сложная, тем более принимая во внимание сложившиеся условия. Будете делать как я скажу, и ваша подруга возможно выживет.

– Возможно?

– Многочасовая операция всегда лотерейный билет, все зависит не только от меня. Здесь не хватает половины техники, которая имеется в больницах. Теперь она, – мужчина махнул в сторону Фелиситас, лежащей на воображаемом операционном столе, – она сама должна бороться за свою жизнь.

После того, как все было готово к предстоящему хирургическому вмешательству, доктор приступил к своим непосредственным обязанностям. Сол явно держалась лучше меня. Она слишком перехватила мои способности перед Верой, потому что вид и запах крови наводил на меня тихий ужас. От нас только и требовалось, что подавать инструменты и зажимать тампоны, прикладывая к указанным местам, но и это давалось мне с большим трудом. Видя мое состояние, Сол нередко приходила мне на помощь и брала все обязанности медсестры на себя. Спустя несколько часов, мои ноги были ватными, а шея просто отваливалась от нагрузки.

Первым делом как выберусь из этого ада, приму горячую ванну и высплюсь как следует, утешала я себя одной лишь единственной мыслью, гуляющей в моей голове.

Спустя еще час, на моем лбу выступили капельки пота. Либо в комнате было слишком жарко, либо мой организм уже порядком подустал. Никогда бы не подумала, какой стресс и напряжение может испытывать хирург во время продолжительной операции. Но сейчас не было ничего важнее, чем здоровье Фейли. Я не могла даже думать о побеге, все мои мысли и молитвы были с Фейлиситас. Запахи лекарств смешались в воздухе, я уже смутно соображала и могла различать только металлические звуки используемых инструментов.

– Вот и все, – спустя еще несколько часов, доктор снял маску, и смиренно выдохнув, использовал полотенце, чтобы вытереть лицо. – Кровотечение остановлено. Угроза жизни миновала. Вот только… – мужчина на мгновение замолчал, пытаясь понять как лучше сообщить не совсем приятные новости, – внематочная беременность. Пришлось удалить одну трубу, в дальнейшем у нее могут возникнуть проблемы с зачатием ребенка. Мы обменялись с Сол осторожными взглядами, понимая что кому-то из нас придется рассказать эту дурную весть Фейлиситас.

Пусть это буду не я.

На входе стояло двое охранников. Как только мы вышли из комнаты появилась взволнованная Вера.

– Как все прошло? – поинтересовалась женщина у доктора.

– Лучше чем я предполагал, главное что жизни девушки больше ничего не угрожает. Она проспит до утра. Я оставлю вам рецепты на лекарства, которые нужно будет принимать в течение двух недель и настоятельно рекомендую больной постельный режим. Мужчина передал свои записанные наставления и рекомендации Вере и поспешил удалиться. Проводив и расплатившись с врачом за проделанную работу, а также его молчание, Вера вернулась обратно.

– Халиб, отведи этих двоих обратно наверх.

– А что делать с этой? Она будет ночевать здесь?

– Да, но только одну ночь. Оставь кого-нибудь на вахту. Нужно за ней присматривать.

Надсмотрщик был явно не воодушевлен таким приказом, поэтому сделал все возможное, чтобы его изменить. Халиб выступил вперед, уверенно вскинув плечи и выгибая выбритую бровь дугой.

– Мои люди в няньки не нанимались! Шеф четко дал нам понять, за что и как мы отвечаем.

Это был мой шанс. Сол тоже это понимала, поэтому незаметно от всех глазами решительно приказала мне действовать. Медлить было нельзя.

– Я могу остаться с ней!

Вера напряглась, а в следующее мгновение, ее глаза уже приняли опасный прищур.

– Ты что-то замышляешь за моей спиной?

Я закатила глаза, нарочно показывая, что все ее подозрения абсолютно беспочвенны.

– Просто переживаю за Фейлиситас. С этого самого места не сдвинусь, пока не буду уверенна, что она не будет ночевать здесь в одиночестве. Проявляя настойчивость не только словами, но и своим упрямым видом, в итоге я была вознаграждена за свои старания.

– Девка дело говорит, – поддержал мое решение Халиб, – пусть останется. Я с них обоих глаз не спущу.

– Вся ответственность ложится на твои плечи. Если что-то пойдет не так… – Вера не закончила предложение, а только лишь грозно указала пальцем в лицо темноволосого мужчины.

– Не нужно разговаривать со мной в таком тоне, – он убрал ее палец, – у меня есть свои начальники, займись лучше своими нерешенными делами!

Вера вместо ответного шага была вынуждена искать уединения в собственном кабинете.

– Сол, отправляйся к остальным, больше твое присутствие здесь не требуется.

Мы снова переглянулись, понимая, что наш план висит на тоненьком волоске.

– Сейчас, только вот помогу здесь все убрать.

Халиб обдумывая ее слова, неспешно почесал бороду, но в итоге не нашел в этой просьбе никакого скрытого подтекста.

– У вас есть десять минут, я буду за дверью. Здесь просто невыносимый запах.

Когда мы остались совершенно одни в комнате, то сразу принялись повторять наш план.

– Сработало. Ты помнишь, что должна говорить, в случае, если что-то пойдет не так?

– Конечно, – Сол томно закатила глаза, – я хоть и блондинка, но умом не обделена.

Я бы с этим поспорила, но момент выдался не самый подходящий. За окном начиналась гроза с проливным дождем, что совершенно не вписывалось в привычную для здешних мест погоду. Это все равно, что увидеть снег в пустыне, но кажется сегодня день изменил свой привычный ход. Все обстоятельства складывались таким образом, что приходилось все время подстраиваться под меняющуюся действительность. После обморока с Фейли, Мия четко дала понять, что видит во всем этом дурной знак, я же была другого мнения. Вернее сказать, мне было абсолютно наплевать на погодные условия, нестандартные ситуации и прочее. Я видела для себя единственную цель – бежать, и ничто и никто не посмеет встать на моем пути.

– Готова? – мы с Сол одновременно выдохнули, четко осознавая всю опасность, в случае, если наш спектакль будет раскрыт.

– Давай, – зажмурившись, призвала меня Риваролла. Я произнесла короткую молитву на удачу про себя и со всей силы схватилась за ее белокурую шевелюру.

– Прости, – шепотом произнесла я свои извинения, после того как блондинка взвизгнула, а в моей руке осталась тонкая светлая прядь.

– Дрянь!

– Потаскуха! Спектакль начался и пускай наши обзывательства в адрес друг друга были ложными, Сол по моему мнению, была не прочь высказаться о наболевшем. В отчаянной схватке мы сцепились на полу, пытаясь представить драку как можно более правдоподобной.

– Что здесь, черт возьми, происходит? На пороге появился Халиб, который явно был удивлен и открыто возмущен всем происходящим.

– Сука! Пусти, мне больно!

Один из охранников кинулся нас разнимать, пока Халиб приготовился усмирить пыл Сол. Все вышло еще лучше, чем задумывалось. В полнейшей суматохе надсмотрщик не заметил, как связка ключей выпала из его кармана. Отбиваясь ногами, я как бы случайно задела второго охранника и схватила ключи.

– Мерзавка! Только подожди, я тебя так отделаю, что даже мать родная не узнает! Сол прекрасно справлялась с предоставленной ей ролью, и даже после того, как Халиб поднял ее над полом, пытаясь утихомирить, она продолжила брыкаться уже в воздухе.

– Сумасшедшая, я с тобой больше ни одной минуты не проведу в этой комнате. Я добьюсь, чтобы тебя упекли в карцер! Там тебе самое место! Схватившись за голову, Сол принялась за спектакль по-новой.

– Ты мне все волосы выдрала, тварь!!! Я немедленно пойду к Вере, пусть она и решает что с тобой делать. Не слушая гневных предостережений Халиба в свою спину, Риваролла таким образом отвлекла охранника на себя. Он тут же вылетел следом из комнаты и пошел за ней, предварительно приказав одному из надсмотрщиков, следить за всеми моими передвижениями в доме.

– Убери здесь все, и чтобы больше не звука, – угрожающе предостерег охранник и закрыл дверь комнаты ключом с обратной стороны. Я оказалась заперта вместе с Фейлиситас.

Черт, все вышло совсем не так, как я предполагала, и теперь в панике я металась по комнате, чтобы придумать новый план действий. Нужно выбраться отсюда во чтобы-то ни стало, любой ценой. Решение пришло в мою голову мгновенно. Убрав весь беспорядок, я постучала в дверь.

– Я закончила.

Охранник внимательно посмотрел через мое плечо, как-бы оценивая проделанную работу.

– Хорошо, оставь мусор здесь, – он указал на порог и уже собирался запереть дверь, как вдруг, я снова его остановила:

– Мне нужно выйти. Я порезалась. Показывая на свой окровавленный палец, чтобы вызвать хоть каплю сострадания, я упросила его глазами.

Мужчина только лишь покачал головой. – Халиб приказал тебя не выпускать.

– В туалете на первом этаже есть аптечка, позволь мне взять оттуда хотя бы бинт. Видя как надсмотрщик сомневается, я надавила сильнее. Он был новеньким, до сегодняшнего дня я его раньше никогда не видела.

– Пожалуйста, – протянула я милейшим голосом, – Халиб даже не узнает. Мне нужна всего минута.

– Ладно, только быстро, и я пойду с тобой.

Мужчина проводил меня до туалетов и приказал пошевеливаться.

Оказавшись внутри, я защелкнула замок с обратной стороны и быстро достала из аптечки бинт. Перевязав рану, полученную специально, я принялась беззвучно открывать вентиляционное окно.

Услышав стук кулаком, я вздрогнула. – Ну что ты там копаешься?

– Э… сейчас. Возникли проблемы. Кровь не останавливается.

Пульс зашкаливал, ноги едва не подкашивались от волнения. Наступая ногами на белый унитаз, я потянулась на руках и попыталась пролезть в полученное отверстие. Мне пришлось избавиться от лишней одежды и обуви. В самый ответственный момент сандалия соскользнула с моей ноги, и не успев поймать ее ударилась о бетонный пол. Я, прикрывая глаза, с тихим придыханием выпустила весь воздух из легких, когда поняла, что охранник ничего не заподозрил. Услышав еще один голос, я предположила, что подошел кто-то из охранников со второго этажа. Надсмотрщики были заняты своими разговорами на арабском, и потеряв всякую бдительность, они как будто забыли, что я нахожусь за дверью. Со второй попытки я пролезла в узкое вентиляционное окно и ползком направилась к запасному выходу с обратной стороны здания. В узком пространстве не хватало место для маневров, но я старалась перемещаться как можно быстрее, зная что у меня не больше двух минут, чтобы добраться до конечной цели.

Осторожно сняв решетку, я спрыгнула на пол и поняла, что от нужной двери, меня отделяет всего один охранник. Нужно как-нибудь выудить его со своего поста. Но как? Миа бы сейчас очень мне пригодилась. Из-за ситуации с Фейли охрана усилилась. Надсмотрщиков стало в два, а то и в три раза больше, но в основном все они дежурили на втором этаже, у спальни девушек.

Как только я придумала уловку, все вышло даже лучше, чем я ожидала.

Бог услышал мои молитвы, и как по заказу, проснулась Фелиситас и стала звать на помощь. По близости никого не было, поэтому охраннику, нехотя, пришлось оставить свой пост.

Как только я оказалась вне поле его видимости, побежала к двери и трясущимися руками стала подбирать нужный ключ. В ушах все заложило от ужаса. Дыхание сперло. Отчет счет на секунды. Я могла различать только биение собственного сердца, которое вот-вот должно было вырваться из моей груди. Ключ никак не хотел подбираться, меня охватила тихая паника. Наконец, когда я нашла подходящий, в коридоре послышались чьи-то шаги. Спрятаться и бежать было негде. Я приготовилась к худшему. Паника и отчаяние сковали мое тело мертвым грузом.

– У меня до сих пор голова от нее раскалывается! Эта сука, – Сол замолкла, заметив как я стою у двери, вжимаясь в дверное полотно, и с выпученными глазами смотрю на нее.

– В чем дело? – донесся со спины голос Халиба.

– Ай, – отвлекая охранника очередным спектаклем, Сол увлекла его за собой, – мне что-то снова нехорошо.

Беги, набатом отбивалось в моей голове. Я чуть слышно сделала последний поворот ключа в замочной скважине, и ринулась на улицу.

Первый глоток свежего воздуха опьянил меня. Кровь прилила к вискам. Моя долгожданная свобода отдавала запахом дождя, смешанного с пылью. Времени, чтобы сориентироваться не было. Я бежала куда глаза глядят. В тот момент меня вела агония. На улице уже порядком стемнело, и в отчаяние я пыталась найти хоть кого-то из случайных прохожих. Никого, только узкие проспекты с горящими фонарями, но я не сдавалась и продолжила свои поиски. Страх куда-то испарился. Босиком, в дождь. Со стороны я походила на бродяжку. Моя одежда была грязной и порванной. Мне не хватало дыхания, чтобы справиться с волнением, наполняющим меня изнутри, перешедшему на смену обреченности и панике. Перебегая дорогу, я не обращала внимания на мигающие вывески, не оглядывалась по сторонам, и просто продолжала искать. В секунду с правой стороны я услышала бешеный свист тормозов в свете фар. Меня моментально ослепило. Я была похожа на загнанного в угол зверька. Водитель не выходил из машины и не глушил двигатель. Что-то было не так. В дожде было сложно разглядеть лицо мужчины, но спустя еще секунду я увидела знакомый взгляд голубых глаз, прожигающий мое тело изнутри. Мелкая дрожь пробежала вдоль всего позвоночника. От шока я непроизвольно разинула рот.

– Пабло… – неосторожно слетело с моих губ, а все происходящее вокруг стало напоминать мне другую реальность.

Мы смотрели друг на друга и оба не понимали как поступить. Я металась, между тем, чтобы просить его о помощи и бежать без оглядки, ведь он ясно дал понять мне, что палец о палец не ударит, чтобы вытащить из плена. Не знаю как долго мы вот так зависли, но время будто остановило свой ход.

Пабло разговаривал по мобильному, когда я выскочила на дорогу, но теперь он не мог произнести и слова. Его рука, сжимающая телефон, в полном неверии, медленно опустилась на колени. В его взгляде я прочитала обиду, плотно засевшую в голове Пабло после последней нашей встречи, смешанную с шоком от всего происходящего. А я стояла словно вкопанная, пока дождь холодными каплями бил по моему лицу и босым ногам. В следующий момент, Пабло резко дернул за рычаг коробки передач, и его красный автомобиль, обогнув меня, со свистом дернулся с места.

У меня не было времени понять его поступок или осудить его, потому что на противоположном конце тротуара я увидела несколько мужчин в национальных костюмах. Я метнулась в их сторону, словно угорелая.

– Пожалуйста, помогите!!! – стала кричать, словно в бреду.

Незнакомцы разговаривали на чистом арабском и явно не понимали, что со мной произошло. Они переглядывались и переговаривались, глядя на меня обезумевшими глазами.

– Меня насильно удерживают в сексуальном рабстве, пожалуйста позовите полицию. Слезы душили мое горло. Слезы от того, что меня не понимают. Слезы счастья от того, что я наконец-то на свободе и скоро весь этот кошмар закончится. Все эмоции просто зашкаливали.

Мужчины активно жестикулировали руками. Они явно были возмущены моим внешним видом, который совсем не вписывался в местные обычаи.

– Пожалуйста, – Я едва не падала на колени, цепляясь за полы их длинных хиджабов.

– Откуда ты? – произнес один из них на ломанном английском.

Я пыталась сделать свою речь более связной, объясняя как попала в эту страну, но кажется словарный запас английского у немолодого мужчины ограничивался несколькими общедоступными фразами.

– Burlesque! – произнесла я в попытке объяснить случившееся со мной, но сделала только хуже.

Незнакомцы стали с отвращением смотреть в мою сторону, выкрикивая на всю улицу, харам, харам! Я пыталась добиться от них помощи, но они только убегали от меня как от чумы.

Встав посреди улицы, я уткнулась лицом в раскрытые ладони и принялась рыдать. В этой мусульманской стране с совершенно другим менталитетом добиться правды и помощи не представлялось возможным. Они все видят и воспринимают буквально, даже не пытаясь понять ситуацию изнутри. Слабый луч надежды промелькнул в моей голове, когда собравшись духом, я подняла лицо, и увидела вдалеке мелькающую вывеску. Я быстро ринулась в ту сторону и подойдя ближе, осознала что попала ровным счетом туда, куда было нужно.

Полицейский участок.

 Слава богу!!!

– Помогите! На помощь! – забежав внутрь, меня встретили двое полицейских арабской наружности в форме песочного цвета. Они смотрели на меня так же, как и те мужчины на улице.

– ننظر لها هل هي عاهرة? (пер.с араб. Посмотри на ее одежду. Она проститутка?)

– ربما هرب من بيت دعارة (Наверняка, сбежала из притона)

– Помогите, я журналистка из Аргентины! Меня обманом упекли в сексуальное рабство. Там еще двадцать девушек, помимо меня. Нам нужна помощь.

– ما تقول (Что она говорит?)

– لا أفهم (Не понимаю!)

– إظهار جواز سفرك (Покажите ваш паспорт)

– Что? – я поочередно смотрела на полицейских, пытаясь понять о чем они разговаривают.

– Я не понимаю! Кто-нибудь здесь говорит на английском или испанском?

– Passport, please, – произнес один из них на корявом английском.

– У меня все забрали, вы не понимаете. Меня похитили. Я журналистка из Аргентины. Свяжитесь с моим консульством!

– أنظر في عينيها ، يبدو أنها رجم (Посмотри на ее глаза, похоже она под кайфом)

– بالضبط (Точно!)

– Burlesque! Burlesque! – я начала изъясняться посредством рук и языком жестов.

Полицейский, что был повыше ростом, ударил другого по руке, словно они спорили, и один из них выиграл.

– كنت على حق, انها عاهرة (Я оказался прав, она проститутка!)

Мужчина самодовольно усмехнулся, поправляя ремень на своих штанах.

– دعوة إلى الإيمان ، دعه يرس (Позвони Вере, пусть пришлет кого-нибудь из ребят)

Услышав знакомое имя, в душе промелькнула надежда, что я оказалась понятой.

– Да, Вера! Вера! Вера вербует девушек в моей стране и обманным путем отсылает сюда!

– Вера, Вера, – с натянутой улыбкой и как-бы успокаивая меня, один из мужчин стал набирать номер на стационарном телефоне.

– ا خذها إلى الكامير (Отведи ее в камеру)

– وأنهلما (А она ничего…)

– الرصاص أقول (Веди, говорю!)

Полицейский у телефона, провел глазами по моему телу, заостряя внимание на голых лодыжках.

– Что вы делаете? – по жестам я поняла, что полицейский попросил меня вытянуть руки вперед.

– Вы хотите взять мои отпечатки пальцев? Заметив блестящие наручники, которые он достал из-за своей спины, я дернулась.

– Что происходит??? Нет!!! Нет!!! Вы что, не понимаете? Я журналистка из Аргентины, меня похитили!!! Это преступная сеть! Я брыкалась и вырывалась, пока представитель закона, скрутил мои руки и потащил к камерам.

– Пожалуйста!!! – у меня уже не было слез, я вообще мало что понимала в тот момент. Для меня было дикостью и настоящим шоком, что полицейский участок и его служащие не оказывают помощь людям, попавшим в беду.

Я не переставала бороться за собственную свободу и всячески отбивалась от рук мужчины в форме, хватающего меня за все только что было можно ухватиться.

Но почувствовав тупой удар по голове, силы покинули мое тело, и я отключилась… Последнее что я помнила серые бетонные стены и белый ряд зубов на контрасте, проглядывающий сквозь широкую улыбку охранника, склонившегося над моим лицом…

====== 8 История Сол. ======

Я проснулась мгновенно. Сразу после того, как кто-то окатил меня с головы до ног ледяной водой. Успев урвать жадный глоток воздуха, в глаза ударил свет, похожий на яркий прожектор.

– Где я? – оглянувшись по сторонам, я попыталась подняться со стула, но встретив препятствие в виде закованных в наручники запястий, мгновенно откинулась назад. Цокот каблуков по бетонному полу прозвучал в моей голове так же ясно, как бы напоминая о прожитых днях в заточении.

– Ты дома! Присмотревшись внимательнее, я разглядела лицо Веры, которая облокотившись двумя руками на стол, сверлила меня своим пронизывающим до самых костей взглядом.

– Итак, ты посмела сбежать… – барабаня пальцами по столу, светя красным маникюром, она переместила руки, воинственно скрестив их на своей пышной груди. – Неужели ты правда надеялась на то, что у тебя получится?

Я молча внимала каждому ее слову, понимая что отвечать мне не требуется. Все итак было слишком очевидно.

– Знаешь, за все время существования нашего заведения, тебе единственной удалось добраться до полицейского участка. Двое остальных беглянок были пойманы еще до того как им удалось вырваться наружу. Твоя смелость, Мариса, не может не восхищать. Но смелость ли это или на самом деле глупость? Пожимая плечами, Вера обратилась к собственным мыслям, напрягая зрение. Пусть она не кричала и внешне ничем не выдавала собственной злости, ее хладнокровие и спокойствие заставляли думать меня о скорой расправе.

Словно читая мои мысли, Вера затронула больную тему. – Убить тебя было бы слишком просто, ведь ты была права, я не убийца. При этом я достаточно проницательна, чтобы понимать, что это не последняя твоя попытка сбежать из этих стен. Я ведь права? Это было риторическим вопросом.

– До твоего появления в «Burlesque» было все спокойно. Девушки, конечно, иногда высказывали свои недовольства, но проведя здесь несколько месяцев, они укрощали свой буйный нрав, а вскоре и вовсе смирялись со своей участью. Но ты другая, Мариса. Ты сеешь в их головах сомнения, ты питаешь их баснями о свободе и доме и они становятся… Вера осеклась подбирая нужные слова. – Неуправляемыми… Мне как ответственной за все, что происходит «Burlesque» это очень не нравится. Мне не нужен хаос в заведении. Когда ты убежала, у меня было время, чтобы подумать. Я думала, что же удержит Марису в этих стенах по ее возвращению? Что заставит ее смириться также как и других девушек?

Вера достала пачку сигарет из верхнего ящика своего стола, и подкурила одну из них, чиркая блестящей зажигалкой.

– Ты сильная. Тебя невозможно подавить. Тебя сложно сломать, но в то же время ты простой человек. А у каждого простого человека, пусть даже у самого сильного, есть свои слабости.

– Так о чем это я? – женщина выпустила облако дыма, смакуя фильтр красными губами. – Слабости… И тогда я задумалась, какие слабости есть у Марисы?

Женщина указала на меня сигаретой и продолжила свои умозаключения.

– Мариса Андраде определенно любит свою работу, иначе стала бы она рисковать собственной жизнью ради сенсационной статьи? Мариса Андраде определенно любит своих друзей, иначе стала бы она помогать им материально и пускать их пожить в собственную квартиру. Ведь так ты сделала с Надией Родригес и ее чудной дочуркой Алисией после развода подруги?

У Марисы Андраде нет любимого мужчины, ее слабость определенно не в них. Нет, – Вера покачала головой, вторя своему очередному предположению.

Я сглотнула, понимая к чему клонит эта женщина, ведь те факты, что она называла были очень точными, что означало, что ей известно о моей жизни абсолютно все.

– У Марисы Андраде нет родных братьев и сестер… только мать. Одинокая звезда большой сцены Аргентины. Прекрасная и несравненная Соня Рей… – Вера назвала ее имя, словно разогревала зал и приглашала ее выйти на бис. – И тогда я подумала, вот оно… Женщина прищелкнула языком, бычкуя ментоловую сигарету в пепельнице.

Мой подбородок дрожал от того, что слезы начали застилать глаза, а я во чтобы то ни стало старалась их удержать.

– Бинго! – Вера хлопнула в ладоши и закатилась от смеха, откидывая копну золотистых волос за плечи. – Да, все мы очень любим своим мам. И особенно оберегаем их от переживаний и опасностей. Так поступают все хорошие дети. А ты, Мариса, ты хорошая дочь?

В комнате повисла гробовая тишина.

– Можешь не отвечать, я знаю правильный ответ. Ты ведь не хочешь, чтобы с твоей мамой случилось что-нибудь плохое? Она итак потеряла единственную дочь. Публика этого просто не переживет. Но чтобы не быть голословной, я хочу показать тебе одно видео.

Вера встала рядом со мной, нажав на кнопку пульта, и на телевизоре, что висел прямо напротив, замелькала картинка.

А сейчас мы прерываемся на срочный выпуск новостей. Только что поступила информация о месте нахождения журналистки Марисы Андраде, которая пропала двадцатого марта на территории Арабских Эмиратов вблизи города Аль-Айн. Сообщается, что девушка находилась на задании и по проверенным источникам погибла во время взрыва в одном из местных кафе. Ответственность за совершенный теракт взяла на себя преступная организация «Ай-Каиде». В гостиничном номере журналистки была найдена информация о девушках, которые пропадали на территории Аргентины в период с 2015–2017 годов. Сведения о Мии Коллучи, дочери местного предпринимателя Франко Коллучи, похищенной прямо из торгового центра и Виктории Пасс, числившейся пропавшей годом ранее в интересах следствия не разглашаются. По непроверенным источникам обе девушки были похищены с целью занятия проституцией на территории одной из арабских стран, где в последствии и скончались при невыясненных обстоятельствах. Расследование по данному факту продолжается. Редакция нашего канала выражает глубочайшие соболезнования всем родственникам погибших.

– Думаю, достаточно. Вера выключила телевизор и встала прямо напротив меня.

Я была в шоке, если не сказать большего. Увиденное просто не укладывалось в моей голове. – Что…как это вообще возможно?

– Это был выпуск новостей от двадцать шестого марта, спустя неделю как ты перестала выходить на связь с руководством журнала.

Через несколько дней была обнародована информация о других погибших девушках, все как ты написала в своей сенсационной статье, оставленной на жестком диске твоего рабочего ноутбука. Для всей Аргентины ты стала народным героем. На твои похороны пришло столько народа, Мариса. Меня поразило то, как Вера говорила об этом с таким восхищением, как-будто ее грязные дела заставляли ее гордиться собой.

– Это транслировалось по всем центральным каналам. Франко Коллучи организовал мемориал в вашу честь и теперь каждый житель может прийти и воздать вам должные почести.

Слез было уже не остановить. Все было похоже на дурной сон, и мне никак не удавалось проснуться.

– Вы все погибли… Вас оплакивают, но не ищут. Дело закрыто и расследование по факту пропажи больше не ведется.

– Дрянь, – меня переполняли эмоции. Я попыталась дотянуться до Веры, но все мои попытки оказались тщетны.

– Не хочу, чтобы ты считала меня своим врагом, Мариса.

Я метнула в нее непонимающий взгляд. Как после всего того, что она сделала с моей жизнью, позволило ей думать о том, чтобы я ее не презирала?

– Наверное, ты соскучилась по дому и поэтому я хочу тебе показать еще кое-что.

После короткого нажатия на кнопку пульта, на экране появились кадры того, как Соня оплакивает меня на мнимой могиле, возлагая огромный букет красных роз. Мои любимые цветы… На видеопленке было заметно как мама осунулась и постарела лет на десять. В ее глазах не было слез, но ее боль отразилась темными кругами на ее лице. По всей видимости, она уже все выплакала на тот момент времени. Даже представить невозможно как она мучилась после моей потери. Кроме меня у нее была только Пеппа, ее помощница.

– Мама, мамочка… Я рыдала без остановки, отчаянно пытаясь дотянуться до экрана, понимая, что это физически невозможно.

Вера хладнокровно выключила плазму, и присела за старый обшарпанный стол.

– Время подвести итоги. Она сложила руки, сцепив их на рабочей поверхности. Ее тон был спокойным и уверенным, как-будто она делилась фактами из своей прошлой жизни.

– Ты мертва, как и все остальные девушки. Попытаетесь сбежать, и все что вас тянет в родные стены, ваши родные, ваши дети, ваши друзья, они все погибнут. Мы следим за каждым из них. Если не веришь, могу показать видео про каждого. Таковое тоже имеется.

Я дам тебе время все обдумать. Посидишь в карцере пару недель, и если будешь хорошо себя вести, вернешься к остальным, а нет– останешься гнить в подвале до конца своих дней. Вера поднялась со стула, и цокая высокими каблуками, прошла к железной двери.

– Да, кстати, твое дело рассказывать полученную информацию своим подругам или нет. Она упомянула это так, словно уже заранее знала, что я загнана в угол и перестану наконец с ней бороться. – Но я настоятельно тебе рекомендую, чтобы каждая из них оставила мысли сбежать отсюда. Я знаю ты можешь вложить это в их головы. Все равно вам больше некуда бежать.

Вера ушла, оставив меня наедине со своими мыслями. Ее циничный смех, долетающий до моего слуха из коридора, пробрал мое тело до мурашек. Меня охватило полное отчаяние. Безнадежность. Неизбежность. Уныние. Разочарование. Все разом.

Карцер. Понимание того, что моя жизнь сломана пришло только здесь, среди голых стен, гробового молчания и сырости. Мои глаза полностью отвыкли от солнечного света. Казалось, я забыла родной язык, и все факты из своей биографии. Я стала бесполым существом у которого отняли имя, фамилию и происхождение. В редкие моменты, когда охранники приносили мне еду, я могла чувствовать, что еще жива. Не знаю сколько прошло времени, но единственными мои собеседниками стали подвальные крысы. Раньше я считала их мерзкими, но здесь они казались мне милыми. Я делилась с ними едой, и чтобы окончательно не сойти с ума, разговаривала с ним как с простыми людьми. Иногда даже казалось, что они мне отвечают. Оказывается у нас было много общего, ну кроме того, что они могли покидать карцер, а я нет. Я стала бесправней, чем подвальная крыса, вот такой итог моей жизни. Вера смогла сломить мой характер и полностью подавить волю. Я полностью закрылась в собственном мире, потеряв всякую надежду на спасение, ведь то самое спасение несло необратимые последствия. Моя свобода теперь не выглядела чем-то привлекательным, она стала синонимом слова смерть. Смерть моих близких. Разве это свобода? Даже взгляд мой стал холодным и колючим, я связывала это с потерей индивидуальности, ведь просидев в одиночной камере довольно долго, я полностью отвыкла от людей. У меня притупились все чувства и страхи. На вопрос может ли быть что-то хуже смерти, я без всякого на то сомнения ответила бы утвердительно. Да, может. Потерять себя, потерять веру и стать инертной массой, испытывающей только потребности в еде и сне. Спала я много и по долгу. Иногда целыми сутками. В изоляции я стала тревожной, прислушиваясь к каждому шороху. По шагам могла с легкостью определить кто из охранников принесет мне еду сегодня. Со мной случались резкие перепады настроения, если утром я могла заплакать, то уже к вечеру смеялась как душевнобольная. Контролировать все это было просто невозможно. К концу пребывания своего срока, у меня стали случаться галлюцинации. Кому-то это могло показаться первым признаком помешательства, но только не мне. Я же видела в этом только процесс общения.